Гастроль без антракта (Black Box - N)

10. Сейф - два указательных пальца". - А что такое "Бронированный труп"? - Так назывался подземный дворец, сооруженный в самых нижних этажах зоны "Зеро". Там Лопес и дель Браво хотели пересидеть ядерную зиму. Вот уже несколько лет "G & К" пытается найти туда проход, но неудачно. - А шахта на кукурузном поле ведет в этот дворец? Ведь ее глубина почти полкилометра... - Эту дорогу они знают. Там, на глубине около пятисот метров, нижняя площадка лифта, который теперь, как ты помнишь, взорван. Кроме того, туда попадало немало обломков. Откуда-то прорвалась подземная вода, и нижняя часть ствола на три-четыре метра затоплена. Но даже не это главное. При тех размерах куша "джикеи" пошли бы на расчистку и осушение шахты. Хименес рассказал им, что там нельзя пройти без перстней Аль-Мохадов. И с этими словами Таня нарисовала на белой плоскости, возникшей прямо из воздуха, знакомые значки: "(+))+((-))-(". - Так что, Хименес контактировал с "джикеями"? - Он торговался, и очень активно. Что его и погубило в конце концов. К нему подбирались и "джикеи", и "койоты", и Сорокин. Для начала он продал текст хранившегося у него завещания "джикеям" за двести тысяч долларов. Еще за два года до смерти Тимоти. Но после "джикеев" на него вышли "койоты", и с них он содрал триста... - А с Сорокина четыреста? - усмехнулся я. - С Сорокина он ничего не смог взять, потому что товарищ Сарториус его похитил и, списав все что можно из его мозгов, вернул обратно. Хименес так до конца жизни и не узнал, почему у него провал в памяти. К сожалению, тогда еще Сергей Сергеевич Баринов не разработал методику замены естественной памяти на искусственную, и Сарториус до этого тоже не добрался. А то можно было ему ввинтить туда прекрасные воспоминания о трех днях, проведенных в окружении этаких гурий... Но это достижения самого последнего времени. - Так. Значит, Сорокин тоже узнал о содержании завещания? - Да, и это сыграло роковую роль для девочки Танечки. Она стала не нужна. Выяснилось, что у Бетти и Вик Тимоти О'Брайен загодя снял отпечатки пальцев. Рисунок папиллом индивидуален, его не подделаешь. Дело ведь еще одним осложнялось: в девочке Вик жила Кармела О'Брайен, точнее - Брайт, которая вовсю работала на "G & К" и поддерживала с Сарториусом хорошие отношения исключительно для того, чтобы стучать на него Дэрку. Правда, она не знала, что пересажена в тело Вик при участии Сорокина и что Сорокин с удовольствием гонит через нее Дэрку разную правдоподобную дезу. К тому же, как известно, в 1991 году в СССР произошли очень серьезные изменения. В частности, был разобран на куски наш славный Комитет Глубокого Бурения. Генерал-майор Баринов ушел в отставку вместе со своим спеццентром и начал заниматься "трансцендентными методами обучения" частным образом, возникла фирма "Барма", а также весьма крутые группы для не очень чистых дел. А Сорокину пришла команда консервироваться. Девочку Танечку отозвали нах хаузе. Сарториус все честно выполнил, но напоследок сделал одну полезную вещь. Скопировал Танечку на искусственный носитель и прибрал в сейф. В это время они уже вовсю сдружились с мистером Брауном, и оклахомская контора Сарториуса стала спонсироваться "Cooper shipping industries". Ну, и чуть-чуть итальянской мафией. - А Танечка поехала в Москву? - Никак нет, сначала домой. На самостийну Украину. Потому что решили: пора навестить родителей после стольких лет шатаний по миру. Легенда простая: сбежала на гастролях в ГДР, помогли пересидеть год, пока стена не обвалилась, устроилась в оркестр и честно зарабатывала валюту три года. Шмоток им привезла, еще чего-то импортного. Тогда это еще редкостью было. Но отец Танечку обозвал шлюхой, немецкой