Алмаз королевы

— Ты знаешь мое погоняло?

— Я знаю все! Я знаю, что ты ищешь бриллиант в животе у человека, которого зовут Алексей Петров! Он в июне приехал из Германии! — Голос детектива с каждой фразой приобретал уверенность. — Там во время операции аппендицита ему вшили алмаз! Чувак и сам не заметил, как ему вшили! Это как в «Бриллиантовой руке»: поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся — гипс!

— Откуда тебе все это известно?

— А ты думаешь, мы такие кретины, что нам можно дурить мозги? Говорю тебе, что этот Петров, — он кивнул на Алексея, — не тот! А Руссель, или Шредер, или как его там, уже, наверное, заполучил этот камешек!

Кащей несколько мгновений молчал, сверля Максудова глазами.

— Это как же — заполучил? — спросил он очень тихо, с затаенным бешенством.

— А вот как! Немец заплатил нам деньги, чтобы мы нашли ему Петрова, и мы нашли! Это менеджер фирмы «Сагос». Фирма обанкротилась, а менеджер с директором куда-то пропали. Их секретарша думала, что они улетели в Новосибирск. А они тут в Москве, попали в автомобильную катастрофу. Труп Петрова секретарша опознала по фотографии. Я говорил с ней вчера, и весь разговор записан на пленку. Она мне кое-что рассказала о нем! В Германии Петрову пришлось задержаться, а когда он вернулся, то стал жаловаться на боли в животе. Кассета в машине, в бардачке, можешь достать и послушать! И уберите пушку от затылка, она действует мне на нервы! —

Главарь движением руки приказал Очкарю отойти от сыщика.

— Петров делал ультразвуковое обследование желудка, — продолжал Максудов. — Оно выявило раковую опухоль величиной с куриное яйцо! Сечешь, Кашей?

— Он разбился насмерть? — рявкнул бандит.

— Еще две недели назад!

— Где труп?

— Спроси у них, — кивнул детектив на Вику и Алексея.

— В Ромашкове, на кладбище, — торопливо сообщила Петрова. — Вы отпустите нас? Мы не пойдем в милицию, честное слово…

— В Ромашкове?.. — Кащей сжал зубы. — Почему ты считаешь, что немец уже взял камень?

— Потому что он заплатил нам за работу. — И Максудов ухмыльнулся, глядя бандиту в глаза. Внезапно он отпрыгнул и ударил Очкаря кулаком в живот. Тот согнулся. Следующим ударом детектив выбил у него из руки пистолет. Кащей грязно выругался. Максудов упал, на лету подбирая с земли оружие. Пистолет появился и в руке Кащея, но самым проворным оказался Крученый. Его выстрел опередил всех. Максудов, уже почти скрывшийся за «Ауди», замер. В следующую секунду он рухнул навзничь, голова с глухим стуком ударилась затылком об асфальт и осталась лежать неподвижно.

— Этих двух связать и в джип! — крикнул Кащей. — Быстро! Может быть, мы еще успеем!…

Неизвестно, чему больше обрадовался Шредер — появлению сообщников или ботинкам, которые они ему привезли. Он восторженно приветствовал Фрица и тут же заверил его, что вместе они наверняка отыщут эту могилу. С Фрицем в Ромашково приехали шесть немецких бандитов, из которых четверо совершенно не говорили по-русски. Шредер написал для каждого из них на листке бумаги слово «Петров». Затем кладбище разбили на примерно одинаковые участки, распределили между членами банды, и все приступили к поискам. Каждый тщательно прочесывал свой участок. Если кто-то находил могилу с нужной фамилией, то по портативной рации связывался с Шредером. И четверти часа не проходило, чтобы с разных концов кладбища не поступал сигнал о наличии на каком-нибудь надгробии фамилии Петров. Взмыленный Шредер трусцой носился по погосту.

На одной из дорожек ему встретилась согнутая буквой «г» старуха, опирающаяся на клюку. Бабушка оступилась перед самым его носом. Налетев на нее, Шредер едва удержался на ногах.

— Доннер веттер! — закричал он.

Старуха выронила клюку и схватилась за его рубашку, едва не порвав ткань. Шредер фыркнул в досаде, однако проявил западную галантность: поднял клюку и протянул старухе. В следующую секунду он уже бежал дальше, а старуха резво заковыляла к воротам.

