Промедление смерти подобно

Она действительно может подражать любому литературному стилю, а подстроиться к манере письма мисс Мэннинг ей особого труда не составило. Чтобы специально разыграть Мерримана, она как-то сделала страницу романа в стиле Фолкнера. Надо сказать, получилось у нее это просто блестяще. И писать она может так же быстро, как и Санборн, но относится к этой работе не слишком серьезно. Обогнал он ее потому, что в отличие от нее по ночам спал.

Иногда она возвращалась домой к десяти часам утра, когда Санборн давно уже работал над романом. На завтрак Кендал выпивала полбутылки шампанского, шесть чашек кофе, съедала три-четыре яйца, а потом садилась за машинку и начинала строчить как из пулемета. Такой выносливости можно только позавидовать.

— Представляю, как она и Дадли действовали друг другу на нервы, — заметил Колби.

— Что ты, Кендал не обращала на Дадли никакого внимания. Она всегда посмеивалась над ним и отмахивалась от него, как от назойливой мухи. Только однажды утром между ними возникла словесная перепалка. В тот момент она, по-видимому, была чем-то расстроена, а Дадли начал упрекать ее за позднее возвращение. Она взорвалась и послала его куда подальше.

— И случилось это в тот день, когда ее похитили, — утвердительно сказал Лоуренс.

— Да. Никто не заметил ее ухода, но, скорее всего, Кендал ушла из дома вечером. Ее, должно быть, схватили прямо перед домом.

Колби в знак согласия покачал головой и посмотрел на обратную сторону обложки романа, на которой была изображена Сабина Мэннинг. Фото писательницы представляло собой обычный образец работы фотохудожника, ретушь на снимке смягчала очертания, придавая облику мисс Мэннинг загадочную таинственность. Но никакой талант художника не мог скрыть характерные черты старой девы: маленького, сжатого в сухой улыбке рта, унылой блеклости невыразительного лица, которое обрамляли похожие на высохшие листья чертополоха бесформенные пряди волос.

— Что она за человек? — спросил Колби.

— Не особенно привлекательный, — не совсем охотно отозвалась Мартина. — Так, серая мышь, не больше. Из тех людей, в жизни которых не происходит ничего интересного и которые ничего интересного в ней не видят…

— В общем, без изюминки.

— Хуже. Этакая девушка на вечеринке, которая уединяется в углу гостиной у книжной полки с пустым бокалом из-под коктейля и изображает, что интересуется литературой. Думаю, что после того, как Роберто удалось ее растормошить, она хоть немного ожила. Правда, не исключено, что случилось это слишком поздно.

— Она может найти себе другого любовника. Я имею в виду, если Роберто на самом деле оставил ее.

— Что ж, и такое возможно. Но она такая неопытная, бедняжка. Мы даже точно не знаем, с Роберто ли она уехала. Мы только предполагаем, что с ним. Текст открытки, отправленной ею с Самоса, был таким восторженным… Я просто не знаю, что и подумать…

Они въехали на покрытую щебнем дорогу, по обеим сторонам которой тянулась живая изгородь.

— Осталось два километра, — предупредил Колби.

Он посмотрел на часы и в свете от панельной доски сумел разглядеть циферблат. Было без шести минут девять. Сделав поворот, они проехали мимо фермерского дома, в окнах которого горел свет. Впереди не было никаких строений. Место, по которому они проезжали, было довольно пустынным. Дорогу им перебежал неизвестно откуда выскочивший кролик. Вскоре они подъехали к деревянному мостику.

— Проедешь три километра, никуда не сворачивая, — напомнил Лоуренс Мартине, когда машина переехала мост и остановилась. — Мы прибыли.

— Хорошо. Я еду дальше, затем сворачиваю влево и выбираюсь обратно на шоссе, — сказала Мартина и, немного помолчав, ежась, добавила:

— Я уже жалею, что мы ввязались в это дело. Я боюсь, Колби.

