Да что слова! За глаза-то мы все говорить научились, а вот в глаза - не тут-то было... Смотришь, человек за спиной начальника поносит его как может. И бывает, правду говорит. Но вот наступает время, когда надо об этом сказать на людях открыто. Выложить горькую правду! И куда же этот правдолюбец девается? А он никуда не девается, он вон сидит, только молчит, будто бы воды в рот набрал. Ждет, пока выскажется кто-нибудь другой. А этот другой ждет третьего. В результате, глядишь, осталось все по-прежнему.
      - От того и все беды идут, что мы всю жизнь вот так друг на друга надеемся, а сами ничего делать не хотим,- запальчиво возразил Бахыш.
      - Э, милый, я человек простой, темный,- горько сказал Аламдар-киши.- Я это так понимаю: никто не хочет себе кровь портить. А тебе зачем это надо? Свяжешься с начальником, потом хлопот не оберешься. Свои нервы будешь тратить, свои силы. А сердце-то у тебя одно, и один инфаркт у тебя уже был, между прочим. Вот, честное слово, продавали бы белок в магазине, я бы купил одну и выпустил бы в лес, и дело с концом...
      - Неужели ты не понимаешь, дядя Аламдар, что дело не в белке! Ты бы еще деньги мне за нее предложил... Но сколько она стоит? Рублей сорок - пятьдесят? А ты в потере, я не разбогатею и не обеднею. А вот поглядеть в глаза отцу этого негодника и сказать ему несколько слов я хочу обязательно.
      - Полно тебе, ай Бахыш! Чем дальше от начальства, тем лучше.
      Бахыш покачал головой:
      - Нет, дядя Аламдар, иначе я не могу.
      - Ага, ну и что ты ему скажешь?
      - Что скажу?.. Скажу: "Товарищ Нагиев, вам государство доверило крупное учреждение. Сколько тысяч человек под вашим руководством работает. Вы, стало быть, их руководитель и воспитатель. А вот сын у вас растет невоспитанный..."
      Аламдар-киши недоверчиво посмотрел на Бахыша:
      - Прямо так и скажешь?
      - Так и скажу!
      Аламдар сокрушенно покачал головой:
      - Не советую, ох не советую! И сам ты разгорячишься, и твой товарищ Нагиев тоже. Выйдут неприятности.- Он стукнул себя кулаком в открытую грудь, поросшую густыми белыми волосами.- Видишь дядю Аламдара? Сколько мне, по-твоему, лет? Больше шестидесяти никто не дает. А на самом деле девятый десяток пошел. А в чем секрет? Переживать из-за каждой мелочи, здоровье свое гробить я не собираюсь. Здоровье - мое богатство, чего его транжирить попусту? Учти, Бахыш, один раз живем, не создаст тебя отец второй раз, и мать снова не родит... А потому не занимайся ерундой, гуляй себе в своей роще, дыши свежим воздухом... Свежий воздух теперь тоже редкость. Будет настроение - купи на базаре свежего мяса, разведи на какой-нибудь тихой поляне костер, шашлык пожарь, поешь в свое удовольствие. А будешь есть, вспомни добрым словом мудрого дядю Аламдара, вот так-то!..
      Аламдар поднялся и стал прощаться.
      - Найди мне газету какую-нибудь,- попросил он Бахыша-киши,- я корки арбузные с собой заберу. Тебе с мусором возни не будет, а у меня два барашка дома, они эти корки очень любят.
      И, заворачивая корки в газету, поинтересовался:
      - Те белки, что остались, одного пола?
      - Нет, самец и самка.
      - Тогда вообще беда невелика, расплодятся.
      В приемной начальника машиностроительного управления сидели двое. Молодая красивая секретарша, сидя в углу за столом, печатала на машинке, успевая при этом отвечать на телефонные звонки и улыбаться посетителям. Напротив нее на одном из стульев, длинным рядом стоявших у стены, сидел Бахыш-киши. Пальцами правой руки лесник медленно водил по полям соломенной шляпы, лежавшей у него на коленях.
      Войдя сюда, Бахыш-киши объяснил секретарше, откуда он приехал, сказал, что ему необходимо поговорить с начальником управления по очень важному делу.
