Петли времени - Авианосцы. Евразия против Америки

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. КАРТЫ СДАЁТ ШУЛЕР

Под сводчатым потолком пивной, расположенной в полуподвальном помещении добротного каменного дома на Кайзерштрассе, слоями плавал сизый табачный дым – почти все её посетители усиленно курили, и трубки казались орудийными жерлами, извергавшими струи дыма. Невнятный гул голосов вздымался и опадал волнами; градус дискуссии, обильно орошаемой пивом, постепенно повышался, обещая рукопашное побоище с применением стульев и пивных кружек.

– А я ещё раз говорю, – повторил краснолицый человек в потёртом морском бушлате, брякнув об стол пустой кружкой, – мы победили! Я был там, да, – я участвовал в знаменитой битве Северного моря, и я видел, как наши снаряды, сделанные руками германских рабочих на наших заводах из нашей немецкой стали, ломали английскую броню! Дредноуты бриттов взрывались под нашим огнём, и хвастливые томми летели во все стороны, разбрызгивая по волнам кишки! Я оставил там руку, – он шевельнул плечом, с которого свисал пустой рукав, – но мы победили! Но потом приплыли эти, из-за океана, – лицо однорукого перекосила злая гримаса, – и украли у нас победу! Тевтонские воины не были разбиты в бою – нас пронзили мечами у наших домашних очагов, подлым ударом в спину! – старый моряк схватил полную кружку и жадно припал к ней губами, глотая отменное баварское пиво. – И мы, – он вытер рот тыльной стороной ладони, – никогда не простим американцам того, что они сделали!

– Ударом в спину? – пробормотал кто-то из слушателей. – Разве такое было?

На него зашикали – мол, не прерывай старого вояку, – и даже пихнули в бок кулаком, однако бывший моряк, вдохновлённый вниманием аудитории и собственным красноречием, пропустил его реплику мимо ушей.

– Вы, молодые, – краснолицый снова пригубил кружку, – должны отплатить этим заокеанским плутократам за всё! Старик Вильгельм, наш кайзер, большая умница – он делает всё, чтобы в следующей войне Германия никому не уступила победы! Но ему нужны воины, и вы, – он обвёл осоловевшим взором лица слушавших его людей, – станете его солдатами, воинами кайзеррейха, воинами Великогермании! Наши тевтонские предки подмяли под себя всю Европу, пробивая боевыми топорами черепа зажиревших богачей, а вы – вы поплывёте за океан!

Он высоко поднял кружку, и люди, сидевшие в пивной, – рабочие, мелкие клерки, бауэры, приехавшие в город, – ответили ему слитным рёвом и криками «Хох, хох, хох! Да здравствует кайзер, да здравствует Великогермания!».

Два хорошо одетых человека лет сорока, сидевших за столиком у самых ступенек лестницы, ведущей на улицу (удобная позиция, позволяющая быстро покинуть пивную, если начнётся драка – в последнее время такие драки стали обычным явлением), не принимали участия в стихийном «пивном митинге». Они наблюдали за происходящим, неспешно пили пиво маленькими глотками и обменивались короткими репликами.

– Я был не прав, – сказал один из них, – тогда, десять лет назад, у лодки-памятника. Война будет. Они, – он кивнул в сторону зала, наполненного возбуждённо гомонившими людьми, – ждут этой войны, они хотят её. Они недовольны, и они готовы убивать и умирать.

– Да, Дитмар, – согласился второй, – война будет. Её хотят все: и эти люди, и наши генералы, и твои промышленники, и кайзер, и американцы, совсем ещё недавно заверявшие мир, что с войнами покончено. Диалектика – есть такой философский термин.

– Ты верен себе, Людвиг, – Дитмар Зееберг усмехнулся. – Мыслишь философскими категориями и рассматриваешь мир как сложную систему взаимодействия интересов.