— И я, — признался он и посмотрел на Мартину.

В ее глазах отражалось слабое мерцание звезд. Он вдруг ощутил тонкий запах ее духов и, не сдержав нахлынувших чувств, обнял девушку и принялся ее целовать.

— Ты прекрасна, — спустя некоторое время нежно произнес Колби. — У, черт!..

— Мм-м-м… Что такое?

— Да это сиденье глубокое, как люлька. Такое неудобное. Никто, только автомобилестроители…

— Ну разве эти типы могут сконструировать что-нибудь путное?

— Ты когда-нибудь была на Родосе?

— Мм-м-м….

— Что?

— Нет, не была, — ответила Мартина.

— Там так чудесно…

— Эта шутка стара как мир.

— А я не шучу. Остров Родос… беседки… темное, словно вино, море, а вокруг тебя розы, музыка. Завтра у нас будет шесть тысяч долларов…

— Ты строишь такие соблазнительные планы. Или просто читаешь мне лекцию о заморских путешествиях?

— Поедешь со мной?

— Думаю, меня можно уговорить. Подождешь до завтра?

— Подожду, — с готовностью ответил Колби. Ему очень не хотелось расставаться с Мартиной.

— На щите или со щитом! — произнес на прощанье Колби и вылез из машины.

Мартина в ответ послала ему воздушный поцелуй. Вскоре мощные огни «ягуара» скрылись во мраке.

Колби закурил сигарету, подождал минуту, пока глаза не привыкли к темноте, и медленно побрел по левой стороне дороги. Его захлестывали радостные чувства в ожидании возможной поездки на Родос с этой пленительной девушкой. Ради этого стоило связаться с сумасшедшим Дадли.

Стоял чудесный осенний вечер, ясный, но безлунный и совсем не холодный. На Колби был только твидовый костюм, пальто он оставил в конторе. По обеим сторонам дороги тянулась густая зеленая изгородь. Не прошло и десяти минут, как позади него показалась машина с включенными фарами. Колби почувствовал, как напряглись его нервы.

Приблизившись к нему, машина снизила скорость и проскочила мимо. Судя по силуэту автомобиля, похожему на черепаху, это был «ситроен». Машина скрылась из виду, а Колби неожиданно вспомнил о том, как они с Мартиной целовались в «ягуаре», вынул из кармана носовой платок и стер с лица губную помаду. Предполагалось, что Лоуренса сюда подвезет Дадли, и по дороге Колби мог бы еще раз объяснить, что от него требуется. Колби продолжал медленно идти вперед, под его ногами шуршал гравий. Вскоре он увидел, что машина возвращается.

Яркие лучи фар дальнего света ослепили Колби, и он сошел на обочину дороги, чтобы не попасть под колеса. Но машина уже сбавляла скорость. Не доехав до Колби футов двадцать, она остановилась. Лоуренс повернулся к ней спиной и положил обе руки за голову.

По шуршанию шагов позади него Колби понял, что бандитов двое, и почувствовал, как волосы на его голове зашевелились от страха.

— Если этот salaud35 хоть чуть дернется, пристрели его! — рявкнул грубый голос.

Все это выглядело уж слишком театрально. Пытаются произвести впечатление на gangstere americain, подумал Колби. Или, может быть, они все еще не верят ему, или не читали детективов из «черной серии». Похитители похлопали его по бокам, по карманам пиджака и брюк и удостоверились, что при нем оружия нет.

— Пусто, — сказал один из них.

На глаза Колби накинули черную повязку и завязали на затылке. С характерным резким треском отмотав от рулона полоску липкой ленты, они для большей надежности наложили ее поверх повязки. Затем его подвели к машине. Нащупав рукой открытую заднюю дверь, Колби залез в машину.

— Согнуть колени, — приказал голос, и Колби, опустившись на колени, положил руки на сиденье и уткнулся в них лицом.

Он услышал, как другой бандит влез в машину и захлопнул за собой дверцу. Что-то твердое и холодное уперлось Колби в затылок.

