Бог одержимых (сборник)

Григорий хладнокровно смотал трос, свободным концом стянул бухту, чтоб не распускалась, спустился и связал Капитану руки. Бухту повесил ему на шею. Не самому же нести? Потом исследовал карманы пленника. Ничего интересного, если, конечно, не считать его, Григория, документы: водительское удостоверение и техпаспорт на автобус. «А паспорт ему мой, значит, без надобности? – подумал Григорий. – Или где-то в сейфе оставил?»

Оружия не было. Только нож. Зато из дорогих, из настоящих. В ножнах из нейлоновой ткани и пластмассы, с металлическим карабином-застёжкой. Григорий обнажил нож, присмотрелся: тяжёлая сверкающая сталь, сантиметров двадцать длиной, широкий, сквозное отверстие на лезвии, на тыльной стороне – пилка. Приметный ножик. На лезвии неподалеку от гарды надпись: «М9 MARTO». Удобная, по ладони, пластиковая рукоятка… «Ну что ж, „Марто“ так „Марто“…» Григорий вернул нож в нейлоновые ножны, пристегнул их к поясу и полез наверх за своим тросом. Когда он вернулся, Капитан уже был на ногах, с изумлением рассматривая связанные руки.

– Ну как, очухался? – дружелюбно обратился к нему Григорий.

– Ты что это задумал? – зло спросил Капитан.

– Нет, Грыць, – Григорий покачал головой. – Чем раньше ты примешь новый порядок, тем больше шансов тебе вместе со мной отсюда выбраться.

– Допустим, – неохотно согласился пленник. Потом, пожевав губами, спросил: – Зачем связал?

– Это я так нашу команду от ошибок страхую, – доверительно сообщил Григорий. – Видишь ли, когда люди не совсем точно понимают, что вокруг них делается, они склонны совершать опрометчивые поступки. От которых потом сами же и страдают…

– Я вижу, чувствуешь ты себя лучше, – насмешливо перебил его Капитан. – А кто из нас пострадает – лес покажет… Ты – чужак, а я живу здесь.

Григорий тяжело вздохнул.

– Грыць, – как можно более душевно обратился он к пленнику. – За заботу, конечно, спасибо. Но у нас всего два варианта. Первый, я оставлю тебя здесь со связанными руками и уйду…

Его речь была прервана низким гулом. Из-за соседнего дерева вылетели три тёмных предмета размером с кулак, стремительно пронеслись в метре над травой и скрылись за деревьями. Послышался треск сучьев, и гул стих.

– Ты что-то говорил о втором варианте… – напомнил Капитан.

– Что это было?

– Мухи, – сухо пояснил Капитан.

– Мухи? Ну да, конечно… второй вариант, это когда ты очень постараешься доказать мне свою полезность.

– И что тогда будет?

– Тогда я возьму тебя с собой, – пообещал Григорий.

– Куда?

– В деревню, к корчме. Скажешь своим, чтоб откопали автобус. Теперь ты – мой должник и заложник. Как откопают, прокатимся вместе с десяток километров, и я тебя отпущу.

– Мой план лучше, – возразил Капитан. – В Киеве за твою кровь и вправду денег дадут. А в Россию тебя отсюда не выпустят. Мы, знаешь ли, своими секретами не делимся. Как и ваши службы, кстати…

– Да плевать мне на «службы». Наши, ваши… Мне не нравится, когда меня выпихивают на сутки в лес без оружия, воды и пищи. Маяк ты крепишь мне к поясу, а не как обычно: на запястье. Мои документы у тебя почему-то в кармане, а не в автобусе на глубине пяти метров под землей. Были ещё проколы. Продолжать? Хочешь, скажу, что я думаю?

Капитан промолчал, буравя взглядом Григорию переносицу.

– А думаю я, что в этом раскладе мёртвый, зараженный флорой труп Григория Скадовского предпочтительней живого свидетеля экспериментов на людях. Да ещё россиянина. А? Что скажешь?

– Чушь! – облизнув губы, заявил Капитан. – Кто ты такой?

– Обиженный, – насмешливо ответил Григорий. – Не удивлюсь, если медведок ты сам и навёл. Так не пойдёт…

– А как?

