Бродяга

Рита словно обезумела. Она понимала, что ее возлюбленный готов совершить ужасное убийство и его ничего не остановит.

– Радж!

Девушка бросилась к нему, Радж оттолкнул ее в сторону, продолжая неумолимо надвигаться на судью.

– Не мешай, – прохрипел он, – сейчас во мне сидит дьявол.

Если бы Джагга мог видеть это, он был бы отомщен – сын хочет убить отца! О таком он не мог и мечтать.

Но Рагунат не испугался, в своей ненависти он недооценивал противника. Судья шагнул навстречу ему.

– Сбежал из тюрьмы? – насмешливо спросил он, попыхивая сигаретой.

– Да, чтобы за все отомстить!

Радж вглядывался в ненавистное лицо – сколько горя причинил ему этот человек, который называется его отцом. Но юноша не чувствовал к нему ничего, кроме ненависти.

– А твой адвокат почти убедил меня, я чуть было с ним не согласился, – Рагунат шагнул ближе, выбирая момент для нападения, – тем более, что на этот раз ты не был виноват и я уже хотел тебя помиловать.

Рита ужаснулась, как страшен этот человек, хотя в его руках нет ножа, он убивает ничуть не хуже разбойника, используя для этой цели закон. А ведь только что он уверял ее в виновности Раджа!

– Мне от вас ничего не надо, мне не нужно от вас никакого помилования, слышите?

Сын смотрел на отца, он пытался отыскать в себе хоть что-то, останавливающее его руку, хоть что-то, чем этот человек заслужил прощение, и не находил никаких оправданий.

Перед его глазами мелькнули трущобы, в которых он вырос, воровские кабаки и тюрьмы, где он получил образование, слепнущая, изможденная нищетой мать, и она же на больничной койке, умирающая, изломанная этим человеком.

Он увидел ее лицо, молящие глаза, она пытается ему что-то сказать. Нет, он знает, что хочет сказать мама, и пока ее слова пытаются преодолеть бездну, разделяющую их, Радж взмахнул ножом, целя в каменное сердце.

На стене, за спиной Раджа висел застекленный портрет Риты. Рукоятка ножа попала в стекло, со звоном треснувшее от удара.

Радж обернулся. Змеящиеся трещины изуродовали портрет, но глаза Риты по-прежнему смотрели тепло и нежно, в них было столько любви и доброты, что Радж на мгновение остановился.

Рагунат не упустил такой возможности, подскочил сбоку и, схватив юношу, заломил ему руку.

– Ну вот и все, – торжествующе произнес судья, – ты трус, а чтобы убить, нужна смелость.

– Благодарите свою звезду, – простонал Радж, – это случайность, что я не убил вас.

Судья отобрал нож и взмахнул им над головой юноши:

– Я бы мог всадить этот нож в твою глотку, и меня оправдает любой суд. Все признают, что я защищал свою жизнь от сбежавшего из тюрьмы преступника.

Рагунат подумал, а не воспользоваться ли такой возможностью, чтобы раз и навсегда избавиться от соперника? Ведь рано или поздно он все равно выйдет из-за решетки и все начнется снова, но он забыл о свидетеле, который с ужасом смотрел на происходящее.

– Остановитесь! – крикнула Рита. Она бросилась к судье, пытаясь перехватить его руку. – Вы с ума сошли!

– Да, пожалуй, – в раздумье произнес судья. Он бросил Раджа на пол. – Он не достоин этого. Такому, как он, бродяге нужна только веревка.

Рагунат сложил нож и отбросил в сторону. Рита подбежала к возлюбленному.

– Радж!

Она прильнула к нему, гладила его по растрепанным волосам. Ничто на свете не могло убедить ее, что Радж преступник, даже происшедшая на ее глазах сцена, когда он пытался убить опекуна, не поколебала любви Риты. Несмотря ни на что, она верила в Раджа.

– Милый Радж! Зачем ты это сделал?

