Личный секретарь - Личный секретарь младшего принца

Молодые люди только уныло переглянулись, таким вежливым намеком принц давал знать, что не желает видеть степнячек не только в своей спальне, но и на своих балах. И стало быть, им придется в этом году выбирать себе подруг, лишенных столь пышных форм, какими отличались ничуть не опечаленные отказом кандидатки.

И вот это ввергло исподтишка наблюдавшего за ними Кандирда в новую пучину мрачных мыслей. Все верно, вовсе не горела желанием ни одна из этих пышнотелых дев становиться его подругой и неинтересны были им ни балы, ни охоты. И снова она оказалась права, эта худющая провинциалка, вернее, теперь уже его личный секретарь. А значит, ему и в самом деле повезло… девушка оказалась рассудительнее своих компаньонок и сумела объяснить ему то, чего не догадались рассказать даже ближайшие друзья. Или просто не захотели вмешиваться в бывшую прерогативой королевы область личной жизни.

Зато теперь он точно знает, куда идти в случае, если понадобится проверить решение, в правильности которого он сомневается.

Глава 5

К тому времени, как в дверях появилась служанка, тащившая две корзины, в одной из которых стояло ведерко с водой, а во второй – накрытый салфеткой поднос, Иллира успела не раз обойти всю комнату по периметру. Заглянула в важный шкаф и обнаружила в его глубинах еще с десяток пустых бутылей, кучу грязных кубков и пару пыльных тряпок, бывших когда-то мужскими рубахами.

И поняла, за один вечер и в одиночку просто невозможно все промыть и разобрать, даже с помощью угрюмой служанки. Значит, нужно пока хоть немного придать комнате приличный вид на случай прихода посетителей, а потом постепенно приводить в порядок это запущенное хозяйство.

Выдав служанке указания протереть пока пыль в кабинете, Иллира присела на диванчик и сдернула салфетку с подноса.

М-да. Интересно, это мажордом не успел объяснить поварам, что новый секретарь – девушка, или кто-то из них решил проверить ее на терпеливость? Уставившись на принесенную служанкой еду, Иллира задумчиво постукивала по столу пальчиками. Или того хуже, ей таким образом дают понять, что неплохо бы и немного подкормиться?

Огромный, фунта на полтора, кусок жирного жареного мяса, с торчащим сбоку румяным ребрышком, был густо посыпан смесью из перца, чеснока и пряных приправ. На второй тарелочке лежал такой же большущий кусок пирога, судя по срезу, с рыбой и луком, а между ними стояла приземистая кружка с темным, густым, гномьим пивом.

Конечно, она может попытаться обрезать мясо и найти постный ломтик без перца, и взять от пирога только края теста, но стоит лишь представить, как будет потом веселиться вся кухня, разглядывая то, что останется на тарелках, как у нее пропадает всякое желание поступать именно так.

Разумеется, Иллира могла бы и съесть все это, но только не сейчас. Все знатные девушки едят и окорока с чесночком, и рыбу с лучком… тайком, поздно вечером и в своей спальне, а встав пораньше, тщательно моют зубы душистыми отварами цветочных лепестков.

А ей сейчас никак не стоит рисковать, вполне возможно, принц еще придет до вечера в свой кабинет за каким-нибудь документом или просто проверить, как она трудится.

И значит, Иллире придется или вступать в бой со слугами, или… пойти на хитрость… чего она, в принципе, очень не любит, и даже порицает… но если нет иного выхода и приходится переступить через собственные правила, просто просит потом прощения у светлого духа и ставит ему в молельне букетик цветов.

– Тана! – послюнив палец и нарисовав под глазами мокрые следы, самым жалобным голосом позвала девушка. – Иди сюда.

– Что, сеньорита? – нехотя притопала служанка, и Иллира твердо решила завтра прямо с утра отправиться выбирать себе служанку по собственному усмотрению.

