Если завтра война - Остров Россия

«В Европе только и говорят, что о новой холодной войне. В ответ на ужесточение позиции Москвы идет ужесточение позиции западных администраций. За пылкими и смутными речами о новом имперском могуществе России вопрос, поднятый российско-грузинскими событиями, остается вопросом об интеграции – незавершенной – постсоветского мира в то, что Михаил Горбачев называл «содружество цивилизованных наций». Интеграция бывших стран – членов Варшавского Договора – свершившийся факт, несмотря на множество нерешенных проблем. Интеграция же самой российской империи продвинулась гораздо меньше. Запад долго не мог решить, какое место предоставить России в международном сообществе. Надо было показать Москве, что она уже ничего не значит на международной арене или может что-либо значить, лишь равняясь на Соединенные Штаты. Такие авантюрные стратегии, программирующие и провоцирующие слабость России, разрабатывались, главным образом, в Соединенных Штатах» (Le Monde, 01.10.2008). Такова цена сдачи Советского Союза на милость «свободного мира».

Крах СССР и ликвидация военно-политического союза в рамках Варшавского договора, отказ России от коммунистической идеологии в пользу демократии и переход к капиталистической модели экономики формально положили конец «холодной войне» и противостоянию со «свободным миром». Но только формально. Президент Франции Николя Саркози на праздновании 60-летия НАТО в Баден-Бадене в апреле 2009 г. сказал, что «не следует возвращаться к «холодной войне». Но это всего лишь благопожелание, проявление типично французского политеса. Противостояние Запада с Россией, увы, не закончилось, как и «холодная война». Несмотря на то что с распадом социалистического лагеря произошел переход России в мировую капиталистическую систему. Несмотря на то, что Ельцин, как и Горбачев, делали все возможное, чтобы российских «новых демократов» на Западе приняли за своих. И Путин, а затем Медведев, не жалели сил, чтобы убедить Запад в том, что Россия ему более не угрожает и к коммунизму уже никогда не вернется. Частью «свободного мира» Россия так и не стала. «В Москве видят, что Запад воспользовался слабостью России, чтобы устроить новый мир в соответствии с собственными интересами, – писала Le Monde. – Об этом свидетельствовали и проведенные в одностороннем порядке бомбардировки Сербии в 1999 году; и начатая Америкой в 2003 году война в Ираке в обход ООН, несмотря на заверения в сотрудничестве с Владимиром Путиным после 11 сентября; и бесконечно продолжавшееся расширение НАТО вопреки негласным соглашениям начала 1990-х; и одностороннее признание Косово; и размещение систем ПРО в Польше для противодействия несуществующему иранскому оружию, систем, которые, по мнению Москвы, в будущем могут быть обращены против нее; и всевозможные американские провокации в таких «сложных» странах, как Украина или Грузия. Взамен она получила лишь «партнерство» с не оправдавшим надежды и разноголосым ЕС и ничего не значащий совет Россия – НАТО, где Москве была отведена роль статиста» (Le Monde, 01.10.08). И то, что ей именно эта роль отведена на саммитах НАТО, не устают подчеркивать – так на юбилейном саммите в честь 60-летия блока не преминули заявить, что Грузию и Украину непременно примут в НАТО. Как Россия против этого ни протестовала! Ей в утешение предложили все тот же совет Россия – НАТО и оказали особую честь – решили использовать ее воздушный коридор для переброски натовских грузов в Афганистан. Так что не надо иллюзий. Не следует российским первым лицам впадать в эйфорию от панибратского похлопывания по плечу при встрече с «другом» Николя или «корешем» Бараком. До тех пор пока Россия не сравняется по своей боевой мощи с НАТО, никто в этом блоке с ней не станет считаться. Ее будут только использовать по назначению, пока в Кремле не определятся, к какому берегу нам лучше пристать. И пока Россия не станет действительно мощной державой. А раз этого нет, то вот каково к ней отношение в откровенном пассаже из канадской газеты «Глоб энд Мейл»:

