***
      Следуя всем указаниям волшебного клубка, Иван-царевич и сам не заметил, как добрался до Черной трясины. Безжизненная равнина расстилалась на много верст во все стороны, и чтобы вступить на нее, Ивану Покровскому оставалось спуститься с невысокого пригорка и миновать заросшую вереском полянку. Туда же вел путника и его клубочек, но теперь, когда цель была близка, он замедлил ход, как бы намекая, что еще есть возможность остановиться и не идти в столь опасное место. Иван же понял, что клубок просто предлагает присесть перед самым ответственным участком пути, и охотно сбросил свой походный рюкзак на землю.
      Однако присесть ему так и не довелось - вдруг невесть откуда раздался звук, похожий на рев турбины. С каждым мгновением он усиливался, и вскоре Иван-царевич заметил его источник - огромное трехголовое чудище, летящее над болотом и выпускающее огонь и дым из трех пастей, похожих на крокодильи.
      Тут Покровский вспомнил предупреждения Чумички, что вблизи Черной трясины водится много нечистой силы.
      - Ага, понятно - они наслали на меня этого дракона, чтобы не пустить на трясину, - сообразил Иван-царевич, не без любопытства наблюдая за полетом необычной рептилии. Но так как дракон стал резко снижать высоту с явным намерением приземлиться прямо на Ивана-царевича, то тому поневоле пришлось прибегнуть к ответным действиям: он извлек из рюкзака лук, зарядил его одной из оставшихся золотых стрел и, почти не целясь, выпустил ее в чудище.
      Видимо, стрела и впрямь была "заговоренной" - в ходе полета она несколько раз как бы невзначай меняла направление и в конце концов угодила дракону прямо в грудь, чуть ниже средней головы.
      Тут Иван понял, что совершил большую глупость - всерьез ранить такого монстра стрела вряд ли была способна, а вот разозлить могла не на шутку.
      Но случилось иное - дракон с шумом втянул в себя воздух, беспомощно затрепетал зелеными перепончатыми крыльями, головы на длинных шеях дернулись, и он стремительно грохнулся на вересковую полянку между Черной трясиной и пригорком, где стоял Иван-царевич.
      Теперь только он увидел, что на спине у чудища сидели два человека, и оба даже показались знакомыми, но разглядеть их не удалось - из всех шести ноздрей дракона пошел густой удушливый дым, тут же покрывший всю полянку. А когда дым рассеялся, никакого чудища уже не было - вместо него на вересковом ковре лежало пять человек. Двоих Иван тут же узнал - это и были сидящие у дракона на спине. А приглядевшись, Покровский к некоторому изумлению признал в них Чумичку и Василия Дубова. Детектив уже оправился от падения и, встав, приветственно махал Ивану-царевичу. Чумичка же, с трудом приподнявшись, остолбенело глядел на троих незнакомцев, непонятно как возникших на месте неведомо куда исчезнувшего Змея Горыныча.
      Иван резво сбежал с пригорка и тут же угодил в объятия боярина Василия.
      - Что? Что это значит? - слабым голосом пробормотал Чумичка, махнув рукой в сторону трех человек, все еще лежащих на земле.
      Василий хитровато улыбнулся:
      - Дедуктивный метод подсказывает мне одно - произошло расколдование Змея Горыныча с возвратом в прежнее состояние. - Детектив указал на женщину в светлом платье, недвижно лежащую посреди полянки. - Судя по всему, эта дама - собственной персоной княжна Ольга. Вон тот пожилой господин в красном кафтане - воевода Полкан. А что помоложе и в шубе - боярин Перемет.
      - Ну, это-то ясно, но как они расколдовались? - продолжал недоумевать Чумичка. - Я ведь сколько ни бился, ничего не мог придумать!
      - Да я только стрельнул в него вашей золотой стрелой, и все, - как бы оправдываясь, заметил Иван-царевич.
      - Вот оно что! - радостно хлопнул себя по лбу боярин Василий. - Для того чтобы вызволить заколдованных, нужно было убить Змея Горыныча, и тогда они автоматически освобождаются от злых чар.