Юноша устало поднялся, опираясь о девушку.

– Он преступник, он не лучше любого убийцы, только его оружие не нож, а его закон, его принципы, которыми он убивает людей.

– Ты бродяга и вор, я не желаю с тобой разговаривать. Ты будешь говорить с палачом, вот достойный тебя собеседник!

При этих словах Рита задрожала, слезы навернулись ей на глаза:

– Как вы можете так говорить, вы же судья, каким законом вы руководствуетесь, приговаривая к смерти человека, вина которого даже не доказана?

– Ты попала под дурное влияние, Рита, – раздраженно сказал судья.

Он взял сигарету, щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся, ощутив боль в сердце. Рагунат не в силах был смотреть на влюбленную пару, он отвернулся и позвонил в колокольчик, вызывая слугу.

Через несколько секунд после сигнала прибежал испуганный Басант. Он очень удивился, увидев неизвестно откуда взявшегося Раджа.

– Вызови полицию, – приказал Рагунат, – в наш дом забрался убийца.

Оставшись один, Рагунат долго ходил по комнате, куря сигарету за сигаретой. Он уже не думал о наставлениях врача, убеждавшего его бросить курить, иначе жизнь недолго продлится.

Но вот он остановился у портрета на стене, разбитого ножом Раджа. Паутина трещин закрывала лицо Риты, она словно спряталась за ними, отдаляясь от судьи.

Рагунат понимал, что в его жизни произошли необратимые изменения, ничего уже не будет, как прежде. Рита потеряна для него, вор и бродяга прокрался в их дом и среди бела дня украл самое дорогое, при этом еще пытался убить его самого. Как ни странно, но этим поступком юноша вырвался из рук этого судьи – теперь он не мог вести заседания по делу обвиняемого Раджа.

«Я все равно не отдам тебе Риту, – думал Рагунат, – пусть даже мне придется пойти по твоему пути и стать убийцей и вором. Зачем мне все – карьера, деньги, репутация, эти мелочи не стоят главного – любви Риты!»

Он мысленно спорил с Раджем, разговаривал с Ритой, умолял ее вернуться. Так Рагунат провел всю ночь.

Глава сорок шестая

Раджа отвели обратно в тюрьму. Рагунат стал свидетелем по делу, и вместо него процесс повел его первый помощник.

Покушение на убийство – это серьезное преступление, ведь зарезать пытались не какого-нибудь обывателя, а уважаемого человека, преуспевающего судью. По городу поползли слухи и сплетни, в день суда в зале не было ни одного свободного места. Интерес публики подогревался еще и тем, что адвокатом обвиняемого выступила воспитанница Рагуната.

Круг замкнулся. Рагунат стоял на возвышении перед судьей, Рита заканчивала свою речь. Она рассказала все, что знала, Рагунат был потрясен услышанным.

– Теперь вы знаете всю жизнь обвиняемого Раджа, теперь вы знаете, почему он встал на путь преступлений.

Господин судья, преступник не он, а его отец, это он выгнал беременную жену из дома, он бросил на произвол судьбы своего сына. Сын его рос в трущобах, с детства он вынужден был жить среди воров и бандитов, мог ли он стать честным человеком?

Господин судья, господа присяжные, я считаю, что судить надо не Раджа, а того, кто во всем виноват, – его отца!

В зале зашумели. Никто не ожидал такого поворота событий, процесс становился настоящей сенсацией.

Присутствующий здесь корреспондент вечерней газеты, ведущий отдел уголовной хроники, очень оживился и принялся бойко строчить в блокноте.

– Господин судья, – возмущенно сказал Рагунат, – позвольте мне ответить.

Важный, седоусый судья кивнул головой.

– Я полагаю, что уважаемый адвокат руководствуется личными чувствами, рассказанная история мало похожа на действительность, – Рагунат усмехнулся. – Она утверждает, будто я отец прирожденного преступника. Я хочу спросить, как она докажет это?