«Несмотря на хвастовство Кремля, Россия – это, по сути, бедная, слабая страна. Если не считать энергетического сектора, на который приходится не менее 40 процентов доходов бюджета, то ее экономика представляет собой довольно убогое зрелище. Даже российские компании нефтегазовой сферы не способны разрабатывать ресурсы без западного капитала и опыта, и зависят от европейских рынков. Если цены на энергоносители продолжат свое начавшееся недавно снижение, то президенту Дмитрию Медведеву и премьер-министру Владимиру Путину, возможно, придется вести себя поскромнее. Еще менее обнадеживающе выглядят основания внешней политики этой страны. Возможно, ее войска, вторгшиеся в Грузию, могли внушать страх, но обычные Вооруженные силы России – не ровня натовским или, с другой стороны, китайским. Значительная часть флота ржавеет у причалов в Мурманске. Стратегический потенциал – крупный арсенал ядерного оружия – вряд ли станет важным фактором в будущих конфликтах. (Это очень важное замечание, как мы увидим далее в главе З. – В.Б.) У Москвы практически отсутствуют достойные союзники. Хотя у нее есть дружественные отношения с рядом мелких политиканов наподобие венесуэльского правителя Уго Чавеса, попытки налаживания партнерства с Китаем, по большому счету, провалились. Оказалось, что лидеры Пекина совсем не сочувственно относятся к сентиментальным рассуждениям о самоопределении народов, которыми была обставлена грузинская кампания. Иными словами, вопреки мнению некоторых, Россия не представляет стратегической угрозы интересам Запада. Несмотря на дерзкие заявления, в долгосрочном плане Кремль просто не может позволить себе порождать излишний антагонизм со стороны международного сообщества. Капитализм требует от российского руководства приличного поведения. Осознание очевидной слабости России должно двояко повлиять на реакцию Запада на ее непреклонность. Во-первых, у международного сообщества нет причин делать вид, что в отношениях с Москвой ему нужно поступать крайне осторожно. Россия нисколько не напоминает Советский Союз. Она может создавать неприятности, но вряд ли начнет мировую войну. Во-вторых, зависимость России от западных рынков и инвестиций должна использоваться и как кнут, и как пряник. Запад нужен России гораздо больше, чем Россия – Западу, и ее лидеры игнорируют этот факт исключительно на свой страх и риск»(«The Globe And Mail»,11.09. 2008).

Распад СССР оставил Россию на историческом перепутье и вновь поставил перед русскими вечный вопрос: «Кто мы и с кем?» Если брать среднестатистического русского, то ему деваться было некуда, и он этот вопрос решил однозначно – быть с Россией, со своим народом, держаться тех нравственных норм и обычаев, которые завещали нам наши деды и прадеды. Советская же элита, в большинстве своем оказавшаяся не только антисоветской, но нередко и антирусской, быстро сделала свой выбор уже в конце 80-х годов. Любопытно, что он был точно таким же, как в 1917 году. Тогда, как писал Николай Бердяев, «верхний слой русского общества, пораженный революцией», решил «денационализироваться и перестать считать себя русскими». Как и тогда, «такой реакционно-интернационалистической настроенностью слой этот доказывает свою давнюю оторванность от русской почвы и от духовных основ жизни русского народа». И все же такого исхода русской интеллигенции на Запад, как в конце ХХ века, не было даже после Октябрьской революции. (Ежегодные потери от утечки умов и сейчас составляют в России 50 миллиардов долларов.) Многие, конечно, на этом обожглись и вернулись. Интеллектуалов на Западе и без нас хватает. Помимо технической интеллигенции, а также высококвалифицированных рабочих в Европе и США, в Японии и Китае из России никто не требуется. В период кризиса – особенно. Случаи удачных творческих карьер выходцев из бывшего СССР на Западе можно по пальцам перечесть. Увы, история ничему не научила тех, кто и в наши дни уповает на Запад, а, столкнувшись с его реальностью, упрекает его, как брошенная жена – вот, мол, заманил и бросил. Нечто подобное российские интеллектуалы уже испытали в эмиграции в начале прошлого века, когда убедились, что никому мы на Западе не нужны уже потому, что Евразия, где на десять часовых поясов простирается Россия, это Европа только отчасти. Не случайно именно в среде русской эмиграции начала ХХ века возникла идея евразийства, ставшая вновь популярной у нас в 90-х годах. Да и в наши дни немало сторонников возрождения России в границах до 1917 г. в виде некоей «Евразийской империи». Споры о том, кто мы, европейцы, либо азиаты, либо нечто среднее между ними и уже потому уникальное, еще в ХIХ веке раскололи мыслящую Россию. А в силу того, что именно она генерирует те идеи, которые впоследствии овладевают массами, определить в наши дни координаты местонахождения России на очередном историческом распутье для русского народа и его будущего чрезвычайно важно. Великий Бердяев в своих спорах с евразийцами мог себе позволить в начале прошлого века провозгласить «возникновение новой универсалистической эпохи, подобной эпохе эллинистической». Он верил, что «кончаются времена замкнутых национальных существований», когда «все национальные организмы ввергнуты в мировой круговорот и в мировую ширь» и приветствовал «взаимопроникновение культурных типов Востока и Запада». Но ХХ век оказался слишком кровавым. «Мировой круговорот» обернулся таким переделом мира, который предопределил неравномерность развития Севера и Юга и позволил странам «золотого миллиарда» совершить небывалый технологический рывок, обрекший на вечное отставание большую часть современного человечества. Увы, это совпало с развалом Советской империи, в результате которого Россия из категории высокоразвитых стран перешла в категорию стран развивающихся. Догнать тех, кто ушел вперед на этом новом историческом витке, теперь нелегко, если вообще возможно. Провозглашенные триумфаторами в «холодной войне» гибель идеологии и конец истории, однако, не наступили. На рубеже второго и третьего тысячелетий мир вступил в эпоху конфликта цивилизаций, в котором культура, другие цивилизационные различия далеко не первоочередной предмет разногласий. Как никогда ранее этот конфликт имеет всеобъемлющий характер. Его исход будет решаться всеми средствами – военными, технологическими, политическими, экономическими, идеологическими.

