Расчищая путь пехоте

      Утром 3 ноября с лютежского плацдарма и к северу от него в наступление перешла ударная группировка фронта. Еще затемно все заняли свои боевые места. Ровно в 8 часов утра началась артиллерийская подготовка. Она продолжалась всего 40 минут, но была очень эффективной, ошеломила противника, парализовала его способность к сопротивлению.
      Батальоны 75-й гвардейской стрелковой дивизии пошли на штурм вражеских позиций. "За Родину, за Киев, ур-р-ра!" - неслось над нашими наступающими цепями. На первых порах пехота продвигалась почти беспрепятственно. Но затем неприятельские войска стали оказывать сопротивление. Усилился артиллерийский и минометный обстрел наших боевых порядков. Пытаясь восстановить положение, фашисты неоднократно переходили в контратаки.
      В течение дня 3 ноября полки бригады дважды меняли свои позиции, сопровождая атакующие цепи огнем. Не отставая от стрелковых батальонов, в полной готовности оказать им немедленную поддержку, все время в движении находилось до 30 процентов орудий бригады. Задача состояла в том, чтобы не дать противнику ни минуты передышки, расстреливать в упор любой очаг его сопротивления.
      В ночь на 4 ноября шли ожесточенные бои на подступах к местечку Дымер. Местность здесь болотистая, и артиллеристам было нелегко успевать за пехотой. Мощные "студебеккеры" по ступицы застревали в грязи, и расчетам приходилось порой на руках вытаскивать их вместе с пушками из глубокой колеи. По-братски помогали нам пехотинцы, саперы, связисты.
      Облегчение наступало тогда, когда колонны артиллерийских подразделений выходили на шоссе или грунтовую дорогу. Однако противник все время обстреливал их и бомбил.
      Нередко случались жаркие встречные бои. Такую схватку пришлось выдержать 1-му дивизиону 200-го гвардейского легкоартиллерийского полка. Когда он перемещался в район Каменки для занятия новых позиций, разведчики обнаружили, что по шоссе Дымер - Волково движется колонна вражеских танков. Гитлеровцы тоже заметили артиллеристов. От колонны отделилось пять танков и одно штурмовое орудие "фердинанд". Стреляя на ходу, они пошли в атаку. Командир дивизиона гвардии капитан Ф. Д. Селиванов дал команду развернуть батареи и открыть по фашистам огонь прямой наводкой. Артиллеристам удалось подбить два немецких танка: получив прямое попадание снарядов в бензобаки, они загорелись. Остальные машины, отстреливаясь, отошли. Дивизион продолжал выполнение поставленной задачи. Фашисты не рискнули больше его преследовать.
      Утром 4 ноября сопротивление вражеских частей и подразделений было сломлено, и наши войска овладели Дымером. Но гитлеровцы, подтянув сюда резервы, попытались задержать соединения армии на заранее подготовленном рубеже хутор Велчков, колхоз имени Шолом-Алейхема и Литвиновка. Этот рубеж тянулся по гребню высот, господствовавших над окружающей местностью.
      Два дня шли тяжелые бои. Особенно упорная борьба разгорелась в окрестностях колхоза имени Шолом-Алейхема. Лишь после нанесения флангового удара слева - частями 142-й стрелковой дивизии на Демидово и 3-й гвардейской стрелковой дивизии на Литвиновку - противник вынужден был прекратить сопротивление. С этого момента начался массовый отход его войск на запад и юго-запад. Мы преследовали врага в колоннах, встречая на пути лишь небольшие группы прикрытия.
      5 ноября для наращивания удара в междуречье Здвижи и Ирпени командарм ввел в бой 1-й гвардейский кавалерийский корпус и вторые эшелоны 60-й армии. Они и завершили разгром противостоящих сил врага, прикрыв от его контрударов ударную группировку фронта - 3-ю танковую и 38-ю общевойсковую армии.
      Итак, пресловутый Восточный вал гитлеровцев был взломан. 6 ноября наши войска вышли на оперативный простор и освободили столицу Украины Киев. Первый этап исторической битвы за Днепр был завершен.
