Развод по-бандитски

– А может, Сыроед здесь не при делах?

– Там пока все мутно. Шрам разбирается, может, что прояснится…

– Гонит Шрам, мозги всем пудрит… Чем этот Пластун у него занимался? Ну и Рубильник…

– Так это, налоговая служба, деньги собирали. На этих деньгах и погорели. Урла их на шестьдесят тонн поимела… Я сначала подумал, что это Шрам их наказал. Но так не наказывают. Надо братву собрать, показательный процесс устроить.

– Показательный процесс у тебя в пионерлагере был. И я знаю пацанов, которым ты все это показывал…

– Зачем ты так? – надулся Шкляр.

– А затем, что мозги мне выносить не надо… Точно ваших людей в промзоне завалили?

– Да. Пластуна и Рубильника.

– Вот с этого мы и начали. А про Сыроеда ты своей телке расскажи… Слушай, а сколько яиц у твоей телки?

– Да хватит тебе! Нормальная у меня телка. И на мужиков меня не тянет!

– А меня тянет. На Шрама твоего тянет – сил нет. Где он сейчас?

– В «Ночной фее» отжигает…

Шкляр глянул на часы. Половина второго ночи. Не самое позднее время для ночного клуба.

– И долго будет зажигать?

– Это как пойдет… Телка у него там в «Ночной фее», он от нее тащится…

– Стриптитутка?

– Нет, она поет. Нехило, кстати.

– А «Ночную фею» Шрам держит, – не спросил, а вслух подумал Вайс.

«Ночную фею» открыл Джек, на общаковые деньги, а потом этот клуб отошел к Шраму. И он там полновластный хозяин.

– Он.

– И ты там бываешь.

– Само собой.

– И певичку эту знаешь.

– Да.

– Может, и домой ее отвозил?

– Да нет, не отвозил. Но адрес знаю… Только не скажу.

– Почему?

– Потому что улица Пионерская.

– А что здесь такого? – с наигранным удивлением спросил Вайс.

– Вот и я говорю, что ничего… Дом восемнадцать, квартира… Квартиру не знаю… Но на первом этаже. Там всего четыре квартиры. Или первая квартира или вторая, хоть убей, не знаю.

– Убью. Если Шрама предупредишь.

– Я что, на идиота похож?

– На пешехода ты похож. Давай выходи, пешком дотопаешь…

– Эй, ты чего?

– Возвращаться – плохая примета. А мне сейчас только хорошие приметы нужны.

Вайс высадил Шкляра и через четверть часа был уже на Пионерской. Ночь – дороги свободные, хочешь, жми на всю катушку. Правда, «девятка» под ним сегодня обычная: фирменная машина сейчас в ремонте, кузов от пулевых пробоин избавляют. Верней, все уже сделано – только краска подсохнет, и можно забирать.

Дом под номером восемнадцать находился на перекрестке двух улиц; палисадник со стороны балконов, густые кусты там. И, разумеется, никакой охраны. В первой квартире окна светятся, музыка через открытую форточку слышна. Самый любимый народный праздник сегодня. Пятница называется. Потому и гуляют массы.

А во второй квартире тишина, и света нет. Балкон, правда, остеклен, но у Вайса в машине есть все, чтобы его вскрыть. И циркулярный стеклорез, и вакуумная присоска, и нитяные перчатки под рукой. Даже куртка техническая имелась и сменная обувь большого размера, но это уже для мокрого дела. А на первом этапе нужно всего лишь пробраться в квартиру. Все просто, главное – до окна дотянуться. А там вырезаешь круг, вытаскиваешь его присоской и вытягиваешь шпингалет из гнезда.

Все просто. Только окно не открывается. Потому что есть еще и второй шпингалет. Но Вайс не торопится, и ему никто не мешает. Пришлось поднатужиться, чтобы добраться до верхней части окна, но и здесь без проблем. Шпингалет сдается, окно открывается, и Вайс бесшумной тенью исчезает в темноте балкона.

А в квартиру попасть еще проще. Достаточно проделать в стекле одну брешь, чтобы открыть балконную дверь.

Свет Вайс включать не стал. В одной руке у него фонарик, в другой – пистолет с глушителем. Ни дать ни взять, киллер. Только это не так. Может, он и убийца, но не наемный. Он работает сам на себя. И мстит за самого себя.

