Сам себе Тарантина (сборник)

– Вина, но вам лучше…

Лу не успел договорить. Перед лицом мелькнул здоровенный кулак, и неожиданно в голове что-то взорвалось, рассыпав вокруг сноп разноцветных искр. Теряя сознание, он ещё слышал, как ему зачитывают права и надевают наручники.

Лу очнулся на полу железной клетки. Голова болела жутко, подташнивало, и попытка подняться на четвереньки оказалась непростым занятием. Всё качалось и плыло, пол словно ускользал.

– Это мой козырный удар, – услышал Лу голос шерифа. – Дед научил. Он на бойне кулаком бычков валил. Насмерть.

За толстыми прутьями Лу увидел копа, сидящего за потёртым столом. Судя по обстановке, это был полицейский участок. Мебели минимум: кроме стола и кресла, сейф и небольшой шкаф с книгами и папками. На стене – карта и несколько фотографий.

Но самое страшное, что перед полицейским стояла бутылка вина. Та самая, которую вёз Лу. С пожелтевшей этикеткой и горлышком, залитым сургучом. Вся тара лежала на полу.

Лу закрыл глаза и попытался прийти в себя. Сделал несколько глубоких вдохов, сосредоточился на точке в затылке, как учил когда-то тренер по боксу. Стало немного легче, тошнота отступила, и координация движений пришла почти в норму. Лу стал на колени, и затем, держась за прутья, поднялся на ноги.

– Послушайте, шериф, – сказал он, – что происходит? Почему я здесь? Какое вы имеете право?

– Имею, имею, не переживай, – полицейский показал на бутылку, – ты нарушил закон. Влип ты, парень, крепко. Вот что я тебе скажу.

– Сэр, я не понимаю, о чём вы говорите. Я требую адвоката. Могу я позвонить?

– Конечно. Один звонок полагается по закону. Только у меня телефон не работает.

– У меня есть мобильник. – Лу увидел на столе свои вещи – бумажник, ключи, телефон. – Дайте мне телефон.

– Держи, – коп поднялся с кресла, протянул телефон.

Лу нашёл в справочнике номер Чака Валевски, правой руки босса, специалиста по решению проблем. Не было ситуации, которую Чак не смог бы разрулить. А решить вопрос с питекантропом из провинции для него вообще дело плёвое. И тут Лу увидел, что нет сети. Совсем нет, индикатор антенны был на нуле.

– Но здесь…

– Да, не принимает. У нас здесь мёртвая зона. Любая вышка от нас в зоне недосягаемости. Кому нужна связь в кукурузных полях? Будем считать, что звонок сделан.

Лу стал закипать. Ярость вперемешку с паникой захватили его. Адреналин хлынул в кровь, прибавляя сил.

– Слушай, урод, – закричал Лу. – Если с этой бутылкой хоть что-нибудь случится, хоть кусочек сургуча отвалится или уголок этикетки загнётся, ты труп. Десяток таких козопасов, как ты не стоят даже пробки от этой бутылки. Так что, давай, выпусти меня, верни мне моё, и я прощу тебе моё плохое самочувствие.

Полицейский улыбнулся, взял бутылку и сделал вид, что роняет её. У Лу чуть сердце не остановилось, когда бутылка зависла над самым полом, ловко пойманная шерифом.

– Ты говорил, что всегда мечтал жить в такой глуши, как наша? Тебе повезло, твоя мечта сбылась.

– О чём ты говоришь? Завтра же здесь будет мой адвокат и десяток серьёзных ребят. И ты отправишься или в тюрьму или на тот свет. Меня будут искать, а то, что найдут, можешь даже не сомневаться.

– Ты или заткнёшься, или я покажу тебе второй козырный хук. Можешь не выжить. Адвоката я тебе сейчас пришлю. Суд завтра.

– Какой суд? Какой, к чёртовой матери, суд? За что меня арестовали?

– Всё расскажет адвокат.

