Год полнолуний

      Прорицательница сделала несколько глотков, часто и тяжело задышала.
      — Скажи свое слово, хозяйка священного огня, — попросил Велемир.
      — День… — прошептала она. — Посмотри на цветок. День еще жив?
      Бутон растущего на камне цветка полностью свернулся, и старик кивнул:
      — День окончен, хозяйка. Его больше нет.
      — И он тоже? Везде смерть… Всему смерть… Странно, а почему ты жив? Тебе выпал поцелуй смерти.
      — Я ощутил ее ласку, хозяйка. Твои губы были намного слаще.
      — Вот как? — Женщина через силу улыбнулась, подняла руку и погладила его по щеке. — Ты еще помнишь…
      — Что сказал священный огонь про наш мир?
      — Смерть. Везде смерть… Оракул сказал, что в наш мир пришли Дьявол и Создатель и теперь мы обречены на гибель. Смерть. Наш мир исчезнет. Не уцелеет никто и ничто. Это все… Конец миру, Вселенной, всему…
      — Так вот почему ты решил воззвать к оракулу в столь неурочный час, Велемир?
      Старый воин вскочил, но, увидев перед собой женщину в длинном парчовом пальто, с большой золотой брошью под горлом и собранными на затылке каштановыми волосами, преклонил колено:
      — Прошу прощения, хозяйка.
      — Когда я узнала, что ты после тяжелой сечи даже не удосужился нанести мне визит, то решила лично поинтересоваться, куда устремился мой самый опытный воин.
      — Приветствую тебя, хозяйка границы, — кивнула прорицательница.
      — Приветствую тебя, хозяйка святилища, — ответила гостья, прошла к самому очагу, поцеловала кончики пальцев, преклонила колено и коснулась ими пепла. — Так о чем нашептало тебе священное пламя?
      — Наш мир катится к гибели, хозяйка границы. Вскоре он исчезнет. Но прежде его решили посетить сам Дьявол и сам Создатель.
      — Создатель?! — моментально вскинулась гостья. — Где он?
      — Разве ты забыла, хозяйка? — приподнял брови Велемир. — Он везде.
      — Везде и во всем, — кивнула женщина. — Но мне кажется, хозяйка святилища имела в виду совсем другое.
      — Мы должны сообщить об этом хозяйке страны, — задумчиво огладил седую бороду Велемир. — Гибель мира — это слишком важно, чтобы медлить.
      — Нет! — решительно отрезала гостья. — Я еще могу послать правительнице известие о пришествии в наш мир Создателя, но о гибели… Нет, Велемир, я не хочу быть «черной» вестницей. С границы во дворец и так слишком часто поступают неприятные сообщения.
      — Ты хочешь скрыть это, хозяйка? — удивился старик.
      — Нет, Велемир. Но уж коли сообщать о беде, то только с добавлением советов, как ее можно избежать. Ты знаешь, как остановить гибель мира, дед?
      — Нет, хозяйка.
      — А ты, прорицательница?
      — Нет, не знаю.
      — Вот именно. Нам нужно найти рецепт спасения, а не приносить смертельный приговор. Пойдем во дворец, Велемир. Отдохнешь, и попробуем что-нибудь придумать.
      — Прости, хозяйка границы, — выступила вперед прорицательница. — Но Велемир принес слишком важное известие, благодаря которому мы приобрели существенные знания. Он достоин поощрения, и я хочу его вознаградить.
      — Вот как, — гостья поджала губы. — Хорошо, Велемир. Утром я жду тебя во дворце. Надеюсь, ночь в святилище подарит тебе хоть одну мудрую мысль.
      Женщина ушла под змеиную голову, послышалось множество шагов: похоже, хозяйка границы не рискнула ходить вечером без охраны.
      — Значит, говоришь, вояка, мои губы слаще? — улыбнулась прорицательница.
      — Еще бы, хозяйка, — вздохнул старик.
      — Что так грустно?
      — Боюсь, прикоснуться к смерти вскоре придется и нам, и всем остальным обитателям нашего прекрасного земного диска.
