Онанизм у мужчины и женщины

В таких случаях можно надеяться на выздоровление больного, только перевоспитав его. Задача врача, далее, заключается в том, чтобы внушить больным чувство мужества, развить в них веру в себя, уничтожить слабодушие, словом, довести их до возможности владеть собою.

Иногда больной говорит: "Это сильнее меня. Я делаю много бесплодных попыток исправиться, хотя вполне признаю значение моральных причин, на которые вы указываете". "На это мы ему укажем, – говорит Дюбуа, – что о будущем нельзя судить по прошедшему". "Каждый имеет право говорить: это было сильнее меня; но нельзя говорить: это будет сильнее меня. Конечно, прошлое может вселить опасение за будущее; но не забывайте, что оно нам не принадлежит. Не сегодня, так завтра, со временем могут произойти события, которые обусловят для вас совсем иное поведение. Предположим, вы не раз, не два, а многократно будете падать. Каждый раз, когда вы будете приходить ко мне с сознанием своей вины, вы встретите всё то же снисходительное отношение к прошлому, которого никто не в силах изменить". "Всякий возврат относится к исчерпанному периоду жизни; о будущем ни вы, ни я ещё ничего не знаем. Заблуждения вашей жизни напоминают собою железнодорожное несчастье: поезд сошёл с рельсов, это – прошлое, но из него не вытекает, что то же самое случится со следующим поездом. Вероятнее предположить, что стрелочник, уличённый в небрежности, в будущем будет осмотрительнее" (Дюбуа).

Считаю полезным привести здесь также выдержку из превосходного сочинения Дежерина и Гауклера: "Жизнь ежедневно показывает, что заботам, печалям, различным превратностям судьбы лучше всего могут противостоять те, кто сумел объективировать вне себя какой бы то ни было идеал, постепенная реализация которого наполняет их существование. Наоборот, люди, жизнь которых, так сказать, злободневна и без линии направления, очень плохо вооружены. Они – люди без определённых убеждений; у них нет ясных поводов идти куда бы то ни было, и малейшее препятствие на их пути останавливает их. Если верно, как мы думаем, что нравственное здоровье есть результат свободного развития личности, то, как же не понять, насколько важно опознать её на пути, который по самой своей природе представляет больше всего прочности и полную гарантию против травматических влияний жизни?"

Среди средств, отвлекающих от онанизма, видное место принадлежит всякого рода спорту. С точки зрения половой гигиены я считаю целесообразными видами спорта плавание, греблю, ходьбу, бегание на коньках и на лыжах.

Увлечение спортом, как и наукой, искусством и т.д., действует отвлекающим образом на половое влечение и тем уменьшает стремление к самоудовлетворению.

По своеобразному выражению Фрейда, "современное культурное воспитание пользуется в широких размерах спортом, именно, чтобы отвлечь молодёжь от половых увлечений. Правильнее было бы сказать, что спорт заменяет половое наслаждение наслаждением, испытываемым при движениях, возвращая половую деятельность к одному из прежних аутоэротических компонентов полового влечения".

Подобно спорту, полезны также игры вроде лаун-тенниса, футбола, крокета и т.д.

Нам остаётся ещё рассмотреть значение психоанализа в лечении онанизма. По мнению школы Фрейда, мы имеем в психоанализе надежный путь для лечения онанизма. Задгер считает даже, что во всех тяжёлых случаях онанизма невозможно обойтись без психоанализа. Он мотивирует это следующим образом: "Привычный онанизм есть психоневроз, наиболее частая форма действительно навязчивого действия. Привычное самоудовлетворение, безусловно, имеет характер, сходный с навязчивостью, и, как всякий навязчивый невроз, может быть искоренено только при помощи психоанализа. Само по себе оно никогда не излечивается. Его не удаётся устранить ни доводами разума, ни просто регулярным коитусом, к которому всё-таки следует также прибегнуть для излечения. В лучшем случае люди с очень сильной волей могут отказаться от физического онанизма, но никогда (?) от умственного. При нормальном совокуплении у них, может быть бывает незначительное наслаждение при эякуляции, но никогда у них не бывает полного удовлетворения; ведь все люди с половой анестезией, мужского и особенно женского пола – по меньшей мере, бывшие онанисты. В большинстве же случаев они продолжают онанировать. И здесь психоанализ должен дать возможность испытать наслаждение при нормальном половом акте".