      - Как просто, - обескураженно покачал головой Чумичка. - А я с самого начала подозревал, что тут какой-то подвох!
      - А не застрелил ли я вместе с Горынычем и его, так сказать, составляющих? - с опаской произнес Покровский.
      - Действительно, что-то уж больно бесчувственно они лежат, - вздохнул Василий.
      Слегка прихрамывая, Чумичка подошел к Ольге и, нагнувшись, приложился ухом к ее губам:
      - Дышит. Ну ничего, скоро очухаются. Все трое.
      - А ну как не очухаются? - забеспокоился Иван.
      - Очухаются, не извольте беспокоиться. - С этими словами колдун распахнул свой дырявый и залатанный тулуп. Василий давно задавался вопросом, отчего Чумичка не оденется поприличнее, но лишь теперь понял, в чем дело: с внутренней стороны тулупа было множество карманов, в каждом из которых что-то хранилось. Из кармашка с левой стороны Чумичка извлек небольшую скляночку с мутной жидкостью, снял крышечку, набрал в рот немного содержимого и осторожно попрыскал сперва на княжну, потом на воеводу, а потом и на боярина.
      Первой пришла в себя Ольга.
      - Что со мной? Где я? - проговорила она, медленно открыв глаза. Василий отметил, что голос княжны совсем не изменился с тех пор, когда она была средней головой Горыныча.
      Ольга приподняла голову и оглядела себя. Убедившись, что она - это она, княжна вскочила на ноги и от радости пустилась в пляс. Правда, ноги ее не очень слушались - сказывалось двухсотлетнее их отсутствие.
      - Что с тобой, княжна? - как ни в чем не бывало спросил боярин Перемет, открыв глаза и не без удивления глядя на Ольгу.
      - Мы расколдованы! - вопила княжна. - Я и мечтать не могла, что это случится!
      - Я же всегда говорил, что так оно и будет, - Перемет встал и с удовольствием потянулся. - А ты мне не верила.
      - И я не верил, - прогудел воевода Полкан. - То есть не то чтобы верил или не верил, но надеялся, что Чумичка что-нибудь придумает.
      - Да я тут не при чем, - пожал плечами Чумичка. - Вот ваш освободитель - Иван-царевич.
      - Я не знал, что так выйдет, - смущенно произнес Иван-царевич. - Вижу, какое-то чудище летит, да и выстрелил из лука...
      - Ну хорошо, давайте решать, что делать дальше, - предложил Дубов. Ясно, что здесь нам оставаться никак не гоже.
      - К тому же тут скоро будет Херклафф, - добавил Чумичка. - Я уж совсем забыл про него...
      - Кто? - Воевода Полкан принялся деловито засучивать рукава. - Ну, пущай он только мне попадется - душу вытрясу!
      - Глаза выцарапаю, - зло бросила княжна Ольга. Боярин Перемет промолчал, но было видно, что и он, мягко говоря, особых благ Херклаффу не желает.
      - Только без самосуда! - решительно заявил боярин Василий.
      - А-а-а, вот и он, легок на помине, - сказал Чумичка.
      - Где? Где? - заозирались остальные.
      - Вон там, глядите. - Чумичка указал на небо. К ним приближалась черная точка, с каждым мигом обретающая очертания огромного коршуна.
      - Может, стрельнуть в него из лука? - неуверенно предложил Иван-царевич.
      - Много чести, - буркнул Чумичка. - Я сам с ним потолкую, а вы покуда спрячьтесь.
      - Да куда тут спрячешься, - протянул Перемет.
      Вместо ответа Чумичка сделал какой-то едва уловимый жест, и все, кто был на полянке, внезапно исчезли.
      - Стойте на месте, - распорядился колдун. - Пока будете стоять, останетесь невидимыми. А чтобы вернуться в себя, сделайте шаг вперед.
      Коршун резко подлетел к полянке и, едва достигнув земли, обернулся Херклаффом. Невидимый Дубов оказался в нескольких шагах от людоеда и прекрасно мог разглядеть его фрак, жабо и монокль. Злобный блеск маленьких глазок заморского чародея недвусмысленно говорил о его намерениях.
