Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)

      Будучи на флоте, разсмотрю, как его вывести и что с сухого пути зделать к Хаджибею, дабы ею овладеть и иметь тут нашим судам опору. Но сие дело требует большого искусства и отважности. Надежда на Бога, я призвал Его в помощь, буду стараться отовсюду обнять неприятеля. Из Таганрога получил, что егерей два баталиона пришли на корабли и протчие суда, и теперь с той стороны я спокойнее. Пушки на корабли подходят. Я здесь один одинехонек. Для многих разпоряжений еду завтре на флот и прямо проскачу в армию, которую думаю догнать за Балтою на втором марше. Но крепко чувствую боль головную от гемороидов.
      Дай Боже Вам, матушка, здоровья. Анне Никитишне большой поклон за то, что была при Вас.
      Прости мне, кормилица, я по смерть
      вернейший и благодарнейший
      Ваш подданный
      Князь Потемкин Таврический
      P.S. Конной гвардии вахмистра Беринга 8, посланного с депешами (он мне привез известие о разбитии турок в Фокшанах) пожалуйте, матушка, в армию, в капитаны.
 

980. Екатерина II – Г.А. Потемкину

 
      Друг мой сердечный Князь Григорий Александрович. Из рескрипта, мною сегодня подписанного, увидишь положение дел по войне финляндской.
      Письмом твоим от 18 июля из Ольвиополя я весьма довольна. Рассуждения твои справедливы. Теперь жду нетерпеливо твои ответы на посланное мое письмо 1avec certaine incluse qui me tient fortement au coeur a cause du fort aimable caractere du personage {с кое-каким приложением, которое очень близко моему сердцу по причине очень любезного нрава этого лица (фр.).}. Сей уже несказанно обрадован тем, что ты большого его брата взял к себе в дежурные. Он пишет и хвалится ласкою твоих племянников 2. Есть у него меньшой брат 3, который здесь на карауле теперь, наместо его: сущий ребенок, мальчик писанный. Он в К[онной] гв[ардии] поручиком. Помоги нам со временем его вывести в люди. Il n'y a rien encore qui presse et nous sommes tres modestes et point du tout impatients, car nous sommes tres occupes, mais nous aimons cet enfant qui reelement est tres interessant, il n'a que 19 ans {Еще нет ничего спешного, и мы очень скромны и вовсе не нетерпеливы, потому что мы очень заняты. Но мы любим этого ребенка, который действительно очень интересен; ему только 19 лет (фр.)}.
      Я здорова и весела и как муха ожила. Мы ждем теперь отовсюду вестей и вскоре, надеюсь, что дела получат оборот такой, которым будешь доволен. Дай и тебе Бог здоровья и всякого щастия и удовольствия по сердцу твоему. Прощай, мой друг. Люблю тебя, как душу, и знаю, что и ты меня любишь.
      Из Цар[ского] Села. Авг[уста] 5 ч., 1789
      Генерал Меллер приехал и привез мне твое письмо 4, также и Измаил-бей 5, и я для них зделала по твоим представлениям.
 