Суть этого конфликта – борьба за выживание на нашей планете в условиях постоянного сокращения энергетических, природных и продовольственных ресурсов при неуклонном росте населения и потребления. Если не удастся найти заменители сегодняшних энергоресурсов, минерального сырья и не научиться производить продовольствие из него, делать морскую воду питьевой, а воздух – пригодным для дыхания, то ни о каком гуманизме в таком конфликте не вспомнят. Любое преимущество одних – даже в деле защиты окружающей среды – обернется смертельной опасностью для других. Со временем этот конфликт все больше будет напоминать странствия потерпевших кораблекрушение в океане – выжить можно будет, только пожирая других. Задача для России в такой ситуации двойной сложности – как выжить, оставшись сильным и выносливым, но не став каннибалом.

Поверьте, мне нелегко говорить об этом. Но сейчас русским людям важно, прежде всего, адекватно оценивать ситуацию. Для начала позволю себе заметить, что геополитическое метание между Востоком и Западом, характерное для новых идеологов «русского патриотизма» постсоветского периода, уже не имеет никакого смысла и для нашего национального самосознания только вредно. Ну, о какой принадлежности к Азии может идти речь у православного народа?! Да и генетически, как показали новейшие исследования, русские – народ европейский, в их генах нет элементов, свойственных азиатскому генотипу, даже несмотря на 300 лет татаро-монгольского ига. Без всякого сомнения, русский народ по своей культуре органически и исторически принадлежит к Европе и христианству, хотя православие в Западной и Центральной Европе куда менее популярно, чем католичество или лютеранство. Принадлежность нации к европейской, либо к одной из азиатских цивилизаций, конечно, не определяется географическими координатами. Как-то один известный у нас в стране русофоб убеждал русских с телеэкрана: «Вам что, мало вашей тысячелетней истории и великой культуры для того, чтобы ощущать себя великой нацией? Зачем вам копаться для поисков этого величия в развалинах Аркаима и в раскопках Триполья?» В самой такой постановке вопроса очевидно типичное для всех русофобов стремление лишить русского человека возможности ощущать себя исторической нацией на своей исторической Родине. Алексей Толстой дал нам это определение. «Родина, – писал он, – это весь народ, совершающий на данной площади свое историческое движение. Это прошлое народа, настоящее и будущее. Это – его своеобразная культура, его язык, его характер. Это цель совершаемых им революций, исторических скачков, узлов его истории». И, если знать историю России не с момента ее крещения, а хотя бы на тысячелетие раньше, то станет ясно, что она внесла в западную и мировую культуру куда больше, чем все европейские страны, вместе взятые. Тут славяне в целом, и русские в частности, имеют куда больше прав именоваться подлинными арийцами и носителями самой древней на Земле культуры, чем потомки готов и франков. А тут без преемственности тысячелетий не обойтись никак. Без скифских курганов не понять великой культуры Древнего Рима и истоков Возрождения. Со времен Триполья влияние живительной славянской культуры было настоящим спасением для тогда еще варварской Европы. Поэтому надо чаще напоминать тем, кто пытается слово «русский» употреблять как синоним слова «варвар» о том, что Россия принесла в Западную Европу. Ну, хотя бы напомнить о том, что дочь Ярослава Мудрого, став французской королевой, женой Генриха Первого, научила французов употреблять мыло. С нее началась знаменитая французская парфюмерия. А уж если дальше копать, то и первая королевская династия Меровингов была основана славянским князем Меровичем. Наши европейские корни куда более глубоки, чем у многих народов Европы. Любопытное тому свидетельство мы находим у русофоба и ненавистника славян классика марксизма Фридриха Энгельса. Вспоминая