      Вечером 6 ноября 1943 года столица нашей Родины Москва салютовала воинам 1-го Украинского фронта. Частям и соединениям, отличившимся при освобождении Киева, приказом Верховного Главнокомандующего присваивалось почетное наименование Киевских. В их числе была и наша родная бригада. Теперь она именовалась так: 3-я гвардейская Бахмачско-Киевская легкоартиллерийская бригада РВГК.
      В это время бригада стояла уже в районе села Литвиновка. Мы ждали подвоза горючего для "студебеккеров". Там нас посетила делегация трудящихся города Бахмач. Вместе с нами она разделила радость освобождения столицы Украины.
      На торжественном митинге личного состава выступил представитель бахмачских трудящихся пожилой железнодорожник. Сняв форменную фуражку, он обратился к воинам-артиллеристам:
      - Спасибо вам, сыночки, за геройство, за преданность матери-Родине. Низкий вам поклон и за Бахмач, и за Киев, и за всю нашу родную землю...
      В конце митинга кто-то запел ставшую в те дни популярной на фронте песню о Днепре. Ее дружно подхватили солдаты, сержанты и офицеры.
      Победа не опьяняла - она звала вперед, окрыляла на новые подвиги. Горечь утрат призывала к отмщению...
      Конец житомирской группировки
      После освобождения Киева армии 1-го Украинского фронта погнали врага на запад, освобождая от немецко-фашистских захватчиков города и села Правобережной Украины.
      К 12 ноября, развивая наступление вширь и вглубь, наши соединения глубоко вклинились в расположение вражеских войск и вышли на фронт Чернобыль, Малин, Житомир, Фастов. Города Житомир, Черняхов гитлеровцы оставили почти без сопротивления. Они как бы затягивали нас в огромный мешок. Между тем, по данным нашей разведки, южнее и юго-западнее Житомира, Фастова и Белой Церкви сосредоточивались крупные силы пехоты и танков противника. Возросла активность и его авиации.
      Коварные замыслы врага были своевременно разгаданы нашим командованием. Уже на следующий день, 13 ноября 1943 года, передовые части 60-й армии встретили сильное сопротивление на пути своего продвижения. Командарм Черняховский приказал командирам стрелковых и кавалерийского корпусов, наступавшим в центре и на левом крыле армии, приостановить атаки и перейти к активной обороне.
      Все полки 3-й гвардейской легкоартиллерийской бригады, пополненные после форсирования Днепра и боев за плацдарм личным составом и техникой, представляли собой высокоподвижные боевые артиллерийские единицы, способные выполнить самостоятельно многие тактические и огневые задачи. Большая часть наших дивизионов была перевооружена на новые 76-миллиметровые пушки ЗИС-3 образца 1942 года. Получили мы и новенькие тягачи "студебеккер". Вот почему командующий артиллерией 60-й армии генерал-майор артиллерии П. И. Косенко и сам командарм в создавшихся условиях возлагали на наше соединение большие надежды, как на армейский противотанковый резерв.
      Видимо, именно поэтому бригада, вступившая вместе со стрелковыми частями в город Черняхов, была тут же изъята приказом командующего артиллерией армии из состава 1-й гвардейской артиллерийской дивизии и отведена в район города Радомышль. С этого дня и до 25 декабря 1943 года бригаду непрерывно бросали с одного участка фронта на другой, туда, где нужно было отразить ожесточенные контратаки вражеских танковых частей и подразделений. Совершая молниеносные марши, легкоартиллерийская бригада неожиданно появлялась перед противником то под Коростышевом, то на подступах к Радомышлю, Малину, Коростеню, то на окраинах Черняхова, Житомира...
      Многотрудные дни эти, изобиловавшие жестокими боями с танками и штурмовыми орудиями врага, стали наиболее яркими страницами в истории соединения.
