Врата войны - Принц крови

      Боуррик обдумал это в свете своих знаний о политике Кеша. Знания эти, не будучи обширными, все же помогли ему кое-что понять.
      - В Галерее лордов и мастеров Кеша несколько сотен членов. Они, хоть и не принадлежат к чистокровным, собираются для решения очень важных дел. Еду готовят для них, чтобы они не проголодались во время заседаний. Получается, что сейчас на плато находится несколько тысяч человек, которых в обычное время там не бывает. - Принц еще немного подумал. - Как они попадают в верхний город? По этой длинной дороге?
      - Сейчас узнаю, - еще раз пожал плечами Сули. Он выскользнул из таверны на площадь, которая теперь, с окончанием фейеверка, заполнялась народом. Обычно к этому времени, за два часа до полуночи, многие лавки уже закрывались, но сейчас из-за присутствия огромной толпы почти все заведения были открыты. Даже в полдень в Крондоре Боуррик не видел такой толпы, а ведь прошло уже четыре часа после заката солнца.
      - Что ты замыслил на этот раз, Бешеный? - спросил Гуда.
      - Это зависит от того, что узнает Сули, - ответил принц. - Я скажу, когда он вернется. Приглядывайся, не появится ли кто-нибудь из тех ребят, на которых мы наскочили прошлой ночью.
      - Зная имперскую стражу, можно заключить, что все клиенты, пережившие налет, сейчас коротают часы в темницах, - сказал Гуда, - а капитан стражи ломает голову, какое бы обвинение им предъявить, чтобы можно было спокойно продать всех на рынке рабов. Имперский суд справедлив. Он равно наказывает любого - и того, кто виновен, и того, кто невиновен.
      Время в ожидании Сули, казалось, тянулось невыносимо медленно. Вернувшийся мальчик был озадачен.
      - Странно, хозяин, но, кажется, все входы во дворец открыты, чтобы те, кому надо войти, вошли бы кратчайшим путем.
      - И много входов? - спросил Боуррик. - А стража?
      - Возле тех четырех или пяти входов, которые я видел, никого не было, - ответил Сули.
      Боуррик поднялся и натянул черные кожаные перчатки, составлявшие часть его нового костюма. Прошедшей ночью, благодаря волшебному мешку Накора и остаткам денег, вырученных от продажи лошадей, он подвергся очередной На этой неделе метаморфозе. Теперь его короткие белые волосы опять стали темно-каштановыми, с проблесками рыжины, а одет он сейчас был в черные доспехи и черный плащ. При случайном взгляде его можно было принять за солдата Внутреннего легиона. Если приглядеться внимательнее, оказывалось, что это какой-то наемник, приехавший в город на праздники. Сули был все в том же одеянии жителя пустыни, а Накор натянул голубую рясу, чуть менее выцветшую и грязную, чем предыдущие две.
      Гуда устоял против попыток заставить его хоть как-нибудь переменить внешность, считая это бесполезным перед лицом скорой и неминуемой смерти. Он купил красную тунику, скорее чтобы уступить приставаниям Боуррика, чем из убеждения, что это поможет им избежать длинных рук воров или солдат, искавших принца.
      Все поднялись, и Боуррик, развернувшись, пошел через площадь. Пробравшись через толпу, они добрались до бульвара, до сих пор перегороженного веревками, предназначенными для того, чтобы жители верхнего города не заняли улицу, по которой завтра утром опять двинется торжественная процессия. Боуррик посмотрел через пустой бульвар и увидел ряды домов с освещенными окнами. У многих двери были распахнуты. Через улицу побежал какой-то человек, и стражник двинулся к нему, чтобы перехватить его. Они переговорили, и стражник махнул рукой - проходи, мол. Человек скрылся в какой-то двери.
      - Эти дома, встроенные в стену плато - часть самого дворца, - сказал Сули. - Здесь живут самые неродовитые из чистокровных, но все же чистокровные. Из многих домов проходят тоннели в верхний город.
      Боуррик, оглядевшись, увидел, как еще несколько стражников остановили людей, пытавшихся пересечь улицу.
