Паладин - Паладин. Изгнанник

Олег Шелонин, Виктор Баженов

Паладин. Изгнанник

1

Кевин во весь опор несся по запутанным лабиринтам подземелий, тихонько подвывая от ужаса. Факелы, развешанные по стенам, услужливо вспыхивали при его приближении. Правда, порой запаздывали – юноша бежал очень быстро. Как правило, это сопровождалось отборным матом на тролльем языке, так как послушник не всегда успевал вписаться в поворот, а это снижало скорость. Юноша со спокойной совестью мог бы выть и погромче, а то и просто орать во весь голос, зовя на помощь, но где-то в пятках у него еще осталось немного мужества и самоуважения. Да и чего орать? Здесь его никто не услышит. Ни его, ни преследователей, истошно верещащих за спиной юного послушника. Преследователи были гораздо массивнее, а потому тоже не всегда успешно расходились со стенами.

– А ведь так хорошо все начиналось! – простонал Кевин, наращивая обороты. Одна рука его делала энергичную отмашку, помогая поддерживать взятый скоростной темп, другая прижималась к животу, сохраняя нечто засунутое за пояс, прикрытое сверху рясой.

Да, влип Кевин здорово. И когда! На самый выпускной!

– И дернул меня Заблудший именно сегодня сюда лезть! Святой Сколиот, помоги! Я ж в твою честь столько поклонов за эти годы отбил!

…О существовании подземелий, кроме него и его друга Ломея, никто в ордене Белого Льва не знал. Вход в катакомбы Кевин обнаружил три года назад совершенно случайно. И произошло это в точно такой же день, как сегодня.

Раз в год, в день основания ордена, к которому был приурочен выпуск послушников, прошедших весь курс обучения, приезжали родственники и друзья. Да и выпускники прошлых лет, уже опытные, заматеревшие рыцари, частенько навещали альма-матер в этот день. Многие из них приезжали заранее, чуть не за неделю до выпуска, чтобы в кругу друзей отдохнуть от ратных дел за бочонком элитного вина, похвастаться своими подвигами. Глава ордена Пий Семнадцатый закрывал на это глаза, так как вино было из подвалов монастыря (со своим сюда не пускали) и продавалось якобы тайком за большие деньги через кастеляна. Через него же шли и остальные услуги в виде поставки девиц ну очень легкого поведения. Выручка шла частично в монастырскую казну, частично в карман главе ордена. Но главный доход монастырь получал, торгуя живым товаром – выпускниками. Орден Белого Льва выпускал рыцарей, способных с мечом в руках и с именем Вездесущего на устах биться за господина, которому они присягнут на верность. Вот за ними-то в этот день в монастырь и приезжали наниматели.

В древности, говорят, послушником монастыря мог стать любой мечтающий о подвигах мальчишка, независимо от происхождения, но потом отбор стал жестче. Не каждого суверена радовала мысль, что его личным телохранителем является плебей, и в орден стали принимать виконтов, отпрысков дворян, которым, как говорится, ничего не светило в будущем. За безземельными дворянами оставлялся их титул. Став рыцарем, они имели шанс получить от своего суверена земельный надел, совершив ради него какой-нибудь выдающийся подвиг. Да и оплачивались их услуги прилично, полновесным златом, так что бедовать им не приходилось. Кевину в то время до выпуска было ждать еще целых три года, и к нему, как всегда, никто не приехал. Некому было ехать. Родители давно умерли, а отчиму на него было наплевать. Вечером, когда все гости уже разъехались, в его келью ввалился развеселый Ломей с куском оленины под мышкой и кочергой в руке. Оную кочергу друг свистнул из камина в личных апартаментах Пия Семнадцатого. Ломей предложил прогуляться за монастырские ворота на шашлыки. Кевин с радостью согласился. Но пикник на природе не удался. Пошатывающийся Ломей, впервые попробовавший в этот день вина, кочергу по дороге к лесу потерял, зато друзья нашли приключение на свою пятую точку в виде группы святых отцов на полянке, тайком от послушников предававшимся греху чревоугодия, подкрепленному непомерными возлияниями по поводу успешного завершения выпуска. Досталось на орехи обоим. Три дня постов и молитв без права выхода из своих келий.

Вот тогда-то все и произошло. Голодный и злой, Кевин отбарабанил положенную порцию молитв, сердито осенил себя и свою келью знаком Вездесущего и… Прямо перед ним в стене явственно замерцали призрачно зеленым светом пять неприметных камней. Как сомнамбула, он подошел к ним, протянул руку и коснулся поочередно каждого камня. В стене образовался провал. Оттуда потянуло сыростью. С тех пор он с другом часто там бывал. Стены подземелий отзывались на знак Вездесущего, открывая Кевину проходы в самых неожиданных местах, и его очень удивляло, что Ломей этих знаков не видит! Впрочем, тот не переживал. Его неугомонный друг был без комплексов. Однажды проход открылся в монастырские подвалы, и этого ему было достаточно. Ночные походы (днем они предавались обучению труду ратному и учениям богословским) придавали жизни остроту ощущений, желудок радовали сырокопченые колбаски и замечательное монастырское вино, а когда Кевин наткнулся на хранилище древних фолиантов, нашлась и пища духовная. Правда, ею Ломей пренебрегал, предпочитая пищу земную, а вот Кельвин просто оторваться от нее не мог, с трепетом вчитываясь в истлевшие страницы древних манускриптов. Три года им везло. Они ни разу не попались. А за неделю до выпуска свистнули со склада самые лучшие кожаные нагрудники и, чтобы привыкнуть к ним, начали носить их под рясами, представляя себе, что эти черные хламиды самые настоящие рыцарские латы.