овчаркой и еще как-то. Даже если бы она могла правду сказать, то ни он, ни мать ей не поверили бы. Тряпки и продукты брать отказались. Идейные! А Танечка продала все на толкучке и поехала в Москву. Благо еще с границами не определились. Приехала. И здесь никому не нужна. Под сокращение - молода, назначений нет. Ни одному из новых ведомств ее таланты не нужны - таких пруд пруди. Да и вообще полный бардак и развал. И гнать не гонят, и зарплату не платят. В общем, пошла Танечка в разнос. Устроилась играть в "Чавэлу". И то ли от большой тоски, то ли от скуки, но играть стала лучше, выразительнее. Бахмаченко посоветовал съездить в Молдавию, настоящих цыган послушать... А там война началась. Ну, дальше ты уже многое знаешь: стреляла, познакомилась с Толяном. Он помог девочке Танечке выкупить ее казенную явочную квартиру. Не знаешь только того, что дальше было. Точнее, знаешь, но не все. - По-моему, ты тогда отцу говорила, что в "Чавэлу" пришел какой-то Андрей из Приднестровья и уговорил тебя застрелить одного гражданина в счет долга, который Толян где-то там наделал... - Это тоже правда, но не вся. Тут история давняя. Помнишь Саньку Терентьева? - Помню, хотя живым ни разу не видел... - Санька этот до армии жил в поселке, где Сергей Сергеевич построил свою легальную дачу. Еще тогда, когда ему Белогорский перекрывал кислород с исследованиями. Санька его много раз видел, он ведь был дружком Игоря Чебакова и его сестер, на которых Сергей Сергеевич проводил эксперименты. Потом Саньку призвали в армию, служил он, как ты знаешь, в Афганистане вместе с Толяном, Костей, Миней и Андрюхой Чижовым. Однажды его послали сопровождать пленных душманов в ХАД. Это такая афганская чека. И там совершенно случайно он увидел старого знакомого - Баринова Сергея Сергеевича... - И что он там делал? - Руководство командировало его в Афганистан для испытания психотропных препаратов в полевых условиях. Это была казенная цель поездки, но не главная. Командировочку эту он себе устроил для того, чтобы проинспектировать канал провоза наркотиков из района "Серебряного полумесяца" через СССР в Европу и дальше, на котором очень аккуратные и очень большие деньги делал. А потому не нужен ему был лишний мальчик, который его в лицо знает. Тем более что, как выяснялось, этому мальчику надо было вот-вот в Союз ехать. Он все организовал. У твоего Чудо-юда на обеих сторонах были знакомые. Одни засаду выставили, другие прямо в эту засаду разведгруппу послали. А потом дембелей выручать попросили. В психологии хорошо разбирались, знали, что те пойдут. Но на крайний случай был подготовлен вариант с самолетом. Тогда бы не один Санька погиб... Но сработали они очень чисто. Никто не усомнился, что Терентьев погиб как-то странно. Это уже потом получился сбой, когда Андрей Чижов кое-что увидел. Он улетал из Кабула позже других, ему лицо осколком рассекло, швы наложили. Решили отправить его на "тюльпане". Когда взлетали, по самолету с земли дали несколько очередей из "ДШК". Сбить не смогли, но несколько пуль пробило обшивку и угодило в упаковки с гробами. Из одной посыпался белый порошок... Чижов понимал, что лучше всего сделать вид, будто не заметил ничего, и благополучно долетел. Но, уже добравшись до Ташкента, встретил там Толяна, Костю и Миню. Они по случаю дембеля немного погудели и задержались у одного дружка-узбека. И когда выпивали, Андрей рассказал им насчет гробов. Тогда Миня предположил, что и с Санькой могло быть такое. И они решили ехать туда, чтобы проверить. - И оказались в тюрьме? - Да. При твоей помощи, хотя и случайной. Сергей Сергеевич решил ночью проверить работу твоей микросхемы и очень вовремя для себя. В результате он смог увидеть все, что было на кладбище, твоими