Zero

– Так куда? – вывел меня из задумчивости голос Лешки.

– Сказал же, не знаю.

– Поехали со мной, ко мне домой. А то ты съездишь в свой город и снова в часть. А у меня там родители, погуляем. Я тебя с классными девчонками познакомлю.

– Школьницы что ли? Из какого класса?

– Да ладно тебе подкалывать.

– Да у тебя все классные, все общедоступны у доски.

– А что? В каждой надо увидеть шарм, найти изюминку.

– Да ты этих изюминок столько насобирал, что уже на рынке продавать можно.

Лешка действительно был очень общительный и легко знакомился. Я от него старался не отставать, иначе какие мы специалисты человеческих душ. Своего рода практика. Мы иногда даже спорили, кто быстрее познакомиться, но без обид для девчонок.

– Я подумаю, – ответил ему, чтобы отстал.

– Думай, решай, не пожалеешь. Домашняя постель, домашняя еда, – и он мечтательно вздохнул.

– Не соблазняй.

– Ага. У самого слюнки текут.

– Да, поесть сейчас не мешало бы. Кстати, а как будут разбивать на группы?

– Кто их знает. Кого с кем объединят или отправят на хозяйственные работы.

– И не мечтай.

– Нет в тебе, Егор, полета фантазии. Мечтать не вредно. Все, сейчас все мечты обломают, уже пришли.

Пока мы разговаривали, подошли к кабинету. Вызывали по одному. Каждый выходил, получив задание, но кто его напарник, не знал. Место встречи, вид, одежда каждому сообщались индивидуально. Значит встреча не известно с кем. Когда вышел Лешка, то загадочно улыбался.

– Что хозяйственные работы? – поддел я его.

– Нет, Егор, лучше. Сладкая жизнь. Хорошо бы нам вместе. Ну, я пошел собираться, – открыл дверь из коридора и с видом заговорщика вышел. Меня вызвали последним. Я зашел в кабинет и увидел, что там кроме хозяина кабинета находится незнакомый мужчина.

– Товарищ полковник, – начал я, но он махнул рукой.

– Отставить. Ну, вот и он, – обратился к мужчине.

– Здравствуй, Егор, – он подал мне руку, которую я пожал, – ты, человек военный, поэтому все конкретно. Скоро твои товарищи разойдутся, а ты пройдешь к себе, соберешь личные вещи и все, сюда больше не вернешься, а продолжать учебу будешь в другом месте. Форму оставь, поедешь в гражданке. Он подошел к столу и достал из папки документы.

– Вот твой паспорт, – протянул он мне, – вот военный билет. В общем, все, что положено гражданскому человеку. Деньги на дорогу. Тебе дается две недели отпуска.

Я взял документы:

– Можно вопрос?

– Давай?

– А как же экзамены?

– Считай, что ты их уже сдал. Еще?

– А что весь этот сыр бор с подъемом нарочно?

– Нет, это я приурочил к вашим заданиям. Чтобы днем не светить задание для тебя. Куда поедешь?

– Сначала в родной город, потом может быть в Москву к дяде.

– Верное решение. Тогда выполняй. Жду тебя здесь через полчаса.

Я вышел. Грустно, очень грустно. С ребятами попрощаться не удастся. Жаль. Привыкли мы друг к другу. Что за жизнь у меня такая? Не успеешь привыкнуть, строишь планы на будущее, и все разлетается вдребезги.

В комнате было пусто. Ребята уже ушли. Подгадали они момент, что никого нет.

Я достал из тумбочки личные вещи, коих было не много, сменное белье из шкафчика. Собрал сумку, повесил в шкаф форму, надел гражданскую одежду. Посмотрел на форму, провел по ней рукой, расставаясь, закрыл шкафчик и обвел глазами комнату. Пролистал в памяти лица товарищей, кто где спал, кто, чем увлекался, их характеры и, вздохнув, вышел, в очередной раз, закрывая дверь в прошлое, выходя навстречу неизвестности.

