Здоровье населения в крупных городах: тенденции и особенности

Учитывая ограниченность официальной медицинской статистики, а также проблему её достоверности, следует признать данные социологических обследований важным дополнением и необходимым условием получения более полного представления о состоянии здоровья населения.

Статистическая информация позволяет быстро охватить проблемную ситуацию и увидеть закономерности и противоречия того или иного явления, но в то же время она оценивает состояние здоровья населения лишь по фактическим уровням заболеваемости. При этом не учитывается латентная заболеваемость, по поводу которой население не обращается за медицинской помощью. Кроме того, при сугубо статистическом подходе за рамками учёта оказывается множество социально значимых факторов, оказывающих существенное влияние на общественное здоровье. Следовательно, для полноценного и достоверного анализа общественного и индивидуального здоровья необходим консолидирующий принцип, объединяющий в себе как объективные, так и субъективные критерии оценки его состояния.

Изучение субъективных характеристик здоровья населения, полученных в ходе социологических обследований, всё чаще применяется отечественными и зарубежными учёными. Несмотря на некоторые ограничения метода самооценок, он признан достаточно надёжным и рекомендован ВОЗ для мониторинга здоровья и внутри отдельных стран, и для межстрановых сравнений. Поэтому использование социологической информации о состоянии здоровья населения вполне оправдано и полезно в качестве дополнительного инструмента для оценки общественного здоровья и результативности политики здравоохранения[28]. Мировой опыт свидетельствует, что уровень здоровья по самооценке (Self Rated Health) не только достаточно часто применяется в анализе, но и даёт результаты, вполне сопоставимые с полученными из более объективных источников (медицинских обследований)[29]. Существует множество подходов к определению уровня здоровья на основе ответов респондентов. Простейший – когда опрашиваемый сам относит себя к одной из групп здоровья, оценивая его по пятибалльной шкале: очень хорошее, хорошее, удовлетворительное, плохое, очень плохое.

Как уже отмечалось ранее, состояние здоровья населения, оцениваемое показателями смертности и заболеваемости, даёт лишь относительное представление о складывающейся ситуации, характеризуя скорее нездоровье. Для нас же в этой связи весьма важны оценки запаса здоровья, которым обладает общество. Ведь индивидуальное, как, впрочем, и общественное здоровье отражает способность человека или человеческой популяции адаптироваться к изменениям условий жизни, воздействующих на организм[30].

Поиск адекватных индикаторов для корректной оценки здоровья воплощает всеобщее понимание того, что состояние здоровья населения далеко не исчерпывается лишь характеристикой преждевременной смертности, что необходимы сведения о несмертельных последствиях болезней, о качестве жизни хронических больных, о социальных аспектах ухудшения здоровья. Современное общество стремится не столько к долголетию, сколько к желанию не зависеть от помощи окружающих, вести полноценную жизнь. Традиционные показатели ожидаемой продолжительности жизни, смертности и заболеваемости оказались неадекватными для описания этой ситуации. Появилась необходимость в индикаторах принципиально нового типа, оценивающих ожидаемую продолжительность жизни в её качественном аспекте. Важность этого положения объясняется тем, что повышение продолжительности жизни станет бесплодным достижением, если оно не будет сопровождаться в более длительной перспективе равнозначным увеличением числа лет жизни в хорошем состоянии здоровья, с неограниченными физическими, интеллектуальными и психическими возможностями.

Ввиду этого в конце XX века в западноевропейской социологии здоровья и здравоохранения был сделан акцент на изучении продолжительности здоровой жизни и её качества. Идея измерения потерь от плохого состояния здоровья появилась сравнительно недавно, она была предложена Б. Сандерсом в 1964 году[31]. Методология расчёта и название – «Ожидаемая продолжительность здоровой жизни» (health life expectancy, HALE) или «Ожидаемая продолжительность жизни без ограничений в дееспособности» (Disability Free Life Expectancy) – была предложена Д. Салливаном в 1971 году[32]. По определению ВОЗ, это «показатель демографической статистики, характеризующий ожидаемую продолжительность здоровой жизни человека на том отрезке его жизненного пути, который, согласно общепринятым нормам и представлениям, а также заключениям специалистов, ассоциируется со здоровьем и благополучием или отсутствием каких-либо расстройств, болезней, инвалидности»[33]. Этот показатель применяют при определении общественных приоритетов здоровья, распределении ресурсов, определении успехов или неудач проводимой политики здравоохранения, оценке текущих потребностей и составлении планов и прогнозов на будущее.