      Поскольку единственным, кого Херклафф мог видеть, был Чумичка, то все внимание людоед обратил к нему:
      - О, мейн либе фреуде фон Чумичка, как я радостен, что вижу вас! Вы будете мой самый деликатессен зафтрак!
      Вместо ответа Чумичка щелкнул пальцами, и в людоеда полетела шаровая молния. Впрочем, тот ее погасил еле заметным небрежным движением:
      - Примитифно, мой друг. Лучше сообщите мне, где тут есть господин Иван-царевич. Его я буду кушат на обед, дабы не ходил, куда не есть надобно!
      - Получай, вражья сила! - не выдержал Чумичка и, вмиг обернувшись львом, кинулся на Херклаффа. Того, похоже, все потуги Чумички лишь развлекали. Ленивым жестом людоед обратил льва в мышку, а сам, сделавшись огромным полосатым котом, принялся за ней гоняться. И когда кот схватил мышку за хвост, та дико заверещала и превратилась обратно в Чумичку. Впрочем, и кот тут же обернулся Херклаффом.
      - Найн, херр Чумичка, ваша квалификация меня не удофлетворяйть, противно захихикал людоед. - Пожалуй, я возьму вас к себе в ученик.
      Чумичка и сам понял, что тягаться с Херклаффом в обычном чародействе ему нет смысла, и решил прибегнуть к крайнему средству. Он выхватил из-за пазухи магический кристалл и принялся что-то нашептывать.
      Этого Чумичке делать, конечно же, никак не стоило. Увидев вожделенный предмет в руках своего противника, Херклафф мелко задрожал - он понял, что если сей же миг не овладеет кристаллом, то его ждут, мягко говоря, большие неприятности, но если кристалл окажется у него, то он не только избежит этих неприятностей, но и вернет себе былое могущество.
      К счастью, людоед и понятия не имел, что познания Чумички в чудо-стекле равнялись нулю. Позабыв о тонкостях колдовства, Херклафф подскочил к Чумичке и вцепился в кристалл. Поскольку расставаться с ним Чумичка намерения не имел, то между двумя чародеями возникла, говоря дипломатическим языком, конфликтная ситуация, а попросту - небольшая стычка, переходящая в свалку. Все еще невидимые Ольга, Полкан, Перемет и Иван-царевич с немалым любопытством наблюдали за магическим противостоянием Херклаффа и Чумички, и лишь боярин Василий, знавший о свойствах кристалла не понаслышке, понял, какие беды грозят роду человеческому, если волшебное стекло возвратится в собственность Херклаффа. Поэтому Дубов, не мешкая, набросился на людоеда.
      Теперь исход сражения был решен, и несмотря на бешеное сопротивление, вскоре Дубову и Чумичке удалось не только утихомирить неугомонного чародея, но и для пущей надежности связать ему руки за спиной.
      - Тойфель побери, ваша есть фзяла, - вынужден был признать Херклафф, уныло наблюдая, как Чумичка отправляет вожделенный кристалл в недра своего тулупа.
      - Да, наша взяла, - со значением подтвердил Чумичка и крикнул: Выходите, хватит прятаться!
      Тут к немалому удивлению Херклафф увидел, как прямо из воздуха появились еще четыре человека, и в их числе женщина. И если один из них, в синей куртке и резиновых сапогах, был для Херклаффа неизвестным, то при виде остальных людоед заметно побледнел и, мелко задрожав, пал на колени.
      - Ага, значит, узнал, - удовлетворенно прорычал воевода Полкан, надвигаясь на Херклаффа.
      - Их бин не есть виноват, - забормотал колдун, - меня заставил херр князь Григорий...
      - Счас ты увидишь своего хера Григория! - не выдержав, выкрикнула Ольга, по-кошачьи растопырив пальцы с длинными острыми ногтями.
      - Господа, только без самосуда! - вновь испуганно выкрикнул Василий.
      - Ну что вы, никакого самосуда мы и не допустим, - расплылся в добродушной улыбке боярин Перемет. - При Шушках я работал в судебном приказе и законы знаю. А по закону господину Херклаффу причитается...