глазами. После этого он позвонил в милицию и включил один из своих "механизмов". Труп Терентьева привезли, закопали на берегу, пробив осиновым колом, а потом вынудили Чижова "сознаться", что они, мол, отомстили ему за какие-то дела с наркотиками. Ну, а на всякий случай Сергей Сергеевич протранслировал тебе кошмар с ожившей фотографией. Ведь это так просто - управлять людьми, верящими в сверхъестественное, непознаваемое и трансцендентное. - Ну, он мне, между прочим, почти откровенно все рассказал, - не согласился я, - только как бы со стороны... - Да, он рассказал тебе правду. Но не сказал, что был главным действующим лицом во всей этой истории. И о том, что при его участии Миня и Костя были убиты зеками в лагерях. - Он говорил, что такое может быть... - Правильно, потому что ничем не рисковал. Чудо-юдо психолог, он четко знает, как и кого убеждать, как приводить в действие те скрытые механизмы человеческого сознания, которые заставляют молчать намного сильнее, чем прямая угроза. Он не запугивал тебя, не стращал, а информировал в той степени, которая позволяла твоему сознанию самому по себе принимать то решение, которое устраивало Сергея Сергеевича. А если это сопровождалось такими действиями, как сверхускоренная подготовка в институт или получение квартиры в течение нескольких часов, то заставляло тебя верить в его всемогущество и идти за ним безоглядно. - А как же Андрей и Толян выкрутились? - При помощи Сарториуса. Как раз в это время он через своих московских друзей начал копать под Баринова. Это надо было осторожно делать, не торопясь, да и трудно. Но он сумел все-таки выйти на это дело и припрятать ребят. Сергею Сергеевичу доложили, что они преставились, а на самом деле их вывезли и пристроили под чужими именами: Толяна - в Приднестровье, Чиркова - за Уралом. Они, кстати, друг о друге ничего не знали. - Но ведь Толян после Приднестровья в Подмосковье переехал... - Да. Он, чудак, подумал, что при новой власти старое не вспомнят. Но Сергей Сергеевич его все-таки не хотел в живых оставлять. А отследил, увы, через девочку Танечку... - Но почему ж он его не убрал? - Потому что не позволили. У Толяна сильные друзья были. В районе - Алмаз, в Москве - Джамп. Они могли много неприятностей устроить. Но, кроме того, он был не так опасен, как Андрей. Чижов больше знал. Сами по себе они ничего против Баринова не смогли бы сделать, но вот при помощи Сарториуса и его московских знакомых, многим из которых очень не хотелось ходить по струнке перед Чудо-юдом, жизнь попортили бы. Поэтому Сергей Сергеевич захотел пойти по спокойной дорожке. Решил перехватить девочку Танечку, поставить ей информирующую микросхему, а потом сделать своей "подсадной уткой". Думал, что она ему и Толяна с Андреем сдаст, и кое-какую иную информацию подбросит. А Танечка-то оказалась хитренькой и живой не сдалась. - То есть она себя убила? - В общем, так. Но застрелилась плохо. Почти три часа еще жила. Чудо-юдо успел списать все содержание ее памяти, а это ему дало очень многое. Он узнал об Андрее-молдаванине, который получал заказы от Круглова, Мирры, Белогорского-сына и прочих. Но самое главное - слишком много узнал о Сарториусе и Брауне. - Например? - О том, что его водили за нос, утаивали от него информацию о фонде О'Брайенов, о том, что сами, без него хотят этот фонд прибрать... К тому времени у него было немало друзей и в Штатах. Он решил похитить мать и дочь Мэллори, а Сарториуса и Брауна уничтожить. Но не вышло. Сорокин успел раньше. Он похитил Кармелу-Вик и сделал ее Таней-Кармелой, то есть мной... Я не успел задать следующего вопроса, потому что сон закончился. Как обычно, поплывшим изображением и золотистой спиралью, уносящейся в черную бесконечность...
