Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Воспоминания и размышления (Том 2)

ModernLib.Net / Художественная литература / Жуков Георгий / Воспоминания и размышления (Том 2) - Чтение (стр. 31)
Автор: Жуков Георгий
Жанр: Художественная литература

 

 


      Тут быстро вмешался Д. Эйзенхауэр и сказал Спаатсу:
      - Я не поручал вам так ставить вопрос о полетах авиации. А затем, обратившись ко мне, заметил:
      - Сейчас я приехал к вам, господин маршал, только с тем, чтобы лично познакомиться, а деловые вопросы решим тогда, когда организуем Контрольный совет.
      - Думаю, что мы с вами, как старые солдаты, найдем общий язык и будем дружно работать, - ответил я. - А сейчас я хотел бы просить вас только об одном: быстрее вывести американские войска из Тюрингии, которая, согласно договоренности на Крымской конференции между главами правительств союзников, должна оккупироваться только советскими войсками.
      - Я согласен с вами и буду на этом настаивать, - ответил Д. Эйзенхауэр.
      Я не хотел расспрашивать его, перед кем он будет настаивать. Для меня было ясно, что этот вопрос упирается в большую политику, вернее - в Черчилля и Трумэна.
      Здесь же, в моем кабинете, был устроен для Д. Эйзенхауэра и его спутников завтрак, после чего они вылетели в свою ставку во Франкфурт-на-Майне.
      Внешне Д. Эйзенхауэр произвел на меня хорошее впечатление. Мне понравились его простота, непринужденность и чувство юмора.
      5 июня в Берлин прибыли Д. Эйзенхауэр, Б. Монтгомери, Ж. Латр де Тассиньи для подписания Декларации о поражении Германии и принятия верховной власти в Германии правительствами СССР, США, Англии и Франции.
      Перед заседанием Д. Эйзенхауэр приехал ко мне в штаб, чтобы вручить высший военный орден США- "Легион почета" степени Главнокомандующего, которым я был награжден американским правительством.
      Я позвонил Верховному и доложил об этом.
      И. В. Сталин сказал:
      - Нам, в свою очередь, нужно наградить Эйзенхауэра и Монтгомери орденами Победы, а Латра де Тассиньи орденом Суворова 1 степени.
      - Могу ли я объявить им об этом?
      - Да, конечно.
      При подписании Декларации я впервые лично познакомился с фельдмаршалом Б. Монтгомери.
      Во время войны я внимательно следил за действиями английских войск под его командованием. В 1940 году экспедиционный корпус англичан постигла катастрофическая неудача в районе Дюнкерка. Затем английские войска, находившиеся под командованием Монтгомери, разгромили немецкий корпус генерала Роммеля в районе Эль-Аламейна. При осуществлении десантной операции через Ла-Манш в Нормандию Монтгомери умело руководил войсками союзников и наступлением их до самой Сены.
      Монтгомери был выше среднего роста, очень подвижен, по-солдатски подтянут и производил впечатление живого и думающего человека. Он заговорил со мной об операциях в районе Эль-Аламейна и в Сталинграде. В его представлении обе эти операции были равноценны.
      Ни в какой мере не желая преуменьшать заслуги английских войск, я все же был вынужден разъяснить ему, что операция в районе Эль-Аламейна была операцией армейского масштаба. В Сталинграде же действовала группа фронтов, осуществлявшая операцию крупного стратегического значения, вследствие которой крупнейшая группировка немецких войск и войск их союзников была разгромлена в районе Волги и Дона, а затем и Северного Кавказа. Эта операция, как известно, положила начало коренному перелому в войне и изгнанию немецких войск из нашей страны.
      После подписания декларации Монтгомери, обратившись ко мне, сказал:
      - Господин маршал, мы решили в ближайшие дни занять в Берлине свою зону, и, видимо, наши друзья американцы и французы также пожелают одновременно с нами занять каждый свою зону. В связи с этим я хотел бы сейчас договориться с вами об установлении коммуникаций для прохода наших частей в Берлин.
      - Прежде чем решать вопрос о коммуникациях, по которым английские и американские части войдут в Берлин, нужно, чтобы войска, союзников расположились в тех районах Германии, которые были предусмотрены решениями Крымской конференции. Поэтому до тех пор, пока американские войска не уйдут из Тюрингии, а английские из района Виттенберга, я не могу согласиться на пропуск в Берлин военного персонала союзников, а также на размещение персонала административных органов Контрольного совета.
