Две стрелы

      - Чего ж там нет, дружок?
      - Здесь есть вот эти цветы. Они светятся. Они видны даже ночью, в темноте.
      - Ну, эти цветы - они как раз всюду светятся одинаково.
      - Нет. Там они не так видны ночью. Ты вглядись, вглядись.
      Глава вгляделся.
      - Послушай, а зачем тебе видеть их ночью.
      - Мало ли... Слышь? Птица.
      Глава прислушался. Какая-то птица посвистывала однообразно.
      - Ну, свистеть-то она могла бы и получше. Ушастый задумался.
      - Здесь живет моя сестра Ящерица.
      - Да что ты такое говоришь! Ее уж нет в живых давно!
      - Она жила здесь, под этими деревьями. Ей трудно будет ходить ко мне далеко.
      - Зато ей будет приятно знать, что ты жив и здоров, что тебе там хорошо.
      - Мне не будет там хорошо! Там- это будет все равно как будто после жизни, как будто я уже умру! Меня уже не будет! А будет кто-то другой! Я даже не знаю, какой он будет! Здесь я вместе со всеми! Пускай даже мне не верят! Пускай даже надо мной смеются! А там - они так и будут они, а я так и буду я!
      - Ты привыкнешь к ним. Человек ко всему привыкает. Если будет жив. А здесь - я ничего не знаю наверняка, но я боюсь, что здесь тебе не жить... Тебе надо уходить, Ушастый. Ничего не поделаешь, надо уходить...
      - Здесь зима хорошая. Когда... холодно и льет дождь. И когда... льет дождь и холодно. Глава посидел молча, поднялся.
      - Как знаешь, Ушастый, как знаешь... Я хотел тебе добра. И заковылял из пещеры.
      Черепашка появилась в пещере так незаметно, словно была здесь все время.
      - Ты один?
      - Это ты?.. Я один, один!
      - Знай, Ушастый, я не осуждаю тебя.
      - За что?
      - За то, что ты убил его.
      - Кого?
      - Как кого? Длинного! Он не хотел, чтобы ты женился на мне! Ты правильно поступил, что убил его!
      - Но я не убивал его!
      - Им ты так и должен говорить. А от меня ты можешь ничего не скрывать. Я тебя только уважаю за это. Ты решил отдать за меня свою жизнь!
      - Я еще не решил отдать свою жизнь! Может быть, все еще обойдется, и с меня только возьмут обещание!
      - Нет, Ушастый, не обойдется... Я ничего не понимаю, я ничего не знаю. Но я чувствую! Тебе грозит беда. Ты заметил, у людей становятся другие глаза? Ты не заметил? А я заметила. Я боюсь, что они решили с тобой покончить. Они высунули языки, они уже бегут по следу!.. Но мне страшно даже думать об этом, у меня начинают путаться мысли. Давай лучше говорить о чем-нибудь другом. Давай лучше говорить о тебе...
      Черепашка
      Ушастый, по сравнению с тобой
      У всех такие маленькие уши!
      Сказать, зачем тебе такие уши?
      Чтоб лучше слышать нежные слова,
      Я для тебя их много сочинила.
      Вот это слово "милый" - для тебя.
      Они тебя убить решили, милый!
      Они уже бегут по следу, милый!
      Но что с тобою ни случится, милый,
      другим оставим это слово - "милый"!
      Пусть женщины отныне шепчут: "милый"!.
      своим мужьям любимым по ночам...
      Ушастый
      Ушастый я для шуток и насмешек,
      А глуп я для того, чтоб совершать
      дурацкие поступки!
      Черепашка
      Замолчи!
      Ни одного дурацкого поступка
      я за тобой еще не замечала.
      Ты только нерешителен, мой милый.
      Что делать, кто из нас без недостатков.
      Ушастый
      Скажи прямей: я попросту труслив.
      Я трус. Я потерял в бою колчан!
      Черепашка
      Я и не думала об этом, милый.
      Ушастый
      Нет, думала! Все думают об этом!
      Они - пускай так думают. Но ты!
      Я виноват стыднее, но в другом...
      Кто знает, встретимся ли вновь?