В кабинете все прошло быстро. Подошедший начальник училища пожал мне руку, пожелал удачи. Когда мы вышли, у дверей стояла машина и мой незнакомец сел за руль, мне предложил сесть сзади.

– А как к вам обращаться? – поинтересовался я, когда выехали за территорию.

– Зови Сергей Сергеевич. Сейчас я отвезу тебя на вокзал. Там купишь билеты и едешь, как решил. Через две недели тебе необходимо прибыть, – и он назвал место, – это под Москвой.

– А зачем такая спешка и таинственность?

– Спешки нет, есть график учебы. И таинственности нет. Так удобнее, чтобы меньше было разговоров. Я понимаю, что жаль уезжать, не попрощавшись, но что делать, такая у тебя работа в будущем. Появляться неожиданно и неожиданно исчезать.

Он высадил меня около вокзала. Был еще не сезон и билеты в кассе были. В свой город, что расположен по пути к месту назначения, я прибыл утром. Выйдя на привокзальную площадь, осмотрелся и задумался.

«А что мне здесь долго делать? Схожу к родителям, при такой жизни не известно, когда появлюсь вновь». Я вернулся на вокзал, купил билет на вечерний поезд до Москвы, отрезая пути к тому, чтобы задержаться, и затем поехал на кладбище. Могила родителей была убрана. Я положил цветы и присел на скамеечку.

« Ну вот, дорогие мои, это снова я, ваш блудный сын. Куда я еду не знаю, и даже не знаю, когда появлюсь здесь вновь. Я не знаю, есть ли иной мир, а если есть и вы меня слышите, то не обижайтесь, такой путь в жизни, я выбрал. Менять поздно, да и не хочется. Мне вас не хватает. Я помню ваши разговоры, всю вашу заботу обо мне. Я вас не подведу. Вы воспитали мужчину и профессия у меня мужская. Простите, если что было не так. Я действительно не знаю, когда снова смогу навестить вас».

Я просидел на скамейке с полчаса, потом вышел с кладбища и отправился в центр. До поезда время было и, перекусив в кафе, бродил по улицам. Это напоминало прощание не просто с городом, а прощание с прошлым, с детством, с юношеством. Если чудеса и бывают, то я знал, что они не сейчас и не здесь произойдут.

Через сутки я был в Москве. Еще накануне отъезда, я позвонил дяде Ване с вокзала и сообщил, что приеду. По его голосу я понял, что он уже знает о переменах в моей жизни. Наступил вечер, когда я позвонил в их квартиру. Дверь мне открыла его жена тетя Лена, которая увидев меня, приветливо улыбнулась:

– Здравствуй, Егор. Проходи. Иван скоро будет, он говорил, что ты приедешь.

Она была гостеприимной женщиной и выделила мне комнату, которая пустовала, так как дети уже были взрослые и жили отдельно. Я принял с дороги душ, пока она готовила ужин. Примерно через час приехал дядя Ваня, обнял меня по-отечески, а затем отстранился:

– Возмужал. И так был не хилый, а тут красавец мужчина. Я в смысле крепко сложен, на внешность не плох. Достаточно хорош, но не бросок на вид.

– Что ты такое говоришь, Иван!

– Правду. При нашей профессии яркая внешность не на пользу. Обаяние должно быть. Пошли к столу.

После ужина он позвал меня к себе в кабинет.

– Садись, Егор. Я знаю, что у тебя много вопросов, не на все смогу дать ответы, а может быть их вовсе не будет. Не скрою, хотел я после окончания тобой училища, взять тебя к себе, ты мне не чужой. Это не значит, что ты жил бы сладко, спрашивал бы строже, но все-таки родные рядом. Не получилось. Твои способности разглядел не только я. В основном это касается языков, аналитических способностей, а все остальное, как прицеп. Забирают тебя, – он сделал паузу, которую я не решался нарушить, – будешь заканчивать учебу в другом учреждении. Это своего рода элита. Что вы будете делать, куда отправят, я могу только догадываться. Это ГРУ мой мальчик, против их решения я не могу спорить, интересы государства превыше. Моих сил не хватило. Так что извини. Я тебя привлек, а тебя забирают.