– Возьми эту еду и съешь с подружками за мое здоровье… – платочек задрожал в худых пальчиках, – а мне принеси стакан молока и булочку… без тмина. Только, пожалуйста, быстро сходи, а то у меня может случиться обморок… мне нужно по расписанию кушать. Но если я все-таки упаду, зови лекаря Бунзона, он в курсе.

Служанка, явно бывшая в курсе проделки, встревоженно глянула на мокрые ресницы новой госпожи, на ее худые пальчики, подхватила поднос и ринулась прочь, словно сметенная ураганом.

Иллира проводила поднос полным сожаления взглядом и, чтоб не тратить времени даром, отправилась складывать пачки писем в пустую корзину. В другую она составляла пустые бутыли и посуду, а разный мусор отправлялся на расстеленную посредине комнаты рубашку.

Девушку одолевали невеселые мысли. Когда она говорила принцу о работе секретарем, ей виделся небольшой зажиточный дом, дружное семейство, уютный маленький кабинет. А жизнь подсунула огромный дворец, кучу придворных и еще больше слуг… и ни одного друга или доброжелательно настроенного существа.

На этот раз служанка прибежала очень быстро, поставила на стол поднос и виновато сообщила, что повар очень извиняется, что не понял распоряжения мажордома, решив, что тот просто оговорился.

Девушка кивала, торопливо поглощая маленькие, румяные булочки с начинкой из творога и меда, запивая все это холодным густым молоком, и думала, что, пожалуй, пока оставит эту служанку… до следующей провинности.

Через час к ним присоединилась вторая служанка, сообщившая, что закончила уборку в секретарских покоях. Иллира уже была в курсе, что они расположены напротив, почти дверь в дверь, но сходить и посмотреть пока не успела, девушке хотелось побыстрее избавить приемную от залежей пустых бутылок и грязной посуды.

Служанки как раз закончили мыть стол и ящики и, расставив их на просушку, направились к выходу с полными мусора корзинами, когда двери распахнулись и влетел мужчина, которого Иллира определила как телохранителя.

Быстро огляделся, указал служанкам на дверь и отрывисто сообщил, что они могут часок отдохнуть. А едва женщины скрылись за дверью, выхватил из-за пазухи амулет в виде маленького солнца с шестнадцатью серебряными лучами и светлым янтарем посредине и решительно шагнул к сеньорите.

Иллира сидела на диванчике перед маленьким столиком и спокойно следила за его странным поведением, не переставая перебирать письма и раскладывать их на кучки по понятному только ей принципу.

Все так же молча и сосредоточенно Седрик коснулся амулетом головы, плеч и рук провинциалки. Однако ничего не произошло, амулет не начал ни светиться, ни наливаться зеленью… разрушив все надежды Седрика на разоблачение преступницы.

А когда телохранитель, закончив проверку и отойдя на шаг, подозрительно уставился на девушку, все больше мрачнея от того, что никак не может понять, в чем тут дело, она на миг отвлеклась от своего занятия. Глядя прямо телохранителю в глаза, достала из выреза платья почти такой же, только намного более скромный и простенький амулет, показала мужчине и убрала на место.

– Я понимаю, что тебе положено по должности быть подозрительным и недоверчивым, – сообщила Иллира гостю ровным голосом, – но нас всех проверяли, когда собрали в Бодине. Причем проверяли и жрецы, и маги, и лекари. А оттуда мы все время ехали под охраной. Неужели ты не знал?

– Мое дело – проверить, – уклончиво хмыкнул Седрик, помолчал и с надеждой спросил: – А привораживающими снадобьями ты не мазалась?

– Если бы я ими намазалась, – начала сердиться Иллира, – ты не стоял бы перед обедом в кустах, а прибежал ко мне. Не помнишь разве, ветер был в твою сторону?

– Да, – подумав, кивнул он и уставился на девушку еще более заинтересованным и бдительным взглядом. – А почему ты следила за ветром? Я не встречал до сих пор сеньорит, которые бы этим интересовались.