      — Ничто не вечно, друг мой, — покачала головой женщина. — Все когда-то начинается и когда-то заканчивается. Пусть тебя утешит мысль о том, что Создатель тоже не может существовать в единственном числе. Их во вселенной должно быть бесконечно много, а значит, много и миров. И каждый из них прекрасен, как наш. Мы погибнем, но они останутся.
      — Создателей много, — пробормотал Велемир, задумчиво теребя пряжку ремня. — Где-то я это слышал…
      — Ты это слышал, когда учился на колдуна границы, Велемир, — укоризненно напомнила прорицательница. — Это же основа основ. Все есть Создатель, каждый из предметов, каждое из живых и мертвых существ, и даже любое из чудовищ являет собой его воплощение. Бог с нами, Бог среди нас, Бог — это мы.
      — Но если Создатель не один, а много… Что тогда?
      — В этом мире ничто не делается в едином экземпляре, Велемир. Любое порождение в нем или отсутствует вовсе, или этого много. Нет единственной скалы — из них слагаются целые хребты. Нет одной реки — есть сотни ручьев, проток и рек. Нет одного человека — есть племена и народы. Если есть один Бог, их должны быть тысячи и тысячи.
      — Есть! — Старик крепко взял прорицательницу за голову, притянул к себе и поцеловал. — Знаю, что делать!
      — Вот как? — рассмеялась хозяйка святилища. — Значит, я должна вознаградить тебя не один раз, а дважды? Ты сможешь принять такое поощрение?
      — От тебя, хозяйка, — расстегнул свой пояс Велемир, — приму сколько угодно благодарностей.

* * *

      Дворец хозяйки границы больше всего напоминал крепость: толстые бревенчатые стены, узкие бойницы, три этажа в высоту, набранные из толстых, моренных до черноты досок. Пожалуй, такой дом мог легко выдержать удар змеловога среднего размера, а арахнопакам не нашлось бы ни единого лаза, чтобы проникнуть внутрь. Впрочем, восьмилапые твари до дворца хозяйки еще ни разу не добирались, и проверить конструкцию на прочность пограничникам не довелось, — наверное, к счастью.
      — Надеюсь, хозяйка границы уже поднялась? — спросил привратника Велемир, открывая ведущую во двор калитку.
      — Она пребывает в саду, дед. — На весьма важной должности привратника состоял воин средних лет, и сейчас он смотрел не столько на старика, сколько на его спутницу. — Неужели хозяйка святилища решилась покинуть свою обитель?
      — Дело, призывающее нас сюда, слишком важно, сын мой, — кивнула женщина, — чтобы я могла отправить простого посыльного.
      — Сама хозяйка святилища, — повторил привратник, находясь в мучительных раздумьях. В утренние часы его госпожа обычно не принимала никого, слишком дорожа самыми ясными для разума часами… Но если он своей волей задержит доклад о важном деле — разноса не избежать. — Хорошо, — наконец решился воин, поправляя пояс с мечом. — Следуйте за мной.
      Хотя персики уже облетали, большинство яблонь и вишен в обширном саду при дворце вовсю цвело, распространяя сладковатый медовый аромат, и плодоносящих деревьев можно было увидеть всего несколько штук. Под одним из них и сидела в легком плетенном из ивовых ветвей кресле хозяйка. На этот раз на ней был только сатиновый сарафан без всяких украшений, мягкие кожаные тапочки, а длинные шелковистые волосы небрежно рассыпались по плечам, еле шевелясь под порывами ветра. Судя по расслабленной позе и закрытым глазам, женщина еще отдыхала, но руки неспешно перематывали клубок зеленой финансовой нити, пропуская узелки между пальцами. Иногда хозяйка останавливалась, проговаривала что-то губами. Изредка делала на нити крупные узлы, после чего продолжала мотать клубок.
      — Я слышу тебя, Велемир, — неожиданно произнесла она, не открывая глаз. — Согласись, старый воин, мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы тратить время на долгие церемонии. Ты придумал способ облегчить участь нашего мира?