      Часть четвертая. ОТРИЦАНИЕ ОТРИЦАНИЙ
      ВСТРЕЧА ПРЕЗИДЕНТОВ
      Проснуться мне пришлось от интенсивного стука в дверь номера. - Сеньор Баринов! - зычно орал теньенте Гонсалес. - Откройте, пожалуйста! Откройте! Я осмотрелся. Натуральная Таня-Кармела сидела на диванчике в гостиной и хлопала сонными глазами. Сам я возлежал поперек итальянского сексодрома и, как ни странно, вполне умещался. - Очень здорово! - пробормотала Таня. - Вот вздремнули так вздремнули! Действительно, мы проспали почти двенадцать часов, потому что на табло электронных часов светились цифры 12.09, а за окном стоял белый день. Запахнув халат, я отправился встречать гостей. Мне поначалу думалось, что это Гонсалес проверяет по долгу службы, жив я или нет. У меня как-то вылетело из головы, что мне вечером звонил товарищ Перальта из Барранкильи и обещал прибыть в восемь утра. Вспомнил я об этом только после того, как открыл дверь и увидел несколько испуганного теньенте, приложившего руку к козырьку. - Сеньор Баринов, простите за вторжение, - пробормотал он, - но мы несколько... забеспокоились. Дело в том, что около восьми утра в "Каса бланку де Лос-Панчос" прибыла большая группа людей, которые назвали себя вашими служащими и потребовали встречи с вами. Все они колумбийцы, и возглавляет их некий сеньор Даниэль Перальта. Они сняли в отеле три номера и оборудовали в них офис. - Даниэль Перальта - это я, сеньор Родригес, - услышал я голос, который был мне знаком по телефонному разговору. Внешне сеньор Перальта был не похож ни на Луиса-Альберто, ни на Хосе-Игнасио. Больше всего он смахивал на генерала Альберта Макашова. Того, который в 1993 году утверждал, что у нас "не будет ни мэров, ни пэров, ни...". - Проходите, сеньор, - пригласил я. Перальта вошел, закрыв за собой дверь. - Мы беспокоились за вашу безопасность, сеньор Родригес. От этих хайдийцев можно ожидать всяких неожиданностей. Вы спокойно провели ночь? - Спокойно, - ответил я, с некоторой опаской поглядывая в сторону спальни, где укрылась Танечка. - Вы не один? - понизив голос, спросил Перальта. - Разговор предстоит достаточно конфиденциальный... - Ничего, - сказал я, - думаю, что нежелательных утечек информации не произойдет. - В таком случае приступим к делу. Вот в этой папке, которую я для вас подготовил, рабочие проекты документов, которые можно предложить на обсуждение дону Соррилье. Папка весила, по самому скромному подсчету, не меньше полкило. За вычетом ста граммов на переплет из натуральной кожи крокодила, бумаги было много. Спросонок вчитаться я не мог и спросил: - Все это очень срочно? Тут я, по-видимому, изрядно раздосадовал своего генерального менеджера, во всяком случае, сильно удивил его. - Сеньор Серхио из Москвы нас очень торопил... Ну, Чудо-юдо, ну, папаня! Ребята на другом конце планеты всю ночь не спали, спешили, чтобы успеть к восьми утра прилететь на Хайди и приготовить все бумажки в полном ажуре. Ведь ежели прикинуть по карте, то от Барранкильи до Сан-Исидро полторы тыщи километров без малого, как из Москвы в Симферополь слетать. Небось жены ругались или плакали, а они ворчали сурово: "Понимаешь, дорогая, есть такая работа - бизнес делать... Пойми и прости!" И уходили в ночь, навстречу неизвестности. А чертов босс, видишь ли, к полудню еще и глаз не продрал, эксплуататор и буржуй недорезанный! Да еще и спрашивает, гидра империалистическая: "Это срочно?" Мне стало неудобно перед скромными тружениками "Rodriguez AnSo inc.", чей прибавочный продукт я нагло присваивал, и мне захотелось стать боссом демократическим, рабоче-крестьянским, можно сказать... - Прекрасно. Мне нужно время, чтобы со всем этим разобраться. Вы не могли бы попросить, чтобы принесли кофе и бутерброды? А то я еще не завтракал... Конечно, генменеджера это вроде не порадовало, но он вышел за дверь, оставив меня приходить в чувство. Пока мы проводили нашу предварительную беседу, Кармела успела нацепить кое-что из гардероба Хрюшки Чебаковой. Я