Параллельный мальчик (сборник)

      – А что не работает? – спросил он.
      – Не ходит, не разговаривает, – пожаловалась Котькина мама.
      – Контакт, значит, где-то... – пробормотал приемщик. – Но мы их не ремонтируем, таких...
      – А что, вам уже приносили?
      – Приносили, – соврал приемщик. – Не берем. Сложная схема.
      – Что же мне с ним делать?
      – Отнесите в комиссионный, – посоветовал приемщик. – Там возьмут. Кто-нибудь купит, есть любители.
      – А сколько он стоит? – с интересом спросила Котькина мама.
      – Японские, они дорогие...
      Пататам в разговор не вмешивался. Он решил понаблюдать за жителями Земли со стороны. В конце концов можно и таким способом узнать о жизни на планете. Он снова дал завернуть себя в мешочек, и они с Котькиной мамой пошли в комиссионный магазин.
      Вскоре Пататам предстал перед молодым человеком с быстрыми глазами. Он кинул взгляд на Пататама.
      – Что это такое?
      – Японский сувенир, – ответила мама.
      – Семь рублей, – коротко оценил Пататама молодой человек.
      – Он говорящий, – запротестовала мама.
      – Не слышу.
      – «Вы слыхали, как поют дрозды? Нет, не те дрозды, не полевые...» – заорал Пататам. Ему стало вдруг ужасно весело.
      – Вот! Вот! – воскликнула Котькина мама.
      – Семьдесят пять рублей, – изменил свое мнение молодой человек.
      На этом и согласились. К Пататаму прикрепили ярлык с ценой и надписью «Сувенир японский говорящий», Котькина мама получила квитанцию, а Пататама поставили в магазине на полку рядом с магнитофонами, фотоаппаратами и радиоприемниками.
      Весь следующий день, когда Мананам ходил в гости к писателю, его братец провел на полке магазина с ярлыком на шее. Несколько раз его показывали покупателям. Те вертели его в руках, пожимали плечами и возвращали обратно. Цена была слишком высока. Одна девушка подмигнула Пататаму и сказала:
      – Привет, Буратино!
      Пататам ответил: «Здравствуйте, мадемуазель!», чем привел девушку в восторг. Но денег у нее не было.
      Продавец сердито отобрал Пататама у девушки, сказав:
      – Вы что, какой это Буратино?! Он же без носа!
      – Сами вы без носа! – сказала девушка и ушла.
      Пататам огорчился.
      Наблюдая с полки за людьми, толпящимися у прилавка, Пататам думал о том, как много вещей, оказывается, нужно для счастья обитателям этой планеты. Люди толпятся у прилавка, считают деньги, с завистью смотрят на бездушные предметы со множеством ручек... А с ними ни поговорить, ни посмеяться... Пататам пробовал установить контакт с магнитофонами и убедился, что они совершенно мертвы.
      Под вечер в магазин пришел юноша в очках. Он потолкался у витрины, разглядывая магнитофоны и фотоаппараты, и вдруг увидел Пататама. С минуту он смотрел на него, о чем-то размышляя, потом спросил:
      – Скажите, пожалуйста, вы действительно умеете говорить?
      – Честное слово, – ответил Пататам. Ему понравилось, что юноша обратился к нему вежливо.
      Юноша снял очки и протер их.
      – У него глаза умные, – пробормотал он.
      – Спасибо за комплимент. У вас тоже неглупые глаза, – сказал Пататам.
      Юноша сорвался с места и побежал к кассе, на ходу роясь в карманах. Он бросил на тарелочку кассира семьдесят пять рублей, приготовленных им для покупки фотоаппарата, причем от волнения не мог даже назвать номер отдела. Он только махнул рукой в ту сторону, повторяя:
      – Японский... Говорящий...
      Пряча Пататама в портфель, Он сказал:
      – Меня зовут Юра Громов. Я – аспирант.
      – Пататам, покоритель космоса, – представился пришелец.
