Подвешенный кофе (сборник)

Юрий Горюнов

Подвешенный кофе

(сборник)

Шаги за спиной

1

– Ой, Юлька, как подумаю о своем возрасте, то становиться грустно. Как минимум половина жизни позади, а как максимум даже и думать не хочется.

– А ты поменьше думай, а больше наслаждайся текущим моментом. Нам, конечно, есть о чем подумать, что вспомнить, но все-таки; впереди еще немало сюрпризов нас ждет.

– Знать бы каких?

– Не все ли равно!

В комнате за столом сидели две женщины. Сама комната была достаточно большой, метров тридцать и свободной. Посередине размещался прямоугольный стол со стульями вокруг него. Вдоль стены, напротив входа, стоял сервант, рядом с дверью у стен– комоды, возле окна – телевизор, а напротив маленький журнальный столик и два кресла. Судя по обстановке это была комната человека, который живет один и гости в этой комнате не ночуют. Не было в ней ни диванов, ни кресел. На столе стояла открытая бутылка шампанского, которое частично было разлито в фужеры, в центре – ваза с фруктами, пара салатниц и тарелки.

Женщинам на вид было от тридцати пяти до сорока. Одна – высокая, с черными волосами, глубоко посаженными темными глазами. Красивый изгиб губ, прямой нос. Ее макияж подчеркивал привлекательное лицо. Одета она была в черное платье, в мелкий цветочек, которое было ей к лицу и подчеркивало стройную фигуру. Волосы были собраны сзади в пучок. Другая женщина была тоже смуглой, но ростом пониже, чуть скуластое лицо, небольшой нос. Красивые синие глаза под ровными дугами бровей излучали радость. Одета в черную юбку, что обтягивала стройные бедра и голубую блузку, которая шла, к ее большим синим глазам. Волосы спадали на плечи. Обе женщины были в том возрасте, когда юность уже ушла, а шарм остался.

Высокая, видимо хозяйка квартиры, встала и подошла к окну. Вечер уже опустился на город, и огни рекламы играли на фасадах домов.

– Как тут, Юля, не думать, – продолжила она свою мысль. – Мне уже сорок, а я смотрю за окна своей квартиры, в которой кроме меня никто не живет. Тишиной можно наслаждаться, но от нее также можно сойти с ума…Хотя в чем-то ты права. Я материально не нуждаюсь, пока еще не совсем стара, а вот с душою не все так удачно, – и она повернулась спиной к окну.

– Пока мы не старые это верно, но вот лицо уже не то, морщинок стало больше. Все-таки стареем, – вздохнув, заметила подруга.

– А я люблю свои морщинки и не пытаюсь молодиться, а старею красиво.

– Да ладно тебе, Ольга, прибедняться. Для твоего возраста ты еще многим молодым дашь фору, – ответила Юля.

– Я не собираюсь никому ничего давать. Это в молодости мы могли негласно устраивать соревнования, конкурировать между собой девчонками, кто больше привлечет внимание парней. Тогда это можно было позволить, а сейчас это уже глупость. Извини, но с низкого старта рвануть в свое будущее уже не смогу, не поднимусь, – засмеялась она, – в аптечке все больше появляется лекарств.

– Это верно и все больше сердечных или от головной боли. Раньше сердечная недостаточность была другого рода, – смеясь, подержала ее Юля.

– Да и род у нее был мужской, – Ольга подошла к столу и, не садясь, взяла фужер с недопитым шампанским. – Давай за сердечную недостаточность, но мужского рода, и чтобы она была приятной, а давление повышалось от учащенного дыхания.

– И не только у нас, – воодушевленно заявила Юля, – но и у мужского рода тоже. Давай! И пусть мужики пускают слюни и, оборачиваясь нам вслед, завидуют, что такие женщины, как мы с тобой, проходят мимо, и со вздохом замечают, что, увы, не их.

– Откуда ты знаешь, какие у них женщины? – смеясь, спросила Ольга.

– Да не все ли равно. Мы с тобой все равно яркие индивидуальности.

– Возможно, потому и одни.

– Нет, я верю, что все потеряно.

– Согласна. Не потерянной остается надежда на призрачное счастье.

– Счастье не бывает призрачным. Если это счастье, то его можно потрогать.

– Это как?

– Руками, Оля, руками. А еще лучше прижаться.

Они чокнулись, и хрустальный звон разлетелся по комнате, проникая во все ее уголки.

Они чуть пригубили, и под еще не затихший звук бокалов, раздался звонок в дверь.

– Кто бы это мог быть? Я никого не приглашала, – удивленно произнесла Ольга и, поставив фужер, отправилась открывать дверь. Открыв ее, она увидела в первую очередь громадный букет алых роз и лишь, затем обратила внимание на того, кто держал его. Это был молодой человек, лет двадцати. На ее удивленный взгляд он спросил: – Ольга Сергеевна?

– Да, это я.

– Это вам, – и он протянул ей букет.

– От кого?

– Я не знаю, мне поручено доставить букет в восемь часов.

– Если утра, то вы припозднились.

– В восемь вечера, – смущенно произнес он, не уловив ее иронии.

– Почему именно в восемь? – изумилась Ольга.

Он пожал плечами: – Я действительно не знаю.

Он все еще держал букет на вытянутой руке, и чтобы не задерживать его, Ольга взяла букет.

– Спасибо.

– До свидания, – произнес посыльный и направился к лифту.

Ольга закрыла дверь и, пройдя по большой прихожей мимо двери в ванную и кухню, свернула в комнату, где осталась в ожидании Юля. Увидев Ольгу с громадным букетом, восхищенно произнесла:

– Красота какая. Они подобраны одна к одной. Я же тебе сказала, наслаждайся и меньше думай о возрасте. Часто ли тебе дарят такие букеты? Мне вот такой букет не дарят.

– Впервые, – поделилась с ней Ольга. – Была одна попытка, но это в прошлом.

– Сколько их здесь?

– Думаю можно не считать, уверена, их сорок. Кто-то хорошо знает мой возраст и помнит о нем. Странно, что никакой записки.

– Может быть с работы? – высказала предположение подруга.

– Нет. Маловероятно, да в понедельник думаю, будут поздравлять, а сегодня суббота.

– Кто бы это мог быть? – задала вопрос в никуда Юля. – Сорок. Число четное, не хорошо.

– Да не все ли равно. Это предрассудки. Четное, нечетное. Когда число цветов в букете больше десяти, это уже не играет роли. Пора бы знать это. А так букет и букет.

– Это не просто букет, это букетище. Это знак признания.

– Признание моего возраста или признание в отношении.

– Не глупи, кому надо тратить деньги, чтобы напомнить о твоем возрасте. Это была бы глупая шутка.

– Это верно, глупостей в жизни хватает.

– Нет, это все-таки знак внимания.

– Странно другое, – задумчиво произнесла Ольга, – посыльный сказал, что ему велено доставить букет в восемь.

– В восемь чего?

– Ну, не утра же! Тоже самое, я сказала посыльному. Надо поставить букет в вазу, а у меня такой нет.