      Так знай же все, моя любовь,
      Когда мы гнали летом Скорпионов,
      и я, как все, свистел и улюлюкал,
      вдруг вижу - за кустами притаился
      отставший Скорпион. Едва успел
      я натянуть тугую тетиву,
      как понял: это мальчик! Просто мальчик!
      Уж посвященный в воины, но мальчик!
      От страха спрятался в кустах, дрожит,
      и вместе - куст дрожит листочком каждым.
      Тогда со мною это и случилось.
      Я повернулся и швырнул колчан.
      И долго шел куда глаза глядят.
      В тот миг я не испытывал стыда,
      не думал ни о чем еще тогда...
      - Но теперь все это уже не имеет значения. Если ты не будешь жить, все перестанет иметь значение.
      И неудачи, и удачи,
      и развлечения вечерние,
      и плачу я или не плачу
      перестает иметь значение.
      И неба светлое свечение,
      и речек сильное течение
      перестает иметь значение,
      перестает иметь значение...
      Ушастый обнял ее, и они лежали на земле. Она хотела стать его женой сейчас, здесь, пока он жив. В пещеру заглянул Долгоносик.
      - Ушастый! Кто с тобой?
      - Никого нет! Никого нет! - воскликнула Черепашка. Долгоносик влез в пещеру.
      - Как никого? Ты здесь.
      - Я здесь все время, так что ты давно уже виноват. Уйди отсюда!
      - Ушастый, зачем ты меня подводишь? - укорил Долгоносик.
      - Да, да... Мы его подводим...
      - Не прогоняй меня, милый! - попросила Черепашка.
      - Но мы его подводим, милая!
      - Может быть, мы с тобой говорим в последний раз. Что тебе важнее?
      - Конечно, говорить с тобой в последний раз!
      Долгоносик страдал.
      - Не имею права оставить пост.
      - Скажи ему, милый!
      - Но с другой стороны, милая. Если он уйдет с поста, ему придется отвечать!
      Черепашка
      Ушастый мой! Что сделал ты со мной!
      Не став невестой, сразу стать вдовой!..
      Она поднялась, дала пощечину Долгоносику, потом дала пощечину Ушастому и ушла, не оборачиваясь более.
      Стоял туман. Скалы вырастали прямо из тумана, словно висели в воздухе. Слышался плеск воды. Но и она была в белом тумане, и нельзя было понять, где кончается берег и начинается вода.
      Долгоносик достал из-под шкуры глиняный кувшинчик.
      - Погреемся?
      - Выпьем и забудемся.
      - Забудемся, и все будет в порядке. Они по очереди хлебнули настойки.
      - Умирать страшно, - сказал Долгоносик. - Неизвестно, в кого потом превратишься. Вдруг в шакала. Или в змею.
      - Это возможно.
      - Мой тебе совет - беги, Ушастый!
      - Но тогда получится, что я признал свою вину.
      - Зато ты будешь жить. А здесь тебе не жить.
      - Погреемся еще, - сказал Ушастый.
      - Погреемся. Они выпили.
      - Я маленький человек, меня можно не слушать. Но ведь Глава тоже тебе говорил: беги!
      - Откуда ты знаешь, что он мне говорил? Ты подслушивал?
      Долгоносик обиделся, смотрел на Ушастого с пьяной укоризной.
      - Ты уж всех начал подозревать. Обижаешь. Тебе вот обязательно надо поставить себя выше других. Ты вот честный, а я хитрый. Ты вот смелый - "как это я убегу". А я вот трус, подбиваю тебя бежать. И во всем ты хочешь показать: вот какой я! Наконечники у всех круглые, а у тебя вот почему то плоские...
      Ушастый взял его за голову и повернул к себе.
      - Ты что? Ты что? - оторопел Долгоносик.
      - Откуда тебе известно, какие у меня были стрелы?
      - Про стрелы я сказал для примера. Дело не в одних только стрелах.
      - Вот эти стрелы с плоскими наконечниками, когда ты их видел? Когда, когда?
      - Мало ли когда, не помню.
      - А ты припомни. Где, где ты их видел?
      - Ну в праздник, в праздник я их видел, когда стреляли в цель.