      - Вы бы лучше пришли послезавтра к двум часам,- равнодушно сказала девушка, выслушав Бахыша-киши.- Сегодня у него иностранцы. Кто их знает, сколько они там пробудут, да и потом, не знаю, сможет ли он вас принять или нет.
      Но Бахыш-киши ответил, что будет ждать. Трудно ему, старику, еще раз ехать в такую жару. Неужели начальник не войдет в его положение, не уделит каких-нибудь пять минут для беседы?
      - Если хочешь, доченька, я в коридоре подожду, чтобы тебе не мешать,сказал Бахыш, чтобы умилостивить секретаршу.
      - Ничего, сидите здесь,- разрешила девушка.
      И вот Бахыш сидел.
      Секретарша закончила печатать на машинке какой-то документ, пересела за стол, выдвинула ящик и углубилась в чтение толстого романа. Чтение, как видно, увлекло ее - она не поворачивала головы, даже если кто-то открывал двери в приемной, на телефонные звонки отвечала нехотя, односложно.
      Двери и окна были закрыты, но в комнате было прохладно - с тихим шелестом работал кондиционер, встроенный в окно. Бахыш-киши много слышал об этих приборах, но впервые сидел в помещении с кондиционированным воздухом. И хоть пот на нем обсох, даже рубашка стала суше, старик решил, что эта прохлада ему не по душе - какая-то она неживая, искусственная.
      Время от времени открывалась дверь, входили работники управления, интересовались у секретарши какими-то непонятными Бахышу делами, сообщали какие-то цифры, оставляли бумаги начальнику на подпись.
      Бахыш с интересом наблюдал за ними, сидя в своем углу. На него никто не обращал внимания. А старый лесник думал, что сейчас, наверное, Аламдар-киши ищет его в роще и, не найдя, ругает на чем свет стоит за то, что он не послушался его советов.
      Откровенно говоря, беседа с Аламдаром-киши поколебала Бахыша. Он долго думал вечером над словами садовника. Может, и в самом деле Аламдар прав? Может, не стоит погубленная белка разговора, крови, нервов?..
      Так ничего и не решив, Бахыш уснул. И ему приснился сон - сон, к счастью, легкий, успокаивающий. Снилось Бахышу, что после нынешней истории с белкой прошло много лет - десять или двадцать. И вот он беседует с Аламдаром-киши, а тому уже почему-то чуть не двести лет... И лес, который растил Бахыш, теперь уже настоящий густой лес, раскинувшийся от Бильгя до Бузовны, и до Маштагов доходил этот лес. И снилось Бахышу, что теперь раннее утро и решили они с Аламдаром накосить траву. Поработали всласть, устали и сидят в тени раскидистой чинары, неторопливо отхлебывая крепкий чай из стаканчиков и вспоминая былые дни.
      Мыслимое ли дело - когда-то на этом месте была степь, и ничего здесь не росло, кроме колючек да кустов полыни. А теперь в лесу прыгают с ветки на ветку белки, много белок, носятся между кустами зайцы, пасутся в стадах джейраны, и никто их не трогает.
      - А помнишь, как ты много лет назад убивался из-за того, что одна белка у тебя погибла, Бахыш? - говорит Аламдар-киши.- А помнишь, как тебе в те годы казалось странным, когда люди тебя лесником называли: леса-то не было, только рощица небольшая...
      И тут что-то грохнуло в стороне дороги, старики вскочили на ноги. Аламдар-киши сдвинул брови:
      - Кто посмел здесь стрелять?
      А Бахыш, взяв свой пастушеский посох, быстро пошел туда, где послышался выстрел. Аламдар - следом... И увидели они, что на просеке, посреди густого леса, там, где прежде шло шоссе Бильгя - Бузовны, стоит машина. Молодой парень, подняв капот, возится с мотором.
      - Сынок, ты не видел, кто стрелял? - спросил Бахыш-киши.
      - Никто здесь не стрелял, дедушка! - удивленно откликнулся водитель.Когда вы слышали выстрел?
      - Только что...
      И вдруг водитель рассмеялся:
      - Это не выстрел был! У меня мотор что-то барахлит, иногда выхлоп получается громкий... Вот я и остановился, смотрю, в чем дело.
      Тут и старики рассмеялись, отлегло от сердца.