…Каменная стрела со свистом рассекла воздух. Кевин поднырнул под нее, действуя чисто автоматически. Делать так ему приходилось уже не раз в этих жутких, внезапно ополчившихся на него подземельях. Ратная выучка ордена не подвела. Пока что ему везло. Прокатившись кубарем по каменным плитам, он миновал проход, арка которого была расположена довольно низко относительно уровня пола, предварительно вмазавшись лбом в притолоку, так как очередной факел при его приближении почему-то не зажегся, помянул древних строителей недобрым словом, пересчитывая ребрами ступени, ведущие вниз, но грохот за спиной заставил его возблагодарить всех святых, а заодно извиниться перед строителями. Они даровали ему еще несколько драгоценных секунд. Около прохода организовалась плотная пробка из тел каменных горгулий, жаждущих вонзить когти в бедного послушника. Послушника… да он сейчас должен на арене мечом и копьем махать под одобрительные возгласы толпы, подтверждая звание лучшего выпускника ордена. Уж кому-кому, а ему-то высокое звание рыцаря ордена Белого Льва было бы гарантировано! И на правом плече сейчас появилось бы изображение Белого Льва, посланного Вездесущим! Оно всегда волшебным образом появляется у выпускников ордена, как только они получают звание рыцаря. Ну, надо же было в ночь перед самым выпуском вновь сунуться сюда!

…Хранилище бесценных фолиантов манило его, притягивало к себе, словно магнит кусок железа! Войдя внутрь, Кевин привычно осенил себя знаком Вездесущего и… Стена за его спиной с тихим шуршанием закрылась, а стеллаж у противоположной стены, забитый древними фолиантами, повернулся вокруг своей оси, открывая проход, который раньше на знамение Вездесущего не отзывался. Может, это подарок в честь праздника? В день основания ордена Кевин в тайной библиотеке оказался впервые.

– Не может быть… – В образовавшемся проеме загорелся масляный светильник в виде головы белого льва.

Да, твердо решил юноша, это действительно прощальный подарок судьбы. Белый лев. Знак святого Сколиота! Не раздумывая, он бросился вперед, птицей пролетел по коридорчику и был жестоко наказан за невнимательность. Коридор кончался аркой с несколькими ступеньками вниз. Чтобы пройти их, надо было пригнуться, но жутко спешащий Кевин протаранил арку лбом, и под сноп сыплющихся из глаз искр выдал на тролльем языке набор идиом, которых знать ему было не положено.

– Во, блин, понастроили!

Он не знал, что святой Сколиот, в чей кабинет, пустовавший уже более тысячи лет, он ломился, тоже частенько прикладывался об эту арку, и говорил точно такие же слова, которые стали, в конце концов, паролем. Перед Кевином распахнулась очередная дверь, и он вошел в святая святых – тайную комнату, в которой основатель ордена творил священное писание о Вездесущем. Писание, по которому обучались все послушники ордена. Юноша потряс головой, ощупал набухающую на лбу шишку и осторожно шагнул внутрь. Дверь за ним снова затворилась. Вспыхнула свеча, осветив стол в центре комнаты. Она давала мало света, но скромный, небольшой фолиант, лежащий на столе, освещала хорошо. С замиранием сердца юноша приблизился, протянул руку, взял его, и только после этого увидел надпись на обложке: «Лишь истинному паладину Вездесущего дано держать ее в руках».

Свеча ярко вспыхнула, осветив все помещение, и юноша с ужасом увидел каменных горгулий, стоящих в виде статуй в углах кабинета святого Сколиота. Статуи начали оживать. На противоположной стене замерцал зеленоватым светом контур призрачной двери. Как ему удалось пройти сквозь эту стену, Кевин не понял, но она не оказалась препятствием и для хранителей тайной комнаты. Охваченный слепым ужасом юноша мчался по абсолютно неизвестным ему лабиринтам, а сзади грохотали преследователи.

…Усталость брала свое. Горгульи гоняли его по подземельям уже не первый час. Расстояние между преследователями и беглецом начало сокращаться. Мало того, они, кажется, загнали его в тупик! Если б у него был хотя бы меч! В отчаянии юноша бросился прямо на стену, взметнулся по неровностям древней кладки под потолок и вцепился в лепной карниз. Горгульи с разгону затормозить не успели. Под дружным ударом их каменных тел стена рухнула, и в пролом влился яркий солнечный свет. Вместе со стеной рухнул и Кевин прямо на горгулью, несшуюся в арьергарде.

* * *

Ристалище, выполненное в виде огромной подковы, вплотную примыкало к монастырской стене, из ворот которой выпускники, готовые продемонстрировать свое искусство, выезжали прямо на арену. Трибуны, отведенные для почетных гостей, были забиты до отказа. Ни для кого из них не было секретом, что по-настоящему рыцарские времена давно уже канули в лету, и предстоит банальный торг за живой товар. Будущие наниматели оживленно переговаривались, листали программки со списками выпускников, изучая экзаменационные оценки. Каждый хотел нанять в свою гвардию или в телохранители рыцарей ордена Белого Льва, секреты боевого искусства которого ревностно хранилось всеми его членами. Каждый рыцарь знал, что разглашение их равнозначно подписанию смертного приговора самому себе. Среди почетных гостей были бароны, герцоги, графы, начальники дворцовой стражи королей различных государств. Попадались и люди в масках. Под ними скрывались, как правило, либо самозваные короли, недавно сформированных, никем пока еще не признанных государств, нежелающие афишировать свое участие в аукционе, либо некто, имеющий желание такое государство завоевать силами рыцарей ордена Белого Льва. Им тем более афишировать свое имя не имело резона. Пия Семнадцатого все это не смущало. Главное, чтобы у них были деньги.

Наниматели кидали любопытные взгляды в сторону ворот, за которыми слышалось бряцанье доспехов. Это в ожидании начала показательных выступлений выпускники разминались, проверяя балансировку только что полученных рыцарских мечей.

– Дамы и господа! – Пий Семнадцатый поднялся со своего кресла, установленного на отдельном возвышении здесь же, на трибунах, и поднял руку, привлекая внимание гостей. – Я рад приветствовать вас на этом смотре, на котором вы сможете выбрать в свою гвардию достойных кандидатов, лучших выпускников. Не лучшие, надеюсь, тоже найдут своих нанимателей, так как всем вам известно, что даже самый слабый рыцарь нашего ордена стоит не одного десятка обычных наемников. Все они воспитаны в духе верности своему суверену… до тех пор, пока он исправно платит за верную службу. Предательства от выпускников нашего ордена можно не опасаться. Надеюсь, что кто-нибудь из них когда-нибудь достигнет таких высот мастерства, совершив предписанные Вездесущим двенадцать подвигов, что получит звание паладина. Прошу не забывать сообщать в орден о подвигах, совершенных нашими рыцарями, и отпускать их на ежегодную переподготовку и переаттестацию для повышения воинской квалификации. Разумеется, эти услуги должны быть отдельно оплачены, но выгоды очевидны.