Выйдя за пределы кладбища, она разогнулась и почти бегом припустилась к шоссе. Там, на обочине, стоял серый «Москвич». Вскочив в него, Липке надел наушники. Прослушивание Шредера возобновилось. Проверив действие прицепленного к его пиджаку «жучка», резидент покрутил рукоятку и настроился на «жучок» Кащея.

Несколько минут он слушал. Похоже было, что русский мафиози находится в машине и куда-то едет. Но куда? Кашей и его люди ехали в полном молчании. Резидент снова переключился на Шредера.

Помимо Липке, за искателем сокровищ следили и двое кладбищенских рабочих. По случаю жары раздетые по пояс, они расположились на солнышке у задней стены конторы, обращенной в сторону кладбища.

— Чего это он так разбегался? — смоля сигаретку, лениво сказал Кондратьев.

— А бис его знает, — так же лениво откликнулся Заливако. — И вчера вечером он приходил. Могилу искал, раздолбай.

— Какую могилу?

— Брата, говорит, могила… Баран хренов! Заливако потрогал заплывший глаз — напоминание о вчерашних побоях. Рассказывать товарищу о своем позоре он не стал, про глаз сказал, будто споткнулся по пьянке и неудачно упал.

— Козел вонючий, — бормотал могильщик, наблюдая за немцем, пока тот не скрылся вдали за могильными оградами. — Фуфло поганое… Могилу ему, вишь ли, надо найти…

— А ты чего, не ходил с ним вчера искать?

— А… — Заливако махнул рукой. — Ходил… Да хрен ее знает, где она! Пусть сам ищет, пидор.

На конторское крыльцо вышла администраторша — тридцатилетняя толстуха в косынке и темно-синем халате. Лицо у нее было заспанное и недовольное.

— Вы все сидите? — строго окликнула она рабочих. — Забыли, что у нас похороны сегодня? В два часа должны привезти.

— А сейчас сколько? — спросил Кондратьев.

— Полпервого, — ответила администраторша. — А у вас яма еще небось не выкопана! Быстро лопаты в руки и пошли! Нечего рассиживаться. Люди деньги заплатили, приедут, а у вас ничего не готово!

— Где копать-то? — спросил Заливако, поднимаясь.

— Да там же, в углу, как будто не знаешь. Место там еще есть. Быстро, быстро, они могут и раньше приехать!

Она скрылась за дверью. Кондратьев пошарил у себя под задом, достал из свернутой телогрейки, на которой сидел, початую бутылку водки. Откупорил ее и с минуту пил. Остаток протянул товарищу. Заливако опорожнил бутылку и выбросил за ближайшую могилу.

— Братец ему понадобился, — хмыкнул он злобно, снова увидев немца. — Дурило гребаный.

— А он здесь вроде с дружками шастает, — заметил Кондратьев, беря лопату. — Ишь, ходят!

— Делать им нечего.

Они смотрели, как Шредер и его товарищ торопятся по узкой дорожке между оградами.

У немцев был повод торопиться. Похоже, Зигберт Клосс, который тоже знал русский, нашел нужную могилу. По рации он известил об этом сообщников.

Шредер и Фриц первыми прибыли на участок Клосса. Могила была самая затрапезная. Ограды вокруг нее не было. В изголовье был довольно небрежно воткнут крест с доской внизу, на которой значилось, что здесь похоронен Петров Алексей Михайлович. Судя по датам рождения и смерти, покойник всего месяц не дожил до своего двадцатисемилетия.

— Это она! — задыхаясь от волнения, закричал Шредер. — Та самая могила!

Датой смерти было указано девятое июля нынешнего года. Под фамилией и датами стояли слова: «Трагически погиб».

Через считанные минуты у могилы собралась вся группа. По приказу Фрица двое парней тут же заработали лопатами. Вскоре их сменили двое других. Яма росла, увеличивались холмики выброшенной земли по ее краям.