      - Ты не мог их видеть в праздник. Я насадил эти наконечники перед самым боем. Припомни, Долгоносик, поточнее, это очень важно!
      Долгоносик разозлился.
      - Да объясни ты мне попросту, в чем дело?
      - Я тебе потом объясню, сначала скажи.
      - Ну, когда все, тогда и я увидел, когда нашли убитого Длинного.
      - Не мог ты, не мог ты их тогда увидеть!
      - Почему? Почему?
      - Потому что они были внутри, внутри!
      - Где внутри, где внутри?
      - Да в нем же, в нем, в Длинном!
      - Когда же я, по-твоему, мог их увидеть?
      Ушастый молча смотрел на него. Долгоносику показалось, что этот взгляд прошел сквозь него, сквозь камни пещеры и затерялся в лесу.
      - Не пугай меня, не смотри так.
      - Знаешь, когда ты мог видеть наконечники моих стрел?
      - Когда?
      - Перед тем.
      - Перед чем?
      - Перед тем, как Длинный был убит. Долгоносик согласился.
      - Перед тем, перед тем, ты прав.
      - Перед тем, перед тем, я прав. Ты мог увидеть их, если бы сам стрелял. Я задам тебе один вопрос. Не ты ли пристрелил Длинного?
      - Какого Длинного?
      - Того, того. Ведь может статься, ты в него и стрелял?
      - Как же я мог стрелять, когда т ы в него стрелял?
      - Да почему ты думаешь, что я в него стрелял?
      - Да потому что стрелы-то были твои!
      - Но ведь я их потерял!
      - Ну и что...
      - Значит, они могли попасть к кому угодно?
      - Ну и что?
      - Значит, они могли попасть и к тебе?
      - Ну и что?..
      - Значит, этими стрелами ты мог его и прикончить!
      - Зачем мне твои стрелы! Что, у меня своих нет?
      - А затем, чтобы на тебя не подумали. Долгоносик, после долгого молчания, проговорил:
      - А тебе никто не поверит.
      - Почему?
      - Потому что все равно они с тобой покончат.
      - Кто - они?
      - Скоро узнаешь.
      Тем временем начинался рассвет. Сначала засветился край неба, потом озеро, потом листва деревьев. Да так быстро, словно утро знало, что оно будет ясное и яркое, и торопилось показаться людям.
      В селении уже не спали. Кто на каменной наковальне отесывал кремень, кто рубил мясо костяным топориком. Женщины и дети собирали земляные орехи.
      Глава рода вышел из жилища и стоял, щуря на солнце единственный глаз. Жалко было отрывать людей от дела, но надо.
      Глава махнул рукой вдове, она нетерпеливо закричала:
      - Со-вет! Со-вет!
      Люди оставили свои дела и двинулись на поляну.
      Толкаясь, втираясь поближе, они усаживались полукругом. Глава открыл совет.
      - Красноречивый, напомни людям, на чем мы остановились вчера.
      - Дорогие сородичи! Напоминаю вам содержание вчерашнего совета. Ушастый безо всякой причины, лишь по собственной прихоти, лишил жизни нашего сородича. И вот давайте задумаем-ся, что начнется, если каждый из нас станет колотить людей направо и налево.
      Красноречивый сделал паузу, давая людям время оценить это выражение.
      - Направо и налево! - хихикнул кто-то и изобразил, как он стукнул своего соседа справа, а потом слева.
      - Направо и налево! Ха-ха-ха!
      - Направо и налево, ха-ха!
      Теперь уже все колотили воображаемыми палками направо и налево и хохотали, утирая слезы и восхищаясь Красноречивым.
      - Ну, скажет!
      - Направо и... Ха-ха-ха!
      - И налево!
      - Именно направо и налево, - заключил Красноречивый, глядя на Ушастого. - Предлагаю лишить его жизни, так же, как он лишил жизни моего друга.
      - Смерть за смерть! - воинственно закричали воинственные.
      Ушастый встал.
      - Я хочу сделать важное заявление.
      - Потом, потом, - отмахнулся Человек Боя.
      - Но я хочу сказать! - крикнул Ушастый.
      - Но он хочет сказать! - крикнула Черепашка. Человек Боя был уже раздражен.