"При психоаналитическом лечении не следует пациентам решительно запрещать онанировать. Помимо того, что такое запрещение не приносит никакой пользы до тех пор, пока не устранены представления, оно непосредственно вредит, так как часто значительно усиливает сознание виновности у больного. Поэтому лучше врачу держаться совершенно пассивно, и даже на прямой вопрос пациента следует ему посоветовать, чтобы он старался избегать онанизма, но если это ему не удастся, то это тоже не страшно. Надо объяснить больному, что когда анализ подойдет к концу, то он сам по себе попадёт на нормальные рельсы. В менее тяжёлых случаях, где наряду с онанизмом, который не удаётся подавить, практикуется также, притом с удовольствием, нормальный коитус, в течение психоанализа отпадают тягостные сопутствующие явления. Больные, которые вследствие онанизма потеряли чувство собственного достоинства или, по крайней мере, в присутствии других людей чувствуют себя стесненными, робкими, благодаря разговору с врачом делаются опять непринуждёнными, решаются высказывать своё мнение и выступать публично. Часто они также замечают, что онанизм им уже не доставляет прежнего чувственного удовлетворения, что у них уже нет прежнего чувство наслаждения при эякуляции".

В виде иллюстрации Задгер приводит два случая из своей практики.

Один из его больных, который при онанистическом акте ощущал туман в голове, избавился от этого ощущения тотчас же, как только ему было доказано, что его сопутствующие фантазии при онанизме были направлены на рано умершую сестру.

Другой пациент, который продолжал онанировать почти до самого конца психоаналитического лечения, несмотря на то, что имел полный наслаждения коитус со своей женой, наконец, заявил, что ему кажется, что он может побороть появляющееся у него желание онанировать. По окончании лечения он, по собственному почину, отказался от онанизма и объяснил это тем, что онанизм показался ему "слишком глупым".

В очень тяжёлых случаях, где онанизм делает невозможною нормальную половую деятельность или, если акт с трудом удаётся, но лишён всякого наслаждения, поворот к улучшению происходит в большинстве случаев таким образом, что сначала онанистические фантазии делаются опять нормальными, направляются на нормальный половой акт, пока он, наконец, удаётся при постоянном "подстёгивании" со стороны врача.

Может быть, труднее всего бороться с умственным онанизмом психоневротиков, которые уже отказались от физического онанизма. У них следует считать, по Задгеру, известным успехом лечения, если они опять начинают онанировать. Это наступает не раньше, чем когда удаётся установить ядро их фантазии. Тогда переход от онанизма с нормальными представлениями к регулярному коитусу обыкновенно происходит очень быстро.

"При борьбе с онанизмом надо стремиться к тому, чтобы не только начались нормальные половые сношения, но и чтобы они происходили с обычными интервалами. Этого нельзя сказать о женщинах, ввиду чего лечение онанизма у них гораздо труднее, а нередко и совершенно невозможно. Ведь совет вступить в брак для многих женщин неисполним в силу социальных условий".

В только что приведенных пространных выдержках из работы Задгера бросается в глаза обычная у сторонников Фрейда ошибка – постройка целого здания на данных, полученных от пациентов исключительно на основании их самонаблюдений, в особенности в области сексуальности.

Сторонники Фрейда упускают из вида, что события, не имевшие в детстве никакой сексуальной окраски и связанные с нею лишь впоследствии, очень легко могут окраситься ею при воспоминании. Возьмём, например, гомосексуалиста. Он вспоминает, что любил в детстве садиться к своему дяде на колени, и видит в основе этого желания гомосексуальный мотив. В действительности же не было ничего подобного: дядя сажал его к себе на колени и рассказывал ему интересную сказку. Может быть при этом дядя ещё качал мальчика и доставлял ему этим удовольствие, в котором не было ничего сексуального. Впоследствии же всё это в сознании человек, сделавшегося гомосексуалистом, смешалось, и он уверен, что его влекло в детстве на колени к дяде именно гомосексуальное стремление (Молль).