– Давай положим в ванную.

– И что? Я буду туда на него ходить смотреть? А мыться к тебе?

Ольга положила букет на стул, открыла сервант и достала вазу. Затем прошла в другую комнату и принесла еще одну.

– Пошли, нальем воды.

Женщины наполнили вазы водой и разделили букет.

– Ровно сорок, – подвела итог Юля, когда подсчитала розы в обоих букетах – ты была права. Куда поставим?

Ольга поставила одну вазу на стол, другую на подоконник, и осталась стоять возле окна: – Будем считать, что мне два раза по двадцать.

Розы были изумительные. Ваза на столе придавала торжественность обстановке, а букет на окне на фоне темного вечернего неба, выглядел вообще впечатляюще, тем более, что отблески рекламы, пробиваясь сквозь стекло, придавали цветам некую очаровательность в игре света и тени. Ольга, поставив вазу на подоконник, задержалась у окна, всматриваясь в темноту вечера. Комната наполнилась ароматом роз.

– Смотришь, не идет ли он, неведомый вздыхатель?

– Кого увидишь в этой темноте внизу, так кто-то ходит, но головы не задирают, да и вряд ли это вздыхатель. Какие у меня могут быть вздыхатели? Они уже все давно при юбках сидят, и чтобы позволить себе вздох, им нужно мужество.

– Не скажи. Сидя рядом с юбкой тоже можно вздыхать, – поделилась мнением Юля.

– Но только тихо-тихо, чтобы никто его вздохов не услышал, – игриво ответила Ольга.

Обе засмеялись, представив ситуацию.

– Но, как ты сама думаешь, кто бы это мог быть?

– Раньше бы знала от кого, а теперь моей фантазии не хватает.

– С возрастом фантазия должна быть более буйной, опыт жизни позволяет.

– Опыт позволяет, а фантазия меркнет.

– Это ты о чем?

– О том же, о чем и ты, – смеясь, ответила Ольга.

– А кто раньше мог подарить?

– Любимый мужчина.

– И где он теперь, этот любимый мужчина? Тоже возле юбки?

– Не знаю, – Ольга подошла к телевизору и включила его, для фона. Передавали эстрадный концерт. – Я не знаю, где он и что с ним. Возле юбки, или так, сам по себе.

– Сильно любила?

– Почему любила! Я его и сейчас люблю.

– Ты это серьезно? – удивилась Юля. – Я думала, так не бывает.

– Как видишь, бывает.

– Теперь понятно, почему ты так и не вышла замуж, и твой единственный собеседник – телевизор.

– Ну, не всегда.

– Да почти всегда. Странно, – продолжила Юля, – я тебя давно знаю, а ты мне ничего о нем не говорила.

– А должна? Зачем? Это мое прошлое, я не хочу его ворошить.

– Иногда прошлое надо ворошить, чтобы пролежней в памяти не было. Завидую тебе. Мне бы такую любовь, – мечтательно произнесла Юля.

– Глупая, ты Юлька! Такая любовь не приносит радости.

– Это ты глупая, такая любовь позволяет жить, а не существовать. Она живет в тебе, поддерживает тебя. Ты все еще надеешься?

– На что? – удивленно спросила Ольга.

– На то, что он придет.

– Не надеюсь. За столько лет не пришел, вряд ли придет теперь и что-то измениться в будущем.

– А может быть, это все-таки он?

Ольга задумчиво смотрела на розы.

– Может быть… Может быть этот букет из прошлого. Он тогда подарил мне такой же, только роз было меньше.

– А когда это было?

– Мне тогда было двадцать, как раз столько, сколько роз в этом букете, – она показала на стол. – Где он умудрился, их тогда купить я не знаю, но помню все.

– Вы что, расстались двадцать лет назад? – ошарашенно спросила Юля.

– Двадцать лет назад, – как эхо повторила за ней Ольга, – действительно давно уже. Она смотрела за окно, на этот город, в котором жила все свои сорок лет, и возможно, что где-то в этом же городе живет ее любимый человек, которого она не видела так давно. У нее было тоски, а только легкая грусть о прошлом. Она и сама не знала, хотела бы видеть его или нет, да и что говорить после стольких лет, есть ли у них теперь что-то общее. Может быть, он счастлив и у него есть семья. Она не плакалась на свою жизнь никому, да и не считала, что она не удалась. Все относительно.

– Вот это я понимаю любовь! Двадцать лет жить любовью без любимого человека рядом. Тебе надо медаль вручить.

– За что?

– За то, что столько лет несешь ее в себе. Это надо же! Я бы так не смогла. Так, остались бы общие очертания в памяти. А у тебя его фотография есть?

– Нет. Я все порвала, да и не было, где он один. Мы в ту пору не дарили друг другу фотографии на память. Были общие: на праздниках, на улице, но я их потом все порвала. Ни одной нет.

– Глупо, надо было хоть одну оставить на память.

– Эта не та память, которую хочется хранить.

– Так хранишь же! Двадцать лет хранить память о человеке и не просто хранить, а любить его.

– Это другое. Если хранишь фотографию любимого человека, который остался в прошлом, то занимаешься самоедством. Я его люблю и помню, мне этого достаточно. Это же не значит, что я о нем постоянно думаю. Любовь должна жить тихо, не мешая самой жизни.

– Не, для меня любовь это взрыв эмоций, накал страстей, когда думаешь только о нем.

– Это по молодости, но не сейчас же!

– Это верно, но и сейчас иногда прям сгораю.

– Эх, ты, пламя не потушенное, не обожги кого-либо.

– Да ты что! Хоть опалить бы кого, чтобы потом за ним больным, опаленным моей любовью ухаживать и получать знаки внимания, как благодарность.

– Благодарность за любовь? Ну, уж нет, это все равно, что спасибо услышать за услугу. В таких отношениях услуг не бывает.

Обе замолчали, каждая думала о своем. Из телевизора неслась веселая мелодия.

– А из-за чего расстались? – нарушила молчание подруга.

– Из-за чего все расстаются? Из-за глупости.

– И в чем она проявилась?

– Он опоздал и неудачно пошутил.

– Да, серьезный повод для проявления глупости, – делано серьезным выражением лица произнесла Юля. – Но это, же не повод, вот так расстаться.

– Для меня это оказалось поводом, хоть и не стремилась к расставанию, да и шутка мне его не понравилась. Было не смешно, и я обиделась.

– Обиделась, что опоздал, обиделась, что пошутил, и все это вылилось в потерю любимого человека. Не думаю, что ты этого хотела. А помириться, потом не пробовали?

– Он гордый был, как и я.

– Кому нужна такая гордость! – вздохнула Юля. – Но это мы сейчас понимаем, сколько глупостей делали, и на что можно было не обращать внимания тогда. Ты его так и не простила?

– Кого прощать? Я его больше не видела.

– А сама не пыталась встретиться?