      Утром 15 ноября 1943 года до 300 танков противника, поддержанных авиацией, перешли в наступление на город Житомир и местечко Коростышев. С оперативно-тактической точки зрения занятие Коростышева было очень выгодно для немцев, так как лишало группировку наших войск в районе Житомира выхода на восток по Киевскому шоссе.
      Я получил приказ командующего артиллерией армии в ночь на 17 ноября передислоцироваться в район Газинка, Кмитов, Кошарище (западнее Коростышева) и, заняв противотанковую оборону по обе стороны шоссе Житомир - Киев, задержать здесь вражеские бронетанковые части, не допустить их прорыва на восток.
      На рассвете 17 ноября полки бригады, совершив многокилометровый марш, развернулись в боевой порядок в указанном районе. В течение всего дня подразделения закреплялись на выгодных рубежах.
      К вечеру мы с начальником политотдела Яковом Ивановичем Гордиенко объехали все полки, проверили их боеготовность, побеседовали с людьми. Скажу не без гордости - почти ни одного серьезного замечания нам не пришлось сделать ни в одном подразделении. Герои Советского Союза А. А. Бутко, Ю. И. Артеменко и Д. П. Тыквач прекрасно справились с поставленной задачей. Позиции для каждого орудия были выбраны ими и командирами дивизионов и батарей очень удачно, оборудованы добротно, с учетом требования взаимной огневой поддержки. Надежно работала связь КП и НП полков с подразделениями и со штабом бригады. Уехали мы на свой НП в полной уверенности, что вражеские танки, если им удастся прорваться в наш противотанковый район, получат сокрушительный отпор.
      Свои огневые позиции артиллеристы оборудовали и для круговой обороны, чтобы быть готовыми отразить атаки немцев с востока, поскольку их моторизованные части уже заняли местечко Коростышев и перерезали шоссе, угрожая нам с тыла. Мера эта оказалась очень разумной и своевременной.
      18 ноября, прорвав оборону 23-го стрелкового корпуса на узком участке западнее местечка Коростышев, противник устремился к Житомиру через большое село Стрижовку, наступая из Вацкова на Газинку. Танки и пехота двигались вдоль шоссе и вскоре достигли северной окраины Кошарище. Там их и встретили орудия 167-го гвардейского легкоартиллерийского полка под командованием Героя Советского Союза гвардии подполковника Бутко.
      Другая группа мотопехоты и танков (18 машин), прорвавшись через позиции наших стрелковых подразделений восточнее Вацкова, атаковала боевые порядки 200-го гвардейского легкоартиллерийского полка в Газинке.
      Принимая решение о том, как расположить полки бригады в противотанковом районе под Газинкой, Кмитовом и Кошарище, я исходил из того, что, вероятнее всего, сначала придется вступить в бой с теми немецкими подразделениями, которые пойдут по шоссе от Житомира. Поэтому и построил боевой порядок углом вперед, имея в виду рассечь вражескую группировку надвое, чтобы два других полка могли ударить по бронированным машинам, которые, встретив сопротивление в лоб, постараются охватить 206-й гвардейский легкоартиллерийский полк (он стоял в центре боевого порядка бригады) с флангов. Однако все получилось не так. Первыми в бой вступили 167-й и 200-й гвардейские полки. Но и это оказалось нам на руку.
      Гвардии подполковники А. А. Бутко и Ю. И. Артеменко не сразу раскрыли врагу свою огневую систему. Несмотря на то, что 167-му полку пришлось встретиться с 50 вражескими танками и самоходками и 2 пехотными батальонами, подполковник Бутко сначала ввел в бой лишь 2-й дивизион гвардии капитана В. Ф. Ныника, батареи которого стояли вдали от шоссе, на самом левом фланге бригады. Командир дивизиона проявил завидное хладнокровие. Когда около 10 средних и 2 тяжелых танка при поддержке 4 "фердинандов" отделились от общей массы и на предельных скоростях пошли на позиции артиллеристов, Ныник приказал подпустить их на дистанцию прямого выстрела и открыть огонь орудиям лишь одной, правофланговой 5-й батареи гвардии лейтенанта Я. Р. Монастырского. Завязался неравный поединок. Фашистские танкисты увлеклись, надеясь на легкую победу, и подставляли борта своих машин под огонь наших орудий. С первых же минут понеся потери, они стали действовать нерешительно, начали маневрировать, снизили темп атаки. И вот тогда Ныник приказал открыть огонь левофланговой 6-й батарее Героя Советского Союза гвардии старшего лейтенанта С. И. Родионова.
