Золотой утенок

– А теперь смертельный номер! Детям и беременным рекомендуется закрыть глаза! На арене Олег Парамонов. Любовь и бегемотиха!

Олега толкают к кровати, балдахин распахивается, а там... живая огромная бегемотиха, которая манит его короткой толстой лапкой. Олег хочет крикнуть, но вместо крика изо рта вырывается какой-то сип или храп. И тут он понял, что спит. Олег проснулся, повернулся, не открывая глаз, и почувствовал рядом чье-то плечо. Он попытался угадать, кто это. Маша? Оля? Цецилия Львовна?

Олег открыл глаза и увидел на подушке незнакомую толстуху. “Бегемотиха! – пронеслось в голове. – Наверное, еще сплю или сон в руку”. Женщина заворочалась, причмокивая во сне губами. Сон как рукой сняло. Олег все вспомнил: и свое бегство из Москвы, и эту женщину, и инсценировку. “Интересно, который час?” – подумал Олег, закрывая глаза. Первой, по его режиссерскому замыслу, должна была проснуться Сидорова. Следовало оставаться в кровати до ее пробуждения. В желудке Олега что-то заурчало. Пора подкрепиться. По его подсчетам время приближалось к обеду, если не к полднику. Хозяйку дома следовало разбудить, сделать это нужно было, не обнаруживая себя. Олег придвинулся к женщине, положил на нее руку и уткнулся ей в щеку носом.

Маневр подействовал, Наталья Александровна заворочалась и открыла глаза. Олег замер, изображая глубокий, здоровый сон с похрапыванием. Наталья потянулась, повернулась на бок, чуть не придавив Олега. Ему стоило больших трудов сдержаться и не заорать во весь голос.

– Ничего себе, это еще кто?! – воскликнула Наталья Александровна, тряся Олега за плечо.

Тот пару минут изображал просыпание, открыл глаза и “увидел” полуобнаженную даму.

– Доброе утро, Наталья Александровна, – произнес он, натягивая на себя край простыни и краснея. Олег обладал замечательной и очень нужной в его профессии мошенника способностью – краснеть по собственному желанию.

Тут до хозяйки дома дошло, кто этот лежащий рядом с ней человек. Она совершенно другим голосом произнесла:

– Доброе утро, как спалось? Олег опустил ресницы и произнес:

– Неужели все было так плохо и вы ничего не помните?

– Чего “ничего”? – уточнила женщина, пытаясь сообразить, к чему клонит молодой человек.

На второй минуте до нее дошло, она подняла край простыни и осторожно заглянула туда. Чтобы не травмировать эстетические вкусы читателей, не будем описывать, что находилось под простыней. Вот если бы на месте госпожи Сидоровой находилась молодая привлекательная блондинка или брюнетка, то тогда... Впрочем, если в нашем повествовании встретится такая красавица...

– И как у нас “это” было? – удивленно проговорила она и тут же, взяв себя в руки, с видом опытной куртизанки произнесла: – Конечно, помню, даже горю желанием повторить прямо сейчас.

Наталья Александровна потянула на себя край простыни, который держал Олег. Сиюминутные сексуальные экзерсисы в его планы не входили, нужно было что-то срочно предпринимать.

– Наталья Александровна, – пробормотал он, скатываясь с кровати и поспешно натягивая трусы, – я воспользовался вашей слабостью, я... не смог устоять перед вашим обаянием... вы самая... женщина... Мне нужно идти искать жилье, начинать работать. Вы хотели познакомить меня с местными деловыми людьми...

Наталья Александровна расхохоталась: в создавшейся ситуации соблазнительницей казалась она, а не этот скромный, милый молодой человек. Это чувство ужасно льстило самолюбию Сидоровой. Согласитесь, даме глубокого бальзаковского возраста приятно чувствовать себя еще ого-го!..

– Глупышка, никуда ты не пойдешь. Места у меня хватит, бизнес тебе организовать помогу, с нужными людьми познакомлю. И выкинь из головы все эти глупости про приличия и прочую ерунду. Вечером организуем вылазку в город, познакомишься с местными достопримечательностями, а там посмотрим. Если будут спрашивать, кто ты мне, можешь говорить прямо – френд-бой! Наши селедки сдохнут от зависти!