Далее, нередко встречаются состояния, в которых совершенно не приходится прибегать к психоанализу для того, чтобы отрыть истинный повод развитию онанизма, ибо сам больной отлично определяет начало и действительный повод своего болезненного влечения и при всём том не может освободиться от него.

В одном пункте я всецело разделяю сточку зрения Задгера, а именно в том, что нет необходимости решительно запрещать пациентам онанировать. Как уже было указано выше, я обставляю дело так, что рекомендую пациенту стараться не онанировать в течение известного срока. Я руководствуюсь в данном случае, как своими наблюдениями, так и имеющимися в литературе сообщениями о том, что внезапное прекращение онанизма может вредно отразиться на нервной системе. Внезапно прекращённый онанизм может вызвать невроз в форме состояния страха, если субъект, отказавшийся от онанизма, не может почему либо иметь нормальные половые сношения. Появление страха объясняется здесь тем, что вследствие воздержания не происходит полового удовлетворения, между тем как половое возбуждение появляется каждый раз вновь и вновь. Приведу здесь случай, который я наблюдал весной 1922 года.

Земледелец, 28 лет, с хорошей наследственностью, неврастеник, много онанировал во время пребывания на военной службе и, особенно в возрасте от 25 до 27 лет. В прошлом году случайно узнал о вреде онанизма и с тех пор старается воздерживаться от него, причём, вследствие робости и условий жизни в деревне, лишён возможности жить нормальной половой жизнью. После прекращения онанизма у него развился невроз в форме состояния страха, преимущественно с сердечными явлениями. По временам, вечером или среди ночи, пациент начинает испытывать чувство страха, боль и стеснение в груди, вследствие чего не может усидеть на месте, а вскакивает и начинает бегать по избе к крайнему неудовольствию домашних. Когда он, измученный этим состоянием, совершает онанистический акт, все явления исчезают. При исследовании пациента я не обнаружил со стороны сердца никаких изменений. Имеются типичные явления неврастении. Предстательная железа умеренно увеличена и разрыхлена.

Интересен также следующий случай Эрба. Он наблюдал 35-летнего холостяка с сильным половым влечением, который предавался онанизму в течение ряда лет. В последние три года он совершенно прекратил онанизм и не искал естественного полового удовлетворения. С тех пор он испытывал тягостные местные расстройства в мочеиспускательном канале, промежности, крестце и т.д. Он сделался неврастеником, и его работоспособность понизилась.

Случаи, вроде только что описанного, приходилось наблюдать и мне. При постепенном отвыкании от онанизма организм обыкновенно приспосабливается к этой перемене, и всё благополучно обходится.

По Фрейду, при изучении детства истеричных субъектов оказывается, что истерический припадок является заменою прежде практиковавшегося и затем оставленного аутоэротического удовлетворения. В большинстве случаев это удовлетворение (онанизм путём прикосновения или прижатия бёдер, движения языком и т.д.) возвращается во время припадка даже при отвлечении сознания. Появление припадка вследствие усиления полового влечения точно повторяет те условия, при которых больной в своё время умышленно стремился к этому аутоэротическому удовлетворению. Анализ больного устанавливает следующие стадии:

А) аутоэротическое удовлетворение без представлений;

Б) то же самое, присоединяющееся к фантазии, которая заканчивается актом удовлетворения;

В) отказ от действия при сохранении фантазии;

Г) вытеснение этой фантазии, которая тогда, не изменяясь или видоизменившись и присоединившись к новым жизненным впечатлениям, переходит в истерический припадок;

Д) иногда она сама влечёт за собою присущее ей, будто бы оставленное удовлетворяющее действие.

Таков типичный цикл: инфантильная половая деятельность – вытеснение – неудача при вытеснении и возвращение вытесненного.

Я оставляю, разумеется, этот анализ всецело на ответственности Фрейда.

Есть люди, которым очень трудно, может быть и невозможно отвыкнуть от онанизма. Других удаётся очень легко отучить от него. Эти люди онанировали, по Штекелю, уже с фантазиями о нормальной половой жизни. Для них онанизм был бишь суррогатом достижимого, но тогда ещё не достигнутого. У них обыкновенно бывает мало сознание виновности, которое вообще играет большую роль в жизни онанистов.