981. Г. А. Потемкин – Екатерине II

 
      10 авг[уста 1789]. Лагерь у Новых Дубосар
      О бывшем сражении на море получил я, не доезжая до Очакова 40 верст, самого того дни 1. Наши поступали с отличной храбростию, а можно сказать и отчаянностию. Можно, матушка Всемилостивейшая Государыня, сказать, что греки усердно служат. Бывши на флоте, благодарил участвующих, а потом и письменно засвидетельствовал, что донесу о их храбрости. Оттуда ездил в Херсон понудить строение и переправку судов. И быв тамо, выслал четыре судна: бомбардирское, "Константина", двойную шлюбку-лансон и шхуну. Приказал поспешить протчими, но беда, что нельзя плотников достать. Всякого рода работники во время сенокосу здесь трудны. Им за кошение от 40 ко[пеек] до полтины дают на душу. Так все и уходят косить.
      Могу, матушка, сказать, что устал, как собака, ездивши день и ночь. Павел Сергеевич с корпусами двумя егерей и несколько конницы и казаков уже в Кишиневе, отсюда в 35 верстах, а я на левом берегу Днестра бывшие войски в Кишиневе двинул к Репнину, чтобы быть на средине от него к Кишиневу. Потом, обеспеча здешнюю сторону, всеми частьми единовремянно пойду вперед, открою повсюду наступательное действие. От Очакова также отряд пойдет к Паланке и поворотит к Хаджи-бею. Да подаст Бог милость свою. Теперь я пишу вкратце, чтобы не задержать больше курьера, которого с дороги мне невозможно было отправить, ибо со мною никого не было, ниже повара.
      Цесарцы, кажется, выполняют по моим советам. Даже и армию у Гаддика взяли и определили Лаудона 2, чего я желал, и говорил, и писал послу. Едет ко мне Г[раф] Фельдм[аршал]-Лейтенант Сплиени 3от Кобурга, и уже в Кишиневе.
      После завтре буду писать обстоятельнее обо всем, а теперь сокращаюсь. Бендеры отсюда – 38 верст. Партии ходят. Поймали вчера четверых турков, да некому хорошенько допросить. Скоро приедет переводчик. Прости, моя кормилица, родная матушка. По смерть
      верный и благодарнейший подданный
      Князь Потемкин Таврический
      Граф Петр Алекс[андрович] еще здесь и, слава Богу, здоров.
 

982. Екатерина II – Г.А. Потемкину

 
      Августа 12 ч., 1789 г. Из Петербурга
      Друг мой сердечный Князь Григорий Александрович. Курьером твоим от 30 июля из Ольвиополя я весьма была обрадована и тотчас означила молебен петь в четверг, то есть через день от получения курьера, и сама приехала в город прямо к Казанской, где с коленопреклонением приносили Богу благодарение за дарованную победу при Фокшане, и все люди несказанно обрадованы сею победою 1. Дай Боже тебе везде успехи и победы, чего заслуживаешь своими качествами усердия ко мне и к общему делу, своим рвением и трудами. Будь здоров и благополучен, вот тебе чего я от искреннего сердца желаю.
      Вложенное твое письмо ответное я немедленно вручила кому надлежало, и оно принято было огненными и радостию наполненными глазами 2, а как сердце и ум весь составлен из чувств, то и благодарность и искренность за долг почитается. Сам оной изъяснить не оставит.
      О интриге, коя продолжалась целый год и кончилась свадьбою, уже упомянуть нечего. Я нарочно зберегла последние его письмы о сей материи 3, где суды Божий кладет на людей, доведших его до того, и где он пишет, как в уме смешавшийся. Да Бог с ним; жалею о том только, что он не открылся ранее.
      Благодарствую за прекрасную печать, которую мне от тебя вручил Платон Александрович. Я сие письмо через него к тебе посылаю. Серж[ант] Беринг от меня пожалован в армии капитаном. Твоими распоряжениями я весьма довольна. Я здорова и гораздо веселее, нежели ты меня оставил, хотя здешние дела еще не так идут, как бы желательно было. Однако худого нету 4.
      Прощай, Бог с тобою. Я тебя люблю всем сердцем, как искреннейшего друга.
      Анне Никитишне я сказала твой поклон, и она тебе кланяется.
 

983. Екатерина II – Г.А. Потемкину

 
      Je suis bien aise, mon Ami, que Vous soyes content de moi et du petit Noiraud, c'est un enfant fort aimable et qui a un desir sinsere de bien faire et de se bien conduire. Il ne manque point du tout d'esprit, il a le coeur tres bon et j'espere qu'il ne se gatera pas. Il Vous a fait aujourd'huy d'un trait de plume une belle lettre dans laquelle il s'est peint au naturel. Adieu, je Vous embrasse de tout mon coeur.
      Ce 12 d'Aout, 1789
      {Мне очень приятно, мой друг, что вы довольны мною и маленьким Чернявым. Это довольно милое дитя, имеющее искренее желание делать добро и вести себя хорошо, он вовсе не глуп, имеет доброе сердце и, надеюсь, не избалуется. Он сегодня одним росчерком пера сочинил вам милое письмо, в котором обрисовался, каким его создала природа. Прощайте, обнимаю вас от чистого сердца.
      12 августа 1789 (фр.).}
 