– А я тебе уже сказал: возвращаемся в деревню и ждём, пока твои люди мне автобус не откопают.

– Дурак ты, Григорий, – с искренней горечью сказал Грыць. – Нет в деревне моих людей…

– Ну что ж, пойду и проверю. Ты уже решил, идёшь со мной или тут останешься?

– С тобой, – хмуро согласился Капитан.

– Тогда веди.

– В каком смысле? – не понял Грыць.

– В какую сторону идти? – пояснил вопрос Григорий.

Он с интересом наблюдал, как вытянулось и слегка побледнело лицо у его пленника.

– Вот чёрт! – выругался Капитан. – Ты что, компас потерял?

– Успокойся, – остановил его Григорий. – Не потерял. Ну хоть про то, что деревня отсюда на юго-востоке, не врал?

Капитан отрицательно качнул головой.

– Тогда нам туда, – Григорий указал направление рукой. – Пошли.

Он повесил на шею Капитану вторую бухту каната, отпустил его вперёд себя шагов на десять и двинулся следом.

* * *

Идти было легко. Подлесок был редким, трава низкая, почва плотная. Их окружали гладкоствольные великаны, чем-то похожие на платаны. Только среди листьев изредка проглядывали плоды величиной с футбольный мяч.

Григорий часто беспокойно оборачивался. «Отпор хищникам дать мы, конечно, не сможем, – думал он. – Но и залезть на дерево – тоже не получится. По этому стволу мне и со свободными руками взобраться непросто. А о Капитане вообще говорить нечего…»

Примерно через час местность существенно изменилась. Стволы деревьев заметно уменьшились в обхвате, ветки стали пониже. Григорий перевёл дух – на такое дерево подняться было легко. Появился густой подлесок: высокие кусты и низкорослые, покрученные деревца плотно заполняли нижний горизонт леса. И вновь Григорий почувствовал беспокойство: теперь хищник мог притаиться за любым деревом, под ближайшим кустом. И пока не нападёт, он так и будет оставаться невидимкой, надёжно укрывшись под плотной густой растительностью.

Ещё час спустя Капитан резко сбавил ход, а потом и вовсе остановился перед небольшим кустом. Несмотря на пышные заросли, куст был невысоким, по пояс взрослому человеку.

– Что такое? – спросил Григорий, недовольный остановкой.

– Сарда, – пояснил Капитан. – Ты вчера ел в корчме. Кроме общей гастроэнтерологии восстанавливает силы, утоляет голод и жажду. Нужно отрыть корневище. Есть можно сырым.

Григорий настороженно покосился на сарду. Куст как куст. Кто бы мог подумать, что такое сокровище.

– Идти далеко, до ночи не дойдём, а здесь ни ручьёв, ни речки, – настаивал Капитан.

– Ну так пойди и отрой…

– Охотно, – согласился Капитан и протянул руки: – Развязывай.

– Ладно, – сказал Григорий. – Стой здесь.

Он обошёл пленника и грубо ошибся: повернулся к нему спиной. Капитан изо всех сил плечом толкнул его в сторону сарды. Григорий потерял равновесие и полетел в куст. Но разозлиться на вероломство Капитана не успел. Ветки дрогнули, по ним пробежала рябь. Весь куст сделался каким-то плоским, распластав по земле побеги-щупальца, и, когда Григорий оказался в центре, ветки стремительно рванулись к добыче.

Григорий сделал то, что было единственно возможным в этой ситуации. Он упал на колени в центре сарды, сгорбился, спрятав лицо у самой земли, и ножом принялся отсекать щупальца от основного стержня-корня. Через мгновение «побеги» сомкнулись у него на спине, и он почувствовал всю силу животного.

Стало и вовсе тяжко: спина выдерживала пресс весом в полтора-два центнера. Кроме того, судя по ощущениям, щупальца елозили взад-вперёд, будто пилы, и, как долго продержится куртка, было неизвестно.

Но извивающихся отростков с каждой секундой становилось всё меньше, вскоре нагрузка на спину заметно уменьшилась. Потом исчезла вовсе.