тоже решил переодеться в более приличное, нежели халат на голое тело, умыться и причесаться. Появилась Анита, которая принесла кофе и немного похлопала глазами, увидев Таню. Она точно помнила, что я приезжал с блондинкой, а откуда взялась брюнетка, не знала. Тем не менее мы с Таней смогли заморить червячка. - Ты сон видела? - Видела. Опять будешь спрашивать, правда это или нет? - Не буду. Догадываюсь, что правда. - А я вот, кстати, в этом не уверена. - Почему? - Потому что, если все, что я во сне говорила, - верно, то я не могу помнить то, что было с девочкой Танечкой после ее отъезда в Россию. Ведь Сарториус должен был оставить у себя только то, что она запомнила до этого. А все прочее, то, что было списано из головы застрелившейся Тани, должно было оставаться у Сергея Сергеевича... - А ты-то все это помнишь? - После этого сна помню даже то, как застрелилась. В голову побоялась, вот и мучилась потом... Съели мы все очень быстро. Я уже допивал кофе, когда раздался телефонный звонок. - Привет! - услышал я голос Чудо-юда. - Как самочувствие? - Самочувствие отличное, внутренние органы работают нормально, готов выполнить любое задание партии и правительства! - отрапортовал я, подражая какому-то герою космоса. - Молодец. - Отец не был в особом восторге от моих шуток. - Но давай-ка посерьезнее. Приехала Барранкилья? - Приехала. Папку вручили с документами. Полкило весом. До завтра не прочесть. - А кто тебе, дураку, сказал, - нешутейно строгим голосом произнес папаша, - что ты их должен читать? - Извини меня, что ж я их, не читая, должен подмахивать? Так недолго и смертный приговор себе подписать... Знаешь, как однажды прорабу в конце месяца наряд подсунули: "Отрывка ям 0,5x0,25x0,25 метров, установка двух столбов высотой 2,5 метра, установка перекладины длиной 1,5 метра, намыливание веревки - 1 метр, завязка петли, повешение прораба Иванова..." Везде нормы времени и расценки работ проставили по ЕНиРу, общее количество работ, процент выполнения норм выработки, сумму в рублях. И прораб Иванов все подписал. Даже, по-моему, бухгалтерия оплатила... - У меня время, между прочим, не казна оплачивает, - перебил Чудо-юдо раздраженно, - поэтому слушать твои дурацкие анекдотики некогда. Все документы подписать немедленно. Понял? После этого отдашь их Перальте и скажешь, чтоб он позвонил в канцелярию Соррилье, назначил встречу на 18.00 в президентском дворце на Пласа дель Армас. К этому времени я буду здесь. Все! У меня аж мороз по коже пробежал. С таким папаней можно и в штаны написать с перепугу. На часах было уже 13.15, стало быть, Сергей Сергеевич намеревался преодолеть расстояние, отделявшее его от места пребывания до Сан-Исидро, за 4 часа 45 минут. Это означало, что он находится не в Москве, а где-то поближе, если, конечно, не воспользуется для перелета кораблем "Буран" или межконтинентальной баллистической ракетой. - Можно? - спросил Перальта, появляясь в дверях. - Я могу подписать все документы, - сказал я. - Дайте авторучку! Мраморный "паркер" с платинированным пером был вручен мне немедленно. Дальше пошла работа обалденно нудная и ужасно утомительная, потому что мне пришлось поставить автограф "A.Rodriguez" аж на 45 или 46 листах. Тут были какие-то договоры, ведомости, таблицы, графики, схемы, планы, инструкции, положения, резолюции, протоколы - хрен знает что и сбоку бантик. Правда, я точно помню, что ни одной бумажки с текстом типа: "В моей смерти прошу никого не винить" я не подписывал. Затрачивая в среднем по минуте на роспись - у меня уже рука затекать стала! - я все-таки сумел закончить сей полезный труд к двум часам пополудни, после чего вспомнил, каким суровым и строгим был ужасный мафиози Родригес в режиссерской трактовке сеньориты Соледад, и объявил: - Позвоните в канцелярию президента Хайди и передайте ее начальнику Хоакину Фьерро, что консультации могут быть назначены на сегодня, в 18.00, на Пласа дель Армас. - Будет исполнено, сеньор президент! - наклонил