984. Екатерина II – Г.А. Потемкину

 
      Друг мой сердечный Князь Григорий Александрович. Сейчас получила я от Принца Нассау известие, что он 13 ч[исла] сего месяца разбил совершенно шведский галерный флот между островов Котка и Куцалмулим и у шведов взял Адмиральское судно, пять больших судов и один куттер, а пропало у них две трети, а одна треть едва осталась. С сей вестью приехал гвардии подпоручик Граф Штакельберг 1, а подробности после будут. У нас две галеры взорвало. Пленных шведов – офицер и рядовых – весьма много.
      Прощай, мой друг. Бог с тобою. Будь здоров и весел.
      Авгу[ста] 15 ч., 1789 г.
 

985. Екатерина II – Г.А. Потемкину

 
      Друг мой Князь Григорий Александрович. Вчерашний день я получила от Принца Нассау куриера, с которым пишет, что он еще обстоятельного репорта прислать не может для того, что ежечасно еще приводят к нему суда и пленных, кои за островами спрятались; что судов у него уже девять шведских, 1 200 пленных и до сорока офицер; что он решился зделать десант и Короля атаковать. При чем ко мне прислал приложенное к тебе письмо 1. И так ожидать имеем следствия его предприятия. Я писала к Графу Пушкину, чтоб он сими обстоятельствами воспользовался и старался Кюмень перейти. Я спешу, мой друг, тебя уведомить о сем и о добрых аспектах на сей стороне, зная, что они тебя обезпокоили, дабы твой дух мог быть спокойнее.
      Я здорова и весела. В неделю мы пели два благодарственные молебна. Дай Бог тебе здоровья и всякого добра.
      Le Noiraud est rempli de la mielleur volonte du monde, et quand il a l'occasion de Vous ecrire il le fait avec un empressement bien marque, l'amabilite de son caractere me rend plus aimable aussi. Adieu, mon cher Ami, je Vous aime de tout mon coeur.
      A Petersb[ourg], ce 17 d'Aout, 1789
      {Чернявый весьма усерден, и когда приходится ему вам писать, он это делает с замечательною готовностью. Любезность его характера делает меня также более любезною. Прощайте, дорогой друг, я люблю вас всем сердцем. Из Петербурга. 17 августа 1789 (фр.).}
 

986. Г. А. Потемкин – Екатерине II

 
      Новые Дубосары. 21 августа [1789]
      Пришед к Днестру, матушка Всемилостливейшая Государыня, не нашел я для себя готовой переправы, кроме малых двух паромов. Принужден делать мост. Моя судьба приготовлять для всех, а мне никто. Естли бы, думаю, было прежде, то бы на Днестре сильная была уже флотилия к большой пользе для службы, и волонтеров на нее много бы сыскалось. То же и на Пруте. Я в обеих местах прикажу строить. Лес уже велел готовить.
      Неприятель собирается в Измаиле и в Браилове 1. Буду смотреть, куда его наклонность будет, то, разочтя время, испрося Божию помощь, решу с одним и обращусь к другому. Из сообщений Принца Кобурха изволите усмотреть, что он после Фокшан храбрится на Валахию, а в другом месте на Браилов, но в самом деле загадка состоит, что коли не будет удачи, то у Бузео ускользнет в Трансильванию, а нас бросит 2. Уже к сему было близко, но при всей наступчивости боится потерять Хотин. Говорит тут же о своих границах, даже по Галицию.
      Флот турецкий так стоит, что нашим, естли бы итить, то должно на самой ближней дистанции всю проходить их линию между их судов и подводной банкой 3. Но риску столь большого не зделаю, а буду искать иных средств.
      Поляки не престают нас утеснять всеми манерами. И, правда, что неловко между двух неприятелей быть. Притом много безпокойства и от дезерции: они переманивают наших. Мне по деревням безпрестанные делают шиканы, и я уверен, что им хочется сыскать претекст, чтобы кофликтовать. Я бы за безценок продал, чтобы избавиться досад, но не хочется для того, что сии земли для нас во многом большим служат ресурсом, и по обстоятельствам от сего места распространиться могут люди, о коих особо донесу.
      Признаюсь, моя кормилица, что устал, как собака, ездивши. Граф Петр Александрович все еще здесь. Как ему не стыдно. Сие не могло производить толков и разглашений, хотя пустых, однако ж вредных.
      О братьях Платона Александровича изволишь упоминать. Находящемуся при мне я не оставлю подать способы заслужить и не замедлю. Племянники мои следуют моей склонности и будут, конечно, всегда с ним хорошо. Описывайте другого: что мешает его отличить, чем сходно.
      Моя матушка родная, люблю тебя безпримерно и, ей, чувствую во всей мере к тебе благодарность. Готовлю к тебе мои мысли по нынешним обстоятельствам. Они к тебе в откровенность. Прими, коли угодны, но прошу ради Бога, не сердись 4. Вить от Вас зависит принять или оставить без действия. Но я отправляю тебе, что на душе. Не смог кончить, Бог тебе свидетель, что ослабел, и бешусь, что перевозу нет.
      После того, что доносил, еще пришло судно французское в Феодосию, и они так, как я прежде доносил, во всех портах намерены побывать. Что это будет?
      Прости, моя матушка родная, цалую ручки Ваши.
      Вернейший и благодарнейший
      подданный
      Князь Потемкин Таврический
 