– Я не обижаюсь. Надо, значит надо. Мне уже не семнадцать и я понимаю, что раз так произошло, то так тому и быть. Не переживайте за меня, я выдержу.

– Эх, Егор. Выдержать это хорошо. Я уверен, что выдержишь. Здесь важно не выдержать, а выжить.

– И выживу. Я настроен жить.

– Хорошая цель. Вот и держись этой цели.

– Все будет хорошо. За заботу спасибо, но что я принял тогда ваше предложение, я не сожалею. А что будет, посмотрим.

– Спасибо, а то меня иногда посещают мысли, что сбил тебя с дороги. Учился бы сейчас мирно.

– Сейчас даже не представляю, что могло быть иначе. Я другой жизни уже не хочу.

– Да, я хотел, чтобы ты был контрразведчиком, а получается наоборот.

– Наверное, это мое.

– Дай, Бог, что мы оба не ошиблись.

Я прожил у них несколько дней. Днем гулял по Москве, ходил в кино, театр. Встречались мы с дядей за ужином. Снова разговор не заводили, мы не могли знать был ли разговор последним, хотелось верить, что нет.

В назначенный день, я отправился к месту продолжения учебы.

4

– Запомните, вы должны работать на подсознании, на инстинктах. Порой реальность будет казаться объективной, но вы должны сомневаться. Доверяйте интуиции. Она дама капризная и может изменить, поэтому советую подружиться с ней.

Это нам начали вдалбливать в голову с самого начала занятий. Кем мы будем, мы не знали, но понимали, что остановка, промедление могут остановить сердце навсегда. Сначала я не понимал, почему меня направили сюда, и если обо мне отзывались как о способном аналитике, то мне казалось, что здесь это не главное. Здесь учили выживать. Так я думал первые полгода, а может быть и больше. Лишь потом, до меня стало доходить, что тело должно работать на уровне рефлексов, а мозг оставаться свободным для размышлений, чтобы свести риск к минимуму. Тело и мозг должны работать как бы индивидуально, не зависимо друг от друга. Но это все я понял потом.

В группе, где я учился, нас было десять человек. Кто и откуда, мы не спрашивали, это не было принято. По приезде я предстал перед начальником училища. Он был в военной форме, но без знаков отличия воинского звания.

– Значит так, Зотов Егор. На время забудь кто ты. Не думай, что это только в кино и в книгах скрывают имена сотрудников. В кино все берется из жизни. Чем меньше людей знают кто ты, тем больше вероятность остаться в живых. Трудно повлиять на близких.

– У меня нет близких, я сирота.

– Знаю. В жизни это большой минус, но для тебя это плюс, а привязанностями еще успеешь обрасти, так, что порой хочется их сбросить, а больно. Да, ты садись.

Сам он сидел за столом. На вид ему был лет пятьдесят. Спокойные пронизывающие глаза, даже несколько усталые смотрели на меня. Черты его смуглого лица были крупными, как будто природа делала мазки, не стараясь сгладить. Но это не придавало ему уродства. По его манере говорить, можно было понять, что он был жестким, но не жестоким. Сколько парней прошло перед ним, скольким его требовательность, возможно, спасла жизнь.

Я сел на стул напротив него.

– Здесь ты будешь Сергей Никаноров. Запомни. Все документы при выходе в город или еще куда, будут на это имя. После окончания уйдешь под своим. Если в жизни повезет, имен будет много, – к чему это он подумал я тогда, но лишь потом узнал, что он был прав, – не повезет, закончишь на одном, а пока, Сергей, жить будешь в своей комнате, здесь у каждого своя. Вопросы есть?

– А почему такая закрытость?

– Потом узнаешь, учиться будешь в группе. Я не волшебник, не умею предсказывать будущее, но думаю, что если тебе когда-либо придется встретиться с однокурсниками, то хорошо, если он на твоей стороне, и даже в этом случае он не должен знать кто ты в реальности по рождению.