– А ты встречал сеньорит, которые каждое утро поливают цветы и пропалывают в саду сорняки? – едко отбрила Иллира. – А я занималась этим почти пять лет. И точно знаю, ветер с запада несет дождь. А если будет дождь, воду можно не таскать.

– Про это я тоже не знал, – угрюмо задумался Седрик, и в этот момент дверь без стука распахнулась и в приемную вступила целая процессия.

Принц, ведущий под руку королеву, эльф, гордо вышагивающий за ними в одиночестве, и остроглазый мужчина с чуть вьющимися рыжевато-русыми волосами до плеч и в темном простом костюме, но с клинком у пояса.

Иллира мгновенно вскочила с диванчика и присела в положенном по этикету поклоне. Седрик тоже встал и шагнул в сторону, намереваясь по обыкновению слиться с обстановкой.

– Разрешите вам представить, ваше величество, моего нового личного секретаря, сеньориту Иллиру ле Трайд, – вежливо произнес принц и пронзил Седрика подозрительным взглядом, словно спрашивая, какого дьявола тот тут ошивается?!

– Да… я припоминаю, сирота из Вингора, живет у родичей по отцовской линии, ведет в доме тетушки переписку и расчеты, – с холодной приветливостью улыбнулась ее величество.

– И не только в доме тетушки, еще у ее подруги и соседа, – так же приветливо улыбнулся матери принц.

Ему начинало надоедать это представление, ведь знает же королева, что он всегда не любил менять своих решений! И тем более теперь, когда порекомендованный ею секретарь, успевший понемногу стать по-настоящему доверенным лицом и другом, так подло воспользовался своим положением.

– Вот как?! – сделала она удивленное лицо и, почувствовав во взгляде сына недовольство, резко сменила тактику: – Ну, будем надеяться, ваше высочество, что ваш выбор окажется удачным.

– Я в этом уверен, – назло матери твердо отрезал принц, решив, что пришла пора выставить из дворца всех ее шпионов, считающих своим долгом проверять каждый его шаг, давать советы и строчить доносы. – Вы не видели, какой беспорядок тут был два часа назад!

– Я видел… и чувствовал, – загадочно сообщил эльф и внезапно шагнул к девушке, – мне очень интересно узнать, сеньорита Иллира, насколько простираются ваши познания в делопроизводстве… вот, взгляните на это письмо.

И он ловко выхватил из кармана конверт, который так и не удалось заполучить Ингирду, и покачал им перед глазами секретаря.

– Ой… – на личике девушки появилось неподдельное восхищение, – настоящий уэллин… и еще живой, какая прелесть! Говорят, если его потереть, то он будет пахнуть цветами того месяца, когда сорван.

– Попробуйте, потрите, – эльф просто сиял от удовольствия, – но взамен скажете мне, где вы могли видеть уэллин.

– Да конечно. – От счастья девушка забыла про все на свете, благоговейно прикоснулась пальчиками к округлому уголку конверта, чуть потерла и поднесла руку к лицу… – Ах… ландыши. Его сорвали больше месяца назад?! Но как же так, почему он не нашел адресата?!

– Потому что за этим столом сидел тупица, который умел только пить чужое вино и… – скрипнул зубами принц и ринулся в свой кабинет.

– Ваше высочество! – вскрикнула королева, сделала маленький шажок, словно намереваясь броситься вслед за сыном, но вспомнила про этикет и осталась на месте.

– Я очарован, – важно сообщил эльф и подал Иллире конверт, – возьмите, вы достойны того, чтоб держать в руках уэллин. А я жду рассказа, где вы видели такой конверт.

– Все просто, у одной немолодой сеньоры, которой помогала разобрать архив. Там был уэллин… но уже засохший. Он уже ничем не пах, но сеньора рассказала, что раньше от него веяло ароматом хризантем. Это письмо прислала ее брату девушка-полукровка, вышедшая замуж за эльфа… это было прощальное письмо.