987. Екатерина II – Г.А. Потемкину

 
      Друг мой сердечный Князь Григорий Александрович. Ответствуя на письмо твое от 10 августа, я с нуждою пишу, ибо меня ветряная колика замучила. Сему сегодня шестой день, а со вчерашнего вечера стало лутче, и сегодня так слаба, что ни на что мочи нет, да и не велят иметь аппликации.
      Усердность греков мне весьма приятна 1. Что здесь происходило на водах финских, усмотришь из подробностей, сегодня к тебе отправленных 2. Прощай, мой друг, более писать сегодня мне трудно было. Желаю тебе здоровья и во всем успех. С час на час жду курьера о высадке Нассау за Гекфорсом.
      Авгу[ста] 23 ч., 1789
 

988. Г. А. Потемкин – Екатерине II

 
      24 августа [1789]. Дубасары
      Я был готов ехать по корпусам до Рябой Могилы ради соображений, и курьер только что меня застать мог. Я несказанно обрадован, слава Богу. Только с нетерпением хочу знать подробно о потере нашей. Молю Бога, чтобы вышли нам следствия полезные. Здесь реки чрезвычайно разлились. Делается модель судну мореходному: гребному и парусному вместе, которое я приказал зделать наподобие лансиронов турецких с оснасткою бригантинной. Лутчие и полезнейшие всех пришлю. Матушка родная, прикажите больше наделать таких, а галеры проклятые бросить. Премного благодарен за скорое уведомление меня. Пришлите, моя кормилица, узнавши, подробности. Ты изволишь знать, сколь мои велики заботы о своих. Мне кажется, галеры взорваны от своей стрельбы 1. Прости мне, матушка родная. Цалую Ваши ручки. Возвратяся, донесу о положении неприятельском, который, кажется, усиливается: больше в Мачине и на сию сторону переправляет, что он делает не худо для себя, ибо сим положением он удобнее в оба свои фланга обращаться может. Нетерпеливо жду окончания моста на Днестре. Уповаю, таганрогские корабли уже в походе. Между тем, лиманскую эскадру безпрестанно приказал учить, и они совершенно маневрируют, даже и казаки на лодках все по сигналам делают. По смерть вернейший и благодарнейший
      подданный
      Князь Потемкин Таврический
 

989. Екатерина II – Г.А. Потемкину

 
      Замучена я с неделю, мой друг, ветряной коликою, и ни писать, ни читать почти не могу, и не велят. Притом из Финляндии добрые вести одни за другими: шведы выгнаны из Гекфорса, о чем я приказала Плат[ону] Алексан[дровичу] к тебе написать 1. Я им и брата его поведением весьма довольна: сии самые невинные души ко мне чистосердечно привязаны. Большой очень неглуп et l'autre est un enfant interessant; le Papa est arrive de Moscou 2pour les voir, je crois qu'il a de l'esprit, mais j'aime mieux les enfants. Adieu, mon Ami, je Vous aime de tout mon Coeur {а другой – интересное дитя. Папа приехал из Москвы 2, чтобы их видеть. Полагаю, что он умен, но мне больше нравятся дети. Прощайте, мой друг, я вас люблю всем сердцем (фр.).}.
      Авгу[ста] 24 ч., 1789
 