— Не вздумай сопротивляться, а то потом долго придется соскребать мозги с обивки сидений, — сказал один из бандитов.

У этого парня явные театральные наклонности, подумал Колби и немного успокоился. Кто из них звонил в контору, определить было невозможно: во Франции телефонные аппараты очень сильно искажают голос. Теперь холодное дуло больше не давило Колби в затылок, но он знал, что пистолет они держат наготове. Машина рванула вперед, разбросав под колесами гравий. Это был действительно «ситроен». Колби понял это по тому, как высоко его подбросило, когда машина резко тронулась с места.

Первый раз они свернули влево, и это означало, что машина удаляется от Ментено. Вскоре Колби прекратил попытки следить за их маршрутом. Даже школьнику было понятно, что бандиты теперь будут делать бесчисленные повороты, чтобы специально его запутать. Машина долго петляла по дорогам, и Колби уже начал терять счет времени. Через полчаса, может быть, минут сорок пять машина сделала еще один крутой вираж, после чего затряслась по неровной дороге. Наконец, сделав еще один за другим два поворота, они остановились. Дверцы «ситроена» открылись.

— Выходим, — послышался голос.

Колби ползком, на коленях, выбрался из машины, и тут же в нос ему ударил насыщенный запах навоза. Он услышал, как в стойле забилась лошадь. Лоуренс понял, что его доставили на ферму.

Кто-то взял Колби под руку, приставив к его спине пистолет. Сделав три-четыре шага, он почувствовал под ногами бетонное, а может быть, каменное покрытие. Ступив на коврик, он тщательно вытер ноги. Один из сопровождающих Колби бандитов отшвырнул ногой какой-то деревянный предмет, валявшийся на его пути, и тот с характерным глухим звуком отскочил в сторону. Вероятно, это были сабо, выструганная из дерева обувь, которую обычно носят французские крестьяне. Дверь дома со скрипом отворилась, и Колби втолкнули в комнату с дощатым полом. Сквозь повязку ничего не было видно, но по сразу же обдавшему его теплому воздуху Лоуренс понял, что стоит рядом с печкой. В комнате пахло кофе и стряпней.

Глава 8

Весь путь в машине они проехали в полном молчании, теперь бандитов, словно полуразрушенную плотину, внезапно прорвало.

— Alor!36 Еще один pensionnaire!37 — раздался женский голос, молодой, напористый и крайне недовольный. — Может, нам теперь переименоваться в гостиницу «Гид Мишлен», повесить на входе звезду, а под ней пару скрещенных навозных вил…

— Ecoute38!

— Еще на одного готовить и мыть за ним посуду. Я не нанималась стряпать на эту прожорливую бабу, которая, словно пылесос, заглатывает все, что не поставлю на стол, мыть полы или выгребать дерьмо из-под лошади вашего дядюшки Анатоля…

— Замолчи! — раздался мужской голос. — Он снесет нам золотые яйца.

— Ха-ха! Вроде этой бешеной лошади вашего дядюшки Анатоля, она уже наложила золотых яиц в корзину для белья…

— Taistoi39, Габриель! Нечего было ставить корзину рядом с лошадью…

— D'accord40!

Ни рядом с лошадью, ни с коровой, ни с цыплятами или овцами — ни с одним из обитателей этого сельского рая, никогда не страдающих запорами. Увидит ли она снова хотя бы маленький кусочек тротуара, сокрушалась Габриель…

Колби стоя слушал их перебранку. Затем кто-то взял его за руку и усадил на стул. Он понял, что сидит за столом.

— Послушай! — крикнул один из бандитов и так сильно саданул кулаком по столу, что стоявшая на нем посуда зазвенела. — Этот человек утверждает, что у нас вовсе не мисс Мэннинг. Где твои, так называемые, доказательства!

— В правом наружном кармане моего пиджака, — сказал Колби.

— Ага! Он говорит без чикагекого акцента!