      Так Бахыш-киши и проснулся - веселый, чувствуя в себе бодрость, почти забытую. Утро было свежее, прохладное. Тихо плескались волны, доносилось издалека гудение моторной лодки,- значит, вышли в море рыбаки.
      Бахыш-киши встал, оделся. Сон был еще таким близким и реальным, что Бахышу на минуту показалось: вот сейчас выйдет он из дому и очутится в лесу. В настоящем лесу - прохладном, тенистом, таком, каким виделся он во сне... "Может, и суждено мне дожить до этой минуты?..- подумал Бахыш-киши и с сожалением покачал головой.- Вряд ли... Сколько лет нужно..."
      Разные в мире есть красоты. Красота женщины, красота творений рук человеческих, красота природы, красота музыки, и сколько еще прекрасного - не перечесть... И все же для себя главной считал Бахыш красоту природы, ее ценил превыше иных.
      Почему? А потому, что любая красота призвана служить человеку, продлевать ему жизнь, дух его возвышать. А в этом смысле что с природой сравнится? После нас должна ее красота оставаться нетронутой детям, внукам... Должна, а всегда ли остается?
      Какие сады цвели в свое время на Апшероне! Где они теперь? Деревья высохли, строения полуразрушены... Так и будет, если человек не станет заботиться о природе. За заботу природа всегда воздаст сторицей, но берегись лени и безделья. Если ты не станешь поливать дерево - оно засохнет, и если ты не удобришь землю - 'она не будет плодоносить.
      С такими мыслями Бахыш-киши спустился по крутой тропинке к утреннему морю. Пляж был совершенно безлюден, вода теплая, ласковая, словно хранила в себе лучи вчерашнего солнца. Бахыш отлично плавал, он заплыл в этот раз особенно далеко от берега, туда, где темнела в море гряда неприветливых скал, поросших зелеными водорослями. Старик долго лежал на спине, и морская волна мерно покачивала его, словно баюкала.
      Из моря Бахыш вышел посвежевшим, окрепшим, чувствуя, как играет кровь. Быстро позавтракав, лесник отправился в рощу. На этот раз искать белочек не пришлось, они сами показались на ближнем дереве, будто только и ждали прихода Бахыша. Лесник накрошил белкам хлеба, ласково погладил их и со спокойной душой свернул на шоссе, к автобусной остановке...
      Пожалуй, уже больше часа сидел Бахыш-киши в приемной. Монотонно гудел кондиционер, время от времени раздавались телефонные звонки, заходили сотрудники, которым нужно было по делу зайти к начальнику.
      - Занят! - коротко и категорично отвечала девушка-секретарь.
      Ожидание порядком утомило Бахыша. Но что поделать: сам сказал, что будет ждать столько, сколько понадобится. В конце концов, его сюда никто не звал...
      Коротко, требовательно прозвучал звонок, и секретарша, мгновенно поднявшись с места, вошла в кабинет.
      "Ох, быстрее бы ушли эти гости..." - прошептал Бахыш.
      Девушка вышла, набрала номер.
      - Вас вызывает Джаби Мурсалович,- сказала она в трубку.
      Вскоре в приемную вошел статный седовласый человек. Он вполголоса переговорил о чем-то с девушкой-секретарем и вошел в кабинет.
      У Бахыша будто селезенка заныла. Так же может до бесконечности продолжаться! Он сейчас еще кого-нибудь вызовет... Знал бы Бахыш, сколько времени придется ему ждать, он бы лучше попил горячего чая в чайхане на морском берегу.
      А этого начальника, отца Наиба, выходит, зовут Джаби. А отца Джаби звали Мурсал... Про себя Бахыш-киши решил, что во время беседы и он будет называть начальника по-современному - Джаби Мурсалович...
      Но не успел Бахыш-киши настроиться на долгое ожидание, как дверь кабинета широко распахнулась и вышли иностранцы - все в хорошем настроении, улыбчивые, громкоголосые. С ними были трое азербайджанцев - все в строгих костюмах, при галстуках. "Кто же из них начальник?" - забеспокоился Бахыш-киши.
      Едва за гостями закрылась дверь, старый лесник подошел к секретарше:
      - Доченька, а который из них Нагиев? Я ведь в лицо его не знаю... Он уехал?
      - Нет, Джаби Мурсалович у себя в кабинете. Девушка аккуратно прикрыла наружную дверь, остававшуюся приотворенной, и села за стол.