о становлении немецких княжеств, которые создавались на костях древних, еще языческих славян, живших вдоль побережья Балтийского моря, а также у Атлантики, он провозгласил то же, что впоследствии Гитлер – славян уничтожали якобы «во благо цивилизации». Не верите, прочитайте текст, никогда не включавшийся в собрание сочинений Маркса и Энгельса: «Немцы снова отвоевали на севере у славян прежде немецкую, а впоследствии славянскую область от Эльбы до Варты; это завоевание было обусловлено «географическими и стратегическими соображениями», вытекавшими из раздела Каролингской монархии. Эти славянские области полностью германизированы; дело это уже сделано и не может быть исправлено, разве только панслависты разыщут исчезнувшие сорбский, вендский и ободритский языки и навяжут их жителям Лейпцига, Берлина и Штеттина [1]. Но что указанное завоевание было в интересах цивилизации – этого никто до сих пор не оспаривал. (Написано Ф. Энгельсом 14 – 16 февраля 1849 г., напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 222 и 223; 15 и 16 февраля 1849 г.)

Если бы случилось самое страшное и Гитлеру удалось бы завоевать СССР и уничтожить славян, как он планировал, то какой-нибудь новый «Энгельс» тоже написал бы, что это было сделано «в интересах цивилизации». А между тем, презрительно упомянув вендский и ободритский языки, Энгельс проявил не только свое невежество – и венды, и ободриты говорили на древнеславянском, но и перечеркнул целую цивилизацию, которая была куда выше саксов и других германских племен. Славяне – лужицкие сербы, венды, ободриты, племена вагров, полабов, глиняков, смолян, вильцев и др. в VIII – XII вв. заселяли территории современных немецких земель вдоль Эльбы (Лабы), откуда и пошло название полабские славяне, в районе Мекленбурга (древнеславянское название этого города – Велиград), вольного города Гамбурга и, частично, территорию земель Шлезвиг-Гольштейн и Нижняя Саксония, г. Ольденбург (Стариград) и др. Крупнейшим торговым городом на побережье Балтийского моря был город ободритов Рарог, у датчан (викингов) известен как «Рерик». В 1043 г. было создано западнославянское государство Ободридская держава, где бурно развивались ремесла, выплавляли железо из болотных руд, ковали прекрасные, искусно украшенные клинки, латы и кольчуги. Раскопки храмового города славян Аркона на острове Рюген говорят о высоком уровне культуры ободритов и других славянских племен того времени, высоком искусстве деревянной культуры и храмового зодчества. Жена Ярослава Мудрого – Ингегерда была дочерью шведской королевы Астрид, которая до замужества была ободритской княжной. Она была матерью Анны Ярославны (Анны Русской), ставшей женой Генриха I, а после его смерти – королевой Франции. По одной из версий, Рюрик – славянин из племени бодричей, внук Гостомысла, сын его дочери Умилы и бодрического князя Годослава (Годлава). Существует записанное в конце XVIII века французским собирателем фольклора народное предание мекленбургских крестьян, повествующее о том, что в IX веке из их земель далеко на восток, за море, ушел великий рыцарь по имени Рюрик, который вместе со своими братьями, Синеусом и Трувором, избавил население далекой страны от власти тирана и стал местным королем. (Данная легенда была опубликована в Париже в XVIII веке, в книге под названием: Мармье К. Северные письма. Париж, 1857, с. 25, 26. Marmier Х. Lettres sur le Nord. Paris. 1857, p. 25 26). Этот факт говорит в пользу западнославянского происхождения Рюрика (так как в те времена, о которых повествует легенда, территория Мекленбурга и Померании была заселена полабскими славянами – в частности ободритами.) Кроме того, эта легенда – единственное упоминание о Рюрике в западном фольклоре. В Швеции, которую многие ученые прочили на роль родины Рюрика, человек с таким именем известен не был. (См. также Иоахим Херрман. «Ободриты, лютичи, руяне».)