Григорий, не спеша, взрыхлил мягкую, податливую землю вокруг ротового отверстия животного. Запустил пятерню как можно глубже в щель между гладким, скользким телом и грунтом, ухватился покрепче и вытянул тварь из норы.

Отбросив сарду подальше в траву, он отряхнулся от шевелящихся щупальцев, вернул нож на пояс и стянул с себя куртку. Вернее, попытался это сделать. Куртка по мере приложения усилий разваливалась на куски. В руках оставались клочья синтетической кожи большего или меньшего размера. Снять эти лохмотья теперь можно было только по частям.

Пришлось снимать и тельник. Это получилось в два приема. Свитер напоминал смирительную рубашку с хордовым разрезом по спине и несколькими полосами в поперечном направлении.

– Отличная работа, Григ, – подал голос Капитан. – Лучше никто бы не справился. Мы именно так её и ловим.

Григорий искоса взглянул на Капитана.

– Руки, – велел он.

Грыць с улыбкой вытянул связанные руки. Григорий сбросил с пленника бухты тросов и одним движением освободил узел.

– Раздевайся.

– Что?

– Раздевайся, – спокойно повторил Григорий. – Мне нужен плащ и рубашка. Сниму я их с тебя живого или мертвого. И знаешь, мне почему-то кажется, что снятая с мертвеца одежда «сидит» лучше. Будем проверять?

Он и вправду хотел, чтоб Грыць на него напал. Но Капитан решил не рисковать, и через пять минут Григорий вновь был одет.

Всё пришлось впору, ну, может, полы плаща путались под ногами, да рукава оказались длинными. Но это были мелочи, не стоившие внимания.

Григорий вновь связал Капитану руки, вернул ему на шею мотки троса и подошёл к телу сарды. Присмотрелся: полуметровый цилиндр с ногу толщиной, широкая лейка-воронка на одном конце и множество тоненьких, тесно прижатых друг к дружке пальчиков-отростков на другом.

«Как сардины в консервной банке», – подумал Григорий.

Он завернул добычу в остатки своего свитера, вернулся к Капитану и сунул ему свёрток с сардой.

– Будешь нести, – с усмешкой пояснил Григорий. – И лучше бы эта штука оказалась съедобной, тогда я с тобой поделюсь.

– А если нет?

– Тогда тебе придется сожрать её одному. Целиком. Пошёл вперёд. Если ещё что-то полезное заметишь, говори. Подберём.

Грыць уже сделал несколько шагов, когда Григорий почувствовал неладное. Накатила слабость, закружилась голова.

– Стой!

Капитан послушно остановился. Не поддаваясь панике, Григорий подвёл его к ближайшему дереву. Больше всего он опасался, что Грыць поймёт, насколько глубоко зашло действие яда, и попытается вырваться. Но было похоже, что пленник пока ни о чём не догадывался.

Слабеющими руками Григорий привязал его к стволу, опустился на четвереньки и пополз к свободному от травы пятну на месте уничтоженной сарды.

– Эй, что с тобой?

Вопрос Капитана повис в воздухе. У Григория уже не было сил ответить. В щупальцах сарды был яд. Куртка спасла. И нательное белье. Но какая-то капля всё-таки попала на кожу. И теперь только случаю решать, чем вся эта история закончится…

* * *

Он пришел в себя от нежных прикосновений к лицу. Что-то влажное и жесткое несколько раз проехалось по уху, зацепило щёку, потом коснулось руки.

Григорий приоткрыл глаза и ничего не увидел. Мир не имел чётких форм и очертаний. Границы между предметами были неопределенны и размыты. Что-то большое и тёмное маячило прямо перед ним. Григорий с минуту пытался понять, что же он видит, потом сдался, закрыл глаза. Тошнило. Болела голова. Кроме того, было холодно. «Почему так холодно? – спросил себя Григорий. – Я же раздел этого негодяя».

Он пошевелил пальцами рук. Вроде получалось. Кто-то задышал смрадом ему в лицо и заскулил. Влажные прикосновения возобновились.

Григорий поднял руку и попробовал вытянуть её вперед. Не тут-то было: рука уперлась во что-то мягкое и мохнатое. Поскуливание перешло в угрожающее рычание.

