Что там в голове у этих иностранцев? - Прага с изнанки. О чем молчат путеводители

Он продолжал строительство Праги, начатое отцом. Он пополнял сокровищницу королевства ценными произведениями искусства. Приблизив к себе великого реформатора Церкви Яна Гуса, он старался прислушиваться к его советам. И он пытался улучшить управление страной, введя в свой совет представителей мелкого и среднего дворянства. Но обстановка в Европе и внутри королевства осложнилась, а мудростью, терпением и волей отца Вацлав IV не обладал. Вспышки активности сменялись у него апатией и безразличием, и постепенно он нажил многочисленных врагов. К концу жизни Вацлав стал алкоголиком и полностью утратил власть над королевством. Итогом его правления стали разрушительные Гуситские войны, отбросившие цветущую Чехию на столетие назад.

Рудольф и рудольфинцы

Шестнадцатый век. Казалось, давно позади слава и процветание Праги. Она уже не столица империи – теперь ею правят Габсбурги из Вены. Но внезапно умирает император Максимилиан II, и на трон, неожиданно для него самого, садится сын Максимилиана, Рудольф. И начинается сумасшедшее время для Праги, для Чехии, для всей Европы. Время невиданного взлета, расцвета и столь же сокрушительного падения.

Столицу империи Рудольф перенес из Вены в Прагу. Он терпеть не мог свою многочисленную родню в Вене, а Прага давно ему нравилась. Вместе с ним переехали семьсот придворных и стали строить для себя дворцы. Новый император был человеком абсолютно незаурядным. Он страстно увлекался науками, искусствами, астрологией, оккультизмом, каббалой, чернокнижием. И вскоре гонцы по всей Европе собирали для него картины, ювелирные изделия, диковинные и редкостные вещи. А также зазывали ко двору Рудольфа самых выдающихся художников, ученых, медиков. Вскоре, прослышав про необыкновенного мецената, в Прагу и сами хлынули ученые и шарлатаны со всей Европы. Вначале император щедро одаривал их, потом казна стала худеть, к тому же хитрый секретарь Рудольфа регулярно присваивал деньги, но ученые и люди искусства все равно оставались при дворе удивительного монарха, ценя творческую атмосферу Праги, которой не было и не могло быть нигде больше. Прага поистине стала центром Европы. Какие личности творили здесь искусство, науку, составляли гороскопы, занимались магией и искали философский камень! Это и в самом деле было сумасшедшее время – под стать императору, чье психическое нездоровье усиливалось с каждым годом. Под стать окружавшим его людям, многих из которых вполне нормальными тоже не назовешь. Великие математики и астрономы Тихо Браге и Иоганн Кеплер составляли для императора гороскопы и совершили здесь свои самые выдающиеся открытия в астрономии. Представьте Тихо Браге, бредущего по ночной улочке. К лицу его прикреплен серебряный протез, заменяющий кончик носа, отсеченный в юности на дуэли! Из Англии в Прагу прибыли Эдвард Келли и Джон Ди. Первый был уже разоблаченным на родине шарлатаном, которому успели отрезать уши за мошенничество. Но он вошел в доверие к Рудольфу, обещая изготовить философский камень. Второй был выдающимся ученым, чьи разработки легли в основу современной картографии. А еще он был шпионом английской королевы под условным именем… 007. А еще он изучил язык ангелов и составил его словарь. А еще он заслал ведьму в испанский флот, которая подняла бурю, погубившую Непобедимую армаду и спасшую Англию. А еще он придумал слово «Великобритания». Придворным художником императора был Джузеппе Арчимбольдо. Помните его картины? Изображение человеческого лица состоит из овощей и фруктов: губы – вишни, нос – груша и т. д. Вот какие люди ходили тогда по тем же мостовым, по которым ходите сейчас вы.

В такой атмосфере, среди таких персонажей легенды рождались одна за другой. Переписались на пражской почве, обросли новыми подробностями, зажили новой жизнью древнееврейский миф о Големе и древнегерманский – о Фаусте и Мефистофеле. Мудрый ученый раввин Иегуди Лев бен Бецалель, чернокнижник и каббалист, с кем устраивал тайные свидания Рудольф, создал из глины человекоподобное существо, призванное служить и защищать население еврейского квартала. Однажды Голем вышел из повиновения, его с трудом остановили, и якобы его обломки до сих пор лежат на чердаке Староновой синагоги. За несколько столетий эта легенда так проникла в сознание людей, что уже в двадцатом веке известный репортер Эгон Эрвин Киш обыскал этот чердак в поисках остатков Голема.