      Б. Монтгомери начал было возражать, но тут быстро вмешался Д. Эйзенхауэр.
      - Монти, не спорь! Маршал Жуков прав. Тебе надо скорее убираться из Виттенберга, а нам из Тюрингии.
      - Ну, хорошо, - сдался Монтгомери, - не будем сейчас спорить. Давайте лучше на память о первой нашей встрече сфотографируемся. На этот случай я привез с собой отличного фотографа...
      После того как фотограф наконец "расстрелял" весь свой запас пленки, я объявил командующим войсками союзников о решении Советского правительства наградить их высшими советскими военными орденами. На мой вопрос, где и когда можно вручить им ордена, Эйзенхауэр и Монтгомери ответили, что просят прибыть к ним во Франкфурт-на-Майне 10 июня.
      Проводив своих будущих коллег по Контрольному совету, я позвонил И. В. Сталину и рассказал о претензии Монтгомери и позиции, занятой Эйзенхауэром.
      И. В. Сталин, рассмеявшись, сказал:
      - Надо как-нибудь пригласить Эйзенхауэра в Москву. Я хочу познакомиться с ним.
      10 июня, как было условлено, мы вылетели в штаб Д. Эйзенхауэра во Франкфурт-на-Майне, где были встречены большим почетным караулом американских войск, который произвел на меня хорошее впечатление своей внешней выправкой.
      Штаб Эйзенхауэра находился в громаднейших помещениях химического концерна "И.Г. Фарбениндустри", который уцелел во время ожесточенных бомбардировок Франкфурта, хотя сам город авиацией союзников был превращен в развалины.
      Следует отметить, что и в других районах Германии объекты химического концерна "И.Г. Фарбениндустри" остались также нетронутыми, хотя цели для бомбардировок были отличные. Ясно, что на этот счет командованию союзников из Вашингтона и Лондона были даны особые указания.
      Сохранились и многие другие военные заводы. Как потом выяснилось, финансовые нити от этих крупнейших военных объектов тянулись к монополиям Америки и Англии.
      Состоялась церемония награждения советскими орденами Эйзенхауэра и Монтгомери, американских и английских генералов и офицеров. После вручения орденов был проведен воздушный парад американской и английской авиации, в котором участвовало несколько сот самолетов. Затем все мы были приглашены на завтрак.
      Уезжали мы из Франкфурта с надеждой на установление дружественных взаимоотношений и согласованных действий в работе по четырехстороннему управлению Германией.
      Вскоре американцы и англичане отвели свои войска из районов, которые они заняли в нарушение договоренности. Вслед за этим в Берлин прибыли оккупационные части войск США, Англии и Франции и персонал административных органов Контрольного совета.
      Во второй половине июня ко мне с визитом прибыл фельдмаршал Монтгомери. После взаимных приветствий он сообщил о награждении английским правительством меня, маршала К. К. Рокоссовского, генералов В. Д. Соколовского и М. С. Малинина военными орденами Великобритании.
      Б. Монтгомери просил назначить день, когда он сможет вручить нам ордена, и место для церемонии. Я попросил его самого назначить день и место.
      Фельдмаршал Б. Монтгомери с большим тактом сказал:
      - Советские войска произвели свой завершающий удар в районе Бранденбургских ворот, где они водрузили над рейхстагом Красное знамя. Я полагаю, что именно в этом месте и следует вручить вам ордена Великобритании, которыми отмечаются заслуги руководимых вами советских войск.
      В назначенный день и час Константин Константинович Рокоссовский, Василий Данилович Соколовский, Михаил Сергеевич Малинин и я прибыли к Бранденбургским воротам, где были торжественно встречены почетным караулом английских гвардейских войск и большой группой генералов и офицеров.
      Награждение состоялось около рейхстага. Я был награжден орденом "Бани" 1 степени и Большим рыцарским крестом, К. К. Рокоссовский - орденом "Бани" II степени, В. Д. Соколовский и М. С. Малинин - орденами "За заслуги".
      Вечером фельдмаршал Монтгомери в своей резиденции устроил прием, на котором присутствовали многие наши генералы и офицеры.