      - Ты сказал все.
      - А я хочу последнее слово!
      - А он хочет последнее слово!
      - Если самое последнее слово, тогда можно, - разрешил Человек Боя.
      - Если последнее слово, пускай говорит, - рассудили люди.
      Когда стало тихо, Ушастый сказал:
      - Этой ночью я узнал, кто убил Длинного. Люди снова всполошились.
      - Как ты мог узнать, кто убил Длинного, когда ты сам убил Длинного?
      - Сам убил, а говорит, что убил не он, а кто-то другой!
      - Ведь два человека не могли убить - и ты и кто-то другой. Значит, ты хочешь сказать, что якобы убил кто-то другой? А сам ты якобы не убивал?
      - Кто же, по-твоему, убил? - спросил Глава.
      - Я не хочу называть его. Пусть наберется смелости, встанет и признается сам.
      Никто не встал.
      Человек Боя подтянул на себе скрещенные кабаньи ремни.
      - Может быть, голова моя не имеет никакой цены. Поэтому я и готов сложить ее на поле боя... Может быть, другие головы нужнее, нежели моя. Но я дорого отдам за свою голову. Не одной головой враг заплатит за мою голову.
      Мужественное лицо его горько передернулось.
      Красноречивый успокоил его.
      - Не говори так, твоя голова нужна нам. Твоя голова дороже многих и многих голов. Твоей головой гордится наш род, побольше бы таких голов...
      От волнения он не мог продолжать.
      - Тогда объясните мне. Кого мы здесь слушаем, проводим время. Ушастого слушаем. Вы посмотрите на свои уши и посмотрите на его уши.
      Люди стали трогать свои уши и разглядывать уши соседей.
      - И вот такой человек сидит здесь в самой середине, а мы вынуждены сидеть вокруг и на него смотреть. Красноречивый, развей мою мысль.
      Красноречивый грустно уточнил:
      - И это относится, к сожалению, не к одному только Ушастому. Действительно, обратите внимание, как мы сидим. Оглядитесь, оглядитесь, это интересно.
      Все огляделись.
      - Заяц с леопардом, гусеница с бизоном, все вперемешку, вот как мы сидим. Казалось, это пустяк? На лучших местах я хочу видеть лучших воинов и охотников. А те, кто всегда пробавляется за счет других, - их место там, позади, чтобы лица их терялись в тумане.
      Глава прервал его.
      - Это отдельный вопрос. Сейчас нам его не решить. Однако, Красноречивый возразил:
      - Этот вопрос решить нетрудно. Кто чего достоин, тот там и должен сидеть.
      С восхищением Человек Боя повторил:
      - Кто чего достоин. Кто чего достоин. Прекрасное выражение.
      - А кто решит, кто чего достоин? - спросил Глава.
      - Достойнейшие, - красноречиво сказал Красноречивый.
      Человек Боя повторил:
      - Достойнейшие! Прекрасное выражение.
      - А кто будет решать, кто достойнейшие? - спросил Глава.
      - Достойнейшие и будут решать.
      - То есть они же сами и будут решать? - с удивлением спросил Глава.
      Люди были взволнованы. Старики забеспокоились за свои места у костра. Воинственные, в предчувствии благотворных перемен, шутя, попихивали соседей. Среди женщин завязалась ссора. Мальчишки начали драку.
      Глава поднял руку, и склоки прекратились.
      - К делу, родичи. К делу. Попытаемся все-таки разобраться, кто убил Длинного. Итак, на чем мы остановились. Ушастый попросил виновного сознаться. Но он пока не решается. Попробуем ему помочь. Женщины, вас я хочу спросить. Не обращались ли вы к Длинному с какой-нибудь просьбой?
      - Да, мы обращались к Длинному, - сказала женщина, что была посмелей.
      - С какой же просьбой?
      - Мы ему сказали: "А ты все молчишь, Длинный. Все видишь, а молчишь", сказала другая.
      - Что он на это ответил?
      - Он ничего не ответил.
      - Этим все и кончилось?
      - Тогда мы сказали: "Значит, ты тоже считаешь, что одни могут быть сыты, а другие в это же время могут быть голодными?" - сказала третья женщина.