      - На этой улице очень оживленно. Поищем другой путь.
      - Другой путь куда? - спросил Гуда, идя за принцем.
      - Увидишь, - ответил Боуррик,
      - Я боялся, что ты ответишь именно так, - отозвался Гуда.
      Боуррик дошел до конца бульвара, где он граничил со стеной плато, бросавшей густую тень на эту часть города даже днем. На перекрестке с другой улицей Боуррик нашел то, что искал.
      - Вот оно! - воскликнул он, качнув головой.
      - Что? - спросил Гуда.
      - В дальнем углу, солдат, - сказал Накор. - Ты видишь?
      В дальнем углу был виден большой открытый проход на плато - охранников не наблюдалось, но несколько слуг как раз пробегали там. Боуррик посмотрел в обе стороны и нырнул под веревку. Он торопливо пересек улицу, ожидая окрика, но солдаты в квартале от него, должно быть, решили, что он - один из них. Его товарищи шли на шаг позади него - было похоже, что гвардеец провожает слуг во дворец.
      Войдя в высокий дверной проем, они увидели проход, ведущий вверх и в темноту; факелы на стенах располагались в сотне ярдов один от другого.
      - И что мы будем делать? - спросил Гуда.
      - Войдем во дворец, - ответил Боуррик.
      - А как? - спросил Гуда.
      - Наверное, я болван, потому что не подумал об этом раньше. Просто идите за мной, и, чтобы вам ни пришлось делать, сохраняйте такой вид, словно знаете, куда идете. Мне кое-что известно о дворцах и слугах. Слуги не хотят ничего знать. Даже об охране снаружи дворца.
      Он заглянул в боковой коридор, расположенный примерно на этаж выше того места, где они вошли, и ничего не увидел.
      - Находясь в незнакомом месте, вы оглядываетесь по сторонам, стоите, опустив плечи, и каждый, кому это место знакомо, сразу увидит, что вы здесь чужой. Если вы шагаете, целенаправленно глядя прямо вперед, стражники и слуги заключают, что вы знаете, куда идете. Они не будут останавливать вас и расспрашивать - никому не хочется быть наказанным за то, что он мешает человеку, находящемуся на своем месте. Надо опасаться офицеров и мелких служащих. Офицеры, скорее всего, будут останавливать всех, кого не знают в лицо, хотя сейчас, когда здесь столько чужеземцев, - вряд ли. Скорее всего, нас может поймать какой-нибудь чиновник, которому надо доказать себе и окружающим, что он тоже нужен.
      - Звучит очень хорошо. Бешеный, - сказал Гуда, - как и твоя идея насчет встречи с ворами. Боуррик резко остановился.
      - Слушай, я уже во дворце, а если ты так боишься за свою жизнь после того, через что мы прошли, почему бы тогда тебе не повернуть назад?
      Гуда думал недолго.
      - Благодаря тебе, Бешеный, по мою душу теперь охотятся солдаты Внутреннего легиона и воры Кеша. Я - ходячий труп. Что вернуться и ждать, пока кто-нибудь не узнает меня, что быть пойманным здесь - все едино. Но я не устаю надеяться, что может случиться невозможное и ты все же сделаешь что-нибудь правильно, а значит, я останусь в живых и получу свои деньги. Поэтому я до сих пор здесь.
      Боуррик оглянулся - в темном туннеле раздавались звуки шагов, приближавшихся к ним.
      - Сули, а ты не хочешь уйти?
      Напуганный, мальчик, однако, отрицательно покачал головой.
      - Ты мой хозяин, а я твой слуга. Я иду с тобой.
      Боуррик положил руку на плечо мальчика и посмотрел на Накора.
      - А ты, колдун?
      - Повеселюсь, - еще шире улыбнулся Накор.
      Гуда возвел глаза к небу, но ничего не сказал, а Боуррик снова пошел вперед.
      Боуррик никогда не видел ничего подобного дворцу императрицы. По величине он равнялся большому городу; в главных коридорах народу было не меньше, чем на широкой улице в базарный день. Толпа людей, бегущих по своим делам, пока помогала им скрываться. Спрашивать о том, куда идти, значило навлекать на себя подозрения, потому что тот, кто находился здесь по праву, знал, куда он идет.