Приходится, говорит Штекель, наблюдать поразительные вещи. Так, является больной, который самым жестоким образом упрекает себя по поводу онанизма. Ему объясняют, что умеренный онанизм не вреден. Больной не верит и продолжает себя упрекать. Этот процесс делается для нас понятным, когда мы узнаём, что надо отнести упрёки на счёт сопутствующих фантазий. При психоанализе мы открываем эти фантазии и видим, что упрёки всё не исчезают. Наконец, мы замечаем, что произошло вытеснение аффекта. Онанизм здесь принял на себя ряд упрёков, которые чужды сознанию, но гораздо более тягостны, чем упрёки в онанизме. "Онанизм – питательная среда для всех упрёков. Он – резервуар виновности для всякой вины. Он – некоторым образом символ вины". Когда люди ищут в своём прошлом, на чём бы фиксировать сознание вины, то онанизм особенно удобен для того, чтобы фиксировать это сознание именно на нём, ибо ни при каком другом процессе не бросается так резко в глаза борьба между влечением и задержкой. Он делается запретным и греховным (Штекель).

Как вполне справедливо указывает Ранк, изучение влечений и процессов вытеснения показывает, что часто тяжёлая и в своих психических последствиях ещё недостаточно оцененная борьба с онанизмом вовсе не вызывается непременно внешними влияниями воспитания или запугивания, а при известных условиях может появиться в качестве самопроизвольной психической реакции. Конечно, невозможно доказать, что онанирующий субъект никогда и ни в какой форме не подвергался предостерегающему влиянию извне, хотя бывают и такие случаи. Так или иначе, в большинстве случаев подхваченное случайно замечание, сделанное без всякой задней мысли, влечёт за собою те же тяжёлые психические последствия, которые мы видим после серьёзных угроз онанисту (угроза кастрации, "смертный грех", "тяжёлый вред для здоровья"), притом высказываемые авторитетными лицами (отец, священник, врач). С другой стороны, и тяжкие угрозы действуют лишь при том условии, если индивидуум уже сам находится в соответственном психическом состоянии (стадия вытеснения) и, следовательно, идёт навстречу травме, которая таким образом происходит не вследствие внешнего воздействия, столь различного в своём эффекте, а вследствие соответственной психической констелляции, иногда без воздействия извне. Первые признаки этого чисто внутреннего конфликта – часто уже рано появляющееся чувство виновности и угрызения совести, которые сначала туманно, в общих чертах, заставляют считать онанистические действия дурными и предосудительными, но уже вскоре стремятся рационализировать эту оборонительную тенденцию при помощи опасений ослепнуть, тяжело заболеть, потерять способность к воспроизведению потомства и т.д. В этом процессе сознательного оправдания непонятного чувства отрицания внешние отталкивающие влияния, вызванные воспитанием, общением с людьми и чтением и считавшиеся единственною причиною всего состояния, играют роль желательных поводов для рационализирования инстинктивных оборонительных тенденций. Их сильное действие лишь кажущееся автономным, объясняется тем, что они попадают на подготовленную почву. По Ранку, онанизм, даже затянувшийся далеко за обычную возрастную границу, обыкновенно протекает без особого чувства виновности до тех пор, пока даёт полное половое удовлетворение, а не ощущается как неудовлетворяющий и недостаточный акт. Напротив, сознание виновности особенно тяжело ощущается в тех случаях, где мастурбаторное удовлетворение делается неадекватным вследствие стремления к нормальному коитусу. В подобных случаях удается уже легче бороться со стремлением к онанизму.

Борьба с онанизмом едва ли может рассчитывать на успех у людей с гомосексуальным стремлением и у тех субъектов, у которых онанизм является единственной адекватной формой полового удовлетворения.

Тауск различает в борьбе за прекращение онанизма две стадии развития. Первая стадия представляет переход к скрытому периоду, а вторая – период половой зрелости. Биологический момент скрытого периода с точки зрения истории развития – необходимость частичного выключения сексуальности для цели социализирования индивидуума. Действительно, мы видим, что дети, которые в латентном периоде не желают отказаться от полового наслаждения, принадлежат к детям, трудным в воспитательном отношении, упрямым и капризным. Возможно, что скрытый период должен подготовить не только социальное определение своего "я", но и использование сексуальности для определённой ступени культуры.