Будущие наниматели согласно закивали головами, хотя прекрасно знали, что до сих пор еще ни один выпускник ордена официально не достиг уровня паладина, сколько реляций они ни отправляли о действительных и мнимых подвигах своих рыцарей. Ордену это было невыгодно, и на переаттестации, бывшей еще одной из статей дохода этой могучей организации, святые отцы безжалостно аннулировали львиную их долю, как не нашедшую подтверждения на испытаниях. Паладины были только свои, внутренние. Сами святые отцы-преподаватели. Это были правила игры, о которых наниматели знали, но, разумеется, не возражали.

– Еще хочу напомнить, – строго сказал Пий Семнадцатый, – что согласно уставу нашего ордена, наем рыцарей должен быть завершен до заката солнца этого дня. После заката все сделки считаются недействительными, вплоть до очередного выпуска в следующем году.

Это тоже была веками отработанная тактика ордена. Ограниченные во времени наниматели быстрее растрясали кошельки, спеша завершить сделку до заката, и суммы, отстегнутые за воинов, порой взлетали до небес. Официально это считалось добровольным пожертвованием на благие дела ордену во имя Вездесущего.

– А сейчас…

Договорить он не успел. С грохотом рухнула монастырская стена рядом с воротами, и из пролома на арену вылетели каменные горгульи. На последнем монстре восседал юноша в развевающейся черной рясе послушника с выпученными от страха глазами. Дав по инерции пару кругов по ристалищу, горгульи начали озираться, и, наконец, увидели цель. Вернее, увидели ее первые три горгульи, возглавлявшие гонку. Их товарка, которую оседлал Кевин, о всаднике даже не подозревала. Хищно зашипев, монстры бросились в атаку. «Лошадка» Кевина жутко разобиделась, издала боевой клич и… бросилась наутек, видимо, сообразив, что одной с тремя ей не справиться.

– Давай, милая, не подведи! – верещал с ее спины Кевин.

Ошарашенные зрители возмущенно загалдели.

– Нечисть!

– В святом монастыре нечисть!

– Чему здесь учили наших детей!!? – орали прибывшие на праздник родственники послушников.

– Это мы специально, – пытался перекричать их Пий Семнадцатый, – чтоб показать, как наши будущие рыцари управляются с подручными Заблудшего.

Однако в общем гвалте его никто не слышал, а те, кто слышал, не поверили. Слишком растерянное лицо было у главы ордена, чтобы поверить в эту сказку. В отчаянии Пий махнул рукой, давая сигнал открывать ворота, и на арену выехали закованные в латы послушники с мечами на боку и рыцарскими копьями наперевес. Их покрытые броней кони-тяжеловозы еще не успели набрать скорость, а потому увернуться от мчавшихся на них клином представителей нечистой силы им было не дано. А нечистая сила действительно неслась клином, на острие которого была горгулья с Кевином на спине, а за ней преследователи, трое в ряд. Короче, будущие рыцари летели отдельно от своих коней, с лязгом и грохотом приземлялись, но на удивление быстро вскакивали и выдергивали из ножен мечи. Выучка ордена Белого Льва давала о себе знать. Но что может меч против разбушевавшихся каменных монстров? Они высекали искры из их тел, покрывались зазубринами, ломались, и неизвестно чем бы все это закончилось, если б на арену с трибун не начали выпрыгивать опытные седоусые рыцари, выпускники прошлых лет. Они хоть и были подшофе после недельной гулянки, но дело свое знали. Никто из них даже не взялся за мечи. В ход пошло иное оружие. Против утыканных шипами ядер на цепи горгульи спасовали.

Битва закончилась быстро. Пий Семнадцатый мрачным взглядом обвел арену с разбросанными в хаотичном беспорядке телами павших боевых коней, постанывающих выпускников, баюкавших поломанные руки и ноги, на седоусых ветеранов, радостно хлопавших друг друга по плечам – им было чем гордиться, затем взгляд его остановился на груде каменных обломков. Они зашевелились, и оттуда выползла фигура в черной рясе. Фигура поднялась, втянула голову в плечи и начала медленно поднимать глаза.

– Я это… на выпускные экзамены не опоздал? – робко спросил возмутитель спокойствия, деликатно шаркая ножкой по земле.

– ВОООН!!! – от вопля разгневанного настоятеля монастыря, уже не первый год возглавлявшего орден, у всех присутствующих заложило уши.

2

Долговязая фигура в черной рясе ломилась напрямую через бурелом, не обращая внимания на цепляющиеся за длинные полы монашеского одеяния ветки колючих кустов. Кевин был в ярости. Гнев туманил его мозги. Это надо же, выперли, практически в чем мать родила! Ни оружия, ни подъемных. Нет, просто так его не отпустили. Этот выпуск ушел по такой низкой цене, что разгневанный Пий повесил всю упущенную прибыль на опального послушника. Две тысячи золотых! А когда разъехались гости, заставили его провести по тайным ходам. До всего докопались, кроме хранилища древних фолиантов и кабинета святого Сколиота. Добила святых отцов хорошо проторенная дорожка от кельи Кевина до винных подвалов монастыря. Короче, все недостачи списали на него, увеличив долг перед орденом еще на тысячу золотых. Хорошо хоть Кевин успел в последний момент сунуть под рясу краюху хлеба, шматок сала и круг сырокопченой колбасы. Чуял, что провизией его в дорогу снабжать не будут. И не ошибся. Все, что он получил, – суму через плечо с трутом, огнивом и кресалом.

– Мы дадим тебе звание рыцаря, как только ты внесешь в монастырскую казну три тысячи золотых, – на прощание сказал ему глава ордена. – Звание странствующего рыцаря! О большем можешь даже не мечтать!