– Нет. Сначала ходила обиженная, а когда закончила учебу, все изменилось. Мы учились в разных институтах, где тут было увидеть. Общие знакомые потерялись и пути разошлись.

– Наверное, это все-таки глупо.

– Наверное, но прошлого не вернешь. В памяти осталась только осень. Я хорошо помню тот вечер. Он был такой же, как и сегодня – тихий, безветренный. За окном мерцали звезды вместо рекламы. Отличие было в том, что у меня тогда собрались друзья, а сегодня ты и я. Я его очень ждала, нервничала, что его нет, а он все не шел… А пришел, и с порога ушел.

– Ты что, его выгнала?

– Почти. Сказала, что если он не знает, что делать, то зачем приходить. Это я по поводу его поздравления.

– А он что сказал?

– Не хочу повторять эту глупость, но он обиделся и ушел.

– Оба хороши. Одна шуток не понимает, другой глупости говорит. Я бы так не смогла. Ответила бы что-то, но не прогнала, любила же.

– Вот любовь и сказала свое слово. Когда любишь, сердце оголено и все воспринимается больнее.

Они снова замолчали. Из задумчивости их вывел снова звонок в дверь.

– Очередной букет от незнакомца, – заявила Юля.

– Кого это в столь поздний час принесло, – сказала Ольга, посмотрев на часы, которые показывали половину девятого, – открой, – попросила она подругу.

Юля поднялась и направилась к двери. Открыв ее, она увидела мужчину лет сорока. Он был среднего роста, одет в темный плащ, не застегнутые полы которого, позволяли увидеть темный костюм, белую рубашку, темный галстук. Лицо смуглое. Темно-карие глаза внимательно с надеждой смотрели на Юлю. Некогда темные волосы его, теперь были больше седыми. В руках он держал большой букет белых роз.

– О, как! – воскликнула Юля, – похожий букет, но другого цвета, я уже видела сегодня, а вас вижу впервые. Вы тоже посланник?

– Посланник чего? – удивленно спросил мужчина.

– Счастья.

– Не знаю, но хотелось бы. А пока вот только я.

– Не званный гость он не так приятен, особенно вечером, но выбирать не из кого. Вы к кому? – хотя понимала, что не к ней.

– Оля, дома? – спросил он вместо ответа.

– Дома, – ответила Юля, – а вы приглашены?

Он замялся: – Нет.

– Тоже не страшно. В нашем возрасте уже не приходится сильно привередничать при виде мужчины с букетом на пороге. Это лучше, чем никто.

Она посторонилась. Он вошел и положил букет на столик в прихожей, снял плащ и вопросительно посмотрел на нее.

– Вон туда, – указала она ему на комнату, где в ожидании осталась Ольга. Юля с интересом разглядывала незнакомца, пытаясь понять, кто он такой для Ольги.

Мужчина, взяв букет, пошел по направлению к комнате, Юля за ним. Войдя, он увидел Ольгу, стоящую спиной к окну в ожидании гостя, которого не ждала, а Юля, остановилась за спиной мужчины и внимательно смотрела на подругу.

2

– Я немного опоздал, но можно мне поздравить?

– Ну, почему же нельзя, – ответила Ольга чуть взволнованным голосом, впрочем, пытаясь его скрыть. – Опоздание – это видимо привычка некоторого типа мужчин, которая с годами не меняется. Всю жизнь опаздывать нельзя.

– Всего один раз!

– Неужели!?

– Да, и могу заверить, что это опоздание перевернуло всю мою жизнь.

– С трудом вериться в эти слова, но раз уж здесь, то поздравление принимаю, не выставлять, же за дверь.

– Не хотелось бы, – он подошел к Ольге и протянул букет, который она взяла, и, внимательно вглядываясь в ее глаза, сказал: – Пусть прошлое останется в прошлом, а настоящее позволит взглянуть на будущее по-новому.

– Скудновато. А стишок прочитать слабо?

– Ну почему же! Когда заглянешь прошлому в глаза. Увидишь то, что потерять не хочешь. И вдруг поймешь, что столько лет не зря, хранишь любовь, в которую ты веришь.

– Ну, уже лучше, – сказала Ольга.

– Я в молодости как-то неудачно пошутил, так вот теперь расплачиваюсь, – пояснил он подруге.

– Если бы только один расплачивался, то еще ничего, – заметила Ольга, так ведь пришлось расплачиваться и другим.

– Да, меня зовут Виктор, – представился он, Юле.

– Юля, – представилась она. – Оль, доставай вино. А букет так и будешь держать?

Ольга вышла, положив букет на стол, и вскоре вернулась, неся бутылку красного сухого вина и штопор. Затем сходила, налила в банку воды и, взяв букет, поставила его в банку, которую водрузила на подоконник, рядом с букетом алых роз.

– Открывай, что стоим? – обратилась она к Виктору.

Виктор открыл бутылку, налил в фужеры: – За праздник, – предложил он.

– Чей? – спросила Ольга.

– Хочется верить, что и мой тоже.

– А ты Виктор ничего не перепутал? – удивилась Юля. – Сегодня день рождения у Ольги, хотя мне даже завидно, что ты не ошибся дверью. Да и имена близки: Юля, Оля. Не ошибся? – и, видя, что он молчит, сама ответила, – нет, значит. Я так и знала, все Ольга сегодня тебе: и поздравления, и мужчины. Кстати, а ты Виктор откуда? И кто такой? А то нас здесь две женщины, мы сумеем оказать сопротивление, хотя вряд ли я буду сопротивляться, разве для вида.

– Да успокойся Юля, мы с Виктором давно знакомы, – засмеялась Ольга. – Так давно, что на нападение не рассчитывай.

– Ну вот, всю фантазию разрушила. А вы оба хороши, даже вида сразу не подали, что знакомы. Я тут сижу, мечтаю, что зашел мужчина, думаю случайный знакомый, поговорить зашел, а я тут рядом живу. Кстати, Виктор, я живу в соседней квартире, так что заходите в гости, можно и без букета и без повода, – шутила подруга, – а вы, значит, старые знакомые. Зачем пытались разыграть? Неужели подумали, что я поверю в случайность. По вашим лицам можно все прочитать было.

– Так давно не виделись, что даже не знали, как обращаться уже надо, – ответила ей Ольга.

– Ты думаешь, я поверю этой сказке? Спектакль вы перед друг другом играли. Что его играть, если актеров двое, а зритель один. Но, Виктор, скажите еще тост.

– За тебя, – обратился он к Ольге. – Ты выглядишь прекрасно, и пусть все дальше будет тоже прекрасным.

Они отпили, и Ольга сказала: – Спасибо за комплимент, ты всегда льстил грубо. Но почему ты решил, что мне нужно прекрасное будущее, мне нравиться мое прекрасное настоящее. Ты уже упомянул ранее, что по-новому. А зачем мне жить по-новому?

Виктор посмотрел на нее грустными глазами: – Мне показалось, что это не так уж и плохо, и хочется порой новизны.

– Вот именно порой.

– Это я, наверное, не подумал, но говорил от души.