Работа двигалась споро. Яма была уже по грудь землекопам, когда лопаты глухо ударились о прогнившую крышку гроба. Фриц завыл от нетерпения. Немцы сгрудились вокруг ямы, вглядываясь в ее черную глубину. В своем «Москвиче» замер резидент…

И в эту минуту раздался рявкающий крик:

— Стоять, падлы! Всем стоять! К раскопанной могиле быстро приближались стриженые молодчики с пистолетами в руках.

— Во, как раз подходящее место! — сказал Кондратьев, приближаясь к углу забора. Под надписью «Спартак — чемпион, ЦСКА — кони» темнел продолговатый бугорок.

— Так тут могила, — возразил, подходя, Заливако.

— Какая те могила! Не помню, когда мы тут копали.

— А чего ты вообще помнишь? С пьяных глаз ты и Мавзолей можешь перекопать…

Заливако оглядел бугорок, пнул его ногой.

— Ни креста, ничего нет, — настаивал Кондратьев. — Давай, взялись. Работы всего на пятнадцать минут.

— Погоди ты… А вдруг все-таки могила? Могильщик с заячьей губой обошел бугорок кругом.

— Вот и дырка есть в земле, вроде крест тут торчал…

— А куда ж он делся?

— Хрен его знает. Может, украли. Они побродили возле забора, поминутно возвращаясь к бугорку.

— А с другой стороны, тут вроде и копать больше негде… — задумчиво сказал Заливако.

— Не зря нас Танька сюда послала, она-то лучше знает, где копать. Если она сказала — в углу, то значит, здесь.

— Ладно. — Заливако поплевал на ладони и взялся за лопату. — Погнали.

К забору полетели комья земли. Во время работы Кондратьев то и дело останавливался передохнуть. Выпитая водка и жара мутили голову. Дрожащие руки еле поднимали лопату. Запарившись, он вылез из ямы, между тем как напарник продолжал расширять ее стенки.

Внезапно лопата ударилась о доску.

— Эй! — удивленно крикнул Залйвако. — Я же говорил, тут могила!

Кондратьев слезящимися глазами уставился в черную глубину ямы.

— Может, старая какая-нибудь? Залйвако расчистил от земли крышку гроба. Затем поддел ее острием лопаты. Доска проломилась.

— Гроб вроде недавний… — пропыхтел он.

— Ну да, недавний, — не соглашался Кондратьев. — Труха!

— Да ты разуй гляделки! Какая тебе труха! — Могильщик наклонился и, взявшись руками за край пролома, выдернул сразу две доски. — Дерево свежее!

Обнажилась внутренность гроба. Среди гниющих останков, по которым еще ползали последние опарыши, что-то блестело. Залйвако ткнул покойника лопатой, и в солнечном луче сверкнули грани прозрачного камня.

— Ой, яичко хрустальное! — Небритое лицо могильщика расплылось в широкой улыбке. — Надо же, чего придумали! К покойнику хрусталь класть!

— Посмотри, может, там еще чего положили, — просипел Кондратьев.

Залйвако выломал еще одну доску. Показались изуродованная голова и проломленная грудь. Могильщик покопался лопатой в останках, перевернул труп набок, осмотрел днище гроба. Больше ничего интересного не было.

— Ксюшке своей подарю, — сказал Залйвако, разглядывая находку. — Она любит такие… Кондратьев завистливо поджал губы.

— Так мы, выходит, вместе нашли, — попробовал он заявить и свои права на вещицу. Но напарник его оборвал:

— Ладно, Валентин, не возникай! Бутылка будет с меня.

В эту минуту откуда-то с противоположного конца кладбища донеслись выстрелы, прокатилась автоматная дробь. Там же грохнул взрыв.

Работяги огляделись испуганно. Но за оградами и разросшимися кустами ничего нельзя было рассмотреть…

Фриц выхватил пистолет и выстрелил в Кащея, но в спешке промахнулся. Тот отпрыгнул в сторону, скрывшись за могилой.

— Это русские мафиози! — крикнул Фриц. — Всем занять оборону вокруг ямы!

Немцев было шестеро, включая Фрица и Шредера, и на шестерых — три пистолета. Между тем каждый из их противников имел пистолет с запасом патронов, а у Митяя был еще и автомат.

Бойцы Кащея приближались, перебегая от могилы к могиле и непрерывно стреляя.