Это было еще одно унижение. Самый низший ранг. Все выпускники сразу находили своего нанимателя прямо на ристалище, перепрыгивая через это звание. Странствующих рыцарей не было уже почти триста лет!

Кевин яростно взмахнул кочергой, прорубая себе дорогу сквозь кусты. Эта была та самая кочерга, которую его друг Ломей потерял три года назад. На нее Кевин наткнулся при подходе к лесу и нехотя поблагодарил святого Сколиота за этот подарок, скорее в силу привычки, чем считая себя обязанным ему. Здорово подставил его основатель ордена со своей тайной комнатой.

…Вечерело. В небе появлялись первые звезды. Прохладный ветерок охлаждал разгоряченное лицо Кевина, настраивая на минорный лад, и ярость потихоньку начала покидать его. Только тут юноша почувствовал, как устал. Он не спал уже вторые сутки. К тяготам походной жизни в монастыре их обучали сызмальства, а потому ему не составило труда соорудить костерчик под кронами могучего развесистого дуба. Выбрав место поудобнее меж его корней, Кевин скинул с себя рясу, удивляясь, почему он не догадался сделать это раньше, когда ломился сквозь кусты: (мешает же), и решил, что, набитая травой, она вполне сойдет в качестве подушки. Он совсем уже было собрался лечь спать, когда вспомнил, что не прочел молитву на ночь, дабы Вездесущий уберег его от происков Заблудшего.

– О Святой Сколиот, – преклонил колени Кевин и начал сгибаться в поклоне, – во имя Вездесущего… – Что-то довольно ощутимо сдавило его в области живота, мешая согнуться, как положено.

Рука юноши нащупала на поясе найденный в кабинете основателя ордена фолиант в твердом кожаном переплете, с металлическими набойками по углам. А что если сотворить молитву по этой древней книге? Ведь ее писал сам Святой Сколиот! Книжка маленькая, конечно, скорее всего, это требник, но… Юноша поднялся, подошел поближе к костру, открыл книгу в первом же попавшемся месте.

– Ну, ё-моё! – расстроился изгнанник.

Со зрением у него было все в порядке, но строки, начертанные на страницах раритета, прочитать можно было только с помощью мощной лупы, да и то в яркий солнечный день.

– Тьфу! – Юноша начал листать страницы, но удобочитаемой оказалась только одна строка на титульном листе. Она была одна-единственная, а потому написана очень крупными буквами. – Это на каком языке наш святой писал? – удивился Кевин.

Буквы ему были понятны, но складывающиеся из них слова – нет.

– Забавно. – Кевин был юноша очень любопытный, а потому ради эксперимента прочитал эту странную строку нараспев, как учили их петь в ордене псалмы, за что тут же и поплатился.

Маленький томик, который он свободно удерживал в левой руке, мгновенно превратился в огромный фолиант и полетел прямо в костер. В попытке удержать историческую ценность юноша вцепился в нее обеими руками. Удержать не смог, но, раздирая руки в кровь о металлические уголки, сумел изменить траекторию ее полета, и она рухнула в траву рядом с костром, взметнув из него воздушной волной в ночное небо сноп искр.

– Ай да Святой Сколиот, – ахнул Кевин, рассматривая гигантскую книгу.

Теперь прочитать все написанное в ней не составляло труда, вот только то, что было там написано, сбивало с толку еще больше. Да, это были обычные молитвы, те самые, которые бывший послушник давно уже знал наизусть, только над каждой строкой молитвы была еще одна строка. И слова в ней, вроде, те же самые, только стоят не в том порядке, и буквы кое-где слегка изменены, давая другое звучание слову.

Похоже, мало было знаков бедолаге. Ведь как связался с этим подозрительным святым, так одни неприятности пошли. Тем не менее, юноша решил прочесть. Да и тема была подходящая: изгнание злых духов. Самое то. Мало ли какая нечисть скрывается сейчас в дубраве. Кевин поднялся, как положено, наложил знак Вездесущего двумя окровавленными пальцами на землю, на все четыре стороны света, и на всякий случай даже на небо, хотя с этой стороны проделок от Заблудшего ждать было смешно, после чего нараспев начал читать молитву. То, что он читает не те строки, которые вдалбливали им святые отцы на протяжении многих лет, юноша понял, когда вдруг резко запахло озоном, словно после грозы, и где-то в метре над костром появился мохнатый клубок. Он с визгом начал метаться над землей, но наложенные Кевином знаки Вездесущего отбрасывали его от невидимой стены. Заверещав еще громче, клубок взметнулся вверх, ломая на пути дубовые ветки, но, встретившись с особо толстым суком, камнем рухнул вниз прямо под ноги изгнаннику. Кевин сразу понял, что это происки Заблудшего, в очередной раз наславшего на него свою злобную нечисть. Он был очень зол на себя после случая с горгульями, жаждал реабилитации в собственных глазах, а потому, когда мохнатый коврик начал подниматься, постанывая и поминая придурков, которые совсем оборзели, строя пентаграммы хрен знает где, юноша поднял с земли свое оружие и со всей дури огрел посланца рогатого кочергой. Посланец молча лег на землю, приобретя облик человека, обряженного в звериные шкуры.

– Во, блин! – выдал Кевин на тролльем и от переизбытка чувств лег рядом.

Нервы его не выдержали. Одна только мысль, что вместо нечисти он отправил на тот свет, возможно, верного раба Вездесущего, отключила его сознание. Все-таки утомительная пробежка по подземным галереям сделала свое дело. Будь юноша посвежее, он бы сразу понял, что судьба его столкнула именно с нечистью. Рядом с ним лежал бес. Молодой и неопытный. Можно сказать еще точнее: мелкий бесенок. Он очнулся первым, приподнялся на локте и уставился на своего обидчика.

– Только не это, – простонал он. – Не дай Везде… тьфу! Не дай Заблудший, окочурился. Кто ж меня обратно возвращать будет, если я желание не исполню? Эй, вставай, вставай, говорю!

Кевин открыл глаза. Над ним склонился молодой парнишка лет восемнадцати, не больше.

– Ты кто? – просипел изгнанник.