– Бойфренд, – машинально поправил Сидорову Олег. Его план заработал. Главное, что ему не пришлось делать никаких усилий над собой. А как дальше избегать “близких контактов третьей степени”, он сообразит.

В тот вечер выйти в свет не удалось благодаря стараниям Олега: Наталья Александровна упилась шампанским и погрузилась в глубокий сон. Это время Парамонов использовал для самостоятельного осмотра города Тулупинска и его злачных окрестностей.

Тулупинск ждал его, ждал Олега Парамонова, желал поделиться с ним своими долларами, ценными бумагами, квартирами и машинами, молодыми амбициозными провинциалками и прочими прелестями, составляющими комфортную, сытую жизнь. Олег не собирался надолго задерживаться у “Бегемотихи” – так он звал ее про себя. Ему не нравилась ее внешность, ее грубоватость. Олег предпочитал иметь дело с интеллигентными пожилыми дамами. Буфетчицы, проводницы, официантки никогда не привлекали его. “Бегемотиха” была своего рода маленькой рыбкой, наживкой, на которую должна была клюнуть рыбина покрупнее, и не одна, а целый десяток (если, конечно, в Тулупинске наберется такое количество богатеньких лохов. Пока Олег ничего не мог сказать о социальном составе Тулупинска).

Чтобы эту рыбину или рыбин покрупнее поймать, подсечь и вытянуть из них как можно больше денег, Олегу были необходимы помощники, знающие толк в мошенничестве, не брезговавшие различными “околозаконными” приемами. Такими субъектами кишмя кишат улицы современных городов на всех континентах земного шара. Это те самые люди, которые играют с простаками в “наперстки”, продают чудодейственные бальзамы от перхоти и для роста волос на основе голубиного помета, те, которые просят милостыню: на лечение-операцию, погорельцу, доехать до старенькой мамы, на кусок хлеба дитенку малому. Те, кто пытается продать или сдать чужую квартиру нескольким желающим одновременно. Короче, каждый из нас сталкивался с ними хотя бы раз в жизни. Олегу предстояло в короткий срок в незнакомом городе найти парочку таких “умельцев”. Первым делом он отправился в традиционные места обитания этих субъектов: на вокзал, базар, заведения для азартных игр.

Когда Олег покинул спящую “Бегемотиху”, рабочий день только завершался – это было заметно и по Заполяновке. К электричке, проходящей недалеко от поселка, двинулась толпа горничных, кухарок, домработниц, гувернанток, парикмахерш, маникюрш, шоферов и прочего обслуживающего персонала. Олег пристроился к этой разномастной, разноголосой стайке и направился к железной дороге.

Симпатичный светловолосый молодой человек в джинсе сразу привлек внимание нескольких молодых особ. Судя по тому, как все приветствовали друг друга, перекликались, сообщали новости, обслуживающий персонал заполяновских дач хорошо знал друг друга. И, когда хозяева наносили друг другу светские визиты на высоком уровне, на “низком” уровне происходило то же самое.

Олега обогнала миниатюрная брюнетка с пышным конским хвостом на затылке. На девушке были коротенькие джинсовые шорты и крохотный топик. Девушка оглянулась и, улыбнувшись, спросила:

– Новенький? У кого?

Олег, считавший, что, если хочешь все знать о своем будущем “клиенте”, заведи дружбу с прислугой, кивнул и ответил:

– У Сидоровых.

– А, мадам вернулась, – откликнулась девушка. – Не повезло тебе, намучаешься. Я у нее пару недель работала. Стерва, каких свет ни видывал, еле у нее жалованье выцарапала.

Олег неопределенно пожал плечами.

– Значит, соседями будем, я через четыре дома от вас работаю. Меня Таня зовут, будем знакомы. Я у них за домработницу – убираю, за продуктами езжу.

Девушка протянула Олегу узенькую смугленькую руку, рукопожатие было крепким и приятным.