– Не удивляюсь. Острота ума не твой конек. Ты и раньше, не подумав, мог сказать, не задумываясь о последствиях.

– Ну, я же не был, да и сейчас не глуп надеюсь.

– Не глуп, – согласилась Ольга, – но за поступками и словами надо следить.

– Найдутся другие, кто будет следить, а я устал следить за ними. Я стараюсь говорить, но не обижать.

– Это у тебя как получиться.

– Виктор, а ты женат? – спросила Юля.

Он повернулся к ней, так как сидел напротив Ольги, а Юля с боку: – Нет. Сейчас нет. Был, но развелся уже давно.

– А дети есть?

– Взрослый сын.

– А чем занимаетесь?

– Да отстань ты от человека, – прервала ее Ольга, – что ты как отдел кадров?

– Так может быть я кадры и присматриваю.

– Юлька, я его так давно знаю, что знаю все его взгляды и вкусы.

– Взгляды и вкусы со временем меняются. И давно знакомы?

– Более двадцати лет.

Виктор до этого сидел и слушал женщин: – А ничего что я здесь? Не мешаю?

– Сиди, сиди, не мешаешь, – ответила Юля, он кивнул головой, а она снова продолжила разговор. – Ты мне ничего не говорила о том, что у тебя есть такие симпатичные мужчины.

– Как я тебе могла сказать, если мы не виделись столько лет. С момента последней нашей встречи прошло ровно двадцать лет.

Юля, чуть приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но увидев взгляд подруги, промолчала.

– Да сегодня ровно двадцать лет с тех пор, как мы не виделись, – подтвердил Виктор.

– И что послужило причиной столь долгого перерыва?

– Глупый стишок и опоздание, которое я не люблю, – напомнила она Юле.

– Так что за стишок?

– Глупый, я не хочу его слушать.

– Но я решил наверстать опоздание.

– Поэтому решил прийти снова так поздно? – иронично спросила Ольга.

– Нет. Я решил восстановить разорванный период. В прошлый раз я ушел в половине девятого, а сегодня пришел в половине девятого.

– С разрывом двадцать лет, – заметила Ольга.

– Это так… Но я решил исправиться, как будто этих лет не было, и начать все сначала.

– А не поздно?

Он пожал плечами: – Я надеюсь, что нет.

– И зачем ты ждал столько лет?

– Я боялся, – ответил он откровенно.

– Чего? – Засмеялась Ольга.

– Того, что ты мне не откроешь дверь или не пустишь на порог. Не захочешь видеть.

– Могло такое быть. А сейчас что? Осмелел?

Виктор посмотрел на Ольгу, перевел взгляд на Юлю, потом снова на Ольгу: – Да, я долго не мог решиться прийти, но все-таки понял, что нужно это сделать.

– Что сделать?

– Сделать предложение. Я пришел жениться.

– Что? – удивилась Ольга.

– Я пришел жениться, – повторил Виктор.

– Учитывая, что из нас двоих ты знаешь меня одну, то надо полагать на мне?

– Да.

– Эх, опять мимо. Подумай Виктор, может лучше на мне? – предложила Юля, улыбаясь. – Мы не знакомы, ничего общего, значит и обижаться нам не на что.

– Я пришел к Ольге, хотя если она откажет, то… нет, останусь один.

– А почему ты решил, что я соглашусь?

– Я надеялся.

– Напрасно. Я же сказала, что мне нравиться моя жизнь, и я не хочу ничего менять. Ты снова опоздал, как и двадцать лет назад.

Виктор смотрел на Ольгу. В его глазах была грусть, которую он скопил за столько лет. Грусть человека, в котором лучик надежды угасал с каждым словом Ольги. Что было в его душе, знал только он. Двадцать лет он жил ожиданием встречи и вот в одно мгновение все рушилось. Не все, а главное – его вера. Любовь не могла быть разрушена, но она снова была обречена на одиночество. Сможет ли он с этим жить дальше? Сможет, раз столько лет жил, но будет тяжелее, чем раньше.

– Наверное, тебе лучше уйти, как и в прошлый раз.

– А может…

– Не может, – покачала головой Ольга.

– Ты что, Оля? – вступилась за Виктора Юля.

– Не вмешивайся, – резко ответила Ольга, – уходи Виктор. Спасибо за поздравление, за цветы, за то, что помнишь, когда у меня день рождения.

– Я никогда не забывал.

– Уходи, мне не нужно нового будущего.

Он, посмотрел на Ольгу, поднялся и направился к выходу. Обе женщины остались в комнате. Было слышно, как открылась и закрылась входная дверь.

– Ну и зачем все это? – спросила Юля. Она положила голову на ладони и внимательно посмотрела на подругу.

– Не хочу начинать все сначала. Зачем повторять прошлое, его нельзя повторить.

– В том же виде да, но, в общем, повторить можно. Ты сумашедшая, – тихо заметила Юля. Она подняла голову и взглянула за окно, где мелькали отблески рекламы. – Ты же сама не хочешь того, чтобы все осталось как прежде.

– Оставь меня в покое.

– Да я-то оставлю, а сама себя сумеешь оставить? Пришел любимый человек, пусть через столько лет, но пришел. Он же всю жизнь не мог решиться прийти, а когда решился, когда понял, что это необходимо, что он не может оставлять все в прошлом и жить им, при том для вас обоих, ты его выгоняешь. Зачем?

– Да не знаю, я! А что он приперся опять с этим дурацким букетом, опять пришел в тоже время. Он что не мог прийти в другое время? Как обычно приходят! Зачем все эти театральные постановки? Он, видите ли, пришел в то время, когда ушел двадцать лет назад. Да это было так давно, что мы уже изменились. Мы стали другими. Надо было тогда возвращаться.

В голосе Ольги не было истерики, не было обиды, было отчаяние.

– Ему возвращаться, а тебе бежать за ним, – философски заметила Юлька. – Да все мы стали другими за двадцать лет, но не изменилась любовь. Мы можем влюбляться в любом возрасте. Любовь не спрашивает, сколько нам лет. Тебе повезло, что он любит, ты любишь. Так что, ничего не изменилось. Мне бы так.

Ольга встала и снова подошла к окну. Она смотрела на ночной город; внизу по улице сновали машины, уличные фонари освещали пятнами света асфальт, по которому прогуливались люди, наслаждаясь последними теплыми вечерами, за которыми придут холодные и скучные дожди. Она столько раз смотрела на дождь из этого окна, наблюдая за его потоками, что уже привыкла. Но сейчас она боялась этой серости, так как дождь принесет с собой тоску, потому что она уже переступила точку не возврата, и надежда уйдет из ее сердца, из ее дома. Вот тогда в доме будет полная тишина, которая из ее слез, из сумерек, из ее прошлого будет сплетать паутину одиночества, с рисунком его лица. Лица не того молодого Виктора, а того, которого она видела сегодня снова. За двадцать лет его черты потускнели, но сегодня снова проявились, и беда была в том, что уже не отпустит.