      - Мы ему сказали: "А если человек постарел, значит он уже не человек?"
      - Мы сказали: "Они только радуются, что ты молчишь. Потому что они боятся твоего слова". Человек Боя рассвирепел.
      - Кто боится?
      - Ты и боишься, - сказала храбрая женщина. - Мы Длинному сказали: "А то все думают, ты молчишь, потому что доволен".
      - Что же он вам на это ответил? - спросил Глава.
      - Он не сразу ответил. Сначала он молчал. Мы даже подумали, может он разучился говорить. А потом сказал: "Хорошо, будет совет - я им скажу". Но он уже не смог сказать. Потому что они его убили.
      - Дело прошлое, - лениво проговорил Красноречивый, - но думаю, что к Длинному вы обращались напрасно. Все знают, как я ценил его красноречие. Однако, ни для кого не секрет, что к заботам нашего рода он был равнодушен. Он что говорил?
      Необходимо ль твердым быть?
      Необходимо ль честным слыть?
      И надо ль голову сложить,
      неправоту разоблачая?
      Не знаю.
      И надо ли, меня прости,
      другим прокладывать пути,
      чтоб легче было им идти,
      когда в душе дыра сквозная?
      Не знаю.
      А не знаешь, так и молчи! Вот почему он молчал. Вот почему он перестал выступать на нашем совете. Вот почему, я бы так выразился, он стоял в сторонке и потирал руки, радуясь нашим бедам.
      - Потирал руки. Потирал руки. Прекрасное выражение, - поощрил его Человек Боя.
      - Но все же он согласился выступить, - сказала белокурая женщина.
      - Смотри-ка, - рассмеялся Человек Боя, - Тут был целый заговор, а мы ничего не подозревали.
      - Подозревали вы, - сказала смуглая женщина. - Длинный сам предупредил тебя, что выступит в совете.
      - Что-то было, но я не придал этому значения.
      - Нет, ты придал этому значение, - вскричал Ушастый. - Я хочу при всех поговорить с Долгоносиком.
      - А?.. - встрепенулся Долгоносик.
      - Долгоносик. Давай повторим наш ночной разговор.
      - Мы ни о чем не говорили. Может быть, ты что-то говорил, а я ничего не говорил.
      - Я спросил тебя: "Долгоносик, не ты ли убил Длинного?"
      - А я сказал: "Ты что, рехнулся?"
      - Нет, ты не ответил на этот вопрос. Ты сказал: "Они тебя все равно прикончат". Я спросил: "Кто - они?" А ты сказал: "Скоро узнаешь".
      - Я ничего не говорил, - Долгоносик прижал дрожащие руки к груди. - Я ничего не говорил!
      - И вот теперь я узнал, кто они. Ушастый показал на Человека Боя.
      - Это он надоумил тебя убить Длинного?
      - Нет! Нет! Нет!.. Я ничего ему не говорил! Я не виноват! Он сам догадался!
      Человек Боя сказал ему спокойно:
      - А зачем ты выкручиваешься, Долгоносик? Смотри, как тебя запугали. Может быть, я не привык к обходным маневрам, может быть, я слишком люблю прямой удар противнику в лоб, - но раз они хотят сами, - говори, Долгоносик. Тебе стыдиться нечего. Да, прихлопнул ты несчастного. Но ради чего? Только ради порядка и справедливости.
      Ушастый бросился к Долгоносику.
      - И ты молчал, когда меня обвиняли в убийстве! Ты молчал, когда меня хотели лишить жизни! Ты же был друг мне!
      Черепашка оттащила Ушастого от Долгоносика, обняла его.
      - Ушастый, я думала, что ты убил его из-за меня... Но если не ты убил, то еще лучше! Зато мы будем жить! Человек Боя с отвращением пророкотал:
      - Нельзя ли отложить все это? Совет же идет. Но Ушастый и девушка не разъединялись. Они стояли вместе, не все слыша, что говорилось вокруг. Глава попросил:
      - Расскажи нам, Долгоносик, зачем ты это сделал?
      - Я боялся.
      Человек Боя передернулся от презрения к нему.