– А разве это не так? Я историк, а история и философия – науки родственные. Правда, эти люди не забивают себе головы тонкими материями – для них достаточно знать, кто враг, а кто друг, остальное уже неважно. Есть кайзер, и есть фельдфебели с боцманматами – они доходчиво объяснят, что к чему, если одетому в форму мастеровому или крестьянину что-то будет неясно. А большая политика их не интересует – они мыслят простыми категориями: еда, выпивка, женщина, деньги.

– И величие Германии.

– И величие Германии, потому что великая Германия обеспечит каждому из них куда более широкий набор упомянутых первичных ценностей, чем Германия нынешняя, оттёртая от мирового лидерства. Всё очень просто – этот принцип проверен веками и тысячелетиями, он применялся властителями всех времён и народов.

– Ты говоришь так, словно это тебе не нравится.

– Дело не в том, нравится мне это или нет. Это данность, которую следует принимать, и с которой нельзя не считаться. А по мне, пусть уж лучше миром правит Великогермания – я всё-таки немец, – чем Великобритания или Великоамерика. Мы начнём с Европы, а потом пойдём дальше, пока нас не опередили. По-другому никак, нравится это кому-то или нет.

– Мы уже начали. Аншлюс Австрии и присоединение Судетской области – это вопрос решённый. В Европе идёт делёжка наследства Австро-Венгрии, и нам зевать не приходится. Бисмарк объединил Германию железом и кровью, а кайзер Вильгельм намерен объединить всех, кто говорит по-немецки – Ein Reich, ein Volk, ein Fuehrer.[6]

– Вообще-то это девиз национал-социалистов…

– Да. Но он отлично подходит и для имперского девиза. Партия Эрнеста Рема имеет большинство в рейхстаге, она пользуется большим авторитетом среди таких людей, как эти завсегдатаи пивных. Среди нацистов хватает личностей не слишком адекватных, которых к власти нельзя допускать ни в коем случае, но кое-что из их идеологии вполне применимо для идеологии кайзеррейха, и в наших правящих кругах это хорошо понимают. Простым людям и лозунги нужны простые и понятные – доходчивые, – и тогда эти люди горы свернут. Идея – это великая сила!

– Что-то ты тоже перешёл на социально-философские категории, Дитмар.

– От тебя заразился, – парировал Зееберг. – С кем поведёшься…

– Да ладно тебе, – Клайзен махнул рукой. – Расскажи лучше, чем ты сейчас занят.

– Сейчас я пью пиво, а через два дня, – экономист сделал паузу, – еду в Россию.

– В Россию?

– Да, в Россию. Понимаешь, друг мой Людвиг, нынешняя война – это война экономик. И если дело дойдёт до войны с Америкой, а оно до этого дойдёт… Хребет США сломают не эскадры дредноутов, и не гренадёрские дивизии, – хотя без них не обойтись, – а ресурсы и промышленная мощь.

– И ты едешь в Россию…

– …для деловых переговоров. Извини, большего я сказать не могу.

– Интересно… – задумчиво произнёс историк. – Да, у кайзеррейха и Народной России много различий, но есть и общие черты. И мы нужны русским точно так же, как они нужны нам. Союз Германии и России не только возможен, но и необходим – с Британией, не говоря уже о Франции, мы справимся сами, а вот что касается Соединённых Штатов… Интересно, чёрт возьми! Завидую тебе, Дитмар, – ты творишь историю, а я её только фиксирую.

– Не завидуй, – Зееберг глотнул пива, – а то ещё сглазишь. Однако, – он посмотрел на лестницу, – Карла, я так понимаю, мы с тобой не дождёмся – он у нас теперь человек очень занятый.

На этот раз высокопоставленный служащий концерна «Сименс» Дитмар Зееберг был прав – Карлу Деницу было не до встреч со школьными друзьями. У контр-адмирала Карла Деница хлопот было по горло: Германия строила новый подводный флот, и Дениц делал всё, чтобы флотилии субмарин кайзеррейха стали максимально боеспособными.

* * *

– Итак, господин Хаммер, подведём предварительные итоги?

