* * *

      После раннего ужина, прошедшего в несколько чопорной и натянутой обстановке, Чаликова попросила Ивана Покровского о беседе наедине.
      — Ну что ж, с превеликим удовольствием. Моя комната вас устроит? предложил помещик. Надя не возражала, и уже через пять минут они сидели у весело потрескивающего изразцового камина и наблюдали за огоньком, отбрасывающим блики на собранную в комнате старинную мебель. Внимание Чаликовой привлек висящий на противоположной стене в позолоченной раме портрет молодой женщины в бальном платье.
      — Это и есть та самая баронесса Наталья Кирилловна, супруга Саввы Лукича, которая бесследно исчезла, — пояснил Иван Покровский. — Некоторые полагают, что я чем-то похож на нее.
      Чаликова встала из кресла и с канделябром подошла к портрету.
      — Да, есть что-то общее в глазах… и в общем выражении лица, — для вежливости сказала Надя, хотя сама в этом не была очень уверена.
      — Да, вот и баронесса фон Ачкасофф то же говорит, — отозвался Покровский. — Видите, как получилось — Наталья Кирилловна исчезла, а портрет остался. Я его нашел в бывшем краеведческом музее, и то он сохранился только потому, что в его авторстве подозревали не то Левицкого, не то Боровиковского… Помещик подбросил в огонь еще пару поленьев. — Хорошо, что в усадьбе жили председатели колхозов и не дали совсем уж растащить домашнюю утварь. Что-то сохранилось, кое-что я приобрел по дешевке в антиквариате… Погодите немного, и настанет время, когда Покровские Ворота вернут себе блеск былого величия!
      «Интересно бы узнать, на какие средства?», подумала Чаликова, а вслух сказала:
      — Господин Покровский, прошу вас отнестись с полной серьезностью к тому, о чем я вам хочу поведать.
      — Я весь внимание, — Иван Покровский подался вперед в кресле.
      Когда Надя пересказала ему свой разговор с участковым Федором Иванычем и показала полученные от него бумаги, хозяин Покровских Ворот сказал:
      — Очень любопытно. Я непременно напишу об этом романтическую поэму.
      — И только-то? — изумилась Надя — A кто же будет сокровища искать? Или вы не верите, что где-то здесь зарыт клад?
      Покровский с минуту помолчал:
      — Видите ли, госпожа… Дозволите ли вы называть себя просто Надей?
      — Да, конечно, господин Покровский…
      — Просто Ваня, — улыбнулся помещик. — То, что вы тут рассказали, для меня настоящая новость. A ведь вы вполне могли мне ничего не говорить, а сами попытаться поискать эти мифические сокровища. Хотя я вполне допускаю, что мои предки действительно что-то запрятали, ведь все они слыли весьма большими оригиналами.
      — И вы — достойный их преемник, — вставила журналистка.
      — Ну что вы, Надя, — махнул рукой Покровский. — Или вы и впрямь думаете, что мне по душе все эти похороны живых людей и прочее в том же духе? C вами я могу быть откровенным — мне просто приходится все это делать, ведь должен же я поддерживать репутацию баронов Покровских!
      — Значит, все это вы вытворяете по указаниям баронессы фон Ачкасофф? смекнула Надя.
      — Ну, не то чтобы по указаниям, — чуть смутился Иван Покровский. — Но, в общем-то, отчасти вы правы. Она все время напоминает, что истинный барон Покровский не вправе жить жизнью обыкновенного смертного и что от него ждут разных эксцентричных выходок. Так что приходится быть на уровне.
      — И как вы думаете, Ваня, отчего баронесса так настойчива?
      — A, ну так она же историк, исследователь и бытописатель древних аристократических родов. Уж кому, как не ей, лучше знать, какой образ жизни должны вести наследники баронов Покровских.
      — A как же насчет клада? — напомнила Чаликова.