      — Да, хозяйка границы.
      — Я так и знала, — одними губами улыбнулась женщина. — Ты не мог не найти выход из такой ситуации. За свою жизнь ты так часто удостаивался награды за свою отвагу и сообразительность, что, наверное, уже утратил к ним всякий интерес.
      — К награде невозможно потерять интерес, хозяйка, — рассмеялся Велемир. — Скорее после каждой из них жаждешь поощрения снова и снова.
      — Очень хорошо. — Женщина наконец-то приоткрыла глаза. — Тогда рассказывай.
      — Основой нашего учения, хозяйка, служит то, что мир является воплощением Создателя. Плоть от плоти его, желания от желаний его. Великая Геката лишь из любопытства посетила наш мир, найдя здесь недолгое упокоение и отправившись дальше.
      — Я это помню, Велемир. Продолжай.
      — Все это значит, что Создатель не один в нашей вселенной, что есть и иные Создатели, иные миры. Хотя бы те, из которых пришла Богиня и куда она сгинула потом.
      — Это похоже на истину, — согласилась женщина.
      — Если нам удастся проникнуть в иной мир, хозяйка, можно попробовать хотя бы частично смешать наши составляющие. Например, переместить в иной мир хоть несколько наших предметов, а к нам перенести что-то из чужой земли. В таком случае плоть нашего и чужого Создателя совместятся.
      — Вот теперь я чего-то недопонимаю, — отложила клубки хозяйка границы и уселась поудобнее.
      — Если мы откроем ворота в иной мир, — начал терпеливо разъяснять Велемир, — и переместим туда любого человека, то исходя из принципа «все есть воплощение Создателя» этот путник должен стать также и воплощением другого Создателя, раз находится в его мире. Но при этом он останется воплощением Создателя нашего. А отсюда — каждый предмет любого из миров обретет двойное воплощение, и наш мир не сможет погибнуть до тех пор, пока существует второй мир. Мы станем единым целым. В идеале — нужно добиться тройного или пятикратного воплощения, открыть сразу несколько ворот. Но и первого совмещения должно хватить для обеспечения бессмертия миров. У нас установится единое время, единый размер, единые сутки. Мы станем одним целым.
      — Теперь мне кое-что понятно, — погладила клубок женщина. — Открывая проходы между мирами, мы становимся единым целым. Это как из отдельных бревнышек связать целый плот. Он станет в сотни раз прочнее и надежнее, чем бревна по отдельности. Но как ты собираешься открывать эти ворота, находить проход между мирами?
      — Если Геката путешествовала по мирам, значит, такая возможность есть, хозяйка, — пожал плечами старик. — Нужно просто пойти по ее следам. Из древних свитков нам известно, что время от времени возникает день Полнолуния. То есть в грамотах указывается, что в этот час Геката обретает безграничную власть над всеми мирами, всеми вселенными и душами. В подобное время можно легко повелевать ее именем всем силам и законам, совершать любые чудеса. Обряды, в которых указывается подобная возможность, хранятся в твоей библиотеке, хозяйка. Я помню, как проглядывал их в молодости, но тогда не придал значения.
      — Что такое «Полнолуние»?
      — Я не знаю, хозяйка. В трактатах неоднократно указывалось, что Геката является хозяйкой Луны, но нигде не сказано, что это такое. Известно, что Луна постепенно накапливает силу, потом теряет и снова накапливает. В час Полнолуния, в миг наивысшей силы, Геката становится правительницей всех обитаемых и необитаемых миров.
      — Если ты не знаешь, что такое «Луна», Велемир, то как сможешь определить время для свершения обряда?
      — В свитках указан очень маленький период между фазами силы, хозяйка, — широко улыбнулся старик. — Если проявить немного терпения, то этот час удастся просто угадать.
      Хозяйка подняла указательный палец, резко качнула им вперед-назад. Послышался мелодичный звон колокольчика.
      — Вот и снова ты достоин награды, Велемир, — кивнула женщина. — И я горжусь тем, что имею право награждать такого умного колдуна и воина, как ты.