голову колумбиец и гордо удалился. По-моему, он просто светился от счастья, что никакого конфиденциального разговора не потребовалось, а ужасный мафиози Родригес поставил все закорючки без единого вопроса. Ручаюсь, что, если бы я послал его вылить помойное ведро - его, правда, в номере не имелось, - то он побежал бы исполнять это поручение, ни слова не сказав, и не стал бы убеждать меня, что такую работу надо поручать персонам пониже рангом. Едва Перальта убрался, как снова зазвонил телефон. - Волчара! - просюсюкала Хрюшка, едва я отозвался. - Меня к тебе не пускают! - Кто? - сказал я таким голосом, будто в моей власти было строго покарать за это нарушение прав человека даже президента США. - Эухения! - прошипела Хавронья. - Говорит, что меня могут похитить. Вытащи меня от нее, а? - А чего тебе у нее не сидится? - Скучно. Вчера я хоть делом занималась, составляла с Лусией программы для Сесара. А сегодня они их зарядили и крутят. - Ну и как? - А никак. И в голову ничего не идет. - Ты думаешь, через другое место что-нибудь проберется? - Думаю. Для женщин эмоциональная разрядка очень полезна, как стимулятор мыслительной активности. - Первый раз слышу. Тут, между прочим, в шесть вечера намечается встреча на высшем уровне. Сам Чудо-юдо прибывает на первый путь. Так что, боюсь, из твоих благих замыслов ни хрена не выйдет. - Блин! Ему-то чего дома не сидится? - Работа такая... - проворчал я. - Ну, пусть приедет. Я ему все выскажу. Отпуск устроил, называется! За малым делом не угробились... - Сплюнь, - посоветовал я. - Мы еще отсюда не уехали... И вообще занимайся программами. Если Эухения почует, что у тебя в голове пусто, могут быть осложнения. - Какие? - явно понизив тон, спросила Ленка. - Самые серьезные, до летального исхода включительно. - Да-а? - испуганно протянула Хавронья. - Конечно. На хрен ты кому-то нужна, если не можешь расшифровать, что находится в башке у Мендеса? Думаешь, Эухения чистой благотворительностью занимается? Она ж тебя взяла как альтернативу Лусии. Но самое неприятное будет потом, когда расшифруешь... Поэтому и торопиться тоже не надо. Работай помаленьку, делай умный вид и тяни время. Когда Чудо-юдо будет здесь, я думаю, нам станет поспокойнее. - Ага, - пробормотала Хрюшка, - пошла работать, то есть время тянуть. Вернулся Перальта и торжественно объявил: - Канцелярия президента сообщила, что названные вами сроки их устраивают. Нас ждут в 18.00 на Пласа дель Армас. - Прекрасно, - сказал я, поскольку знал, что любое другое время не устраивало Сергея Сергеевича. - Если я вам понадоблюсь, сеньор президент, то буду находиться по телефону
      257.
      Перальта удалился, а Кармела спросила: - Ты что, на прием к президенту Хайди собираешься? - Ага, значит, ты кое-что все-таки понимаешь по-испански? - Ну, слово "пресиденте" только осел не поймет. И "канселариа" тоже. Хоть бы заставил своих холуев себе костюмчик соорудить, а то в джинсах на такие дела не ходят. - Точно... - согласился я. - Какой-никакой, а президент. Правда, я до сих пор не могу понять, почему никто не возбухнет насчет того, что я Баринов, а заправляю корпорацией под именем Родригеса? У меня паспорт вполне законный, на российскую фамилию, а корпорация колумбийская... - А ты не бери в голову, - посоветовала Таня, - а то треснет. Твое дело телячье, у тебя папа умный. Для тебя главное - чтобы костюмчик сидел. - Архиверно, товарищ Кармела! - сказал я, старательно програссировав все четыре "р", содержавшиеся в этой фразе, и набрал номер 257. - Сеньор Перальта, мне необходимо перед встречей с Соррильей приобрести респектабельный вид. Отдайте необходимые распоряжения. И он отдал! Господи, что тут поднялось! Минут через двадцать, может быть, через полчаса, в номере появились несколько человек, которые с великой интенсивностью принялись заниматься моей персоной. Все они работали как бы одновременно, но в то же время порознь, а потому я после всех этих мероприятий даже не мог толком