Ледяная месть

– В квартире. Он вместе с хозяином коньяк пил. И там было только два бокала.

Девяткин оценивающе смотрел на меня, словно не мог понять, всерьез я рассуждаю или дурака валяю. Может, зря он пояснения дает? Да нет, не зря старается: мне действительно хотелось знать, кто убил Воротникова и его телохранителя.

– Ну, так, может, Катя сразу ушла, а Воротников остался. Выпить с горя решил, но одному пить как-то не с руки, телохранителя позвал…

– А ты вернулся и устроил резню! – выстрелил вдруг Девяткин.

– Зачем это мне? – недоуменно взглянул на него.

– Ну, заказчик же у тебя был. Ты сообщил ему, что уличил Воротникова в измене, а он велел его за это убить.

– Так просто взял и велел? Прямо по телефону и велел? За два каких-то часа я и заказ принял, и ствол нашел… А вы точно из полиции? А то вдруг из программы «Розыгрыш». Ну, я не того полета птица, чтобы меня на таком уровне разыгрывали, но так у вас уровень – хоть стой, хоть падай…

Девяткин раздраженно покосился на меня, но промолчал. А я сунул руку в карман куртки, достал оттуда конверт, вынул деньги и махнул ими перед глазами расстроенного муровца:

– С заказчиком я сегодня встречался. Настя ее зовут. Представилась женой Воротникова.

– Жену Воротникова зовут Ольгой! – оживился Девяткин.

– Так я и не говорю, что она жена Воротникова. Она его женой представилась. Я ей, конечно, поверил. Мне все равно, кто кого заказывает. Какая разница, с кого деньги получать, правильно? Если бы она была женой Воротникова, она бы сегодня знала, что его больше нет в живых. А она не знала. Или знала, но скрывала это. А зачем ей скрывать? – вслух подумал я.

– Зачем? – подхватил Девяткин.

– Так это у тебя надо спросить. Ты опер, тебе и землю рыть. Но землю ты под меня рыть будешь, а это мне как-то не очень нравится… Хочешь, я сам встречусь с этой Настей, поговорю с ней, может, что выясню?

– Да нет, мы уж сами как-нибудь.

– Ну, тогда запоминай номер ее телефона.

Девяткин достал блокнот, записал номер телефона, который я продиктовал ему на память, и спросил:

– Кто она такая, если не жена Воротникова?

– Без понятия. Она позвонила мне по объявлению, мы встретились, она дала мне фотографию, сказала, что этого мужика надо поймать на «горячем». Она знала, что Воротников изменяет жене. А жену, значит, Ольга зовут. И не Насте Воротников изменял, – в раздумье растягивая слова, проговорил я.

– Что ты там, Старостин, лопочешь?

– Я даже не знаю, кто она такая, эта Настя. Зачем она за Воротниковым следила, если она ему не жена?

– Может, ты с ней в сговоре был?

– В сговоре и был. За деньги.

– Может, она заказала тебе Воротникова по полной программе?

– Не было полной программы. И Воротникова я не убивал. И алиби у меня есть. Ну, почти…

– Не убедил ты меня, Старостин, – покачал головой Девяткин. – Обыск будем проводить.

– А постановление у вас есть?

Постановление у оперов было, но только на обыск. Ничего компрометирующего они не нашли, но это не помешало им забрать меня к себе на Петровку и поместить в изолятор временного содержания. Я не сопротивлялся, но, уходя, попросил Кешу найти владельца «Фольксвагена». Тот пообещал заняться этим делом немедленно. И еще пообещал подключить к делу своего знакомого адвоката, которого он обучил когда-то грамоте общения с красивыми девушками.

Глава 3

Первый день в камере запомнился только остротой ностальгических ощущений. Воспоминания вдруг нахлынули – первая «командировка» в камеру СИЗО, выяснение отношений с двумя отмороженными кавказцами, драка, карцер, а потом долгих два года в изоляторе и в колонии. Нет, вчера я ни с кем не сцепился. Поздоровался, представился, спокойно занял свое место, пропустил ужин, пластом пролежал до самого подъема. И сейчас лежу на шконке, скрестив руки на груди и глядя в недавно побеленный потолок. Завтрак я тоже пропустил.