Григорий вновь открыл глаза: на этот раз удачней – мир обрёл формы и цвета. Удачней?! Прямо перед лицом он увидел огромную зубастую пасть…

Рука сама сорвала с пояса нож и полоснула сталью по груди зверя. Тот отпрыгнул и припал на передние лапы, готовясь к прыжку. Но тут, по-видимому, до твари дошло, что она сама была только что атакована. Зверь уселся на задние лапы, задрал кверху морду и завыл. По его груди быстро расползалось ржавое пятно, первые капли крови скатились по длинному ворсу меха и тоненьким ручейком упали в траву. Вой неожиданно превратился в хрип, и зверь завалился на бок.

Григорий приподнялся на ноги. Немного кружилась голова, но в целом он чувствовал себя сносно. Секунду спустя он понял, почему было холодно: нательное белье было мокрым. Он сильно вспотел.

Только теперь он расслышал стоны и ворчание. Григорий тут же осмотрелся. Раненая тварь, деловито перебирая лапами, ползла куда-то к краю поляны.

Стонал Капитан. И было от чего: родственник зверя, который только что был ранен, сидел под деревом и хладнокровно грыз Капитану ногу чуть ниже колена.

– А ну пошла прочь, скотина! – закричал Григорий, крепче сжимая нож.

Строение челюстей не оставляло сомнений в том, что он имело дело с хищником, а напряженная поза и выпирающие ребра делали намерения твари очевидными. Если животное и было заинтересовано его словами, то виду не подало. Ясное дело – обед важнее переговоров.

– Понятно, – сказал Григорий и подошёл поближе.

Как ни странно, силы быстро восстанавливались. Возможно, даже чересчур. Наверное, яд содержал какой-то мощный стимулятор, потому что с каждой секундой ощущения становились всё ярче, острее. Он ничуть не боялся хищника, который, наконец, оставив ногу Капитана, нехотя поднялся и двинулся навстречу. По строению зверь походил на рослую, по пояс человеку, собаку. Что-то вроде ротвейлера: высокий лоб и большие умные глаза.

– Я сожру тебя… – пообещал Григорий.

Атака началась стремительно и необратимо. Без угроз и ложных выпадов тварь взлетела в прыжке с твёрдым намерением подмять под себя жертву.

Вот только жертва себя таковой не считала: за мгновение до столкновения Григорий рухнул на колени, пропуская над собой хищника. Последовал мощный удар ножа снизу под челюсть. Тварь перелетела через его голову, унося нож за собой.

Григорий, не вставая с колен, откатился в сторону, вскочил на ноги и оглянулся. Но предосторожность оказалась лишней. По всему было видно, что схватка закончилась: тварь с ножом под челюстью лежала без движения, а тот, первый, с распоротой грудью, успел уползти с поляны.

Григорий подбежал к Капитану, отвязал от дерева и уложил на землю. Развязал ему руки и наложил жгут на искалеченную ногу. На самом деле крови было немного: или Капитан слишком много её потерял вместе с изрядным куском ноги, или слюна хищника содержала сильный тромбообразующий фермент.

«Выглядит отвратительно, – решил Григорий, разглядывая рану. – Пока он не пришёл в себя, имеет смысл хотя бы выровнять рану. Обрезать лоскуты кожи и мяса. Но для этого нужно вернуть нож…»

Он снял плащ и заботливо укрыл Капитана. Потом вернулся к своему поверженному противнику. Хищник лежал на спине, расставив лапы в стороны. Под нижней челюстью выглядывала ручка ножа. Ухватившись покрепче, Григорий попытался рывком освободить оружие.

Не тут-то было! Рукоять была скользкой от крови, а само лезвие, по-видимому, прочно вошло в черепную кость и накрепко застряло в ней.

Григорий огляделся и прислушался.

День клонился к вечеру. Шумела листва в кронах деревьев, попискивали невидимые глазу насекомые, где-то неподалеку гулко хлопали огромные крылья.

Осторожно, чтобы не порезаться, Григорий сорвал пучок травы, тщательно протёр рукоять ножа, взялся за него обеими руками, просунув средний и указательный пальцы левой руки под гарду. Ногой уперся в голову зверя и потянул нож на себя. Получилось.