У адвоката было бледное лицо и красные слезящиеся глаза. Он потел и постоянно протирал шею платком. И постоянно шмыгал носом.

– Понимаете, мистер…

– Лу Бартин.

– …мистер Бартин, вы нарушили закон.

– Да какой закон?

– Посёлок Лейквилль является зоной, в которой действует сухой закон. Употребление, хранение и распространение на территории нашего городка считается противозаконным действием и несёт за собой уголовную ответственность в виде пожизненного заключения, и даже, иногда, смертной казни. Но, поспешу успокоить, в вашем случае до казни не дойдёт. Максимум, что вам дадут – лет пятьдесят тюрьмы.

– Уважаемый, что вы несёте? Какой сухой закон? Ваш шериф дымит дурь, которую свободно можно купить в баре, вы – явный кокаинщик, да и весь ваш кислотный городок – гимн наркотикам. Что здесь происходит?

– Я вам всё объясню. Белее века тому на этом месте находился город Лейквилль с населением порядка десяти тысяч человек. Провинциальный городок с пёстрым населением. Здесь недалеко были угольные копи, в которых нашли прожилки золота. Сюда ринулись всякого рода авантюристы, искатели приключений и прочие бандиты. Открылись салуны и бордели. Начался бардак на улицах – драки, перестрелки, грабежи. Виски завозили целыми обозами. Народ пил день и ночь. И в один прекрасный день летом тысяча восемьсот девяносто шестого года в городе началась настоящая война. Какие-то банды что-то не поделили, и началась пальба. Погибло около двух тысяч человек. Стреляли уже просто в прохожих, заходили в дома и расстреливали женщин, детей, стариков. В пьяном угаре не разбирали целей и мишеней. В итоге подожгли несколько домов, огонь перекинулся на соседние крыши и город сгорел полностью. Большинство выживших жителей погрузили свой скарб на телеги и покинули это проклятое место. А те, кто остался, подали в конгресс проект о принятии в Лейквилле сухого закона, оговорив меру наказания. Конгресс дал добро и тогда же, поступил запрос о легализации наркотиков в городе. В то время кокаин и опий считались лекарстом, конопля росла, как бурьян. Ею травили насекомых в погребах и делали из неё отличные ткани. С тех пор так и осталось. Зато в городе за последние сто лет не было ни одного убийства. Кроме смертных казней, конечно. Вот, собственно и вся история.

– Не верю своим ушам! Легализованные наркотики? В Соединённых Штатах? Что за бред? Что ты мне за хрень тут втираешь? Выпусти меня немедленно!

– Только не нужно нервничать. Всё не так плохо. Обещаю, что больше полтинника вам не светит. От виселицы точно спасу. Нет никаких отягчающих обстоятельств, кроме сопротивления шерифу, но этот момент мы уладим.

– Сопротивление? – перешёл на крик Лу. – Да я глазом моргнуть не успел, как из меня выбили все мозги. Посмотрите на моё лицо. У меня нет зеркала, но я представляю, что у меня сплошной синяк на роже.

– Есть немного. Не кричите. Я себя немного нехорошо чувствую.

– Так нюхни кокса, не стесняйся, я никому не скажу.

– Не хамите мне. Я на вашей стороне.

– Ладно, давай так. – Лу прижал лицо к прутьям и перешёл на шёпот. – Я готов оплатить вашу работу сполна. Если ты вытащишь меня отсюда и вернёшь бутылку, я заплачу тебе сто косых. Сто тысяч зелёных. Сомневаюсь, что здесь у тебя большие гонорары. Просто позвоню моему боссу, и завтра утром ты будешь самым богатым засранцем в этой дыре.

– Ваше предложение незаконно.

– Почему? Я нанимаю тебя, и плачу столько, сколько посчитаю нужным.

– Но я не смогу оправдать вас. Вы нарушили закон.

– Пошёл вон, тупой ублюдок! – заорал Лу и забился в дальний угол клетки, сев на пол и обхватив колени. – Мне не нужен адвокат.