– Слышь, студент, а ты че, за людей нас не считаешь? – спросил вдруг бритоголовый мужик с бульдожистыми щеками.

Он сидел за столом и буравил меня своими маленькими водянистыми глазками. Могучая шея подернута жирком, плечи здоровые, но не шире, чем пивное брюхо. Руки короткие, но сильные, пальцы похожи на сардельки. Мощный он мужик, с таким сладить будет непросто. А он, похоже, нарывался, о чем можно было судить по его вызывающе наглому тону.

Вчера с ним никаких проблем не возникало, он даже заговаривать со мной не пытался, а сегодня вдруг прорвало. Но в тюрьме такое часто бывает. Сидит человек, никого не трогает, а потом вдруг припечет ни с того ни сего, и начинается. Просто от нервов вожжа под хвост попасть может.

Я резко сорвался со шконки, вытянулся во весь рост. Бульдожистый заметно вздрогнул от неожиданности, но не струхнул, напротив, еще больше набычился. И с места своего приподнялся, чтобы дать мне отпор. Но так как я и не собирался на него нападать, я всего лишь похлопал пальцами себя по груди и животу, как будто вприсядку станцевал, и с веселым удивлением спросил:

– Это кто здесь студент, браток? Ты ничего не попутал?

– Я сказал, студент, значит, студент!

– Ну, я не против, – кивнул я и снова плюхнулся на шконку.

Да, когда-то я был самым натуральным беспризорником. Отца я вообще не знал, мать умерла рано, осталась только тетка, которая не особо меня жаловала. В зимний сезон я жил с ней, учился в школе, а летом пропадал в городе – клей с такими же шалопаями нюхал, в подвалах ночевал, дрался за место под солнцем. Ну, и воровать приходилось, чтобы с голоду не припухнуть. А когда вырос, меня взял под свою опеку Леня Ситец. Он-то и научил меня, что настоящий вор не должен отличаться от обычных людей. Даже более того, вор должен производить более выгодное впечатление, чем среднестатистический гражданин. Он поселил меня на своей квартире, с первого совместно поднятого дела прикупил мне фасонистый «прикид», даже очки раздобыл без диоптрий, чтобы я походил на интеллигента. Есть такие парни, с виду вроде бы и ухоженные «от» и «до», и очки у них стильные, но такого «ботаником» не назовешь, потому что есть в них что-то злое, жесткое, колючее. Именно такой имидж для меня и подобрал Леня. Он очень многому меня научил, и я до сих пор ему благодарен. Да, его наука довела меня до тюрьмы, но, не будь его, я бы сел гораздо раньше.

Двадцать лет мне исполнилось, когда я попался с поличным. Почти год провел под следствием, затем приговор – четыре года, половину из которых мне простили под соусом условно-досрочного освобождения. В двадцать два года я вышел на свободу и узнал, что Леня Ситец загремел на четырнадцать лет за «мокрое» дело. Он искренне считал, что вор не должен убивать, но и на него нашла проруха. Хозяин в неурочный час домой вернулся, а там Леня. Он ударил мужика кулаком, когда тот попытался его схватить, но, видно, это был не его день. «Терпила» неудачно упал, сломал шею и отдал концы. Я, конечно, Леню не забываю, шлю ему «дачки», но его дело продолжать не собираюсь. Хватит с меня…

Очки я сейчас не ношу: имидж брутального интеллигента мне удается поддерживать и без них.

– Слышь, я не понял! – вскочил со своего места бульдожистый. – Лежать будешь, когда я скажу!

Он подскочил ко мне, попытался схватить за руку, чтобы сдернуть со шконки, но я изловчился и взял на крючок его самого. Есть такой боевой прием – просовываешь палец за щеку настолько глубоко, насколько это возможно, крепко сжимаешь руку в кулак и оттягиваешь его вверх и в сторону, заставляя жертву подниматься на цыпочки. Тут главное, не усомниться в своих силах, не ослабить хватку со страху.