вспомнить, в каком порядке они сменяли друг друга. Сначала вроде бы явились представители "лучшего ателье на острове Хайди и во всей Латинской Америке", которые развернули передо мной некое рекламное издание и предложили на выбор минимум десять моделей обмундирования для официальных приемов. Конечно, мне лично было по фигу, какую выбирать, главное, чтоб штаны не спадали и ширинка застегивалась, - но пришлось разглядывать все с умным видом, сперва с начала до конца, потом с конца до начала. Выдержав марку в течение пяти минут, я наконец ткнул пальцем в какой-то белый костюмчик и тут же услышал разнобойные, но громкие похвалы в одобрение моему вкусу. Только потом я сподобился глянуть на цену. Сам костюмчик стоил тыщу баксов, да еще полтыщи за срочность изготовления. Затем портняжки облепили меня, как мухи, и принялись снимать мерки, в то время как другая бригада уже разворачивала в номере закройно-пошивочное отделение. Пока шли промеры, между портновскими задами вертелся "лучший парикмахер западного полушария, лауреат всехайдийских и международных конкурсов", который демонстрировал мне рекламные фото причесок в фас, профиль и три четверти. Он же грозился сделать мне маникюр и педикюр, хотя по мне это было совершенно излишним. Едва бравые закройщики отвалили, сняв все необходимые параметры, как "лауреат" свистнул своим помощникам, и появилась переносная парикмахерская. Мою и без того вроде бы отмытую голову еще раз простирнули, а потом принялись кромсать ножницами все, что, с точки зрения мастера, казалось лишним. Спасибо, уши оставили. Сделали массаж лица и соскоблили с морды все, что я не сумел сбрить сам. Рожа стала настолько гладкой, что ее осталось только лаком покрыть. До этого, слава Аллаху, здешняя сфера обслуживания еще не додумалась, но списала с нашей фирмы еще полтораста баксов. Пока парикмахерская выметалась в прямом и переносном смысле, вернулись портняжки и провели первую примерку раскроя. Одного из подручных главный закройщик чуть не расстрелял на месте за то, что он допустил неточность в полсантиметра. Где-то в промежутке между парикмахерами и портными подскочила приятная молодая девица с напильником и начала обтачивать и шлифовать мои ногти. Когда, кто и каким образом заштукатурил на моей морде царапины и ссадины, убрал довольно заметный синяк на скуле, сохранявшийся после взрыва в туннеле зоны "Зеро" (меня тогда прикладом собственной винтовки приласкало), память не сохранила. Потом появилась публика, жаждавшая продать мне разные аксессуары: рубашки, галстуки, заколки для галстуков, наручные часы, зажигалки, авторучки - и все по "смехотворно низким ценам". Если бы я в Москве отважился на ботиночки за 300 долларов, Хрюшка отвернула бы мне башку. Здесь сеньор Перальта даже не моргнул глазом. Наконец, где-то около 17.00 я был облачен в тонкую рубаху с каким-то серо-полосатым галстуком, белый костюмчик - сидел он, и правда, очень клево! - ботиночки и прочее снаряжение, включая часы "роллекс" аж в платиновом корпусе и с таким же браслетом. Куда там прежнему Анхелю Родригесу, которого милашка Соледад наряжала на скорую руку! Тут сразу видно - очень крутой. - Машины готовы, - доложил Перальта. - Чтобы не очень торопиться, можно выехать уже сейчас. - Сеньор Серхио обещал прибыть, - сообщил я, но генменеджер тут же ответил, радуясь, что может показать информированность: - Мы поддерживаем связь с его самолетом, сеньор президент. Он уже на подлете к Хайди и через пятнадцать минут совершит посадку. Машины в аэропорт Сан-Исидро уже вышли. Нормально работает товарищ Перальта! Надо бы его почетной грамотой наградить, что ли... Или бесплатной путевкой в Сибирь премировать. А то небось стосковался тут, в тропиках? - Едем! - объявил я. Все пришло в движение. Откуда-то сбоку неожиданно появилась Танечка, которую, оказывается, тоже успели переобмундировать, завить, причесать, оштукатурить, подкрасить, ощипать в районе бровей и навесить на нее какие-то сережки. Кто