– И на кого здесь готовят?

– Готовят здесь повара на вас. Но если серьезно, ты знаешь, какому управлению мы подчиняемся?

Я кивнул головой.

– Вот поэтому ты должен не только уметь думать, ты должен владеть своим телом. Тебя раньше учили, но этого мало. Скучно не будет, реакция будет мгновенной, но и голова должна быть, – он открыл папку, посмотрел бумаги, снова закрыл, – способности к языкам помогут, все пригодиться.

Я понял, что он заглядывал в мое личное дело. Очень я хотел бы заглянуть туда, узнать, что там написали специалисты про меня. Видимо мой мельком брошенный взгляд на папку не остался не замеченным.

– И от этого будем отучать, я имею в виду прямые взгляды на интересующий предмет. Тебя интересует, что там про тебя написано? Будет еще больше. Будешь проходить разные тесты, но результаты не увидишь. Тесты, кажутся на первый взгляд примитивными, глупыми, но они позволяют выявить стороны, черты характера человека, чтобы можно оказать на него влияние. Мы будем пытаться устранить эти дефекты, чтобы защитить вас. Вот так. Иди, устраивайся, завтра занятия.

На выходе меня ожидал мужчина лет сорока, также в форме без погон, и представился:

– Инструктор, Иван Иванович. Я буду вести некоторые дисциплины, а пока покажу тебе твое жилище.

Пройдя по коридору, поднялись на второй этаж, и подошли к комнате с номером двадцать три. Он нажал на ручку и дверь открыл: – Замков нет, так что имей в виду, что любой может войти и посмотреть твою комнату и любая мелочь, твоя личная мелочь, может рассказать о тебе очень много. Да и войти могут, когда ты спишь. Учти все это.

Комната оказалась не так уж и мала. Мебель не была казенной и обставлена с удобством. В ней был диван, стол у окна, пара стульев, торшер возле кресла. Над диваном ночник. В углу телевизор, а рядом с ним на столике телефон. Шкаф для одежды. На столике возле телефона кувшин с водой. Он показал, что в тумбочке под телевизором чайный сервиз и одна дверка тумбочки холодильник. Что умиляло, так это занавески на окнах.

– Как видишь все приближено к нормальной обстановке. В коридоре динамик громкоговорящей связи. Если будет свободное время, – он загадочно улыбнулся, из чего я понял, что это маловероятно, – то можешь попить кофейку.

Он показал мне санузел и напутствовал:

– Обживайся. Тебе здесь два года жить. Одежда в шкафу, и пошли, покажу, где у нас и что.

Я поставил сумку и мы вышли. Иван Иванович показал мне, где столовая, где классы, спортзал.

– До комнаты сам доберешься. Ужин в восемь.

Я вернулся в комнату, разобрал немногочисленные вещи, оделся в форму, которая оказалась удобной и точно моего размера. В шкафу висели костюм, рубашки, спортивный костюм и крутки, как летняя, так и сезонная. В углу я обнаружил шлепанцы.

В столовую я пришел в начале девятого. Взял на раздатке поднос и положил себе в тарелки все, что видел сам. Полное самообслуживание. С подносом подошел к столу, за которым сидел светловолосый парень, с веснушками на лице.

– Можно?

– Садись. Меня зовут Дмитрий.

– Сергей, – назвал я имя, которое получил сегодня.

– Давно прибыл?

– Сегодня.

– Это хорошо, я вот уже два дня здесь ем и сплю, наскучило.

Мы поговорили о гражданке, о том, что видели, но ничего личного. После ужина я включил в комнате телевизор и устроился в кресле.

Уже перед сном заметил на стене табличку в прихожей – расписание. Завтрак в семь завтрак, а занятия с восьми.

Спать лег рано, заведя будильник и поставив его в изголовье дивана.