— А что вы знаете о чикагском акценте? Слышали в кино?

— По-твоему, Умфри Богарр французский актер?..

— Да ни в одном американском фильме голос Умфри Богарра не звучал!

— К черту его акцент! Посмотрим лучше на доказательства.

Колби почувствовал, как чья-то рука скользнула в карман его пиджака и извлекла оттуда потертую обложку книги и паспорт Кендал Флэнаган.

— Voila!41 Это паспорт нашей заложницы.

— Но на обложке не ее лицо.

— Писатели ставят чужие фамилии на своих книгах. А чужие фотографии в них не печатаются?

— Regarde!42 Если бы у тебя было такое лицо, как у нашей заложницы, ты бы напечатал вот эту рожу на обложке своей книги?

— Ну вот! И ты тоже! — вступила в разговор девица. — На вашем месте я бы ее не отпускала.

— Я только хотел сказать, что каждому ясно…

— Смотрите, а то, как у Жан-Жака, голова закружится. Я бы вам посоветовала приобрести альпинистское снаряжение. Представляю, как вы в одной связке полезете по северному склону на эту белоснежную громадину…

— Хватит! Пора решать, что делать.

— А что здесь решать? Заложница точно не мадемуазель Мэннинг. Берем деньги и смываемся.

— Да, но тридцать тысяч франков… Все вдруг, как один, возбужденно загалдели, но Колби из этого многоголосья следил только за тем, что говорила деваха. Фермой дядюшки Анатоля она сыта по горло. Это что, тот Париж, который ей обещали? С его дискотеками, «Мулен руж», Елисейскими полями и шампанским? Она вот уже пятеро суток, не разгибая спины, ходит за этой идиотской коровой, готовит пищу и открывает бутылки для этой невообразимой бабы, страдающей несказанным аппетитом, которая к тому же оказалась совсем не той, за кого ее приняли. А кроме того, дядюшка Анатоль может завтра вернуться…

Видимо сообразив, что сказала лишнее, она неожиданно замолкла, но для Колби многое прояснилось. Получается так, как и задумано, решил он, они должны постараться завершить это дело сегодня ночью. Не подавая виду, что он обратил внимание на слова девицы, Колби решительным тоном произнес:

— Никто ничего не получит, пока я не поговорю с мадемуазель Флэнаган.

— Вы с ней переговорите.

— Хорошо. Верните мне ее паспорт и заберите свое письмо, оно лежит у меня в левом кармане.

В руку Колби вложили паспорт Флэнаган, и он сунул его в карман пиджака. Кто-то залез к нему в левый карман и извлек из него письмо.

— Каким же надо быть идиотом, чтобы написать такое письмо от руки, — продолжала возмущаться девица. — Вам повезло, что попался американец, хоть он объяснил, как проворачиваются такие дела.

— Пойдемте, — услышал Лоуренс мужской голос и поднялся со стула.

Его развернули и повели, сначала прямо, а потом вновь повернули в сторону. Колби решил, что его ведут по коридору. Когда остановились, Лоуренс услышал, как один из бандитов вставил в замок ключ и открыл дверь.

— Она вам подтвердит, что с ней все в порядке, — сообщил мужчина, которого девушка назвала Жан-Жаком. — Говорите только по-французски, — предупредил он.

— Мадемуазель Флэнаган? — спросил Колби, обращаясь прямо перед собой, где, по его мнению, должна была находиться заложница.

— Да. А вы кто? — поинтересовалась она. В ее голосе, прозвучавшем из глубины комнаты, не было и намека на страх. Вопрос был задан по-французски со специфическим для американцев акцентом. Бандиты молча стояли рядом с Колби и не торопили его.

— Дюк Колби, из Чикаго, — представился Лоуренс. — Я работаю на Карла уполномоченным по улаживанию конфликтов, или, по-другому говоря, вышибалой.

Колби не был уверен, что его слова будут правильно поняты Кендал, но до остальных их смысл должен был дойти наверняка.