— Шредер! — гаркнул Кащей. — Если ты нашел камень, то у тебя и твоих корешей есть шанс уйти живыми! Отдай его мне, и мы вас отпустим!

Вместо ответа в его сторону полетели пули. Немцы стреляли из-за могил и земляной насыпи возле ямы.

— Кажется, их всего пятеро… — шипел Фриц. — Бейте прицельно, не тратьте зря патроны! А вы, там, в могиле, копайте быстрее!

Лопаты землекопов вонзились в трухлявые доски и откинули их в стороны.

— Ройте, ройте! — торопил их Шредер. — Цель близка! Взламывайте гроб!

Показались сгнившие кости. Останки выглядели гораздо старше тех, которые должны были принадлежать Петрову, погибшему относительно недавно но в пылу боя и спешки искатели алмаза не обрати ли на это внимания. Не утерпев, Шредер сам спрыгнул в яму и принялся просеивать между пальцев пожелтевшие, перемешанные с землей кости.

Люди Кащея подступали все ближе. Пули почти непрерывно свистели над головами немцев, взрыхляли землю, с резким звоном ударялись о металлические прутья оград. Вскоре оба отряда сблизились настолько, что стрельба велась почти в упор.

Возле Кащея упал с пробитой головой Крученый.

— Падлы! — заревел главарь. — Мочи их всех, сук!

Он достал из кармана гранату и, размахнувшись, швырнул ее в сторону гробокопателей. Сразу двоих соратников Фрица изрешетило осколками, причем досталось и тем, которые находились в яме. Фриц бешено ругался.

— Ну что, нашли? — рычал он. Шредер высунулся из ямы. Его задетое осколком лицо было залито кровью.

— Шеф, здесь ничего нет! — прохрипел он.

— Точно?

— Абсолютно! По-моему, это даже не та могила!

— Как не та?

— Труп слишком старый! Кривой показал ему кулак.

— Ну, Шредер, мы еще потолкуем… Взорвалась вторая граната, взметнув фонтан земли. Рухнула ограда. Бойцы Кащея победно завопили. Решив, что противники уничтожены, они с криками: «Стоять! Всем стоять!» показались из-за укрытий, и тут же были встречены пулями.

Двое, в том числе Митяй, рухнули замертво. Кащей сплюнул с досaды.

— Гниды! — рявкнул он. — Боб, глуши их гранатами!

Через минуту возле выкопанной ямы прозвучал еще один взрыв. Кто-то из немцев бросился бежать.

— Не дайте ему уйти! — завопил Кащей. — У него может быть камень!..

Он трижды выстрелил вслед убегавшему. Тот упал. Кащей лично бросился обыскивать беглеца. За ним побежал Очкарь. Но тут, после короткого замешательства, вызванного взрывом, снова застрекотали выстрелы со стороны ямы. Очкарь истошно вскрикнул и вцепился в прутья ближайшей ограды. Хватаясь за них, он начал заваливаться на землю. Кащей мельком оглянулся на умирающего, пригнулся ниже и пополз к убитому немцу.

— Нету, гады! — Обыскав его карманы, он в ярости оглянулся.

Возле ямы прогрохотал еще один взрыв…

Администраторша в панике металась по конторе. Набрав номер и услышав в трубке сигнал «занято», она бросилась к двери, потом к окну и снова к телефону. На ее побледневшем лице блестели капельки пота. Замок на двери был слишком хлипким, чтобы задержать неведомых преступников. Ей казалось, что люди, затеявшие стрельбу, сейчас начнут ломиться сюда…

Наконец в трубке откликнулись.

— Алло, — закричала она, — милиция? У нас на кладбище стреляют! Бомбы взрывают! Кто?.. Бандиты! Банда! Мафия! Их человек пятьдесят не меньше! Стриженые, с татуировками, я сразу так и подумала — бандиты!.. Вот, сейчас! — Она подняла трубку, потом снова поднесла к уху: — Слышите? Опять бомба! Тут какой-то кошмар творится!..

Стрельба затихла, и Боб решился подползти к яме. Вокруг, насколько он мог заметить, никто не шевелился. Немцев, похоже, уложили всех. Никто не ушел. Но и группа Кащея понесла страшные потери. Боб не мог в точности сказать, кто из его братков остался в живых. Разве что уцелел Кащей, который обыскивал труп какого-то немца метрах в десяти, да еще длинный Назар, получивший рану в бедро.