      - Дочка, я тебя очень прошу: зайди к нему, пока никого нет, доложи обо мне. А то не дождаться...
      - Не тревожьтесь, я о вас не забыла.- Девушка поправила волосы.- Там есть еще сотрудник.
      И снова потянулись минуты ожидания, и снова звонок вызова показался Бахышу резким и неожиданным. Не успела секретарша войти в кабинет, двери распахнулись и на пороге показался тот седовласый мужчина, что вошел недавно. Он сделал шаг назад и любезно уступил девушке дорогу.
      "Слава богу! - вздохнул Бахыш-киши.- Дождался,, кажется".
      Девушка вышла, неся несколько бутылок из-под минеральной воды; она аккуратно поставила их в шкаф. Бахыш смотрел на нее во все глаза, но девушка будто и не замечала его. Она снова исчезла за массивной дверью и снова появилась, неся в руках хрустальные фужеры. И, только поставив в шкаф фужеры и закрыв дверцу, она повернулась к Бахышу-киши:
      - Я сообщила о вас Джаби Мурсаловичу... Бахыш поднялся с места, сделал шаг к кабинету.
      - Спасибо, дочка, я на пять минут...
      - Он вас не может принять,- сухо сказала девушка.- Он сейчас должен уехать.
      - Как это - не может?
      - Не может, и все...
      Девушка начинала, кажется, терять терпение.
      - Да ты ему сказала, из какой дали я приехал и сколько времени жду?
      - Все сказала, дядюшка. А Джаби Мурсалович ответил, что он вам приема не назначал и чтобы вы явились в приемные часы - послезавтра.
      Девушка говорила скорее сочувственно,- видно, ей стало жаль старика.
      - Если хотите, я вас отведу к заместителю Джаби Мурсаловича, Вахиде-ханум. Она очень хорошая женщина; может быть, она сможет вам помочь?
      Бахыша-киши тронуло сочувствие девушки.
      - Спасибо, дочка! - только и сказал он.- Не такое у меня дело, чтобы его мог решить самый хороший заместитель.
      Бахыш-киши попрощался и вышел из комнаты. После прохладной приемной воздух в коридоре казался особенно влажным и тяжелым. Сердце в груди тяжело заворочалось, и Бахыш-киши испугался, что сейчас с ним может случиться сердечный приступ - прямо здесь, среди чужих людей, у дверей начальника, который отказался его принять. Бахыш-киши еле дошел до окна, облокотился на подоконник, перевел дыхание. В самом деле, что ему было делать? Этот самый Нагиев занимает большую должность, не врываться же к нему в кабинет, не заставлять же силой выслушивать себя? Но, с другой стороны, не на коленях же его просить о приеме?
      Сердце забилось ровнее и тише, и былая решимость вернулась к Бахышу-киши. Нет, надо поговорить. Не здесь, так дома застанет он Нагиева! Не прогонит же тот его с порога, в конце концов...
      Скрипнула дверь. Из приемной начальника управления вышел мужчина в хорошо сшитом светлом костюме, улыбчивый, моложавый. В тонких пальцах он держал сигарету.
      "Наверное, он! - сообразил Бахыш-киши.- Больше ведь в приемной никого не было..."
      Мужчина в светлом быстро зашагал к лестнице. Бахыш чуть не бегом пустился за ним.
      - Простите! - крикнул он вдогонку.- Минуточку! Тот остановился, в недоумении глядя на Бахыша.
      - Вы товарищ Нагиев? Бахыш дышал тяжело, хрипло.
      - Да, я.
      - Как раз вы мне и нужны!
      - Я - вам??
      Недоумение во взгляде мужчины сменилось откровенной неприязнью. Видимо, он понял, что докучливый посетитель, о котором ему докладывали, дождался все-таки его в коридоре.
      - Но послушайте,- Нагиев был раздражен,- есть же правила, приличия, есть порядок, наконец! Кто же разговаривает в коридоре? Я велел секретарю передать вам, что могу принять вас в пятницу, вот тогда и приходите.
      И Нагиев отвернулся и хотел идти, но Бахыш-киши догнал его и встал на дороге:
      - Можно иногда и в коридоре поговорить... Начальник управления отшвырнул в сторону недокуренную сигарету.
      - Что за спешка? Ну ладно, приходите завтра.