      Однако господин Херклафф не дослушал, что ему причитается по закону. Внезапно он задергался, стал извиваться, будто угорь на сковородке, и не успели самосудьи опомниться, как людоед превратился в струйку дыма, очень резво растворившуюся в воздухе.
      - Куда? - гаркнул Полкан. - А ну стоять на месте!
      Но было уже поздно - Херклаффа, что называется, и след простыл.
      - Опять ушел, - раздосадованно покачал головой Чумичка.
      - Ну и пес с ним, - подытожил Полкан. - Давайте лучше решать, что дальше делать. Не оставаться же здесь.
      - Лично я иду туда, - Иван-царевич махнул в сторону трясины, - но вас не зову: это дело семейное, к тому же и небезопасное...
      - А нам, я так думаю, для начала нужно отправиться в королевский замок, предложила Ольга.
      - Как прикажешь, княжна, - развел руками Перемет. - Должно быть, король и рыцари уже там.
      - Да не должно быть, а точно! - уверенно заявил Полкан. - Ежели они, конечно, действовали согласно моим задумкам.
      - Если бы они действовали согласно твоим задумкам, то еще три года собирались бы, - не удержалась княжна Ольга от привычной подколки.
      - В любом деле сначала подумать надобно, - назидательно прогудел воевода. - А в нашем особливо.
      Чумичка поднял с земли чудо-клубочек:
      - Идите, куда он укажет. Сначала выведет на дорогу, а дальше...
      - А, ну дальше ясно, - перебила Ольга.
      - Летали, знаем, - добавил Полкан.
      Иван-царевич с некоторым удивлением глянул на Чумичку, но ничего не сказал - он уже убедился, что все, что тот ни делает, в конце концов оказывается к лучшему, да и княжне со спутниками надежный провожатый сейчас был куда нужнее.
      Ольга, Полкан и Перемет тепло попрощались со своими избавителями, Чумичка бросил клубок оземь, и тот покатился вверх по склону пригорка.
      Когда все трое скрылись из виду, Иван спросил у Чумички:
      - Стало быть, путешествие на Черную трясину придется отложить на потом? Клубочка-то теперь у нас нет.
      - Обойдемся без клубочка, - ухмыльнулся колдун. С этими словами он вновь распахнул тулуп и, порывшись в одном из карманов, извлек горсть плоских камешков. Они были разного цвета, размера и формы, но объединяло их одно каждый имел посередине дырку.
      Василий припомнил, что когда-то, будучи в Крыму, собирал такие же камешки на берегу, а те, у которых была дырка, почитались "счастливыми".
      - Тряпки найдутся? - оборотился Чумичка к спутникам.
      - Поищем. - Иван Покровский чуть не с головой залез в свой бездонный рюкзак и вскоре извлек оттуда несколько тряпочек, довольно прочных, хотя и не особо чистых. - Сгодится?
      - Сгодится, - кивнул Чумичка. Он оторвал от тряпочки полоску, продел ее в камешек и завязал узелком. - Помогайте.
      Боярин Василий и Иван-царевич присели прямо на вереск вокруг рюкзака и принялись старательно привязывать тряпочки к камешкам, еще не совсем представляя, для чего они это делают.
      - Ну, в путь, - велел Чумичка, когда они подвязали около двух десятков камешков. Василий с Иваном-царевичем встали и следом за Чумичкой подошли к краю трясины.
      - Следите, куда он упадет, - сказал колдун и, раскрутив в воздухе, закинул камешек далеко в Черную трясину. - А теперь идите за мной, но не уклоняйтесь ни на столечко. - С этими словами Чумичка отважно сделал первый шаг.
      Боярин Василий нерешительно посмотрел на Ивана-царевича. Оба хорошо помнили вчерашнее, когда Василий и Грендель, выручая Покровского, сами едва не утонули в страшной трясине.
      - Ну, где вы там? - крикнул Чумичка. Он уже углубился в трясину на несколько шагов и, к удивлению Дубова, вовсе не собирался тонуть. Правда, шел он медленно и, прежде чем сделать каждый следующий шаг, сначала осторожно касался поверхности кончиком башмака.