— Я только сегодня прилетел в Париж оценить обстановку и выяснить, нельзя ли все тихо уладить, прежде чем обращаться в полицию и прессу.

— Как поживает Карл?

— Грызет от волнения ногти, вы же его знаете. Он хотел поиграть мускулами, но я отговорил. Это могло плохо отразиться на нашем бизнесе. Ну а с вами все в порядке?

— Никаких жалоб.

— Это все, в чем я хотел удостовериться. Дадли сидит и ждет от нас звонка, чтобы привезти деньги. До встречи.

В дверном замке вновь повернулся ключ.

— Теперь удовлетворены? — спросил Жан-Жак.

— Да, вполне, — ответил Лоуренс. — Позвоните по тому же номеру. Когда мсье Дадли ответит, скажите ему всего одно слово «бинго».

— Би-инго.

— Правильно. И он сразу же доставит вам деньги.

— Би-инго. Хорошенько запомни это слово, Реми.

Колби провели несколько метров по коридору и ввели, по-видимому, в другую комнату. Связав за спиной руки, они усадили его на кровать.

— Нас же просто грабят, — сокрушенно произнес Жан-Жак. — Тридцать тысяч франков… Ха! А что поделаешь? Теперь будем делать цицеро.

Бандиты вышли в кухню. Оттуда до Колби долетали их возбужденные голоса. Они спорили между собой, называя друг друга по именам. Через несколько минут хлопнула дверь, и воцарилась тишина, изредка прерываемая грохотом кастрюль и сковородок, которыми орудовала Габриель. Они ушли звонить Дадли, решил Колби и, как бы подтверждая свои мысли, покачал головой. Да, в таком деле, как это, все время приходится давать похитителям советы. Эти blousons noirs43 такие дурные и бесшабашные, что своими необдуманными действиями любого могут привести в трепет. Правда, на эту чикагскую небылицу они все же здорово клюнули.

За двадцать минут пребывания на ферме Колби многое узнал. Теперь полиция в течение часа смогла бы определить их местонахождение. Для этого было достаточно обзвонить окрестные жандармерии и попросить найти квитанции об уплате налогов фермера по имени Анатоль, который несколько дней отсутствовал дома. У фермера есть племянник по имени Жан-Жак, дружка которого зовут Реми, а у того — подружка Габриель. Полиция схватила бы их на следующий же день. Но вся эта информация останется бесполезной, он ведь обещал не обращаться в полицию.

Сидя с завязанными за спиной руками, Колби испытывал большие неудобства. Поерзав, он сполз на край кровати и опустил ноги на пол. Очень хотелось курить. Путы на руках были не сильно стянуты, и он мог бы легко от них освободиться, но Колби не хотел совершать глупых поступков. Он ничем не хотел провоцировать похитителей, тем более что операция по освобождению Флэнаган вступала в решающую фазу.

Лоуренсу оставалось только сидеть и терпеливо ждать, а этому его научили в армии. На кухне вновь хлопнула дверь, и послышались оживленные голоса. Сколько времени бандиты отсутствовали, Колби не знал, он попытался было улыбнуться, но не смог. Все трое говорили одновременно. Что-то произошло, подумал он и подался всем телом вперед, чтобы лучше слышать, о чем они говорят. Но понять, почему спорят похитители, Лоуренс так и не сумел, он уловил в их голосах какие-то интонации, которых раньше не замечал. По его спине медленно пробежал холодок, Колби начала охватывать паника.

Что же не так? Они наверняка уже получили от Дадли деньги, и полицейских вокруг быть не должно. Тем не менее перебранка продолжалась, слышались громкие крики и взаимные обвинения. Бандиты были перепуганы насмерть и теперь валили вину друг на друга. Брань продолжалась еще минут десять, а затем Колби услышал, как в замочной скважине двери его комнаты повернулся ключ.

