Маски врагов - Атомное сердце

– Ну, говори.

Чертовы Летуны, белая кость, пушистые перья! Не любят, видите ли, когда на мостике посторонние!

– Крайняя тайна! Только лично!

Это серьезная заявка. Как бы не спугнуть Летунов…

Мембрана разошлась тонкими острыми лепестками. И прежде, чем Хирург успел сделать шаг, вперед бросился Прыщ. Это было неожиданно. Гор ожидал предательства, но времени на раздумья просто не было.

Зыбкие маски Хирурга и Нюхача отступили под напором настоящей, надежной и почти родной уже маски Героя.

В этой роли Гор способен на то, чего никогда не сыграть простому Миму. И он слишком дорого заплатил за то, чтобы позволить своему Герою проиграть…

На мостик успели ворваться лишь двое Мусорщиков. Какой-то Летун запоздало захлопнул мембрану – она перерезала пополам неудачно оказавшегося в проеме бойца. Еще один остался по ту сторону. В мгновение ока Гор настиг растерянного Вожака и ударом кулака сбил с ног. Мусорщики быстро справились с остальными Летунами.

Все вышло слишком легко. Не может такого быть, чтобы главная командная точка боевого корабля сдалась столь безболезненно.

– Эй, Летун! – крикнул Гор Прыщу. – Ты чего вперед меня полез?

– Чтобы нас всех не превратило облачко пара, – нервно ответил Прыщ. Он обессилено опустился на пол, опершись спиной о командную панель. – Про Лучи Власти слыхал?

– Это еще что такое?

– То-то и оно. Никто, кроме Летуна не может переступить эту черту.

Прыщ указал на широкую ярко пульсирующую черту, очерчивающую боевые посты офицеров.

– Нужно было отключить – иначе всех просто снесло бы, – сказал Прыщ. – Хорошо, что меня включили в Бессмертную Стаю, – он нервно хохотнул. – Формальность, конечно, – но любой корабль принимает меня за своего…

Гор посмотрел долгим взглядом на Летуна, которого таким странным образом послала ему судьба. Это не может быть случайностью.

Где-то на таинственной Земле какие-то совершенно скучные люди, обменявшись парой слов или совершив незначительный поступок, связали еще один маленький узелок в огромной паутине судеб…

И он снова жив.

– Куда Летунов? – спросил Старший Мусорщик.

С десяток пленных были ловко скручены тонкими тросами, во ртах торчали кляпы – обычная работа по охране правопорядка.

– Вывести с Мостика и ждать приказаний, – небрежно сказал Хирург.

Старший молча повернулся и отправился выполнять приказание. Через минуту на мостике остались только двое. Мембрана снова закрылась, наглухо отделив Гора и его нового товарища от остального корабля.

Гор понимал, что произошла лишь временная перестановка сил. Сейчас там, за переборкой, придут в себя одураченные Сильные, и им придется несладко…

– Как отправить всех прочь с корабля? – быстро спросил Гор.

– Всех? – то выпучил глаза. – А управлять как?

– Ты не справишься один?

– Ну… У меня был однотипный бриг. Может, и смогу, но вести бой против равного по силе – нет.

– Мы не собираемся вести бой. Пока не собираемся. Всех лишних надо убрать. И быстро.

Прыщ неуверенно посмотрел на Гора. И повернулся к огромной панели управления.

На гражданских судах здесь царила бы холодная красота космоса. Панель сторожевого брига наполовину заполняли непонятные символы и схемы. Очевидно, тактические карты, вооружение, расположение других кораблей Крыла и соседних Стай… Да мало ли что еще?

Прыщ как-то выгнулся, вытянул вперед руки, прикрыл глаза.

– Бриг «Хищник», слышишь ли ты меня? – произнес Летун.

– Слышу, – странным, леденящим душу голосом, отозвался корабль. – Что с командой? Мне показалось, на нее напали…

– Производится смена команды. Я, Вожак седьмой категории, из Стаи Бессмертных, принимаю командование на себя…

Минутная тишина – и голос корабля ответил:

– Подтверждаю. Приветствую тебя, Вожак!