      Василий мысленно перекрестился и сделал первый шаг. И сразу почувствовал, что ступает как бы по деревянному настилу - невидимому, но достаточно прочному. Детективу даже показалось, что "доски" чуть скрипнули, едва на них ступил Иван-царевич, навьюченный огромным рюкзаком.
      По наблюдениям сыщика, "настил" был в меру широким - что-то около полуметра. Едва Василий чуть отклонялся от Чумичкиного пути, то ощущал, как "доски" как бы проваливались куда-то вглубь, и поскорее отходил от опасного края.
      Когда они добрались до того места, куда упал камешек, Чумичка достал из-за пазухи еще один. Внимательно оглядевшись и по каким-то своим приметам определив нужное направление, колдун вновь кинул камешек. На сей раз он не ушел под воду, а зацепившись, повис на безжизненном кустике, торчавшем на темной кочке.
      Чуть изменив направление, Чумичка уверенно двинулся в ту сторону, куда упал второй камешек. Стараясь не отставать, Василий и Иван отправились следом. Трудный и опасный переход продолжался.
      ***
      Хотя день был уже в разгаре, в горнице Марфы царил полумрак - плотные занавески на окнах почти не пропускали света с улицы.
      Княжна безмятежно спала, и домовому Кузьке стоило больших усилий привести ее в бодрствующее состояние.
      - А? Что такое? В чем дело? - сонно пробормотала Марфа.
      - Вставай скорее! - тормошил ее Кузька. - Твоему Виктору того и гляди башку отрубят, али повесят, как собаку, а ты тут почиваешь, будто медведь зимой!
      - Какому медведю собака башку отрубит? - сладко потянулась княжна.
      - Да не медведю, а Виктору! - нетерпеливо затопал Кузька. - И не собака, а рыцари! Ты одна можешь спасти его.
      Тут только до Марфы дошло, в чем дело. Она решительно вскочила с кровати и стала одеваться.
      - Быстрее, быстрее, - торопил домовой. - А то на самое отрубление и поспеешь!
      Тронная зала, куда незаметно проскользнула Марфа в сопровождении Кузьки, была полна рыцарей. Правда, сам королевский трон пустовал, но слева от него, на небольшом возвышении, Марфа увидела Виктора. Он сидел на низенькой скамеечке с таким отрешенным видом, будто происходящее его вовсе не касалось.
      А рыцари бурно спорили о том, что им делать с Виктором. Как поняла княжна из речей, мнения разделились: часть рыцарей, явно меньшая, ратовала за то, чтобы дождаться короля Александра и оставить участь Виктора на его усмотрение. Большая же часть склонялась к немедленной смертной казни, но и среди нее не было единства в способе исполнения - то ли повешением, то ли отсечением головы. Похоже, что именно благодаря этим разногласиям Виктор до сих пор еще был жив.
      - Как же так! - громогласно возмущался господин Беовульф. - Мы тут, понимаете, старались, живота своего не щадя, освобождали королевский замок - и даже никому головы не отрубим? Ну нет, так я не согласен!
      - А я считаю, что надо повесить! - спорил с ним почтенный Зигфрид. Виктор опозорил высокое звание и утратил высокую честь быть обезглавленным. Мое мнение - повесить его как обычного вора и убивца!
      - Повесить! - закричали некоторые рыцари.
      - Вы знаете, дорогой Зигфрид, как я вас уважаю, - вновь заговорил Беовульф, когда выкрики стихли, - но согласиться никак не могу. Виктор все же как-никак член королевской семьи. Что о нас соседи говорить будут?..
      Масла в огонь подлил королевский повар, он же по совместительству королевский палач:
      - Господа, решайте же скорее, что мне готовить - топор или веревку. А то у меня и в стряпной дел невпроворот!
      - Вот видите, - подхватил дон Альфонсо, - из-за наших споров пострадает праздничный обед. Давайте отложим казнь до завтра.
      - Сегодня! - решительно заявил Беовульф. - А то к завтраму у меня вся злость пройдет...