— Ну, ты, поднимайся, — раздался голос Жан-Жака, и в нем Колби вновь уловил ту же неоправданную резкость, которая прозвучала при их встрече там, на дороге. Бандит был явно перепуган.

Колби поднялся с кровати:

— Деньги получили?

— Да. Они у нас.

— Полицейских вокруг не было, как я и обещал?

— Ни одного мы не видели.

— Вы намерены нас освободить?

— Намерены вас освободить? Salaud! А ты рассчитывал, что мы тебя усыновим?

«Он лжет, — подумал Колби. — По какой-то непонятной причине они решили нас прикончить, а теперь стараются свыкнуться с этой мыслью. Но что же все-таки произошло?»

Колби повели по коридору. Судя по запахам, его привели обратно на кухню, но тепла от печки Колби на этот раз не ощутил. За своей спиной он услышал голоса Реми и Габриель.

— А как насчет того, чтобы развязать мне руки? — спросил Колби.

— Заткнись! Мы это сделаем, как только доставим вас на место, — раздался голос, а затем, обращаясь к остальным, добавил:

— Возьмите ее сумку, все, что ей принадлежит! Проверьте, чтобы ничего не осталось.

Колби услышал новые звуки, кто-то шел в туфлях на высоком каблуке. Габриель таких не носила, значит, они привели Кендал Флэнаган. Лоуренс сделал несколько шагов вперед, услышал скрип открывающейся двери и вышел наружу. Он вновь оказался на скотном дворе.

— Сначала ее, — распорядился Жан-Жак. — А теперь этого.

Колби подтолкнули вперед, кто-то из бандитов пригнул ему голову. Со связанными руками Колби неуклюже протиснулся в дверцу машины и боком завалился на колени Кендал. Его развернули, и он снова оказался в той же позе, в которой был доставлен на ферму. Только теперь справа от него сидела Кендал.

— Так и оставаться! — скомандовал голос. Лоуренс услышал, как все трое уселись спереди. Машина резко дала задний ход, сделала разворот и рванула вперед. Почти сразу же послышалась бранная речь на французском, и машина неожиданно остановилась. Что же случилось на этот раз, подумал Лоуренс.

Он услышал, как открылась передняя дверца, затем звуки удаляющихся шагов. Очень скоро вновь послышались шаги. Багажник машины открылся, и что-то с характерным металлическим звоном упало на его дно. Лопата? У Колби внутри все похолодело. Не может быть, сказал он себе, пытаясь побороть страх, это что-то другое. «Ситроен» вновь рванул вперед, и всех сидящих в нем резко подбросило на ухабе. При выезде на асфальтовую дорогу машина сделала левый поворот, противно взвизгнув шинами.

— Что-то их напугало, — сказала Кендал на ухо Колби.

— Молчать! — раздался резкий окрик спереди. — На английском ни слова.

— А на французском можно? — поинтересовалась Кендал, чем удивила Колби.

Он и не предполагал, что ей хочется поболтать по-французски. Да, пять дней заключения на ферме не прошли даром.

— Заткнитесь, или я вас пристрелю! Кендал замолкла. Колби услышал, как все трое начали неистово перешептываться. Все это выглядело весьма зловеще. У Колби вновь похолодело внутри. До него долетали отдельные слова, неоднократно в их разговоре упоминалась полиция.

— Что-нибудь не в порядке? — спросил их наконец Колби. — Разве вы не знаете, что в полицию мы обращаться не намерены?

— Он говорит, что они не намерены обращаться в полицию. Ха! — воскликнула Габриель.

— Заткнитесь! — рявкнул Жан-Жак. — Все слишком много болтают!

У Колби упало сердце. Кендал бандиты не связали, и она, опустив вниз руку, коснулась запястья Лоуренса. Видимо, все эти дни ее просто привязывали к кровати, и сейчас, выводя из дома, в спешке забыли связать руки. Пальцы Кендал скользнули по веревке, стянувшей запястья Колби, и, нащупав узел, потянули за него.