Во многом причиной падения Ободридской державы стал вечный «спор славян между собой», а также предательство поляков. Культура ободритов и других западных славян была заимствована теми, кто уничтожал их физически. Также много веков спустя русская культура питала западноевропейскую. Без русской литературы, музыки, балета, живописи и скульптуры не было бы современной культуры Запада. Уже в силу этого даже россияне азиатского генотипа по своему менталитету ближе к европейцам сегодня, чем к жителям Азии. Поэтому в современных условиях для русских логичнее говорить не о Европе от Атлантики до Урала по де Голлю, а о Европе от Атлантики до Тихого океана, то есть о Евразии не только в геополитическом, но и в историческом и культурном смысле. Это, конечно, не исключает создания чисто «евразийских» союзов России с государствами Азии, как политико-экономических, так и военных.

Принадлежность России к греко-романской и к европейской цивилизации в целом и географически к Евразии дает ей ряд геополитических и иных преимуществ. Прежде всего, при определении мотивации и прогнозировании жизненно важных решений наших потенциальных союзников и противников в Европе и на американском континенте. Ведь в современном конфликте цивилизаций решающим в конечном итоге может оказаться духовное начало, а не только военные технологии, прагматизм и логический расчет. И здесь наши европейские корни особо значимы. «Мы принадлежим не только Востоку, но и Западу через наследие эллинства, – писал Н.Бердяев. – Мы платоники. Западные люди по преимуществу аристотелевцы. На нас почил эллинский дух, универсальный эллинский гений». В одном из своих последних интервью великий русский мыслитель Александр Зиновьев говорил мне: «У нас все еще сохраняется шанс «переумнить» Запад, обратить в свою пользу наше поражение». История, кстати, не раз давала такой шанс России, когда, на время отстав, она миновала ненужные этапы развития, которые Запад проходил методом многочисленных проб и ошибок, и опережала его, выходя сразу на самые передовые рубежи науки и техники. Достаточно для этого вспомнить, как была создана водородная бомба в СССР, как появилась оптико-волоконная связь, если ограничиться только этими примерами.

Принадлежность русских к европейской цивилизации, однако, отнюдь не исключает традиционной враждебности по отношению к России и в Европе, и в США, несмотря на все наши идеологические метаморфозы. На то существует ряд причин, и их надо понимать, чтобы, с одной стороны, не демонизировать Запад и все же сотрудничать с ним там, где России это выгодно, а с другой – трезво оценивать потенциал его угрозы.