– Хочешь верь, хочешь нет, но я твой самый лучший друг, – очень убедительно сказал парнишка, озабоченно ощупывая набухающую на затылке шишку.

– Это с каких же пор? – Кевин сел, потряс головой.

– С тех самых, как ты меня вызвал. Сейчас состряпаем по-быстрому контрактик, и ты поймешь, что значит настоящий друг. Любое твое желание выполню!

– Что-то я ничего не соображаю, – юноша еще раз потряс головой. – Не помню… Кстати, как тебя зовут?

– Бес… э-э-э… Бессони. Люк Бессони. Нет, лучше Люка. Только не путай. Ударение на последнем слоге. По-моему, звучит достаточно аристократично. Короче, прошу любить и жаловать – Люка Бессони!

– Кевин. Что-то странно ты для аристократа вырядился, – хмыкнул Кевин, недоверчиво разглядывая мохнатую одежку неведомо откуда свалившегося на его голову друга.

– А что, здесь теперь не так одеваются? – расстроился бесенок. – А, ну да. Я ж ваше измерение только начал изучать. Доисторическую эпоху проходил. Ледниковый период. Тогда такая одежда здесь была последний писк моды. Я еще на эту тему реферат писал. Так, в этом измерении вроде стандартный набор понятий: Вездесущий, Заблудший…

Бесенок просканировал взглядом наряд Кевина, и вместо звериных шкур на нем появились точно такие же кожаные доспехи поверх холщевой рубахи, заправленные в штаны, сотканные из добротного, прочного полотна. На ногах его уже красовались точно такие же, как и на Кевине, стоптанные набок сапоги. Новых, на выпуск, юноше, после его эффектного родео на арене не дали.

– А-а-а!!! Черт!!! – завопил Кевин, судорожно хватаясь за кочергу.

– Ну вот, опять, – расстроился бесенок, мгновенно переместившись на противоположную сторону костра. – Положь кочергу. Положь, кому говорю! Что, вообще, о себе возомнил? Черт! Станут к такому недотепе, как ты, черта посылать. Бес я, понял? Бес, а не черт. И вообще, это, с твоей стороны, в конце концов, непорядочно!

– Это еще почему? – насупился бывший послушник, но кочергу опустил. У него, как у истинного дворянина, воспитывавшегося в монастыре по законам рыцарской чести, вопросы порядочности, даже по отношению к нечистой силе, были не на последнем месте.

– Так ты ж меня из ада, считай, за шкирку вытащил! Для чего? Кочережкой лупцевать?

– Я тебя не вызывал, – сердито покрутил головой юноша.

– Рассказывай! А то я не вижу, на какой страничке книга магии раскрыта, – ткнул пальцем бес в фолиант Святого Сколиота.

– Это священное писание, а не книга заклинаний! – рявкнул Кевин.

– Это не священное писание, а книга заклинаний! – непокорно тряхнул буйными патлами бес. – И сам ты – маг-недоучка. Так бездарно сотворить пентаграмму! В целом метре над землей! Я ж… я ж в костер мог упасть и обжечься! Ты чем думаешь, вообще? Хорошо хоть я левитацию вовремя включить успел… только вот с гравитационной постоянной да векторами скоростей намудрил, раздери меня Заблудший!

– Это надо же, черт боится огня, – хмыкнул Кевин.

– Ой, только не надо мне льстить, не люблю я этого. Бес я. Бес, сколько раз тебе повторять. До черта мне еще ого-го! Тут одним кандидатским техминимумом не обойдешься. Так, некогда мне тут с тобой, – начал наседать нахальный бесенок, чувствуя, что клиент размахивать кочергой раздумал. Вопрос порядочности мелкий пакостник Заблудшего подкинул вовремя. – Давай свое желание, я его исполняю, и разбегаемся. Я в родной ад, а ты…

– А я куда пойду?

– Ой, да куда хочешь! По мне, шел бы ты и шел со своей кочергой… – бесенок заткнулся, чуя, что перегибает палку.

Однако Кевин, чувствуя себя виноватым, уже не горел желанием драться.

– Так, давай разберемся спокойно.

– Давай, – поспешно согласился бесенок.

– Значит, ты утверждаешь, что я маг, а это книга заклинаний.

– Да!

– А как ты объяснишь вот эти строки? Да весь орден Белого Льва по ним молитвы читает.

Бесенок рискнул выйти из-за костра и, опасливо косясь на кочергу клиента, внимательнее присмотрелся к фолианту Святого Сколиота.

– Ну, дела!

– Чего?

– Рассказать кому в аду, не поверят! Ты гляди. Вот эта строчка – вызов демона на крови, а та, что под ней, совсем даже наоборот.

– Что наоборот?

– Натуральная молитва. Она этого демона изгоняет. Только здесь крови не надо. – Бес покосился на расцарапанные пальцы клиента с каплями засохшей крови. – Ты какую строчку читал?

– Боюсь, что ту, что вызывает, – честно признался юноша. – Но я ж не знал! Как я мог такой подлянки от Святого Сколиота ожидать? Меня ж в монастыре готовили на рыцаря, паладина Вездесущего.

– У-у-у… – затосковал бесенок.

– Что «у»?

– Писец мне, вот что «у»! Надо же на святошу было нарваться! Такие, как ты, контракт с нечистой силой не подписывают. Вот что мне теперь делать, а? Как домой вернуться?

На глазах парнишки блестели слезы. Кевину его стало жалко.

– А что, другого способа вернуться домой, кроме как через контракт, нет?

– Если и есть, то я его не знаю, – четно признался бесенок. – Я ж еще учусь. Ты меня прямо с экзамена вытащил своим вызовом дурацким.

– Что же делать?

– Я вот думаю… Может, у тебя желание какое есть?

– Есть. В ордене восстановиться, но для этого три тысячи золотых раздобыть надо. Тогда я смогу получить рыцарское звание.

– Так это ж замечательно! Сейчас контракт подпишем…

– Облизнешься, – отрубил Кевин. – И вообще, в чем проблема? Я тебя домой и без того вмиг верну. Сейчас вот молитву по изгнанию демонов прочту…

– Я те прочту! Знаешь, как это больно? И потом, твоя молитва не подействует. Ты же меня вызвал.