– Я знаю эту историю, – строго кивнул эльф, – и той анлери будет приятно узнать, что ее конверт так бережно хранят. А этот уэллин откроете завтра, после того, как я уеду. Надеюсь… вы не откажетесь выпить с нами чаю с эльфийскими сладостями?!

А вот к этому испытанию Иллира была готова заранее.

Учтиво улыбнулась, вежливо поблагодарила и отказалась. А когда эльф попытался настаивать, тихо сообщила, что недавно перекусила и теперь мечтает закончить разборку писем.

Не хватало ей еще расположиться за одним столом с королевой, та и без того смотрит подозрительно, как проверявший девушку амулетом телохранитель.

И когда вся компания устроилась в кабинете и незаметно просочившиеся слуги замелькали вокруг них с посудой и подносами, Иллира неслышно прокралась к шкафу, раскрыла один из толстых томов и спрятала туда драгоценный конверт.

Принц пил чай, смаковал эльфийские сладости, воздушные шарики, сделанные из пыльцы какого-то растения, меда и жареных орешков, которые росли только в эльфийских лесах. А заодно учтиво улыбался шуткам матери и внимал пространным рассуждениям эльфа, пришедшего после вручения секретарю послания в состояние эйфории.

И исподтишка мечтал, чтобы все это поскорее закончилось, можно было добрести до своих комнат, сбросить парадные сапоги и лавандовый костюм и рухнуть на постель. До завтрашнего рассвета, не меньше.

Тогда он сможет на свежую голову обдумать все то, что пока смутно вырисовывается у него в мозгу, все перемены и перестановки, которые давно пора сделать в своем дворце. Бенгальд, бывший старше принца на четыре года и много ближе ему по духу, чем наследник и Рантильд, провел у себя реформы еще два года назад и признался за кубком вина, что с тех пор никому не позволяет диктовать себе условия и мотать нервы.

– К сожалению, мне пора, – наконец поднялась из-за стола королева и с сожалением покосилась на оставшиеся в изящной берестяной шкатулке сладости, но принц сделал вид, что не заметил этого взгляда. – Ваше высочество, проводите меня в мои покои.

– Прошу. – Пропуская вперед эльфа, приветливо махавшего секретарю на прощанье, принц галантно подставил королеве локоть.

Но, выводя ее из приемной, оглянулся и послал Седрику такой свирепый взгляд, что телохранитель сильно пожалел о своем несвоевременном рвении.

– Что это он на тебя так злится? – Ингирд прошел ко второму диванчику, уселся и изучающе уставился на затесавшуюся в их ряды сеньориту.

– Вот сейчас вернется и скажет, – неохотно буркнул тот.

И что ему приспичило приставать к девушке с проверкой?! Кандирд даже матери не дал слова сказать против нее, и ее величество очень по-женски отомстила, уходя, сделала вид, что, спрашивая о чем-то эльфа, не заметила вскочившую и склонившуюся в поклоне Иллиру.

Вот теперь стоит только девчонке сказать господину про то испытание, и принц его самого испытает… утром на тренировочной площадке. Седрик тяжело вздохнул и сел рядом с другом.

– Ну, сеньорита Иллира, – строго приказал Ингирд, устав сверлить ее взглядом, – и где этот знаменитый конверт?

– Какой именно? – сделала она непонимающий взгляд, хотя отлично все поняла.

И про роль этого господина при принце тоже догадалась, он, пожалуй, троих таких, как Седрик, стоит. Слышала, как назвал телохранителя принц.

Но сдаваться пока не собиралась, особенно ему. У этого из-под лапы потом не выберешься, так и будешь на цыпочках ходить.

– Тот конверт, что вам дал эльф! – раздельно сообщил Ингирд.

– Он дал его мне с указанием открыть завтра, – так же раздельно ответила Иллира, не прекращая работы.

– Сеньорита, – обманчиво ласковым голосом протянул Ингирд, – вы понимаете, что это такое, быть личным секретарем принца?