      Они провели во дворце уже более часа. Время приближалось к полуночи; деловой день двора кончился всего пару часов назад, тогда как простые горожане давно уже были в постели.
      Боуррик вел их в ту часть дворца, которая казалась менее оживленной, а потом - по боковому коридору туда, где, кажется, размещались жилые покои. Каждый миг они ожидали, что их окликнут, поэтому были очень рады повернуть в маленький садик, на данный момент пустой. Гуда, встав на колени, припал к фонтану и жадно начал пить. Вздохнув, он поднялся.
      - Ну а теперь что? - спросил он.
      Боуррик присел на край фонтана.
      - Мне надо осмотреться, но сначала придется подождать, пока народ не разбредется, - он снял плащ и кожаные доспехи, - а это пусть пока здесь полежит. Вы тоже подождите меня здесь, спрячьтесь вон в тех кустах.
      Гуда хотел ответить, когда вдали раздался звук гонга.
      - Что это было?
      Тут снова зазвучал гонг. Внезапно гонги зазвенели в руках людей, бежавших по коридорам. Боуррик, подбежав к изгороди, нырнул под нее.
      - Неужели это нас ищут? - шепотом спросил он у притаившихся рядом товарищей.
      - Не знаю, но, если они начнут прочесывать этот садик, нас тут же обнаружат. Здесь только один вход.
      - Мы подождем, - кивнул Боуррик.
      Эрланд и Шарана оба резко проснулись, когда зазвенели гонги. Они не то чтобы спали, а скорее погрузились в теплую приятную дремоту, охватившую их после взрыва страсти. Несмотря на нежную внешность, молодая здоровая девушка всякий раз бросала Эрланду вызов, доводя его в постели до изнеможения.
      - Что такое? - очнулся Эрланд.
      Шарана выпрыгнула из постели и крикнула слугам:
      - Одеваться!
      Эрланд пытался разыскать свою одежду, а принцесса, уже застегивая пряжки, сказала ему:
      - Это тревога. Случилось что-то необычайное.
      Принц поспешно оделся. Войдя в свои покои, он увидел, что солдаты в черных доспехах ждут принцессу. Их капитан поклонился Шаране.
      - Ваше высочество, слуги сказали нам, что вы здесь. Императрица велела нам привести вас к ней.
      Шарана кивнула. Эрланд собрался пойти с ней, но один из солдат его остановил:
      - На ваш счет мы не получили никаких указаний, ваше высочество.
      Шарана резко развернулась.
      - Эй! - выкрикнула она. - Это - наследник трона Островов! Он - особа королевской крови. - Ее лицо пылало от гнева. - Ты будешь обращаться к нему, как к моему дяде, потому что он равен Авари по положению! Это я так велю!
      Эрланд был поражен реакцией девушки на такой пустяк. Принц заметил, что офицер побледнел и вспотел, и не позавидовал ему.
      - Надеюсь, это что-то, связанное с неудачной затеей твоего отца. Вряд ли может оказаться что-нибудь действительно опасное. А если и так, то не в верхнем городе.
      Эрланд пытался совместить образ нежной улыбающейся девушки, идущей сейчас рядом с ним, с образом той, которая кричала на офицера, и не мог.
      Они вошли в то крыло дворца, где находился Двор Света - официальный зал для собраний. Эрланд никогда еще не был в нем, даже когда представлялся императрице, - такие церемонии проходили в ее зале для аудиенций.
      Сейчас он вошел туда, где заседало кешианское правительство, туда, куда ни разу не пробиралась темнота - зал был оснащен тысячами канделябров, в каждом из которых горели десятки свечей. Свет затоплял комнату. В почти лишенном теней зале было светло как ярким солнечным днем - улицу свет заливает с одной стороны, здесь же он лился сразу со всех. Даже во время заседаний Галереи специальные команды слуг опускали канделябры, чтобы заменить сгоревшие свечи, - во Дворе Света никогда не должно быть темноты.