Он вытер лезвие о траву, с облегчением выпрямился и вновь огляделся: твари с распоротой грудью нигде не было видно. Присмотревшись, Григорий заметил тёмный след, тянущийся по траве куда-то к краю поляны. Целеустремленности, с которой уползал раненый зверь, можно было только позавидовать.

Григорий подошёл к Капитану и ещё раз осмотрел изжёванные края раны на месте икроножной мышцы. Следовало на что-то решаться. Продезинфицировать нож не было возможности. А в том, что на лезвии находится вся местная микрофлора, он не сомневался.

Неожиданно Капитан пришёл в себя.

– Как ты? – тихо, почти шёпотом спросил он.

– Лучше, чем было, – не задумываясь, ответил Григорий.

– Ты взял её в руки, – прошептал Капитан. – На теле тоже яд. Я не подумал…

– Ясное дело – не подумал, – жизнерадостно рассмеялся Григорий. – Если б подумал, мы бы уже, наверное, ещё километров десять отмахали…

– А ты меня без ноги оставил, – пожаловался Капитан. – Где лобаки?

– Лобаки? Зарезал я твоих лобаков.

– Зарезал? – задумчиво переспросил Грыць. – Это хорошо.

Он со стоном приподнялся на локтях и осмотрел поляну.

– Вижу только одного.

– Второй уполз куда-то, – пояснил Григорий.

– Траву ищет, – сказал Капитан, укладываясь обратно. – Если пойдёшь по следу, обязательно найдёшь. Широкие листья, а цветочки – маленькие шарики. Как мимозы. Только чёрные. Не вздумай есть. Башку моментально сносит…

– Это и есть живосил?

– Так ты за ним… к нам? – спросил Капитан. Его бил озноб. На белом лице читалась скорбь. – Я так и знал, что ты… к нам… нарочно. За нашей ботаникой…

– Я – водитель, – твёрдо сказал Григорий. – Ты мне только помоги отсюда выбраться…

– Не могу я тебе помочь, – шептал Капитан. – Устав. Присяга. Измена Родине. Граница у нас, понимаешь? И кругом враги…

– Водитель я, – устало повторил Григорий. – А не враг.

Но Капитан его уже не слушал:

– Молодые побеги… совсем свежие… пережевать и на рану. И мне… внутрь… только я сам разжую…

Григорий поправил на Капитане плащ и вернулся к следу раненого животного. Мятая трава уже начала приподниматься, но темнеющие пятна крови были хорошо заметны. След перечёркивал поляну и исчезал в густом кустарнике на её противоположной стороне. Григорий ещё раз оглянулся на неподвижного Капитана и двинулся по следу.

На его удивление, идти пришлось долго. Тварь никак не хотела умирать и прилагала невероятные усилия, чтобы двигаться быстро. Животное уверенно ползло по прямой, лишь однажды круто обогнув уже знакомый Григорию куст сарды.

Он присмотрелся. Вот так, вблизи, было очевидно, что сарда – никакой не куст и вообще не растение. Больше всего она походила на большое насекомое, которое в силу своих размеров самостоятельно передвигаться не могло. Вероятно, в голодные времена оно впитывало соки из грунта. Ну а если «везло» и что-нибудь живое оказывалась в зоне досягаемости, то «растение» вспоминало свой прежний способ добычи пищи: обездвижить ядом колючек, впрыснуть пищеварительный сок, и какое-то время спустя – обед готов. Григорий вспомнил, как вчера он ел брюшко паука, и скривился.

И вдруг след кончился. Не веря своим глазам, Григорий присел на корточки. Примятая трава, выдернутые из грунта корни цветов… Он провёл рукой по тёмной траве – рука осталась чистой, кровь уже высохла.

«Сколько же прошло времени после схватки с лобаками? – подумал Григорий и автоматически взглянул на часы – было начало шестого. – Не более получаса…»

По всему выходило, что за это время кровь у лобаки вся вытекла, и она налегке куда-то умчалась… или кто-то дождался её тут и унёс с собой.