* * *

Утро встретил с некоторой тревогой нового и неизвестного. Привел себя в порядок, позавтракал в той же компании. Дмитрий был в той же группе, что и я. Новый этап жизни начался, но он был продолжение старого. Я же ничего еще и не видел в жизни: школа, училище. Я не знал, как живут на гражданке.

Иван Иванович не зря улыбался. Свободного времени не было совсем. Занятия по физической подготовке выматывали, мои прежние навыки оказались детскими тренировками. К моим учебным языкам добавились испанский и китайский. Как голова выдерживала, я не понимал, но упор делали на три языка: испанский, французский и китайский, английский шлифовали произношение, арабский чтобы закрепить полученные ранее знания и мог объясняться. Учили до одури. Более глубоко, чем в предыдущем училище изучали религии стран, привычки, нормы, традиции, законодательство. Учили нас и обычным для данного училища делам: взрывчатому, закладыванию тайников, психологии личности. Психология отдельная тема. Учили жутким вещам: хладнокровию, когда сначала действуешь, а потом уже думаешь, то есть думаешь о безопасности в первую очередь. Отрабатывалось умение мгновенно ориентироваться в обстановке, ощущать ситуацию и безошибочно выбирать правильное решение. Надо было уметь не только действовать, но и думать.

– Это ваша безопасность, – говорил инструктор, – в незнакомой местности, вы успеете получить пулю, если будете думать, что там и кто там в кустах. Поэтому во все, что шевелится, во все, что вы не видите, сначала стреляете, а потом смотрите. Жестоко? Да, жестоко, но лучше быть жестоким, но живым, чем милосердным, но мертвым. Никто не знает, где вы можете оказаться, и не всегда вас там ждут, как друзей.

Очень жестким было и испытание на неподвижность, когда часами надо лежать, сидеть не двигаясь. Нас вывозили в поля, леса, и летом и зимой, в дождь и в жару. Надо было маскироваться и не двигаться, а в это время по тебе ползают букашки, паучки и прочие насекомые. В пустыне по мне ползал тарантул, и попробуй тут моргни или дернись, это будет последнее, что ты сделал в своей жизни. Тогда я не думал, что мне это пригодится и спасет жизнь.

Так прошел год. У меня не было увольнительных, разве когда выезжали на учения за пределы училища. Да и куда мне было идти. Меня многому научили, стрелять, готовить взрывчатку. Я не знаю, что иногда давали за ужином, но потом многое прояснялось. Ночью входили и начинали сонного спрашивать кто я, и я должен отвечать на том языке, на котором спрашивали. Меня учили думать на том языке, где меня представляли или кем представляли. В специальной комнате погружали в сон и слушали, что я говорю во сне, на каком языке.

В мозгах у меня вначале была полная неразбериха. Все, что наговорил, давали прослушивать и снова занятия. Со временем, все разлеглось по полочкам, и мозг открывал ту, которая была нужна в данный момент. Как это происходит, я не понимал, догадываюсь, что мои учителя тоже, но они знали, как достичь результата.

Больше всего нас веселили уроки, когда учили средствам гримирования, а особенно когда учили воровать, играть в карты, шулерству. Здесь мы отдыхали душой и телом.

После первого года обучения нам дали отпуск три недели. Маршрут нам не ограничивали, и это было несколько странно, так как всегда должны были ставить в известность, кто и где будет. Таковы правила работы служб. В отпуск я уезжал под своим именем, от которого стал даже отвыкать, и направился на родину.

В этот раз я решил навестить тетю Таню. Как же она обрадовалась, увидев меня:

– Егор, как ты возмужал. От тебя не было никаких известий, я не знала, что и думать.

За эти дни сходил к родителям на кладбище, встретился с одноклассниками. Про себя, как и прежде, говорил, что учусь в ракетном и скоро уеду на точку. Меня пытались знакомить с девушками, чтобы их пристроить, но когда узнавали, что надо ехать в глушь, то желание связать свою жизнь со мной пропадало.