Биологический момент в требовании прекращения онанизма в периоде полового созревания заключается в необходимости выбора объекта в целях сохранения вида. Однако, условия культуры не дают подростку возможности избрать половой объект, поэтому нужно сделать последний искусственно доступным. Это происходит при помощи переоценки полового объекта (Фрейд). Эта искусственная переоценка имеет свой наиболее сильный двигатель в качестве объектов любви, которые сначала избираются подростком сознательно или бессознательно. Именно они находится под запретом, как кровосмесительные. Если бы родители, братья и сёстры не считались "священными особами", то они не были бы гарантированы от половой агрессивности подростка. С них переоценка и недоступность переносятся на другие половые объекты. Агрессивность подростка парализуется во всех направлениях. Тут рождается лирика. Её содержание – тоска, неудовлетворенность, что вполне соответствует действительному состоянию полового влечения подростков (Тауск).

До сих пор мы говорили о лечении от онанизма субъектов нормальных. Для них оказываются достаточными те лечебные методы, о которых была речь выше. Но встречаются случаи, где онанизм вследствие болезненного предрасположения переходит в патологическую страсть, и часто сопровождается ещё какою либо формою полового извращения. У таких детей или юношей половое чувство усилено, воля ослаблена, борьба сознания с инстинктивным стремлением непривычна, утомительна, быстро истощает их энергию и ведёт к победе болезненно повышенного влечения под разумом, что ещё более усиливает наступающее затем отчаяние и разочарование в своих силах. Для таких детей или юношей необходимы специальные учреждения, где педагогическое воздействие шло бы наряду с чисто медицинским. В этих случаях педагог должен обладать знанием больного, ненормального организма. Он должен быть врачом-педагогом.

В подобных случаях необходимо стремиться к тому, чтобы ослабить повышенное влечение и усилить ослабленные побуждения, укрепить волю и развить разум для успешной борьбы с болезненно развитою фантазиею, нравственной немощью и распущенностью.

Такие дети не должны оставаться среди других, здоровых сверстников уже в силу того, что они требуют крайней индивидуализации отношения к ним, а также и потому, что лишь в очень редких случаях нравственная отсталость или извращённость в половом отношении не сопровождается нравственной отсталостью или извращённостью в других отношениях. Даже в таких специальных учреждениях, где вся обстановка приноровлена к наивозможно широкой индивидуализации, дети, у которых онанизм развивается на почве полового извращения, очень трудно поддаются реформе (Маляревский). Часто приходится здесь, несмотря на особенно сильный надзор, выделять из их среды других детей. Не имея возможности вредить физически, они склонны вредить морально. Выше была подробно описана роль совращения в происхождении онанизма. Легко понять, какое растлевающее в этом смысле влияние может оказать подобный ребёнок на других здоровых детей.

После продолжительного пребывания в особых условиях воспитания некоторые из упомянутых выше субъектов с патологической страстью к онанизму изменяются к лучшему (Маляревский).

15.3. Механические средства

Для борьбы с онанизмом предложен целый ряд механических приёмов и аппаратов, и даже оперативные приёмы. Прежде, чем перейти к описанию их, считаю нужным заранее указать, что от применения большинства этих средств получаются более чем сомнительные результаты.

Из механических приёмов упомянем следующие: надевают детям кальсоны с отверстием, находящимся сзади и там же застёгивающимся, или длинные рубашки, закрывающиеся ниже ног клапаном; связывают руки, чтобы помешать трогать ими половые органы; надевают кофточку, застёгивающуюся сзади, с рукавами, расположенными близко один около другого, чтобы руки должны были оставаться на груди. Заставляют ребёнка, лежащего на кровати, расставить ноги и привязывают их к краям кровати так, чтобы одно бедро не могло тереться о другое. Привязывают к внутренней поверхности каждого бедра по большому куску пробкового дерева. Вставляют между бёдрами большой кусок дерева, концы которого, расщепленные в виде костылей, прилаживаются к бёдрам и прикрепляются к ним ремнями или тесёмками. Связывают детям руки так, чтобы они не могли касаться половых органов.