А в самом конце огромной Карловой площади вам покажут красивый дом, где жил доктор Фауст. Отсюда, через дыру на крыше, унес его дьявол. Дыру очень долго не удавалось заделать, и однажды дьявол унес через нее поселившегося здесь ни о чем не подозревавшего студента.

Поднимаясь по красивой Нерудовой улице к Пражскому Граду, сделайте передышку в том месте, где влево спускаются ступеньки. Отсюда совсем недалеко до башни, где жил тот самый Эдвард Келли, шарлатан и мошенник. Персонаж реальный, а случай, который здесь с ним произошел, реальный, нет ли – судите сами. Хозяйка квартиры зашла к нему в комнату, чтобы попросить ученого человека помочь ее заболевшему сыну. Сквозняк откинул его длинные волосы, и стало видно, что у него отрезаны уши. Помните, за мошенничество его так наказали. Келли пришел в ярость и проклял ребенка хозяйки, пожелав, чтобы у него выросли ослиные уши. И уши таки выросли, представляете! Но хозяйка помолилась Деве Марии, и ребенок стал еще краше, чем прежде. А Эдвард Келли потом плохо кончил.

Но и в Праге дела становились все хуже. Безумие императора прогрессировало, он попеременно из глубокой апатии впадал в ярость и тогда крушил все вокруг, в том числе и бесценные сокровища своей огромной коллекции. А государственные дела он и раньше ненавидел. Бывало, специально перемешивал на своем столе принесенные для ознакомления бумаги, приводя в отчаяние секретаря. Отстраненный от власти, одинокий, Рудольф умер 20 января 1612 года, после того как в зверинце рядом с дворцом умер его любимый лев. Рассказывают, что перед смертью он посмотрел из дворцового окна на город и воскликнул: «Прага, неблагодарная Прага! Я принес тебе славу, а ты нынче отвергаешь меня, своего благодетеля». На самом деле его несчастную судьбу предопределили и тяжелый характер, вызванный душевной болезнью, и сложная обстановка в Европе. Как сказал один историк: «Император скрывался от печальной действительности в другие миры, будь то таинственный мир науки или прекрасный мир искусства. В этом и состоит непреходящее очарование этого талантливого человека».

Через шесть лет произошло очередное «швыряние из окон» – восстание чешских протестантов, которые потерпели поражение – страшная Тридцатилетняя война. И Чехия на триста лет попала под власть Габсбургов, полностью утратив свою независимость. «Триста лет мы страдали» – так об этом пишут в чешских учебниках.

Пражские святые для туристов

Имена различных святых так и сыплются на головы туристов во время экскурсий по европейским городам. Скорее всего, в одно ухо влетают, в другое вылетают. Особенно трудно русским – в школе святых уж точно не проходили. Герой книги канадского писателя, профессор-гуманитарий и большой любитель поездок по Европе, задумал написать нам в помощь книгу «100 святых для туристов». На такой фундаментальный труд я не отважусь, а вот сказать несколько слов о святых, которые во время пражских экскурсий на каждом шагу сопровождают туристов, считаю полезным. Уж больно много интересного связано с этими именами.

Собор Святого Вита. Пожалуй, второе по известности и популярности место в Праге… После Карлова моста. Величественный готический собор, главный храм Чехии, с вершины Градчанского холма горделиво смотрит на раскинувшийся у его подножия город. Но почему он носит имя юного римского мальчика, в незапамятные времена принявшего страшные муки за свою веру во Христа? Никакого отношения к Чехии он не имел, но его культ распространялся по чешским землям одновременно с распространением христианства. Объяснение этому есть – мощи святого Вита (его десницу) подарил чешскому князю Вацлаву саксонский герцог Генрих в знак дружбы. Позже Вацлав построил собор во имя святого Вита, где хранились эти мощи. Но есть еще предположение, что причиной послужило сходство звучания имени святой Вит и имени популярного у славян бога плодородия – Свентовит. Ведь с помощью такого сходства можно постепенно приучить язычников к новым объектам поклонения. Как в песне у Высоцкого: «Хотели кока, а съели Кука». И кстати, такими нехитрыми приемами часто пользовались христианские миссионеры в тех местах, где христианство прививалось мирными уговорами и убеждениями, а не насаждалось огнем и мечом. Языческие праздники не запрещались, но потихоньку к ним приурочивались празднования событий христианской истории. «Наполнялись новым содержанием», как сказал бы работник идеологического фронта из недавних времен. «Идолища поганые» не сжигались, не швырялись в речку, а потихоньку заменялись статуями христианских святых.