– В мире не существует доказательств, если вы сами не захотите признать это. – Рита указала на сидящего за решеткой Раджа: – Вот ваш сын, взгляните на него, эти доказательства должны быть у нас в сердце! Это же ваши черты! Прислушайтесь к его голосу, это же ваш голос! Неужели ваше сердце и теперь не признает сына?

Рагунат посмотрел на Раджа; действительно, определенное сходство имеется, но тут на помощь ему пришел судья:

– Уважаемый адвокат, закон не может считаться с сердцем! Закон считается только с фактами.

– Господин судья, сердце тоже не считается с законом, – Рита опустила голову. – Мне нечего больше добавить.

Судья перелистал бумаги. Процесс явно затягивается – и не в пользу его коллеги Рагуната. Что ж, пришло время для последнего слова подсудимого:

– Обвиняемый Радж, если вы хотите сказать что-нибудь, говорите.

В зале все притихли. Корреспондент уголовной хроники исписал уже несколько страниц, лихорадочно чиркая пером. Скрип пера был единственным звуком, нарушавшим тишину.

Радж встал, расправил плечи. Он решил сказать все, что накопилось в душе за эти годы:

– Да, первый раз в жизни я получил право говорить, и для этого мне надо было убить человека.

Если бы меня выслушали раньше, я бы сейчас не стоял здесь. Уважаемый адвокат старалась спасти меня от виселицы, Рита рассказала вам всю историю моей жизни, вам известно все до конца – я бродяга и вор, я совершил много преступлений за свою жизнь. Выносите мне любой приговор, вам дано это право, но разве, осудив меня, вы сможете что-либо изменить? Удастся ли вам избавить от такой же участи, как моя, тысячи детей и подростков? Сможете ли вы устранить то зло, что делает их преступниками?

Горе и нищета сделали меня таким, горе и унижения, и таких, как я, сотни и тысячи, загляните в грязные трущобы, в которых обитают эти несчастные.

Дети больше всего страдают от этого, я не прошу вас думать о моей судьбе, я прошу вас подумать о детях, о том, что их ожидает, какое будущее вы им готовите! Подумайте, чтобы и ваши дети не стали преступниками и не оказались на скамье подсудимых, как и я.

Речь Раджа произвела сильное впечатление на публику. Даже Рагунат опустил глаза, может быть, впервые задумавшись над этими страшными вопросами, которые задавал Радж. Трудно было найти ответы.

Радж продолжал, уже другим, тихим, задушевным голосом:

– И я был таким же, как и все дети, и у меня не было забот. Моя мать, как и все матери, видела светлые сны. Она очень часто повторяла мне: мой дорогой мальчик, ты должен обязательно хорошо учиться, ты будешь адвокатом, а потом судьей, как твой отец.

Рагунат опустил голову, будто на его плечи опустилась невыносимая тяжесть, каждое слово Раджа ранило его прямо в сердце.

– Я знаю, какое решение вынесет суд, – продолжал Радж, – я готов выслушать любой приговор, больше всего меня интересует сейчас другое. Мне хочется знать, что скажете вы, судья Рагунат, и какое решение подскажет вам ваше сердце?

Все взгляды устремились на Рагуната. На него страшно было смотреть, в одну минуту он превратился в согбенного старика с потухшими глазами, полными боли и тоски.

Перед ним будто разверзлась бездна, он заглянул туда и ужаснулся, сколько бед и страданий причинил он самым близким людям, он, всю жизнь считавший себя порядочным человеком!

Он убил свою жену, искалечил жизнь сыну. Он пытался растоптать любовь девушки, которую доверил ему старый друг.

Рита права, это его нужно судить! Сколько людей он отправил за решетку и теперь пытался посадить в тюрьму собственного сына!