      - Чего ты боялся?
      - Кого ты боялся? - спросил мягко Глава. Долгоносик молчал.
      - Не стесняйся, объясни нам. Каждый человек чего-нибудь боится. Некоторые боятся темноты. Ты боишься темноты?
      - Боюсь, - признался Долгоносик.
      - Духов, скажем, боятся все. Ты боишься духов?
      - Боюсь, - признался Долгоносик.
      - А вот Человек Боя. Его ты боишься? - Долгоносик долго молчал, потом крикнул:
      - Я не виноват!
      - А кто виноват? - спросил Глава.
      - Пускай я виноват. Но не один я виноват! Я маленький человек. Разве я сам решился бы на это? Разве я сам посмел бы это сделать? Однажды Человек Боя позвал меня и угостил рыбой...
      - Мы слушаем тебя.
      - С этих пор я стал к нему заходить. Мы разговаривали с ним, как друзья. О том, о сем.
      - Точнее.
      - О том, что пришла пора жизнь изменить. Но однажды он сказал, что наши разговоры кто-то передал Длинному. И теперь Длинный грозится выступить с речью на совете и опозорить меня.
      Почему же тебя? Тогда уж вас обоих.
      - Меня опозорить проще, чем кого-нибудь другого. Хотя я только поддакивал и не говорил ничего такого... И тогда Человек Боя мне посоветовал: хорошо бы прикончить Длинного. Но я сказал - не могу решиться. Но он засмеялся и сказал, что на меня никто не подумает. И дал мне чужую стрелу.
      Глава обратился к Человеку Боя:
      - Ты советовал ему убить Длинного?
      - Советовал, советовал.
      - Зачем?
      - Старый дурак стал на нашем пути. Пришлось его убрать.
      Люди были в смятении. Они неясно еще понимали, что происходит. Они еще не решались осудить тех, кто убил. Но уже с опаской отползали от Человека Боя. Только воинственные были спокойны, словно их ничего не касалось. Они ждали своего часа.
      Долгоносик бросился к Человеку Боя.
      - Но я отказывался! Скажи им, что я не хотел. Ведь я говорил: "Может быть, не надо!" Человек Боя покачал головой.
      - С кем связался, а? С кем связался! Вдова накинулась на Долгоносика:
      - Как ты мог убить моего мужа и не подумать о его жене!
      - Я в это время думал о другом.
      - А теперь я осталась одна. Ты знаешь, что такое одинокая женщина? На твоем месте порядочный человек женился бы теперь на мне.
      - Не суетись, женщина, - остановил ее Глава. Долгоносик вдруг вскричал:
      - Нет, дорогая вдова! Нет, дорогие сородичи! Я вижу, вам хочется всю вину свалить на меня. Всегда, дорогие родичи, я был среди вас самый тихий, самый жалкий. Всю жизнь вы смотрели на меня сверху вниз.
      И вот вы сидите, полные собою!
      Переполненные до краев собою!
      И вот вы смотрите на меня
      и сравниваете с собою,
      а я, никудышный, стою перед вами,
      подавленный вашей важностью,
      полнотой и переполненностью собою,
      и оправдываюсь перед вами,
      и смешу вас своим ничтожеством
      и своей несообразностью ни с чем!
      И все же. И все же, прошу вас выслушать еще одного человека. Может быть тогда вам станет еще смешней... Ходок!
      - В чем дело? - рассеянно спросил Ходок.
      - Расскажи им, откуда взялась вторая стрела.
      - Значит, ты выпустил не одну, а две стрелы.
      - Одну я выпустил, одну. А другую выпустил ты! Ходок повернулся к женщинам.
      - Ничего не знаю, ничего не понимаю.
      - Клевета, клевета, - поддержали Ходока женщины. - Ты, Долгоносик, если сам виноват, зачем на других наговариваешь?
      Глава жестом остановил женщин.
      - Ходок, объясни-ка нам, как было дело.
      - Не было дела! Не было! Ничего не было. Человек Боя брезгливо передернулся.
      - Не трясись, Ходок. Веди себя достойно, на тебя смотрят женщины.