      Она поднялась с кресла, повернулась к подбежавшему молодому воину и распорядилась:
      — Забери у Велемира меч. Отныне он более не дозорный. У этого воина слишком много опыта и знаний, чтобы я могла себе позволить рисковать им в схватках с чудовищами. Прикажи хозяйке двора передать свои полномочия молодой хозяйке, которая уцелела после гибели заставы. Отныне она станет помогать Велемиру. Я назначаю ее хозяйкой врат, которые она станет открывать с этой стороны. Тебя, хозяйка святилища, забрать из дома я не могу, но у тебя есть ученица. Прошу, пришли ее к Велемиру. Она станет хозяйкой прохода и врат с той стороны.
      — Прости, хозяйка, — склонила голову гостья, — но я готовила ее себе на смену.
      — Я знаю, поэтому и прошу прислать именно ее. У твоей ученицы куда больше магического опыта и знания, нежели у любой из хозяек и учениц на всей границе. Этот опыт сейчас будет важнее при создании прохода в иной мир, нежели в святилище.
      — Слушаюсь, хозяйка, — со вздохом смирилась гостья.
      — Еще я даю тебе в помощь, дед, дозорного Ярополка. Он никудышный воин, но хороший колдун. И ты можешь оставить себе Аристона для мелких поручений. Место для выполнения обряда открытия ворот я назначаю здесь, в своем саду. Оно тебя устраивает, Велемир?
      — Вполне, хозяйка.
      — Тогда объявляю приказ отданным! — Женщина хлопнула в ладоши. — Выполняйте.

* * *

      Зимняя ночь отличается тишиной. Особенно в городе. Никому не приходит в голову гулять по улицам с магнитофоном в руке, нет мотоциклистов, редко проезжают машины. Далеко растекается над искрящимся снегом желтый свет фонарей, одиноко смотрит с морозного неба круглая луна.
      За десять минут Трофимов дошел до Пулковского шоссе, пересек его и потопал к кооперативным гаражам. Оттуда работяще затявкали сторожевые собаки.
      — Счастливые, вас через пять часов спать отпустят, а мне в это время только на линию выезжать.
      Псины надрывались так, словно их за хвост волокли на субботник. Саша показал трудягам язык и направился к стадиону мясокомбината.
      Скамейки на трибунах скрылись под высокими сугробами, и ветер почти бесшумно сметал с них снег на футбольное поле; нервно дрожал фонарь возле пустого табло, тихо и неразборчиво бормотал громкоговоритель. От холода стало пощипывать кончик носа.
      Ничего страшного. Полдороги уже позади.
      По темной от высоких тополей дорожке он дошел до ярко освещенного Московского шоссе. Никаких машин, город как вымер. До дома оставалось минут десять. В тишине далеко разносился резкий хруст снега под ногами, кончик носа почти онемел, мороз забирался в хваленые замшевые перчатки. Ноги тоже начали подмерзать.
      Саша уже миновал детский садик, когда сбоку померещилась тень. Он обернулся и…
      — Вот это да-а!.. — вырвалось совершенно невольно.
      — Что случилось? — Девушка, примерно с него ростом, сверкнула голубыми глазами. Точеный носик, удивленно приподнятая бровь, алые, но явно не накрашенные губы, безупречное каре серебристо-белых волос и роскошнейшая песцовая шуба до самой земли.
      — Вот это да! Я и не думал, что на свете бывают такие роскошные дамы!
      — Правда? — Она кокетливо скосила глаза и поправила пушистый воротник.
      — Еще бы! И не страшно гулять по ночам в такой шубе?
      — А что со мной может случиться?
      — Соблазнится кто-нибудь да и украдет вместе с шубой.
      — Так прямо и украдет? — Она звонко засмеялась. — Ты-то ведь не хватаешь.
      — Мне на работу через четыре часа, боюсь, спрятать не успею, — пожал плечами Трофимов. — А то бы уже в мешок засунул! И бегом, пока не поймали!
      — Мешок? — Она задумчиво подняла глаза к звездному небу. — Нет, в мешке мне не нравится.