– Вы имеете право защищать себя сами, но я бы советовал всё-таки не отказываться от мои услуг.

– Вали, забей себе нос кокосом, грёбаный торчок! Тема исчерпана.

Адвокат сочувственно посмотрел на Лу, шмыгнул носом и вышел.

Суд проходил в ратуше. На Лу надели кандалы с прикованной к ним гирей. В зале сидело десятка два зрителей. Лу не рассматривал их, но беглого взгляда хватило, что почти все под кайфом. Парень с засаленными волосами и жиденькой бородкой начал смеяться. Долго и заразительно. Шериф вежливо вывел его.

Появился судья, такой же бледный и потный, как адвокат. Дрожащими руками поставил на стол вещественное доказательство – трижды проклятую бутылку, переложил какие-то бумаги на столе, внимательно посмотрел на подсудимого, стукнул молотком по столу, требуя тишины. Все умолкли, только из-за двери раздавался истерический смех.

– Итак, – начал судья, – я рассмотрел дело мистера Лу Бартина. Думаю, ни у кого не возникнет вопросов по поводу справедливости приговора. Встаньте подсудимый. За хранение спиртных напитков на территории Лейквилля вы приговариваетесь к пожизненному заключению с отбыванием срока в местной исправительной колонии.

– Это ложь! Я ничего не перевозил! – закричал Лу. – В бутылке – уксус. Я требую провести экспертизу!

– Ну, что ж, – согласился судья, – я не возражаю. Шериф, вскройте бутылку.

Шериф достал из ножен большой охотничий нож и стал срывать сургуч. Добравшись до пробки, выбил её, стукнув по донышку бутылки. Понюхал, попробовал на язык и, скривившись, удивлённо сказал судье:

– Там действительно уксус.

Лу облегчённо вздохнул. Как хорошо, что он вспомнил слова босса. Надеюсь, что у них нет закона, запрещающего пить уксус. Выкусите, долбанные укурки! Месть будет страшной. Бойня в городе столетней давности покажется вам игрой в песочнице. Чёрт! Что делать с бутылкой? Что говорить боссу? Свалив с плеч один камень, он положил другой, ничем не лучше первого. Босс слов на ветер не бросает. Единственный выход – свалить из страны, сделать пластическую операцию и застрелиться, потому что его раньше или позже найдут. Босс не оставляет такие вещи безнаказанными.

– Позвольте, – судья взял бутылку, понюхал и удивлённо поднял брови. – Действительно уксус. Суд объявляет трёхминутный перевыв.

Судья достал из кармана серебряную табакерку, высыпал прямо на стол щепотку белого порошка, разбил кучку на две дорожки специальной серебряной пластинкой и втянул кокаин в нос прямо со стола. Засопел, потрепал кончик носа, смахнул с глаз выступившие слезинки и совершенно другим взглядом осмотрел присутствующих.

– Так, на чём мы остановились? Говорите, в бутылке уксус? А вот на этикетке написано – вино. Давайте не будем искать лазейки. Вы нарушили закон и должны понести наказание. Уведите осуждённого.

Зал одобрительно загудел, зрители направились к выходу, а шериф, подталкивая в спину Лу, довёл его до машины.

– Садись, – открыл заднюю дверь. – Поздравляю, твоя мечта сбылась. Поедем домой. У тебя будет большой дом. Просторный. Теперь ты житель Лейквилля и скоро будешь этим гордиться.

– Всё не так плохо, – рассказывал шериф, пока они ехали, – у наших заключённых прекрасные условия. Хорошая кормёжка – молоко, овощи, каждый день мясо. Десятичасовый рабочий день. Два выходных в месяц. И каждый день доза. Многие уже так привыкли, что выгонять будешь – не уйдут. Работа не пыльная. На консервном заводе, в поле, благоустройство городка.

Лу молча смотрел в окно. Выехав за город, они ехали вдоль плантации конопли.