      И Юра поехал к себе домой, в общежитие, время от времени раскрывая портфель и заглядывая в него. Увлеченный своей покупкой, он не заметил, что из магазина за ним вышел мальчишка лет двенадцати, с веснушками на носу. Мальчишка сел в тот же автобус, вышел вместе с Юрой на одной остановке и шел за ним до общежития. Внутрь его не пустила вахтерша. Маль-чищка постоял у двери, затем дошел до угла и внимательно прочитал табличку с адресом. Лицо его выражало озабоченность.

Глава 8. Урок труда

      – Его купил очкарик! – доложил Пашка, прибежав домой. – Он живет в общежитии на улице Академика Королева, дом семь.
      – Очкарик – это профессия? – спросил Мананам.
      – Нет. Это значит – он в очках.
      Мананам задумался. Он встал из-за стола и принялся, заложив руки за спину, ходить в ящике по бархатной бумаге. Лена и Пашка молча следили за ним. Мананам остановился.
      – Сколько он стоил?
      – Семьдесят пять рублей, – ответил Пашка.
      – Это много?
      – Очень. Можно купить пять радиоконструкторов.
      Мананам снова принялся ходить. Лицо его выражало озабоченность.
      – Все-таки нас ценят, – наконец сказал он. – Но неизвестно, что за человек очкарик. Можно ли вступить с ним в контакт?
      – Я украду его, – сказал Пашка.
      – Кого? – спросил Мананам.
      – Пататама.
      – Красть нельзя. Это еще хуже, чем врать.
      – Красть нельзя! Врать нельзя! – возмутился Пашка. – А продавать живых людей можно?
      – Мы не люди... – с грустью сказал Мананам. – Мне нужно подумать. Задвиньте, пожалуйста, ящик.
      Лена задвинула ящик, и Мананам остался в темноте. Лампочку он не включил. Ящик пахнул сосной, деревом, лесом... Мананаму стало грустно. Он вдыхал ухоносом запахи сосновой смолы и вспоминал густые леса родной планеты. Там прошла первая жизнь Мананама. Там он вырос на дереве, там узнал о своем Задании, там встретил братца по разуму Пататама. Страшно даже подумать, сколько лет назад это было! Миллиарды и биллиарды лет. А потом, когда кончилась первая жизнь, они с Пататамом летели в космосе в виде Зерна Разума. Как радостно было после этого вновь встретиться с Пататамом на Земле и начать вторую жизнь! И вот Пататама продали...
      Мананам тяжело вздохнул и закрыл глаза.
      Однако на следующее утро он снова был бодр и деятелен. Как бы там ни было, нужно выполнять программу. Потерпев неудачу в контакте с писателем и не дождавшись ответа из газеты, Мананам отправился с Пашкой в школу. С одной стороны, Пашка этому радовался, потому что могло получиться замечательное происшествие, но с другой – он уже догадывался о записи в дневнике, которая после этого происшествия должна была появиться.
      Пашка принес Мананама в школу и посадил в парту, никому не показывая. Так они договорились.
      Раздался первый звонок, и в класс вошла учительница труда Светлана Николаевна. Она была небольшого роста, пухленькая, с круглыми испуганными глазами за толстыми стеклами очков. В руках у нее была большая матерчатая сумка, набитая чем-то мягким. Испуганный вид Светланы Николаевны объяснялся тем, что сегодня впервые на ее уроке присутствовали мальчики, которые обычно занимались столярным делом. Но учитель мальчиков Валентин Федорович заболел, и ей пришлось согласиться, чтобы мальчики остались в классе на уроке шитья. Светлана Николаевна мальчиков побаивалась и ждала от них самого худшего. Но действительность превзошла самые ужасные ее ожидания.
      Учительница поздоровалась с классом и проверила по журналу присутствующих. Пока все шло хорошо.
      Светлана Николаевна вывалила на стол из сумки груду разноцветных лоскутков, ниток, иголок и пуговиц.
      – Тема сегодняшнего урока – пришивание пуговиц, – сказала она. – Дежурные, раздайте учебные пособия.
      Дежурные принялись разносить по партам лоскутки с пуговицами и нитками. Светлана Николаевна взяла в одну руку иголку, а в другую – нитку.