      — Можно и другое что придумать. Давай послезавтра встретимся, и я тебя осторожно, культурно украду?
      — Послезавтра?
      — Ну что ты зачирикалась, Синичка? Шутит человек: ночь на дворе, вот и морочит тебе голову спросонок, — услышал Трофимов низкий мужской голос и внезапно понял, что красавица гуляет не одна. Неподалеку ехидно улыбался спортивный русоволосый парень с тоненькими усиками. Он был одет в брюки-дудочки, легкие ботинки и клетчатый пиджак, несмотря на мороз расстегнутый на груди. Парень обнимал за плечо стройную девушку в короткой дубленке. К их компании явно принадлежал и высокий старик с посохом. Старик стоял в рясе с откинутым капюшоном — длинные иссиня-черные волосы рассыпаны по плечам, а на грудь опускается столь же черная окладистая борода.
      — Шутишь? — переспросила девушка.
      — Проверим? — предложил Трофимов. Говорил он, конечно, не всерьез. Не верилось ему, что у простого водилы может завязаться что-то серьезное с владелицей песцовой шубы стоимостью в полтора «Икаруса». Но почему бы и не рискнуть? Он повторил:
      — Проверим? Послезавтра?
      Парень громко засмеялся. Девушка обернулась к нему, потом посмотрела на Сашу:
      — Нет, послезавтра не получится. Но если ты не забудешь и не передумаешь, и через месяц, в полнолуние, придешь на это место… — она многозначительно прикусила губу, — то я разрешу меня немножечко украсть… Придешь?
      Парень захохотал, его девчонка хихикнула, даже дед улыбнулся.
      — Обязательно! — заявил Трофимов всем им назло.
      — Пойдем, Синица, — окликнул девушку старик. Они повернулись и пошли к школе. Девушка немного помедлила:
      — Значит, через месяц? — и побежала следом. Когда они поворачивали за угол школы, она обернулась и помахала рукой.
      Саша улыбнулся в ответ — есть же красотки на белом свете! — и пошел домой.

* * *

      …Будильник надрывался, едва не подпрыгивая на столе от усердия. Олег открыл глаза, лениво попытался достать истязателя рукой. Знал, что стоит изверг далеко, что дотянуться не удастся, но каждое утро делал подобную попытку. Не получилось… Олег закрыл глаза, надеясь вернуть утраченный сон: меч, Дьявол, стены рухнули… В самом интересном месте! Что там, за стенами?
      Будильник продолжал звенеть. Хоть бы батарейку свою пожалел, садист. Олег с завистью покосился на жену — Танечка ухитрялась безмятежно спать даже под раскаты грозы, не говоря уж о всяческих человеческих изобретениях, и сейчас только тихонько посапывала, натянув одеяло до ушей, — тоскливо застонал и смирился с суровой действительностью. Он сел в теплой постели, выпростал ноги, лихорадочно нашарил на холодном полу не менее холодные войлочные тапки, встал и зло стукнул служителя точного времени по макушке. Тот обиженно тренькнул напоследок и замолк.
      Олег, отчаянно зевая, прошлепал на кухню, поставил чайник на плиту, развернулся, открыл кран с холодной водой и решительно сунул голову под него.
      Утро настало.
      Не вытирая рук, Олег зашел в маленькую комнату, стянул с сына одеяло и стряхнул холодные капли ему на спину. Тот завизжал и ловко нырнул под кровать.
      — Когда вытрешь там пыль, вставай. Пора кашу варить.
      Варить утреннюю кашу, точнее, следить, чтобы она не убежала, было первой трудовой обязанностью маленького Сашки.
      Затем Олег развел растворимый кофе, отнес в большую комнату, откинул краешек одеяла и подсунул чашку, полную горячего аромата, Танечке под нос. Женка улыбнулась во сне, мечтательно мурлыкнула, перевернулась на живот. Не открывая глаз, она нащупала чашку и поднесла к губам.