– Приветствую, тебя «Хищник!»

Прыщ почувствовал, как его пальцы защекотало прикосновением множества невидимых нитей управления. Он снова был полновластным хозяином корабля, он снова мог летать. Он улыбался счастливой детской улыбкой.

Но в следующую секунду он вспомнил:

– Внимание, срочная принудительная эвакуация!

– Основание? – поинтересовался корабль.

– Диверсия на орудийной палубе, опасность взрыва и разгерметизация. Всех за пределами мостика – в спасательные капсулы!

– Да, мой Вожак!

Боевые корабли не спорят с Вожаком – чего не скажешь о подчиненных. И вскоре на звездной панели засверкали веселые черточки – это отправлялись в пространство капсулы с плененными Летунами и Мусорщиками.

Гор проводил улетающие капсулы долгим взглядом и спросил:

– Как звать тебя, Летун?

Новый Вожак брига «Хищник» задумался. Ведь у него есть имя – то, что положено настоящему Летуну.

Но он уже никогда не станет своим в этой Ветви. Он дважды переступил черту – в том числе и эту, что мерцает сейчас под ногами. У него нет больше прежнего имени. Осталось лишь то, каким наградили его знакомые контрабандисты из Вольных миров.

– Зови меня Прыщ, – усмехнулся он. – Бывший Летун, ставший рейдером.

– Гор Дэй, – сказал Гор, – протягивая руку новому другу. – Потомственный Мим, оставшийся единственным Мимом в известных мне Мирах…

Старый Мим Йоко на далекой враждебной Аорте – не в счет…

– Мим? – удивленно произнес Прыщ. – Обыкновенный Мим? Но как же ты смог…

Прыщ обвел пространство руками, не в силах выразить мысль.

– Наверное, не совсем обыкновенный, – усмехнулся Гор. – Ну, а теперь… Летим на Зиргу.

– Как скажешь… – проговорил Вожак, не сочтя нужным вступать в спор. – Тогда готовимся к прыжку. Выходить будем осторожно: там нашего брата не слишком жалуют, а экипажа, как видишь, у меня нет – не с кем воевать…

Прыщ с удивлением осознал: вопреки врожденным инстинктам, на своем собственном корабле он признал лидерство другого, к тому же – отнюдь не Летуна.

Мим мог гордиться своими успехами.

И только один человек в бесконечном множестве Миров знал, как тот ошибается.

С каждым своим шагом, каждым действием Гор выполнял тайную волю того, кто был рожден для того, чтобы создавать хаос, манипулировать массами, провоцировать войны и ломать судьбы.

Поджигатель.

Рогги Бур чувствовал, что засиделся в Метрополии. Должность Четвертого Стратега – высшее достижение в Конгломерате. Наверное, еще интересней было бы объединить все четыре места в одном лице… Но это невероятно сложно и… глупо. И без того, Поджигатель чувствовал, что держит коллег под контролем.

В конце-концов, ему интереснее не столько власть, как таковая, сколько создаваемый ею хаос.

Смута, вдохновителем которой он стал – вот его любимое детище. Все-таки, с собственной природой ничего не поделать: выходец из ветви Поджигателей, всегда будет тянуться к авантюрам. Наверное, оттого их предпочитают держать подальше от высоких постов.

Интересно, что думают по его поводу великие Созерцатели? Неужто, все это так исойдет ему с рук? Или напротив: все, сотворенное им – всего лишь воплощение замыслов Самих?

Рогги Бур рассмеялся собственным мыслям. Какое ему дело до Созерцателей? Он не боится ни их гнева, ни самой смерти. У него есть все, что нужно для упоения жизнью: собственная планета – великолепная Четвертая Колосса, роскошный дворец и почти неограниченная власть.

А самое главное – у него есть свой собственный, ненавистный враг.

Его любимая игрушка.

Поджигатель стоял на самом краю посадочной площадки, на верхней площадке своего колоссального дворца. Приятно чувствовать себя на вершине власти – и в прямом, и в переносном смысле.