Она его, скорее всего, развяжет, подумал Колби, уже не надеясь, что все образуется само собой. Руки его были внизу, и бандиты с переднего сиденья не могли их видеть. А кроме того, в салоне машины было, точнее, должно было быть достаточно темно. Рассвет, как полагал Колби, еще не наступил.

Машина мчалась по дороге на большой скорости, противно визжа при каждом повороте. Колби чувствовал, что натяжение веревки постепенно ослабевает. Каждую секунду бандиты могли обнаружить, чем занята Кендал. Тогда криками не обойдется, наверняка ударят ее рукояткой пистолета по голове или руке. На переднем сиденье все еще возбужденно перешептывались. До Колби стали отчетливо доноситься некоторые слова и даже целые фразы:

— ..Ты со своими дурацкими идеями!.. Все пошло насмарку… Треплетесь слишком много…

Затем Лоуренс услышал то, от чего у него по спине пробежали мурашки:

— ..Нет уж, это была твоя затея, ты и давай! Колби почувствовал, что веревка совсем ослабла и, соскользнув по его запястьям, упала на пол.

Руки у Лоуренса стали свободны.

— А теперь делаем вот так! — радостно воскликнула Кендал и так громко завизжала, что от одного только воспоминания об этом визге даже многие годы спустя можно было прийти в ужас.

Колби развернуло и швырнуло на пол. Ему показалось, что машина, уподобившись реактивному самолету в конце взлетной полосы, вот-вот оторвется от земли. «Ситроен» сначала бросило вниз, затем вверх. Раздались звуки, словно кто-то рванул струны скрипки и порвал их. Колби уже решил, что они летят по воздуху, как машину ударило о землю, и тут же послышался резкий хлопок лопнувших шин. «Ситроен», врезавшись во что-то похожее на огромный мягкий столб, внезапно сбавил скорость, и Колби больно прижало к спинке сиденья. Он услышал нечто напоминавшее громкий шелест опавшей листвы. После того как автомобиль еще немного проехал, его занесло, и он перевернулся. Послышался лязг и скрежет металла, дверцы машины с шумом распахнулись. Перевернувшись во второй раз, теперь уже плавно и почти бесшумно, «ситроен» замер, словно наконец-то нашел место, где испустить последний вздох.

Кажется, лопнули барабанные перепонки, подумал Колби. Но нет, был слышен рокот работающего двигателя. Пробыв несколько часов в полной темноте, с черной повязкой на глазах, да еще после бешеного вращения в этой, можно сказать, центрифуге, Лоуренс поначалу никак не мог сообразить, где он находится и как отсюда выбраться. Он был похож на пьяного. Его сильно помяло в машине, но, видимо, он остался цел и невредим, по крайней мере руками и ногами Колби мог шевелить, не испытывая никакой боли. Он нашарил рукой сиденье, которое оказалось у него над головой.

Послышались громкие вопли на французском. Машина начала плавно покачиваться из стороны в сторону. Колби почувствовал запах бензина и вновь услышал тарахтящий звук двигателя. Все вокруг него как-то удивительно плавно вибрировало. Машина вот-вот будет объята пламенем, подумал он и раскинул руки, ища путь к спасению. В том месте, где должна была быть дверца, его рука уткнулась в солому. Этому можно дать несколько объяснений, например, автомобиль перевернулся и попал в стог соломы, подумал Лоуренс.

Поблизости один за другим раздалось несколько глухих, свистящих звуков, затем послышались французские ругательства. Следовало торопиться, нужно было разыскать Кендал и выбраться с ней из «ситроена», пока тот не вспыхнул, словно факел. Запах бензина становился все сильнее и сильнее. Колби вновь раскинул руки, но ничего, кроме сидений над своей головой и спереди, не нащупал. Она исчезла. Лоуренс снова протянул руки к тому месту, где когда-то висела дверца. Вверху, между днищем машины и соломой, оставался зазор. Колби, словно крот, стал карабкаться наружу. Кто-то схватил его за руку и помог выбраться. Колби понял, что оказался на вершине соломенного стога.