– Посмотрите-ка, – сказал сидящий в зале молодой человек в европейском костюме, – кажется, судья сейчас упадет в обморок! Никогда не видел более скандального заседания, пожалуй, теперь его карьере придет конец.

– Что же, – ответил его сосед, пожилой человек в национальной одежде, – господин Рагунат, может быть, и закончил карьеру, но он нашел своего сына. Молчание затягивалось. Рагунату многое хотелось сказать, но он почувствовал такую боль в сердце, что не мог вымолвить ни слова.

Наконец один из помощников судьи догадался пригласить в зал врача, тот пришел вовремя – Рагунат пошатнулся, ухватился рукой за барьер, пытаясь удержаться, и рухнул на пол без сознания.

– Заседание прерывается, – объявил судья.

В зале поднялся невообразимый шум, полицейские расчищали дорогу, чтобы вынести Рагуната. Его уложили в машину и отвезли в больницу.

– Радж, дорогой, – говорила Рита, – все будет хорошо, ты не волнуйся, я с тобой.

Дошла очередь и до подсудимого. Вооруженные конвоиры вывели Раджа, он успел бросить прощальный взгляд на Риту, стоящую посредине зала со стиснутыми руками.

Глава сорок седьмая

Несмотря на все уговоры врачей, Рагунат не остался в больнице, он вышел оттуда, как только прошла боль в сердце. Глотая на ходу таблетки, он двинулся не домой, а в тюрьму.

Рагунат отпустил водителя – он не мог сесть в автомобиль, под колесами которого погибла Лиля. Давно он не ходил по городу пешком, к счастью, тюрьма располагалась не очень далеко. Начальник тюрьмы был старым знакомым Рагуната, он уважал этого человека и без лишних слов разрешил ему навестить подсудимого. Начальник уже успел услышать историю, происшедшую на суде, у него самого было пятеро детей, и он сочувственно отнесся к Рагунату, разрешив свидание без присутствия надсмотрщика.

Радж лежал в каменном холодном мешке, отделенном от коридора толстой железной решеткой. Дневной свет с трудом проникал сквозь узкое зарешеченное окно, с улицы не доносилось ни единого звука, слышно было только попискивание крыс, во множестве населявших это мрачное место.

Тюрьма давно стала вторым домом для Раджа, поэтому он вполне равнодушно отнесся к своему заключению, ему и на воле казалось, что он в тюрьме, жизнь по обе стороны тюремной решетки мало чем отличалась для него. Как невозможно было для Раджа пробить каменные стены, так и на свободе ему невозможно было разрушить стену, разделяющую вора и бродягу и порядочных людей. Он знал, что его место среди таких же отверженных и вырваться из этого замкнутого круга почти так же невозможно, как совершить побег с каторги.

Одиночество Раджа было нарушено появлением гостя, которого он совсем не ждал. Гулкий стук шагов далеко разносился под каменными сводами, они медленно приближались, и наконец узник увидел своего отца.

Рагуната трудно было узнать, лицо побледнело, осунулось, глаза светились лихорадочным огнем, как у тяжелобольного. Он шагнул ближе, но его остановила холодная решетка.

– Зашли к преступнику? – мрачно спросил Радж.

– Я сам преступник, – ответил судья, в его горле что-то заклокотало, но он справился с собой.

– Вы сказали «преступник»? – переспросил Радж.

– Да, к сожалению, закон меня не может осудить, – проговорил Рагунат, – но моя совесть вынесла мне приговор, суровый приговор.

Судья говорил с трудом, медленно, что-то нарушилось в его речи. Голос, прежде звеневший металлом, звучал как из-под земли.

Радж встал и подошел к решетке. Он вглядывался в отца и не узнавал: прежний Рагунат исчез, вместо него был старый человек, надломленный жизнью.

На глазах юноши выступили непрошеные слезы, он отвернулся, чтобы отец не видел, но тот спросил сына:

– Что с тобой, ты плачешь?