      Кофе в постель было любимой процедурой не столько для Тани, сколько для самого Олега. Ему доставляло огромное удовольствие слышать сонно-довольное бормотание своей прелестной супруги, необычайно возбуждало стройное обнаженное тело, еще полное ночного тепла, нравилось видеть, как Танечка лежит на животе, помахивая в воздухе ступнями, и млеет от маленьких глотков горьковатой бодрости. По выходным сия процедура кончалась тем, что он снова нырял к супруге под одеяло, но сегодня день был будний. Поэтому Олег лишь погладил свою Таню по волосам, один раз, не удержавшись, скользнул ладонью вниз по шелковистой спине до плотной попочки, увы, затянутой на этот раз. кружевными трусиками, вздохнул и отправился готовить завтрак.

* * *

      Работал Олег Димин плавильщиком в частной ювелирной мастерской, можно даже сказать — на небольшом заводике. Некая буржуйка Надежда Альбертовна устроила свое предприятие на Обводном канале. Представляло оно собой трехэтажный дом, где на первом этаже сверкал обширный офис (служащий скорее выставочным залом), а на двух других пятнадцать художников лепили восковки. В подвале стояла муфельная печь, в которой Олег плавил драгметаллы (в основном серебро) и разливал по формам. Главной его задачей было не допускать простоя расплава — угорают ценные металлы со страшной скоростью. По той же причине нельзя было оставлять работу на потом. Начал плавку — доводи до конца.
      Хозяйка мастерской — маленькая тощая женщина со злыми глазами — с присущей буржуям бдительностью каждые два часа прибегала в подвал и заглядывала в тигли. Олег тут же начинал ругаться. Частично обижаясь за недоверие, частично демонстрируя свою пролетарскую независимость.
      Сегодня, после очередного визита Надежды Альбертовны, он подумал, что можно было бы воссоздать ее в своем сне и покарать за недоверие Драккаром. Олег представил себе тщедушную жилистую фигурку, тоненькую шею, жалобный писк и совсем было уже замахнулся мечом… но в последний миг пощадил несчастную: в конце концов, тетка она неплохая. Бесплатную спецодежду всем выдавала, проездные карточки. Один раз, когда три месяца денег с клиента получить не могла, продала свою квартиру, чтобы зарплату выдать. Да и угорают в тиглях ее кровные, не чьи-нибудь. Мысли тем временем перескочили на рухнувшие стены: что же там, что за ними? Дьявол обещал сделать мир таким, какой Олег пожелает. Что же там получилось? Эх, проснуться бы хоть на пятнадцать минут позднее!
      Домой Олег вернулся около десяти. У художников разыгралась фантазия на крупные формы — пришлось две лишние плавки делать. Сашка встретил его в коридоре и угрюмо сообщил:
      — А у меня мама Афика отобрала.
      — Кого?
      — Ну, попугая…
      — Времени-то сколько, — серьезно, как мужчина мужчине, ответил Олег. — Тебе уже полчаса как спать пора. А ты небось играл с птицей?
      — Да я его только положить рядом хотел. Чтобы ему спать удобнее было.
      Олег представил себе желтоклювого Альфонса в детской постельке и с трудом подавил улыбку.
      — Нет, Сашка, ты не прав. Птичкам нужно спать на жердочках.
      — Тогда я за йогуртом пошел, — вздохнул сын. — Спокойной ночи. — И потопал к холодильнику.
      Там, на кухне, Таня, не забывая поглаживать млеющего на плече попугая, уже накладывала в тарелку с дымящейся вареной картошкой котлеты.
      — Мы как раз только поели. — Она взъерошила мужу волосы. — Устал?
      — Но кое-что еще могу.
      — «Кое-чего» пока нельзя. — Она усмехнулась и показала ему нос. — Вот тебе. Терпи, крепче любить потом будешь.
      Сразу после ужина Олег был отослан спать. Он разделся, забрался под холодное одеяло, закрыл глаза.

* * *

      — Я взял на себя смелость облегчить твой переход в этот мир, Создатель, — склонился в почтительном поклоне Дьявол, и Олег увидел, как плавно, словно лепестки тюльпана, раскрываются стены.