Тетя Таня приняла меня очень приветливо, но я чувствовал, что ее беспокоит, что я здесь жил и имею на эту квартиру право. Она об этом не говорила, но это было и так ясно. Несколько дней я молчал, приглядывался и однажды я решил поговорить с ней.

– Тетя Таня, я что приехал. Конечно, навестить могилу родителей, увидеть вас, но я думаю, у вас есть мысли по поводу квартиры, погодите, – прервал я ее попытку возразить, – жизнь, есть жизнь. Я учусь, будущее мое просматривается, поэтому я говорю, что это ваша квартира. Я на нее не претендую. Она мне ни к чему. Я не вернусь сюда, живите спокойно.

– Да ты что Егор, всякое может быть.

– Может, но не со мной.

– Удивительный ты человек.

– Удивительные люди такие не предсказуемые, вот так и я. Так что, все ваше.

– Спасибо тебе, Егор. Даже не знаю, как тебя благодарить.

– Иногда вспоминайте.

– Конечно.

Больше мы к этому разговору не возвращались. На другой день я уехал, сославшись на время. Пока жил у тети Тани, меня не покидала мысль, что слишком легко нас отпустили. Чудес не бывает, не в правилах это системы. Тогда я установлю свои правила. Делать было нечего, мне было скучно, и я решился на авантюру, которая могла мне очень дорого обойтись.

В тот день, когда я ушел, я уже решил куда направлюсь. Я шел по улице мимо магазинов, и всегда осматривался, нет ли кого за мной, играл в шпионские игры. Кто будет следить за мной, кому это надо? Тогда надо следить за всеми, а где взять столько людей, у них есть другие дела. Ладно, поиграю для себя. В итоге, я купил еще одну сумку, кое какую одежду, набор для грима в одном из магазинов и парик. Затем отправился на железнодорожный вокзал, где народу побольше. Деньгами нас снабдили, но лимит все же был. Купил билет до Саратова и остался на вокзале, присматриваясь к окружающим. Даже, если бы я привлек внимание, то у меня был билет и ждал поезда. Обижать отправляющихся мне не хотелось, и я сосредоточился на прибывающих. Мое внимание привлек парень моего возраста, который только что приехал.

На мою удачу, он не пошел к стоянке такси, а направился к остановке общественного транспорта. Я за ним. Да, много еще беспечных людей. Когда он доставал деньги за проезд, то достал вместе с бумажником и паспорт, который положил временно в боковой карман. Пока он разбирался с оплатой, паспорт был уже у меня и я сошел на ближайшей остановке. Прости меня парень, тебе выдадут новый, но и урок тебе. За этот год меня научили многому, в том числе и карманному делу. Не пропаду без средств, к существованию.

В большой гостинице, где было побольше народа, я снял номер на три дня, чтобы не вызывать подозрений под своим именем. Пересчитав наличность, понял, что надо пополнять и отправился на рынок. Там я послонялся с полчаса и пристроился к лохотрону, где обманывали в карты. Этому нас тоже учили, потому времени и не было свободного. Через полчаса я отходил с приличной суммой, но выйдя за ворота рынка, обнаружил, что за мной идут три крепких парня. Еще бы, кто же отпустит с деньгами, не для того же они играют, чтобы проигрывать. Не привлекая внимания окружающих, а тем более милиции, которая могла быть с ними в сговоре, я углубился во дворы, двигаясь в направлении, где тише и безлюдней. В одном из переулков я услышал приближающиеся шаги.

– Эй, парень постой.

Я остановился и обернулся. Их вид не был вызывающим, но и ничего хорошего не предвещал.

– У тебя, кажется, есть лишние деньги.

– Деньги лишними не бывают, – ответил я.

– У тебя они точно лишние, так что давай сюда.

– С какой стати? – старался я придать голосу интонацию обиженного и чуть испуганного.

– С такой. Это деньги нашего друга, а ты их шулерски выиграл, а это не честно.

Они стояли напротив меня, крепкие, рослые.

– Все было честно, – еще пытался я отстаивать свой выигрыш.