Параметры национального богатства России

Как-то один очень симпатичный француз сказал мне, как бы извиняясь, что Россия слишком большая для того, чтобы ее в Европе любили. Он, конечно, не сознавал, что повторяет слова Александра III. Тогда я не воспринял всерьез эту фразу. Но, прожив много лет во Франции, стал понимать, какой поистине чудовищной глыбой, нависшей над Западной Европой, воспринимал этот француз Россию в своей стране. Ведь Франция вместе с остальной Европой уместилась практически в одном часовом поясе. А у нас их десять. Европа – это своеобразный терем-теремок. Вместительный для небольших государств и совсем маленьких, как Андорра и Люксембург, стран. Европейская Мышка-норушка вполне может потесниться в этом теремке и принять в Евросоюз и НАТО хоть десяток новых членов из числа бывших членов СЭВ и из таких же миниатюрных прибалтийских республик. Но, когда, пусть даже теоретически, встает вопрос о приглашении в этот «теремок» России, то ассоциации с медведем, который вселится туда и тем самым его разрушит, возникают сами собой. Да, мы слишком большие. Российская империя стала такой большой при Петре Первом и Екатерине Великой, что ей ничего не стоило, если бы она по-настоящему захотела, подмять под себя всю Европу, а то и всю Америку. Поэтому для начала Россию заставили уйти из Америки. Затем развалили нашу империю в 1917 году. Советский Союз также оказался слишком большим. И его в 1991 году постигла та же участь. А теперь и Россия с Запада тоже видится великоватой. И все делается, чтобы и ее развалить, подвергнуть, как теперь говорят, «балканизации» по сценарию развала Югославии. Только ли из страха это делалось и делается? Только ли из ненависти к русским? Конечно, этот страх был и остается, а ненавистники России не переводятся. И потому, что Россия географически огромна. И потому, что она не хочет передавать свои природные кладовые в собственность чужеземцев. И потому, что не хочет жить по предлагаемым ей с Запада моделям и нормам, не переходит в иноземную веру, а хранит свою, исконную, православную. И, наконец, потому, что у нее все еще имеется мощный ядерный арсенал, которого с лихвой хватит для того, чтобы уничтожить на Земле все живое.

Но одними страхами, завистью и неприязнью к русским не объяснишь многовековую конфронтацию Запада, точнее тех, кто там правит бал, с Россией. Русь велика не одними своими просторами, но и несметными природными богатствами. Ее трудолюбивый народ из века в век создавал те ценности, которые поистине стали национальным достоянием России, стократ приумножив ее национальное богатство.

Категория «национальное богатство» нередко у нас трактуется достаточно примитивно на уровне понятия «природные богатства». Владимир Андрианов, например, в своем исследовании «Национальное богатство России: сохранять или проедать» определил объем национального богатства РФ всего в 60 трлн. долларов.

В ноябре 2008 года наши народные избранники собрались в Госдуме за «круглым столом», посвященным совершенствованию законодательства в сфере природопользования. Вот за тем столом и были озвучены такие данные:

– Россия – самая богатая страна мира. Занимая 11,5% мировой территории, она располагает национальным богатством, в 10 раз превышающим мировой ВВП. Ее природные ресурсы оцениваются в 140 трлн. долл. «Россия – это таблица Менделеева в одну шестую часть суши», – заметил заместитель председателя думского комитета по природным ресурсам и природопользованию академик РАСХН Владимир Кашин.

Независимый эксперт В.В.Абросимов считает, что действительная стоимость природных ресурсов России – порядка 500 триллионов долларов, что в сотни раз превышает стоимость приватизированного в 90-х годах производственного капитала (порядка 2 триллионов долларов).

Сырьевые отрасли – главный источник наполнения российского бюджета. Они обеспечивают более 35% нашего ВВП и 70% экспорта. Россия на первом месте в мире по добыче нефти и газа (8-10% мирового объема добычи нефти, 26-30% газа), и на втором месте – по добыче металлов платиновой группы и алмазов. Россия – самая лесная страна мира, две трети ее территории покрыто лесами. Это – четверть мировых запасов древесины (82 млрд. кубометров). Огромные пространства занимают плодородные земли, значительная часть которых, к сожалению, не используется. Какова цена этих богатств в денежном выражении, трудно себе даже представить.

Водно-ресурсный потенциал России оценивается в 23,2 трлн. руб. Это более 2,5 млн. рек общей протяженностью свыше 8 миллионов км, 2,7 млн. озер общей площадью 26,5 тыс. км2, в том числе, 2290 водохранилищ общим объемом – около 350 км3. Один лишь Байкал хранит в себе 23 тыс. км3 – или 20% мировых запасов пресной воды. Казалось бы, что особенного – простая вода… А ведь сегодня на планете ежедневно от недостатка воды умирают пять тысяч детей! Качественная питьевая вода уже сегодня дороже нефти.