      Первыми же выстрелами с расстояния 500-400 метров батарейцы подожгли два "тигра", "фердинанд" и несколько бронемашин. Потеряв почти половину танков и около роты автоматчиков, танковая группа гитлеровцев, атаковавшая огневые позиции 2-го дивизиона, начала топтаться на месте. И здесь сказали свое слово воины 4-й батареи гвардии старшего лейтенанта И. М. Бархатова. Метким огнем по бортам они подбили еще несколько танков и самоходных орудий. Неожиданный удар орудий этой батареи окончательно деморализовал фашистов. Теряя людей, бронемашины, они отошли в исходное положение.
      Получив от командира полка доклад о создавшейся на его участке обстановке, мы с Гордиенко и Маградзе передали личному составу благодарность, пожелали успехов. Я посоветовал Александру Андреевичу Бутко быть начеку, ибо понимал, что противник постарается снова перейти к активным действиям.
      И верно. Передышка оказалась недолгой: всего около часа. Но дивизион гвардии капитана Ныника успел за это время пополниться боеприпасами, поправить окопы и вновь изготовился к бою.
      Гитлеровцы пошли в атаку. На сей раз около батальона автоматчиков и более 30 танков и САУ - на позиции 1-го дивизиона гвардии капитана В. П. Иванова. Вследствие этого дивизион В. Ф. Ныника оказался отрезанным от остальных подразделений полка, и ему пришлось вести бой самостоятельно, в полном окружении.
      Гитлеровцы наседали на все батареи одновременно, пытаясь сломить противотанкистов, заставить их принять ближний бой, чтобы гусеницами раздавить орудия вместе с расчетами. Но артиллеристы гвардии капитана Ныника поражали одну бронированную машину за другой. Хорошо оборудованные в инженерном отношении окопы надежно защищали личный состав и пушки от пуль и осколков снарядов. Когда вражеские танки и САУ разворачивались в сторону стрелявшего орудия, они тут же попадали под фланговый огонь других пушек, расчеты которых зорко следили за их перемещением и старались бить по бортам бронированных машин.
      Орудийный расчет гвардии сержанта М. А. Чистякова во взаимодействии с расчетом гвардии сержанта А. Г. Гомберга подбил шесть вражеских танков. В этом бою отличились орудийные номера гвардии рядовые Султан Молдасафаев и Абдул Колонов. Они заменили выбывших из строя товарищей. Благодаря этому орудия продолжали вести огонь и уничтожили два взвода пехоты, подбили два тяжелых танка и один бронетранспортер.
      Бой в окружении - тяжелое испытание моральных и физических сил воинов. В таком бою отсутствует подвоз боеприпасов, а это самое страшное. Такое испытание выпало на долю 2-го дивизиона. Командир полка приказал гвардии капитану Нынику выводить подразделение из боя и пробиваться к командному пункту части.
      Сняв замки с уцелевших пушек, вместе с ранеными артиллеристы стали отходить к селу Кошарище. Внезапной контратакой они выбили гитлеровцев из нескольких окопов на его северной окраине и вышли к своим в районе Кмитова.
      Так, 167-й гвардейский Краснознаменный артиллерийский полк гвардии подполковника А. А. Бутко остановил на своем рубеже вражескую группу пехоты и танков, нанеся ей большой урон в личном составе и технике.
      Успешно справились с задачей и воины 200-го гвардейского полка Героя Советского Союза гвардии подполковника Ю. И. Артеменко.