      – Смотрите на меня и повторяйте мои движения. Вденем нитку в игольное ушко...
      И тут она увидела, что на крышку первой парты, за которой сидел лохматый веснушчатый мальчик, вылезло что-то маленькое, зеленое, с округлой блестящей головой и маленьким блюдечком на ней. Эта штука направилась по парте к столу, перепрыгнула на стекло, покрывавшее учительский стол, и деловито направилась по классному журналу к Светлане Николаевне.
      – Ай! – закричала учительница и пулей отлетела от стола к доске. Весь класс, затаив дыхание, смотрел на зеленое существо.
      – Уважаемая Светлана Николаевна, – подчеркнуто официально начал Мананам, остановившись посреди стола. – В вашем лице я хотел бы вступить в контакт с той частью мыслящего человечества...
      – Ой! – еще громче закричала учительница и замахала руками на Мананама. – Прекратить! Прекратить! Мальчик, как твоя фамилия? – Она уставилась на Пашку.
      – Булкин, – нехотя сказал Пашка, вставая.
      Начинается!.. Пашка даже удивлялся, как это Мананам с его умом не догадывался о последствиях своих контактов со взрослыми. Ничего иного нельзя и ожидать. А отдуваться придется Пашке.
      – Меня зовут Мананам. Я прилетел с планеты Талинта, – упорно продолжал гнуть свою линию пришелец.
      – Булкин! Выключи его! – крикнула Светлана Николаевна, прижимаясь к доске.
      – Меня нельзя выключить. Я не торшер, – мягко проговорил Мананам, в то время как Пашка уже теребил в руках дневник, с тоской глядя на непонятливого космонавта.
      – Светлана Николаевна, он хочет вступить с вами в контакт, – жалобно проговорил Пашка.
      – Я тебе покажу контакт! – осмелев, воскликнула учительница.
      Она шагнула к столу, схватила Мананама за ухонос и потрясла им в воздухе.
      – Без родителей в школу не приходи! А вот это я отнесу директору! – И она швырнула Мананама в матерчатую сумку.
      – Опять двадцать пять, – с досадой сказал Мананам, влетая в сумку.
      Учительница выбежала из класса. В коридоре застучали ее каблуки.
      Светлана Николаевна ворвалась в кабинет директора. Сидевший в темноте Мананам почувствовал, как сумка с размаху шлепнулась на что-то твердое.
      – Как хотите, Афанасий Петрович, я в этот класс больше не пойду! – услышал он взволнованный голос учительницы.
      – В чем дело, Светлана Николаевна? – спросил другой голос. Спокойный.
      – Булкин! – выпалила учительница.
      – Что Булкин?
      – Посмотрите, что у меня в сумке!
      Мананам ощутил движение. В сумку влезла пятерня с короткими пальцами и плоскими, коротко остриженными ногтями. Мананам вздохнул и обхватил указательный палец руками.
      – Ой! – крикнул директор, выдергивая руку из сумки.
      На его пальце висел Мананам. Директор в ужасе затряс рукой, и Мананам упал на стол, но тут же вскочил на ноги и учтиво поклонился директору.
      – Добрый день!
      – Здрасьте... – оторопел директор.
      – Я – Мананам, покоритель космоса. Наш дом – Вселенная. Наш мир – един, – с достоинством продолжал Мананам.
      – Ну, теперь вы видите? – проговорила учительница. – Булкин принес этого говорящего таракана и напустил на меня!
      Хорошо, что Мананам не совсем ясно представлял себе тараканов. Иначе бы он сильно обиделся. Однако по тону учительницы он понял, что она не испытывает к тараканам никакой приязни, и поспешил рассеять недоразумение:
      – Я думаю, вы ошибаетесь, называя меня тараканом. Я не имею чести знать братцев по разуму, именуемых тараканами, но уверяю вас, что не принадлежу к их числу.
      Взор учительницы помутился, и она рухнула на кожаный диван у стены. Директор кинулся к ней со стаканом воды. Светлана Николаевна проглотила какую-то таблетку. Директор погладил учительницу по голове.