– Ну, тогда я не знаю.

– Я знаю. Ты меня вызвал, ты за меня и отвечаешь. Короче, пока не придумаем, как вернуть меня по-нормальному в ад, я буду за тобой хвостиком болтаться.

– Только этого мне не хватало, – испугался юноша.

– Сам виноват! Не зная броду, не суйся в воду.

– Ладно, – удрученно вздохнул Кевин, – будешь у меня пока оруженосцем.

– А вот теперь ты облизнешься.

– Не понял.

– Оруженосец всегда должен быть при своем господине. А ну как тебе храм Божий посетить блажь в голову войдет?

– Чего?!

– Дикое измерение! Ну что тут непонятного? Так у вас здесь храм Вездесущего называют. Так вот, что, если тебе захочется его посетить? Да я оттуда до родного ада даже косточек не донесу. Все растеряю по дороге. Не, не пойдет!

– Ладно, ты как хочешь, а я ложусь спать, – закрыл дебаты юноша. – Вторые сутки на ногах. И попрошу, пока я сплю, держаться от меня подальше. – Кевин многозначительно потряс кочергой.

– Я что, больной? Как я без тебя обратно вернусь?

– То-то же! Смотри у меня.

Кевин подложил рясу под голову, свернулся калачиком и мгновенно заснул чутким, настороженным сном, готовый взвиться в любой момент при первом же намеке на опасность. Это была одна из привычек, привитая послушникам в ордене отцами настоятелями.

3

Кевин проснулся, когда солнце взошло уже довольно высоко, сладко потянулся. Он отлично выспался, был бодр, только в желудке немножко урчало от голода, но послушников с малолетства приучали к тяготам походной жизни, и это его не смущало. У потухшего костра сидел бесенок, сердито вороша черные угли кочергой. Он по-прежнему был в образе человека.

– А ну, отдай кочергу!

– Ага, а ты ей драться начнешь.

– Отдай, я сказал!

– Да на, нужна она мне!

Кевин ловко поймал кочергу на лету.

– Я тут, понимаешь, думаю за него, пока он дрыхнуть изволит, – обиженно пробурчал бес, – а он…

– И что надумал?

– Где нанять тебе оруженосца.

– Нанять! Оруженосцу платить надо, а у меня, – сердито потряс Кевин рясой, – за душой ни гроша…

Из рясы на землю выпал шматок сала, круг копченой колбасы и краюха хлеба.

– Как это я про вас забыл.

Люка радостно почесал живот.

– Для начала неплохо. Потряси еще. Может, четвертушка выпадет.

– Разбежался. Больше спереть не удалось. Там и так было много желающих.

– А еще святоша! – возликовал бес. – Да ты свой в доску!

– Так я ж из общественных подвалов, у своих…

– А это крысятничество! Еще лучше.

– Да знал бы ты, как нас там кормили! Одна каша да постоянные посты!

– Ладно, не будем препираться, – успокаивающе поднял руки Люка, – для начала я придумал, где тебе добыть оруженосца.

– Где?

– В ближайшем кабаке, – Люк поднял с земли круг колбасы, сунул в рот и зачавкал. – Там за недорого нанять можно.

Кевин поспешил поднять сало и хлеб, пока очередь не дошла и до них.

– Так говорю ж: у меня денег нет. И потом, почему именно кабак?

– Во-первых, там всегда можно покушать, во-вторых, подобрать подходящую кандидатуру, а в-третьих, деньги не главное. Главное хорошо подвешенный язык. Ты баб когда-нибудь уговаривал?

– Нет, – покраснел юноша, – это же искус.

– Девственник, – обрадовался бесенок, – еще лучше. Так, затирай пентаграммы и пошли.

– Какие еще пентаграммы?

– Те, что ты вчера наложил, когда меня вызывал, я ж отсюда выйти не могу!

– А… а как это делается?

– Как-как, крест двумя пальцами на них наложи и все дела.

– Я вот прикидываю, чего мне с тобой возиться? – задумчиво пробормотал Кевин. – Бес, нечистая сила. Оставить тебя здесь, как в клетке…

– И тебя потом не будет мучить совесть? – взвился парнишка. – Я тебя просил меня вызывать? Вот скажи, просил? Бросить бедного, несчастного подыхать с голоду под дубом… – разорялся бесенок, чавкая колбасой.

Аргумент был убойный. Да и договорились, вроде, выполнить желание друг друга. Кевин, скрепя сердце перекрестил все четыре стороны света, крону дуба над головой и землю.

– Пошли.

Изгнанник поднял кочергу, сунул под мышку рясу, и… взгляд его упал на фолиант, сиротливо лежащий у потухшего костра. По-хорошему, бросить бы его, но ведь сам Святой Сколиот писал! Нельзя. Юноша, кряхтя от натуги, поднял гигантский том, взгромоздил его на плечо, ряса вновь упала на землю, следом полетела кочерга.

– Уй, бестоло-о-очь, – пригорюнился бес. – А заклинание прочитать не в кайф? На горбу все переть будешь?

– Какое еще заклинание?

– То, что на последней страничке начертано. Пока ты дрых, я за ночь это писание от корки до корки прочел. Много нового узнал, надо сказать. Кое-какие разработочки на докторскую потянут. Ты книжечку-то положи, убогий, да последнюю страничку открой.

Кевин послушно положил том на землю и открыл последний лист. Там тоже была только одна фраза, начертанная гигантскими буквами. Юноша прочел ее нараспев, и том мгновенно сжался до размеров маленькой книжонки, которую смело можно было засовывать за пояс.

– Слушайся дядю, – ткнул себя пальцем в грудь бесенок, – и все будет тип-топ.

– А еще какая идея у тебя есть, родственничек? – усмехнулся Кевин.

– Пока только одна: в темпе вальса решить свои и твои проблемы и свалить домой.

– А у меня, кажется, есть.

Юноша развернул том на первой странице, внимательно прочитал заклинание увеличения и даже пошевелил губами, запоминая его, потом открыл последнюю страницу и пропел заклинание уменьшения еще раз вслух. Книжка тут же сжалась до размеров наперстка. Кевин удовлетворенно хмыкнул и спрятал ее в карман.