– Олег, – представился Парамонов. – По фонтанам и саду.

– Иди ты! – воскликнула девушка. – Третий, значит.

– В смысле? – поинтересовался Олег.

– Ну, мадам на фонтанах помешана, у нее на этой почве сдвиг. Она даже какого-то архитектора из города привозила. Потом рабочих нанимала – мыть, драить фигурки фонтана специальным бальзамом. Где только она этих парней набирала, не знаю, все как на подбор красавчики, но не работники. Один целыми днями загорал да девчонок водил в фонтане купаться, второй “Писающему мальчику” отбил кое-что нечаянно. Так она его чуть не кастрировала... – Таня расхохоталась. – Шуму было на всю Заполяновку, еле парня отбили.

Олег улыбнулся, ему такая мрачная перспектива не грозила, но разубеждать в этом девушку он не стал. Наоборот, поинтересовался, кому из жителей Заполяновки может понадобиться садовник или рабочий по дому-огороду. Таня оказалась в курсе всех местных сплетен, дала емкую и точную характеристику всем местным знаменитостям. Из ее рассказов Олег понял, что Заполяновка вовсе не Канны и не швейцарский курорт. Основная масса владельцев двух – и трехэтажных коттеджей – средней зажиточности. Олегу же нужен был выход на более высокие круги, к местной элите. Она, как выяснилось, обитала в поселке неподалеку – в Поляновке. Жителей Заполяновки туда не приглашали, селиться там не давали, считали мелкой сошкой. Заполяновские же страшно завидовали и даже свой поселок в отместку назвали Заполяновкой, строили себе такие же громадные особняки, устраивали фейерверки по праздникам, светские рауты, даже приглашали столичных актеров и певцов. Однако до уровня поляновских не дотягивали – не хватало ни денег, ни возможностей, ни способностей.

Все это Олег услышал, сидя в вагоне электрички рядом с симпатичной горничной, и спустя полчаса воочию убедился в правдивости ее слов. На станции Поляновка в вагон вошла группа молодых людей и девушек. Держались они особняком, вели себя высокомерно, словно являлись по меньшей мере выпускниками Йеля или Гарварда, одеты были стильно, заметно отличались манерами, на заполяновских смотрели с неприязнью.

– Можно подумать, что они не унитазы моют, как я, а в банке работают, – шепнула Таня, пододвигаясь к Олегу.

Он улыбнулся: близость девушки была приятна, а ее враждебность к таким же, по сути дела, наемным работникам, как и она сама, забавной.

– Ты тулупинский? – поинтересовалась Таня, когда электричка добралась до вокзала. – Погуляем, может, у меня завтра выходной? Я тебе город покажу...

Это в планы Олега не входило, теперь ему предстояло работать в другом направлении – искать напарников, а ночевать он должен был у Сидоровой. Наталья Александровна все еще сохраняла свою полезность и ценность для его “благих начинаний”.

Олег вошел в обшарпанное здание вокзала. Внутри оказалось гораздо уютнее, чем снаружи. Зал ожидания радовал глаз новенькой побелкой, картинками на стенах, обилием зелени. Правда, вход туда был платный, впрочем, как и в туалет. Билетные кассы блестели отполированными металлическими стойками, протертым стеклом. Первый этаж был поделен между многочисленными ларечками и магазинчиками, в которых продавали все необходимое, по мнению их владельцев, пассажирам, отправляющимся в дорогу: от газет и книг, ручек и лекарств, презервативов, открыток, мягких игрушек, всевозможной еды и питья и косметики до санок, велосипедов, удочек и сачков.

Олег поднялся на второй этаж, делая вид, что изучает расписание. Сверху было лучше видно, что творится внизу. Его наметанный глаз сразу определил тех, кто ему нужен. В одном углу собралась небольшая группа возле очень худого, небрежно одетого человека. Он раздавал любопытствующим какие-то листовки, второй – упитанный коротышка с забавным лицом что-то говорил, оживленно жестикулируя.

Олег спустился вниз и пристроился к толпе.