Этот немудреный, но, в общем-то, эффективный прием я освоил еще во времена своей шальной молодости, закрепил его в бытность свою на зоне, а сейчас просто повторил пройденное. Бульдожистый взвыл от боли, приподнимаясь вслед за моей рукой. Он мог ударить меня рукой или ногой, но боялся это сделать, потому что любое неосторожное движение с его стороны могло усилить и без того нестерпимую боль.

– Ты чего такой злой с утра, Вася? Мозоли под шкуркой натер? Может, жена под соседом приснилась, а?

– У-у-у! – раздалось в ответ.

Я ударил бульдожистого пяткой по ступне, выдернул из-за щеки обслюнявленный палец и тут же врезал ему кулаком в «солнышко». Мужик с воем подался назад и плюхнулся задом на свою шконку.

– Продолжать? – с любезной улыбкой спросил я.

Он лишь замахал руками, вытаращив на меня испуганные глаза.

– А лечь можно?

Бульдожистый согласно кивнул, подбородком коснувшись груди.

– Ну, спасибо!

Я лег, вытянувшись во весь рост, и прикрыл глаза, оставив едва заметную щелку между веками. Надо было следить за действиями бульдожистого, как бы он реванш не попытался взять.

– Я недолго. Полежу немного, и на допрос. Меня сегодня выпустят. – Я обращался ко всем, утешая самого себя.

Кеша хоть и баламут, но в серьезных случаях слов на ветер не бросает. Он и алиби мое найдет, и адвоката к делу подключит. Нет у ментов на меня ничего такого, чтобы удерживать в застенках.

Действительно, пролежал я недолго. Меня выдернули на допрос, доставили в кабинет к капитану Девяткину, который он делил со своим помощником, старшим лейтенантом Калюжным.

Девяткин сидел за своим столом и смотрел на окно, держа в руке мухобойку. На меня он, казалось, не обращал внимания. Я сел и спустя мгновение услышал шлепок, с которым он опустил мухобойку на подоконник.

– Разлетались, сволочи! – прокомментировал капитан, снимая с «весла» убитую муху.

– Это вы про адвокатов? – ехидно спросил я.

– И про твоего адвоката тоже, – ответил Девяткин.

– Где он?

– Звонил, обещал подъехать. Только я пока не знаю, нужен он здесь или нет. Сейчас гражданин Свирский должен подъехать. Если он тебя опознает, то, считай, алиби у тебя в кармане. А если нет, тогда тебе точно понадобится адвокат…

Я понял, о ком речь. Все-таки нашел Кеша свидетеля моей невиновности. А если Кеша взялся за дело, все будет пучком. Он умеет стращать и запугивать, и после общения с ним Свирский не захочет артачиться и топить меня. Во всяком случае, я очень на это надеялся.

– А если Свирский меня опознает, вы меня отпустите?

– Если опознает, если ваша с ним встреча совпадет по времени с твоими показаниями, тогда держать мы тебя здесь не будем. Ну а если не опознает…

– Вы нашли Настю?

– Нет. Ее телефон не отвечает.

– Да, но телефон у нее был. Можно узнать, на кого зарегистрирован номер…

– Узнали. На Шутихина Бориса Васильевича.

– Может, это ее муж?

– Нет, Шутихин просто потерял телефон. Я предположил, что его украли, но он сказал, что это вряд ли. Это была устаревшая модель, «красная» цена – пятьсот рублей. Кому такой телефон нужен?

– А симка? Может, кому-то нужна была симка?

– Кому?

– Насте. Вдруг она наняла меня, чтобы я просто следил за Воротниковым?

– С этого места поподробнее! – Девяткин замахнулся на меня мухобойкой и резко опустил ее, едва не коснувшись моего плеча, дескать, сидящую на мне муху отогнал.

– Да нет подробностей, – развел я руками. – Ее мое видео заинтересовало, жалела, что до самого интересного дело не дошло. Ей точно измена была нужна, и она ее получила… И адрес квартиры на Комсомольском проспекте она не спрашивала, и как я за Воротниковым следил, не интересовалась…

– А может, не было никакой Насти? Может, ты не частным детективом работаешь?