      – Светлана Николаевна, миленькая! Ну зачем же так? Давайте посмотрим на вещи с другой стороны. Булкин сконструировал любопытную модель, ему захотелось вас удивить... Нет, в самом деле, очень занятный человечек! – воскликнул директор, оглядываясь на Мананама. – Вам следовало похвалить Булкина. Может быть, он будущий академик Королев?... А эту вещицу мы выставим в музее. Скажите, ведь я прав?
      Светлана Николаевна кивнула, всхлипывая.
      Директор вернулся к столу, взял Мананама за туловище и поднес к носу, внимательно разглядывая. Он ощупал его ноги и руки, попытался отвинтить ухонос, дернул за пальчик, бормоча:
      – Очень, очень тонкая работа... Интересно, как он управляет его речью?
      – Кто управляет речью? – спросил Мананам..
      – Ну, Пашка этот! – рассмеялся директор. – Постреленок!
      – В таком случае я вынужден предположить, что кто-то управляет вашей речью, – сказал Мананам.
      – Ах, негодяй! Ах, поросенок! – обрадованно вскричал директор, имея в виду Пашку. – Это ведь не автомат, Светлана Николаевна, а робот, управляемый по радио. Большая разница! – обратился он к учительнице.
      Учительнице было все равно – что автомат, что робот. Говорящий таракан по-прежнему пугал ее.
      – Ладно, отнесем его в музей и пойдем разбираться с вашим пятым «б», – сказал директор.
      Он вырезал из плотной бумаги прямоугольник, написал на нем: «Радиоуправляемая модель робота. Изготовлена учеником пятого класса „б“ Павлом Булкиным», положил этикетку с Мананамом в футляр очков и пошел в школьный музей.
      Когда директор воздрузил Мананама среди приборов и моделей, изготовленных учениками школы, Мананам умоляюще простер к директору руки и быстро-быстро заговорил:
      – Я ничего не понимаю, извините меня! Вы – мыслящее существо?
      – Мыслящее, – подтвердил директор.
      – Почему же вы отказываете в этом мне? Я проделал огромный путь в миллионы световых лет. Я прилетел с другой планеты. Мы должны вместе решать проблемы Вселенной...
      – Ох, у меня своих проблем хватает, – вздохнул директор.
      – Я – пришелец, клянусь вам!
      – Пришельцев нет, – директор погрозил пальцем Мананаму. – Наукой доказано.

Глава 9. Маша

      Отдохнувший и окрепший Пататам проснулся в кастрюле с землей, которую Юра с вечера принес в комнату общежития. Настроение у Пататама было превосходное. Он резко выдернул присоски из земли, сделал несколько энергичных движений руками и спрыгнул вниз. «Миллион, миллион, миллион алых роз...» – мурлыкал он песенку, услышанную вчера по радио. Песенка чрезвычайно понравилась космонавту. Она напоминала ему о родной планете, о миллионах цветов, которые остались на ней миллионы лет назад.
      Постель Юры была аккуратно заправлена, но хозяин отсутствовал. Пататам осмотрелся. Неподалеку на тарелке лежали три апельсина. Пататам подошел к ним и на всякий случай произнес космическое приветствие.
      Апельсины молчали. «Ишь, какие важные! Не хотят разговаривать», – подумал Пататам.
      – Вы здесь в гостях или по делу? – спросил он.
      Апельсины не отвечали.
      Дверь комнаты отворилась, и на пороге появилась девушка со спортивной сумкой через плечо. Пататам вздрогнул. Он узнал девушку – это она приходила в комиссионный магазин, улыбалась ему и назвала странным именем Буратино. Девушка подошла к столу и заметила маленького пришельца.
      – Какая встреча! – удивилась она. – Ты меня помнишь?
      – Помню... – Пататам почему-то смутился.
      – Как ты здесь оказался?
      – Юра меня купил. – Пататам опустил глаза.
      – Вот молодец! Как тебя зовут?
      – Пататам – покоритель космоса.
      – А я – Маша. Оператор вычислительной машины. Где Юра?
      – Не знаю. Я проснулся, а его нет.