Коротышка с фигурой телепузика (пока мы не познакомимся с ним поближе, будем называть его Телепузик, а его худого приятеля – Скелет) со шляпой на голове вместо антенны вещал:

– Уважаемые граждане пассажиры, только сегодня и только мы проводим тур благотворительной лотереи “Два к одному”. Вы приобретаете билетик нашей моментальной лотереи и тут же становитесь возможным обладателем однокомнатной квартиры в городе Тулупинске. Если номер на вашем лотерейном билете и номер вашего поезда совпадут, вы станете победителем нашей лотереи. Всего пятнадцать рублей – и ключи от квартиры в вашем кармане! Лотерея беспроигрышная: если три цифры номера вашего билета совпадут с серией вашего паспорта, вы станете обладателем аудио – и видеотехники, миксера или утюга, представленных на вот этой витрине. Если вы купите сразу пять билетов, то получите скидку.

Толстячок ткнул пальцем в стеклянную стену находящегося рядом киоска. На полочках действительно стояли все перечисленные бытовые приборы, внутри висел небольшой плакатик – реклама лотереи. Зрители не торопились приобрести эти самые беспроигрышные билеты – вероятно, ждали первого смельчака.

Какая-то молодая женщина наконец созрела и протянула десятку:

– Мне один.

Толпа с интересом уставилась на женщину. Посеченные на концах волосы в беспорядке, прыщавое лицо, выступающая вперед челюсть, колготки гармошкой, кривоватые ноги и наивные глаза человека, верящего в чудеса.

Толстячок мигнул худому, и тот незаметным движением, не ускользнувшим, однако, от Олега, достал из правого рукава несколько лотерейных билетов.

– Выбирай, красавица, – произнес он скрипучим голосом, каким вещают мертвецы в голливудских ужастиках.

“Красавица”, зардевшись от комплимента, который мог отпустить человек либо подслеповатый, либо очень добрый, покраснела и выхватила билетик. Дрожащими руками развернула сложенный пополам листок и запищала:

– Я выиграла! Я выиграла!!

Зрители заволновались, не веря собственным глазам.

– Вот, – женщина протянула листок Телепузику.

Толстяк с улыбкой взял листок и, шевеля толстыми блестящими губами, прочел вслух:

– Выигрыш, точно. Вам полагается еще один билет.

– Как билет? А квартира? – упавшим голосом произнесла женщина. – Там же написано “выигрыш”.

– Все верно, девушка. Жирным шрифтом написано “выигрыш”, а мелким – “билет”. Смотрите, пожалуйста. – Он сунул женщине лотерейный билет. – Может, у вас паспорт с собой или билет на поезд есть, давайте проверим, – утешая, проговорил толстячок.

– Нету, я маму провожала, – произнесла, чуть не плача, девушка. – А давайте я сбегаю за паспортом, я живу тут неподалеку.

– Девушка, вам русским языком было сказано: лотерея моментальная, благотворительная. Тяните второй билет без разговоров.

Женщина покорно потянулась за вторым билетом, ловко подсунутым ей худым. Билет оказался без выигрыша, но лед был сломан, и народ начал покупать билеты. Время от времени раздавались выкрики: “Выигрыш!”, но ничего существенного пока никто не выиграл: два плюшевых зайца, парочка резиновых шариков, билеты на карусель. Однако народ не расходился. Наоборот, толпа обрастала любопытными, жаждавшими увидеть того, кто выиграет квартиру или технику.

Наконец появился первый крупный выигрыш.

Счастливицей оказалась бабулька в байковом халате, теплом платке, скрывающем лицо, и домашних тапочках. Олег готов был поклясться, что это – подсадная утка, но держалась она так непринужденно, что окружающие поверили в ее счастливую звезду.

– Вот, милок, дай мне парочку билетов, хочу внуку подарок сделать. Только сам читай, я без очков не вижу.

Тощий выставил вперед билеты, и бабулька ухватила несколько листков из-под самого низу.

Первые три билета оказались пустышками, зато четвертый и пятый принесли удачу.

– Поздравляю, бабуля, вы выиграли, – воскликнул толстяк, – электрочайник американской фирмы “Буш” и плеер с наушниками корейской фирмы “Самы не-сун-ся”.