990. Г. А. Потемкин – Екатерине II

 
      31-го авг[уста 1789]
      Последнее писание, матушка Государыня, меня много порадовало. Дай Боже дальних успехов. Что ежели бы обобрать суда по обеим берегам, то бы шведы в Финляндии должны были умереть с голоду, не имея больших магазейнов.
      Je suis content comme Vous de Noiraud et comme je desire que cela continue. Vous saves, ma chere mere, combien je Vous suis attache et combien Votre repos me tient a Coeur {Я доволен Чернявым, как и вы, и желаю, чтоб так оно продолжалось. Вы знаете, матушка дорогая, как я привязан к вам и как спокойствие ваше близко моему сердцу (фр.).}.
      Прости, моя матушка родная. От поляков много хлопот. Я жду писем от извес[т]ной нам дружественной особы секретных и доставлю 1.
      Вернейший и благодарнейший
      подданный
      Князь Потемкин Таврический
 

991. Екатерина II – Г.А. Потемкину

 
      Друг мой сердечный Князь Григорий Александрович. Письмы твои от 21 и 24 августа из Дубоссар я получила. Оне меня застали еще немного слабой от спазматической колики, которая продолжалась целые две недели. Теперь я совершенно выздоровела, что приписываю много подушкам с ромашкою, коими Санкт-Петерб[ургский] Митрополит мне советовал обложить около всего тела.
      Сказав о себе, теперь буду ответствовать на твои письмы. Чему дивишься, что тебе Бог определил готовить или приготовить для всех, а для тебя ниже переправы не изготовили? В тебе в одном более ревности к общему делу и к моей службе, нежели в протчих, и ты же замысловатее 1. Помоги тебе Бог во всех твоих предприятиях. Я с вашей стороны весьма покойна, ибо прошлогодняя кампания оправдала совершенно мои о тебе мысли и доверенность. Ты же ко мне пишешь часто и подробно et par consequant je suis inquietude de Votre cote {и, разумеется, я за вас спокойна (фр.).}. Что Кобург после победы храбрится, тому не дивлюся: им удача не в привычке, Ils ressemble[nt] en cela aux parvenus, qui sont etonnes de se voir des beaux meubles et qui ne cessent d'en parler et de les admirer {В этом отношении они похожи на выскочек, которые дивятся своей хорошей мебели и беспрестанно говорят о ней и удивляются ей (фр.).}.
      Говорят, будто турецкий флот слаб людьми; также, будто Булгаков освобожден 2, но ни то, ни другое, может статься, несправедливо. Желаю тебе от всего сердца преодоления над врагом и надо всеми препятствиями. Пакости поляков вытерпеть должно до времяни.
      Я думаю писать к Румянцеву, что его присудствие в Молдавии подает случаи к слухам, моим и общим нашим делам вредным, и что я желаю и требую, чтоб он выехал из Молдавии. Мысли твои по делам теперь ожидаю; ты знаешь мои правила: что полезно – всегда не отрекусь делать, лишь бы сходно было с честью и достоинством Империи. Французские суда перестанут ходить к нам: Монморен писал к Шуазелю, чтоб перестал оных пос[ы]лать 3. Французские безпокойства переносятся в Брабантию и в Голландию и озабочивают уже Берлинский двор 4. Услышите вскоре, что они окажутся и в областях прусских, ибо народ гол, а войски чужестранные.
      Что ты нашей галерной победе рад был, сие я себе представить могу. Ты увидишь из посланных подробностей, что наша потеря менее, нежели сгоряча думали. Из Гекфорса и Кюменеграда шведы вышли, но по сей час Пушкина ничем принудить не можно было воспользоваться сим случаем, чтоб нанести шведам наивящий вред. Сей мешок нерешимый мне весьма надоел, и воистину он командовать не умеет 5.
      Преобр[аженского] полка капитана Черткова, да прап[орщиков] Сизирева и Терскова приказала послать к тебе, чтоб ты их притравил, либо из полку выгнал 6.
      За ласку к Платону Александровичу и его брату тебе спасибо. Я не знаю брата, который у вас, а он сам себя ведет так, как только желать можно. Il est d'une humeur egale et tres aimable {у него ровный и приятный характер (фр.).} и сердце предоброе и благородное, en un mot, il gagne a etre connu.
      Adieu, mon Ami, portes Vous bien et soyes assure de toute mon amitie {словом, он выигрывает по мере того, как его знаем. Прощайте, мой друг, будьте здоровы и уверены в моей дружбе (фр.).}.
 