– Нет, я действительно частный детектив.

– Давно?

– Уже два года.

– Я понимаю, если бы ты ментом был, а потом отсидел, но ты же никогда не был ментом. Ты вором был, квартиры выставлял, какой из тебя детектив?

– Так я преступления не раскрываю. Мое дело маленькое – следить, снимать, уличать. Я на большее не претендую, вы уж без меня преступников ищите.

– Именно этим мы и занимаемся.

– И как получается?

– Ну, подозреваемый уже есть.

– Если это про меня, то вы не там ищете.

– Кто знает, кто знает…

– Сами себя в тупик загоняете.

– Возможно.

– А Катю нашли? Или скажете, что ее тоже не было?

– Ну, как же не было, – усмехнулся Девяткин. – Очень даже была. А почему ты снимал ее на телефонную камеру? У тебя же видеокамеры были, там качество гораздо лучше.

– Развернуться не успел.

– А может, у тебя и не было задачи заснять факт измены? Может, ты просто должен был следить за Воротниковым? Выследил его, сообщил кому нужно… – Девяткин не договорил. Ему позвонили, сообщили, что прибыл гражданин Свирский, и он отправил за ним Калюжного.

Да, это действительно тот самый тип, с которым я схлестнулся позавчера. Кеши с ним не было, но его влияние ощущалось в поведении Свирского. Он с ходу опознал меня, назвал время, когда мы с ним пересеклись. Правда, при этом прогнал чушь, дескать, я собирался его убить. Девяткин отнесся к его заявлению очень серьезно, даже стал выяснять, не было ли при мне огнестрельного оружия.

– Ну что, теперь веришь мне? – спросил я у Девяткина, когда после соблюдения всех формальностей Свирский наконец-то убрался.

– Здесь верю, – постучал капитан по своей черепушке над правым полушарием, – а здесь не верю… Я так понимаю, Свирского твой друг нашел?

– Правильно понимаешь.

– Значит, для него ты номер машины вспомнил?

– Ну, Кеше я могу доверять, мы с ним вместе работаем.

– Вместе работаете?! – с непонятным ликованием переспросил Девяткин. – Где вы работаете?

– В паре мы работаем. Как ты со своим старлеем работаешь, так и мы. Вы преступников ищете, а мы непутевых мужей выслеживаем и жен тоже…

– Жертв вы выслеживаете.

– Ну, можно и так сказать…

– Сначала выслеживаете, потом убиваете.

– Эх, начальник, я тебе душу открыл, а ты в нее плюнул. Нехорошо, – осуждающе покачал я головой, недовольно глядя на мента.

– А вдруг?

– Давай адвоката, начальник. Закидоны у тебя с винтом, не нравится мне, как ты закручиваешь. Без адвоката разговаривать с тобой отказываюсь.

– Не надо со мной разговаривать. Пиши расписку и проваливай.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас.

Девяткин не шутил. Он действительно собирался в обмен на расписку о невыезде даровать мне свободу. Только я ему не верил…

Это большое везение, когда человек занимается любимым делом и получает за это деньги. Но ведь Кеша к тому и стремился. Парень любил красивых женщин, ему доставляло удовольствие окучивать их, и теперь, когда общение с ними стало его работой, он не терял спортивного к ним интереса. Вот и сейчас он что-то втирал двум симпатичным юным особям. Есть девушки, у которых уши держатся на ниточках, прикрепленных к уголкам губ. Если такая развешивает уши, то губы под их тяжестью растягиваются сами по себе. И эти улыбаются, слушая Кешу, но мне совсем неинтересно знать, по какой причине это происходит. Не собираюсь я выяснять, сами по себе они улыбаются, или это утяжеленные лапшой уши растягивают губы. Я хлопнул Кешу по плечу и взглядом показал на машину.

– О, друг из тюрьмы вернулся! – развеселился он.