Нашей школе, обществу, русскому человеку и в целом жителям России крайне не хватает доступных, осязаемых и в то же время глубоких знаний о стране, о ее истинном национальном богатстве. Об этом говорит хотя бы вышеприведенный разнобой в цифрах, оценивающих наши природные ресурсы. В последнее время подход к этому меняется, и не только в России. Еще в середине 90-х годов специалисты Всемирного банка выступили с концепцией национального богатства, образуемого тремя формами капитала: воспроизводимого человеком, природного и человеческого. Такой подход позволяет рассматривать национальное богатство как капитал, охватывающий различные активы. «От рационального управления портфелем таких активов зависит эффективность национальной экономики и и благосостояние населения, – пишет профессор С.Н.Сильвестров. – В действующей модели экономического развития России материальной основой и исходной точкой является совокупность естественных ресурсов, их использование с безвозвратным изъятием или на многократно повторяющейся основе». По данным службы статистики РФ, 82% национального богатства страны составляют основные фонды, а доля прочих активов (оборотных фондов и домашнего имущества), учитываемых при оценке, не превышает 18%. По другой классификации, доля природных ресурсов достигает 44%, произведенного капитала – 40%, нематериальных ресурсов – 16%. «Однако, – подчеркивает профессор Сильвестров, – основная часть богатства страны связана с выгодами от нематериальных активов. Они включают в себя все те ресурсы, которые не учитываются в расчетных оценках богатства. Это навыки и ноу-хау, материализованные в рабочей силе, а также социальный капитал, то есть доверие к институтам власти» (цит. по: «Независимая газета», 26.02.2008.) Любопытно, что вполне светский экономист, профессор Сильвестров в своем подходе к концепции национального богатства во многом близок к позиции профессора и также доктора экономических наук Николая Даниловича Матрусова, который стоит на позициях православия.

В одной из своих статей в «Русской неделе» он высказал весьма любопытные мысли по поводу того, а что же это такое «национальное богатство России. Профессор Матрусов, считает, что оно не ограничивается только природными ресурсами. «В совокупном национальном богатстве, – пишет он, – необходимо выделять три основных вида, соответствующие трем основным взаимосвязанным системам жизнедеятельности страны:

– ценности, соответствующие трудовому потенциалу населения, с дифференциацией на собственно людские, интеллектуальные и духовно-культурные ресурсы;

– капитал, соответствующий хозяйству, с дифференциацией на собственно созданный капитал (имущественный капитал), технологический капитал, финансовый капитал;

– ресурсный потенциал, соответствующий территории, с дифференциацией на земельно-водные ресурсы, сырьевые ресурсы, природно-экологические ресурсы.

Здесь необходимо особо подчеркнуть, что в результате исследований последних лет, осуществленных отечественными учеными, выявлены фундаментальные структуры мезомасштаба (т.е. земного масштаба, в отличие от микромира и макромира) – трехчастные функциональные системы. Дело в том, что хозяйственно-территориальная структура Земли – культурная, материальная, энергетическая основа человеческого бытия – сформировалась в непрерывном взаимодействии, а, точнее, воздействии населения (общества) на природную среду (территорию) с помощью средств производства. К трехчастным системам, включающим «население», «хозяйство» и занимаемую ими «территорию» в их последовательном прямом и обратном взаимодействии, относится все множество земных систем, начиная с мировой, в которой все население Земли воздействует всей производственной мощью на ее территорию, и кончая отдельными предприятиями, фермерскими, дачными и приусадебными хозяйствами. Эти системы названы геотрионами, так как все они имеют земные координаты и состоят из трех частей. В координатах триединства «население – хозяйство – территория» протекают основные процессы жизнедеятельности любого региона, любого государства и созидается (приумножается) или же истощается (разрушается) их национальное богатство. С точки зрения системного анализа геотрион представляет собой тип функциональной системы, в которой взаимодействие частей принимает характер взаимосодействия, в идеале стремящегося к реализации ее полного энергопотенциала, или потенциала национального богатства. Если согласиться, а для этого есть все основания, с тем, что пространство жизнедеятельности общества на Земле представляет собой не бесструктурную, а своеобразно организованную реальность, имеющую в результате освоения человеком территории внутреннюю упорядоченность и строение, то основной формой проявления этой внутренней структуры окажутся геотрионы. Триада геотриона может рассматриваться по аналогии с триадой человека: население – дух, хозяйство – душа, территория – тело. С православных позиций эффективность развития геотриона может быть оценена положительно, если в нем присутствует «благодать» (духовный параметр) и «благорастворение воздухов» (природно-экологический параметр)».