Толстяк нырнул в большой картонный ящик, стоящий за ним, и вытянул два прозрачных пакетика с перечисленными призами.

Старушка, схватив презенты, заторопилась к выходу. Наглядный пример везучести окончательно расшевелил зрителей, все кинулись приобретать билетики. Кое-кто, польстившись на скидку, покупал по пять-десять билетов. Но больших выигрышей не было, пока перед толстяком не оказалась женщина предпенсионного возраста в модных очках, с волосами, выкрашенными в фиолетовый цвет. Женщина была одета в брючный костюм и держала в руках хозяйственную сумку.

– Мне десять, – сказал она, отдавая деньги. Толстяк мигнул худому, и тот снова незаметно перетасовал билеты. Олег не сомневался, что эта женщина выиграет. Он уже обратил внимание на домашние тапочки, точно такие же, как и у выигравшей до того старушки.

Женщина выиграла миксер, фотоаппарат и наручные часы с браслетом. Получив призы, поспешно удалилась. Второй крупный выигрыш подстегнул азарт зрителей, толстяк еле успевал складывать деньги, отсчитывать сдачу. Олег прикинул, что парочка за какие-то полчаса насшибала приличное количество рублей. В пылу азарта Телепузик и Скелет не обратили внимание на двоих накачанных молодых людей с бычьими шеями и бритыми крутыми лбами, неодобрительно разглядывавших толпу.

Олег сразу сообразил, что парочка работает на чужой территории и без прикрытия, а за это на любом вокзале полагается хорошая взбучка. Телепузик и Скелет так увлеклись, что забыли о собственной безопасности. Расплата не заставила себя долго ждать. Молодые спортсмены-бычки, раздвигая зрителей, приблизились к лотерейщикам.

– Здорово, Толстый, опять промышляешь на нашей территории? – спросил один, самый накачанный – видимо, главный.

– Здрасте, – стягивая шляпу, ответил Телепузик.

Скелет молча кивнул, стараясь прикрыть своей тощей спиной коробку с призами.

– Мы это... у Жорика... старушка-мама в больнице, нам на передачку... на операцию... Мы заплатим!

Главный бычок повернулся к толпе и зычным голосом скомандовал:

– Расходитесь, граждане, кина не будет! Механик сейчас кони двинет, – загоготал он, второй бычок подхватил шутку.

Толпа испуганно бросилась врассыпную, оставив Телепузика и Скелета с братками решать территориальные проблемы. Милиционеры, доселе маячившие на горизонте, испарились словно по мановению волшебной палочки. Олег не двинулся с места, но активных действий предпринимать пока не собирался, терпеливо ожидая исхода поединка.

Он стоял у витрины соседнего ларька и сосредоточенно рассматривал памперсы, сравнивая достоинства и недостатки конкурирующих фирм-изготовителей. Со своего наблюдательного поста Олег хорошо видел и слышал происходящее.

Толстый, пыхтя как паровоз, пытался откупиться от хозяев территории, то и дело снимал шляпу, промокая потную лысину огромным клетчатым платком.

– Кондрат, Кондрат, мы... это... заплатим, обязательно. У нас сейчас денег нет, мы только для пробы – пойдет или не пойдет, чисто символически...

Пока толстый оправдывался, худой, скрытый широкой спиной подельника, пытался незаметно перепрятать полученные купюры.

Кондрат, “увлеченный” беседой, не заметил этих манипуляций.

– Хватит мне лапшу на уши вешать, я тебе не тостер, нечего меня гренками грузить! – перебил он толстого. – Чтоб ноги вашей на территории не было. Ящик с вашим барахлом и деньги я конфискую в качестве компенсации. Понятно?

Мука отразилась на лице толстого: выбор между собственной шкурой и заработанными деньгами давался нелегко. Однако разум взял верх над чувствами. Толстый со вздохом обреченно кивнул головой и отступил в сторону, увлекая за собой подельника. Шестерки Кондрата не спеша, вразвалочку, двинулись к ящику, а Толстый со Скелетом, отступив еще на пару шагов, развернулись и кинулись бежать со всех ног. Шестерки только заглядывали в огромный картонный ящик, а парочка уже скрылась из здания вокзала.