– Учись, дядя, пока племянник жив.

– Гм, неплохо, – удивился бесенок. – Что значит моя школа. Из тебя, возможно, выйдет толк. Беру в ученики, но учти, за это ты меня должен будешь очень хорошо кормить.

– Не обижу, – успокоил его юноша, честно деля на двоих остатки того, что свистнул из подвалов святых отцов.

И они пошли через бурелом, уплетая по дороге скромную утреннюю трапезу.

– Шлушай, а как тебя шюда жанешло, – прошамкал Люка, – в эти дебри?

– Считай, что дорогу решил спрямить. Со злости. Опять же, как рыцарь будущий. Надеялся на нечисть какую наткнуться, а наткнулся на тебя. Вообще-то, я иду в Босгон. Попробую там устроиться в охрану. Выпускников ордена высоко ценят. Я хоть звание не получил, а выучка-то осталась. Кстати, скоро выйдем на тракт. Там, на перепутье четырех дорог, трактир «Последняя гавань» стоит. Слухи о нем паршивые ходят. Говорят, все отребье в нем собирается…

– Так это же прекрасно! Нам как раз надо туда, где собираются уважаемые люди!

– Уважаемые?

– Угу. К обеду поспеем?

– Должны.

– Замечательно! – Перед мысленным взором бесенка возникла грандиозная драка между вышибалами и недоделанным рыцарем за неоплаченный обед и последующие похороны клиента, не желавшего подписывать контракт. А потом свобода! – Просто замечательно! – повторил он. – Мы найдем там тебе хорошего, опытного оруженосца, который знает, где дела всякие нехорошие происходят, и ты как истинный рыцарь на лихом коне с шашкою наголо…

– С чем?

– С мечом, – торопливо поправился бесенок. – …начинаешь их всех направо, налево!

– Да говорю же тебе: ни коня, ни меча нет! Вон, кочерга одна.

– Тогда на оруженосце с кочергой…

– Тьфу на тебя, балаболка. Шагу лучше прибавь.

– Так я ж о тебе забочусь! Рыцаря на каждом шагу должны подстерегать подвиги и приключения! Насчет первого не знаю, но вот последнее на твою за… в общем, все будет! Приключения я тебе обеспечу!

Как и говорил Кевин, ближе к полудню они вышли на тракт и наткнулись на первое приключение. Места эти пользовались дурной славой у добропорядочных жителей окрестных городов и деревень не зря. Шум в кустах заставил Кевина насторожиться.

– Помогите… – придушенно хрипел кто-то в кустах.

Рыцарская кровь немедленно взыграла в Кевине.

– Там кого-то грабят.

– Не то слово! Убивают! – радостно потер руки бесенок.

Юноша крутанул кочергу в руке на манер меча, свернул с тракта и смело двинулся на шум. Делал он это очень профессионально, осторожно, практически бесшумно. Так, как учили его в ордене. Рядом сквозь кусты ломился бесенок. Картина, которая предстала перед его глазами, наполнила сердце ликованием. Пять человек явно уголовной наружности кто с заточками, а кто с ножами в руках, прищучили богато одетого горожанина, и потрошили его карманы. Они дружно обернулись на шум.

– Кого еще нелегкая принесла?

Кевин остановился, оценивая ситуацию. Он легко мог перебить всю эту толпу и голыми руками, но нож у горла горожанина путал карты. Для него это могло кончиться плохо.

– Слышь, ты, шел бы отсюда, пока на перо не нарвался, – лениво процедил один из бандитов, глядя на Кевина. Щупленький Люка опасений у него не вызывал.

Кевин молчал, не сводя глаз с ножа, приставленного к горлу горожанина. Пока юноша прикидывал, что делать, бесенок, неправильно поняв его колебания, решил подогреть бандитов, чтобы отрезать спутнику все пути к отступлению.

– Папик, – взмолился он, – дай я сам все решу. Я же знаю, ты сейчас их в извращенной форме будешь обучать тому-сему, кровь везде, кишки по всей поляне. Да эти петухи того не стоят. Папик, позволь я сам их аккуратно, без садизму, – уговаривал бес, косясь на бандитов в ожидании их реакции. – Их же место у параши. Папик, ну зачем загаживать природу? Тут такая симпатичная травка. Не стоит, папик!

Реакция уголовников была не совсем та, на которую рассчитывал бесенок. Вместо того, чтобы в обмен на явные угрозы и оскорбления броситься на обидчиков, они начали бледнеть и пятиться.

– Атас!

– Авторитет какой-то!

– Уходим!

Они оставили жертву и сломя голову бросились в лес. У горожанина от всего пережитого подкосились ноги, и он грузно осел на землю.

– А здорово у тебя это получилось, – уважительно сказал Кевин, помогая подняться спасенному.

– Тьфу! – сплюнул за его спиной Бессони.

– Ты что-то сказал?

– Я говорю, любой вопрос можно решить полюбовно. Эй, ты, задохлик. Благодари моего хозяина. Еще немного, и тебя бы тут зарыли.

– О да, – проблеял горожанин, – я вам всем очень благодарен за спасение. Я так полагаю, что ваш господин очень уважаемая личность в этих местах?

– А то! В авторитете товарищ, – подтвердил бесенок.

– А вы случайно не в трактир Джона Сильверучи направляетесь?

– Ну да, – подтвердил Кевин, – в «Последнюю гавань».

– Вас ко мне сам Вездесущий послал! – возликовал горожанин. – Вы как раз те, кто мне нужен! Вы не могли бы встретиться с моим господином? Он может предложить вам за соответствующую оплату одно дельце. Вам его провернуть ничего не стоит. Надо будет всего-навсего чуть-чуть поработать посредником.

– Не понял? – нахмурился юноша.

– Посредником в переговорах. Поговорили, вернулись, передали все, что интересует моего господина, и получили расчет.

– Я в темных делах не участвую! – отрезал Кевин. Покинув монастырь, он твердо решил вести праведную жизнь. Достаточно того, что судьба подкинула ему в спутники нечистую силу.