      Они торопливо прошагали мимо придворных вельмож и офицеров стражи. Перед троном, где сидела на подушках императрица, стояли офицеры из легиона Псов Войны под командованием Абера Букара.
      Вокруг императрицы, на амфитеатром поднимавшихся местах, сидели представители Галереи лордов и мастеров.
      Кругом слышались приглушенные разговоры. Случилось что-то ужасное, и зал полнился домыслами и предположениями.
      Шарана и Эрланд Подошли к подножью трона, и Мастер церемоний ударил в пол окованным железом основанием жезла; скульптура сокола, сидевшего на солнце, взлетела с диска.
      - Внемлите все! Она идет! Она идет! Та, Которая Есть Кеш, выносит свое суждение.
      В тот же миг в зале стало тихо. Императрица подозвала Шарану, и девушка неуверенно подошла. Такого еще никто не видел - согласно традиции, никому, кроме мастера церемоний, не дозволялось восходить на помост, да и тот останавливался на верхней ступеньке. Девушка, подойдя к императрице, опустилась на колени, а та, обняв ее, заплакала. 3ал погрузился в полнейшее молчание - никогда здесь не видели ничего подобного.
      Наконец старая женщина отпустила свою ничего не понимающую внучку и поднялась.
      - Пусть знают все, что в моем доме произошло убийство! - крикнула императрица. Из ее глаз струились слезы, но она продолжала не менее твердым голосом: - Погибла моя дочь.
      Люди в зале ахнули. Члены Галереи лордов переглядывались, словно не веря услышанному.
      - Да! - подтвердила императрица. - Сойаны больше нет со мной. Та, которая должна была наследовать мне, ушла из жизни, - в голосе Лакеа послышался гнев. - Нас предали! Мы приютили в этом доме того, кто предал нас, того, кто служит людям, ищущим унижения нашего!
      Эрланд, стоя в проходе, увидел, что взгляд императрицы упал на него и оглянулся, разыскивая своих друзей. Джеймс и Гамина стояли в дальнем конце зала; похоже, их охраняли.
      - Джеймс предлагает молчать, несмотря ни на что. Он считает, что нас...
      Она не успела закончить.
      - Эрланд! - вскричала императрица. - Принц дома кон Дуанов! Не ты ли явился сюда вершить темные дела?
      Прежде чем заговорить, Эрланд набрал полную грудь воздуха.
      - Объяснитесь, Лакеа.
      Фамильярное обращение не ускользнуло от внимания придворных. Эрланд подтверждал свое звание наследника трона. Он знал - что бы ни случилось, он защищен своим положением.
      Императрица зловеще смотрела на Эрланда сверху вниз.
      - Ты знаешь, что я хочу сказать, дитя зла. Дочь моя Сойана, которая должна была наследовать мне, лежит мертвая в своих покоях, как тебе хорошо известно. Она пала от руки твоего соотечественника. - Эрланд снова оглядел комнату и не нашел того, кого искал. - Моя дочь была убита человеком, которого ты привез в наш дом, и, если будет доказано, что он сделал это по твоему указанию, твое положение тебя не спасет.
      - Локлир, - шепотом произнес Эрланд.
      - Да, - закричала императрица, - барон Локлир скрылся под покровом ночи, совершив свое злодеяние. Дворец закрыт, начаты поиски. И когда он предстанет перед нами, мы наконец узнаем правду. А теперь - прочь с глаз моих, хватит в моей жизни островитян.
      Эрланд неловко повернулся и вышел из зала; в дверях к нему присоединились Джеймс и Гамина, сопровождаемые стражниками. Ни слова не было сказано ими, пока они не пришли в комнаты, отведенные графу и его жене.
      - Оставьте нас, - велел Эрланд капитану дворцовой стражи. Тот медлил, и Эрланд, сделав к нему шаг, выкрикнул: - Оставьте нас немедленно!
      - Да, господин мой, - поклонился капитан и увел солдат.
      Эрланд повернулся к Гамине:
      - Ты можешь отыскать Локи?
      - Попробую, - ответила она. Гамина закрыла глаза и некоторое время стояла неподвижно.
      Вдруг, открыв глаза, она воскликнула:
      - Боуррик!