      Оба командира полка тактически грамотно построили боевые порядки и умело организовали огонь своих подразделений. Этим они добились того, что немецким танкам и сопровождавшей их пехоте пришлось вступить в бой в невыгодных для них условиях: атаковать вдоль шоссе, подставляя борта машин под фланговый огонь расположенных в стороне от дороги батарей.
      Когда наконец гитлеровцы с востока подошли к позициям 206-го гвардейского полка, его орудийные расчеты встретили врага дружным огнем и преградили ему путь. Таким образом, бригада не пропустила группировку фашистских танков и пехоты на соединение с частями, наносившими удар по войскам 60-й армии со стороны Житомира. Это позволило произвести перегруппировку сил и средств армии на данном направлении и продолжать успешно обороняться в районе Черняхов, Житомир, Коростышев.
      В ночь на 19 ноября бригада согласно приказу командарма Черняховского снялась с занимаемых позиций и в течение всего дня прикрывала своим огнем отход частей 1-го кавалерийского корпуса, вырвавшихся из окружения в районе Житомира.
      Анализ боев, проведенных бригадой в качестве подвижного армейского резерва после форсирования Днепра, сделанный штабом соединения, помог нам прийти к некоторым выводам относительно дальнейшего ее использования. Стало абсолютно очевидно, что при дроблении соединения для поддержки одновременно нескольких стрелковых корпусов (например, 23-го - 167-м гвардейским и 30-го - 200-м гвардейским полками в начале ноября) огневая мощь артиллерийских полков использовалась малоэффективно. Зато опыт последнего боя западнее Коростышева, а также предыдущих боев по поддержке 18-го гвардейского и 30-го стрелковых корпусов, когда бригада действовала компактно, показал, что такое ее использование дает отличные результаты. При поддержке танковых соединений эффективность огня значительно повышалась, если в распоряжение артиллеристов выделялись специальные танки и бронемашины, где устраивались наши корректировщики (как правило, командиры взводов и батарей управления).
      Двигаясь в 300-500 метрах за наступающими танковыми подразделениями, офицеры-артиллеристы по радио управляли стрельбой не только отдельных батарей и дивизионов, но и полков и даже всей бригады в целом. Будучи, как и танкисты, защищенными броней, они работали спокойно, уверенно и имели возможность в считанные минуты нанести по противнику массированный огневой удар. Управление же огнем из танка, ведущего стрельбу, оказалось совершенно невозможным.
      Наши выводы и соображения мы решили доложить командующему артиллерией армии в специальном донесении. Как стало известно позже, с ними ознакомился и командарм, генерал Черняховский. Очевидно, наши предложения учли: в последующем бригада действовала преимущественно в полном составе, а стреляющим офицерам, даже при поддержке стрелковых частей, выделялись радийные танки или бронемашины.
      В боях на подступах к Радомышлю, а затем при обороне города Черняхов, в последней декаде ноября дважды переходившего из рук в руки, мы понесли некоторые потери в людях и технике. К моменту ожесточенных оборонительных боев, которые нам пришлось вести на киевском направлении, в соединении оставалось 64 орудия из 72. Поэтому буквально на ходу бригаду начали пополнять личным составом и вооружением. К сожалению, к 7 декабря, когда бригаде пришлось сражаться с целой армадой фашистских танков и мотопехотой на подступах к городу Малин, часть пополнения еще не успела прибыть, и несколько пушек остались неиспользованными в бою по назначению...
      Особое задание
      7 декабря 1943 года противник, сосредоточив накануне в районе Черняхова крупную ударную группировку войск, внезапно атаковал позиции 30-го стрелкового корпуса генерала Г. С. Лазько, вклинился в его боевые порядки и ударом в направлении на Малин вышел в. тыл соединениям 15-го стрелкового корпуса генерала И. И. Людникова. Вся 60-я армия попала в тяжелое положение, над ней нависла реальная угроза окружения.
      3-я гвардейская легкоартиллерийская бригада, по-прежнему находившаяся в подвижном артиллерийском резерве армии, за сутки до этого была сосредоточена юго-восточнее Коростеня. Полки бригады закрепились на позициях в готовности поддержать огнем изготовившиеся к наступлению стрелковые части. Атака вражеской обороны была намечена на утро 7 декабря.