– Я просто испугалась, – поведала она от окна, – испугалась не его прихода, а себя. Я уже привыкла жить так, как живу и любое изменение в жизни воспринимаю, как катастрофу.

– К такой жизни нельзя привыкнуть, с ней только можно смириться.

– Да! Да! Да! – повторяя, Ольга повернулась. – Смирилась, но это моя жизнь: тихая и спокойная. Мне в ней уютно.

– Тебе в ней погано.

– Это верно. Налей.

Юля наполнила фужеры шампанским, которое еще было в бутылке. Встряхнула фужер и, подняв, посмотрела сквозь него. Пузырьки поднимались и лопались.

– Вот так и мы, что-то пытаемся себе доказать, создавая вокруг себя видимость брожения идей, поступков, а когда добиваемся их претворения, они вдруг исчезают, лопаются, как эти пузырьки, словно их и не было. Иногда думаешь. А зачем все это было надо: суетиться, что-то изображать. Для кого? Для себя, чтобы потом понять что суета, не приносит радости.

– Это дает нам вкус жизни. Не дает превратиться в уксус.

– Если так, то ты в уксусе уже давно. В уксус можно превратиться раньше, чем бы того хотелось. И главное, что вкус будет ужасный не только внутри, но и проявиться на лице кислой миной, от которой всех воротит, и как следствие мы, понимая это, создаем видимость, что все замечательно, обманывая в первую очередь себя.

– Ну, тебе-то что! У тебя есть сын.

– Это правда, – голос Юльки потеплел. – Это позволяет мне не киснуть. А может быть и тебе?

– Что мне?

– Родить, – предложила Юлька.

– Нет уж. Дети должны рождаться по любви, а не для утешения старческого маразма.

– Согласна. Я когда рожала – любила отца моего сына. То, что было потом сейчас уже не важно, пережила, зато теперь, он у меня есть. А может быть его вернуть? Позвонить ему.

– Я не знаю его номера.

– Узнаем по справочному. Найдем.

– Нет. И не это главное. Что я ему скажу? Виктор возвращайся, я была глупа и передумала.

– Дважды глупа.

– Дважды глупа, – согласилась Ольга. – Но его стишок был тоже глуп, особенно на фоне опоздания. Нет. Никого я возвращать не буду. Что сделано, то сделано.

– Это уже твоя вторая глупость за сегодняшний день и третья в жизни.

– Ты думаешь, у меня не было других глупостей в жизни? – усмехнулась Ольга.

– Не знаю. Я говорила по отношению к Виктору.

Ольга подошла к столу и села. Взяла фужер, сделала глоток: – Что теперь рассуждать.

– А что тебе еще остается делать, как не рассуждать.

– Забыть.

– Не получится. Двадцать лет помнила, а за один вечер хочешь забыть.

– За один не получится, – снова согласилась Ольга, – но у меня теперь будет время, чтобы точно забыть, ну если не забыть, то хотя бы, не вспоминать.

– Ты сама-то в это веришь?

– Нет, конечно, – засмеялась Ольга, – но надо же себя в этом попытаться убедить, но хватит об этом. Моя глупость и мне с ней жить дальше, коротать вечера.

– Да, вы с ней подруги.

– Ты себя имеешь ввиду?

– В отличие от тебя, я не настолько глупа.

– Сейчас пойдешь за ним.

– Так я не он, я вернусь.

– Я действительно испугалась, когда его увидела, не знала что сказать.

– Держалась ты молодцом.

– Это от страха.

– Вот от страха и выгнала. Ладно, не буду травить тебя, ты и так вся напугана.

Обе замолчали. В доме повисла тишина, нарушаемая мелодией, доносившейся из телевизора. Раздался телефонный звонок.

– Послушай, кто там? – попросила Ольга подругу, – а то я могу и сорваться.

Юля поднялась и прошла к телефону, что стоял в прихожей.

– Слушаю, – произнесла она размеренным, уставшим голосом.

– Это Юля?

– Да, – удивилась она, что ее узнали по голосу, и по чужому телефону.

– Это Виктор. А что Оля все еще такая же злая?

– Нет уже. Это же был всплеск. А ты где? – спросила она тихо, чтобы не услышала Ольга.

– В подъезде.

– Так ты не ушел! Подходи к двери, я тебе открою.

Все это время Виктор стоял в подъезде между этажами у окна. Он смотрел на ту же улицу, что и Ольга. Он понимал, во всяком случае, убеждал себя в том, что Ольга обиделась на него за то, что он двадцать лет не приходил. Но она не знала, что все эти двадцать лет он только и жил надеждой на встречу, случайную встречу, но ее все не было, и вот тогда он и решился. Он не хотел уходить, так как не был уверен, что сможет прийти сюда снова через двадцать лет, еще за одной попыткой. Что будет за эти следующие двадцать лет. Виктор решил позвонить, и очень обрадовался, когда трубку сняла Юля, так как не знал, что скажет, если трубку снимет Ольга. После разговора с Юлей, он поднялся к дверям квартиры, и та открыла дверь: – Проходи.

Он вошел, бросил плащ на столик и прошел в комнату. Увидев его, Ольга лишь вымолвила: – Ты.

– Я. Снова я.

– Да ты проходи, что стоишь в дверях, – подтолкнула его сзади Юля, оставшись на месте – я думаю, вам есть о чем поговорить. Главное не наделайте еще глупостей, а я пошла, – и, повернувшись, она сдала пару шагов, но обернулась и спросила: – А что за стишок:

Виктор взглянул на Ольгу, а затем снова к Юле:

– Мне букет из алых роз, исколол все пальцы в кровь. Что с ним делать я не знал, потому и опоздал.

– И это все?

– Все, – ответил он.

– Вам обоим надо лечиться от глупости, и лекарство у вас одно.

Юля повернулась и вышла из квартиры, тихо закрыв за собой дверь.

3

Они стояли напротив друг друга и смотрели, вглядываясь в знакомые милые черты, которые хранили в своей памяти. Ольга села за стол.

– Что стоишь? Садись, раз вернулся.

– Можно, да? – и Виктор сел напротив нее.

– Есть хочешь?

– Даже очень. Ты всегда вкусно готовила.

– Что, еще помнишь? Ешь, нечего на меня пялиться глазами.

– Я тебя так давно не видел.

– Сам виноват.

Виктор промолчал, взял тарелку и положил на нее салат. Ольга смотрела, как он ест, и удивлялась себе. Ей доставляло удовольствие смотреть на него, на то, как он ест. Видимо это немало для женщины, накормить любимого мужчину, – подумала она.

– И где ты столько времени пропадал?

Виктор поднял голову: – Страна большая, мест много, где можно спрятаться.

– От кого прятался?

– От себя.

– И кто нашел?

– Память, – и снова приступил к еде.

Доев, он взял фужер с вином, которое так и осталось стоять на столе, и отпил.

– Ты даже не представляешь, как мне было страшно к тебе идти.

– Тогда как дошел?

– Набрался смелости.

– Долго ты ее набирался.

– Конечно, долго, если ты была замужем.