      Церемоний награждений я коснулся потому, что в свое время в некоторых газетах была дана не совсем точная информация об этих событиях.
      Первое время Контрольный совет и все его органы работали без особых трений. Заседания Совета проходили по мере необходимости, но не чаще одного раза в неделю. Между заседаниями вопросы обычно предварительно обсуждались в рабочих комитетах Контрольного совета.
      Любопытная деталь. В процессе работы Контрольного совета питание участников заседаний союзники осуществляли по очереди: один месяц кормили американцы, другой - англичане, затем - французы, потом - мы. Когда наступала наша очередь, количество участников заседаний увеличивалось вдвое. Это объяснялось широким русским гостеприимством, хорошо зарекомендовавшей себя русской кухней и, разумеется, знаменитой русской икрой и водкой...
      С первых шагов нашей работы чувствовалось, что во всех комитетах Контрольного совета идет тщательное изучение советских представителей, политики и тактики советской стороны, наших сильных и слабых позиций. Мы тоже присматривались к своим западным партнерам и их действиям.
      Надо сказать, что американский и английский персонал был заранее подготовлен для работы в Контрольном совете. У них была хорошо отработана вся справочная документация по Германии, ее хозяйственному и военному потенциалу, они были заранее проинструктированы по вопросам экономической политики в отношении будущего Германии. К сожалению, всего этого у нас не было. Приходилось многое осваивать на ходу, зачастую обращаясь в Москву за консультацией и указаниями, что мешало оперативности в решении вопросов в Контрольном совете.
      Обстановка, в которой начал свою работу Контрольный совет, характеризовалась следующими моментами.
      Народы стран - союзников СССР были полны благодарности Советским Вооруженным Силам за разгром Германии и уничтожение той опасности, которую представлял гитлеризм для всех народов мира. К фашистам отношение было сугубо враждебным. В этих условиях правящие круги США считали преждевременным и опасным раскрывать подлинные планы и намерения, предпочитали продолжать сотрудничество с Советским Союзом.
      К тому же, как и правящие круги Англии, они были заинтересованы в участии СССР в войне против Японии и с нетерпением ожидали нашего вступления в эту войну. Естественно, они не хотели предпринимать чего-либо такого, что могло бы ухудшить отношения с Советским Союзом.
      Вот почему работа Контрольного совета первое время протекала сравнительно гладко.
      Однако следует отметить, что поведение представителей США, Англии и Франции не было искренним. Решения Крымской конференции и Контрольного совета проводились в их зонах оккупации односторонне, чисто формально, а в ряде случаев и просто саботировались. Это относится и к решению о демилитаризации Германии. Ни в экономической, ни в политической, ни непосредственно в военной области это решение полностью осуществлено не было.
      В начале работы Контрольного совета мы договорились с Д. Эйзенхауэром послать группу советских офицеров разведотдела штаба фронта в американскую зону для допроса главных военных преступников, которых в американской зоне набралось больше, чем в какой-либо другой.
      Там были Геринг, Риббентроп, Кальтенбруннер, генерал-фельдмаршал Кейтель, генерал-полковник Йодль и другие не менее важные персоны третьего рейха. Однако американцы, имея соответствующие указания, не разрешили нашим офицерам допросить всех военных преступников. Удалось допросить лишь некоторых. В своих показаниях гитлеровцы петляли как зайцы, стараясь во всех преступлениях перед человечеством обвинить одного Гитлера, и всячески уклонялись от признания своей личной вины.
      Материалы допросов подтверждали наличие закулисных переговоров гитлеровцев с разведывательными органами США и Англии о возможности сепаратного мира с этими странами.
      В процессе дальнейшей работы в Контрольном совете нам стало труднее договариваться с американцами и англичанами. Наши предложения об осуществлении тех или иных пунктов Декларации о поражении Германии, подписанной и согласованной на конференции глав правительств, вызывали сопротивление со стороны наших коллег по Контрольному совету.
      Вскоре мы получили достоверные сведения о том, что еще в ходе заключительной кампании Черчилль направил фельдмаршалу Монтгомери секретную телеграмму с предписанием: "Тщательно собирать германское оружие и боевую технику и складывать ее, чтобы легко можно было бы снова раздать это вооружение германским частям, с которыми нам пришлось бы сотрудничать, если бы советское наступление продолжалось".