Отсюда открывается прекрасный вид на искусно сформированный пейзаж. Горы, леса, озера, далекое море, изящные облака…

Только три туманных диска в вышине напоминают о том, что, что он – всего лишь один из Четырех.

Краем уха Рогги Бур уловил шуршание тканей. Рефлекс требовал развернуться – и напасть.

Но Стратег должен учиться сдержанности…

В конце-концов, это всего лишь референт.

– Есть новости от Нюхачей… – референт понижает голос и говорит чуть слышно – прямо в ухо.

Рогги Бур улыбался. Хорошие новости.

Ему, все-таки, удалось задуманное – разбить эту неразлучную троицу.

Первого убил его человек на какой-то безымянной планете. Этот, похоже, слишком глубоко копнул тайные замыслы Поджигателя. Туда ему и дорога.

Второй остался на орбите Земли. Этот жалок и неопасен.

Ну и самое главное – удалось выманить Мима на Зиргу.

Рогги Бур не столько знал, сколько чувствовал: это сработает. Пришлось хорошенько подумать: любое сообщение, письмо, перебежчик – все это ненадежно. Проклятый Мим чувствует фальшь, и здесь с ним бесполезно тягаться. Но что должно было сыграть безотказно – это образ погибшей возлюбленной.

Мим безнадежно сентиментален. Прекрасное качество для врага: ему можно делать больно бесконечное число раз. Пожалуй тогда, когда посланный Поджигателем смертник убил… Как же ее… Ах, да – Нейла… Пожалуй, тогда он перестарался с местью. Все-таки, это слишком грубо.

Но и ярость его была велика. Еще бы: презренный Мим из Грязной Линии, да еще и Обреченный в придачу, сумел одолеть его в схватке. Мало того – едва не лишил жизни!

Однако, стоит быть благодарным своему врагу: если бы не тот странный случай, Рогги Буру до сих пор оставаться бы на затхлой Земле, выполняя поручения надменных Эстетов…

Нет, настоящий враг – это находка. Куда лучше, чем настоящий друг. Потому что нет никого вернее, чем враг.

Итак, Мим в одиночестве, в беспокойных пространствах Вольных Миров, там, где нет и намека на порядок, который все еще пытаются поддерживать в охваченном Смутой Конгломерате.

Теперь открываются заманчивые возможности: прикончить Мима сразу, и же дать ему насладиться гибелью того, чем он так дорожит – маленькой голубой планеты, оставшейся без его покровительства?

Все это лирика. Уничтожить Землю никогда не поздно: ведь в рукаве у Поджигателя отличный козырь – детонатор бомбы, упрятанной в глубинах Базы. И как ее повстанцы – Бастиона?

Однако контроль над Узлом событий – чем не достойный приз в борьбе за абсолютную власть?

Только овладев Бастионом, можно считать себя полновластным хозяином Земли.

Самое время заняться этим вопросом.

Глава третья

Дверь шлюзовой камеры заело: нечасто ей приходилось пользоваться. Дори вздохнул и, что было сил, заехал по ней тяжелым ботинком. Замок обиженно пискнул, и дверь со скрежетом ушла в переборку.

Дори отдавал себе отчет в том, что летает отнюдь не на круизном лайнере. Однако даже представить не мог, чтобы из чистоты открытого космоса пришла такая вонь. А ведь в шлюзовой камере было всего-навсего трое – один в легком скафандре и двое, безвольно запечатанных в спасательном коконе. От всех троих исходил отвратительный парок.

– Лукавый сервер! – воскликнул Дори. – Из какой задницы вы вылезли?

– Вы будете смеяться, – сказал гость, что был в пижонском «гиперэластике», – но, как ни удивительно – из вашей же собственной…

Проводить влажную уборку на корабле не любили, да и смысла в этом особого не было. Но этим троим Дори не дал сделать и шагу. Схватил шланг высокого давления и прямо в «предбаннике» шлюзовой устроил спасенным головомойку. Не пожалел даже химии, которой обычно обрабатывали технику.