Уже издавна были предложены различные аппараты для борьбы с онанизмом. Так, ещё в начале XIX века Лаяд-Лафон предложил особый бандаж или корсет, который он назвал поясом против онанизма. Он состоит из широкого парусинового пояса со шнуровкой на спине, помочами через плечи и короткими кальсонами для ног, чтобы пояс не мог ни спускаться, ни подниматься. К поясу прикреплена металлическая коробка, в которой помещают половые органы. Для девочек её делают треугольником, для мальчиков ей придают форму, вмещающую член и мошонку и слегка напоминающую их вид. Ёмкость её должна быть вдвое больше тех частей, которые она должна вмещать. Канал, в который входит член, должен быть больше него, с небольшим уклоном в сторону для того, чтобы он не выпячивался из брюк; он должен быть приспособлен для различных состояний члена. В конце его имеется отверстие для выхода мочи. Аппарат можно изготовить по мерке. Он не должен ни стеснять органы, ни затруднять движения и другие функции. Имеются также специальные бандажи против онанизма.

Следует, однако, иметь в виду, что механические средства кроют в себе большую опасность, так как, помимо их весьма сомнительной полезности, они пробуждают в детях инстинкт сопротивления и протеста, который заложен в нашей природе, не говоря уже о нравственном унижении, в которое повергает детей чисто физическое принуждение.

По категорическому утверждению Комби, все аппараты, предложенные для борьбы с онанизмом, недейственны и подчас вредны. Их следовало бы сдать в специальные музеи.

Что касается ухищрений, к которым прибегают дети в своей страсти к онанизму, то ещё Ревеийе-Париз сообщил о семилетней девочке, которая, несмотря на пояс, умудрялась онанировать при помощи длинного пера. Она вводила его через пояс до половых частей.

Единственный целесообразный способ механического воздействия на онанистов предложен Фере для борьбы с онанизмом, практикуемым детьми ночью в постели, причём часто не удаётся установить, происходит ли во сне или в состоянии бодрствования. Этот способ заключается в том, что лицо, приставленное к ребёнку, не спускает глаз с него. Ребёнок должен держать руки на одеяле. В тот самый момент, в который он суёт руку под одеяло, его будят. Если проводить эту меру в течение нескольких недель, то иногда удаётся надолго или совершенно устранить ночной онанизм. Очень трудно, однако, найти подходящую няню для этого дела, так как это требует большого напряжения внимания; поэтому полезно иметь к одному ребёнку двух нянь. Разумеется, эту обязанность ещё лучше могут выполнить родители ребёнка.

15.4. Хирургическое лечение

Описанные ниже хирургические способы лечения онанизма едва ли применяются в настоящее время кем-либо из врачей и имеют, следовательно, лишь исторический интерес. К таким примерам относится инфибуляция. У мальчиков она заключается в том, что проводят нитку через крайнюю плоть изнутри кнаружи с каждой стороны так, чтобы отверстия приходились одно против другого. Нитку оставляют до зарубцовывания краёв. Затем её заменяют золотой или серебряной проволокой и запаивают концы проволоки так, чтобы их можно было бы разъединить только пилой. По Феслингу, в Египте и Аравии люди, дававшие обет целомудрия, просверливают у себя крайнюю плоть и вдевают в отверстие большое кольцо. То же самое делают будто бы персидские священники, отрекающиеся от брака. По Бернеру, в древности монархи Перу обязывали молодых людей подвергаться инфибуляции для предохранения от онанизма. Зальцман сообщает о молодом человеке, который произвёл инфибуляцию на самом себе.

Инфибуляция у женщин состоит в проведении кольца через большие губы для того, чтобы помешать раздвиганию их и, следовательно, половому сближению. В Индии и в некоторых местностях Африки это средство применяется для насильственного сохранения девственности. В Дарфуре и Нубии вместо продевания кольца сшивают у маленьких девочек срамные губы. Все эти варварские приёмы не приносят никакой пользы при онанизме.