      – Наверное, пошел в магазин, – догадалась Маша. – Сейчас будем завтракать.
      Она достала из сумки бутылку молока, булку и сыр, поставила на стол тарелки и стаканы.
      – Мы будем с тобой дружить? – спросила Маша.
      – Если вы этого хотите, то я – с удовольствием, – отвечал Пататам.
      – Ой, как ты странно говоришь! Как старичок. Зови меня на «ты».
      – Я постараюсь, – обещал Пататам.
      Маша сняла с тарелки апельсин и катнула его по столу к Пататаму.
      – Хочешь? – спросила она.
      – Откуда он? – задал вопрос Пататам, останавливая апельсин.
      Для этого ему пришлось упереться в него обеими руками – апельсин был тяжелый и неповоротливый.
      – Он из Марокко.
      – Это такая планета?
      – Нет. Это государство в Африке.
      – Африка – это планета?
      – Почему ты все считаешь планетами? – засмеялась Маша.
      – Я привык иметь дело с планетами, – гордо сказал Пататам. – Я – покоритель космоса.
      – Ах, ну да! – кивнула Маша.
      – Почему апельсины такие неразговорчивые? – спросил Пататам.
      – Они не умеют говорить. Это же растения, – опять улыбнулась Маша.
      – Я тоже растение. И не вижу в этом ничего плохого. – Пататам обиженно засопел.
      – Конечно, конечно! – воскликнула Маша, нежно дотрагиваясь до ухоноса. – Но ты – умное растение. Ты умеешь говорить. А наши растения – глупые. Мы их едим.
      – Вы едите растения? – в ужасе вскричал Пататам.
      – Да... А что!? – удивилась Маша.
      – Интересно! А что вы еще едите?
      – Колбасу, сыр, мясо... – принялась перечислять она.
      – Это – не растения?
      – Нет. Это пища животного происхождения.
      – Какого?
      – Животного, – сказала Маша растерянно.
      – А что это такое?
      – Коровы, куры, овцы...
      – Постойте, постойте! – остановил ее Пататам. – А сами вы кто?
      – Мы – люди... Зачем это тебе?
      – Не растения и не животные? – уточнил Пататам.
      – Ну, животные мы, животные! – чуть не плача закричала Маша. – Чего ты ко мне пристал!? Мы не такие животные, как они...
      – Откуда вы это знаете? – спросил Пататам.
      – Это же само собой понятно. Мы говорим, мы думаем...
      – Говорить и думать – это не одно и то же, – изрек Пататам.
      Маша задумалась. Тут появился Юра с яблоками, колбасой и печеньем.
      Он взглянул на стол и поцеловал Машу.
      – Молодец, Машенька. Спасибо.
      Пататаму сделалось неприятно. «Перебил на самом интересном месте», – подумал он.
      – Юрик, он довел меня! – пожаловалась Маша. – Почему вы едите растения? Почему вы едите животных? – передразнила она Пататама. – А почему мы их едим?
      Юра сразу стал серьезным. Он снял очки и протер их, собираясь с мыслями.
      – Видите ли, Пататам... – медленно начал он. – Это непростые вопросы. У нас на Земле так устроена жизнь.
      – Какая же это жизнь! – буркнул Пататам.
      – А разве у вас не так?
      – Мы помогаем друг другу, растем рядом и радуемся жизни и свету. Наше солнце и почва дают нам все, что нужно...
      – Вам хорошо, – выкрикнула Маша, – присосался к земле и сыт. И совесть чиста, главное! Никого они не едят, видите ли. А мы так не умеем!
      – Погоди, Машенька... – возразил Юра.
      – Может, мне самой жалко всяких цыплят и телят! – Маша вдруг заплакала. – Я об этом не хочу даже и думать. А тут явился этот... вегетарианец.
      – Он даже не вегетарианец, – улыбнулся Юра.
      Пататам взглянул на всхлипывающую Машу, и ему вдруг до невозможности стало ее жалко. Он рассердился на себя за то, что довел ее до слез. «Пускай ест кого хочет, – подумал он. – Пускай даже меня съест – лишь бы не плакала. Зачем она плачет?»