      - Я до завтра не могу ждать,- волнуясь, сказал Бахыш-киши,- я приехал к вам, товарищ Нагиев, чтобы сказать, что ваш сын совершил преступление!
      Бахыш, выпалил эту подготовленную заранее фразу одним духом и теперь следил, какое впечатление она произвела. К его удивлению, Нагиев и бровью не повел. .
      - Вы ошибаетесь, уважаемый. Поищите-ка преступника где-нибудь в другом месте.
      - А я говорю: ваш сын Наиб совершил преступление,- упрямо повторил Бахыш-киши. Нагиев побледнел от злости.
      - Слушать не желаю! Мой сын, знаете ли, не так воспитан. Кроме того, по какому праву вы предъявляете мне такие обвинения? Кто вы такой?
      - Я Бахыш Идаят оглы Марданов. Работаю лесником в том пансионате, где отдыхала ваша семья. Ваш сын Наиб...- И Бахыш-киши, волнуясь, коротко рассказал о случившемся.
      Нагиев слушал поначалу внимательно и заинтересованно, даже напряженно, но, узнав, что речь идет о гибели белки, улыбнулся с облегчением.
      - Господи, да разве это преступление? Стоило ли из-за этого приезжать ко мне да еще силой задерживать меня в коридоре? - Голос его снова стал жестким, раздраженным.
      - Неужели надо человека убить или дом ограбить, чтобы стать преступником?
      - Короче...- Нагиев полез в карман пиджака и вытащил кожаный бумажник.Говорите, сколько стоит эта белка! - Он взглянул на остолбеневшего Бахыша и, приняв его молчание как согласие, отделил от солидной пачки купюр две новенькие двадцатипятирублевки.- Достаточно, я думаю?
      Бахыш-киши глядел неприязненно и молчал, но Нагиев расценил его молчание по-своему:
      - Что, мало? Я добавлю еще...- Он добавил к двум еще одну хрустящую бумажку.- И нечего было говорить высокие слова, время тратить попусту. Время дорого! Берите и идите с богом.
      - Как вам не стыдно! - Гнев душил Бахыша.- Как бы я ни был беден, денег я у вас не просил. Знайте: белок я купил на свои, кровные, привез их в рощу и ни у кого оплаты не требовал. Для людей я это делал, для души! А не для того, чтобы дети таких родителей, как вы, истребляли животных... Теперь вот я вижу, чей сын это сделал! Оставьте ваши деньги при себе вместе с вашим воспитанием...
      Бахыш-киши круто повернулся и стал спускаться по лестнице. Нагиев стоял, точно окаменев, держа в руке деньги. К нему подошел один из сотрудников, случайно заставший конец разговора.
      - Джаби Мурсалович, этот человек, кажется, угрожал вам? Позвольте, я позвоню дежурному милиционеру, его задержат! Подумайте, какая наглость!..
      - Займитесь лучше своим делом,- сквозь зубы процедил Нагиев, опуская двадцатипятирублевки в карман, и, сам не зная почему, вернулся в свой кабинет.
      * * *
      - Салам, Бахыш-киши! - окликнули лесника у подъезда огромного здания, где находились десятки министерств и ведомств.
      Подняв голову, Бахыш увидел мужчину, подвозившего его два дня назад из пансионата в город.
      - Здравствуйте!
      - Как белка? Помог врач?..
      - Да нет,- вздохнул Бахыш-киши,- ничего не вышло.
      - Ну, а кто ее убил - вы узнали? Наказан он?
      - Эх, кто я такой, чтобы наказывать? - покачал головой Бахыш-киши.Говорил сейчас с отцом этого мальчика. Если он поймет мои слова - хорошо, а нет - так и говорить нечего.
      - Садитесь в машину, шофер вас отвезет куда надо,- предложил собеседник.
      - Спасибо, я уж лучше пешком. Пойду к внукам давно их не видел, соскучился. Такие они сладкие, эти малыши, дай вам бог тоже дожить до тех дней, когда у вас внуки появятся.
      - Благодарю! - улыбнулся мужчина.- Время еще есть. А в пансионат вы сегодня не вернетесь?
      - К вечеру, когда прохладнее будет...
      - Тогда позвоните, мы за вами заедем! Договорились?
      - Договорились,- сказал Бахыш-киши.