Впервые ассенизатор Дори почувствовал себя образцом чистоты и гигиеничности…

– Ну, будет тебе, бедет! Как там тебя, черт… Дори, хватит! – крикнул, наконец, Мах, закрываясь от холодных тугих струй. – Ты же из нас просто душу вымоешь!

Дори довольно оскалился и отключил воду.

Мокрые, замерзшие и усталые друзья поплелись вслед за гостеприимным хозяином. В ботинках хлюпало и чавкало, струйки воды стекали на металлизированную решетку уровня. Шли долго по мрачному технологическому тоннелю, в котором, было ужасно шумно, холодно и почти не было света. Но у всех троих просто душа пела: они, все-таки, удрали из места, которое по определению не имело выхода.

И они все еще живы.

Бесконечно длинный туннель уперся в ржавую мембрану, за которой оказалась непропорционально маленькая клетушка мостика. Похоже, те, кто создавал этот корабль, любили помои куда больше людей…

Сидя на решетчатом железном ящике, заменявшем здесь кресло, Кло с любопытством разглядывал чужаков.

– Так-так… – сказал он. – «Зайцы», значит…

– Вы уже в курсе, – констатировал Мах.

– А знаете ли вы, смельчаки, что мне положено сдать вас карантинной инспекции? – нахмурив брови, сказал Кло.

– И что там с нами сделают? – робко поинтересовался Одноглаз.

– Боюсь, что ничего хорошего, – задумчиво произнес Живодер.

– Это вы к чему клоните, милейший? – прищурился Мах, разглядывая Кло.

Тот был толстый, с болезненно одутловатым лицом, выпирающими красными глазами. Голое брюхо его лоснилось от пота, струйки которого оставляли грязные разводы.

Кло развел руками:

– К тому, что я могу сделать вид, будто на корабле нет посторонних. Конечно, если мы договоримся…

Кло недвусмысленно покосился на зловещего вида трубу с ручкой, лежащую рядом на железном столе. Наверняка какое-нибудь оружие. Дори смущенно хмыкнул за спиной, в его руках что-то неприятно щелкнуло.

– Я слушаю ваши предложения, – спокойно сказал Мах.

– Ну… – задумчиво произнес Кло. – Нелегальная переброска людей – дело нешуточное. Плюс нарушение карантинного статута. Плюс – поделиться с теми, кто прикроет наши задницы. Ну и нам небольшая премия…

– Еще они мембрану третьего бака повредили, – пожаловался Дори.

– Вот! – Кло важно поднял толстый указательный палец. – Итого с вас, скажем… Полторы тысячи иридов.

– Сколько?! – ахнул Одноглаз. – Да я за всю жизнь скопил девятьсот семьдесят три…

Кло и Дори немедленно рассмеялись.

– Да, на Яме это, конечно, деньги, – кивнул Кло. – Но только не у нас. Впрочем, если у вас нет наличности – не беда. Я договорюсь – вас с удовольствием возьмут цеховики. Аванс вполне покроет наши расходы, а вы отработаете свои жизни в подпольных цехах почти честным трудом…

Ассенизаторы снова засмеялись.

– Все это здорово, – сказал Мах. – Только у меня нет времени работать в каких-то там цехах. Мне нужно срочно добраться до порта, откуда можно вылететь в Конгломерат…

С неожиданной ловкостью Кло схватил свое оружие, направил Маху прямо в лицо. Под стволом вспыхнул рубиновый огонек, что-то высоко и крайне неприятно пискнуло.

– Это ты брось, парень! – процедил он. – Здесь тебе не Конгло! Здесь тебя быстро поставят на место! Будешь рыпаться – мигом за борт выкинем. Мы не обязаны задаром подбирать всяких там бродяг…

Глядя в черноту толстого ствола, Мах вдруг понял, что снова теряет над собой контроль.

Через несколько секунд он уже стоял над лежащими на полу ассенизаторами, в ярости бил кулаком по полу рядом с перекошенными от страха физиономиями.

– Никогда! Никогда не направляй на меня оружие!!! – орал Мах. – Слышишь, ты, скотина?!

Кло лишь жалобно пискнул в ответ. Мах попытался успокоиться. Получилось с большим трудом – яростный жар в груди стремился овладеть всем его существом.