      Юра стер слезы с Машиных щек и снова поцеловал ее. Пататаму стало тоскливо. Он оперся на круглый бок апельсина – тот был бугристым и влажным. «Эх, брат апельсин! – подумал Пататам. – Мы с тобой – растения. Нас можно есть, но любить нас нельзя!»
      Сквозь кожуру апельсина просочилась прозрачная крупная слеза.
      Юра с Машей быстро позавтракали, причем Пататам снова попробовал молока из блюдечка, после чего Юра стал собираться в свой институт к профессору Стаканскому, чтобы доложить ему результаты работы. Он исследовал поле тяжести Земли, надеясь найти в нем небольшие дыры, где сила тяготения пропадает. Если бы их удалось найти, то можно было бы летать в космос без ракет. Но Юра пока не нашел таких дыр в поле тяготения.
      Он представил себе, как профессор Стаканский опять хихикнет и скажет, потирая руки: «Опять в чудеса ударились, любезный Юрий Глебович! Пора с этим кончать», – и хлопнет ладонью по своей монографии, которая всегда лежит у него на столе.
      Юра взглянул на часы и сказал:
      – Мне пора.
      – Юра, можно я Пататама с собой возьму? – спросила Маша.
      Пататам насторожился. Опять его не спрашивают! Но Юра, мягко улыбнувшись, только покачал головой:
      – Нет, не надо. С ним может что-нибудь случиться.
      Маша надула губы, а Пататам решительно выступил вперед и заявил:
      – Я пойду с Машей. Или вы считаете, что я теперь ваша собственность на том основании, что заплатили за меня семьдесят пять рублей? Это не дает вам права распоряжаться моей свободой.
      – Ничего я не считаю! – рассердился Юра. – Можете идти куда хотите.
      – Вот и чудесно. Спасибо! – Маша поцеловала Юру в щеку. Пататама передернуло. «Что это они все время целуются!?» – с досадой подумал он.
      Маша взяла Пататама и, недолго думая, продела его в пуговичную петлю на лацкане своей куртки. Пататам повис в петле, удобно опираясь локтями. Над лацканом осталась торчать его голова с ухоносом и сложенные на груди руки.
      – Все будут думать, что ты – брошка, – сказала Маша.
      Пататам усмехнулся. «Ладно, пусть брошка! Я выше этого!»
      – Всего хорошего, – сказал он Юре.
      – Не потеряй его! – сказал Юра. – И вообще, будьте благоразумны.
      Маша вышла на улицу и пошла, помахивая сумкой. Из лацкана торчала голова Пататама. Маша косилась на нее и улыбалась пришельцу. Она радовалась, что никто во всем городе и на всей Земле не догадывается, какое чудо висит у нее на куртке.
      Пататам задрал голову и посмотрел на Машу снизу. Только тут он заметил, что Машины губы выкрашены в красный цвет. Это его заинтересовало.
      – Почему у тебя губы в краске? – спросил он и смутился, ибо впервые обратился к Маше на «ты».
      – Я – женщина, – сказала Маша.
      – Женщина... – повторил Пататам.
      Ему понравилось это слово. Он уже хотел выяснить, что же такое женщина, но тут Маша наклонилась к нему и дотронулась губами до ухоноса.
      – А ты порозовел. Местами, – сказала она. – Почему?
      – От свежего воздуха, – смущенно пролепетал Пататам.
      – А сейчас на тебе появились синие пятнышки. Ой, как интересно! – воскликнула Маша, глядя на Пататама.
      – Ничего интересного, – буркнул Пататам и отвернулся.
      Он-то хорошо знал причину, из-за которой появились эти пятнышки! Дело в том, что жители Талинты выражают свои чувства не только словами, но и изменением цвета кожи. В обычном состоянии все талинтяне – зеленые, но когда влюбляются, то становятся розовыми, а потом и красными – в зависимости от силы чувства. Если талинтянин врет, то на нем немедленно проступают синие пятнышки от стыда, а если испугается, то на время чернеет. Видимо, Пататаму очень понравилась Маша, вот почему он порозовел, а потом смутился, соврал и покрылся синими пятнышками.