– Да, – сказал коп, – завозить разрешено только кокаин и героин. Мы его покупаем у федералов. У них этого дерьма на складах вещдоков видимо – не видимо. Остальное всё выращивается здесь – конопля, мак. Есть собственная лаборатория, производящая химию. Но это так, для ассортимента. Большинство местных разве что иногда покуривают травку и всё. Парадокс – всё, что не запрещено, не вызывает интереса и ажиотажа.

Слева в поле показался барак, ограждённый колючей проволокой. Машина свернула к нему, остановилась у ворот. В будке сидел сонный старичок со старым охотничьим ружьём. Увидев шерифа, он заулыбался и бросился открывать ворота.

Заехали внутрь, из небольшой пристройки появился мужчина в форме с автоматом на плече.

– Как дела? – спросил его шериф. – Вот, получай пополнение. Найди ему местечко поуютнее.

Лу вышел из машины, шериф развернул машину, подняв клуб пыли и уехал.

Территория возле барака напоминала пансионат – клумбы, беседки, несколько жиденьких деревьев, в тени которых стояли скамейки. Дорожки посыпаны гравием. Совсем не напоминало тюрьму, в которой три месяца провёл когда-то Лу. Никаких сторожевых башен, высоких заборов. Охраны вообще не видно, кроме тех, кто встречал машину.

Дом, как и обещал шериф, оказался большим и просторным. Огромный деревянный барак с двухярусными нарами. На некоторых лежали люди. Четверо заключённых играли в карты.

– Остальные на работе, – пояснил охранник. – Так, сейчас идём в душ, я выдам тебе форму и обувь. Какой размер?

Лу сказал и охранник ушёл, всё время поправляя лямку автомата, постоянно сползающую с худых плеч.

Картёжники оглянулись на Лу и продолжили игру.

– Где здесь свободные нары? – спросил Лу у читающего книгу человека, лежащего на втором ярусе.

– Вон тот угол свободный. Любые выбирай.

– Как тут у вас?

– Нормально. Меня зовут Пит. Пит Строудж.

– Лу Бартин. Рад познакомиться. Введёшь меня в курс дела? Сам понимаешь, как новичку.

– Да без проблем. Что тебя интересует?

Пит рассказал много интересного. Его арестовали за банку пива, завалявшуюся в бардачке. Дали пятьдесят лет. Все попытки связаться с родными пресекли на корню. Он, как и все, кто попал сюда, скорее всего, находятся в розыске, как пропавшие без вести.

Всего здесь около ста пятидесяти заключённых. Условия действительно сносные. Работа не особо тяжёлая, кормят нормально. Даже кино привозят иногда. Жители Лейквилля работают в охоточку, никто не напрягается. Весь бюджет городка дают зэки. В озере разводят рыбу, делают консервы, пара мельниц муку из кукурузы делают. Цех по пошиву рабочей одежды. Коров разводят.

– Пит, а что тут с охраной?

– Три калеки.

– И что, никто не сбежал?

– Видишь ли, каждого заключённого подсаживают на иглу. У них тут налаженное производство. Колят какую-то дрянь. После третьего укола тебя уже отсюда не вытолкаешь. Жуткая химия. Приход, говорят, серьёзный, просто взрыв в башке. Но ломки жуткие, если остался без укола. Тех, кто плохо работает, лишают дозы. Страшное зрелище, чуваков приходилось связывать, чтоб себя не убили. Но действует не на всех. Я знаю человек десять, которых эта гадость не берёт. И меня тоже. У меня после укола понос и рвота, так что я воздерживаюсь. Отдаю свою порцию страждущим.

– А ты почему ещё не сбежал?

– Я думал, но при мне один итальяшка рванул. Так его труп на следующее утро приволокли и бросили посреди барака. Страшное зрелище. Ему отрезали всё, что можно было. Я боюсь. Говорят, вся округа только и ждёт, чтобы кто-то сбежал. За беглеца платят десять тысяч. За такие деньги здесь мать родную сдадут.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.