Одноглаз испуганно жался к переборке. Живодер на всякий случай оттолкнул ногой в сторону оба выбитых у незадачливых рэкетиров, ствола. И встал рядом с Одноглазом, наблюдая за развитием событий. К счастью, особого развития те не получили – Мах справился со вспышкой гнева.

– В меня уже стреляли! – прохрипел он, заглядывая в глаза Кло. – И мне это очень не понравилось!

Словно в знак примирения он потрепал изумленного Кло за толстую щеку, шлепнул Дори по спине и поднялся на ноги.

– Да, кстати, – окончательно успокоившись, произнес он, – я совсем забыл сказать: мы очень признательны вам за спасение!

Ассенизаторы, впрочем, оказались весьма отходчивыми и незлопамятными. Видимо, едва Мах доказал свое право сильного, все встало на свои места – эти люди умели уважать силу.

И уже через час все пятеро делили один стол за скромной трапезой. Хоть еда была проста и небогата, для обитателей Ямы такое обилие натуральных продуктов было сродни райским яствам. Одноглаз с набитым ртом нахваливал консервы, Живодер налегал на пиво.

И только Мах не давал экипажу расслабиться, расспрашивая про курс и возможности корабля.

– А что – корабль, – презрительно морщился Кло. – Корыто! Тягаем всякую дрянь внутри системы. Сейчас сбросили отходы – накачались воздухом и тащим его на астероиды. Видать, там тоже житуха не сахар, раз не брезгуют атмосферой с Ямы…

– А на межзвездные перелеты корабль годится? – спросил Мах. – Может он прыжок сделать?

Дори поперхнулся куском, закашлял. Живодер заботливо треснул того по спине. Кло вытаращился на Маха, сказал:

– Прыжок? Наш сундук? Это вряд ли.

Дори откашлялся, скосился на Кло и сказал сипло:

– Говорят, на таких раньше какую-то руду возили, из системы Волчка. А когда все вычерпали – здесь бросили. Потом вспомнили – и под помойку приспособили…

– Погоди-погоди, – остановил приятеля Кло, повернулся к Маху. – А зачем тебе это?

– Мне срочно нужно в Конгло, – твердо сказал Мах. – И если эта посудина способна хоть на один прыжок – мы его совершим.

– Да ты спятил! – воскликнул Кло и осекся, вспомним вспыльчивость своего пассажира. – Прости, Мах… Какой там прыжок? Мы ж не Летуны! У нас все на автоматике – мы только кувалдами стучим, если что заедает…

– И все-таки, мне нужно лететь, – упрямо сказал Мах. – Что вы потеряете, если полетите со мной?

– Мы просто взорвемся или сгинем в космосе, – дрожащим голосом сказал Дори. – О чем ты, Мах?

Мах нахмурился. Ситуация, действительно, странная. Теперь у него, считай, есть корабль. Только он не знает его возможности и не имеет вменяемой команды.

Но лететь надо, во что бы то ни стало.

– …А что там, на этих астероидах? – спросил Живодер. – Небось, тоже тюрьма какая?

– Почему сразу – тюрьма? – обиженно произнес Дори. – Просто ссылка.

– Это серьезно меняет дело, – согласился Живодер.

– Я родился и вырос на астероиде, – запальчиво сказал Дори.

– Нет, нет, я не о том, – замахал руками Живодер. – Это наверняка прекрасное место…

– Гадюшник! – тоскливо сказал Дори.

– Вот-вот… – пробормотал Живодер. – Но там, наверное, можно найти хотя бы одного Летуна? Не все же летают на автоматике. Кто-то должен ею управлять, в конце-концов…

– Вряд ли там можно встретить настоящего Летуна из Конгло, – покачал головой Дори. – Но опытного рейдера – реально.

– То есть – пирата? – уточнил Одноглаз.

Все посмотрели на него весьма выразительно, и Одноглаз мигом набычился:

– А что я такого сказал?