– Замужем! – удивление ее было искренним, и она тихо засмеялась. – И кто сказал?

– Твоя однокурсница, давно уже. Мы с ней случайно встретились, вот она и сообщила.

– Вспомнила. Действительно я собиралась замуж, но так и не вышла, а она уже решила, что все окончательно. А что же ты тогда пришел, если у меня муж, дети?

– Я об этом старался не думать. Решил, приду, а там видно будет.

– Думать надо. В какую бы ты меня ситуацию поставил, если бы пришел с громадным букетом, а за столом муж, дети. Чтобы я сказала мужу? Это мой давний друг, настолько давний, что мы виделись двадцать лет назад. А тут вот вспомнил обо мне и пришел.

– Я не вспомнил, я помнил. Вспомнил элемент случайности, помнил – постоянная величина.

– Ну да, нам только сейчас о постоянстве и говорить. А цветы ты прислал?

– Я.

– Почему сорок? По количеству лет? Не красиво женщине напоминать о ее возрасте.

– А выгонять с дня рождения красиво? Причем, дважды.

– Поговори, а то два без трех не бывает.

– А цветы не по годам, – оправдывался Виктор, – двадцать – это цветы с того дня рождения, а еще двадцать – количество лет что мы не виделись.

– А что сам принес? Их надо полагать тоже двадцать?

– Тоже. Это аванс, на следующие двадцать, если выгонишь.

– Ты думаешь, я больше не проживу?

– Я так не считаю, просто не знаю смог бы прийти через двадцать лет.

– Почему?

Он пожал плечами: – Да мало ли что. Возраст будет уже не тот.

– Это точно, какими мы будем через столько лет, неизвестно.

– Известно. Такими же, только седыми и чуть сморщенными, – уверено парировал Виктор.

– Это ты про себя так говори. Вон уже весь седой, а со своим лицом я сама разберусь.

Он улыбнулся: – Ты такая же колючая, как и раньше.

– В колючках яд появился. А может тебе, и не надо было приходить? Купил бы кактус и ухаживал за ним. Он такой же колючий, но у него есть преимущество передо мной – он молчит.

– Я купил.

– И назвал его Ольга! – засмеялась она.

Виктор вместо ответа промолчал, лишь застенчиво улыбнулся.

– Что действительно! – догадалась она. – Назвал его моим именем?

– Да. Я его купил на следующий день, после того дня рождения.

– И он до сих пор жив?

– Жив, я с ним разговариваю. Ну, может уже не тот, так его детки.

– Ты сумашедший! Разговаривать с кактусом.

– Зато он никогда не возражает.

Ольга слегка качала головой и в ее глазах сверкали искорки лукавства, а на губах играла улыбка.

– Ты не подражаем!

– Я знаю. Не понимаю до сих пор, почему ты меня выгнала тогда?

– А почему сейчас понимаешь?

– Догадываюсь. Ты побоялась, что сейчас не будет так, как в прошлом, а будет искаженная копия прошлого.

– В целом верно, – подтвердила она, – а в прошлый раз за то, что опоздал и в оправдание прочитал эти глупые стишки.

– Почему глупые? Они отражали реальность. Розы шипами кололи мне руки, я их постоянно перекладывал, останавливался, и боялся не поломать, и большую часть пути шел пешком. Тогда же не было мобильных телефонов, да и сюрприз хотел сделать.

– Ты его сделал, и он тянется уже много лет. А объяснить не мог?

– А ты хотела слушать? Ты сразу меня выгнала.

– Не выгоняла, но намекнула. Кстати, а куда ты их потом дел?

– А ты не знаешь? Положил у твоей двери.

– Так вот откуда появился букет, что мне потом принесли.

– Украли наше счастье.

– Счастье нельзя украсть, его можно разрушить. А почему ты развелся? Плохая жена?

– Хорошая. Кандидат наук, хозяйственная и внешне хорошо выглядит.

– Тогда не понятно почему.

– Просто я ее не любил. Она это поняла, а я не хотел портить ей жизнь.

– А разводом не испортил. Дал женщине надежду на семейное счастье и разрушил, – ехидно сказала Ольга.

– Ничего я не рушил и надежды не давал. Она снова вышла замуж и насколько знаю, у нее все в порядке. А ты почему не вышла?

– Он не был кандидатом наук, но причина та же, я не хотела портить ему жизнь, только поняла это раньше, чем ты.

– У меня тоже есть недостатки.

– Кто бы сомневался. Твой приход уже один большой недостаток.

– Почему?

– Потому что отсутствие ума – недостаток. Я не знаю, что у тебя там за каша в голове, под названием мозги, но думал ты ими долго.

– Процесс варки не быстрый процесс.

– Когда есть чем варить.

– Но другим я уже вряд ли стану.

– И не надо. Это будешь уже не ты. Ты же только в отношении меня так долго соображаешь. Кто тебе мешал вернуться тогда или чуть позже.

– Коварная дама под именем гордость.

– И где она сейчас?

– Я ее утопил.

– Надеюсь в слезах?

Виктор отрицательно покачал головой: – В омуте печали. В общем, она сопротивлялась, конечно, но за двадцать лет она все-таки утонула. Я пошел на это преступление.

– А ты меня действительно ни разу не видел?

– Один раз. После окончания тобой института. Я стоял на углу и видел, как ты вышла с однокурсниками. Ты была такая радостная.

– Почему не подошел?

– Я не знал, захочешь ли ты меня видеть, а омрачать праздник не хотел.

– А я тебя не видела.

Ольга встала, подошла и выключила телевизор: – Мне иногда казалось, что я тебя вижу в толпе людей на улице, но ошибалась. Иногда мне казалось, что я слышу твои шаги за спиной, я оборачивалась, но тебя не было, а мне очень хотелось, что бы ты шел и, обернувшись, я увидела бы твою смущенную улыбку. Вот так и жила, прислушиваясь к шагам за спиной.

Виктор стал, подошел к ней и взял ее за плечи. Ольга повернулась к нему.

– Я люблю тебя, – произнес он.

– Как ни странно, я тоже и уже столько лет. Надеюсь, что не буду больше оглядываться и прислушиваться, не идешь ли сзади, произнесла она, глядя в его глаза.

– Когда перестаешь слышать шаги за спиной, это значит, что прошлое уже отстало, а мы слишком торопимся. Прошлое не успевает, и ты уже не живешь, а существуешь в настоящем, – сказал Виктор.

– Хорошо, что я их слышала. Наше прошлое напоминало о себе и давало мне жизнь. А ты их слышал?

– Да. Иначе мы не были бы здесь сейчас вместе.

Подвешенный кофе

1

– Еще вчера я был так счастлив, а сегодня счастье исчезло – я влюбился.

– Да брось, ты! Что вот так жизнь изменилась за один день?

– Именно, – вздохнул Денис. – Вчера я радовался жизни, своей свободе, знакомился с девчонками, делал, что взбредет в голову, а сегодня все мысли только о ней.