      - Что? - спросил Джеймс.
      - Мне на миг показалось... вдруг... Не знаю. Я встретила знакомый рисунок мыслей, и, как только я подумала, что узнала его... он пропал.
      - Пропал? - переспросил Джеймс.
      - Наверное, это работа какого-нибудь чародея. Только чародей мог закрыть от меня его мысли. Может быть, это и не Боуррик. Наверное, я ошиблась. Я устала и очень встревожена.
      Мужчины сели на диван, а Гамина продолжала стоять неподвижно, закрыв глаза, мысленно обшаривая огромный дворец, разыскивая знакомый рисунок мыслей Локлира. Эрланд придвинулся поближе к Джеймсу, чтобы не мешать Гамине разговором.
      - Ты что-нибудь узнал? - спросил он, помня о том, что Джеймс намеревался сделать вылазку.
      - Ничего, - шепотом ответил Джеймс. - Чтобы разыскать секретные проходы во дворце твоего отца, мне потребовался чуть ли не месяц, а этот дворец в десять раз больше того.
      - Я думал... тебе удастся что-нибудь разведать, - вздохнул Эрланд.
      - Я тоже так думал, - ответил Джеймс.
      Они почти не разговаривали, ожидая, пока Гамина ведет поиски. Примерно через полчаса она открыла глаза.
      - Ничего, - тихо сказала она.
      - Его нигде нет? - вслух спросил Эрланд.
      - Нет, - ответила она. - Во дворце его нет.
      - Наверное, нам остается только ждать, - произнес Эрланд и, не прощаясь, покинул Джеймса и Гамину.
      Боуррик чуть не выпрыгнул из кустов.
      - Что... - начал он, но Гуда затащил его обратно прежде, чем обернулся стражник, стоявший у входа. В течение пяти минут после тревоги в дверь все время входили солдаты. Это были гвардейцы дворцовой стражи в белых юбках и легионеры Внутреннего легиона в черных доспехах. Боуррик решил, что у кого-то вызвала подозрение странная группа, вошедшая в неохраняемый дворец.
      - Что ты хочешь сделать? - спросил Гуда.
      - Я думал, что кто-то меня позвал, - ответил Боуррик.
      - Это была магия, - усмехнулся Накор. - Кто-то мысленно обшаривал дворец и нашел тебя.
      - Как ты это узнал? - заморгал Боуррик.
      - Я все устроил, - сказал Накор, не обратив внимания на вопрос Боуррика. - Теперь они тебя не найдут.
      Боуррик хотел расспросить исалани подробнее, но в это время солдаты в черном вошли в садик и начали методично обшаривать все заросли. Гуда медленно вытащил меч из заплечных ножен, готовый разрубить пополам любого солдата, который раздвинет кусты, где они прятались. Когда стражники уже почти добрались до них, Накор вдруг вскочил.
      - Йе-е-а! - закричал он.
      Ближайший к нему солдат чуть не упал при виде странного маленького человечка, выскочившего прямо на него. Накор, пританцовывая, отбежал в сторону, и весь десяток стражников кинулся за ним.
      Боуррик, не веря глазам, следил за разворачивавшейся сценой - она в точности повторяла ту, когда он впервые встретился с маленьким колдуном, - как бы близко ни подскакивали солдаты к исалани, никому не удавалось его схватить. То один, то другой стражник кидались к нему, но человечек уворачивался, безумно хохоча. Он подныривал под расставленные руки, огибал тех, кто преграждал ему дорогу, и никто не успевал сообразить, что происходит. Когда его загоняли в угол, он перекатывался по земле, а когда пытались окружить, он подпрыгивал высоко в воздух. Руки, протянутые к нему, ловили пустоту. А уханье и хохот только распаляли стражников и заставляли их действовать не раздумывая.
      Наконец сержант сообразил отдать приказ, и легионеры стали заходить разом со всех сторон, пытаясь окружить Накора. Человечек вытащил из своего мешка предмет размером с каштановый орех. Стража кинулась к нему, а он бросил орех на землю.