Чепуха какая-то. Куда она могла деться?

Григорий присмотрелся к маленьким чёрным шарикам цветов и корням, белесыми шнурками проглядывающими из-под рыхлых, вывороченных комьев земли. Живосил? Он бережно освободил одну из кисточек, густо облепленных чёрными цветами, осторожно собрал шарики на ладонь и забросил себе в рот. Ничего особенного. Вкус плесени, на зубах скрипнул песок… Что-то вроде шелковицы, только сладости – ноль… и вдруг всё вспыхнуло. Мир разорвался красками. Волосы встали дыбом от нахлынувших чувств.

Григорий выпрямился. Земля чуть прогнулась под ногами. Казалось, достаточно вытянуть руки, раздвинуть деревья, и всё небо, от края до края, окажется в ладонях. Легко и навсегда доверив свою судьбу человеку.

– Э-ге-гей! – закричал Григорий, не в силах удерживать мощь.

«Эйфория от наркотика, – подумал он. – Следует быть начеку. Это может плохо кончиться». Он засмеялся. «Плохо кончиться?» А куда уже хуже?! Машины нет, денег – тоже! Он вспомнил, что документы оставил в изодранной куртке, когда отбирал плащ у Капитана. «Не забыть бы забрать…»

Ещё он подумал, что Капитан лежит без сознания, что жизнь тихо вытекает из его израненного тела.

Быстро собрав охапку молодых побегов, Григорий побежал обратно. Он никак не мог совладать с новыми ощущениями. Хотелось бежать всё быстрее и быстрее. Когда на его пути встала сарда, он даже не подумал сворачивать. Разгон, толчок… по ветвям паука-растения пробегает дрожь, но даже его реакция не поспевает за новыми возможностями человека.

Еще несколько секунд – и он на поляне.

Вот и Капитан. Лежит. Дышит?

Григорий падает ему на грудь, слушает редкие удары сердца. Пульс замедлен, дыхание затруднено, температура понижена… Посттравматический шок и большая потеря крови.

– Сейчас ты у нас танцевать будешь, – обещает Григорий «пациенту».

Ему трудно оставаться на месте. Энергия судорогами пробегает по телу, скручивает мышцы. Дёргаются не только руки, ноги, лицо – на какое-то время каждая фибрилла опорно-двигательной системы получила свою, независимую от его воли жизнь. Наверное, со стороны выглядело отвратительно.

Он попытался засунуть веточки живосила Капитану в рот. Получилось. Но тот не реагировал.

Тогда Григорий пережевал веточки сам, а из получившейся массы выдавил ядовито-алые капли, которыми обильно смочил губы Капитану. На этот раз «эффект» не заставил себя ждать: минуты не прошло, как раненый громко застонал. Григорий продолжил свою терапию: наскоро пережевывал в кашицу побеги живосила и просто прикладывал пасту к изуродованной ноге. Когда вся рана была покрыта расползающейся массой, он разорвал в лоскуты остатки своего свитера и тщательно перевязал ногу Капитану.

Через несколько минут тело Капитана выгнулось дугой, он закричал. Потом ещё и ещё раз. Крики становились всё громче, хотя казалось, что громче уже кричать невозможно…

Тогда Григорий метнулся к почти высохшим веткам-щупальцам сарды, которые он – подумать только! – шесть часов назад стряхивал со своей спины. Шесть часов назад он ещё был цивилизованным человеком…

Выбрав самую зелёную ветку, он вернулся к воющему от боли Капитану и осторожно приложил одну из иголок к его запястью. Капитан почти сразу обмяк, крики перешли в тяжёлые стоны, потом прекратились и они. Григорий подождал ещё несколько минут, пока не убедился, что Капитан и в самом деле уснул. Только тогда он разобрал лохмотья изодранной куртки, нашёл документы и переложил их в задний карман брюк. Затем легко забросил Капитана себе на плечи, определил направление по компасу и побежал к деревне.

* * *

В корчме за истекшие сутки ничего не изменилось. Тот же сиреневый полумрак; сизый с жёлтыми разводами дым под потолком. Те же лица. И даже Пост был на месте, настойчиво толкуя о своём, о важном, глухой, равнодушной пустоте перед собой.