Он и Назар с разных сторон приблизились к разрытой могиле. Боб первым заглянул в нее и присвистнул. На дне лежали изуродованные взрывами трупы. Зрелище было настолько дикое, что даже привыкший к убийствам бандит ощутил приступ тошноты.

— Обшмонайте яму! — крикнул Кащей. — Быстрее, пока нет ментов! Трупы тоже обшмонайте! Ищите камень!

Копаться в этом кровавом компоте? Боб передернул плечами от отвращения.

К противоположному краю ямы подполз Назар. С его стороны, на груде свежевыкопанной земли, лежал труп одного из немцев с окровавленной головой и перебитыми ногами. Боб показал на него Назару.

— Обыщи его.

Назар кивнул и взял лежащего под мышки, чтобы перевернуть на спину.

— Да это наш старый знакомый Шредер! — воскликнул Боб и вздрогнул. — Берегись!

Распластанный на склоне человек, которого они приняли за труп, вдруг вскинул руку и глубоко вонзил нож Назару в живот. Бандит захрипел, глаза его выпучились…

— Падла! — крикнул Боб.

Шредер ухмыльнулся. Его ухмылка была похожа на гримасу дикой боли. Он продолжал скалить зубы и после того, как Боб выхватил пистолет и всадил в него две пули подряд. Гримаса словно приклеилась к мертвому лицу. Назар с ножом в животе навалился на Шредера, и они медленно заскользили по земляному склону. Боб проводил их глазами. С чавкающим звуком оба рухнули на дно ямы, в мешанину изувеченных тел.

Боба привел в чувство грубый толчок в плечо.

— Пошел, быстро! — Палец Кащея показывал на заваленное трупами дно. — Обыщи всех, и пошустрее!

Боб, подавляя невольный вздох, спустил в яму ноги. Спрыгнув туда, он по щиколотку провалился в кровавое месиво.

— Шустрее, тебе сказано! — рявкнул главарь. — Ищи камень! Он должен быть тут!

Вдруг кто-то резким голосом произнес фразу на немецком. Главарь оглянулся. Из-за ближайшего надгробия поднялся Фриц. В руке он держал пистолет. Немец недобро смеялся, глядя Кащею в глаза.

— Гнида, — холодея, прошептал бандит и отступил на шаг.

Из ямы выглянул Боб и тоже увидел немца. Едва он успел выхватить пистолет, как раздался выстрел., Боб с пробитым черепом рухнул в могилу, ставшую братской для русских и немецких мафиози.

Голая голова Кащея покрылась крупными каплями пота. Он отступил еще на шаг, споткнулся и опрокинулся навзничь. С прежней своей дьявольской усмешкой, поигрывая пистолетом, Кривой приблизился к нему.

— Паскуда, ты убил всех моих людей, которых я привез в Москву, — заговорил он по-немецки. — Но это только часть моей группы. Из Германии прилетит еще десяток парней, и я продолжу поиски. Круг смыкается. Остался только один Петров. Я его найду. А ты, свинья, больше не будешь путаться у меня под ногами!

Кащей не знал немецкого, но и без перевода понял все прекрасно. Прощаясь с жизнью, он судорожно глотнул воздух… Фриц нажал на спусковой крючок. В пистолете щелкнуло. Немец выругался. Секунду Кащей лежал, вонзив ногти в землю, и вдруг вскочил, словно подброшенный пружиной. Кривой с силой запустил в него бесполезным пистолетом. Кащей увернулся, однако оружие попало ему в плечо. Лицо бандита исказила судорога боли.

— Замочу, гнида! — рявкнул он, бросаясь на противника.