Олег, собравшийся было за ними, притормозил: его несколько удивил последний маневр аферистов, вернее, скорость их исчезновения. Ему стало любопытно, и он решил посмотреть, что будет дальше. И не пожалел. Качки принялись потрошить ящик, его содержимое оказалось весьма и весьма интересным. В полном до краев ящике не было ничего ценного – всякое барахло: десяток резиновых шариков, парочка упаковок изделия номер 1 отечественной резиновой промышленности, детские носочки ядовито-оранжевого цвета, стопка старых журналов “Пчеловодство”, пластмассовая терка, с десяток целлулоидных пупсов по рублю за штуку, десять небольших коробочек из-под плееров, наушников, фенов и прочей мелкой бытовой техники.

В каждой коробочке лежала половинка кирпича, тщательно завернутая в упаковочную бумагу. Это зрелище подействовало на Кондрата, как красная тряпка на быка, глаза его налились кровью, он начал выкрикивать угрозы, долбить ногами пустой ящик, разлетевшиеся по полу коробки. Пнул одну со всего маху и тут же шлепнулся на пол, завыв от боли. Кирпич выскользнул из коробки и шлепнулся рядом с ним, больно стукнув по колену. Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения бандита.

– Убью гадов, в бетон закатаю, в морозильник посажу, сырое мясо жрать заставлю, сморкало отстрелю, – рычал и вопил он, пытаясь достать из кармана пиджака ствол. Братки повисли на нем, стараясь удержать.

“Соло” Кондрата не осталось без внимания. Часть вокзала, где проходили показательные выступления, вмиг опустела, испуганные ожидающие и провожающие поспешно покинули здание вокзала, не желая становиться жертвами шальной пули бандитской разборки.

Парамонов не торопился покинуть свой наблюдательный пост. От шальной пули он был скрыт стеной ларька, а светиться сейчас перед бандитом не было никакого смысла. К тому же, Олег хотел убедиться в своей догадке – милиция вокзала кормилась из рук Кондрата. Если это так, то никаких пугательно-карательных мер применено к нему не будет. Скорее обойдется увещевательно-просительными. Так и случилось. Минут через пять к Кондрату приблизился милиционер и что-то тихо начал говорить. Кондрат смачно выругался, но орать прекратил, шестерки помогли ему подняться с пола, отряхнули и отвели в сторону.

“Так, если у него берут взятки, значит, и у меня возьмут. Своих в органах иметь не помешает”, – подумал Олег, проворачивая в голове будущие махинации.

– А парочка эта мне пригодится, молодцы, – произнес он вслух, вспомнив про Толстого и Скелета, – хорошо подготовились к афере.

Оставалось только разыскать их, и можно начинать действовать. Олег взглянул на часы и присвистнул – он безнадежно опаздывал к ужину. Если Сидорова проснулась, придется как-то объяснять свое столь длительное отсутствие в незнакомом городе.

Олег двинулся к расписанию пригородных поездов. Последняя электричка на Заполяновку ушла пятнадцать минут назад. Вот черт! Придется ловить такси. Этот вариант не очень его устраивал: насколько он помнил, таксисты не жаловали этот райончик. Ну ничего, можно пообещать два счетчика либо показать удостоверение майора ФСБ или милиции – на выбор. Таких корочек у Олега было припасено на все случаи жизни. Ими в столичных киосках торгуют как сувенирами. Покупаешь такую штуку, вклеиваешь свою фотографию, ставишь печать какого-нибудь общества типа Федерации служебного собаководства – и готово! Все в рамках закона, так как в удостоверении очень мелким шрифтом в самом низу написано, что это – “подарочный, сувенирный экземпляр”. К счастью, обыватели привыкли доверять корочкам этого цвета и не любят читать то, что написано мелким шрифтом, так что можно предъявлять смело. Особенно в захолустье вроде Тулупинска.