– Видишь ли, какое дело, – терпеливо сказал Мах. – Пиратство в Вольных мирах – это серьезное преступление. И звучит оскорбительно. А вот рейдерство – занятие весьма почтенное…

– Не вижу разницы, – буркнул Одноглаз.

– Она весьма тонкая, – туманно произнес Живодер. – Просто не произноси этого слова в приличном обществе. Чтобы нам глотки ненароком не перерезали…

Транспортный корабль за номером 7-707 медленно приближался к огромному булыжнику, парящему в компании себе подобных на дальней орбите вокруг безымянной багровой звезды. Недалеко от поверхности автоматика совершила эффектный маневр в виде кувырка с переворотом – с тем, чтобы гигантские баки оказались направлены к причальным мачтам.

Гибкие вакуумные захваты хищно метнулись в к корпусу, вцепились металл и осторожно потянули к мачтам. Лязг и скрежет разнеслись по судну: причальные мачты приняли его, и теперь нашаривали клапаны баков.

Не успели уснуть двигатели и интеллектуальные системы, как жадно, с протяжным воем и вроде бы даже с причмокиванием, емкости астероида принялись всасывать привезенный воздух.

Снова громыхнуло, заскрежетало по корпусу.

– О! – Кло поднял указательный палец. – Сходни приставили. Собирай манатки, пойдем, проветримся. Здесь бывает довольно весело…

Мах внутренне напрягся. Последняя прогулка по одному из таких веселых местечек закончилась для него пулей в сердце. Хорошо, что там не было никаких сходней, и идти пришлось в «гиперэластике»…

Большая квадратная дверь с тоскливым скрипом ушла в сторону. Впереди был скудно освещенный гофрированный шланг с человеческий рост диаметром. Ощутимо посвистывало, тянуло сквозняком…

– Эй, на помойке! – лениво бросил кто-то. – Живее, воздух травит…

Все пятеро быстро прошли ветхим гофром к массивным дверям шлюза. Их встретил угрюмый усатый здоровяк в изрядно потертой броне. Кло и Дори прошли мимо, оставшихся он задержал властным жестом.

– А эти еще кто? – мрачно спросил он.

– Свои, – сказал Мах и сунул в выставленную вперед руку несколько иридов из запасов Одноглаза.

– Теперь вижу, что свои, – смягчаясь, проворчал охранник и дернул массивный рычаг. Двери плавно стали на место, и сквозняк прекратился.

Внутри оказался довольно обширный зал, грубо, но не без определенной эстетики, выплавленный прямо в породе. Два широких, освещенных туннеля уходили вглубь по центру. Несколько ходов поуже разбегались в разные стороны. Посреди зала мерцали реклама и указатели. Вокруг них крутились небольшие транспортные платформы с пассажирами и грузом.

Одноглаз восхищенно озирался. Пожалуй, для него чудесное путешествие по иным мирам уже вовсю началось. Еще бы: по сравнению с Ямой здесь был настоящий оазис цивилизации.

– А воздух, воздух-то какой! – восклицал Одноглаз.

– Это точно, воздух дрянь, – кивал Кло. – Он же с Ямы – только слегка дезодорированный…

Живодер хихикнул. Одноглаз непонимающе посмотрел на приятеля и вернулся к жадному насыщению впечатлениями. Мах нетерпеливо произнес:

– Ну, где здесь искать ваших… специалистов?

– Пойдем! – сказал Кло. – Был у меня здесь один знакомый…

– Вы это серьезно? – невзрачный человек по прозвищу Консерва, в легкомысленном садовом фартуке и резиновых перчатках, возился в зарослях оранжереи и, будто бы совершенно не интересовался разговором. – Угнать старый бидон? Зачем?

– Нет времени объяснять, – быстро сказал Мах. – Можете посмотреть, что там к чему? Сможет ли он совершить хотя бы один прыжок.

– Посмотреть-то всегда можно, – равнодушно сказал человек. – Только что мне с того?

– И еще: вы можете таким управлять?

Консерва на миг замер, задумался – и снова вернулся к своим занятиям: что-то обрезал, подвязывал, окучивал… Что здесь выращивали, Мах так и не понял. Наверняка – что-то противозаконное.