      И тут раздался женский голос:
      - Пожалуйста, пощадите его!
      Зигфрид оглянулся на Чаликову, но та молчала. Она вообще-то по убеждениям была против смертной казни как таковой, но не считала себя вправе вмешиваться в рыцарский спор. Виктор чуть приподнялся на своей неудобной скамейке и стал вглядываться в толпу рыцарей, кого-то там выискивая.
      Вперед вышла не знакомая рыцарям девушка в длинном темном платье:
      - Господа славные рыцари, прошу вас, повремените с казнью Его Высочества!
      - Кто вы, сударыня? - строго спросил Зигфрид.
      - Марфа Ярославна, из рода князей Шушков, - гордо приосанившись, ответила девушка.
      - О, значит, вы живы! - искренне обрадовался Беовульф.
      - Да, жива, - величественно кивнула Марфа, - и жива благодаря Его Высочеству. Мне сейчас сказали, что ночью он спас меня от ножа убийцы!
      Виктор неодобрительно покачал головой, словно желая сказать: "Ну зачем вы, княжна..."
      - Кто может подтвердить ваши слова? - спросил Зигфрид.
      - Я подтвержу! - не выдержал Кузька, выступив из-за спины Марфы. - Ежели бы мы с Виктором того лиходея не схватили, то жутко подумать, что было бы! Самый всамделишный летательный исход - вот бы чем все кончилось!
      - Ну ладно, признаю, что погорячился, - сказал Зигфрид. - То, что нам сообщила Ее Светлость Марфа, я склонен считать обстоятельством, которое смягчает вину Виктора. Поэтому я более не настаиваю на повешении, а согласен на обезглавливание.
      Тут Надя незаметно подобралась поближе к Марфе и шепнула ей на ухо:
      - Княжна, если вы хотите спасти Виктора, то скажите что-нибудь такое... в общем, чувствительное.
      И хотя княжна Марфа не знала о сентиментальных душах, скрывающихся за суровой неприступной внешностью доблестных рыцарей, и уж тем более понятия не имела о латиноамериканских "мыльных" сериалах, но она тут же сообразила, что от нее требуется, и, трагически заломив руки, произнесла с придыханием:
      - Виктор, я хочу, чтобы вы хотя бы перед смертью узнали - я люблю вас!
      Виктор медленно поднялся со скамеечки.
      - Благодарю вас, княжна, - негромко проговорил он. - Зная это, мне будет легко умирать.
      Заметив предательскую слезу, мелькнувшую под седыми бровями Зигфрида, Надя решила ковать железо, пока горячо:
      - Господа доблестные рыцари, проявите еще раз ваше прославленное великодушие! Княжна Марфа только позавчера освободилась из пут, сковывавших ее долгих два столетия, и неужели вы не согласитесь исполнить самую малую ее просьбу - повременить с казнью?!
      Рыцари пристыженно молчали, избегая смотреть друг на друга и на Марфу. Наконец, Зигфрид вздохнул:
      - Пожалуй, правда - незачем омрачать столь радостный день топором и веревкой. Не думаю, что Его Величество Александр одобрил бы такую поспешность.
      - А когда он прибудет? - спросил кто-то из толпы рыцарей.
      - По моим прикидкам, совсем скоро, - чуть улыбнулся предводитель в седые усы. - А вы, господин повар, можете приступать к своим основным обязанностям...
      - Слава те, господи! - обрадовался повар и проворно покинул залу, пока рыцари не передумали и не заставили его вернуться к обязанностям королевского палача, коими он явно тяготился.
      - Вы, Одиссей, отведите Виктора обратно в его покои и проследите, чтобы он там оставался, пока наш король не распорядится по своему усмотрению, продолжал Зигфрид. - А мы с вами будем готовиться к встрече Его Величества Александра.
      Рыцари расступились, и Виктор в сопровождении Одиссея медленно вышел из залы. Уже в дверях он оглянулся, и его взгляд на миг встретился со взглядом Марфы.
      Господа рыцари по одному стали покидать Тронную залу, и каждый из них счел своим долгом почтительно поклониться Марфе. И скоро во всей зале остались только княжна и Надя.