– Чего изволите? – подлетела Настя.

– Лопату можно? – попросил Григорий. – Лучше штыковую. На длинном черенке.

– Лопату? – с недоумением протянула девушка. – Не знаю. Лопат мы не подаём.

Григорий заметил, как постепенно установилась тишина. Пост тоже умолк.

– Мне нужна лопата, мужики, – сделав шаг к залу, громко сказал Григорий.

– Эй, парень, – крикнул кто-то из-за столов. – На тебе, похоже, батник Грыця.

– Хочешь взять себе? – насмешливо переспросил Григорий и поспешил вернуться к теме: – Помощи не нужно, сам справлюсь. Но руками копать – дело последнее. Одолжите лопату. Утром отдам.

– Это за ночь ты машину откопать думаешь?

– Ставлю свой автобус против вашей лопаты, – твёрдо ответил Григорий.

– Ого!

– Ну и хохмач!

– Так, мужики, вы как хотите, а я за лопатой побежал…

– Да, раз такое дело, я свою тоже принесу…

Были ещё комментарии, были насмешки, кто-то даже похлопал по плечу: «Молодец, знай наших!» Злобы не было. Не было ни настороженности, ни неприязни.

Что изменилось, Григорий не знал. Только он больше не был чужим. И чужаком для этих людей не был. Та же самая официантка, что вчера пренебрежительно метала перед ним на стол посуду, поднесла огромную кружку чёрного, дымящегося кофе и бутерброды.

– Спасибо, – благодарно пробормотал Григорий.

Не присаживаясь, он съел бутерброды, выпил кофе и огляделся: народу в корчме заметно убавилось.

– Вот, – как-то несмело сказала Настя. – Лопату вам принесли.

За его спиной, у входа, стояла огромная лопата: полуметровой длины штык, черенок – с руку толщиной и выше его роста.

– Да, – с удовлетворением сказал Григорий. – Вот эта в самый раз.

Легко подхватив шанцевого монстра, он вышел в ночь.

Но ночи за порогом не было: по периметру будущих раскопок кто-то разместил яркие фонари, здесь расставляли тачки, там вбивали колышки, размечая будущий пандус…

– А ну, расступитесь, мужики, – зычно окликнул суетившуюся публику Григорий. – «Ща» я вам тут накопаю! «Ща» вы посмотрите, как мы у себя в России копать умеем… только осторожней с тачками, чтоб, не дай боже, под руку кто не попал…

Он подошёл к темнеющему прямоугольнику, свободному от травы, и покачал головой: отверстия в грунте не было. По всему выходило, что Грыць сперва залез в автобус, чтобы забрать документы, а потом… получалось, что рой медведок – всё-таки его рук дело? Как бы там ни было, Капитан сейчас отсыпается у добрых людей, открывших ночью дверь незнакомцу с раненым товарищем на плечах.

А ему, Григорию, копать и копать!

Он примерился и сильным, уверенным движением вогнал лопату в грунт. «Не спешить! – приказал он себе. – Теперь главное – не сломать черенок…»

* * *

Подъезжая к блокпосту, Григорий сбавил скорость до рекомендуемых сорока и почему-то совсем не удивился, увидев зелёный БТР поперёк дороги, группу солдат и милицейскую машину с включённой мигалкой.

Один из милиционеров вышел к дороге и жезлом небрежно ткнул в сторону приближавшегося Григория, потом уверенно показал на обочину.

«Как будто и так непонятно, – вздохнул Григорий. – Или он думает, что я своим сараем БТР перееду?»

Выезжать на обочину Григорий не стал, остановил машину посреди дороги, но двигатель не заглушил, только открыл окно со своей стороны.

Инспектор приблизился, вытянулся на носки и заглянул в салон.

– А что такой пустой?

– Не успевают грузить, – с привычным сожалением ответил Григорий. – Движение – всё, конечная цель – ничто.

Он уже заглянул в бардачок – в портмоне только паспорт и деньги, порылся в нише над магнитолой, ощупал кармашек козырька – документов не было.

– Водительское удостоверение и техпаспорт, пожалуйста, – будто почувствовав его растущее смятение, потребовал инспектор.