      Ходок бросил взгляд на женщин. Да, они смотрели. Тогда он словно увеличился в размерах и заговорил:
      - Хорошо. Было! Не отрекаюсь и горжусь этим. Да, Человек Боя пригласил меня в гости. Да, ели рыбу. Да, говорили. Говорили, что добычу делят не по заслугам, а как попало. И я согласен с этим. Что делать, например, человеку, если он пользуется популярностью среди женщин? Их надо угостить, разве не так? Не говоря уже о том, что после этого вообще появляется аппетит. Мне нужно больше мяса, чем другим!
      Глава прервал его:
      - О Длинном расскажи.
      - Да, потом зашла речь о Длинном. Да, Человек Боя открыл мне на него глаза. Оказывается, этот Длинный - он был шутник. Он подшучивал надо мной! Ничто так не роняет мужчину в глазах женщины, как неуместная насмешка. И есть законы чести, наконец! Да, я получил чью-то стрелу. Чья - не интересовался. Да, я пригласил его жену к себе, чтобы Длинный остался один, и не было свидетелей. И пронзил его этой стрелой. И не считаю себя виноватым. Женщины опять заступились за Ходока.
      - Его можно понять.
      - Можно, можно понять...
      - Да и зачем его наказывать, - сказала вдова, - если он наказывает сам себя. Посмотрите, во что могут превратить человека беспорядочные связи!
      - Мне трудно, но я не жалуюсь.
      - Это и привлекает к тебе сердца женщин, - нежно проговорила вдова.
      - Ты опять суетишься, - прервал ее Глава.
      - Я пострадавшая, я имею право. Если бы он женился, ему сразу стало бы легче. Женщины заволновались.
      - Нельзя пользоваться тем, что человек попал в беду! Нехорошо!
      - Я бы оставила ему свободу. Я бы разрешила ему гулять с девушками по лесу.
      - Помолчи, - попросил Глава. - Родичи! Произошло заранее подготовленное убийство. Выяснилось, что в нем участвовало два человека. И, значит, наказание понесут двое.
      - Нет уж, дорогие мои, - восстал Ходок. - Только не двое. Не хотелось бы беспокоить такого человека, как Красноречивый, но придется. Красноречивый! Скажи нам несколько слов.
      Красноречивый ответил сдержанно и красноречиво:
      - Считаю, что у обоих были серьезные причины, и прошу оказать им снисхождение.
      - Заодно попроси снисхождение себе! - воспылал Ходок.
      - Может быть, я виноват в том, что недостаточно ценил Длинного при жизни. Но больше - ни в чем.
      - Нет, ты достаточно ценил его. Ты боялся его!
      - Чего я мог бояться?
      - Ты боялся, что он переспорит тебя на совете.
      - Он никогда бы меня не переспорил. Потому что, правда на моей стороне.
      - Зачем же ты уговаривал его не выступать, Красноречивый?
      - Ради его же блага, бабник.
      - Значит, ты знал, что ему грозило?
      - Ему грозило стать посмешищем. - Глава сказал Ходоку:
      - Подожди. Пусть Красноречивый скажет, что ему ответил Длинный.
      - Длинный плюнул мне в правый глаз. Единственное, что ему оставалось, когда не хватает запаса слов. Но я ему на это возразил: "Длинный, а дурак".
      - А тебе не захотелось отомстить ему?
      - Но я же отомстил! Мое оружие - слово. Дорогие родичи! Я, в конце концов, отказываюсь понимать. Было же две стрелы: одна стрела Ходока, другая стрела Долгоносика. Ходок, видимо, намекает, что в этом убийстве участвовал и я. Но где же тогда третья стрела?
      - Ты промахнулся, слепая курица! - расхохотался Ходок.
      Глава попросил:
      - Покажите нам, где это произошло.
      Ходок быстро пошел к лесу. Все поднялись и, боясь отстать, бросились за ним. Обошли ржавое болотце, пробрались через петли ползучих растений.
      Здесь было сумрачно. Странные листья, как бледные лампы, светились в скрещении ветвей.
      Люди сгрудились, не решаясь подойти к месту убийства. Дети замолкли.
      - Предположим, я - Длинный, - сказал Глава. - Я поговорил с Ходоком. Теперь Ходок, где ты в это время стоял? Ходок занял свое место за стволом дерева.