      Ударила молния, поднялся белый дым, кругом распространился запах серы, знакомый Боуррику по их побегу из тюрьмы. Сбитые с толку стражники стояли, пытаясь понять, что же произошло, и обнаружили, что Накора уже нет в центре круга. Обернувшись на звук ехидного смеха, они увидели, что исалани приплясывает у самой двери. Накор пронзительно свистнул, махнул рукой, приглашая солдат за собой, и побежал по коридору к центру дворца.
      - Как он это сделал? - спросил Гуда.
      - Наверное, он все-таки волшебник, - прошептал Сули.
      - Ори вернутся, когда сержант вспомнит, что сад еще не весь обыскали, - Боуррик поднялся из-за куста. - Нам надо побыстрее искать другое укрытие.
      - Не все ли равно, где умирать, - фыркнул Гуда.
      - Наша задача - остаться в живых, - сказал Боуррик, холодно посмотрев на него.
      - Не могу с этим спорить, - пожал плечами Гуда. - Так куда мы идем?
      - Туда, откуда только что пришли солдаты, - ответил Боуррик, выглянув в коридор. - Если мы проберемся в те комнаты, которые они уже осмотрели, то сможем выиграть время.
      Не пускаясь в дальнейшие разговоры, он спокойно вошел в коридор, словно точно знал, что делать. И пожалел, что не знает.
      Эрланд сидел в одиночестве. Он размышлял над сложившейся ситуацией и ничего не понимал. События последних двух дней казались настолько невероятными, что он и на миг не мог поверить в то, будто императрица действительно заподозрила его в черных намерениях. Этому не было объяснений, кроме одного, самого очевидного. Кто-то очень хотел войны между Королевством и Империей и, кажется, задумал поторопить события. Автор заговора, видимо, решил обострить отношения именно тогда, когда все возможные подозреваемые оказались под рукой, в Кеше.
      Эрланд пожалел, что не знает имени организатора заговора, иначе он бы с радостью доставил его или ее - женщины при кешианском дворе были не менее опасны, чем мужчины, - к подножию трона императрицы, как доставляют добытую дичь к столу. Он решил написать письмо Шаране и заверить ее, что не имеет отношения к убийству ее матери.
      Потом принц передумал. Даже если был он лично держал кинжал или подсыпал яд в бокал принцессы Сойаны, он все равно бы твердил о своей невиновности. Но почему была убита принцесса Сойана? И, если подозревают Локлира, где он? Он же не был вором - он дворянин Королевства, барон двора принца Крондорского. Что бы ни случилось - ссора, вражда, - Локлир не мог поднять руку на женщину.
      Эрланд понял, что из Локлира решили сделать козла отпущения, но как доказать это?
      В его покои вошла Миа и поклонилась ему.
      - Эрланд, - тихо сказала она. - Императрица приказала, чтобы вас не выпускали из ваших покоев.
      Эрланд вскочил, не помня себя от гнева.
      - Да как она смеет! Даже она не может нарушать традиции дипломатической неприкосновенности!
      Миа села рядом с принцем.
      - Она потеряла дочь. Ее советники предупреждают, что, если она причинит зло вам или кому-нибудь из вашей свиты, она очень рискует - больше ни один посол не отважится пересечь границы Империи. - Девушка вздохнула и положила руку на плечо Эрланда. - Я уверена, что через день-другой она изменит свое решение. А пока вы можете посещать своих друзей в этом крыле дворца, но покидать его вам разрешено только в сопровождении стражи, да и то лишь в том случае, если императрица призовет вас к себе.
      - Как была убита принцесса? - спросил Эрланд.
      - У нее сломана шея, - ответила Миа, на ее глаза навернулись слезы.
      - Сломана шея? - прищурился Эрланд. - Она упала?
      Девушка покачала головой.
      - Нет. У нее синяки на горле. Кто-то переломил ей позвоночник.
      - Миа, это очень важно. Локлир не мог убить Сойану.
      Миа внимательно посмотрела в лицо принцу.
      - Как вы можете быть уверены?