– Ты должен быть счастлив тем, что влюбился, – старался поддержать своего друга на позитиве Евгений, но Денис промолчал.

Сегодня днем, Денис позвонил Женьке и предложил встретится, на что тот согласился сразу, поняв по голосу, что в этом есть потребность у друга. Они были знакомы давно и часто проводили свободное время вместе. И вот сейчас они сидели в кафе, что не далеко от работы Дениса, заняв столик у окна не далеко от входа, и расположившись на диванчиках, напротив друг друга, пили кофе. Денис поведал свою историю, а что в таких случаях говорить Евгений не знал, но пытался по-мужски поддержать друга.

– Должен, – нарушил молчание Денис, – но не получается. Безответная любовь очень давит. Мне хочется взаимности, тогда это, наверное, было бы счастье, – и снова замолчав, стал смотреть за окно на улицу, где моросил осенний дождь, поздней осени. Прохожих было мало, все старались укрыться от не погоды, и улица была пуста и уныла.

– У меня сейчас настроение такое же, как эта погода, – продолжил он, – также сыро и скверно.

– А ты давно ее знаешь? Кто она такая?

– Она недавно пришла к нам. Работает в экономическом отделе, а я пришел к ним по вопросу обсуждения программы по экономическому анализу, и, увидев ее, понял, что пропал.

– Ну, еще не пропал, а только собираешься, – пытался шутить Евгений, – а ты с ней разговаривал?

– Мимоходом и по делам.

– А не пробовал мимоходом дать ей понять, что она тебе нравиться?

– К несчастью у нее есть мозги.

– Откуда знаешь? Проводил трепанацию?

– Очень смешно, трепанация это по твоей части. Я общался с ней по рабочим вопросам. Вопрос намеков отпадает. И вообще она очень общительна, весела, всегда улыбается и просто замечательная.

– А пригласить ее куда-либо?

– Я боюсь.

– Чего?

– У меня язык немеет, когда я ее вижу. Да если и скажу, то боюсь получить отказ. В лучшем случае улыбнется, а если засмеется?

– Я тебя не узнаю. У тебя нет слов для девушки? Вспомни, как мы просто знакомимся.

– Это совсем другое. Если она откажется, либо у нее кто-то есть, то мне будет вообще паршиво, и как я буду чувствовать себя, видя ее? Нет, я так не смогу.

– А как лучше? Или ждешь, что появится другой? Надо выяснять сразу.

– Ага, а если она не свободна, то сразу писать заявление об уходе; я не смогу работать вместе, видя ее ежедневно.

– Денис, но нельзя все время жить надеждой, как-то надо решать вопрос. Он сам не решиться.

– Надо, но пока подожду. Это тебе со стороны кажется, что все так просто. В реальности, поверь, все сложнее. Каждый чувствует это по-своему и все трудно описать словами. Мне достаточно того, чтобы она была рядом. У меня сменились понятия счастья, что было раньше, мы оба знаем, что теперь знаю я один.

– Это ты мне объясняешь?

Но Денис промолчал, словно подбирая слова своим мыслям, но не все мысли можно облачить в слова. Евгений старался понять друга, но помочь ему мог только своим присутствием, которое тому было необходимо. Он догадывался, что сегодняшний звонок Дениса о встрече – это попытка убежать от одиночества своих мыслей, мыслей которыми он теперь жил, но также и высказаться.

– Странно, – продолжил Денис, – вот мысли крутятся и вроде бы все понятно, но стоит начать говорить, то слышишь, что несешь ерунду, все не то, потому лучше порой промолчать.

– Ты не обижайся, но я не понимаю тебя, надо все-таки что-то делать. Так можно и сгореть.

– Сгореть от любви! Интересно это как!

– Посмотри в зеркало, и ты увидишь, что уже тлеешь. Как ее зовут?

– Даша, красивое имя.

– Кто бы сомневался, как бы ее не звали, ее имя будет самым лучшим. Посмотреть бы на нее, что она… – Евгений не закончил фразы, прервав сам себя, увидев, как изменилось выражение лица друга. Его взгляд был устремлен за спину Евгения, и грусть в его глазах сменилась радостью.

– Да вот и она. Не оборачивайся, прошу тебя, а то она сразу поймет, что мы говорим о ней. Вдруг у нее свидание с кем-либо.

– Я могу только догадаться, что не с тобой. Подними руку и пригласи ее к нашему столику.

– Поздно махать руками, изображая мельницу, она уже заметила меня и идет к нам.

– А это шанс, – заметил Евгений.

К их столику подошла девушка лет двадцати трех – пяти, одета в темно-синее пальто, перетянутое поясом. Симпатичное смуглое лицо, прямой открытый взгляд, слегка растрепанные густые волосы были покрыты мелкой сыпью дождя.

– Привет, Денис, – обратилась она, – я вам не помешаю?

– Привет. Что ты! Познакомься – мой друг, Евгений.

– Даша.

Наступила неловкая пауза, которая возникает, когда люди не знают, как продолжить разговор. Это бывает либо при случайном разговоре, либо при отсутствии общих тем. Понимая, что у друга онемел язык, Евгений вступил:

– Очень приятно, что наш столик будет нарушен женским вниманием. Что стоим? Присаживайся, давай пальто, здесь тепло.

– Спасибо, – Даша расстегнула пальто и сняла его, передав Евгению. На ней была юбка длиной до колен, но реально подчеркивала ее фигуру, блузка с расстегнутыми двумя пуговками, которые позволяли чуть увидеть верх груди. Евгений повесил пальто на вешалку рядом.

– Присаживайся рядом с Денисом, напротив меня.

Даша села на диванчик: – Почему напротив тебя?

– Так мне лучше видно тебя, твои глаза.

– И что ты в них хочешь увидеть?

– Пока не знаю, но глаза хранят секреты души.

– Ты хочешь знать мои секреты? Зачем?

– Пригодиться. Буду знать, что ты представляешь из себя, влюблена в кого или нет.

– А зачем тебе знать люблю ли я кого?

– Если ты свободна, то например, у Дениса есть шанс понравиться.

– А у тебя?

– А я ленив для таких дел.

– В любви ленивых не бывает. Но я умолчу о своих симпатиях. Что еще хочешь знать?

– Например, твой образ. Вот пока стояла, а потом села я успел рассмотреть две составляющие: грудь и ноги. Если открыто одно, другое должно быть закрыто, иначе это не пристойно.

– Даже так! И как у меня в этом плане?

– Все достойно. Чуть расстегнутые пуговки блузки позволяют видеть в пределах допустимого, но ноги более закрыты.

– Ты всегда так смотришь на женщин?

– Почти.

– Радует, что я выдержала экзамен.

– Я все быстро замечаю, но что это я. Кофе будешь?

– Не откажусь, и посижу, может быть еще, что-то про себя возможно узнаю, как меня видят глаза мужчин.

Евгений не ответил, а поднявшись, направился к стойке бара, давая возможность другу сделать попытку к сближению.