      В восемь часов вечера 6 декабря на мой наблюдательный пункт прибыл мотоциклист с офицером связи из штаба артиллерии армии. Офицер вручил мне письменное распоряжение, которым предписывалось не позднее 2 часов ночи сосредоточить бригаду в районе Устиновка, Фортунатовка, 1а мне к 24.00 прибыть за получением задания в местечко Потиевка лично к командарму Черняховскому.
      Как только офицер уехал, я вызвал всех командиров полков и их замполитов, а сам вместе с начальником штаба гвардии подполковником Маградзе сел за карту. Когда все прибыли, мы уже успели проложить маршруты движения частей, подготовили боевое распоряжение, проинструктировали начальника разведки бригады гвардии капитана Ф. Т. Губского о его действиях по разведке маршрутов движения.
      Гвардии подполковникам Бутко, Артеменко и гвардии майору Тыквачу было приказано выслать каждому по своему маршруту разведку и приступить немедленно к выполнению приказа.
      В полночь на своем "виллисе" выехал в Потиевку. Добрались очень быстро. Непроглядная темень и какая-то мертвящая тишина настораживали. Я уже было подумал, что штаб армии убыл отсюда, как вдруг совсем рядом замигал электрический фонарик. От забора отделилась фигура часового. Оказалось, что мы остановились прямо у нужного нам дома. Во дворе стоял танк, несколько "виллисов", радийная машина. В ней за плотно закрытой дверью попискивали радиостанции.
      На душе, как говорится, отлегло. Иду к калитке и у самого забора почти сталкиваюсь с адъютантом командарма капитаном А. И. Комаровым.
      - Вас ждут, товарищ подполковник, проходите, - сказал адъютант и помог мне в кромешной темноте отыскать дверь.
      В хате было тепло и светло. В небольшой комнатке у аппаратов хлопотали связисты. Множество телефонов, несколько работающих радиостанций. Открыв следующую дверь, я вошел в большую комнату и сразу же увидел генерала Черняховского. Он сидел за столом, стоявшим посередине украинской светлицы.
      Увидев меня в проеме двери, командарм встал, вышел навстречу, пожал мне руку и коротко бросил:
      - Ну, дорогой, выручай! - Тут же, взяв меня за локоть, подвел к столу, на котором была разостлана рабочая карта, и вкратце обрисовал обстановку, создавшуюся на малинском направлении: - Северо-западнее Радомышля крупные силы пехоты немцев при поддержке 300 танков прорвали оборону наших войск на рубеже Фасовка, Каменный Брод, Марьяновка, Горбулев, Торчин. Они стремятся развить успех в северо-восточном направлении, овладеть городом Малин, а оттуда двинуться к Киеву. Под ударами превосходящих по численности и боевой технике фашистских соединений наши части вынуждены отходить, ведя тяжелые арьергардные бои, подчас в полуокружении.
      Генерал сделал небольшую паузу и тут же спросил:
      - Где полки?
      Я доложил. Черняховский попросил достать карту.
      Я вынул из планшетки карту, разгладил ее на изгибах, прижал ладонями к столу, и командарм обвёл на ней кружком район, где предстояло обороняться бригаде.
      - Немцы, - подчеркнул он, - обязательно сунутся сюда завтра. Непременно! Надо встретить их как следует. Снарядов не жалеть, их вам будут подвозить беспрерывно. Держаться любой ценой до моего приказа. Только я или командующий артиллерией можем снять вас с этого рубежа, понятно?
      - Ясно, товарищ командарм.
      - И вот еще что: соседей ни справа, ни слева не будет, по крайней мере до обеда, а гитлеровцы могут появиться в любое время. Малин притягивает их сейчас как магнит. Поэтому как можно быстрее развертывайте боевые порядки и закрепляйтесь. Связь со мной и командующим артиллерией - по радио. Позывные и рабочие волны возьмите у адъютанта. Езжайте. Сейчас дорога каждая минута.