– Десять лет за изнасилование. Девушки, вы с нами? – мило спросил я.

– Нет, спасибо!

Курносая блондиночка опасливо глянула на меня и повернулась к нам спиной, увлекая за собой темноволосую подружку, которая, похоже, совсем не прочь была прокатиться с нами. А вдруг десять лет тюрьмы меня не исправили? Вдруг я прямо сейчас возьмусь за старое? Вдруг ей это понравится? Шутки шутками, но девушки ушли в одну сторону, а мы уехали в другую.

– Ты чего как с цепи сорвался? – спросил Кеша. – Нормальные девчонки, могли бы покрутить с ними до вечера. Оттянулся бы после «Петров»…

– А почему до вечера?

– Так работа на сегодня есть. Вчера не получилось. Пока этого Свирского нашел… Кстати, за тобой должок. Сегодня с моим вчерашним клиентом разберешься.

– Ну вот, заодно и оттянусь. А с этими девочками не надо. Вдруг они мурки?

– В смысле «мурки»?

– В смысле девочки из МУРа. Вдруг подставные?

– Не понял.

– Да шучу я…

На самом деле я далек был от мысли, что Девяткин мог задействовать против нас женскую артиллерию. Не того он полета птица, чтобы набрать такую высоту.

– Но в каждой шутке есть доля правды. Следить за нами могут, – совершенно серьезно добавил я.

– Кто?

– Муровцы.

– Зачем?

– А вдруг мы киллеры? Вдруг мы их на своих боссов выведем?

– Мы – киллеры?!

– И ты прежде всего.

– Я?!! – оторопело глянул на меня Кеша. Мне даже пришлось приложить пальцы к его подбородку, чтобы направить взгляд на дорогу.

– Ну да, я выследил жертву, а ты ее застрелил. Вместе с телохранителем.

– Ты серьезно?

– Я – нет, а менты – да…

Кеша имел смутное представление о моей проблеме, и, чтобы у него не оставалось вопросов, я ему подробно все изложил. Только вопросов от этого стало еще больше.

– И менты думают, что это я Воротникова завалил? – возмущенно протянул он.

– Я так понял, что да. Они не собираются искать Настю, даже не спросили, как она выглядит. Могли бы фоторобот составить, но им это неинтересно. Пока неинтересно. Они ждут, когда я сам их на нее выведу.

– Не понял?

– Все просто – мы с тобой киллеры, Настя – заказчица. Я выследил Воротникова, а ты его «замочил».

– Но это дичь!

– Да, но менты хавают ее за обе щеки. Они не верят мне, думают, что это мы с тобой грохнули Воротникова. Не верят, но держать меня у себя не стали. Могли бы закрыть за то, что я хату взломал, но не закрыли. Почему не закрыли? Потому что на свободе я им интересней. Пасут они меня. И меня пасут, и тебя! Нас пасут!

Мой мобильник побывал в ментовке, и там в него могли вмонтировать «клопа». Я не исключал такой вариант, но даже не пытался исправить положение. Зачем? Пусть менты слушают нас, пусть думают, что мы ни в чем не виновны.

– Жесть! Я в шоке! – возмущенно простонал Кеша.

– Издержки профессии.

– И что нам теперь делать?

– А что делать? Как жили, так и будем жить. Мы же киллерами не работаем, людей не убиваем…

– А неприкосновенность частной жизни? А неприкосновенность чужого жилища?

Я удивленно глянул на Кешу. Он, конечно, бил не в бровь, а в глаз, но откуда у него такой поток незамутненного сознания?

– Чего смотришь? – заметив мой взгляд, снисходительно усмехнулся он. – Ты же просил адвоката, я Конькова вчера обхаживал. В «ночнике» зависали, за мой, между прочим, счет. Что там у тебя конкретно случилось, я не знал, но про твою работу рассказал. Незаконным делом ты занимаешься, старик.

– Да уж, твой Коньков просто гений! – фыркнул я.

– Если менты захотят придраться…

– Я тебя понял. Поэтому следить пока ни за кем не будем. Настю надо искать. Мобильник у нее краденый, уже одно это напрягает. Зачем она со мной по «левому» телефону созвонилась? И почему соврала, что Воротников – ее муж?