– Я договорилась встретиться здесь с подругой, пришла, а ее нет, – словно оправдывала свое появление Даша. – На улице дождь и лучше подождать здесь. А вы просто так здесь или что-то обсуждаете? – обратилась она к Денису.

– Так просто коротаем вечер, – коротко ответил он, понимая, что надо что-то говорить и молчание не в его пользу. – Ты не обижайся на Женьку.

– Нисколько, он все сказал открыто и без тени меня задеть.

– Он такой.

– Денис, если я помешала, ты скажи, я не обижусь.

Она не успел ей ответить, так как из ее сумочки раздался звонок телефона. Даша достала его:

– Ты где?… Я так и знала, вечно у тебя проблемы…Ладно потом увидимся… Я не обижаюсь, у меня есть с кем поговорить… Нет, не один, а два…Поздно матушка, не надо было опаздывать, – смеясь сказала она в трубку, – позвони мне завтра, – и отключила телефон. – Подруга не сможет прийти. Я посижу с вами, не возражаешь?

– Конечно, нет, что ты спрашиваешь.

Подошел Евгений и поставил перед Дашей чашку с кофе: – Прошу. В этом кафе можно оставить подвешенный кофе, что я и сделал.

– Это как? – спросила Даша.

– Это когда оплачиваешь кофе, но не берешь его, а бармен на доске делает пометку, что есть подвешенный кофе, значит для кого-то бесплатный. Кто попросит.

– Здорово, я не знала, что так бывает.

– Это в Италии зародилось. Что вы тут обсуждали? – попытался Евгений сменить тему и узнать, как у друга продвигаются дела.

– Да вот подруга позвонила, сказала, что прийти не сможет, и я извиняюсь, если помешала вам.

– Повтори еще раз, – попросил Евгений.

– Что повторить? – не поняла она.

– Про извинение. Женщины так редко просят извинения, что когда я слышу все это, то мне слово ласкает слух. Обычно он хотят, чтобы даже за их ошибки, извинения приносили мужчины.

– Вот ты о чем, – засмеялась она. Смех ее был легкий, а глаза светились радостью, которая была искренней. – Извините ребята, за то, что вклинилась в вашу компанию. Устраивает или еще раз?

– Век бы слушал, но хватит. Так на чем мы остановились, когда я ушел за кофе?

– О том, что ты все быстро замечаешь в женщине. Получается, что мы пытаемся сделать из себя тайну, а ты видишь.

– Тайна вещь относительная. Что для одного тайна, для другого предмет шуток.

– То есть женщины для тебя объект шуток?

– Нет, конечно, как ты могла такое подумать. Но общаться надо легко, пытаясь не перейти грань между шуткой и пошлостью.

– Удается?

– Не всегда, – признался Евгений, – не всегда знаешь реакцию, и говоришь по ситуации. Бывают и проколы.

– А со мной не побоялся?

– Надеялся, что у тебя есть мозги, – вспомнил он фразу друга.

– И туда хочешь заглянуть?

– Чур, меня! Я и так их вижу часто.

– А ты кто?

– Врач. Как раз по мозгам, но давай не будем о работе. Есть профессии, такие как врач и юрист, то с ними почему-то все хотят поговорить о работе.

– Убедил, я не буду.

– Денис, а ты что молчишь? – спросила Даша, поворачиваясь к нему.

– Слушаю вас, наслаждаюсь беседой.

– Да ее и нет, так сбор информации.

Денис действительно сидел и с отсутствующим видом, переводя взгляд с одного на другого. Но в его взгляде проскальзывало что-то, что знал только он, а делиться не собирался.

– Я тут слушал вас, – заметил он, – и мне пришла в голову мысль, что подвешенный кофе может быть и адресным.

– А ты друг, прав. Хорошая мысль. Но знаете Даша, я слишком много говорю, а мне хочется уступить место для слов Денису. А то, что он обо мне подумает.

– Не говори ерунды. Это он нарочно, – пояснил Денис, – я его давно знаю, чтобы думать о нем плохо. Он не всегда такой.

Это была правда. Евгений старался общаться с девушками открыто, с юмором, и обижаться на него Денис не собирался. Напротив, сейчас друг спасал ситуацию от молчания. Это была попытка, чтобы за их столом не повисла гнетущая тишина; пусть на грани фола, но Евгений занимал время.

– Откровенный у тебя друг.

– Вот потому и холост, не все его шутки воспринимаются, но он может быть и другим.

– Каким?

– Обычным: честным, надежным, рассудительным.

– Продолжай, – сказал Евгений, когда увидел, что Денис замолчал.

Все засмеялись.

– Про Дашу я говорил, про меня ты сказал, теперь очередь говорить про тебя.

– Давайте в другой раз, – запротестовал Денис.

– Ты думаешь, что он будет? – внимательно посмотрев на друга, спросил Евгений.

– Возможно, – с долей сомнения, ответит тот.

– Ребята, спасибо за кофе, но я, пожалуй, пойду. Дождь еще неизвестно когда закончиться, а до метро близко.

– Денис тебя проводит. Мы не можем отпустить даму одну, а я тороплюсь, – пояснил Евгений, увидев его взгляд. – У меня дежурство. Было приятно познакомиться и пусть подруга в следующий раз снова опаздывает. Нам было приятно, мы здесь бываем, ищите нас по старым местам.

Он встал, надел куртку под общее молчание и, помахав им рукой, вышел под мелкий дождь. Задержавшись на крыльце, поежился и свернул направо.

Когда Евгений ушел, то Даша поднялась. Денис помог ей с пальто, и они вышли, свернув от входа налево к ближайшей станции метро. Некоторое время они шли молча.

– Хороший у тебя друг, – произнесла Даша.

– Хороший, – согласился Денис, – мы давно знаем друг друга. Ты не думай, он порядочный парень. На него иногда находит и он куражиться.

– Я поняла. Защитная реакция.

– Я уже говорил, что сегодня у него просто развеселое настроение…А если точнее, то пытался нас расшевелить, точнее меня.

– Я это тоже поняла.

– Ты всегда так быстро понимаешь?

– Не всегда, но часто, особенно в отношении мужчин. Я думаю, что у него и дежурства никакого нет.

Денис оставил ее предположение без ответа. Он точно знал, что Евгений ушел, чтобы дать ему возможность проводить Дашу. Он мельком взглянул на нее; мелкий дождь, покрывал своей сыпью ее волосы, и они блестели в свете уличных фонарей, для него она была в сказочной ауре дождя.

– Ты извини, что я не могу вот так как Евгений вести разговор.

– Не думай. Он это он, ты это ты. А почему он не женат? Он должен нравиться девушкам.

– Я не могу говорить о личном своего друга, это его. Скажу только, что была у него девушка, но с тех пор прошло года два, как они расстались, а больше я не обсуждаю.

– Правильно делаешь, – поддержала она, – но ты меня дальше не провожай.

Они подошли к станции метро:– Дальше я сама. Спасибо за вечер. Мне было с вами легко. Вы классные ребята. Если будет возможность, то я обязательно с вами еще посижу.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.