Можно было бы послать людей по душу Шрама, но Вайс доверяет себе гораздо больше, чем другим. И если вдруг что, никто его не выдаст. Если вдруг что, он сам ответит за себя…

Тихо в квартире. И ни единой живой души. В спальне плакат во все стену, на нем красавица блондинка в платье с глубоким декольте, какие-то два усача с ней. Эльвира Костер и группа «Нью-Йорк». Почему Нью-Йорк, непонятно. Может, у этой безвестной Эльвиры мечта такая – спеть перед русскими эмигрантами на Брайтон-Бич. Но пока что она поет перед Шрамом.

В спальне беспорядок и кровать разобрана. Но это понятно, богема себя суетными делами не изнуряет. А мебель добротная, и белье на кровати шелковое. Похоже, без богатого спонсора здесь не обошлось. И, возможно, не обойдется без него и сегодня. Вайс будет очень расстроен, если Эльвира заявится домой одна, без Шрама. Или с другим кавалером. Впрочем, у него есть маска, и певичка, в случае чего, не сможет его потом опознать.

Эльвира пришла не одна. Хотя Вайс и не сразу понял, с кем. Дверь со скрипом закрылась, но свет в прихожей не зажегся, зато послышались шорохи, шепот, тихое «хи-хи». Кто-то жадно тискал Эльвиру в темноте, а она кокетливо сопротивлялась. Пока не издала вдруг долгий сладострастный стон. Но только он стих, как все прекратилось, в прихожей зажегся свет, и Вайс услышал голос Шрама:

– Ты иди раздевайся, а я сейчас.

Куда он отправился, оставалось только догадываться, но Эльвира зашла в спальню. Но не успела включить свет, как Вайс одной рукой закрыл ей рот, а другой пережал шейную артерию. Здесь главное – не переборщить, а то можно отправить жертву на тот свет. Но Вайс знал меру и всего лишь усыпил женщину. Уложил ее на кровать, накрыл простыней. И когда Шрам лег к ней, включил свет.

– Ты?!

Шрам был навеселе, но из-за страха перед Вайсом вмиг протрезвел. И перед ним самим страх, и перед пистолетом.

– Да вот, поговорить зашел…

– О чем?

– Ты сам знаешь, о чем.

– Зачем говорить? Ты же завалить меня пришел. Давай! – с беспомощной злобой оскалился Шрам.

Умирать он не хотел, но понимал, что иного исхода не будет.

– Я ж предупреждал тебя: не надо на меня охотиться.

– Я не охотился.

– Ты и в прошлый раз так говорил. Я тебе якобы поверил. И ты снова на дурака решил сыграть, да? Пластуна по мою душу выслал, Рубильника…

– Пластун? Рубильник?.. Ты здесь при чем?

– Они за мной ехали. Стреляли. Завалить меня могли.

– Да нет, не за тобой они ехали.

– А за кем?

– Не знаю… Но они такими делами не занимаются.

– Какими такими?

– Мокрыми. Они чисто кассу собирают… Они за Сыроедом гонялись. Я думал, Сыроед их завалил…

– Они в меня стреляли. И я их завалил.

– Но я здесь не при делах.

– Я тебе не верю.

Вайсу приходилось допускать ошибки. Прошлой зимой он должен был жестоко спросить с Самопала за серьезный косяк, но стрелять не стал. И что? Самопал подчинил себе бригаду Сотника и объявил о независимости. Вслед за ним откололся и Шептун со своими бойцами. И такая заваруха тогда началась…

А этой весной он простил Шрама и Касатона. И что? Не будь бронированного стекла на машине, может, и не было бы его уже в живых. Впредь нельзя допускать таких ошибок. На войне как на войне – или ты, или тебя. Вайс выбрал первое – и нажал на спусковой крючок…

На одного бандитского бригадира в городе стало меньше, зато в певческой среде баланс не нарушился. Вайс не тронул Эльвиру и покинул дом через балкон. В машине переоделся, техническую куртку и кроссовки выбросил по пути к дому.