      Я поспешил к двери, но в это время сзади раздался резкий прерывистый зуммер полевого телефона.
      - Жагала, стой! - крикнул командарм и бросился к телефону. - У аппарата Черняховский. Слушаю вас, товарищ командующий.
      Я понял: звонит генерал армии Ватутин. Выслушав его, Черняховский сказал:
      - У меня, кроме бригады Жагала и танкового полка, резервов никаких нет. Жагала здесь и только что получил задачу занять оборону в районе Устиновки. Танкисты уже на месте...
      Когда разговор был окончен, командарм некоторое время что-то сосредоточенно обдумывал, потом решительно сказал:
      - Карту! Положение меняется. Занижайте рубеж Облитки, Детинец, Котовка. Двенадцать километров по фронту. Все населенные пункты включительно. Задача: любой ценой остановить танковую группировку немцев, движущуюся вдоль шоссе на Малин. Все остальное остается по-прежнему. Выполняйте!
      Я повернулся кругом и пошел к двери. И в тот же миг над крышей дома с визгом пронеслись болванка. Потом еще и еще.
      - Танки противника на окраине села, товарищ командующий! - доложил адъютант Комаров.
      Черняховский невозмутимо спросил:
      - Связь с войсками с нового КП готова?
      Вид командарма меня поразил. Ни един мускул не дрогнул на его лице. Получив от адъютанта положительный ответ насчет связи, он спокойно произнес:
      - Поехали, Комаров. Снять связь и - по машинам!
      Я быстро выскочил из дома. Тридцатьчетверка, стоявшая во дворе, была уже на улице, поджидала командарма. На окраине шел бой с несколькими прорвавшимися в Потиевку вражескими танками. Шаповаленко и шофер ждали меня в "виллисе", двигатель которого работал на малых оборотах. Огородами, с потушенными фарами выбрались из Потиевки на дорогу, ведущую в Установку, до которой было около десяти километров. Там, по моему указанию, Маградзе должен был разместить штаб бригады и развернуть командный пункт. На окраине Потиевки попали под ливень трассирующих пуль. Нас обстреляли вражеские самолеты. Это было поистине потрясающее зрелище: темная, как нефть, ночь и сотни разноцветных жучков-пуль, со свистом проносившихся мимо...
      Все, к счастью, обошлось благополучно. Правда, фанерная кабина "виллиса" в верхнем заднем углу оказалась пробитой в двух местах. Но мы заметили это позже.
      Мне казалось, что шофер ведет машину слишком медленно, и я всю дорогу просил его ехать быстрее. На окраине Устиновки меня уже ждали командиры полков, за ними - колонны приготовившихся к движению подразделений.
      Совершив 60-километровый марш в исключительно тяжелых условиях ночью, по бездорожью и преимущественно по лесисто-болотистой местности, где машины с пушками часто застревали и буксовали, - бригада к 2 часам ночи 7 декабря в полном составе сосредоточилась в указанном районе. Все полки заняли позиции и приступили к их оборудованию.
      Мы учитывали, что в бой вступим без прикрытия со стороны стрелковых подразделений. Поэтому я принял решение оседлать шоссе на Малин на указанном командармом рубеже.
      Позиции между Облитками и лесом, северо-западнее стыка дорог Детинец Жабоч, занял 167-й гвардейский полк. Он должен был не допустить прорыва танков и мотопехоты противника с запада и юга на Жабоч. В селе Детинец расположился 200-й гвардейский полк. Ему предстояло запереть дорогу на Малин вдоль шоссе. В Русанивке и Котовке занял оборону 206-й гвардейский полк, прикрывший подступы к Малину с юга, со стороны хуторов Петривский и Ляхов.
      К рассвету все орудия бригады были надежно закреплены на своих местах. Я дал команду предоставить измотавшимся за ночь бойцам и офицерам короткий отдых. Одновременно была организована разведка на наиболее танкоопасных направлениях. Нам важно было упредить гитлеровцев в открытии огня, а также установить их силы.