В качестве базисного критерия нездоровья при оценке ожидаемой продолжительности здоровой жизни ВОЗ выбрала показатель инвалидности. Это связано с тем, что во второй половине XX века многие страны провели национальные обследования инвалидности, сбор данных в которых стандартизирован на основе концепции последствий заболеваний и травм, изложенной в классификации ICI DN (International Classification of Impairments, Disabilities and Handicaps)[34].

Характеристики инвалидности являются самыми надёжными и достоверными статистическими данными о состоянии здоровья населения. Данные статистики социального обеспечения содержат сведения о числе лиц, получающих пенсию в связи с инвалидностью, о числе вновь назначенных пенсий по инвалидности и впервые признанных инвалидами. Признание человека инвалидом, т. е. устойчиво нетрудоспособным, – юридический акт, а потому статистика инвалидности намного надёжнее, чем статистика заболеваемости. Значительное число исследований в развитых странах посвящено оценкам продолжительности жизни с учётом инвалидности представителей различных социальных групп. Основная закономерность при сравнении показателей связана с тем, что различия в продолжительности жизни без инвалидности представителей данных групп оказываются значительно большими, нежели в случае, когда анализируется только смертность. Однако статистические отчёты в России, к сожалению, не содержат сведений о распределении инвалидов по возрасту и полу. Поэтому, как и общий коэффициент заболеваемости, данные о числе инвалидов мало информативны[35].

Начиная с 60-х годов, интегральные показатели здоровья стали активно применяться при мониторинге здоровья населения США, Японии и Европы. Показатели ожидаемой продолжительности здоровой жизни (ОПЗЖ) активно используются ВОЗ и его подразделением в Европейском союзе для мониторинга ситуации в сфере здоровья. Исследований здоровья населения России с применением показателей ОПЗЖ намного меньше, чем за рубежом, и они начали появляться только с конца 90-х годов XX века.

С начала XXI века ВОЗ включила показатель ожидаемой продолжительности жизни без инвалидности в систему показателей мониторинга деятельности систем здравоохранения и публикует его в своём ежегодном докладе «О состоянии здравоохранения в мире» по всем странам.

В России, как уже было отмечено ранее, исследования здоровья населения в качественном аспекте мало распространены. Оценка ОПЗЖ населения России в состоянии инвалидности была проведена Ю.Н. Комаровым, С.П. Ермаковым и А.Е. Ивановой в 1997 г.[36]. Если рассматривать зарубежные публикации по России, часть из них посвящена анализу ОПЗЖ в сравнительном контексте. Так, в статье Мартина Бобака изучаются различия в ОПЗЖ между Россией и Швецией с применением показателей недееспособности и самооценки здоровья[37]. В статье Андреева и др. проведён расчёт продолжительности здоровой жизни населения России в сравнении со странами Западной и Восточной Европы на основании таблиц смертности и самооценок здоровья в 1995 г[38]. В данной работе было показано, что Россия значительно уступает странам Западной и Восточной Европы по показателям ОПЗЖ. С помощью метода декомпозиции было показано, что среди мужчин в различия ОПЗЖ между Россией и странами Западной Европы наибольший вклад вносит повышенная смертность в средних возрастах, среди женщин – плохое здоровье по самооценке в старших и пожилых возрастах.

Исследование ожидаемой продолжительности здоровой жизни также было осуществлено А. Рамоновым на основании данных таблиц смертности населения России в 2004 г. и данных общероссийских репрезентативных опросов РМЭЗ (Российский мониторинг экономики и здоровья, общероссийское лонгитюдное обследование социально-экономического положения домохозяйств, которое проводится в России начиная с 1992 года) и РиДМиЖ («Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе»[39].

Исследования ожидаемой продолжительности жизни без инвалидности в разных странах показали, что стратификация по уровню образования и социально-экономическому положению выявляет более существенную дифференциацию показателей ожидаемой продолжительности жизни без инвалидности, чем различия, обусловленные полом и цветом кожи. Так, в Канаде ожидаемая продолжительность жизни самой богатой части населения по сравнению с беднейшей больше на 6,3 года, а ожидаемая продолжительность жизни без инвалидности – на 14,3 года. Установлено также, что по мере ухудшения социального статуса населения ожидаемая продолжительность жизни без инвалидности снижается значительно в большей степени, чем ожидаемая продолжительность жизни[40].