– Уже отлично понимаю, – с горькой иронией сообщила девушка, – это значит сидеть в темном погребе, полном гадюк. И ждать, которой из них вздумается тебя цапнуть.

– Вы меня назвали гадюкой? – прищурился баронет.

– Она тебе польстила, – язвительно сообщил от двери усталый голос принца, и его высочество решительно шагнул в комнату, – королеву предупредительно вызвался проводить анлер Тинурвиель… Мне начинает казаться, что он намного проницательнее, чем притворяется. И потому я слышал весь ваш разговор… и очень разочарован.

Кандирд прошагал в свой кабинет, ссыпал в одну шкатулку все оставшиеся сладости, вернулся и поставил ее против Иллиры.

– А вам, сеньорита, придется привыкать пить чай за одним столом с особами королевской крови, отныне вы входите в тесный круг доверенных лиц. А пока съешьте эти сладости, во дворце таких нет. Седрик, Ингирд, если вы уже познакомились с секретарем, то не будете ли любезны проводить меня в мои покои?

Разумеется, они послушно встали и пошли; когда почти семь лет живешь с человеком бок о бок, трудно не понять, что означает какая-либо его интонация. А вот последние слова принца настолько казались наполненными ледяным вежливым ядом, что трудно было и припомнить, когда еще принц сердился так же сильно.

Даже в тот день, когда, уже выехав за ворота, вспомнил, что не захватил подарка для фаворитки Рантильда, и ему пришлось вернуться во дворец. Ключ от сокровищницы принц хранил в защищенном тайнике позади собственной кровати, и кроме него, никто не мог его достать. Ингирд пытался отговорить друга, дескать, нельзя возвращаться, дорога будет неудачной, а путь их все равно пролегает через город, можно заехать к ювелиру… но Кандирда в тот день вел сам дьявол. Само собой, они оба тогда бежали за ним, замечали уже кое-что, а Ингирд даже впрямую предупреждал секретаря, чтоб прекратил пялиться на Марильду, но тот уже совершенно потерял голову. Удивительно еще, как он не лишился ее в прямом смысле, когда летел со второго этажа в клумбу.

– А теперь садитесь и объясните мне, чем вам не угодила Иллира? – Путь до покоев принца занял всего несколько секунд, они находились рядом с кабинетом и по ту же сторону коридора.

– Я жду, – поворачиваясь под ловкими руками разоблачавшего его камердинера, напомнил принц через полминуты, стрельнув в друзей сердитым взглядом.

– Мне показалось… – осторожно начал Ингирд, – что это было… слишком поспешное решение – назначить сеньориту на такую должность.

Принц возмущенно засопел, но промолчал, ожидая продолжения, баронет никогда не говорил «а», если у него не было в запасе «б».

– Это принесет тебе очень большие неудобства… не говоря уже о том, насколько трудно придется на этой должности самой Иллире.

Камердинер преувеличенно скорбно вздохнул и на миг возмущенно поднял глаза к потолку.

– Панрис?! – сразу заинтересовался этими проявлениями недовольства принц.

Обычно камердинер был очень сдержан и немногословен, и если уж выказывал намерение что-то сообщить, то, как правило, это были совершенно неожиданные и ценные сведения.

– Ей уже трудно, – кратко промолвил старый слуга, – думаю… второй шутки она не вынесет.

– Кто и как пошутил? – мгновенно насторожился Ингирд, отлично знавший, что прислуга зачастую устраивала новичкам каверзные испытания, но ближайшего окружения принца это обычно не касалось.

– Сначала повара… послали ей обед, который девушка не могла есть. Она упросила служанку дать ей молока и булочку.

– Еще! – рыкнул принц, меряя баронета гневным взглядом.

– Служанки… полили ее покои духами… так обильно, что там невозможно будет спать еще не один день.

– Кто это изобрел? – даже побледнел от ярости принц.

– Не знаю, меня не было на кухне.

– Я пошел, – резко поднялся с места баронет, – заставлю мыть.