Он уже решил, что здесь – дохлый номер, когда Консерва невинно поинтересовался:

– А куда вы хотите лететь?

– В Конгло, сказал Мах. – Считайте – в самый глухой сектор.

Консерва недоверчиво покосился на Маха. Сказал:

– Эк, хватил – в Конгло… Ему бы соседнего астероида доползти. Ладно, посмотреть-то я посмотрю…

Кло осторожно подмигнул Маху, словно бы говоря: «Спец, свое дело знает».

– Только вот, в чем загвоздка, – сказал Консерва. – Помойным бизнесом здесь заправляют серьезные люди. Угона они так просто не простят…

– Так мы и не собираемся сюда возвращаться, – усмехнулся Мах.

Консерва странно посмотрел на Маха. Видимо, у него был свой взгляд на эту проблему.

А Одноглаз, как завороженный, пялился единственным глазом на невероятную, ослепительную, фантастически живую зелень.

В бункере прыжкового двигателя царила пронзительная, просто медицинская чистота. Даже не верилось, что на этой ржавой посудидине есть такое место. Консерва подсоединил к системам какой-то хитрый приборчик, и теперь наблюдал за данными, плывущими по гладкой, будто стеклянной, стене.

– Что ж, – чуть скривившись, сказал он. – Пожалуй, если рискнуть здоровьем, один прыжок совершить можно. Вы не боитесь сгинуть во внепространстве?

– Мы не сгинули в огромной куче дерьма – чего нам бояться внепространства? – усмехнулся Живодер.

– Отлично, – взгляд Маха вспыхнул. – Так вы с нами?

– Только один момент, – поднял руку Консерва. На этот раз его ладонь была в стерильной белой перчатке. – Видите эти цифры?

– Вижу, – сказал Мах. – Только не понимаю ничего.

– Это остатки ойла, – пояснил Живодер.

– Точно, – кивнул Консерва. – Его не хватит даже до границы с Конгло…

– А если заправить?

– На астероиде нет ойла. Внутри системы эти корыта летают на дешевой дряни, которой вполне достаточно для перемещения между планетами. Но для прыжка такое топливо не годится…

– Куда мы в состоянии долететь? – чуть помрачнев, спросил Мах.

– Только до Гидры, – внимательно глядя на Маха, сказал Консерва. – Других вариантов нет. Но со Второй Гидры проще улететь. Там есть гавань…

– Не нравится мне это… – проговорил Живодер. – Слышал я про эту Гидру – ничего хорошего.

– Зато я не возьму никакой платы, – сказал Консерва. – Давно хочу убраться отсюда – вы просто редкая удача для меня…

– Тогда летим? – нетерпеливо сказал Мах.

Консерва чуть улыбнулся и покачал головой:

– Только завтра.

– Зачем ждать?!

– Мне нужно закончить кое-какие дела. А сейчас – пройдем на мостик. Я хочу посмотреть, что с управлением…

Мах лежал посреди тесного мостика, укрывшись какими-то ветхими обрывками. Рядом оглушительно храпел Кло, беспокойно вскрикивал во сне Одноглаз.

Всю ночь Мах не мог заснуть. Не оставляли мысли о беде, незаметно, как тень, наползающей на Землю. Кто его знает – может, уже поздно, и он зря торопится?

Нет, об этом даже думать нельзя. Вперед, только вперед…

Атомное сердце неслось впереди событий, не давая расслабиться телу и сознанию. Воображение строило ужасающие картины, и Мах ничего не мог с этим поделать: сжав зубы, снова и снова бессильно наблюдал, как гибнут друзья и просто ни о чем не подозревающие люди…

Под утро стало казаться, что он навсегда застрял на этом крохотном островке, клочке тверди в океане пустоты… Но довольно рано объявился Консерва и тут же принялся деловито обживаться на мостике.

Мах поразился произошедшей с ним перемене: взгляд этого человека стал острым, даже жестким. Теперь он не столько говорил, сколько отдавал команды. И Кло, и Дори с готовностью приняли эти правила. Живодер с Одноглазом были готовы последовать их примеру и вопросительно косились на Маха.