      Всю ночь напролет мы с Маградзе и Гордиенко провели в подразделениях, наблюдая за ходом инженерных работ. Личный состав огневых взводов и батарей, взводов управления и боепитания спешно оборудовал орудийные окопы и наблюдательные пункты. Работать приходилось под дождем, люди промокли до нитки, но никто не пожаловался на усталость. Каждый боец знал: лишний сантиметр глубины окопа, хода сообщения, бревно, прочно уложенное на свое место, - это не одна сохраненная жизнь.
      Как всегда, впереди были коммунисты и комсомольцы. Они первыми заканчивали работу на своих участках, помогали товарищам, более слабым физически.
      К 11.00 во всех подразделениях мы имели уже окопы полного профиля с круговым обстрелом, погребки и ниши для снарядов, ровики и щели для орудийных номеров, окопы для противотанковых ружей (ПТР) и пулеметов. Расчеты составили карточки огня, тщательно промерили расстояния до ориентиров. Часть личного состава взводов управления, вооруженная автоматами, ручными пулеметами я гранатами, использовалась для прикрытия огневых позиций батарей на флангах.
      Управление в масштабе бригады, полков, дивизионов предусматривало возможность сквозной прямой связи командно-наблюдательного пункта бригады не только с батареями, но и с отдельными орудиями. НП командиров полков, дивизионов и батарей были выбраны в центре их боевых порядков. Место для командно-наблюдательного пункта бригады я и начальник штаба, наш неутомимый Маградзе, выбрали лично на безымянной высоте, в 200 метрах восточнее села Детинец, на наиболее вероятном направлении атак противника. Связь с командирами полков, огневыми позициями подразделений была установлена и по радио, и по телефону. На КНЦ бригады находились также офицеры связи от полков и посыльные.
      В 10 утра 7 декабря в районе села Чайкивка появилась первая колонна немецких танков, в которой наблюдатели насчитали 35 машин. За ними двигалось около двух батальонов моторизованной пехоты. Не встретив сопротивления, колонна миновала деревню Заньки и разделилась на две: одна, до батальона пехоты .и 12 танков, продолжала двигаться по шоссе на Детинец, другая, в составе батальона пехоты, 18 танков и 5 самоходных орудий, свернула с шоссе на хутор Петривский.
      Группа танков и мотопехоты, наступавшая на Детинец вдоль дороги, в 11.30 развернулась в боевой порядок и с ходу атаковала позиции 3, 4, 5 и 6-й батарей 200-го гвардейского полка. С моего КНП эта группа наблюдалась очень хорошо. Расчет правофлангового орудия 6-й батареи старшины П. Онуприенко подпустил танки на 400-500 метров и в упор ударил по ним подкалиберными и бронебойными снарядами. Всего пять снарядов понадобилось наводчику гвардии рядовому И. С. Щербине, чтобы сначала разбить гусеницу головного "тигра", а затем и поджечь его. Следом двигались еще четыре средних танка. Меткими выстрелами расчет поразил один из них: у машины заклинило башню и раздробило ходовую часть.
      За танками, ведя огонь на ходу, шли автоматчики. Несколькими выстрелами шрапнелью орудие Онуприенко уничтожило около 50 гитлеровцев. Однако фашистский танк, маневрировавший за двумя пылающими машинами, прямым попаданием вывел пушку из строя. К счастью, ни Щербина, ни Онуприенко не пострадали, так как успели укрыться в окопе. Они открыли огонь из автоматов, пустили в ход гранаты и продолжали отстаивать свой рубеж.
      Имея в виду, что почти весь расчет остался в строю (ранен был лишь заряжающий), командир батареи гвардии старший лейтенант Б. С. Абрамов попросил командира дивизиона гвардии старшего лейтенанта И. Трояна пригнать на позицию резервное орудие. Через некоторое время, когда первая атака на этом участке была отбита, расчет гвардии старшины Онуприенко уже вел огонь по танкам и пехоте врага из нового орудия.