– Почему?

– А сам как думаешь?

– Тухлой подставой воняет.

– Не думаю, – покачал я головой. – Если бы подставить хотели, мне бы ствол подбросили, можно было бы в машину… Кстати, я к Насте в кафе на своей машине подъезжал, а она – на такси…

– Светиться не хотела?

– Похоже на то.

– За жабры ее надо брать.

– А как? Телефон «левый», через машину не вычислишь. Фоторобот можно составить, а толку?

– Ну, фоторобот, может, и не нужен, а Интернет прошерстить надо, по «социалке» пройтись неплохо бы, может, где-то ее фото всплывет. Нам бы на ее страничку выйти, а там разберемся…

– Социальные сети, говоришь? – Я в раздумье потер мочку уха. – Слишком большой стог сена для слишком маленькой иголки…

– Кто ищет, тот всегда найдет.

– Если бы всегда, все менты бы сейчас в генералах ходили.

– Ну, кто-то генерал, а кто-то сосет… в смысле, плохо ищет, – хмыкнул Кеша.

– Значит, будем хорошо искать. Но только до и после работы. Не забывай, у тебя сегодня клиент…

– Заодно и развеемся.

В конце концов, я должен был познакомить клиента с женщиной, а не с мужчиной, а такая работа меня ничуть не напрягала.

Глава 4

Где-то я читал, что женщинам в мужчинах больше нравится интеллект, чем физическая сила, и такая версия, скажу я вам, имела право на существование. Встречались мне девушки, которые тащились от заумных «ботаников», правда, не в дикой природе ночных клубов. Девушки из этой среды тоже уважают интеллект, но только если он прячется за интересной внешностью и крепкими мышцами. Совсем не обязательно быть красавцем и качком, вполне достаточно располагать брутальным обаянием и уметь делать вид, что тебе любое море по колено. И к девушкам надо подкатывать уверенно и безоглядно, так, чтобы у них в ушах забряцали шпоры и зазвенела вынимаемая из ножен шашка. Девушки из ночных клубов, как правило, имеют скучающий, отстраненный вид, но это всего лишь туман, за их внешней неприступностью скрывается горячая страсть. Есть еще и охотницы за принцами, но и этих можно расшевелить, столкнуть с берега и увлечь вниз по своему течению, хотя бы по той причине, что эта сволочь-принц так долго не появляется…

Именно это я в втолковывал своему клиенту, очень даже симпатичному на внешность парню, страдающему комплексом неполноценности. И сложен он хорошо, и одет модно, только его роскошный клубный пиджак смотрелся как смокинг на покойнике. Не уверен он в себе, потому и не было в нем той жизненной силы, которая заставляет человека светиться изнутри, расправлять крылья и лететь навстречу своим желаниям. Игорь крепился, бодрился, пытался делать «фейс» кирпичом, но стоило ему взять на прицел длинноволосую шатенку с изумительно красивым лицом, как внутри у него что-то сдулось.

– Ну что, будем брать ее на абордаж? – спросил я.

В клубе дым коромыслом, музыка чересчур громкая, поэтому приходилось напрягать голосовые связки, чтобы перекричать ее. Громкая музыка – это минус для спокойного, обстоятельного разговора, но в ней был и свой плюс, а именно, отличный повод, чтобы бесцеремонно вторгнуться в личное пространство девушки.

– А получится? – с сомнением спросил парень.

– Ну, на вид она непростая… – пожал я плечами.

Шатенка действительно выглядела неприступно, и я чувствовал, что это не просто напускной туман. Девушка не изображала скуку и легкое раздражение, ее действительно что-то грызло изнутри. И я понимал, в чем дело. Она занимала столик вовсе не для того, чтобы приманить в свои сети «принца», а кого-то ждала, неторопливо потягивая коктейль через трубочку. Ожидание, видимо, затянулось, поэтому девушка нервничала.