      – Ты ужасно смешной, – сказала Маша... – Мы поедем в парк кататься на карусели.
      – Хорошо, – кивнул Пататам, слегка обидевшись на слово «смешной» и от обиды становясь на миг сиреневым.
      Но Маша не заметила этого. Она села в трамвай, и они поехали.
      В этот час в парке было пусто. Старик, обслуживающий карусель, оторвал Маше билет, и она устроилась на висячей скамейке, пристегнувшись толстым ремнем.
      – И охота одной кататься... – проворчал старик, включая карусель.
      Колесо медленно сдвинулось с места, заскрипело, пустые скамейки на цепях качнулись и разошлись веером по сторонам. В лицо Пататаму подул встречный ветер, и он вспомнил о космосе, о бесконечном полете во Вселенной. У него дух захватило.
      Они катались и разговаривали, Пататам рассказывал Маше о родной планете, о дереве, на котором они выросли, о своем братце по разуму Мананаме. Старик сидел в будке, удивляясь. Странная девушка в одиночку кружилась на карусели и разговаривала сама с собой.
      – А где же твой братец? – спросила Маша.
      – Он остался у Лены и Пашки.
      – Где это?
      – Не знаю... – Пататаму стало в этот миг совестно, потому что он совсем забыл о Мананаме – так хорошо ему было с Машей. – Я должен его разыскать, – добавил он.
      – Разыщем... А сейчас мне нужно на работу.
      – Я хочу с тобой, – быстро сказал Пататам, снова розовея.
      Маша только улыбнулась. Она сошла с карусели, поблагодарив старика, и медленно пошла к выходу из осеннего парка.
      – Тебе не холодно? – спросила она Пататама.
      Не дожидаясь ответа, Маша вынула пришельца из пуговичной петли и переложила к себе за пазуху курточки. Пататаму стало тепло. От Маши вкусно пахло незнакомым запахом, как от цветов на планете Талинта. Пататам спрятал ухонос у нее на груди и задремал, вдыхая сладковатый запах духов.
      – Дурачок... – нежно прошептала Маша, поглаживая Пататама, как котенка. Если бы он слышал, то наверное обиделся бы, но Пататам уже спал, тихонько посапывая.
      Маша села в трамвай и поехала на работу.

Глава 10. По следам Мананама

      Профессор Стаканский принял Юру в конце рабочего дня в своем кабинете на третьем этаже Института космических исследований. Юра коротко рассказал, как в течение месяца, пользуясь физическими приборами, он пытался обнаружить дыры в поле тяжести. Профессор слушал, нетерпеливо барабаня пальцами по обложке своей монографии. Наконец Юра признался, что никаких дыр не нашел, но надежду еще не потерял.
      – Неудивительно, – сказал профессор, – вы бы еще, голубчик мой, искали следы пришельцев. Это антинаучно! – вдруг вскрикнул он высоким голосом и хлопнул-таки по монографии.
      – Пришельцы уже есть. Это не проблема, – понуро проговорил Юра Громов.
      – Ну знаете! – развел руками профессор не в силах подобрать слов.
      – У меня дома живет пришелец, – сказал Юра.
      – Где же вы его взяли? – язвительно спросил профессор.
      – Купил в комиссионном магазине.
      Профессор молча снял телефонную трубку и набрал две цифры. При этом он смотрел на своего аспиранта очень внимательно.
      – Скорая медицинская помощь? – сказал он в трубку. – Немедленно приезжайте! Случай серьезного помешательства. Адрес...
      Договорить профессору не удалось – Юра опустил ладонь на рычажки телефона.
      – Я здоров, Сигизмунд Робертович!
      – Не уверен, Юрий Глебович. Вы переутомились. Не взять ли вам академический отпуск? Или, может быть, совсем уйти из аспирантуры? Наука – дело серьезное. Это вам не фантастика какая-нибудь...
      – Хотите, я приведу вам пришельца из комиссионного? – дерзко спросил Юра.