      — Ах, насчет клада… Знаете, Надя, если клад закопали, то из этого еще не следует, что его надо выкапывать. Ведь это же, извините, не гроб Софьи Кассировой. В конце концов, сокровища — отнюдь не золото и брильянты, а что-то совсем другое. К примеру, я отнюдь не считаю свой талант поэта и переводчика каким-то особенным, но вы не представляете, какое это счастье — написать что-то действительно стоящее, или перевести прекрасное стихотворение, написанное на другом языке, сделать его достоянием большего количества людей. И мгновение, когда чувствуешь, что создал что-то хорошее и красивое — разве он не дороже злата и брильянтов и всех сокровищ земных?.. — Покровский немного помолчал. — Но только прошу вас, Надя я тут малость разоткровенничался, так что пускай все это останется между нами, а для окружающих я по-прежнему должен оставаться, — поэт усмехнулся, — достойным продолжателем рода баронов Покровских.

* * *

      Оказавшись у себя комнате, Надя размышляла о разговоре с Покровским. Казалось бы, «тест на бескорыстие» дал положительные результаты, но в то же время Чаликова не могла избавиться от некоторых сомнений: «A был ли Иван Покровский по-настоящему искренним и откровенным? Или это тоже игра, желание показать, что сокровища баронов Покровских вовсе его не волнуют. Дескать, я и в этом такой оригинал, настоящий барон Покровский! Ну да ладно, это просто мои предположения. Странно другое — похоже, что сегодня он впервые от меня узнал о кладах своих предков. Существуют они или нет — не суть важно, но ведь баронесса Хелен фон Aчкасофф наверняка должна была о них знать. Почему же она ничего не сказала Покровскому? Нет, все-таки что-то тут не так…»
      — Ах, совсем забыла — надо же позвонить Васе! — спохватилась Надя и полезла в сумочку за свинтусовским «мобильником». Но не успела она набрать номер, как усадьбу сотрясли какие-то оглушительные звуки. Надя подскочила к окну и в неверной мгле долгих осенних сумерек увидала, как неизвестная здоровенная тетка пытается ломом свалить один из столбов с каменным бараном. «Страж надежный, страж небесный, скрытый под знаком Овна», припомнила Надя древнюю рукопись. Но тут с лязгом отворилось одно из окон, а миг спустя оттуда вылетела стрела и впилась женщине в зад. Та подпрыгнула и с ревом пожарной сирены скрылась во тьме.
      Теперь уже совершенно оглушенная Чаликова выбежала в коридор и стала стучаться в ту комнату, из которой, по ее расчетам, была выпущена стрела.
      — Да, входите, пожалуйста, — ответил знакомый голос. Новохозяин Покровских Ворот стоял в халате возле окна и с выражением некоторого удивления разглядывал старинный лук с фамильным гербом.
      — Здорово вы стреляете! — восхитилась журналистка. — Где это вы так научились?
      — Да я вообще впервые взял эту штуковину в руки, — ответил Покровский. По правде говоря, я и не хотел в нее попасть, просто кто-то из моих почтенных пращуров именно так отгонял от дома непрошеных гостей. Правда, если верить госпоже Хелене, он еще и смазывал стрелы ядом анчара…
      — Ах, Ваня, извините за беспокойство, — спохватилась Надя. — Спокойной ночи.
      — И вам того же, Надя, — пожелал Покровский.
      Выйдя в коридор, Чаликова остановилась у окна, откуда открывался вид на огороды, за которыми простирались болота, зловеще поблескивающие в неверном свете луны, желтеющей в разрыве туч. Надя приоткрыла форточку, и звуки ночного болота влетели в старинную усадьбу: в громкий и мелодичный хор лягушек вливалось уханье совы и далекий надрывный вой выпи.
      Но тут Надя почти явственно увидела, как некая темная личность пытается перелезть через плетень, отделяющей огороды от болота. Оказавшись на огороде, нарушитель принялся остервенело топтаться по грядкам.
      — Убирайтесь отсюда! — крикнула Надя через форточку, но злоумышленник продолжал свое черное дело. Чаликовой ничего другого не оставалось, как вновь постучаться в дверь хозяйской комнаты.
      — Ваня, там какой-то хулиган разоряет ваш огород! — прямо с порога выпалила Надежда.
      — Непорядок, — хладнокровно ответил Ваня. — Сейчас глянем, в чем дело.