– Я был бы признателен, – американец лучезарно улыбнулся, – если бы вы называли меня «товарищ».

Он говорил по-русски чисто и правильно, причём с характерным одесским акцентом, однако ни у кого из присутствующих это не удивляло: все они – и Молотов, председатель президиума Верховного совета Федерации Народная Россия, и Красин, председатель Совета народных комиссаров, и Генеральный секретарь ЦК Киров, – основательно ознакомились с подноготной заморского гостя (без этого мистер Арманд Хаммер просто не встретился бы с первыми лицами государства, пришедшего на смену Российской Империи).

Арманд Хаммер

Биография этого человека, сына одесского еврея, эмигрировавшего в Америку, была извилистой и изобиловала тёмными пятнами, представляющими несомненный интерес для полиции и судейских чиновников. Его деловая карьера началась с криминального аборта, закончившегося смертью пациентки, и если бы не любящий папаша-аптекарь, взявший вину на себя и заявивший, что операцию несчастной даме делал не Арманд, студент-медик, а он сам, сынуле грозило бы тюремное заключение. Избегнув тюрьмы (и сделав вывод, что врач – профессия рискованная), Арманд занялся бизнесом: торговал лекарствами, антиквариатом (в том числе поддельным) и алкоголем, а также представлял интересы серьёзных американских компаний. Именно это и позволило ему добиться аудиенции на высшем уровне – правителей Народной России мало интересовал мелкий бизнесмен-фармацевт, а вот деловые контакты с ведущими корпорациями США – это совсем другое дело.

«Тоже мне, товарищ, – подумал Киров. – Ты не товарищ, ты фармазон с Пересыпи. Хотя нет – ты, брат, вор законный: за тобой стоят урки международные, факт».

«Судя по тому, что во время переговоров он спокойно оперировал миллиардными суммами контрактов и займов, полномочия у этого товарища есть, – подумал Красин. – И он не блефует – такие вещи заметны. Ну что ж, посмотрим…».

«Уж больно у тебя рожа хитрая, товарищ Хаммер, – подумал Молотов. – Так мы и поверили, что ты будешь рад победе коммунизма в мировом масштабе. Свой у тебя интерес, господин хороший, и у твоих хозяев тоже. Но нам сейчас позарез нужно сотрудничество хоть с чёртом-сатаной, и мы даже его назовём товарищем, если ему так хочется».

– Хорошо, товарищ Хаммер, – невозмутимо произнёс предсовнаркома. – Меморандум о сотрудничестве будет подготовлен к завтрашнему дню, а пока вы сможете ознакомиться с достопримечательностями Москвы и вкусить нашего русского гостеприимства. До встречи на вечернем банкете, товарищ Хаммер.

– Ну, что скажете? – спросил Молотов, когда «триумвиры» остались одни.

– Буржуй он недорезанный, – буркнул Киров. – Мы таких в восемнадцатом к стенке ставили, и точка.

«Заматерел Мироныч, – подумал Молотов, – вот тебе и мальчик из Уржума. Власть – это дело такое. Может, лучше бы Сталин был генсеком? Вон он как лихо порядок наводит на Кавказе, от абреков только пух летит. Но – история не знает сослагательного наклонения».

– К сожалению, – заметил Красин, – дорезать всех американских буржуев в настоящее время несколько затруднительно. Но их можно использовать – в наших интересах.

– Американцев интересует бакинская нефть, – Киров поморщился. – А она нам самим пригодится.

– Не только нефть, – добавил Молотов, листая толстую папку с протоколами встреч. – Тут и концессии, и капиталовложения в промышленность, и долгосрочные кредиты, и режим наибольшего торгового благоприятствования. Американцам дай палец, они руку отхватят по самое плечо.

– Ситуация просчитывается, – спокойно пояснил Красин. – В дальней перспективе США интересуют наши природные ресурсы, но главное – им нужен рынок сбыта и помойка.

– Помойка? – удивлённо переспросил Киров.