Олег направился к стоянке такси. К нему тотчас же подскочили несколько шоферов, наперебой предлагая свои услуги.

– Паедым, брат, давэзу с вэтерком, вах! – размахивал руками “брат” родом с Кавказа.

– Братан, ты на мою тачку посмотри, как раз для солидного клиента, – встрял другой шофер, указывая на отполированную иномарку.

– Мне в Заполяновку, – отозвался Олег на предложения водителей. Те разом поскучнели и разошлись. – Плачу два счетчика, – добавил Парамонов. Водители не отреагировали.

Парамонов огляделся в поисках того, кто отвозил их в Заполяновку с Сидоровой в прошлый раз. Тот дорогу знает – объяснять не придется, в прошлый раз отвозил – отвезет и сейчас. Однако мужичка нигде не было видно – наверное, катал клиентов.

Олег подошел к одному, второму, третьему – безрезультатно, в Заполяновку никто не хотел ехать. Парамонов устроился на скамейке автобусной остановки, достал пачку “Winston” и закурил, раздумывая, как добраться до особнячка Сидоровой. Возле будочки остановки, на расстоянии протянутой руки, стояло недоразумение отечественной автомобильной промышленности – ярко-зеленый “Запорожец”, за рулем восседал бородатый старикан в шапке-ушанке, смахивающий на того самого деда Мазая из детской книжки, который был службой 911 для зайцев, погибающих от наводнения.

– Дед, – поинтересовался Олег, – ты местный?

– Закурить не найдется? – отозвался дед Мазай. Олег достал сигарету и протянул дедку, тот морщинистыми, желтыми от дешевого табака пальцами ловко ухватил сигарету.

– Ишь ты, инпортная, – поцокал языком дед, разглядывая трофей. – Потом побалуюсь, – проговорил он, прибирая сигарету. Мазай пошарил рукой и выловил помятую пачку “Беломора”, – достал беломорину и, сделав три затяжки, ответил на вопрос Олега: – Местный, местный я. Тулупинский.

Олег, потерявший надежду услышать от деда хоть что-нибудь, оживился:

– Объясни мне тогда, почему никто из этих козлов меня везти не хочет?

– Какой же дурак тебя в Заполяновку повезет? – хмыкнул Мазай. – Через десять минут поезд с челночниками придет, всем по городу, за каждую сумку по полтиннику. Работы на полчаса, а денег как за три поездки. А в твою Заполяновку мотылять час туда да час обратно. И денег в четыре раза меньше, а возни больше. А еще на шантрапу напорешься на обратной дороге, деньги отнимут, машину покалечат, а может, и вовсе убьют. Сегодня выходной – дыскотетка у них. Как напьются – шалят. Заполяновские, поляновские, маскалевские бьют тулупинских. Понял? – разъяснил дедок.

– Ну и что же мне теперь делать, до завтра тут сидеть? – уточнил Олег.

– Зачем до завтра, я отвезу, – отозвался дедок. – У меня машинка маленькая, мешки сюда не грузятся, много народу не возьмешь, хулиганье на мою развалюху не позарится, доедем с ветерком.

– Спасибо, отец, выручил, – произнес Олег, усаживаясь рядом со стариком. – Сколько я тебе должен? – поинтересовался он у водителя.

Дедок пожевал беззубым ртом и назвал умопомрачительную по тулупинским меркам сумму (в столице, конечно же, за такие деньги до ближайшего метро не довезут, но для провинции сумма была приличной). Олег на мгновение замер, но деньги отдал.

– Прям Гобсек какой-то, грабитель с большой дороги, – проворчал Парамонов, убирая бумажник.

Дедок, хитро усмехнувшись, вставил:

– Рынок, капитализма проклятая, мать ее ети за ногу. В былые времена я бы тебя бесплатно с большим удовольствием прокатил, а нынче нельзя. У меня внучка – студентка, на платном факультете учится, челюсть новую вставлять надо, бензин дорогой, мать его ети, бабка новый холодильник требует: “Не хочу, говорит, “Минск” задрипанный, хочу, говорит, “Стинул” какой-то, мать его ети за ногу, двухкамерный с морозилкой”. А на пенсию, сам понимаешь, не разгуляешься. Вот и приходится зарабатывать на жизнь хитростью да ловкостью.