– Да ладно, Петь, что с ним разговоры вести, возвращаться пора, – заметил один из них и сделал рывок вперед, пытаясь нанести мне удар в челюсть.

Это был примитивный удар, от которого я ушел легко и точным ударом ладони по горлу вырубил нападающего. Двое других, не сговариваясь, бросились на меня Глупые, они сами себе мешали. Чуть сдав назад и повернувшись боком, чтобы они были с одной стороны, ударил пролетавшего мимо, ногой под коленку. Он упал и пролетел по асфальту. У меня было время пока он поднимется разобраться с третьим. Первый все еще лежал, держась за горло. Дальше я не думал. Серии ударов хватило отправить третьего к первому, а когда поднялся второй, то обработал и его.

Когда я уходил, они лежали на асфальте, корчась от боли. Это был мой первый опыт реальной драки за жизнь, до сих пор были только тренировки.

Я вернулся в гостиницу, переоделся, загримировался и, посмотрев, что дежурная по этажу отошла, вышел в город. Нашел срочную фотографию и вскоре вышел, неся в кармане фото для паспорта. Возвращаться в гостиницу в таком виде было нельзя, не пустят, ключ я не сдавал, и могли обратить внимание на чужого, открывающего номер. Я зашел в ресторан при гостинице, зашел в туалет снял парик, смыл грим и вышел тем, кем был первоначально.

Пройдя в номер, приступил к паспорту. Аккуратно заменил фотографию, предварительно скопировав печать. Чуть поправил фамилию. Теперь там было не Александр Николаевич Степанов, а Александр Николаевич Степанович. Конечно, если внимательно посмотреть, подделку можно обнаружить, но кто это будет делать в кассе. Ночь я провел в номере. Утром сходил, позавтракал и снова вернулся в номер. Там переоделся, загримировался, переложил вещи в другую сумку, и, дождавшись, когда появятся горничные, а дежурные по этажу сменятся, вышел, оставив дверь чуть приоткрытой. Горничные не обратили на меня внимания, мало ли кто выходит из проживающих, тем более они не могли меня знать в лицо, так как заселился я только вчера и они еще не убирались в номере.

Прибыв на вокзал, я купил билет до Москвы по новому паспорту. До конца отпуска оставалось не так много времени и хотелось отдохнуть. По прибытию в Москву у меня оставалось четыре дня до возвращения в училище. Я остановился в гостинице. Ходил по городу, в кино. Ходил под новой фамилией, хоть город и большой, но вероятность встречи всегда оставалась. Накануне возвращения в училище, я решился еще на одну авантюру. Я поехал к дому своего дяди и бродил не далеко. После обеда увидел, что его жена вышла из дома и направилась в магазин, я следом. Не выпуская ее из вида, но и не приближаясь, дождался, когда она стала выходить и «случайно» столкнулся с ней дверях, придержал створку, позволяя ей выйти, за что она поблагодарила меня.

Я решил продолжить. Вечером снова появился у их дома. Дядя Ваня приехал поздно. В темноте я мог пропустить его, поэтому, когда уже стемнело, перебрался ближе к подъезду и сидел на скамейке. Когда он приехал, то я направился к подъезду. Код замка я знал, да вообще это было уже игрушкой для меня, поэтому вошел в подъезд раньше него и подошел к лифту. Дверь за мной открылась, впуская родственника, который встал рядом. Двери лифта открылись и я, пропустив его вперед, сказал:

– Пятый.

Он подозрительно взглянул на меня, и не стал поворачиваться спиной. Видя, что у меня в руках ничего нет, нажал кнопку, лифт пришел в движение. Я стоял ближе к двери и вышел первым, направляясь к его квартире.

– Вы молодой человек к кому? – услышал я за спиной.

– Если вы Иван Семенович, то к вам, – постарался я изменить голос, но он был профессионал и, присмотревшись ко мне, рассмеялся.

– Егор, ай да молодец. Ну, пошли.

Он открыл дверь, и тут же в прихожую вышла его жена. Она смотрела на меня и на мужа. Видя его веселое лицо, присмотрелась ко мне и заметила:

– Я вас уже видела.