– Помойка. Очередная страна, на которую можно сбросить инфляцию, спасая от неё свой внутренний рынок. В конце прошлого века такой фокус американцы уже проделали с Латинской Америкой, где их с тех пор «любят» горячо и пылко. В мире зреет финансовый кризис, и воротилы Уолл-стрит очень хотят, чтобы этот кризис был для них как можно менее болезненным. Россия – огромная страна, и огромный рынок, для насыщения которого нужно немало лет. И ради этого американцы согласятся на многое, в том числе и на помощь нашему «режиму», как его называют на Западе. Но есть ещё и ближняя перспектива.

– А именно? – спросил Молотов.

– В Европе – особенно в Германии – не очень любят США, мягко говоря. Дело идёт к войне, и Соединённым Штатам очень не хочется остаться в этой войне без союзников. Мы им нужны как противовес кайзеррейху, тем более что совсем недавно немцы были нашими противниками. Обычная американская практика – во время Мировой войны они помогали и Англии, и Германии, лишь бы они ослабили друг друга.

– И ты предлагаешь, Леонид Борисович, – с вызовом бросил Киров, – чтобы русские солдаты снова проливали кровь за чужие интересы?

– Ни в коем случае, Сергей Миронович. Я предлагаю извлечь максимальную пользу из американских предложений. Нам нужна индустриализация – как и за чей счёт мы будем её проводить? Обдерём как липку крестьян, которые только-только встали на ноги, и погоним на стройки социализма трудовые армии, как предлагал товарищ Троцкий, доблестно павший в бою с врагами революции? Нет, так не годится. Мы возьмём американские деньги, и построим на них заводы – например, тракторные, которые в случае необходимости быстро станут танковыми. И мы пойдём на кое-какие уступки, но взамен попросим уже не деньги, а специалистов, оборудование и технологии.

Примечания

1

Si vis pacem, para bellum – хочешь мира – готовься к войне (лат.)

2

Chatos – «курносые», moskas – «мошки» (исп.) – прозвища советских истребителей «И-16» и «И-15» в республиканской Испании.

3

Официально. На деле водоизмещение «бисмарков» достигало 42.000 тонн.

4

По одной из легенд, своё имя Клаус Штёртебекер получил за недюжинную способность выпить (нижненемецкое Stortebeker на современном языке означало бы «Sturz den Becher», призыв «пей до дна»).

5

В нашей Реальности Френсис Ньютон Алан Кроми, произведённый в чин кэптена, в мае 1917 года был назначен исполняющим обязанности британского военно-морского атташе в России. После большевистской революции и выхода России из войны Кроми отказался передавать британские лодки немцам, как это было предусмотрено соглашением о перемирии между большевиками и Германией. Он перевёл флотилию в Гельсингфорс, а после высадки немецких войск в Финляндии руководил взрывом и затоплением лодок. Кроми направил Георгия Чаплина, служившего офицером связи на британской субмарине «E-1», в Архангельск для организации там антибольшевистского переворота и подготовки высадки английских войск. В июне 1918 он встретился с двумя латышскими агентами ВЧК, которые выдавали себя за участников московского контрреволюционного подполья, и представил их разведчику Сиднею Рейли, а также дал им рекомендательное письмо к британскому дипломатическому представителю в Москве Роберту Локкарту.

31 августа 1918 года, после убийства Урицкого и покушения на Ленина, советские власти решили арестовать британских дипломатов-разведчиков. Чекисты ворвались в здание британского посольства в Петрограде. На верхнем этаже сотрудники посольства под руководством Кроми жгли документы. Капитан бросился вниз и захлопнул дверь перед носом агентов ЧК. Они взломали дверь – англичанин встретил их на лестнице с двумя браунингами в руках. Бывший подводник застрелил двоих чекистов; те открыли ответный огонь, и капитан Кроми упал с простреленной головой.

6

Ein Reich, ein Volk, ein Fuehrer – Одно государство, один народ, один вождь (нем.)

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.