Но если ожидание затянулось, возможно, на встречу с ней никто и не придет. Она это понимает и оттого испытывает неловкость. Ночной клуб не место для одиночества, здесь гуляют компаниями, а девушка явно не из тех, кому нравится быть «белой вороной». Скорее всего, ей не нужно случайное знакомство, но все-таки она его подспудно ждет, и, если я сейчас подсяду к ней, не прогонит меня, но и близко к себе не подпустит. Я буду для нее ширмой, за которой она спрячет от всех свое одиночество. Но так ведь и не надо, чтобы она близко меня к себе подпускала, ведь не со мной она сегодня должна уйти, а с Игорем.

– Слушай сюда, Игорек. И еще раз уясни себе: красивые женщины любят мужское внимание. Скажу тебе больше, они этим живут. Но запомни, внимание не должно быть пристальным, навязчивым. Оно должно быть цепким и в то же время ускользающим. Почему цепким? Потому что нужно зацепиться за туман, который напускают на себя девушки. Почему ускользающим? Потому что оно должно ускользать и тянуть за собой этот самый туман. Стащишь с красотки туман, считай, она твоя… Короче, покажи ей свой интерес, Игорек. Но при этом дай ей понять, что ты в любой момент можешь переключиться на другую красотку и ускользнуть от нее. Теперь понятно? Я все беру на себя, – сказал я в заключение. – Ты, главное, красиво молчи. Да, и еще не забывай посматривать на меня, как на «лузера»…

– Зачем? – не понял он.

– Сейчас узнаешь.

Я собирался достать шатенку так, чтобы ее, в конце концов, от меня затошнило. Сначала она будет смотреть на меня как на лихого балагура, потом у нее возникнет мысль, что у меня не все дома, ну, а затем переключится на Игоря. А дальше уже дело техники. Моей техники…

Все, тактика определена, пора на штурм.

Но только я поднялся со своего места, как вдруг оказалось, что шатенку вовсе не нужно спасать от одиночества, спасители объявились и без меня. Их было трое – два парня и одна девушка. С высоким брюнетом она поцеловалась в губы, его товарищ чмокнул ее в щеку, а с девушкой она поздоровалась кивком головы, судя по всему, они были едва знакомы.

Зато я был знаком с этой девушкой, более того, уже два дня тщетно ее разыскивал.

Москва большая, и ночных клубов здесь немало. Но все-таки вероятность случайной встречи с Настей в ночном клубе была гораздо выше, чем на улице. Ночные клубы – моя стихия, где я только не побывал, но с Настей еще ни разу не пересекся, хотя, если она тоже не дура погулять, рано или поздно наша встреча должна была состояться. И очень здорово, что это случилось вовремя…

Игорь озадаченно поскреб за ухом, а я только развел руками:

– Извини, накладочка вышла.

– Ты-то здесь при чем?

– Ну, можно отбить девчонок у этих ребят…

– Шутишь?

Это действительно смахивало на шутку. Брюнет не просто высок, он еще и в плечах не хилый. Его лысый дружок на голову ниже, но и в нем чувствуется сила. И взгляд у него жесткий, колючий. Они оба чувствовали себя здесь как рыба в воде, да и Настя держалась раскрепощенно и уверенно.

– А что, слабо? – поддел я Игорька.

– Да нет, просто смысла нет…

– Это ночной клуб. Здесь нет никакого смысла, есть только разумные пределы.

– Ты предлагаешь мне через них перешагнуть?

– Перешагивают через трупы, – хмуро заметил я. – Что, если эти ребята – наемные убийцы? И если мы перешагнем через разумные пределы, они потом перешагнут через наши трупы. Лично меня такая перспектива не устраивает.

– Это ты о чем?

– О том, что с живыми девушками надо знакомиться, а не с мертвыми… Танцевать умеешь? Я давно заметил двух девчонок, что без устали зажигали на танцполе. Молодые, горячие, необъезженные и не под кайфом – от души они танцевали, а не от экстази, как многие другие здесь. Хорошо танцевали, только не такие красивые, как Настя с ее новой подружкой. Зато свободные, и познакомиться с ними можно без проблем.