      Накинув пальто и взяв со стола увесистую связку старинных ключей, Иван Покровский отправился на первый этаж. Надя поспешила следом. Пройдя через главную «обеденную» залу, хозяин и гостья вышли на улицу, но не через парадный ход, а через темные сени и дверь, которая выходила прямо на огород и болота. Заслышав шум, нарушитель баронских владений прекратил свои предосудительные занятия и пустился наутек. Надя с удивлением наблюдала, как темная фигура мечется по болоту, зловеще поблескивающему в скудном лунном освещении.
      — Догоним? — предложила Надя.
      — Утонем! — в рифму возразил Покровский.
      Наблюдая за движениями незнакомца, они пересекли уже изрядно потоптанный огород и, миновав скрипучую калитку, незамеченную ночным гостем, остановились на самом краю болот.
      — Вот он-то точно утонет, — вполголоса заметила Надя и закричала: Вернитесь! Мы вам ничего не сделаем!
      — Будьте осторожны, — подхватил Покровский. — Там топкое место!
      Злоумышленник словно ничего и не слышал.
      И тут Надя почувствовала смертельную опасность. Не то чтобы она заметила что-то определенное — скорее, сказалось пресловутое журналистское чутье, обостренное работой в «горячих точках».
      — Ложитесь! — крикнула Надя и сама же упала на прохладную влажную землю. Несколько удивившись, Покровский все же последовал за Чаликовой. И очень вовремя — беглец вскинул руку, и над их головами прогремел звук выстрела.
      Но тут случилось нечто еще более удивительное — над болотами пронесся крик:
      — Руки вверх!
      Переведя взгляд в ту сторону, откуда кричали, Надежда увидела метрах в пятидесяти от стрелка высокий мужской силуэт. Злодей заозирался, заметался и почти не целясь выстрелил во «второго», а затем с немыслимой скоростью скрылся на болоте. Но когда Надя вновь глянула туда, где только что стоял высокий человек, там никого уже не было.
      — Ваня, вы разглядели обоих? — спросила журналистка, выждав еще пару минут.
      — По правде сказать, не очень, — сознался Покровский. — Как-то не до того было… — С этими словами он встал с земли и протянул Наде руку.
      — Но вы заметили, где стоял тот, второй человек?
      — Приблизительно. Похоже, что его ранили. Если не…
      — Мы должны его найти! — решительно заявила Надя.
      — Тогда идите следом за мной, — предложил Иван Покровский и осторожно ступил на первую кочку.
      Однако в том месте, где бандитская пуля предположительно могла застигнуть «второго», никого не оказалось.
      — Утонуть он здесь не мог, — уверенно заявил Иван Покровский. — Значит — ушел. Но зачем?..
      — Жаль, нет Васи Дубова, — вздохнула Надя. — Такие задачки как раз по нему.
      Чаликова и Покровский неспеша брели по болоту обратно к усадьбе.
      — Судя по всему, этот «второй» человек хотел спасти нас с вами, отвлекая внимание убийцы на себя, — вслух размышляла Надежда, — но при этом избегал контакта с нами. Хотя вообще-то меня куда более беспокоит тот, первый — еще бы чуть-чуть, и… — Надя остановилась у калитки. — Вот, глядите.
      Верхняя часть столбика, на котором держалась калитка, была разбита в щепки — пуля угодила в него как раз на высоте человеческого роста.
      — Ну и дела, — покачал головой хозяин Покровских Ворот — Если бы не вы, Надя, то кого-то из нас уже не было бы в живых.
      — И все-таки, кто он такой? — недоумевала Надя. — Или… или она?
      — Скорее она, — заметил Иван Покровский. — Судя по всему, на нашу жизнь покушалась бедная Аннушка, то есть баронесса Анна Сергеевна. Вернее, ее призрак. Странно, что на сей раз она разгуливала не по кладбищу, а по болоту…
      — И стреляла во всех без разбора из призрачного пистолета, — подхватила Надя. — Вот только пули у вашей Аннушки совсем не призрачные!
      — Ну, может быть, та дама, что хулиганила у каменных столбов? — выдвинул Покровский новое предположение.
      — Исключено, — уверенно заявила Надежда. — Во-первых, фактура не та, а во-вторых, она просто не могла так быстро обойти вокруг усадьбы. Да еще со стрелой в заднице… А если кто-то из супругов Белогорских? — вдруг смекнула журналистка.
      Однако и эту версию пришлось отбросить — Семен Борисович и Татьяна Петровна уже поджидали хозяина и гостью у «черного хода».