      - Локлир не тот человек, который может обидеть женщину, даже если у него есть на это причина, разве что защищая себя. Но даже если что-то... если что-то спровоцировало его... и он повел себя несвойственным ему образом... он бы не так поступил с Сойаной. Он фехтовальщик и воспользовался бы рапирой или кинжалом. Он опытный боец, но у него нет той силы, которая нужна для того, чтобы сломать шею руками. Принцесса была отнюдь не хрупкой женщиной. И, если дочь на нее похожа, она была очень сильна.
      Миа кивнула.
      - Сойана была сильнее, чем казалась. Все... все мои родственники со стороны императрицы таковы. Они только выглядят нежными, - она немного помолчала. - Но если не Локлир убил ее, тогда кто? И почему нигде нет Локлира?
      - Боюсь, ответ на этот вопрос один, - произнес принц. - И если я прав, то Локлир в страшной опасности... если еще не погиб.
      - Я знаю, кто может помочь, - сказала Миа.
      - Кто?
      - Лорд Ниром. Он всегда хочет докопаться до истины. Со смертью Сойаны обострятся противоречия в Галерее лордов и мастеров. Если почти все были согласны видеть Сойану императрицей, то далеко не все теперь согласятся принять такую молодую правительницу, как Шарана. Ниром, конечно, захочет избежать напряжения, а ничто так этому не поможет, как поимка настоящего убийцы принцессы.
      - Интересно... - задумчиво сказал Эрланд. - А кто поддерживает Авари?
      - Лорд Рави и остальные лорды, опасающиеся матриархата. Но те, кто раньше поддерживал Сойану просто потому, что она старше, теперь встанут на сторону Авари. Я не вижу причин, почему бы ему не стать наследником.
      - Попробуй вызвать Нирома, - сказал Эрланд. - Мы должны остановить дальнейшее кровопролитие.
      Девушка убежала, а принц, откинувшись в кресле, закрыл глаза и представил лицо Гамины. Скоро он услышал ее ответ:
      - Да, Эрланд?
      - Зайдите, пожалуйста, с Джеймсом ко мне. Кажется, спать еще рано. Нам надо кое-что обсудить.
      После недолгого молчания Гамина ответила:
      - Мы идем.

Глава 17
КАПКАН

      Боуррик выглянул из-за угла. Не заметив в полумраке никакого движения, он махнул рукой своим товарищам, предлагая следовать за ним. Большую часть последнего часа они весьма успешно скрывались от отрядов стражников, брошенных на поиски незваных гостей. Накора они не видели с тех пор, как он увел куда-то первый отряд легионеров. За это время им с полдюжины раз приходилось прятаться, чтобы не быть обнаруженными солдатами.
      - Не будем торопиться, - прошептал Гуда, положив руку на плечо Боуррика. - Думаю, надо поймать слугу и у него выведать, где твои друзья. Слугу мы можем просто связать - это не причинит ему вреда, - а потом, когда все разъяснится, отправим кого-нибудь отпустить его. Как ты думаешь?
      - Не могу придумать ничего лучше, - ответил Боуррик. - Так и сделаем. А сейчас всем нам надо немного отдохнуть, - прибавил он, оглядываясь по сторонам.
      - Да, хорошо бы некоторое время не пользоваться ногами, - согласился Гуда.
      - Кажется, вот эти комнаты пустые. Давайте посмотрим, - сказал Боуррик, указывая на одну из дверей.
      Боуррик со всем возможным старанием попытался бесшумно приоткрыть тяжелую резную дверь, украшенную слоновой костью, раздался громкий скрип.
      - Может быть, - предложил Боуррик, - попробуем посидеть там, где не двери, а занавеси?
      Гуда неожиданно сильно толкнул дверь, и она распахнулась почти беззвучно; он втолкнул своих спутников, шагнул через порог сам и резко закрыл дверь за собой.
      Старый воин приложил палец к губам, призывая к молчанию. Боуррик вытащил рапиру. Сули достал свой короткий меч. Гуда тоже извлек из ножен огромный страшный меч и несколько отошел от принца и мальчика, чтобы иметь возможность замахнуться, если понадобится. Боуррик оглядел комнату в поисках препятствий, которые помешали бы в случае неожиданной схватки. Однако, если их обнаружат, сюда набежит такое количество солдат, что им троим будет с ними не справиться. Боуррику оставалось уповать только на то, что он останется в живых достаточно долго и успеет доказать, что он - старший сын принца Аруты.