– Заставишь, – с угрозой рыкнул Кандирд, – но только тех, кто невиновен. Всех виновных – немедленно за ворота, без вещей и жалованья. И мне все равно, какие они имели прежде заслуги и что умеют делать. Если в этом замешан кто-то из старших слуг или мажордом – за ворота наравне со всеми! Идите вдвоем, я переоденусь и тоже приду.

– Тебе нужно поспать, – осторожно заикнулся баронет, но сразу понял по яростному взгляду, что сейчас лучше придержать свои советы при себе, и проворно покинул покои друга.

Глава 6

– Съешьте сладости! – передразнила сеньорита секретарь своего господина, пряча шкатулку в тот же шкаф. – А простая мысль, что мне даже запить их нечем, в вашу знатную голову не приходила? Хотя… я, кажется, тоже начинаю рассуждать, как изнеженная богатая придворная дама. А бедным сиротам такой взгляд на окружающее просто противопоказан.

И она решительно направилась в кабинет принца, посмотреть, что там осталось от чаепития. Как выяснилось, осталось много, хорошо пообедавшие гости не притронулись ни к пирожным, ни к булочкам. И чая в серебряном чайнике почти половина.

Иллира решительно собрала на одно блюдо все нетронутые пирожные и булки, сложила в эльфийский туесок дорогие бегарнские сласти, прихватила чайник и чашку и перенесла все на столик, решив позже сделать из одной полки шкафа мини-буфет.

А пока отодвинула в сторону пыльные конверты, налила в чашку чая и с удовольствием откусила нежное пирожное, в доме тетушки к чаю подавали обычно лишь сухарики, которые тетушкина кухарка собственноручно сушила в духовке из черствых калачей, купленных у лавочника за бесценок.

Пирожное оказалось бесподобным, и все, о чем могла жалеть девушка, так лишь о том, что за окнами стояла поздняя весна и солнышко пригревало почти по-летнему. И значит, все пирожные, какие она не сможет доесть сегодня, придется отправить на кухню, если не выставить на ледник, завтра они станут опасны.

Однако спокойно съесть она успела только два, едва поднесла ко рту третье, дверь без стука распахнулась и импозантная голова того, кого она называла про себя главой тайной полиции, на несколько мгновений заглянула в приемную. Нашла острыми глазами сеньориту, разглядела, чем она занимается, нахмурилась и исчезла.

«Неужели недоволен, что она присела выпить чаю? – возмутилась девушка, или презирает ее за то, что взяла пирожные со стола господина? А может, вообще считает лицемеркой, вместе со всеми не стала пить чай, а едва осталась одна, ринулась поедать пирожные». Илли удрученно вздохнула и откусила лакомство, не пропадать же добру, раз все равно попалась.

Но, похоже, после этого чаепития головной боли у нее прибавится в разы.

Дверь снова распахнулась, и теперь в ней возникла крепкая фигура Седрика. Телохранитель уставился на секретаря странным взглядом, засопел, состроил кислую мину и, пятясь, покинул приемную, очень бережно прикрыв за собой дверь.

И это был даже более тревожный симптом, чем мрачная физиономия его грозного друга. Очень тревожный, потому что Седрик, даже на первый взгляд, особым снобизмом не отличался и, стало быть, презирать девушку за тайное поедание печева и не подумал бы.

Иллира доедала пирожное в глубокой задумчивости, а едва успела проглотить последний кусочек, в приемную стремительно ворвался его высочество. Остановился напротив девушки, скептически осмотрел блюдо с пирожными и с досадой фыркнул.

– Прекратите портить аппетит пирожными. Сейчас вам принесут суп и суфле из индейки, я уже распорядился.

– Ваше высочество, – начиная понимать, что у принца есть во дворце свои источники информации, вежливо попросила сеньорита, – не угодно ли вам будет присесть?! Мне кажется, нам с вами следует прояснить несколько вопросов… я кое-чего никак не могу понять.

Некоторое время он рассматривал ее с сомнением во взоре, затем сел на диванчик и с удовольствием вытянул уставшие ноги.