С Цимбалом он связываться не стал. Завтра с ним оботрет вопрос. И со Шкляром снова надо будет встретиться, узнать расстановку сил после гибели Шрама. Если фишка ляжет правильно, то можно будет отбить у осиротевшей бригады ее территорию. Силы для этого есть… Но все это будет потом. А сейчас домой. Слишком тяжелым был сегодня день, а ночь так и вовсе – сплошной напряг. Устал он, отдохнуть надо. Да и по Яне соскучился. С утра девчонка одна в доме. Если вдруг не исчезла… А вдруг?

Но переживал Вайс напрасно. Яна спала на своей кровати, свернувшись калачиком под покрывалом. Тревожить он ее не стал. Набрал в ванну горячей воды, с блаженством погрузился в нее. Вода снимет усталость, успокоит нервы.

Сначала вода показалась ему кипятком, потом тело привыкло к температуре, и он так расслабился, что едва не заснул в ванне. Отмок, искупался, досуха вытерся, влез в банный халат. А когда вышел из ванной, увидел, что на кухне горит свет.

Яна стояла у плиты и жарила яичницу. Вайс недоуменно посмотрел на девушку. Рубаха его на ней, широкая для ее плечиков, длинная, чуть ли не по колено. Но удивил его сам факт – без малого четыре часа ночи, а она вдруг встала к плите… А может, и не ночь уже, а раннее утро. Самое время идти встречать рассвет.

– Ничего, что я твою рубашку надела? – с робкой улыбкой спросила девушка.

– Нормально все… Это ужин у тебя или завтрак?

– Тебе видней… Я услышала, что ты пришел, подумала, что ты голодный.

Порядок на кухне, чистота безупречная. Так же, как и во всей квартире. Раньше при нем здесь такого никогда не было.

– Я смотрю, ты не скучаешь, – усмехнулся Аникиев. – Марафет у тебя, яичница в час ночи… Вернее, в четыре…

– Ты всегда так поздно возвращаешься? – без особого упрека спросила она.

– Бывает иногда… Я по тебе скучал.

– Быть этого не может, – Яна была польщена и мило улыбнулась.

– Может.

– Я боялась, что тебя арестовали.

– За меня боялась?

– Вообще.

– За меня нужно бояться.

– Договорились.

– Договорились, – беззлобно передразнил Вайс. – Я понимаю, отношения у нас на договорной основе. А все равно, надо, чтобы от души…

– Хорошо, это тебе от души, – сказала девушка и поставила перед ним тарелку с яичницей. – Я бы с колбасой пожарила, но у тебя в холодильнике пусто. А ключ ты мне не оставил.

– Не оставил, – кивнул Вайс. – Боялся, что ты сбежишь.

– Куда?

– Ну, мало ли.

– Я же в университете учусь. Ты меня там найдешь… Да и не хочу я от тебя убегать…

Она подошла к Вайсу, нежно улыбнулась и мягко провела рукой по волосам. Он не растерялся, обнял ее за талию, но Яна отстранилась и ушла в свою комнату. И дверь за собой закрыла.

Ну да ладно, секс успеется. Главное, что Яна мила с ним. А там и до более близких отношений дело дойдет.

Он тоже пошел спать, в свою комнату. Какое-то время в нем теплилась надежда, что Яна уже созрела и готова преподнести ему сюрприз. Но дверь в спальню так и не открылась. Во всяком случае, пока он не заснул.

Проснулся Вайс в одиннадцатом часу. На тумбочке звонил телефон, на проводе был Цимбал.

– Ты в курсе, что Шрама завалили?

– Теперь знаю, – насмешливо сказал Вайс.

– Надо встретиться.

– Давай на первой точке, через час.

Когда-то гостиница «Краснополь» находилась под контролем Касатона, но этой весной Вайс отбил ее, взял под себя. Это был знаменательный для него момент. По сути, его бандитская карьера началась с этой гостиницы. Здесь он впервые отличился, когда «кирзачи» шли ее захватывать. Если бы он тогда не начал стрелять, Туляку с бойцами пришлось бы очень туго, а так победа осталась за ними. Правда, Джек все-таки забрал гостиницу без боя. Они со Шварцем заключили договор, провели границу, и объект отошел «кирзачам». Самсон ее держал, а когда он вышел в расход, в «Краснополе» поселился его преемник. Пока его самого оттуда не выбили… Такие вот свистопляски в подлунном мире.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.