      Усталые, они сели на пол. Ноги ныли от многочасовой ходьбы по коридорам.
      - Знаешь, Бешеный, - сказал Гуда. - Эта ходьба по коридорам вызывает дикий голод. Жаль, что с нами нет Накора с его апельсинами.
      Боуррик хотел ответить, но его внимание было привлечено каким-то приглушенным звуком. Услышав голоса, еще слабо различимые, но приближающиеся к ним, Боуррик вскочил и подошел к двери. Сули подполз по полу, тоже желая посмотреть в щелку. Принц хотел прогнать его прочь, но замер, услышав шаги за самой дверью. Мимо прошли два человека. Один - дородный, с церемониальным жезлом в руке. Второй - в черном плаще с капюшоном, скрывающим лицо. Проходя мимо двери, этот человек ненадолго обернулся, и Боуррик успел увидеть его лицо. Мужчины были заняты разговором.
      - ...Сегодня вечером, - услышал Боуррик. - Больше мы не можем ждать. Если императрица успокоится, она может принять более благоразумное решение. Я убедил ее отправить Авари на север, готовиться отразить вторжение, но этот туман долго не продержится. А еще какой-то безумец бегает по дворцу, и стража никак не может его поймать. Не знаю, что все это значит, но боюсь, надо смотреть на эти события, как на дополнительные затруднения... - Мужчины повернули за угол и голоса стихли,
      - Хозяин! - Сули подергал Боуррика за рукав.
      - Что? - отозвался Боуррик, погруженный в собственные мысли.
      - Этот человек - тощий - именно его я видел в доме губернатора в Дурбине. - У него было золотое ожерелье на шее. Он работал на господина Огня.
      Боуррик прислонился к стене и кивнул.
      - Все это имеет зловещий смысл.
      - Что там? - спросил Гуда.
      - Теперь я знаю, почему несчастья гонятся за мной от самого Дурбина, - пробормотал Боуррик.
      - Что?
      - Я потом тебе все расскажу. Надеюсь, вы оба хорошо отдохнули. Как раз сейчас пора начать искать какого-нибудь слугу.
      Боуррик рывком распахнул дверь и вышел в коридор; Гуда не успел ни о чем спросить. Крадучись, они пошли вдоль самой стены.
      Неподалеку от места, где они отдыхали, коридор делал поворот. В этом крыле дворца не было видно ни огонька, и Боуррик, подумав о том, что вряд ли кешианские придворные любят бродить ощупью впотьмах, решил, что поблизости никого нет.
      Дойдя до дальнего конца большого зала, Боуррик прошептал своим спутникам:
      - Кто-то идет.
      Они прижались к стене по обеим сторонам прохода.
      Из-за угла показалась женщина. Гуда, выступив вперед, загородил ей дорогу.
      - Что... - начала она, и тут Боуррик схватил ее сзади. Женщина была мускулистой и сильной, она начала отбиваться, но Боуррик стиснул ее покрепче и затащил в ближайшую дверь.
      Свет из противоположной комнаты слабо освещал всю сцену.
      - Закричи - и ты будешь убита. Будешь молчать - мы ничего тебе не сделаем. Поняла? - прошептал Боуррик на ухо женщине.
      Женщина кивнула, и принц отпустил ее. Она резко повернулась к нему.
      - Как смеешь ты... - начала она и увидела, кто перед ней. - Эрланд? Что тебе... - Тут она заметила странное одеяние и коротко остриженные темные волосы. - Боуррик! Как ты сюда попал?
      Сколько себя помнил Боуррик, Джеймс рассказывал истории о том, как в детстве он был крондорским воришкой, и часто упоминал о своем "чувстве опасности". Джеймс каким-то образом чувствовал, если что-то было не так. Сейчас Боуррик впервые понял, о чем говорил Джеймс. Чутье подсказывало, что перед ним в обличье девушки стоит беда.