      На очередном заседании Контрольного совета нам пришлось сделать резкое заявление по этому поводу, подчеркнув, что история знает мало примеров подобного вероломства и измены союзническим обязательствам и долгу.
      Советский Союз, указали мы, строго выполняет свои союзнические обязательства, которые были приняты всеми союзниками в этой войне. Мы считаем, что английское командование и его правительство заслуживают серьезного осуждения.
      Монтгомери пытался отвести советское обвинение. Его коллега американский генерал Клей молчал. Очевидно, он знал об этой директиве премьер-министра Англии.
      Впоследствии Черчилль, выступая перед избирателями округа Вуддфорд, открыто заявил, что, когда немцы сдавались сотнями тысяч в плен, он действительно направил подобный секретный приказ фельдмаршалу Монтгомери. Некоторое время спустя и сам Монтгомери подтвердил получение этой телеграммы от Черчилля.
      За годы войны, как известно, гитлеровцы угнали миллионы советских людей в Германию на принудительные работы и в концлагеря. Всех освобожденных в восточной части Германии мы старались как можно скорее вернуть на Родину, по которой люди за тяжкие годы в неволе так истосковались. Но значительная часть советских граждан и бывших в германском плену наших солдат и офицеров находилась в зонах союзников.
      Естественно, мы стали настойчиво добиваться передачи их в нашу зону для возвращения в Советский Союз. Я обратился к Д. Эйзенхауэру, который с пониманием отнесся к этой просьбе, и нам удалось значительную часть советских людей вывезти из американской, а затем и английской зон.
      Но потом нам стало известно, что среди советских граждан, солдат и офицеров, находившихся в лагерях военнопленных, американцы и англичане ведут усиленную агитацию за невозвращение на Родину. Их убеждали остаться на Западе, обещая хорошо оплачиваемую работу и всякие блага. При этом была пущена в ход обычная в таких случаях клевета на Советский Союз и всевозможные запугивания.
      Под влиянием антисоветской агитации некоторая часть этих людей, совершивших те или иные преступления перед Родиной, действительно отказались вернуться, связав свою судьбу с американской и английской разведкой. Но были и такие, которые, польстившись на обещанную "легкую жизнь", колебались в своем решении не возвращаться в Советский Союз.
      При встречах с Эйзенхауэром и его заместителем генералом Клеем мы резко протестовали против этой антисоветской пропаганды. Эйзенхауэр и Клей вначале пытались прикрыться "гуманными целями", но затем разрешили нашим офицерам встретиться для разговора с задержанными советскими людьми в американских лагерях.
      После откровенных бесед и разъяснений советскими офицерами вопросов, волновавших этих людей, многие, поняв свое заблуждение и фальшь пропаганды американских разведчиков, заявили о своем решении вернуться и прибыли в советскую зону для отправки на Родину.
      В конце мая 1945 года И. В. Сталин предупредил меня о том, что, возвращаясь после посещения Москвы, проездом через Берлин, мне нанесет визит Гарри Гопкинс, особо доверенное лицо президента США.
      Г. Гопкипс, по мнению И. В. Сталина, был выдающейся личностью. Он много сделал для укрепления деловых связей США с Советским Союзом.
      Прямо с аэродрома Гарри Гопкинс с супругой, очень красивой женщиной лет тридцати, приехали ко мне. Среднего роста, очень худой, Г. Гопкинс имел крайне переутомленный и болезненный вид.
      В беседе принял участие А. Я. Вышинский.
      За завтраком Г. Гопкинс сказал, что был принят в Москве И. В. Сталиным. Во время этой встречи обсуждались вопросы предстоящей Конференции глав правительств.
      - Черчилль настаивает собраться в Берлине 15 июня, - сказал Г. Гопкинс, но мы не будем готовы для участия в таком ответственном совещании к этому сроку. Наш президент предложил назначить конференцию на середину июля. Мы очень рады, что господин Сталин согласился с нашим предложением. Предстоят весьма сложные разговоры о будущем Германии и других стран Европы, а уже сейчас накопилось много "горючего материала".
      - Если наши страны в сложных условиях войны находили общий язык для организации разгрома фашистской Германии, надо полагать, что теперь главы правительств смогут договориться о мерах по окончательной ликвидации фашизма и устройству жизни Германии на демократической основе, - ответил ему А. Я. Вышинский.