Фриц встретил его прямым правой. Кащей отпрянул, и в следующий миг костяшками согнутых пальцев ударил немца в нижнюю челюсть. Во рту Кривого хрястнули выбитые зубы. Отступив, он сплюнул кровь и с перекошенным от ярости лицом ринулся на Кащея. Тот ударил ногой, но не попал. Мощнейший удар в грудь повалил русского мафиози на землю. Фриц прыгнул на него, но Кащей откатился. Кривой снова бросился на него. Увернувшись от удара, Кащей обеими руками вцепился противнику в горло. Немцу пришлось собрать все свои силы, чтобы отжать его от себя коленом. Тот отлепился, и Фриц принялся загребать землю и швырять в противника. Песок попал Кащею к глаза. Матерясь, он отбежал и уперся спиной в подвернувшуюся ограду. Кривой метнулся на него, но Кащею удалось юркнуть в калитку. Он оказался внутри маленького участка вокруг могилы, окруженного оградой, подскочил к земляному холмику и схватился за крест, перевитый бумажными цветами. В ту же минуту в калитку вбежал Фриц.

— С тобой кончено! — крикнул немец. — Умоешься кровью!

Он кричал по-немецки, но Кащею перевод не требовался.

— Глохни, падла! — прохрипел бандит и с силой дернул крест на себя.

Крест выскочил из земли.

— А это видел? — гаркнул Кащей.

Острый заржавленный конец нацелился немцу в грудь. Тот сделал обманное движение, но Кащей с крестом наперевес надвигался неумолимо. Фрицу пришлось отступить от калитки в дальний угол огороженного пространства.

Кащей осклабился в ухмылке:

— Абзац тебе, немчура!

— Стоять! Ни с места! — раздался откуда-то издалека усиленный мегафоном голос.

«Черт, менты!» — мысленно выругался Кащей. Фриц рванулся, но занесенный конец креста все же задел его бок. Немец со стоном упал, навалившись спиной на прутья ограды. Кащей снова поднял тяжелый крест и сo всего размаху обрушил его на противника. Острие прошибло грудную клетку, прошло насквозь и буквально пригвоздило Кривого к земле. Изо рта немца выплеснулся кровавый сгусток.

Кащей оглянулся. Вдали, полускрытый деревьями, виднелся вход на кладбище. Там маячила желтая милицейская машина. По узким дорожкам между могилами шли автоматчики в бронежилетах.

Бандит быстро обыскал убитого. Не найдя у того в карманах ничего стоящего, кроме нескольких пятидесятидолларовых купюр, Кащей выскользнул из калитки и устремился в кладбищенскую глушь.

— Стоять, тебе сказано! — неслись ему вслед крики из мегафона.

Наткнувшись на труп Очкаря, Кащей извлек у него из кармана нож. До забора было недалеко. Бандит бежал, озираясь. Никого из его группы в живых не осталось, если не считать Сидора и Чурбана, брошенных в квартире на Мичуринском проспекте. Но и немцам полный каюк. Здесь, на кладбище, полегли все, а поскольку живых свидетелей разборки нет, то у Кащея появился шанс выбраться из передряги. Но для этого надо уйти от ментов.

Изгороди смыкались так тесно, что Кащею приходилось перепрыгивать через них, раздирая в клочья штаны. Последний отрезок пути до забора напоминал бег с препятствиями. Возле бандита свистели пули, за спиной слышался приближающийся собачий лай. Кащей подбежал наконец к забору, взобрался на него, перекинул одну ногу за гребень, но тут во вторую со злобным рычанием вцепилась овчарка. Беглец взвыл от боли. К нему между могил, непрерывно стреляя, бежали автоматчики.

— Стоять! Стоять! — гремело из мегафона. Кащей наконец вырвал ногу из пасти собаки и рухнул в заросли крапивы по ту сторону забора. Секунду он переводил дух, а потом снова бросился бежать, скрывшись за густо разросшимися деревьями. Омоновцы с автоматами и в бронежилетах быстро через этот забор не перелезут, так что бандит мог поздравить себя с выигрышем нескольких минут.

Чтобы добраться до джипа, оставленного в лесочке, надо было обогнуть почти все кладбище. Это слишком долго, да и опасно: не было гарантии, что джип уже не обнаружили менты.

Впереди показалось шоссе. Кащей высунулся из-за дерева и огляделся. Милицейских машин здесь не было, зато у обочины стоял внушительных размеров голубой «Линкольн» с иностранными номерами. Передняя дверь его была распахнута, а водитель, раскрыв капот, сосредоточенно разглядывал мотор. Кащей устремился к нему.