Сен[тября] 6 ч., 1789
 
992. Екатерина II – Г.А. Потемкину

 
      Друг мой любезный Князь Григорий Александрович. Пл[атон] Ал[ександрович] очень скромен, которое качество однако я нахожу достойным награждения; как сам скажешь – ты шеф Кавалергардского корпуса – не нужен ли тебе корнет? 1Помнится, ты запискою о сем докладывал. Прежде сего не пришлешь ли чего подобного. Дитя же нашему не дать ли конвой гусарский? Напиши, как думаешь, но тут достойный теперь человек, которого обижать никак не хочу. Дитя нашему 19 лет от роду, и то да будет Вам известно. Mais j'aime beaucoup cet enfant et il m'est fort attache, pleurant comme un enfant {Но я сильно люблю это дитя, и оно ко мне привязано и плачет, как дитя (фр.).}, естьли его ко мне не пустят. Воля твоя во всех сих распоряжениях. Кроме тебя, никому не вверяюсь.
      О Гр[афе] Мам[онове] слух носится, будто с отцом розно жить станет, и старики невесткою недовольны. На сих днях Мар[ья] Вас[ильевна] Шкурина отпросилась от двора, и я ее отпустила 2: оне, сказывают, ее пригласили жить с ними. Adieu, mon Ami, portes Vous bien et aimes moi comme je Vous aime {Прощайте, мой друг, будьте здоровы и любите меня, как я Вас люблю (фр.).}.
      Сен[тября] 6 ч., 1789 г.
 

993. Екатерина II – Г.А. Потемкину

 
      Друг мой сердечный Князь Григорий Александрович. Посылаю тебе медали три, кои ныне лишь поспели 1. Я в них любовалась как на образ твой, так как и на дела того человека, в котором я никак не ошиблась, знав его усердие и рвение ко мне и к общему делу, совокуплено со отличными дарованиями души и сердца.
      Благослови Бог все твои добрые начинания, а я непрестану быть, как и всегда, к тебе непременна.
      Екатерина
      Сен[тября] 7 ч" 1789 г.
 

994. Г. А. Потемкин – Екатерине II

 
      10-го сентября [1789]. Кишинев
      Матушка, Всемилостливейшая Государыня! Больше всего и наперед всего я озабочен Вашею болезнию; Боже, дай здоровье и силу!
      Грозный исполин, бывший капитан-паша, поражен будучи казаками, ушел тайно, не дождавшись атаки от войск 1. Я приказал живо преследовать и, получа последние рапорты, пришлю обстоятельное донесение с братом Платона Александровича. Сие дело меня разрешило итить, и я завтре выхожу очищать все вне крепостей стоящее. Помози, Боже! Жду теперь от флота и от корпуса, к Хаджи-бею посланного; но больше всего меня безпокоит цесарский корпус.
      Кобурх почти караул кричит. Суворов к нему пошел, но, естли правда, что так неприятель близко, то не успеют наши притить, хотя верно визирь не сильней Кобурха 2. Надежда на Бога.
      Матушка родная! Я ждал, чем решится, и для того не прежде курьера отправил. Турки тут стали весьма умно, чтоб нас держать в нерешимости, ибо они с сего пункта и к Каушанам, и за Прут могли обратиться. Но Бог зделал как Ему угодно. Прости, матушка, я очень ослабел от мучительного гемороида.
      Вернейший и благодарнейший
      подданный
      Князь Потемкин Таврический
 