      — Что это было? — беспокоилась Татьяна Петровна. — Сначала грохот во дворе, потом как будто стреляли…
      — А, пустяки, — беспечно махнул рукой Иван Покровский. — Главное, что все остались живы.
      — А ведь я так просил вас, Надя, чтобы вы держались подальше от болот, укоризненно произнес Семен Борисович, отведя журналистку в сторонку. Тем более, ночью. И вот чем все кончилось.
      — У вас есть какие-то подозрения? — напрямик спросила Чаликова. Господин Белогорский в ответ лишь пробурчал нечто нечленораздельное.
      В смутных чувствах Надя отправилась к себе в спальню, надеясь, что никаких новых потрясений эта ночь уже не принесет. Однако ей не давал покоя тот, второй человек, который отвлек на себя внимание ночного стрелка.
      «И куда это он ухитрился так быстро исчезнуть? — недоумевала журналистка. — А вдруг истинный призрак — это он? Но только не призрак-убийца, а наоборот, призрак-спасатель. Да уж, еще немного — и я всерьез уверую, будто над этими мрачными Покровскими Воротами и их обитателями и впрямь витает какая-то мистическая энергия. Впрочем, оно и не удивительно — в народе усадьбу считают заколдованной, да и Горохово городище тут совсем неподалеку…»
      Вообще-то до недавнего времени Надя придерживалась материалистических взглядов, но путешествия в «антинаучную» параллельную действительность и личное общение с колдунами, лешими, домовыми и Змеями Горынычами несколько поколебали ее представления о строении мира. А отсюда было уже недалеко до того, чтобы уверовать и в привидения, тем более что Покровские Ворота и их окрестности издавна слыли «неладными» местами. И это нельзя было целиком списать на темные суеверия здешних жителей, если даже такой образованный человек, как Семен Борисович Белогорский, почти не скрывал своей веры в нечистую силу, обитающую на болоте.
      «А если не призрак, то кто? — продолжала размышлять Надя. — Серапионыч? Да нет, доктор ниже ростом. Профессор Степанов? Вряд ли. Вообще-то его можно было бы принять за Дубова, если бы я не знала, что Вася теперь в Кислоярске. Ах, совсем вылетело из головы — надо же позвонить…»
      И хоть часы показывали изрядно за полночь, Чаликова достала из сумочки свинтусовский «мобильник» — события с каждым часом приобретали все более запутанный характер, и Надя была почти уверена, что уж теперь-то Василий непременно выберется в Покровские Ворота, чтобы лично возглавить расследование.
      Однако детектив, к некоторому разочарованию Нади, воспринял ее сообщения очень спокойно, если не сказать — хладнокровно:
      — Продолжайте следствие, Наденька. Но старайтесь избегать безлюдных уединенных мест — ради вашей же безопасности.
      Надежда подумала, что продолжать следствие, соблюдая это условие, было бы довольно затруднительно, однако спорить не стала:
      — Постараюсь так и сделать. А скажите, Вася, как быть с нашим Иваном-царевичем? Стреляли-то явно в него, а не в меня.
      — Ну, передайте ему, чтобы хотя бы в ближайшее время не покидал усадьбы и желательно держался подальше от окон.
      — Положение настолько опасно?
      — Вы даже не представляете, насколько. И не забудьте, что от безопасности вашего подопечного зависит судьба Белой Пущи и Новой Ютландии.
      Надя не стала говорить Василию, что до сих пор так и не сообщила Ивану Покровскому о предстоящей экспедиции в параллельный мир — было явно не до того. Она вдруг вспомнила о другом:
      — А как же быть завтра? Ведь на вторую половину дня назначены очередные похороны, и сомневаюсь, что Покровский станет их отменять.
      — Вечер ночи мудренее, — несколько легкомысленно откликнулся Дубов. — Но я уверен, что все кончится благополучно.
      — Кабы так, — с сомнением вздохнула Чаликова, пряча телефон в сумочку.
      Обуреваемая раздумиями, Надежда разделась и легла в постель. Судя по всему, завтрашний день обещал быть не менее богат на приключения, чем день минувший. Под тревожные мысли Чаликова погрузилась в тяжкий сон.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