      - А здорово вы сыграли, Ваша Светлость, - не без доли восхищения произнесла Чаликова. - Или... Или это не было игрой?
      Княжна подошла к запыленному окну, откуда открывался широкий вид на болота.
      - Если бы я знала, - тихо вздохнула Марфа. - Если бы знала...
      ***
      Василию казалось, что они идут бесконечно долго, однако, бросив взор на часы, он убедился, что с того момента, когда Чумичка забросил в Черную трясину первый камешек с тряпочкой, прошло чуть больше часа. Впрочем, и боярин Василий, и Иван-царевич понемногу привыкали к ходьбе по зыбким невидимым мосткам, проложенным над бездонной мертвою трясиной.
      Вдруг Чумичка обернулся:
      - Внимательно глядите по сторонам - где-то должно быть возвышение.
      Дубов с Покровским остановились и стали оглядывать однообразные окрестности.
      - А разве твои камешки не приведут нас к цели? - удивился Василий.
      - Они приведут нас туда, куда мы их закинем, - пояснил Чумичка.
      - Стало быть, если мы пройдем мимо... - Детектив не закончил мысли.
      - То выйдем на другой край трясины, - подтвердил Чумичка его подозрения.
      - Поглядите, кажется, там что-то блестит, - не очень уверенно проговорил Иван-царевич, указывая вперед и немного влево. Приглядевшись, его спутники должны были согласиться, что неверное осеннее солнце и впрямь отблескивает в этом месте значительно ярче, нежели в обычных болотных лужах и омутах.
      Чумичка закинул очередной камешек в указанном направлении, и вскоре стало ясно, что путь выбран верный - солнце отражалось в некоем стеклянном или даже хрустальном предмете, который покоился на небольшом возвышении посреди болота.
      Последний камешек, брошенный Чумичкой, приземлился у самого подножия, и путники, снедаемые любопытством, поспешили к цели своего путешествия.
      Вскоре перед ними предстал огромный хрустальный гроб, подвешенный на ржавых цепях, которые были приделаны к четырем замшелым каменным столбам. При дуновениях ветерка цепи жалобно поскрипывали, и Василию подумалось, что так, наверное, стонут неприкаянные души.
      Между тем Чумичка ходил вокруг гроба и примеривался, как бы получше снять с него крышку. Видимо, не найдя возможности сделать это с помощью колдовства, он просто взялся за край и попытался сдвинуть крышку с места. Боярин Василий и Иван-царевич стали ему помогать, и вскоре общими усилиями им удалось снять крышку и с величайшей осторожностью положить ее на землю рядом с гробом. Как ни странно, почва на этом клочке земли, окруженном непроходимой трясиной, была очень твердой и прочной.
      Покровский медлил, не решаясь заглянуть в гроб, и это сделал Василий. В гробу, прикрытая до плеч белым кружевным полотном, лежала женщина. Дубова поразило ее сходство с портретом Натальи Кирилловны - несомненно, то была именно она. Чуть заметное дыхание и легкий румянец на щеках говорили, что она жива, только крепко спит.
      - Да, это баронесса Наталья Кирилловна, - прошептал Иван, наконец-то решившись глянуть на свою прабабушку, которая казалась чуть ли не моложе своего правнука.
      - Ну что, начнем будить? - деловито спросил Чумичка.
      - Погодите, - остановил его Покровский. - Я тут подумал, а нужно ли это делать теперь? И что мы сможем предложить Наталье Кирилловне - совершенно чуждый мир, к которому она вряд ли сможет привыкнуть?
      - Ну, мы же не оставим ее тут, - возразил Василий, - а возвратим в "нашу" реальность...
      - Так я об этом и говорю, - подхватил Иван. - Наша реальность несколько изменилась, а баронесса осталась там, в девятнадцатом веке. Может быть, лучше оставить ее в покое, пускай спит дальше?
      - Спокойно спать ей не дадут, - вмешался Чумичка. - Едва собака Херклафф очухается, то тут же вернется сюда и так ее перезаколдует, что потом ни один чародей ничего поделать не сможет!