Однако тут же опомнился и сел так, как положено сидеть в присутствии знатных сеньорит. А устроившись, невольно глянул на нее и сообразил, что его передвижения прошли под внимательным изучением серых глаз.

– Вот в этом все и дело, – задумчиво нахмурясь, сообщила она, – в двойном отношении к одному и тому же явлению. И вы, ваше высочество, к сожалению, в этом вовсе не одиноки.

– Вы о чем? – неуступчиво поднял он брови.

– О том, как сильно управляют людьми традиции… или привычки и понятия, называйте, как хотите. Если бы вы были немолодой дамой, появление секретаря женского пола, как вы изволили выразиться в парке, все окружающие восприняли бы снисходительно. Но поскольку вы мужчина, и к тому же молодой, общество… скажем так, шокировано, потрясено и уязвлено.

– Мне нет никакого дела до общества. Ему придется смириться.

– Ваше высочество, – скорбно вздохнула она, – вы меня не слышите. Как не хотели слышать в парке… но я вас не упрекаю, вы привыкли, что вы – принц, и это главное. Но сейчас я говорю о себе… вы отлично знаете, что работать я мечтала вовсе не во дворце. Вы единолично решили мою судьбу, не посоветовавшись со мной… хотя я не рабыня и не селянка. Я знатная сеньорита, и вся моя вина в том, что родители погибли слишком рано и не успели накопить мне приданого. Впрочем, я сама пыталась заработать, но оказалось, что для этого нужно вырваться из-под опеки тетушки.

– Вы хотите, чтоб я вас рассчитал? – принц хмуро смотрел мимо нее.

– Знаете, ваше высочество, – Иллира задумчиво вертела в руке чашечку, – к своему собственному изумлению, я внезапно поняла, что не хочу.

– Да?! – теперь он взглянул на девушку с интересом. – А почему так резко поменялось ваше мнение, я могу узнать?

– Разумеется. Когда я что-то задумываю, даже просто пойти на прогулку, я всегда представляю заранее, как это будет происходить, как я буду идти по дорожкам, какие цветы подарят мне свои ароматы… будет ли на траве роса… и многое другое. А когда я представила, как я уеду из дворца, мне вдруг стало очень жалко… и неразобранные письма, и уэллин, и эту приемную… я поняла, что у какой-то старой сеньоры мне будет неимоверно скучно и душно… и захотелось остаться. Но для того, чтобы моя жизнь здесь не превратилась в ад, чтобы я могла не чувствовать себя белой вороной, песчинкой в глазу и бедной родственницей, позванной в гости из жалости, необходима ваша помощь.

– Ингирд и Седрик уже проводят сейчас на кухне расследование… все, кто причастен к шуткам с вашим обедом и покоями, будут выявлены и немедленно выставлены за ворота.

– Пресветлый дух, – уронила она чашечку, и та не разбилась только потому, что упала на пирожное, – только не это! Ваше высочество, смилостивьтесь! Прикажите не наказывать их так жестоко, ведь вы меня в единый миг сделаете заклятым врагом всего дворца! У них у всех за годы службы появились тут друзья, приятели… я уже не говорю про покровителей. Ну а сплетни, какие потом сплетут вокруг моего имени, напрочь отрежут мне все пути устроиться где-нибудь еще, если вы через какое-то время найдете секретаря мужского пола.

– Об этом речь не идет.

– Пока. Но вы уже сейчас начинаете испытывать неудобства от моего присутствия, вот, например, вы ехали всю ночь, но, вместо того чтоб вытянуть уставшие ноги, поджимаете их, как положено по этикету.

– Во всем есть свои недостатки.

– А я как раз хотела вам предложить… способ их устранить, – печально сообщила она и достала многострадальный платочек, – но если вы сейчас расправитесь с людьми, которые вовсе не виноваты… что пытались предугадать и опередить события, можно про это даже не заговаривать.