– Тебя звать-то как, дед? – на всякий случай спросил Олег, прикидывая, не пригодится ли ему такой человек.

– Меня? А тебе на че? Ты, часом, не из налоговой? Так у меня все равно бессонница, заплачу налоги – не заплачу, все равно спать спокойно не буду, – захихикал дедок. – Митричем меня кличут, дедом Митричем.

– Слушай, Митрич, а чего это ты в ушанке? Не сезон вроде, – обратился Олег к старику.

– Так энто у меня сейф, – отозвался словоохотливый старикан. – У нас тут Кондрат верховодит, так шоферы ему одну пятую заработанного отдают (пятину). Я в бардачке немного для разводу оставляю, а все остальное в шапку складываю.

– Митрич, а ты не боишься, что я от этого вашего Кондрата? – произнес серьезным голосом Олег.

Митрич окинул Олега проницательным взглядом и буркнул:

– А я что, я ничего, так, пошутковал немного! Никакой энто не сейф, у меня лысина зябнет, вот. А деньги я отдаю как положено.

– Ладно, ладно, – успокоил его Олег, – я пошутил, извини, видел я вашего Кондрата сегодня на вокзале. Мерзкий тип.

Митрич вздохнул с облегчением и снова затараторил как ни в чем не бывало. К концу поездки Олег знал биографию старикана, его родственников, домашний адрес и контактный телефон – вернее, его отсутствие.

– Да меня, если понадобится, завсегда на энтом самом месте, у остановки, найтить можно. Так что, если что, я со всем удовольствием... – откликнулся он на просьбу Олега оказать некоторые услуги, если потребуется. За солидное вознаграждение, разумеется.

Олег вышел из машины за несколько домов от особнячка Сидоровой. Наталье Александровне, если она его разыскивает, знать, что он был в городе, вовсе не обязательно. Олег заглянул в один из двориков по соседству. Прямо около забора была разбита клумба. Он прислушался, нет ли собак или хозяев дома во дворе, перелез через забор и нарвал букет. Названия этих цветов он не знал, но букет получился миленький, пышный и пахучий, как раз в стиле Сидоровой.

Олег быстрым шагом направился к калитке уже знакомого дома. Света нигде не было видно. Вероятно, хозяйка все еще спала, а прислуга не вернулась. Олег, стараясь не шуметь, открыл дверь и вошел в дом. Прислушался – тишина. Парамонов обрадовался своему везению: нет объяснений – нет проблем. Рыться в шкафах Натальи он не стал, на кухне нашлась двухлитровая банка с бултыхающимися на дне ветками укропа и парой огурчиков. Олег выплеснул содержимое банки в мусор, сполоснул, набрал воды и поставил букет туда.

Он открыл холодильник в поисках чего-нибудь съестного, отыскал банку красной икры, хвостик копченой колбасы и кусок сыра рокфор. Хлеба в хлебнице не оказалось, зато отыскалась пачка сухого печенья. Олег соорудил подобие трехслойного бутерброда, запил свой скромный ужин водой из-под крана. Он уничтожил следы своего пребывания на кухне, погасил свет и пробрался в спальню к Сидоровой. Женщина лежала в той же самой позе, в которой он ее оставил. Олег разделся, стараясь не глядеть на это довольно омерзительное зрелище: размазанный макияж, сбившаяся прическа, оголенные телеса, подрагивающий от легкого храпа тройной подбородок не прибавляют очарования, – и улегся рядом с Сидоровой.

Теперь нужно было расслабиться и постараться уснуть. Главное, представить, что рядом с тобой хорошенькая... Нет, если себе представлять это, то никакого сна тем более не будет... Нужно остановиться на чем-нибудь нейтральном... Какое-то животное... Тьфу ты, черт! Животное, опять кошмары будут сниться, бегемотиха на арене... Нужно считать баранов... Один баран перепрыгнул через забор, второй баран перепрыгнул через забор, третий баран...