Игорь кивнул, и мы окунулись в толпу танцующих.

Сначала топтались в сторонке от подружек, потом сделали вид, будто к их берегу нас прибило случайной волной. Игорь танцевал с постной физиономией, посматривая на губастенькую блондинку в блестящем платье для коктейля, которое здорово смотрелось на ее стройной фигурке. Я все понял и взял в прицел ее менее симпатичную подружку – задорно подмигнул ей и загадочно улыбнулся, при этом не упуская из виду Настю, на которую поглядывал украдкой.

Но Настя была занята, она демонстративно скучала в компании своих друзей и скользила по залу рассеянным, ничего не замечающим взглядом, поэтому не видела меня.

Зато моя новая подружка не сводила с меня глаз. Она поняла, чего я от нее хочу, засмущалась, зарумянилась. Дескать, я не такая, как все. Но когда я движением руки показал на свой стол, она кивнула и последовала за мной. И ее подружка приняла приглашение. Я многозначительно взглянул на Игоря, обняв за талию свою девушку. Он не растерялся и повторил мой жест, увлекая блондинку за собой.

Настя никуда не делась, зато исчезла шатенка. Сумочка ее лежала на диване, под присмотром брюнета, значит, она сейчас вернется.

Мою новую подружку звали Вика. Я всего лишь спросил, откуда берутся такие красивые, и она обрушила на меня всю свою биографию. Тараторила без остановки, а я кивал, изображая внимание, и смотрел на Настю. Она почувствовала мой взгляд, и мы встретились глазами. Какие-то мгновения она вспоминала, кто я такой, потом вяло кивнула головой в ответ на мою приветливую улыбку.

В это время появилась шатенка – рассерженная, вся на нервах. Брюнет что-то у нее спросил, она ответила, и он вдруг сорвался с места, увлекая за собой своего друга. Видимо, помчался выяснять с кем-то отношения.

Меньше всего мне хотелось встревать в чей-то конфликт, но все-таки я последовал за этими ребятами.

Брюнета и лысого я нашел в холле между залом и туалетными комнатами. Там, помимо них, я обнаружил нескольких кавказцев – обкуренных, разнузданных. Видно, кто-то из них задел проходящую мимо шатенку, девушка обиделась и пожаловалась своему парню. И вот теперь у меня на глазах брюнет прямым ударом в голову сбил с ног самого крепкого на вид кавказца.

Знакомая тактика – сначала надо вывести вожака стаи, а потом уже разобраться со всей сворой. Без вожака даже самые отчаянные волки могут превратиться в трусливых шакалов. Но, увы, этот прием сейчас не сработал, или брюнет вырубил не того, кого нужно. Кавказцы дружно ринулись в драку, но тут же получили отпор. Брюнет с ноги вырубил еще одного, а его лысый дружок отправил в нокаут другого. Четвертого с ног сбил я, заодно у пятого отбил нож, который тот достал из-за пояса. На этом все и закончилось. Кавказцы отступили и, обложив нас матом, скрылись в сортире.

– Спасибо, братан! – поблагодарил меня лысый.

Но Настя все испортила. Надо же было ей здесь появиться!

– Слава, я же с тобой уже расплатилась! – язвительно проговорила она. – Тебе что, мало? И вообще, чего стоите, как бараны? Линять отсюда надо! Сейчас зверья набежит!..

В холл тут же вломились охранники. Настя в нескольких словах сумела доходчиво объяснить, что произошло, и отправила их разбираться с кавказцами.

– Слышь, чувак, поговорить надо, – хлопнул меня по плечу лысый. – Только не здесь, поехали к нам, там у нас нескучно…

Пять минут назад меня это предложение только обрадовало бы. Я ведь и пошел за этими ребятами, чтобы познакомиться с ними, влиться в их компанию, выяснить про Воротникова исподволь, не вызывая подозрений. Но мне уже и так все было ясно. Судя по всему, эти ребята даже не знали, что произошло с Воротниковым, значит, они не причастны к его убийству. Зато про его любовницу они знали все.