Такое заявление от местного «авторитета» слегка шокировало горожанина, а нечистая сила, пробормотав горожанину «пардон», бесцеремонно оттащила Кевина в сторону и начала искушать, жарко шепча ему на ухо.

– Ты что делаешь? Нам конкретное дело предлагают, за реальные денежки, а ты морду воротишь! Я, между прочим, каждый день кушать хочу, причем не один, а как минимум три раза в день. Как ты своего верного друга кормить собираешься, святоша?

– А ты мне друг?

– Еще какой!

– А вдруг это дело не соответствует понятиям рыцарской чести?

– Вот заодно и узнаешь, соответствует оно или нет.

– А если нет?

– Тогда разберешься со своим нанимателем по понятиям. И потом кто-то шо-то вякал, что жаждет подвигов, а теперь упирается, скотина! Соглашайся давай.

– Ладно, – сдался будущий рыцарь.

– Мой хозяин решил оказать вам эту услугу, – возликовал бесенок, подкатываясь к горожанину. – Веди нас к своему господину.

И горожанин повел. Его господин расположился лагерем недалеко отсюда. Метрах в двухстах на симпатичной полянке среди леса. Господин был достаточно важный, так как имел при себе охрану из тридцати человек, двое из которых были выпускниками ордена. Рыцари стояли по бокам полога походного шатра, бросая настороженные взгляды на пришельцев. На Кевина с бесенком, который мысленно радостно потер руки, нацелились взведенные арбалеты. «Со всеми ему сразу ни за что не справиться», – мелькнуло в голове Люки, и он опять начал изображать из себя крутого.

– Ты куда нас завел, волк позорный, – начал наезжать он на горожанина, схватив его за шиворот. – Баклан, ты что, рамсы попутал? Мой хозяин авторитет, он вам тут всем кишки на уши намотает!

Охрана напряглась. Все ждали только команды. Арбалетные болты были готовы сорваться в полет. Кевин судорожно сжал кочергу, мысленно проклиная бесенка. Даже его воинское искусство не способно было отразить все болты сразу.

– Идиот, – прорычал юноша, – отпусти его.

Прямого приказа бесенок ослушаться не посмел. Горожанин выскочил вперед и телом закрыл своих спасителей.

– Не стреляйте!

На шум из палатки вышел мужчина средних лет в роскошном камзоле. Верхнюю половину его лица прикрывала черная маска.

– Господин, я привел тебе нужных людей.

Господин окинул внимательным взглядом Люку, перевел взгляд на Кевина, профессионально вращавшего кочергу в руке.

– Ты уверен, что это те, кто мне нужен?

– Они только что спасли мою жизнь, разогнав пятерых бандитов. И я так понял, большие авторитеты в этих местах. Шли, между прочим, туда же, куда и я. В «Последнюю гавань».

– Слышь, ты, – ввязался в их диалог бесенок, – давай по делу базарь. У нас своих заморочек хватает. Нам еще с Джоном Сильверучи ряд проблем перетереть надо.

– Да, ты прав. Это те, кто нам нужен, Гаспар. Заходите, господа, – человек в маске откинул полог и первым вошел внутрь шатра.

Кевин пожал плечами, двинулся следом.

– Оружие, – преградили ему дорогу седоусые рыцари, многозначительно кивнув на кочергу.

– Что?!! – попытался было возбухнуть за спиной юноши бесенок, но Кевин коротко шикнул «Завянь!» и спокойно сдал кочережку. Он не был знаком лично с этими выпускниками родного ордена, так как они были гораздо старше его, и одновременно с ним не учились, но прекрасно понимал: они свято блюдут долг телохранителей, а потому в своем праве.

Охрана расступилась, освобождая путь. Внутри их уже ждал незнакомец в маске. Он сидел за походным столом, нервно барабаня пальцами по столешнице.

– Присаживайтесь господа.

Кевин и Люка, воспользовавшись приглашением, плюхнулись на табуретки. Незнакомец еще раз окинул их внимательным, оценивающим взглядом, тяжко вздохнул.

– Хотелось бы, чтоб все, о чем пойдет здесь речь, осталось между нами. До меня доходили слухи, что даже в вашей среде есть определенные понятия о воровской, бандитской чести… своеобразные, конечно, понятия, но все же есть. Это так?

– А то! – подбоченился Люка. – Пацан сказал, пацан сделал. За базар отвечаем…

– Даю слово ры… – юноша заткнулся. Официально он еще не был рыцарем и такими клятвами разбрасываться не мог.

– Что? – уставился на него хозяин шатра.

– Даю честное слово.

– Хорошо. – Хозяин склонил голову над столом и начал говорить, не поднимая от него глаз. – Обстоятельства сложились так, что никто из моих людей не может выполнить эту работу в трактире Джона Сильверучи. Мне нужен человек, который пользуется доверием в этой среде. Сейчас я вкратце обрисую вам суть дела. В этих лесах неделю назад у меня пропал караван. Шел из Пергана в Одерон. Вы об этом что-нибудь слышали?

– Пока что мы слушаем вас, – спокойно сказал Кевин, – но если вас волнуют убытки…

Незнакомец поднял голову, обжег юношу взглядом.

– Мне плевать на деньги! Там была девушка, и я готов заплатить в десять раз больше, чем стоит этот караван, чтобы вернуть ее! Мой маг утверждает, что она еще жива.

– Вот это базар по делу, – оживился Бессони. – Сколько там, говоришь, стоит этот караван?

Незнакомец отмахнулся от бесенка, как от надоедливой мошки. Как прирожденный лидер он сразу понял, кто главенствует в этой странной компании, и обращался только к Кевину.

– Войск у меня хватает. Мне бы найти гадов, сотру в порошок! Не хватает информации. Мне нужно, чтобы вы узнали у Сильверучи, чьих это рук дело, и где их найти. Или чтобы он свел меня с теми, кто эту информацию даст. Разумеется, все щедро будет оплачено. Вот вам задаток, – хозяин шатра кинул на стол кошель, – здесь пятнадцать золотых. Остальные пятнадцать потом. Это только для вас. Ну, как? Вы согласны?

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.