      - Для чего? - удивился Дубов.
      - Да как вы не понимаете! - топнул ногой колдун. - У Херклаффа в последние дни сплошь неудачи - и стекло потерял, и княжна расколдовалась, даже Змей Горыныч и тот расколдовался. А коли и здесь не по-евоному будет, так сами понимаете...
      - Это правда, я тоже иногда весьма болезненно переживаю профессиональные неудачи, - согласился Василий. - Но как же нам осуществить ее пробуждение, так сказать, на практике?
      - Боюсь, что от меня будет мало проку, - вздохнул Иван Покровский. Ведь пробудить Наталью Кирилловну должен настоящий потомок, а я, как доказала госпожа Хелен фон Ачкасофф, к тем самым баронам Покровским никакого отношения не имею...
      - Чепуха, - заявил боярин Василий, - вы ведь и ни к каким августейшим династиям отношения не имеете, а роль Ивана-царевича сыграли как нельзя лучше.
      - Ну, разве что, - пожал плечами Иван, - да все ж сомнительно.
      - Ну, ближе к делу, - вновь поторопил Чумичка. - Дни теперь короткие, а нам ведь еще назад возвращаться.
      - А как ты собираешься ее будить? - вновь спросил боярин Василий. Может быть, живой водой из скляночки?
      При этом Дубов вспомнил доктора Серапионыча с его знаменитым "эликсиром", который разбудил бы мертвого - не то что спящего.
      - Не, здесь живая вода не годится, - подумав, ответил Чумичка. - Бес его знает, как она действует. Если бы мы знали, каким именно способом Херклафф ее заколдовал, то можно было бы пробовать и так, и эдак. А то как бы не навредить еще больше...
      Чумичка осторожно откинул полотно, закрывающее Наталью Кирилловну. На фоне светлого платья выделялся крупный медный медальон на цепочке.
      - Занятная вещица, - пробормотал колдун, - поглядите-ка сюда.
      Медальон имел неправильную форму - вернее, он был бы круглым, если бы почти треть не казалась как будто отломанной. Всю поверхность украшали какие-то знаки, которые можно было бы принять и за некий экзотический орнамент, и за письмена, составленные на неведомом наречии.
      - Все-таки зря Надя подсмеивается над моей сыщицкой интуицией, - как бы про себя произнес Дубов. - А она есть!
      Спутники удивленно посмотрели на него.
      - Скажите, Иван, у вас с собой та железяка, что мы нашли в ларце старого барона Покровского? - продолжал Василий.
      - Должна быть, - не очень уверенно ответил Иван-царевич. - Вы же велели мне взять ее с собой.
      Покровский опустил рюкзак на землю, и скоро чуть ли не все невеликое пространство, окружавшее гроб с Натальей Кирилловной, заполнилось его содержимым - всякими пакетиками, мешочками, медикаментами, металлической посудой и прочими вещами, необходимыми в путешествиях.
      Искомая железка обнаружилась в пакете, обернутом несколькими полиэтиленовыми мешками, между спичками, солью и жаропонижающими пилюлями. Василий Николаевич приложил ее к медальону Натальи Кирилловны, и их края полностью совпали, образовав круг. Совпали и странные письмена, правда, так и не став от этого более понятными.
      - Может быть, нужно прочесть вслух, что здесь написано? - не очень уверенно предположил боярин Василий.
      - Да как прочтешь эдакую тарабарщину? - пробурчал Чумичка.
      - Похоже на индийскую письменность, - также без особой уверенности заметил Иван. - Но я в ней тоже мало что смыслю...
      Василий еще плотнее сдвинул обе части медальона, и ему показалось, что ресницы спящей слегка подернулись.
      - А если без заклинаний и индийских премудростей? - вдруг осенило Василия. - Просто попросим ее проснуться.
      - Ну, ты уж скажешь, боярин Василий, - хохотнул Чумичка. - Так не бывает!
      - А как же со Змеем Горынычем? - возразил боярин Василий. И, обернувшись к Ивану-царевичу, сказал: - Ну, теперь ваше слово, господин Покровский.