      Стены мягко и бесшумно легли в густую траву. На миг Олегу показалось, что это всего лишь картинка, но Дьявол вновь склонился в поклоне, и тотчас пахнуло пьянящим, сладким и чуть влажным ароматом заливных лугов, донесся шелест ветра, стрекот кузнечиков. Пестрая, густо усыпанная цветами поляна ограничивалась темно-зеленым лесом, высоко забравшимся острыми вершинами деревьев в чистое голубое небо. На небосклоне ярко светилось несколько лун разного размера, причем все они ощутимо перемещались вверх или вниз. В поисках солнца Олег огляделся кругом и обнаружил, что прямо за его спиной высится горная гряда. Это была отвесная стена, утыканная заснеженными вершинами, как Кремль зубцами. Немного левее однообразие прерывалось несколькими высокими и стройными, словно минареты, шпилями.
      — Это центр мира, — немедленно сообщил Дьявол. — Твой замок, Создатель.
      — Мой? — искренне удивился Олег, но тут же спохватился. Действительно, ведь именно он — Создатель этого мира. Так кому еще может принадлежать этот замок? — Тогда войдем.
      Рва перед замком не имелось, но длинная пологая лестница дважды изгибалась в рукотворном ущелье, и возможным ворогам пришлось бы довольно долго добираться до дверей под смертоносным обстрелом защитников, для которых предусматривались специальные площадки наверху. Розоватая толстая дверь из мореного дуба, окованная шипастым железом, оказалась невероятной высоты — впору на слоне въезжать. Она раскрылась с тяжелым скрипом, повинуясь жесту Дьявола, и изнутри пахнуло прохладой.
      — Не топлено, — машинально отметил Олег.
      — Это замок Создателя, — торжественно изрек Дьявол, — и за всю историю человечества никто не решился посягнуть на него.
      — Какую историю?
      — Ты представлял его уже готовым, Создатель, а потому он существует в этом мире столько же лет, сколько и сам мир.
      — Один день, — отметил Олег.
      — Прости, Создатель, но для создания человека по образу и подобию твоему есть три пути. Можно одарить женщину твоим семенем, и она родит подобного тебе. Но у меня не было женщины. Можно дать родиться первым молекулам, из них позволить развиться микробам, потом простейшим, потом животным, пока не появится человек. Но это невероятно долго. И есть третий путь. Сразу создать взрослого человека с памятью о долгой жизни, предках, истории. Именно так, с твоего позволения, я и поступил. В этом мире есть цивилизация хеленов, прошедшая долгий путь развития и войн, пока не стала единой страной, есть дикие и полудикие племена, есть Долина Странных Мыслей, куда я поместил все, чего не смог постичь в твоем разуме. Люди этого мира насчитывают тысячелетия своей истории, и всегда в центре земли стоял пустой замок Создателя. Они даже дали ему имя Мертвого Замка.
      Олег неторопливо вошел в двери. Дьявол бесшумно скользнул следом. Они оказались в совершенно пустой комнате — ни шкафов, ни столов, ни диванов, ни даже табуретки. Только толстый слой пыли да масса несуеверных пауков по углам.
      — Они тоже помнят о массе поколений? — кивнул Олег в сторону густой паутины, затянувшей высокое готическое окно.
      — Об этом помнит весь мир, Создатель, — сурово ответил Дьявол.
      — Не самое уютное здесь место…
      — Нужно призвать жителей ближайших селений и объявить, что Создатель пришел. Они приведут все в порядок.
      Олег выглянул в окно на сверкающий красками луг, потом обернулся назад, к пустым и холодным залам Мертвого Замка, и решительно приказал:
      — Пусть готовят замок. А мы пока осмотрим мой мир.
      — Слушаюсь, Создатель, — склонился в поклоне Дьявол и звонко хлопнул в ладоши. Тотчас за стеной послышался дробный топот. Стараясь не выпачкаться я паутине, Олег приоткрыл дверь в соседний зал и увидел двух крупных серых коней. Кони стояли оседланные, взнузданные и звонко били копытами в мраморный пол.