995. Екатерина II – Г.А. Потемкину

 
      Друг мой Князь Григорий Александрович. Письмы твои от 31 августа из Дубоссар я получила. Они меня извещают, что все в движении и что ты сам до Прута объезжал все места и нашел землю разоренной более своими, нежели турками. Г[рафа] Рум[янцева] всячески стараюсь вывести из Молдавии, и естьли инако нельзя, то напишу к нему письмо, чтоб непременно выехал, а команду за верно ему не поручу. Молю Бога, да поможет тебе во всяком благом предприятьи.
      Гр[афом] В[алентином] Пл[атоновичем] М[усиным]-Пушкиным я весьма недовольна по причине нерешительности его и слабости: он никаким авантажем не умеет воспользоваться, en un mot c'est une bЙte {одним словом, дурак (фр.).}; между гене[ралами] его завелись кабалы такие по слабости его, кои общему делу вредны. Одним словом, ему и всему его генералитету смена неминуемо предлежит. На будущий год либо Меллера, либо Долгорукова пришли сюда, а прочих перетасовать нужно, о чем заранее подумать нужно.
      Дите наше – Валериана Алек[сандровича] – я выпустила в армию подполковником, и он жадно желает ехать к тебе в Армию, куда вскоре и отправится. И я ему отдам особое к тебе рекомендательное письмо.
      Je suis persuadee que Vous dires tout comme moi que c'est un enfant interessant et qui meurt d'envie de bien faire {Я уверена, что ты, подобно мне, скажешь, что это занимательное дитя, умирающее от желания все хорошо сделать ( фр.).}.
      Пожалуй, люби его: оба брата сердца предоброго и наполнены благодарностию и любезными качествами.
      Прости, мой друг. Я здорова и тебе то же желаю и милость Божию.
      Сен[тября] 17 ч., 1789 г.
 

996. Г. А. Потемкин – Екатерине II

 
      22-го с[ентября 1789]. Каушаны
      Матушка Всемилостивейшая Государыня! Поздравляю Вас, кормилица, с торжеством коронации, со днем, в который был столь доволен.
      Флоту нашему штурм сильный препятствовал выйтить, и он едва мелкие суда спас от повреждения; однако же не без починки. Иначе вся бы флотилия турецкая была у нас в руках. Может Бог подаст еще лутчее. Еду теперь к Хаджи-бею чрез Паланку, которую послал занять. Все войски, кроме тех, что за Прутом, собираю к Бендерам 1, а потом, что Бог даст. Делаю на 12 тысяч теплую обувь и всю зиму буду действовать. Но о сем, матушка, прошу, чтобы никто не знал.
      Скажу Вам с Ломоносовым, как он Петру Великому придал 2, что "Рукой и разумом сверг дерзостных и льстивых!" Не все, матушка, рукой, но и умом усыпить Прусского К[ороля] нужно, ибо естли он будет видеть наше худое к нему разположение вперед, то непрестанет нам вредить теперь, и так мы никогда с турками не кончим. Дать же ему надежду – он не помешает помириться, и тогда Вы все с ним зделаете, что хотите; на сие и союзника согласить можно; поляков нужно будет тогда усмирить, но теперь и подумать нельзя. Будьте уверены, что я все зделаю здесь что можно.
      По смерть вернейший и благодарнейший
      подданный
      Князь Потемкин Таврический
      P. S. Скоро пришлю подробную реляцию о суворовском деле; ей, матушка, он заслуживает Вашу милость и дело важное 3. Я думаю, что бы ему, но не придумаю: Петр Великий графами за ничто жаловал. Коли бы его с придатком Рымникский? Баталия была на сей реке.
      P. S. Это правда, матушка, что в Финляндии на будущий год начинать da capo {сначала (ит.).} да и не будет толку. Зимою же нужно вскоре все укомплектовать и привести в порядок; учить стрелять следует больше всего.
      Коли бы Мусина – в Москву, Салтыкова на его место: на Кавказе политиковать нужно там с народами, на сие его не станет: азиятцы хитры, а под Петербургом военные дела он поведет лутче. Русанова прочь, Кнорринга сюда 4; кавказскую и кубанскую попрежнему ко мне, а я туда пошлю Репнина или Суворова 5; ежели наступательно пойдем, то и будет хорошо.
      Князь Потемкин Таврический
      Благодарен много за шубки, кстате теперь.
 