      Г. Гопкинс ничего на это не ответил. Сделав глоток кофе, он сказал, глубоко вздохнув:
      - Жаль, не дожил президент Рузвельт до этих дней, с ним легче дышалось.
      Г. Гопкинс с супругой пробыли у меня около двух часов. Прощаясь, он сказал, что вылетает в Лондон, где примет участие в переговорах с У. Черчиллем.
      - Я уважаю старика, - сказал он, - но тяжелый он человек. С ним мог легко разговаривать лишь Франклин Рузвельт...
      Вскоре к нам прибыла группа ответственных работников Комитета госбезопасности и Наркомата иностранных дел для подготовки предстоящей конференции.
      Я объяснил им, что в Берлине нет надлежащих условий для проведения конференции глав правительств, и предложил ознакомиться с районом Потсдама.
      Потсдам тоже был сильно разрушен, размещать там делегации было трудно. Единственное большое здание, которое уцелело, был дворец германского кронпринца. Здесь было достаточно помещений для заседаний и работы многочисленных экспертов и советников.
      Для расквартирования глав делегаций, министров иностранных дел, основных советников и экспертов хорошо подходил пригород Потсдама - Бабельсберг, почти не пострадавший от бомбежек. В Бабельсберге до войны жили крупнейшие правительственные чиновники, генералы и прочие видные фашистские деятели. Пригород состоял из многочисленных двухэтажных вилл, утопавших в зелени и цветниках.
      Москва санкционировала наше предложение о подготовке конференции в районе Потсдама. Дали свое согласие на проведение конференции в этом районе англичане и американцы.
      Началась спешка с приведением в надлежащий порядок территорий, зданий, путей движения. Пришлось выделить многочисленные отряды и команды инженерных частей. Работа шла чуть ли не 24 часа в сутки. К 10 июля все было закончено, подходило к концу и оборудование помещений.
      Надо отдать должное энергичным усилиям хозяйственных работников тыла во главе с генералом Н. А. Антипенко, которые в короткий срок проделали колоссальнейшую работу. Особенно много пришлось потрудиться начальнику квартирно-эксплуатационного отдела полковнику Г. Д. Косогляду.
      В помещении дворца, где должна была проходить конференция, капитально отремонтировали 36 комнат и конференц-зал с тремя отдельными входами. Американцы выбрали для апартаментов президента и его ближайшего окружения голубой цвет, англичане для У. Черчилля - розовый. Для советской делегации зал был отделан в белый цвет. В Нойен Гартэн соорудили множество клумб, высадили до десяти тысяч различных цветов, сотни декоративных деревьев.
      13 и 14 июля прибыла группа советников и экспертов делегации Советского Союза.
      Среди них - начальник Генерального штаба генерал армии А. И. Антонов, нарком Военно-Морского Флота адмирал Н. Г. Кузнецов, начальник Главного военно-морского штаба С. Г. Кучеров. Наркомат иностранных дел представляли А. Я. Вышинский, А. А. Громыко, С. И. Кавтарадзе, И. М. Майский, Ф. Т. Гусев, К. В. Новиков, С. К. Царапкин, С. П. Козырев, Ф. Я. Фалалеев. Одновременно прибыл и многочисленный дипломатический аппарат.
      16 июля специальным поездом должны были прибыть И. В. Сталин, В. М. Молотов и сопровождающие их лица.
      Накануне мне позвонил И. В. Сталин и сказал:
      - Вы не вздумайте для встречи строить всякие там почетные караулы с оркестрами. Приезжайте на вокзал сами и захватите с собой тех, кого считаете нужным. Об охране на вокзале позаботится генерал Власик.
      Все мы прибыли на вокзал примерно за полчаса до прихода поезда. Здесь были А. Я. Вышинский, А. И. Антонов, Н. Г. Кузнецов, К. Ф. Телегин, В. Д. Соколовский, М. С. Малинин и другие ответственные лица.
      Я встретил И. В. Сталина около вагона. Он был в хорошем расположении духа и, поздоровавшись, сказал:
      - Чувствуется, наши войска со вкусом поработали над Берлином. Проездом я видел всего лишь десяток уцелевших домов. А затем добавил:
      - Так будет и впредь со всеми любителями военных авантюр.