      – Буду рад с ним познакомиться, – иронически отвечал профессор. – Извините, у меня нет больше времени.
      – До свиданья, Сигизмунд Робертович! – Юра кивнул.
      – До скорого, Юрий Глебович. Подумайте над моими словами.
      Юра вышел из института и в отчаянии стукнул кулаком по водосточной трубе. Она загудела. «Ладно. Я им покажу... Я им докажу!» – думал он, шагая к общежитию. Внезапно он увидел Машиного брата – Кольку Белоусова, который со всех ног мчался по тротуару.
      – Колька, стой! – крикнул Юра.
      Колька остановился, тяжело дыша.
      – Ты откуда такой?
      – Из школы. У нас сегодня такое было!
      И Колька, размахивая руками, вращая глазами и подпрыгивая, рассказал Юре об уроке труда, на котором появился маленький зеленый человечек, напугавший до смерти Светлану Николаевну.
      – Так это же Пататам! – воскликнул Юра. – Как он у вас очутился? Я дал его Маше.
      – Нет, его звали по-другому, – Колька потер лоб. – Мататам. Нет, Маманат.
      – Мананам! – закричал Юра. – Значит, это – его братец! Нужно скорее сообщить Пататаму!
      И он со всех ног кинулся к Вычислительному центру, где работала Маша. Колька с удивлением смотрел ему вслед.
      А Маша с Пататамом в это время с увлечением работали. Маша очень любила свою машину. Вернее сказать, уважала ее, потому что математика всегда была для Маши наукой не совсем понятной, а машина так ловко умела вычислять, что невольно вызывала почтение.
      Маша не зря взяла Пататама с собой на работу. Ей хотелось удивить пришельца достижением человеческого гения. Пататам с интересом осмотрел пульт управления, приборы, шкафы с магнитофонами и спросил:
      – Зачем это вам?
      Естественно, он имел в виду человечество, а не Машу лично.
      – Как зачем? Она помогает людям мыслить.
      – А разве нельзя самим научиться мыслить лучше?
      – Как?
      – У нас на Талинте знания передаются по наследству. Если одно поколение растений чему-нибудь научилось, то следующему учиться этому уже не надо. Оно может идти дальше. У нас есть древнейшие династии математиков, поэтов, инженеров, сеятелей...
      – Сеятелей? – переспросила Маша.
      – Это одна из самых почетных профессий на нашей планете.
      – Значит, ты – потомственный космонавт? – улыбнулась Маша.
      – Нет, я основатель династии космонавтов. Вернее, мы с Мананамом.
      – Вот видишь, а нам приходится изобретать разные машины, облегчающие человеку жизнь.
      – Мне кажется, что ваш способ... Как бы это выразиться?... Он опасен для человека. Разум может добиться всего сам. Стоит только захотеть. Машины приучают вас к бездействию.
      – Но не можем же мы летать без самолетов? Смотреть кино без телевизоров?
      – Разум может все. Нужно только потренироваться. И сильно захотеть. Мы же можем летать без ракет. Вернее, умеем запускать в космос Зерна Разума.
      Пататам находился в это время в лацкане белого халата, который Маша надела, когда пришла на работу. Его зеленая голова резко выделялась на белоснежном фоне. Сотрудники Вычислительного центра украдкой поглядывали на Машу. Со стороны им казалось, что у нее отличное настроение и она разговаривает сама с собой.
      К Маше подошел инженер Виталий Константинович – весьма неприятный тип, не любивший ни свою работу, ни машину. Он, правда, говорил, что любит Машу, но она ему не верила.
      – Приветствую хозяйку машины! Это что – новая мода? – указал он на Пататама.
      – Теперь так носят, – кивнула Маша.
      – Зеленое вам к лицу. Вы вся как зеленая ветка! – фальшиво воскликнул инженер.
      – Что вы понимаете в ветках? – не выдержал Пататам. Инженер ему сразу не понравился.
      – Как вы сказали? – переспросил Виталий Константинович. Ему показалось, что отвечала Маша.
      Маша быстро отвернулась, делая вид, что перебирает перфокарты.
      – Молчи! – шепнула она Пататаму.