997. Г. А. Потемкин – Екатерине II

 
      [22 сентября 1789]
      Матушка Всемилостивейшая Государыня. Меры не моих заслуг – знаки по милости твоей. Кстати, изображен я сердитым, ибо сержусь, что не в силах заслужить бездны твоих милостей 1. Жизнь моя твоя, и способности, естли есть, – тебе на службу. Я с сими чувствованиями и живу, и умру.
      Твой вернейший и благодарнейший питомец и подданный
      Князь Потемкин Таврический
      Les larmes de reconnaissance et d'attendrissement coulent en abondance; Vous connaisses mon coeur, ainsi je suis persuade que Vous croyes en mes paroles {Слезы признательности и умиления излиты в изобилии. Вы знаете мое сердце, следовательно, я убежден, что вы полагаетесь на мои слова (фр.).}.
 

998. Екатерина II – Г.А. Потемкину

 
      Друг мой любезный Князь Григорий Александрович. Вручитель сего подполковник Валериан Ал[ександрович] Зубов, желая служить в армии, просил быть отправлен к тебе. В молодых его летах я должна ему отдать справедливость, что, сколько я приметить могла, он в самых добрых расположениях и полон усердием выполнить все ему порученное. От отнюдь не желал здесь жить празден и спешит теперь к тебе застать осенние военные действия. Я совершенно уверена, что ты сего молодого человека будешь жаловать, il me parait a moi que c'est vraiment un enfant interessant {мне кажется, это на самом деле интересное дитя (фр.).}. Брат же его чрезвычайно любит и всю свою надежду на тебя кладет, что его не оставишь, в чем, надеюсь, и не обманется. Третьягоднишний курьер твой привез нам добрую весть, за что тебя весьма благодарю, что бригадир Орлов разбил авангард Гассан-паши и что Князь Репнин идет к Измаилу.
      Помоги тебе Бог во всех твоих предприятиях и да даст тебе здоровья и сил душевных и телесных. Я совершенно здорова и своим нынешним состоянием довольна и ничем не могу жаловаться, окроме глупым, унылым и слабым поведением Графа Пушкина и его интригантного Генералитета, который перетасовать надобно, как я к тебе уже писала. А ему, Пушкину, впредь не командовать, понеже не умеет. Но полно о сей скучной материи говорить, я хочу, чтоб ты был в веселом расположении, а не смотрел сентябрем: вить ты не любишь, как я нахмурюсь, также и я не люблю, когда морщишься. С будущими твоими имянинами тебя поздравляю и посылаю к тебе с Валерьяном, чего он тебе вручит по прочтении сего письма 2. Прощай, мой друг, Бога прошу да поможет тебе.
      Сент[ября] 22 ч., 1789 г.
 

999. Екатерина II – Г.А. Потемкину

 
      [26 сентября 1789]
      Друг мой любезный Князь Григорий Александрович. Письмы твои от 10 сен[тября] из Кишинева и от 16 из Каушан я получила одни за другими. Последние меня много обрадовали, понеже, я, к удивлению моему, увидела, что тут не одна, но множество побед 1. Естьли б ты был здесь, то бы я, взяв тебя за ушки, поцаловала, а теперь заочно премного тебя благодарю. И я, и вся публика чрезвычайно обрадована. Сегодня у нас был молебен и пушечная пальба – 101 выстрел. Подарок один послан к Кобургу, а шпаги для него и для Суворова делаются 2.
      Подробности жду нетерпеливо. Только ты, право, умница: спасибо, мой Фельдмаршал, что дела ведешь умно и с успехом.
      С пруссаком употребляется что возможно, но с врагами вообще ничего нет исцелительнее, как их бить. Напиши ко мне именно, кто битый визирь, ибо, по нашим вестям, Юсуф-паша сменен, и на его место кто зделан – тот умер 3. Помоги тебе Бог достать Бендеры даром.