Водителем «Линкольна» был невысокий крепкий мужчина лет пятидесяти, по виду иностранец. На его загорелом лице темнели дымчатые очки. Оглянувшись на салон и убедившись, что в машине никого нет, Кащей вынул нож.

— Слышь, ты, чувак, — тяжело дыша, прохрипел он. — Заводи свою тачку. Мы дергаем отсюда быстро. Понял, нет?

— Понял, очень хорошо понял, — почти без акцента сказал иностранец, захлопывая капот. — Вы не волнуйтесь, я вас отвезу, куда скажете. Вы, я смотрю, в затруднительном положении? Есть проблемы?

— Кончай базар! Тебе сказано — садись за руль и быстро дергай! А если попадутся менты, то ты меня не видел!

— Разумеется, не видел. — Иностранец косился на нож. — Прошу вас, можете расположиться на заднем сиденье.

Кащей держал нож в считанных сантиметрах от его груди.

— Ты тоже залазь. И не вздумай рыпнуться. Я подохну, но и ты загнешься, понял?

— Все будет в лучшем виде. Даю слово. Вам нужно поторопиться, поскольку сюда едет милиция!

Кащей оглянулся. Из-за поворота шоссе выезжала милицейская машина. Иностранец быстро распахнул заднюю дверцу, и в этот миг кисть его руки задела локоть Кащея. Перстень больно царапнул кожу.

— О, извините! — пробормотал иностранец.

— Залазь, паскуда, и давай газу! — злобно хрипнул Кащей.

Он нырнул на заднее сиденье. Владелец «Линкольна» уселся за руль.

Отъехать они не успели — «воронок» оказался проворнее, затормозив сбоку и чуть впереди. Из него вылезли водитель и омоновец, оба вооруженные автоматами. Подойдя к задней двери «Линкольна», они заглянули в салон. Кащей затаился под сиденьем.

— В чем дело, господа? — спросил иностранец, и акцент его стал заметнее.

— Мы ищем преступников, — сказал омоновец. — Выходите из машины.

— Но я не преступник! — ответил иностранец, раскрывая дверь. — Я остановился, потому что у меня что-то забарахлило в моторе.

— Выходите! — повторил омоновец. Вылезая, владелец «Линкольна» сунул в рот толстую черную сигару. Он щелкнул зажигалкой и подпалил ее конец.

— После курить будете, — грубо сказал милиционер. — А сейчас повернитесь спиной! Иностранец погасил зажигалку.

— Пожалуйста!

И в этот миг один за другим грохнули два выстрела. Приподнявшись над сиденьем, Кащей увидел обоих блюстителей порядка, с пробитыми головами растянувшихся на дороге. Во рту иностранец держал какой-то обгорелый, еще дымившийся металлический стержень. «Стреляющая сигара! — изумился бандит. — Ни фига себе!»

Иностранец выплюнул стержень и вернулся в машину. На этот раз его лицо выражало сосредоточенность и злобу. Кащей изумился еще больше. Он сжал рукоятку ножа и вдруг почувствовал, что не может поднять руку…

Иностранец схватил его за ворот рубахи:

— Где алмаз?

— Гнида, порежу! — просипел Кащей, но владелец «Линкольна» только усмехнулся.

— Где алмаз, говори быстро, иначе твой труп останется вместе с ними!

— Откуда ты знаешь?.. — прошелестели посиневшие губы бандита.

Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. По телу разливалось какое-то странное, леденящее онемение. «Яд!» — мелькнуло в сознании Кащея. Он вспомнил укол перстнем.

Иностранец тем временем быстро обыскал его. Не найдя камня, он наклонился над распластанным на сиденье бандитом.

— Если ты скажешь, где камень, то ты не умрешь. Мало того — ты получишь миллион долларов. Где он?

— Ты вместе с немцами?.. —только и смог вы давить Кащей.

Онемение охватило все его тело, не задев, однако, гортани и мышц лица. Он мог говорить и даже шевелить головой.

— Тебя это не касается, — процедил странный незнакомец. — Мне нужен алмаз, и это все. Я знал что вы будете искать его на кладбище, поэтому я здесь.

— Мы обыскали всех немцев… От меня ни один не ушел… Алмаза там нет…

— Тогда где он?