В дверь постучали, и принц недовольно крикнул «Войдите». Ингирд появился в приемной через несколько секунд, явно выждав под дверью достаточное, по его мнению, время, чтобы дать другу возможность привести себя в порядок… если это необходимо.

– И с каких пор ты начал стучать, Инг? – поразился принц, взглянул на подрагивающие плечи девушки, закрывшей платочком лицо, и решительно вытянул ноги. – Продолжайте, Иллира, и не надейтесь, что я поверю, будто вы плачете.

– Я и не говорю, что плачу, – задыхаясь от смеха, пискнула она. – Теперь вы видите, что я была права?

– Сеньорита-секретарь рассказывает веселую историю? – едко осведомился Ингирд и требовательно уставился на принца, – Канд, мне нужно срочно кое-что обсудить, пройдем в кабинет?

– Можешь говорить тут, – смерив Иллиру загадочным взглядом, приказал принц, – присаживайся.

Баронет состроил недовольную гримасу, принес из кабинета стул и сел.

– Я хотел поговорить насчет слуг…

– Чего они хотят? – недобро прищурился Кандирд.

– Они просят прощения, разрешения исправить все свои ошибки и любого наказания… только не такого позора.

– А что они сделали с комнатами? – живо заинтересовалась сеньорита.

– Полили духами, самыми дешевыми, какие нашли… зато не жалея, – мрачно сверкнув в ее сторону глазами, сообщил баронет, – теперь туда невозможно войти.

– Можно сказать, что они оказали мне неплохую услугу, – подумав минуту, нашла светлый момент в этом происшествии девушка, – ваше высочество, их нужно простить.

– Сначала объяснитесь насчет услуги, – заинтересовался Кандирд, – мне кажется, вы ее придумали только сейчас.

– Ничуть, – не сдалась она, – просто раньше у меня не хватило бы смелости… высказать свою просьбу, а теперь случай помог. Дело в том, что я всю жизнь живу в чьих-то комнатах… сплю на продавленных постелях, сижу за исцарапанными столами, а мне хотелось новую мебель… самую простую, но чтоб пахла свежим деревом и никому до меня не принадлежала. А старую мебель можно поставить где-нибудь на балконах… там запах быстро улетучится.

– Нет, не так, – мстительно прищурился его высочество, уже и сам осознавший, что чересчур погорячился, – эту мебель немедленно разнести по комнатам главных виновников, и ковры тоже. А их мебель унести подальше… куда там у нас идет вся рухлядь?

– В комнаты к кандидаткам, – не удержалась от колкости Иллира и тут же состроила невинное выражение: – Простите, ваше высочество, само сорвалось.

– Прощаю, – изучающе разглядывал ее принц, оказывается, девчонка может при случае быть и колючей, и ее слова насчет гадюк – вовсе не крик отчаяния, как показалось ему в тот момент, – но способ решения проблем вы мне все равно должны. А ты можешь идти, Инг, пусть шутники приступают к освобождению комнаты. И скажи им, что своему счастью они обязаны заступничеству сеньориты.

– Я еще немного тут посижу, пусть не думают, что мне слишком легко удалось вымолить для них прощение, – мигом сориентировался баронет, – и заодно послушаю про проблемы.

– Хорошо, – подумав несколько мгновений, кивнул принц, – сиди. В конце концов, это и тебя касается.

– Даже так?! – заинтересованно поднял бровь Ингирд. – Тогда я весь внимание.

– Мы говорили о том, что для его высочества… да и для вас, довольно непривычно и неудобно то непреложное обстоятельство, что новый личный секретарь не мужского пола, – тяжело вздохнув про себя, решительно подступила к обозначению проблемы Иллира, – и со временем проблемы будут накапливаться, если не разрешить их сразу.

– Боюсь, он не захочет вас уволить, – разочарованно процедил баронет.

– Про это даже речь не может идти, – отрезал принц, – меня вполне устраивают деловые качества сеньориты. Вон Джигорт даже представления не имел, что такое этот уэллин.