Сейчас в развитых странах положение коренным образом изменилось. В связи с увеличением в составе населения лиц пожилого возраста, страдающих различными хроническими заболеваниями, не приводящими в течение многих лет к летальному исходу, случаи заболеваний не имеют тесной связи со случаями смерти. Сегодня больной человек может долго жить, и в целом смертность может снижаться при одновременном возрастании показателей заболеваемости и накоплении контингентов хронически больных. С общечеловеческих, гуманистических позиций продление любой жизни – огромное благо. Тем более что достижения медицинской науки помогают восстанавливать здоровье при таких заболеваниях, которые раньше считались неизлечимыми. Поэтому показатель средней ожидаемой продолжительности жизни в состоянии здоровья (без инвалидности) остаётся одним из главных при оценке качества здоровья.

Примечания

1

Федеральная служба государственной статистики // http://www.gks.ru

2

Там же.

3

Распоряжение Правительства РФ от 17.11.2008 № 1662-р (ред. от 08.08.2009) «О Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года» (вместе с «Концепцией долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года») // Собрание законодательства РФ, 2008. – № 47. – ст. 5489.

4

Бреннер А. С ростом урбанизации множатся проблемы жителей городов // http://www.dw-world.de/dw/article/0,5401848,00.html

5

В мае – июне 2008 г. всего было опрошено 7125 респондентов в десяти регионах Северо-Западного федерального округа, в том числе в Архангельской области – 625, в Мурманской – 625, в Калининградской – 625, Ленинградской – 625, в Санкт-Петербурге – 625, в Республике Коми – 625, в Республике Карелия – 625, в Новгородской области – 625, в Псковской области – 625, в Вологодской области (контрольный регион) – 1500.

6

Опрос проводился на территории гг. Вологды, Череповца и восьми районов Вологодской области. Объём выборки – 1500 респондентов. Выборка целенаправленная, квотная. Репрезентативность выборки обеспечена соблюдением следующих условий: пропорций между городским и сельским населением, пропорций между жителями населённых пунктов различных типов (сельские поселения, малые и средние города), пропорции половозрастной структуры взрослого населения области. Ошибка выборки не превышает 3 %. Техническая обработка информации произведена в программах SPSS и Excel.

7

Постановление Правительства Вологодской области от 28.06.2010 № 739 (ред. от 13.12.2010) «О Стратегии социально-экономического развития Вологодской области на период до 2020 года» (вместе со «Стратегией социально-экономического развития Вологодской области на период до 2020 года») // Красный Север, 2010. – № 89.

8

Философия здоровья. Отв. ред. А.Т. Шаталов. – М.: ИФ РАН, 2001. – С. 24.

9

Новая парадигма развития России в XXI веке (комплексное исследование проблем устойчивого развития: идеи и результаты) / под ред. В.А. Коптюга, В.М. Матросова, В.К. Левашова. – М.: Academia, – 2000. – С. 121.

10

Прохоров, Б.Б. Общественное здоровье и экономика / Б.Б. Прохоров, И.В. Горшкова, Д.И. Шмаков, Е.В. Тарасова, под ред. Б.Б. Прохоров. – М.: МАКС Пресс, 2007. – С. 203.

11

Гален К. О назначении частей человеческого тела // http://www.bibliotekar.ru/422/index.htm

12

Сбережение народа / под ред. Н.М. Римашевской. – М.: Наука, 2007.

13

Прохоров, Б.Б. Социальная стратификация общества и здоровье населения / Б.Б. Прохоров // Проблемы прогнозирования. – 2009. – № 3. – С. 112.

14

Доклад о состоянии здравоохранения в Европе в 2002 году на 52 сессии Европейского регионального комитета ВОЗ, сентябрь 2002 года // Пресс-релиз ЕРБ ВОЗ/15/02, Копенгаген, 17 сентября 2002 года. http://www.euro.who.int/document/e87325r.pdf

15

Маршал, А. Принципы экономической науки: в 3 т. – М.: Прогресс. – 1993. – С. 207.

16

Инвестиции в здоровье: ключевое условие успешного экономического развития стран Восточной Европы и Центральной Азии / Всемирная организация здравоохранения 2008 г., гл. 4. – С. 138.