— Не знаю… Слушай, мужик. Ты бы лучше отъехал отсюда… А то тут трупы ментов лежат…

— Мне плевать на них. Ты понял мой вопрос? Где алмаз?

— Ну я-то откуда знаю? В могиле его точно нет!

— Знаешь, сволочь, и ты мне сейчас скажешь.

— Гнида очкастая. Чтоб ты сдох.

В руках у незнакомца появился какой-то черный аппарат, размером не больше зажигалки. На крышке аппарата зажегся красный огонек.

Иностранец приставил аппарат к шее Кащея, и бандит дернулся, внезапно окунувшись в океан боли. В мозг словно всадили большой ржавый гвоздь.

Джерри Хан выключил аппарат и снова наклонился над пленником.

— Итак, я слушаю. Где камень?

— Не знаю, мамой клянусь!

— Мамой? — проскрежетал убийца и снова ткнул в Кащея свой адский прибор. Бандита встряхнуло.

— Где? Где, говори!

— Скажу, только не надо больше этой штуки…

—Я жду!

— Понимаешь, мужик, такое дело… — Кащей говорил с открытым ртом, судорожно заглатывая воздух. Он был похож на рыбу, выброшенную из воды. При одной только мысли, что незнакомец снова пустит в ход свою дьявольскую игрушку, его начинало мутить, а сердце замирало от ужаса. — Я тебе все скажу, только не надо… Знаю я, где алмаз! Он в том чуваке, который остался у меня в джипе!

— Каком чуваке?

— Он Петров, Алексей Петров, тоже был в Германии! Я выслеживал его, своих пацанов заслал к нему в квартиру, а потом, понимаешь, те два хмыря — сыщики частные, у нас его перехватили…

— Что-то я не пойму, — сказал гангстер с угрозой в голосе и поднес аппарат к шее пленника. Кащей вскрикнул.

— Нет! Не надо! Я же все ясно объясняю! — заговорил он, захлебываясь, почти рыдая. — Я сначала думал, что алмаз у него в животе, а потом тот чувак говорит, что нет, алмаз в другом Петрове… То есть сыщик говорит. Шредер заказал ему найти Петрова… Он сказал, что алмаз в том типе, который погиб в автокатастрофе, и что искать надо на кладбище. Ну, мы все сразу рванули сюда. Но здесь алмаза нет… Немцы'его искали и не нашли… Теперь я понимаю, что тот чувак, сыщик, мне лапшу на уши навешал! Он нарочно сказал, что алмаз на кладбище, чтобы я не замочил парня с его шалавой! Он выгораживал его!

— Кого?

— Ну, Петрова, которого мы пасли на его квартире. Сыскарь задурил мне мозги, а я и поверил! А алмаз в том пацане остался!..

— Где пацан?

— Он и его телка в джипе! Мы их связали!. Надо было мне сразу вспороть ему живот, и хлопот никаких…

— В джипе, говоришь? — Джерри Хан взялся за руль.

— Он здесь, недалеко, в лесочке… Слушай, мужик. Теперь я знаю, что это тот самый Петров. Гадом буду, тот самый! Сейчас вспорешь ему живот и возьмешь камень! Только не надо больше тыкать в меня этой хреновиной…

— В каком лесочке?

— Поезжай вперед, я скажу, где свернуть… «Линкольн» плавно развернулся на шоссе. Не успел он сорваться с места, как позади показалась летящая на полной скорости милицейская «девятка».

Блюстители порядка сразу заметили «воронок» с распахнутыми дверцами и два трупа на дороге. С места происшествия быстро удалялся голубой «Линкольн». Они устремились за ним.

— Иномарка, встаньте слева! — потребовал усиленный репродуктором голос. — В случае неисполнения будет открыт огонь.

На пульте управления «Линкольном» зажегся небольшой экран. В ту же минуту из-под заднего бампера машины автоматически выдвинулся ствол гранатомета. Правая рука Джерри Хана легла на рукоятку электронного прицела. На экране возникло изображение милицейской «девятки». Перекрестие двух линий остановилось точно на ее центре.

Гангстер нажал на кнопку. Раздался приглушенный выстрел, и «девятка» с ужасающим грохотом разлетелась на сотни объятых пламенем кусков. Экран погас. Ствол ушел под бампер.