      - Долгоносик, где в это время был ты? Долгоносик стал за стволом другого дерева.
      - Красноречивый, займи свое место.
      - Какое место? Какое место? Меня тут не было! - Ходок показал:
      - Он там стоял. И Длинный шел как раз в его сторону.
      - Стань туда, - сказал Глава.
      - Хорошо, я стану, но меня здесь не было.
      Человек Боя наблюдал за этим со стороны, усмехаясь. Глава сказал:
      - Итак, вот Длинный идет в твою сторону. Медленно зашагал к Красноречивому. Все ближе. Как вдруг тот закрыл лицо руками и закричал:
      - Хорошо, я сознаюсь!.. Но не полностью. Мы стреляли одновременно. Но я не успел натянуть тетиву, как Длинный вдруг упал. И превратился в труп.
      Глава обратился к людям.
      - Дорогие родичи! Теперь нам известны все, кто повинен в гибели Длинного. Почти все. Нам предстоит решить, какую кару они заслужили.
      Но тут Человек Боя, перебив его, пророкотал:
      - Может быть, по моему лбу слишком много лупили дубинками враги, и он перестал соображать. Может быть, я гожусь только на то, чтобы отдать за вас жизнь молча. А говорить мне не положено. Тогда растолкуйте мне; что происходит. Второй день нам тычут этого Длинного. А что Длинный! Он хотел стать на нашем пути к обыкновенной справедливости. Однако, нашлись среди нас люди, которые ему помешали. И вот, вместо того, чтобы воздать им почести, мы обвиняем их! Как будто они совершили преступление! Что, Друзья, разве не так?
      Воинственные зычно закричали:
      - А то нет!
      - Довольно уж!
      - Хватит уж!
      - Пора уж!
      Черепашка запричитала:
      Оборотни!
      Не морочьте нас!
      Простодушные,
      простецкие,
      непорочные!
      Оборотни
      с улыбочками безобидными!
      Заклинаю вас!
      Незаметные,
      станьте видными!
      Оборотни,
      нам в глаза светло глядящие!
      Ящерицы!
      Обернитесь
      ящерами!..
      Красноречивый в страхе забормотал:
      - Чур меня... Чур меня... Нечего заклинать, нечего!
      - Здесь наводят порчу на людей! Возьмите-ка ее! - распорядился Человек Боя.
      Двое воинственных направились к Черепашке, но Ушастый бросился на них, и они покатились по земле.
      - Так вот для чего ты берег своих молодцов! - ошеломленно крикнул Долгоносик. - Наше дело было убрать Длинного, а они чистенькие, они вступают в игру теперь!
      - Этого тоже взять, - велел Человек Боя.
      Двое воинственных направились к Долгоносику, но он побежал от них, увертываясь. Началась оголтелая жестокая драка.
      Глава поднял руку, но на него не обращали внимания. Тогда он выхватил кого-то из свалки, повернул к себе.
      - Меня стукни. Меня! Хлобыстни! Врежь мне по глазам! Хрясни меня по шее! Сорви на мне злость, сразу станет легче!
      Выхватил одного за другим, кричал:
      - Укуси меня! Кусай! Какие клыки у тебя острые! Откуси мне ухо! Перегрызи мне глотку!.. А это кто же? Девушка! Крепкие у тебя, оказывается, когти. А ты - меня! Меня! По роже моей старой! Интересно же, - будет о чем рассказать!
      Люди расползались, разбредались. Драка иссякала.
      - Раздор и склока. Раздор и склока... Это конец.
      - Нет, старый, сказал Человек Боя. - Это не конец. Это начало... Подойди, юноша.
      Один из воинственных, смущенно улыбаясь, подошел.
      - Вчера в лесу на него напал тигр. А у него в руках была одна рогатина. И он победил, одержал победу над полосатым! Вот какие люди нам нужны. Вот кому первое место и на совете, и у костра! Потом станем лелеять никчемных и бесполезных. Потом, это я тебе обещаю. Но пока пускай они потеснятся.
      - Пускай потеснятся, - поддержали Человека Боя воинственные.