— Мы, наверно, установили новый рекорд в прыжках на автомобиле, — восхищенно произнесла Кендал.

Она отпустила его руку, затем послышалось , шуршание, звуки шагов, и Колби показалось, что он остался в одиночестве.

Усевшись почти на самой верхушке стога, он принялся срывать с глаз повязку, но тут почувствовал, как солома под ним провалилась, и он на спине головою вниз съехал со стога. Повязку ему удалось сорвать лишь в тот момент, когда он окончательно приземлился. Теперь его голова и спина покоились на земле, а подошвы ботинок смотрели в темное небо.

Прямо над ним маячил силуэт перевернутого «ситроена». Слегка свисая со стога, автомобиль лежал на его верхушке днищем вверх. Двигатель еще работал, колеса по инерции продолжали вращаться. Передние фары, разрезавшие пучками света ночную мглу, были похожи на два огромных глаза, печально взывавших о помощи. Просто удивительно, подумал Колби, до чего этот «ситроен» похож на черепаху, выбравшуюся на песчаный берег, чтобы отложить яйца, но которую поймали, чтобы сварить из нее суп, и перевернули на спину.

Он услышал что-то вроде хлопка, а затем неясное бормотание. Лоуренс повернулся и тут впервые увидел Кендал Флэнаган.

Это было потрясающее зрелище, которое в мельчайших подробностях, словно кадры замедленной съемки, Колби запомнил на всю жизнь. Как выяснилось позже, он был не первым, на которого Кендал Флэнаган произвела столь неизгладимое впечатление, неожиданно представ перед ним во всей своей красе и мощи. Надо сказать, что Лоуренс увидел ее одетой. Можно представить, какой шок испытывали мужчины, перед которыми Кендал являлась в чем мать родила. Ее внешний вид был способен затмить все самые яркие воспоминания прошлого у кого угодно.

Позже, когда Колби рассказал знакомым дзюдоистам о Кендал, те в один голос заявили, что такого просто не могло быть. Не могла она с такой легкостью подвести свое плечо под руку мужчине, упереться ему в вертлюжную впадину, перегнуть его и рывком швырнуть на землю. Не могла Кендал и одновременно оторвать от земли двух бандитов. Не могла? Но Колби видел это собственными глазами. Может быть, он и не силен в дзюдо, но и этим дзюдоистам не доводилось встречаться с Кендал Флэнаган.

Эта белокурая громадина, ростом под метр девяносто и весом под девяносто килограммов, стояла в лучах автомобильных фар, словно оживший персонаж Ветхого Завета. На ней было черное вечернее платье, на ногах — туфли на высоком каблуке без задников, на шее висела нитка жемчуга. Это перед ней то ли Жан-Жак, то ли Реми, описав в воздухе замысловатую траекторию, рухнул головой вниз и, клацнув зубами, затих. Второго, одетого в кожаную куртку, Кендал легким движением перекинула через плечо, и он распластался на земле так же, как и его напарник. Только этот попытался было подняться, но снова упал на спину. Кендал поправила платье.

— Если нужна помощь, — сказал Колби, — то я могу заняться красоткой.

— Она вон там, — повернувшись назад, показала пальцем Кендал.

На освещенном светом автомобильных фар пятачке сидела Габриель. Кендал, окинув взглядом место побоища и убедившись, что противник окончательно повержен, с торжествующей улыбкой на лице посмотрела на Лоуренса.

— Может, нам лучше поскорее отсюда убраться? — предложила она. — Здесь где-то валяется их пистолет.

Затем она повернулась и полезла на стог соломы. Решив, что Кендал намерена столкнуть автомобиль на землю, Колби быстро поднялся на ноги и отошел в сторону. Взобравшись наверх, она нагнулась и на некоторое время исчезла в салоне «ситроена».