Тот пока просто наблюдал, стоя в сторонке, сложив на груди руки.

– Значит так, – глядя на ожившую панель управления, говорил Консерва. – Сначала отвалим от причальных мачт, автоматика примет управление и проложит курс. Примерно на полпути в следующему астероиду а перехвачу управление. И остается только надеяться, что поблизости не будет рейдеров хозяев…

– Будем надеяться на тебя, Консерва… – проблеял Кло. – Ведь ты теперь босс!

– Точняк – ты наш босс! – поддакнул Дори.

Да Кло прямо в рот смотрит этому новоявленному Вожаку! Видать, знает о нем куда больше, чем счел нужным поделиться с приятелями…

Между тем Консерва мастерски вел корабль. Нити управления дегко легли на его пальцы, и, когда настал момент, транспорт плавно лег в предстартовый разворот.

– Кажись, пронесло, – сказал Консерва и скомандовал:

– Прыжок!

Секундная потеря зрения, тошнота, и совершенно инфернальный страх.

Так ощущается прыжок на старых кораблях. Особенное впечатление он производит на слабые натуры. Не зря Дори с Очкариком стоят на четвереньках и блюют у переборки…

– Так… – удовлетворенно проговорил Консерва. – Порядок! Вышли к Гидре. Я вас поздравляю, счастливчики: нас не порвало на элементарные частицы. А ведь я в это почти не верил!

Он расхохотался совершенно диким образом. После чего бросил нити управления и запел что-то невразумительное и даже исполнил какой-то невообразимый танец.

Мах продолжал наблюдать, сложа руки. Корабль в руках безумца – не самый худший из возможных вариантов.

– Все, теперь осталось передать груз – и можно сматываться! – довольно сообщил Дори.

Мах сдвинул брови, сделал шаг вперед. Спросил мрачно:

– Какой еще груз?

Дори смущенно замялся, Кло одарил того уничтожающим взглядом. Зато Консерва широко улыбнулся и развел руками:

– Ну, как же… Я ведь не брал платы за свои услуги. Просто воспользовался вашими опустевшими емкостями, чтобы помочь своему переезду…

Он мерзко хихикнул и добавил:

– Бегство ссыльного всегда чревато. Желательно иметь средства, чтобы не помереть в пути с голоду… Впрочем, я не буду утомлять вас своей компанией. Видите вон ту зеленую метку? Это мои друзья. Сейчас мы быстро разгрузим ваш замечательный корабль и разойдемся противоположными курсами…

На панели управления из небытия прорисовывался незнакомый корабль. Мелькнул бесшумной тенью – и пропал за границами экрана. Тут же корабль ощутимо тряхнуло.

– Грубая швартовка, – усмехнулся Консерва. – Что поделать – суровые ребята, безо всякого изящества. Так что вы сидите тихо и не рыпайтесь, если хотите уцелеть. Ну, счастливо оставаться!

– А как же мы?! – воскликнул Кло.

– Мы же договаривались! – чуть не плача, запричитал Дори. – Я же сам помогал товар грузить…

– Извините, планы изменились, – бросил Консерва и вышел с мостика. Шумно схлопнулась мембрана.

Все это время Мах стоял с закрытыми глазами, стараясь не давать волю эмоциям. Главное оставить в голове хоть чуток холодного рассудка.

Драться с полным кораблем вооруженных до зубов негодяев – самоубийство. Это не кучку полуголых дикарей раскидать. Вряд ли Живодер сможет так удачно починить его еще разок.

И только когда корабль снова вздрогнул, а зеленая метка на панели управления стала удаляться, Мах медленно произнес.

– Ну, вот и славно…

Зато Одноглаз с неожиданной прытью набросился на Дори:

– Ах ты, продажная шкура! Предатель! И ты, ты тоже предатель!

Теперь он вцепился в Кло, тряся его за воротник изо всех своих невеликих сил. Мах подошел и легко, за шиворот, оттащил разъяренного приятеля.

– Прекратить истерику, – спокойно сказал он. – Давайте лучше подумаем, что нам теперь делать…