Между тем святой Вит – очень популярный и почитаемый святой во всем католическом мире. Принявший еще мальчиком запретное тогда христианство, он пытался проповедовать его самому императору Диоклетиану. Его схватили, подвергли пыткам, тщетно заставляя отречься от своих убеждений. Затем бросили в клетку ко львам. Но львы отказались терзать святого и мирно улеглись у его ног. Тогда он был подвергнут еще более страшной казни – заживо сварен в кипящем масле. Тело юноши так содрогалось от диких мучений, что впоследствии его именем будет названа нервная болезнь, во время которой у больного трясутся конечности, – пляска святого Вита. (Возможно, опосредованно в восемнадцатом веке в одном из районов Германии возникла секта почитателей этого святого. Ее члены исполняли ритуальные танцы, во время которых тряслись всем телом.)

* * *

Имена святых Вацлава и Людмилы тоже слышны в Праге на каждом шагу. Названо в их честь множество соборов, есть много скульптур, памятников этим первым чешским святым. Они изображены в самом центре знаменитого витража Альфонса Мухи, посвященного чешской истории. Впрочем, эти святые почитаются и православной церковью под именами святой Вячеслав Чешский и святая Людмила Чешская. Воцерковленные русские Людмилы, собираясь в Чехию, планируют поклониться мощам своей покровительницы. Далее проходит своеобразная проверка на прочность и истинность веры. Выясняется, что посетить базилику Святого Йиржи, где хранятся мощи, можно только по комплексному билету, который стоит немалых денег. К тому же во время экскурсии сделать это ну никак нельзя – надо специально подниматься на Пражский Град в свое свободное время, пожертвовав шопингом и прочими туристическими радостями. Большая часть Людмил на этом этапе отсеивается, но некоторые все же осуществляют свой праведный замысел.

Интересно, изучая жития святых, более приближенных к нам по времени, понаблюдать за соотношением мифов и исторической правды. Ведь неизбежно в таких жизнеописаниях деление на черное – белое: идеализация каждого шага, каждого поступка будущего святого, наделение любого его действа неким сакральным смыслом. И наоборот, демонизация его врагов и гонителей. Впрочем, жизненный путь Людмилы и внука ее Вацлава достоверно описаны и действительно вызывают чисто человеческие чувства симпатии, уважения и сострадания. Недаром не очень-то религиозные чехи искренне любят и почитают этих святых.

Людмила вместе со своим мужем, князем Борживоем, была крещена великим славянским просветителем Мефодием. Вскоре она овдовела, а затем поочередно умерли ее сыновья, Спытигнев и Вратислав. Все силы мужественная женщина обратила на воспитание своего внука Вацлава, будущего чешского князя. «В духе христианства», как говорят ее жизнеописания. Для многих, увы, это абстрактные понятия. А Людмила просто прививала внуку обычные гуманистические ценности, отнюдь не очевидные в то время: доброту, милосердие, сострадание. Приучала конкретными делами заботиться о ближних, помогать обездоленным. Вот это якобы и вызывало неприятие ее невестки Драгомиры, матери Вацлава. Вот здесь-то, в обстоятельствах и причинах смерти Людмилы, и таятся сомнения: где красивый вымысел, а где правда? Некоторые, ничтоже сумняшеся, прямо называют Драгомиру язычницей. Но это весьма неправдоподобно – ну не могла язычница в то время войти в христианскую княжескую семью. Тогда оговариваются, что, приняв христианство, она оставалась язычницей в душе. Но в душу не влезешь. Более правдоподобное объяснение – борьба за власть: кто из двух вдов будет править в Чехии до совершеннолетия маленького Вацлава? Но Людмила добровольно отстранилась от власти и уехала в замок Тетин у Бероуна. Где ее все равно настигли убийцы, посланные злобной Драгомирой. Они задушили Людмилу ее же собственным шарфом. Именно так, с белым шарфом на шее и слегка откинутой назад головой, изображена святая Людмила на знаменитом витраже Альфонса Мухи в главном соборе Чехии.

Посеянное Людмилой добро принесло щедрые плоды. Внук ее стал настоящим покровителем чешской земли, правил мудро и справедливо, завершил распространение христианской веры на чешских землях, строил храмы. Заботился о бедных, больных и сиротах. Тайно по ночам разносил по их ветхим хижинам дрова и хлеб – из христианского милосердия, а не ради популярности. При этом был сильным и мужественным воином, слыл отличным наездником.

Вряд ли есть основания не доверять летописям, дающим Вацлаву такую лестную оценку. Опять же лишь истинные причины его убийства могут отличаться от канонизированных. Вацлав пал от руки своего младшего брата Болеслава, точнее, от рук его слуг. Болеслав, желая захватить власть, заманил брата на освящение храма и коварно напал на него прямо во время застолья. Сильный и мужественный Вацлав мог бы сразить нападавших. Но, не желая кровопролития, лишь оттолкнул убийц и бросился к дверям храма – совершить убийство внутри церкви для христианина совершенно недопустимо. Но копье сразило Вацлава, когда он уже взялся за дверную ручку.