занимался всеми этими вопросами и во что весь этот сервис обошелся "Rodriguez AnSo inc.", для меня осталось загадкой. Правда, я понятия не имел и о том, в каком качестве Кармелу решили везти к президенту Хайди. Если Чудо-юдо знает - хорошо, а если нет? - А что? Вполне... - похвалила Танечка свой внешний вид. - Вполне сошла бы за Хиллари Клинтон. - Дура, - заметил я, - ей же небось за полсотню... - Мне тоже не двадцать, - вздохнула Кармела. В номере появились очень крупные мордовороты в черных очках, которые построились в боевой ордер вокруг нас с Татьяной. Во второе кольцо вошли служащие корпорации, возглавляемые Перальтой, и еще несколько охранников, а в третье, внешнее хайдийские полицейские под командой теньенте Гонсалеса. Именно такой толпой мы пошли по коридору, куда уже просочились местные журналюги с видеокамерами, фотовспышками и диктофонами. Полицейские и мордовороты из охраны торопливо разгоняли их в стороны, они галдели, толкались и, по-моему, готовы были друг друга затоптать за право пролезть поближе. - Сеньор Родригес! - Все орали наперебой, и даже понять то, что спрашивают эти идиоты, я не сумел бы. Наконец репортеров удалось куда-то вытолкать, и мы относительно спокойно спустились в подземный гараж. Здесь стояло два могучих бронированных "Кадиллака" и штук пять машинок поменьше - для эскорта. Нас с Танечкой и четырьмя детинами из охраны усадили в один из "Кадиллаков", где из всяких возможных удобств разве что бассейна не имелось, остальные тоже распихались по машинам, и весь конвой выкатил из-под земли наружу. При выезде из отеля в голову колонны встала полицейская машина с мигалкой, эскортные машины пошли справа и слева от "Кадиллаков" и еще одна прикрывала с тылу. По кольцевой автостраде вся эта эскадра шла со скоростью под семьдесят, поскольку головная полицейская машина, включив сирену и мигалку, разгоняла с проезжей части всех и вся, а хайдийские гаишники перекрыли движение на боковых дорогах. "Кадиллак", в который посадили нас с Танечкой, шел вторым, а впереди нас ехал сеньор Перальта со "штабом", который оттуда руководил всем движением. Очевидно, именно он дал команду притормозить у поворота на аэропорт Сан-Исидро, где к конвою пристроились еще три машины. "Кадиллак" с Чудо-юдом на борту занял место следом за нашим, эскортирующие машины встали по бокам, и вся автоколонна понеслась дальше. В Сан-Исидро нам дали "зеленую улицу", и где-то в 17.50 мы въехали в ворота президентского дворца на Пласа дель Армас. Когда я первый раз посетил это заведение, то есть во времена Кискиной революции, в здании царил полный бардак и запустение, везде валялись бумаги, патронные гильзы, пустые бутылки и банки из-под пива, где-то было наблевано, а кое-где даже наложены кучи. Теперь тут все блистало и сверкало, на постах стояли бравые гвардейцы в канареечно-попугайской расцветки мундирах, увешанные регалиями. На каждом висело не меньше чем по три кило всяких блях, медалей, висюлек и аксельбантов, сапоги были начищены так, что в них можно было смотреться, как в зеркало, а звездочки шпор напоминали по размерам маленькие диски циркулярных пил. Когда кортеж остановился перед парадным крыльцом, эти орлы лихо отсалютовали полутораметровыми никелированными палашами. Навстречу нам в окружении солидной свиты вышел дон Хосе Соррилья с очень толстой супругой, которая в Африке сошла бы за королеву красоты где-нибудь у племени баконго. Сам Соррилья был креол, ростом примерно на полголовы ниже своей негритянки, а по ширине уступал ей раза в полтора. Через правое плечо у него была надета сине-бело-зеленая лента. - Я чрезвычайно рад, - сказал дон Хосе, - что вы столь быстро откликнулись на наше приглашение, сеньор Баринов-Родригес. Думаю, что наши консультации будут весьма плодотворными. - Я могу только присоединиться к выраженной вами убежденности, господин президент! - Мне всегда казалось, что в дипломатии надо говорить как можно более вежливо и непонятно - за умного сойдешь.