      Затем И. В. Сталин подошел к группе встречавших и поздоровался коротким поднятием руки, как он всегда это делал, здороваясь с теми, кому не подавал руки. Окинув взглядом привокзальную площадь, медленно сел в машину, а затем, вновь открыв дверцу, пригласил меня сесть рядом. В пути он интересовался, все ли подготовлено к открытию конференции.
      И. В. Сталин обошел отведенную ему виллу и спросил, кому она принадлежала раньше. Ему ответили, что это вилла генерала Людендорфа. И. В. Сталин не любил излишеств в обстановке. После обхода помещений он попросил убрать ковры, лишнюю мебель. Потом он поинтересовался, где будут находиться я, начальник Генерального штаба А. И. Антонов и другие военные, прибывшие из Москвы.
      - Здесь же, в Бабельсберге, - ответил я.
      После завтрака я доложил основные вопросы по группе советских оккупационных войск в Германии и рассказал об очередном заседании Контрольного совета, где по-прежнему наибольшие трудности мы испытывали при согласовании проблем с английской стороной.
      В тот же день прибыли правительственные делегации Англии во главе с премьер-министром У. Черчиллем и США во главе с президентом Г. Трумэном. Сразу же состоялись встречи министров иностранных дел, а премьер-министр У.Черчилль и президент Г. Трумэн нанесли визит И. В. Сталину. На другой день утром И. В. Сталин нанес им ответные визиты.
      Потсдамская конференция была не только очередной встречей руководителей трех великих держав, но и торжеством согласованной политики, увенчавшейся полным разгромом фашистской Германии и безоговорочной капитуляцией.
      Советская делегация прибыла в Потсдам с твердым намерением достигнуть взаимно согласованной политики по урегулированию послевоенных проблем в интересах мира и безопасности народов и создания условий, при которых исключалось бы возрождение германского милитаризма.
      При рассмотрении этих важнейших задач участники конференции были связаны решениями, ранее принятыми на Крымской конференции трех великих держав. Советской делегации снова удалось опрокинуть расчеты реакционных сил и добиться в качестве важнейшего условия мира дальнейшей конкретизации планов демократизации и демилитаризации Германии. Вместе с тем в Потсдаме гораздо сильнее, чем на предыдущих конференциях, проявилось стремление правительств США и Англии воспользоваться поражением Германии для усиления своих позиций в их борьбе за мировое господство.
      Потсдамская конференция открылась во второй половине дня 17 июля 1945 года. Заседания ее проходили в самой большой комнате дворца, посередине которой стоял круглый, хорошо отполированный стол. Своеобразная деталь: достаточно большого круглого стола в Берлине мы не нашли. Пришлось срочно сделать его в Москве на фабрике "Люкс" и привезти в Потсдам.
      На первом официальном заседании присутствовали главы правительств, все министры иностранных дел, их первые заместители, военные и гражданские советники и эксперты. На последующих заседаниях военные и гражданские эксперты и советники встречались отдельно и вели между собой переговоры по порученным им вопросам.
      В процессе работы конференции основная тяжесть легла на плечи министров иностранных дел и дипломатических работников. Они должны были изучать, анализировать и оценивать всю документацию сторон, разработать свои предложения и защитить их на предварительных дипломатических переговорах и только после этого составлять документы для глав правительств.
      Военные советники обсуждали основные предложения о разделе боевых кораблей военно-морского флота и крупных судов гражданского флота фашистской Германии. По этим вопросам предварительные переговоры с представителями военно-морских сил Англии и США вели наши адмиралы во главе с адмиралом флота Н. Г. Кузнецовым.
      Американская и английская стороны всячески затягивали эти переговоры. И. В. Сталину пришлось в разговорах за круглым столом с Г. Трумэном и У. Черчиллем высказать ряд довольно резких замечаний о различном объеме потерь, понесенных в войне Советским Союзом и союзниками, и о праве нашей страны требовать соответствующую компенсацию.
      Первое время конференция проходила очень напряженно. Советской делегации пришлось столкнуться с единым фронтом и заранее согласованной политикой США и Англии.