– Да, плачу. Я плачу о том, что совершил мой отец, я плачу о том, что он сделал с моей матерью, я плачу о том, что уже ничего нельзя изменить.

Рагунат понял, сын не простил его, да и возможно ли прощение?

– Мой сын! – рыдающим голосом выкрикнул судья, протягивая к нему сквозь решетку руки.

Но Радж отвернулся от него и ушел в дальний угол камеры.

Рагунат тянул к нему дрожащие пальцы, он хотел прикоснуться к своему единственному сыну, но слишком много преград было между ними, хватит ли времени, чтобы разрушить их? Коротка человеческая жизнь, так мало в ней выпадает радости общения с близкими и любимыми, а ведь эти минуты, может быть, самые счастливые и светлые, их не может заменить ничто, их не купить ни за какие деньги.

Рагунат наказал себя сам, он выгнал не Лилю и сына, он выбросил все лучшее, что могло быть в его жизни. И с чем он теперь остался?! Кому он нужен?!

Эти пугающие в своей простоте и ясности вопросы встали перед Рагунатом, но он не находил на них ответа.

Судья смотрел на сына и узнавал самого себя в каждом движении, в повороте головы. Вся нерастраченная отцовская любовь вдруг подкатила к его сердцу, затопив его горячей нежностью.

– Мой сын, – простонал Рагунат.

Но его руки осязали пустоту, он закрыл ладонями лицо, стесняясь мучительных слез.

Все места в зале суда были заполнены задолго до начала процесса. Сегодня должен быть вынесен приговор по нашумевшему делу.

– Вы слышали, – говорил какой-то франт, поудобнее устраиваясь на стуле, – говорят, у господина Рагуната оказалось несколько незаконнорожденных детей, один из них даже пытался его убить, чтобы завладеть наследством.

– Все это глупости, – гудел толстый мужчина, обмахиваясь свежей газетой, – на самом деле Рагунат оказался участником той самой банды, которая терроризировала весь город, они с этим Раджем не поделили добычу, вот этот Радж и пытался его зарезать.

– Тише, тише, – зашикали из задних рядов, – нам ничего не слышно.

Между тем судья занял свое место, откашливаясь, вытер большим клетчатым платком седые усы и раскрыл папку с делом обвиняемого.

– Обвиняемый Радж, – торжественным голосом произнес судья, – судебным следствием подтверждается предъявленное вам обвинение в покушении на жизнь судьи Рагуната, но, принимая во внимание сказанное здесь адвокатом, суд считает возможным смягчить наказание, – судья сделал паузу и обвел строгим взглядом притихший зал.

Все замерли. Рагунат, пришедший несмотря на категорические запреты врача, сидел словно статуя. Только его руки, вцепившиеся в барьер, мелко подрагивали.

Рита не сводила глаз со своего возлюбленного, она знала о предстоящей неизбежной разлуке и хотела хотя бы взглядом прикоснуться к Раджу.

– Суд приговаривает вас к трем годам каторжной тюрьмы, – провозгласил судья под вздох зала.

Раджа перевели в общую камеру. Он готовился к отправке по этапу на каторгу. Многие его знали, но он сторонился сокамерников.

– Знаешь, кто это такой? – сказал усатый бандит, показывая на юношу.

– Нет, – ответил щуплый карманник, разминая в руках кусок глины, чтобы не терялась сила и гибкость пальцев.

– Это тот самый Радж, который убил короля воров.

Воры с уважением посмотрели на грозного заключенного и отошли в сторонку.

– Эй, Радж, – крикнул надсмотрщик, – к тебе пришли!

Глава сорок восьмая

Из темноты тюремного коридора выступила светлая фигура, приближающаяся к решетке, словно богиня, спустившаяся с сияющего облака в черный ад подземного царства.

Рита шла навстречу Раджу, приникшему к толстым прутьям, покрытым бурой ржавчиной, будто кровью.