Григорий увидел, как неспешно начали подтягиваться бойцы с автоматами, окружая автобус.

– И пропуск в карантинную зону не забудь, – уже совсем другим тоном сказал инспектор, отступая на шаг от машины. – С отметкой о въезде…

Григорий в панике ещё раз прошёлся по кругу: портмоне, ниша, козырек. Пусто.

– Отставить, старшина, – ба! Знакомый голос! – Это ко мне с передачей. Отбой, мужики. Назад, на лавочки, сухую колбасу спиртом протирать.

Капитан! Знакомый плащ, долговязая фигура…

– Ну, здравствуй, Григорий.

– Здравия желаю, товарищ капитан.

– Смотри, как машину отмыл! Ни за что не скажешь, что только утром откопал, – Капитан подошёл вплотную и знакомо постучал по двери ногтем указательного пальца.

– Мужики помогли.

– Что там у тебя? – спросил Капитан, кивнув в сторону открытого бардачка.

Григорий спокойно продемонстрировал прозрачный кулёк с россыпью таблеток: ранитидин, но-шпа, флакон алмагеля…

– Давай-ка этот мусор сюда, – приказал Капитан.

Григорий передал ему кулёк.

– Здоровья теперь у тебя не на одну – на три жизни хватит, – сказал Капитан. – Помнится, ты ещё штык у меня одалживал…

Григорий вернул Капитану нож в пластиковых ножнах и сказал:

– Ещё рубашка…

– Себе оставь, – отмахнулся Капитан. – Не ехать же тебе голым. А вот ещё подарок, – он сунул Григорию конверт. – Мой личный вклад в фармакологию соседей. Рискнёшь или нет, решать, конечно, тебе. Но всё-таки подумай, дело не только в деньгах. В ближайшую неделю твоя кровь может спасти уйму народа.

– Отпускаешь, Капитан?

– Отпускаю, – просто ответил Грыць.

– А что так? – не удержался Григорий. – Как же устав? Присяга?

– Э! – махнул он рукой. – Совесть важнее присяги. Ты, главное, поскорее забудь, как я выгляжу…

– Спасибо, – тепло поблагодарил Григорий.

– На здоровье, – насмешливо ответил Грыць.

Он отошёл от автобуса, обернулся к БТРу и махнул рукой:

– Освободить проход. Кто только вас, чертей, парковаться учит!

БТР, плюнув струей сизого дыма, завёлся и отъехал.

Григорий тронул машину и, едва сдерживаясь, чтоб не надавить со всей дури на акселератор, медленно, даже вальяжно проехал мимо блокпоста.

В правое зеркало он успел увидеть, как Капитан небрежно бросил кулек с лекарствами в урну для мусора, потом БТР вернулся на место, привычно разрезав ленту дороги на два лоскута: куда можно, а куда нельзя.

Григорий разогнался до сотни и только тогда открыл конверт. Чья-то визитка – телефон, адрес, имя, отчество и справка о пребывании в карантинной зоне. Дата выбытия – сегодняшнее число, витиеватая подпись, штамп Чернобыльского спецгарнизона…

– Ладно! – сказал он вслух. – До Москвы десять часов лёту, не считая таможни. Есть время подумать…

И тут он рассмеялся: документы! Как он мог забыть! Он же сам положил их в задний карман брюк!

Григорий переключился на нейтралку, упёрся ногами в пол, приподнялся и ощупал задний карман.

Ну конечно! Вот они – родные!

Он бережно переложил документы в кармашек козырька и погладил его рукой. Ну вот. Теперь можно ехать! И жить… долго.

Запах удачи

Сигнал общего сбора я услышал в колодце охладителя третьего реактора.

Услышал и удивился. Общий сбор – это «тревога». А для тревожных сигналов наше дельце слишком тщательно продумано. Как и любое другое. В команде я уже не первый год. Знаю, о чём говорю. «Смерть ошибкам»! – известный девиз капитана. Наверное, поэтому мы зовём его Смошем. Впрочем, в судовой роли написано то же самое – Капитан Смошенко. Любить не обязывает, но за неуважение может убить.