Называют причинами убийства политические разногласия между братьями. Болеслав якобы не мог примириться с тем – между прочим, достаточно выгодным – компромиссом, каким Вацлав завершил столкновение с германцами, не имея возможности противостоять им военным путем…

Но… разве хоть в чем-то принизит действительные заслуги выдающегося князя предположение, что причиной смерти могла быть обыкновенная бытовая ссора, возникшая средь шумного застолья. То же самое – разве трудно предположить, что причиной лютой ненависти Драгомиры были те самые хрестоматийно сложные отношения между невесткой и свекровью? Ну, злобная невестка попалась Людмиле, а времена были суровые. Недаром повзрослевший Вацлав матушку свою Драгомиру отправил в ссылку, а прах Людмилы перевез в Прагу… Это я так просто предположил, ради исторической достоверности.

* * *

Зато вот когда я не в силах сохранить ни капли приличествующей серьезности, политкорректности, уважения к чувствам верующих и т. п., так это при рассказе о Яне Непомуцком. Понимаю, что нахожусь где-то даже на грани святотатства. Знаю, что это единственный святой чешского происхождения, признанный всем остальным католическим миром. Читал, что Непомуцкий любим и почитаем всеми чехами (что-то сомневаюсь, но как проверить?). Ничего не могу с собой поделать. Даже дочь спросила: «Папа, неужели тебе его не жалко?» Ну, жалко, конечно… Но должной почтительности к его личности не ощущаю. Даже представляя экранизацию средневековой истории Чехии с участием голливудских звезд, в роли Яна Непомуцкого я вижу американского комика Лесли Нильсена (ныне уже, увы, покойного).

Наверное, причин несколько. Во-первых, никаких выдающихся деяний он не совершал, а святым стал в результате мощной пиар-кампании, проведенной католической церковью много лет спустя после его действительно мученической смерти. Потребовалось вытеснить из сознания чехов почитаемого ими еретика Яна Гуса, вот и вспомнили о бедном утопленнике Непомуцком. По всем приходам разослали агитационный материал со слезливой историей о том, как под страшными пытками не выдал он тайну исповеди несчастной жены свирепого Вацлава IV. Наверняка популистская выдумка, рассчитанная на простодушных, сердобольных прихожан. На самом деле священник просто оказался между молотом и наковальней – в самом эпицентре яростной борьбы короля с архиепископом. Вацлав IV действительно обладал бешеным нравом. Во время одного из споров с архиепископом он так вспылил, что чуть не накинулся на того с кулаками. Напуганный архиепископ предпочел на время удалиться из Праги. Неудивительно, что король так жестоко расправился с несчастным священником, вторым после архиепископа человеком в церковной иерархии. Рассказывают, что Вацлав лично пытал узника зажженным факелом – это и дало повод предполагать, что он хотел выведать тайну исповеди. Потом Ян Непомуцкий был сброшен в мешке с Карлова моста. Над местом его падения в воды Влтавы якобы зажглось пять звезд, и теперь туристы безошибочно отличают Яна Непомуцкого от прочих святых по изображению этих звезд над его головой.

Конечно, мне жаль мученика и неудобно перед его почитателями. Беда в том, что, прежде чем прочесть о нем что-то серьезное, я читал Ярослава Гашека, а этот известный циник издевался над всем вокруг. И добро бы только над императором Францем Иосифом, за это чехи ему вряд ли претензии предъявят, но он и по поводу сентиментальности прекрасной чешской писательницы Божены Немцовой зубоскалил, а над религией так вообще насмехался. Вот как он писал о страданиях Яна Непомуцкого (вложив эти слова в уста своего героя Швейка): «А кто не хотел сознаться, тому на ноги надевали испанские сапоги и поднимали на дыбу или жгли пожарным факелом бока, вроде того, как это сделали со святым Яном Непомуцким. Тот, говорят, так орал при этом, словно его ножом резали, и не перестал реветь до тех пор, пока его в непромокаемом мешке не сбросили с Элишкина моста»[1] .

Это и есть вторая причина моего не вполне почтительного отношения к уважаемому святому – авторитет любимого писателя. Понимаю, и он здесь не прав, и я. Статуи Яна Непомуцкого стоят по всей Праге, по всей Чехии. Знаменитая семейная мастерская Платцеров за полтора века своего существования выпустила несколько сотен скульптур Яна Непомуцкого. Другие скульптуры тоже делали, но на Непомуцком явно специализировались. На грандиозную его гробницу в соборе Святого Вита ушло несколько тонн серебра… А мне кажется страшно комичным, что утонувший в речке святой помимо всего прочего является покровителем… пловцов и водолазов.