Он улыбался ей. Рита обняла любимого, гладила его по голове и не могла сдержать слез. Они смотрели друг на друга и без слов понимали все, о чем говорили их сердца.

Горячая прозрачная слезинка, скатившись по щеке Риты, сверкнув, упала на руку Раджа.

– Ну, что же ты плачешь? – ласково спросил Радж. – Ты же адвокат, как же ты будешь вести дела в суде?

Рита замотала головой, показывая, что она вовсе не плачет.

– Не плачь, любимая, три года пройдут незаметно, я всего добьюсь, если ты будешь рядом со мной.

– Радж, любимый мой, я с тобой навсегда, я буду ждать тебя, мой дорогой Радж!

Он глядел на ее милое лицо, стараясь запомнить и унести с собой ее образ. Сияющие любовью, полные слез глаза, мокрые ресницы, слипшиеся длинными шипами, синеватая жилка, бьющаяся на виске, беззащитный, детский завиток волос на нежной шее.

Когда еще придется им увидеться, но он не хотел, чтобы она грустила в эти последние минуты. Пусть запомнит его прежним – беззаботным и веселым Раджем.

– Увидишь, – сказал юноша, – люди еще назовут меня порядочным человеком, они будут меня уважать. Я смогу учиться, ты мне поможешь, я буду адвокатом, потом судьей.

Он улыбнулся, представив себе картину, как он восседает в атласной мантии. Он будет справедливым судьей.

– Я знаю одного судью, – прибавил Радж, – он мне очень нравится.

Рита улыбнулась сквозь слезы. Он все-таки рассмешил ее даже в такую минуту, словно в школьные годы, когда Радж веселил маленькую Риту на уроке так, что она прыскала от смеха в кулак, чтобы не заметил строгий учитель.

– Что ты смеешься, не веришь?

Я верю тебе, Радж, все будет так, как ты говоришь, любимый.

– Я буду судьей, и тогда ты не станешь называть меня дикарем.

Рита задорно улыбнулась, блеснув ровными белыми зубами:

– Дикарь!

Краткие минуты свидания подходили к концу, вскоре заключенные должны были собираться на этап.

Сзади Раджа появился страж этой преисподней – старый тюремщик в потрепанной форме. Позвякивая связкой ключей на поясе, он проскрипел, словно несмазанный замок:

– Свидание закончено, идемте.

Радж быстро оглянулся, убедившись, что тюремщик отошел, Радж вытащил что-то из кармана и протянул Рите:

– Вот, возьми, это мой подарок, я его не украл, это принадлежало моей матери.

Радж положил в ладонь Рите жемчужное ожерелье, в тусклом свете блеснул золотой медальон старинной работы.

– Я принес его сюда украдкой.

Рита начала медленно отходить, не сводя глаз с любимого, она постепенно исчезала в серой мгле, таяла, как сон.

– Рита! Ты меня будешь ждать, Рита? Ты меня только жди, и все будет хорошо.

– О, Радж!

Девушка бросилась к любимому, обняла его сквозь решетку, прильнув к нему, будто их ничего не разделяло.

– Три года – это недолго, я буду ждать тебя, – топтала Рита, – буду ждать!

– Рита, любимая! – вскрикнул Радж.

Страшный призрак разлуки медленно накрывал их своим тусклым покрывалом.

– Заключенный номер триста восемь! – раздался окрик из глубин подземелья.

– Это меня, – прошептал Радж, оборачиваясь. Они стали расходиться, протягивая друг к другу руки, все еще не веря в расставание. Всю жизнь Радж мечтал быть рядом с Ритой, она так любила его, почему же их отрывают друг от друга, раздирая на две кровоточащие половинки.

В темноте коридора стоял Рагунат, со слезами на глазах прощался он со своим сыном, не смея подойти к нему.

Радж стоял у окна, луч солнца вычерчивал его золотистый силуэт, словно вбирая в себя, унося сквозь решетку к светлой, счастливой жизни.