      — Откуда они взялись?
      — Я приготовил их для нашего путешествия, — несколько забеспокоился рогатый слуга, — они не нравятся тебе, Создатель?
      — Но почему они в замке?
      — Я же объяснял, Создатель. Мы не в силах изменить то, что уже создано. Улица пуста. Чтобы кони появились на ней, их нужно было бы привести, оседлать, взнуздать, а твои слуги еще не явились в замок.
      — Ты хочешь сказать, что создал их прямо в соседней комнате?
      — Нет, я просто предположил, что они стояли там и ждали твоего визита на протяжении тысячелетий. Поскольку никто и никогда не смел заглядывать в твой замок, то возможность эта вполне реальна.
      Один из коней просунул голову в дверь и ткнулся мордой Олегу в плечо, громко чмокая влажными губами.
      — Как его зовут? — Олег погладил теплую конскую шею.
      — Джордж, — после секундного замешательства ответил Дьявол.
      — Хороший Джордж, хороший, — тихонько похлопал коня по ноздрям Олег, — слушай, Дьявол, а кусочка хлеба ты «предположить» не можешь?
      — Прости, Создатель, я не подумал об этом сразу, а теперь поздно. Здесь больше ничего нет.
      — Так создай, — предложил Олег.
      — Наверное, я плохо объяснил. — Дьявол прошел в соседний зал, взял второго коня под уздцы и повел за собой. — Если в этом мире люди столетиями ходили по полю и на нем никогда не было никаких валунов, то создать посреди пашни огромный камень уже невозможно. Можно привезти его из другого места или предположить, что он существует под полем, куда никто и никогда не заглядывал. Но если валун появился, то убрать его можно только одним способом — выкопать и увезти. Я не догадался создать хлеб сразу, а теперь уже поздно. Его нет.
      — Жалко, — вздохнул Олег и следом за Дьяволом повел коня на улицу. — Значит, чудеса творить мы не можем…
      — Мы можем трансформировать по своему желанию события, которые непостоянны сами по себе: менять погоду, поднимать и успокаивать ветер, вздымать волны, подчинять себе волю зверей и насекомых… Мы не можем создать из пустоты птицу, которая гнездится на дереве уже много лет, но можем заставить ее лететь туда, куда пожелаем. — Дьявол ловко взметнулся в седло, натянул поводья. — Тебе даже не нужно уметь ездить верхом, конь и так будет следовать твоей воле. Разве это не чудо? — Дьявол рассмеялся. Выглядело это так, словно кто-то потянул его за кожу на макушке, отчего черные губы обнажили острые клыки. Зубки у слуги оказались весьма впечатляющими. Вегетарианцем он явно не был.
      — Чему ты так радуешься, рогатый? — не очень дружелюбно спросил Олег.
      — Как прекрасно жить, Создатель… — Дьявол поднялся на ногах, с наслаждением втянул прохладный воздух. — Просто существовать…
      Олег поставил ногу в стремя, положил руку на луку седла. Все его познания в области верховой езды сводились к просмотру голливудских вестернов. Как же нужно забираться наверх?
      Конь засеменил вперед. Олег несколько раз неуклюже подпрыгнул на одной ноге, потом изловчился и забросил ее на лошадиный круп. Джордж громко заржал. Олег покосился на Дьявола. Тот невозмутимо смотрел вперед. Отчаянно изгибаясь и помогая себе руками, Олег перебрался в седло и поймал поводья. Если не считать того, что колени пришлось развести в стороны до боли в паху, седло оказалось удобным. Только непонятно, как управлять доставшимся транспортным средством.
      — Они приближаются, — сообщил Дьявол, поведя носом.
      — Кто?
      — Твои слуги, Создатель. — Дьявол указал на вход в ущелье.
      Олег попытался разглядеть, что там происходит, и внезапно Джордж, точно пришпоренный, совершил дикий прыжок, едва не сбросив седока наземь. Олег отпустил бесполезные поводья и мертвой хваткой вцепился в луку седла. Конь замер как вкопанный.