У женщин иногда применяли для борьбы с онанизмом клиторидектомию, т.е. иссечение или ампутацию клитора при помощи бистури или ножниц. Хорошие (?) результаты получили от клиторидектомии Ришеран, Грефе, Бьетт и др. Из англичан её особенно рекомендовал Бекер-Броун, в Вене – Г. Браун.

Несмотря на авторитет этих врачей, Мориак (1887) настаивал на том, чтобы смотреть на удаление клитора как на крайнее средство и то лишь после того, как исчерпаны все другие ресурсы.

Из новейших авторов о клиторидектомии упоминает Комби. По его словам, у девочек иногда онанизм может достигнуть такой степени, что для прекращения его было даже предложено и применено иссечение клитора. Один раз эту операцию с успехом произвёл Леусон Тейт. Но в огромном большинстве случаев кровавый метод лечения противопоказан.

Люто видел будто бы хорошие результаты от иссечения клитора и увеличенных малых половых губ в тяжёлых случаях нимфомании.

К хирургическим приёмам лечения онанизма надо отнести и произведенное Робинзоном в двух случаях прижигание раскалённой проволокой крайней плоти у одного мальчика и больших срамных губ у одной маленькой девочки. Хотя, по словам названного автора, после этого, по его собственному признанию, зверского способа дети перестали онанировать, я считаю необходимым категорически протестовать против подобного варварского приёма, который идёт ещё дальше простого застращивания детей и не может не оказывать самого вредного влияния на чувствительную детскую душу.

Комби также считает бесслезным запугивать онанистов прижиганием мошонки калёным железом, а также смазывание головки и крайней плоти кретоновым маслом. Боль может помешать онанизму в определённый момент, но затем ребёнок вновь предаётся своей привычке.

До сих пор нельзя считать решённым вопрос, способствует ли ритуальное обрезание мальчиков распространению онанизма или, напротив, уменьшению его. По Шмуклеру, онанизм распространён среди христиан гораздо больше, чем среди мусульман, а среди последних больше, чем среди евреев. Он объясняет это тем, что у евреев крайняя плоть обрезывается на восьмой день от роду, а у мусульман на 13-м году. Напротив, по Рею, онанизм более распространён среди обрезанных мальчиков по той причине, что головка члена подвергается у них постоянному трению и раздражению неровностями одежды. Если это указание и справедливо, то не менее справедливо и то обстоятельство, что у обрезанных детей головка менее чувствительно, чем у необрезанных, и потому у первых прикосновения к ней реже вызывает сладострастное чувство. Я лично не заметил никакой разницы в распространении онанизма у обрезанных и необрезанных.

15.5. Онанизм и брак

В большинстве случаев онанизм прекращается с появлением возможности приступить к половым сношениям. Поэтому естественно, что в эпоху, когда в онанизме видели очень опасное явление, половые сношения считались лучшим средством борьбы с ним. Таков был взгляд в XVIII веке даже у Ж.Ж. Руссо:

"Было бы очень опасно, если бы инстинкт научил вашего воспитанника дать замену его чувствам и использовать случаи их удовлетворить: если он раз узнает эту опасную замену, он погиб. Отныне тело и сердце будут у него всегда взвинченными. До могилы он будет нести печальные последствия этой привычки, самой пагубной из всех, в какие может впасть молодой человек. Если неистовства страстного темперамента делаются непобедимыми, мой бедный Эмиль, мне тебя жаль; но я не буду колебаться ни минуты, я не потерплю обхода природы. Если нужно, чтобы ты подчинился какому-нибудь тирану, я тебя охотнее отдам тому, от которого я могу тебя избавить: что бы ни случилось, я тебя легче вырву у женщины, чем у тебя самого".

При рассмотрении причин онанизма было упомянуто половое воздержание. Там было отмечено влияние его на появление в иных случаях вынужденного онанизма. Тем не менее, обыкновенно удаётся заставить и таких субъектов отказаться от онанизма и вернуться к полному половому воздержанию, причём у них могут временно участиться поллюции с тем, чтобы потом придти к средней норме.

Воздержание даётся легче людям, не испробовавшим ещё половых сношений. Уже по этой причине – оставляя в стороне все соображения нравственного и санитарно-профилактического характера – постоянно необходимо рекомендовать молодёжи воздерживаться от добрачных половых сношений.