* * *

Еще одна святая – святая Агнесса Чешская, или святая Анежка, – известна туристам меньше, а вскоре они будут встречать ее имя еще реже. И «виноват» в этом… Центральный банк Чехии, или как там называется учреждение, которое изъяло недавно из оборота красивую красненькую купюру достоинством в пятьдесят крон, на которой и была изображена Агнесса.

А жаль, что об этой святой редко рассказывают местные гиды. Вот пример, когда сама судьба, полная драматических перипетий, решительных поступков и праведных деяний, удивительней самого замысловатого мифа. Когда никаких красивых вымыслов не требуется, чтобы завоевать почитание и любовь народа на многие века.

Анежка была младшей дочерью чешского короля Пржемысла Отакара I. Он первым из чешских королей получил от могущественного императора Фридриха II Золотую буллу на правление, дающую право на передачу чешской короны по наследству. Бедная Анежка с малолетства стала заложницей политики отца, направленной на укрепление и процветание чешского королевства. Дело обычное – ни один международный союз в те времена не считался надежным, если не был подкреплен брачными узами между кем-то из ближайших родственников правителей. Вот и отдавали дочек во младенчестве замуж за овдовевших королей, а царственных юношей женили на пятидесятилетних принцессах. Так и Анежку в трехлетнем возрасте обручили с Болеславом, сыном саксонского герцога. Но Болеслав умер, и первый брак не состоялся. Когда Анежке исполнилось девять лет, отец наметил для нее куда более выгодный брак – с Генрихом, сыном самого императора Фридриха II, покровительством которого чешский король очень дорожил. Молодые были помолвлены, и тут завертелись интриги европейского масштаба. В итоге многоходовой комбинации австрийский герцог, переиграв всех, выдал за Генриха свою дочь Маргариту (на десять лет старше жениха) – австрийцы вечно портили жизнь чехам! Пржемысл Отакар был так взбешен, что начал войну с Австрией! А бедная Анежка? Все современники отмечают, что была она очень красивой, умной и образованной. И вскоре сам английский король просил ее руки! Отакар заинтересовался, стал вести переговоры… Но опять вмешалась политика. Фридрих II дружил с Францией, а англичане извечно с ней враждовали. Чешский король предпочел не портить отношения со своим покровителем и отказал английскому королю. И Анежка лишилась своего третьего поклонника.

Вскоре Отакар умер, и трон перешел к его сыну Вацлаву. К этому времени Генриху надоела стареющая, навязанная ему силой Маргарита, к тому же скупой австрийский тесть так и не выделил ему обещанного наследства. И он вдруг понял, что всю жизнь любил Анежку, и никого кроме Анежки. И объявил во всеуслышание, что собирается развестись и вступить во второй брак. В Европе поднялась паника! Многие не хотели усиления чешского короля, Фридрих II не желал ссориться с австрийским родственником. Он срочно из своего кармана выплатил приданое своему сыну и уговорил его (далеко не сразу!) отказаться от любовных планов. Вацлав, хоть и нежно любил свою сестру, тоже был вынужден отказать Генриху. И Анежка в который раз осталась без мужа. Причем на этот раз речь, видимо, шла о серьезных чувствах, память о которых сохранилась в веках. В наследии европейских поэтов-миннезингеров сохранились две удивительно красивые любовные песни – в них говорится о нежной любви к прекрасной даме, которой влюбленный не может обладать, хотя и готов отдать за нее свою корону. Автором песен считают Генриха.

И вдруг Анежка получает предложение руки и сердца от самого императора Священной Римской империи германской нации. От самого Фридриха II! Но теперь она сама отказалась от брака, потому что приняла твердое решение основать монастырь клариссок и уйти в него. «Если бы она оставила меня ради простого смертного, я бы дал ей почувствовать силу моего гнева, но я не могу быть оскорбленным, если она мне предпочла Царя Небесного», – изрек император, не сразу смирившийся с таким неожиданным отказом.

Примечания

1

Интересно, что Швейк продолжает ерничать даже в мелочах. Какой еще, к черту, непромокаемый мешок? Орать Непомуцкий уже не мог, потому что с моста был сброшен обезглавленным. А мост через Влтаву вплоть до девятнадцатого века был один, Карлов, никакого Элишкина моста еще не было и в помине. – Здесь и далее примеч. автора.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.