– И тебя обманул. Молодец, Егор.

– Егор!

– Да, это он. Проходи, – сказал он мне.

– Извините за маскарад, – оправдывался я, – я ненадолго.

– Как ненадолго? А ужинать с нами? Я же должна накормить артиста, и умоешься.

– Спасибо, но мне надо идти и умываться не могу.

– Проходи в кабинет, – предложил дядя Ваня.

В кабинете он сел напротив меня.

– Удивил. Приятно удивил. Значит, не ошибся в тебе и другие не ошиблись.

– Кто другие?

– Твои учителя. Ты думаешь, вас просто так отпустили? Так вот, без надзора? Это была практика. Вас отпустили, после стольких месяцев учебы практически взаперти. Как вы себе поведете на воле. Ты пропал и мне сообщили – исчез. Сначала все было ясно, где ты, а потом пропал. Рисковал ты братец, но молодец. А грим, почему смывать не будешь? В гостинице живешь?

– В гостинице, под другим именем и внешним видом. Завтра верну свое лицо.

– Лицо надо иметь, а оно у тебя точно есть. А другое имя, где взял?

– Паспорт украл и так подработал.

– Ясно чему вас учат, профессиональным карманникам, – пошутил он. Он знал, чему там могут учить, – иди, Егор. Он встал и проводил меня до двери. Я попрощался с тетей Леной, когда она вышла в прихожую и тут же ушла, она все понимала.

– Не знаю, когда увидимся снова, но я рад, что ты нашел себя. Поверь мне, я знаю, что говорю. Удачи тебе.

– Спасибо, – и я вышел за дверь.

Это была наша последняя встреча.

5

– Смерть не приходит и не заглядывает вам в глаза. Трудно представить, что она семенит рядом. Твоя жизнь это движение вперед и пока идешь – жив, но стоит остановиться, почувствуешь ее дыхание. Смерть не заглядывает в глаза, она дышит в затылок, – все это мне сказал начальник, когда я предстал перед ним и доложил о прибытии, – ты это понял, заявил он к своему удовольствию.

Эта фраза запомнилась мне на всю жизнь, хотя она и не была приветственной, а скорее заключительной.

Увидев меня, он расплылся в довольной улыбке:

– Молодец, ничего не могу сказать, умыл. Рассказывай, что делал, что творил.

Я рассказал ему о своих похождениях, умолчав о рынке и драке, но он был опытный человек.

– Ты догадался, что это была проверка на вшивость?

– Точно не могу сказать. Была такая мысль и решил пуститься на авантюру, потому как все могло быть иначе.

– А почему о драке на рынке умалчиваешь?

– Откуда знаете?

– Вот до этого момента и знаем. Мы не имеем столько возможностей, чтобы за каждым приставить наблюдающего, но система есть система. Мы знали, кто и куда поедет, и сообщили в эти города, попросив присмотреть. Там уже каждого ждали. Постоянно не следили, нет такого штата. А что касается тебя, то пока ты жил у родственников, все было тихо и предсказуемо, но как только ты зарегистрировался в гостинице, мы насторожились. Непонятно было для чего. И за дракой присмотрели. Но как ушел не смогли отследить. А всякое могло быть, мы же не знали, во что ты можешь ввязаться, а ну как найдем потом труп.

Вот после этого он и выдал мне про то, что смерть дышит в затылок.

– Можно вопрос? – решился я.

– Давай.

– На кого нас учат. Судя по предметам, это какая-то адская смесь из террориста и разведчика.

– Слишком дорогое удовольствие готовить террористов столько времени. Вас учат главному выживать в любых условиях, а куда вас отправят, я думаю, не знают, даже ваши будущие начальники. Ты вспомни, что в борьбе учат сначала падать, вот так и здесь, и возможно будет лучше, если навыки не пригодятся, иначе получается, что уже стоишь на краю пропасти. Ладно, лирика закончена. Иди.