      Основным вопросом на конференции был вопрос о послевоенном устройстве стран Европы, и главным образом переустройстве Германии на демократической основе. Германский вопрос перед Потсдамской конференцией готовился Европейской консультативной комиссией, Международной репарационной комиссией и детально рассматривался на Крымской конференции.
      Дискуссии по германскому вопросу, как известно, велись начиная с Тегеранской конференции. Как и предусматривала ранее провозглашенная союзниками политика безоговорочной капитуляции фашистской Германии, главы правительств были единодушны в вопросах демилитаризации и денацификации Германии, полного разоружения и роспуска вермахта, уничтожения нацистской партии и всех ее филиалов, ареста и предания суду Международного трибунала главных военных преступников, а также строгого наказания всех военных преступников. Решения Потсдамской конференции предусматривали запрещение производства Германией какого бы то ни было вооружения.
      На Потсдамской конференции было достигнуто соглашение о политических и экономических принципах координированной политики союзников в отношении Германии в период союзного контроля над ней.
      Было установлено, что дальнейшая работа по координации политики союзников в отношении контроля над Германией должна в будущем входить в компетенцию Контрольного совета в Берлине. После конференции мы получили выписку из решений, в которой, в частности, указывалось: "Германский милитаризм и нацизм будут искоренены, и союзники в согласии друг с другом, сейчас и в будущем, примут и другие меры, необходимые для того, чтобы Германия никогда больше не угрожала своим соседям или сохранению мира во всем мире".
      Текст соглашения{99}, которым руководствовалась советская сторона в Контрольном совете по Германии, гласил: "А. Политические принципы
      1. В соответствии с Соглашением о контрольном механизме в Германии верховная власть в Германии будет осуществляться главнокомандующими вооруженными силами Союза Советских Социалистических Республик, Соединенных Штатов Америки, Соединенного Королевства Великобритании и Французской Республики, каждым в своей зоне оккупации, по инструкциям своих соответствующих правительств, а также совместно по вопросам, затрагивающим Германию в целом, действующими в качестве членов Контрольного совета.
      2. Поскольку это практически осуществимо, должно быть одинаковое обращение с немецким населением по всей Германии.
      3. Целями оккупации Германии, которыми должен руководствоваться Контрольный совет, в частности, являются:
      - полное разоружение и демилитаризация Германии и ликвидация всей германской промышленности, которая может быть использована для военного производства, или контроль над ней;
      - уничтожение национал-социалистской партии и ее филиалов и подконтрольных организаций, роспуск всех нацистских учреждений, обеспечение того, чтобы они не возродились ни в какой форме, предотвращение всякой нацистской и милитаристской деятельности или пропаганды;
      - подготовка к окончательной реконструкции германской политической жизни на демократической основе и к эвентуальному мирному сотрудничеству Германии в международной жизни;
      - военные преступники и те, кто участвовал в планировании или осуществлении нацистских мероприятий, влекущих за собой или имеющих своим результатом зверства или военные преступления, должны быть арестованы и преданы суду. Нацистские лидеры, влиятельные сторонники нацистов и руководящий состав нацистских учреждений и организаций и любые другие лица, опасные для оккупации и ее целей, должны быть арестованы и интернированы;
      - все члены нацистской партии, которые были больше чем номинальными участниками ее деятельности, и все другие лица, враждебные союзным целям, должны быть удалены с общественных или полуобщественных должностей и с ответственных постов в важных частных предприятиях. Такие лица должны быть заменены лицами, которые по своим политическим и моральным качествам считаются способными помочь в развитии подлинно демократических учреждений в Германии;
      - образование в Германии должно так контролироваться, чтобы полностью устранить нацистские и милитаристские доктрины и сделать возможным успешное развитие демократических идей.
      Б. Экономические принципы
      В целях уничтожения германского военного потенциала производство вооружения, военного снаряжения и орудий войны, а также производство всех типов самолетов и морских судов должно быть запрещено и предотвращено. Производство металлов, химических продуктов, машиностроение и производство других предметов, необходимых непосредственно для военной экономики, должно быть строго контролируемо и ограничено в соответствии с одобренным уровнем послевоенных мирных потребностей Германии...
      В практически кратчайший срок германская экономика должна быть децентрализована с целью уничтожения существующей чрезмерной концентрации экономической силы, представленной особенно в форме картелей, синдикатов, трестов и других монополистических соглашений.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34