17

Тапилина, В.С. Социально-экономический статус и здоровье населения / В.С. Тапилина // Социологические исследования. – 2004. – № 3. – С. 126–137.

18

Миллер М.А. Здоровье нашего капитала // Креативная экономика. – 2008. – № 7.

19

Капелюшников Р. И. Трансформация человеческого капитала в российском обществе: (на базе «Российского мониторинга экон. положения и здоровья населения») / Р. И. Капелюшников, А.Л. Лукьянова; фонд «Либер. миссия». – М.: Фонд «Либеральная миссия», 2010. – С. 12.

20

Ильинский И.В. Инвестиции в будущее: образование в инновационном воспроизводстве. – СПб.: Изд. СПб УЭФ, 1996.

21

Ильченко И.Н. Значимость человеческого капитала в укреплении здоровья и профилактике заболеваний / И.Н. Ильченко, Г.Н. Арустамян // Профилактическая медицина. – 2009. – № 2. – С. 9 – 17.

22

Лисицын Ю.П. Общественное здоровье и здравоохранение. – М. Гэотар-Медиа, 2002.

23

Ильченко И.Н. Значимость человеческого капитала в укреплении здоровья и профилактике заболеваний / И.Н. Ильченко, Г.Н. Арустамян // Профилактическая медицина. – 2009. – № 2. – С. 9 – 17.

24

Gourbin, C., Wunsch, G. (2006). Health, illness, and death. In: G. Caselli, J. Vallin, G. Wunsch (Eds.), Demography: analysis and synthesis. Vol. 2, pp. 5 – 12. Burlington: Academic Press.

25

Россет Э. Продолжительность человеческой жизни / Э. Россет. – М.: Прогресс, 1981.

26

Бедный М.С. Социально-гигиеническая характеристика заболеваемости городского и сельского населения / М.С. Бедный, С.И. Савин, Г.И. Стягов. – М.: Медицина, 1975.

27

Основы изучения человеческого развития / Под ред. И.Б. Баркалова и С.Ф. Иванова. – М.: Права человека, 1998.

28

Шабунова А.А. Общественное здоровье и здравоохранение территорий / А.А. Шабунова, К.Н. Калашников, О.Н. Калачикова. – Вологда: ИСЭРТ РАН, 2010. – С. 22.

29

Martikainen P., Aromaa A. Heliovaara et al. 1999 Reliability of perceived health by sex and age. Social Science and Medicine, 48, р. 1117–1122.

30

Римашевская Н.М. Человек и реформы: Секреты выживания / Н.М. Римашевская. – М.: РИЦ ИСЭПН, 2003. – С. 74.

31

Sanders B. Measuring community health levels / American journal of public health. – 1964. – № 54. – р. 1063–1070.

32

Sullivan D. A single index of mortality and morbidity. / HSMHA health report. – 1971. – № 86. – р. 347–354.

33

Robine J.M., Romieu I., Cambois E. Health expectancy indicators // Bull. World Health Organ. – 1999. – № 2. – P. 181–185.

34

Там же.

35

Человеческое развитие: новое измерение социально-экономического прогресса. Учебное пособие под общей редакцией проф. В.П. Колесова (экономический факультет МГУ), 2-е издание, дополненное и переработанное. – М.: Права человека, 2008. – С. 221.

36

Комаров Ю.Н. Продолжительность жизни населения России с учётом инвалидности: динамика, региональные аспекты, основные причины потерь / Ю.Н. Комаров, С.П. Ермаков, А.Е. Иванова. – М.: 1997.

37

Bobak M., Kristensen M. Marmot M., Life span and disability: a cross sectional comparison of Russian and Swedish community based data. BMJ, doi:10.1136/bmj.38202.667130.55. 2004

38

Андреев Е.М. Продолжительность здоровой жизни / Е. М. Андреев, В. М. Школьников, М. Макки // Вопросы статистики. – 2002. – № 11. – C. 16–21.

39

Рамонов А. Ожидаемая продолжительность здоровой жизни в России / А. Рамонов // Демоскоп Weekly. – 2011. – № 463–464. // http://www.demoscope.ru/weekly/2011/0463/tema01.php

40

Robine J.M., Romieu I., Cambois E. Health expectancy indicators // Bull. World Health Organ. – 1999. – № 2. – P.181–185.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.