Хонор Харрингтон (№6) - Меж двух огней

Именно по этой причине до тех пор, пока не были изобретены паруса Варшавской и датчик гравитационных аномалий, экспедиции колонистов продолжали использовать оборудованные анабиозной аппаратурой субсветовые суда, и путешествия нередко продолжались целыми столетиями. Команды исследовательских кораблей, которые исследовали гиперпространство, составляли отчаянные смельчаки: человеческие потери были огромны. Экипажи собирались снова и снова, привлеченные страстью к путешествиям, а также щекочущими нервы приключениями и фантастическим жалованьем. Но те, кто улетал с семьей к новому месту жительства, довольствовались путешествием в условиях нормального пространства и в низкотемпературном сне.

В 1273 году эры Расселения физик Адрианна Варшавская, специалист по гиперпространству, установила на испытательном судне «Флитвинг» кардинальным образом перепроектированные и намного более мощные узлы импеллера (которые она назвала «альфа-узлы»), вырабатывающие самые первые паруса Варшавской. По большому счету, это были просто две плоскости сжатого пространства обыкновенного импеллерного клина, но «Флитвинг» выбрасывал их не в форме клина, а в виде огромных дисков, перпендикулярных оси корабля. Настоящее чудо заключалось в том, как Варшавская научилась управлять парусами, потому что именно это открытие позволяло подстраивать их фазу и синхронизироваться с гравитационным потоком. Они обеспечивали устойчивость «Флитвингу» относительно гравитационного потока плавно подстраиваясь к ее силе и частоте, «захватывали» часть его энергии, которая позволяла судну использовать сам поток как движитель – и благодаря инерциальным компенсаторам двигаться с громадным ускорением. Как бонус – при взаимодействии между парусом и потоком вырабатывается невероятное количество энергии, которая могла использоваться и, тем самым, экономить рабочее тело реакторов. Само собой разумеется, парус Варшавской произвел революцию в практике межзвездных путешествий. Вместо того чтобы как чумы, избегать гравитационных потоков, капитаны начали их искать с помощью гравитационных датчиков которые она же и создала (и которые были названы в её честь «детекторами Варшавской»). С тех пор потоки превратились из смертельных ловушек в самые эффективные средства передвижения, известные человеку. Судно, снабженное обычным импеллерным двигателем, могло идти на той же установившейся скорости в нормальном пространстве, но в гиперпространстве извилистый маршрут, уклоняющийся от известных потоков, в значительной степени увеличивал время путешествия, а последствия столкновения с неожиданным потоком оказывались фатальными. Корабль же, передвигавшийся в потоке, ускорялся быстрее, требовал меньше затрат энергии и избегал опасности столкновения с потоком.

Однако во время любого длительного рейса судну почти всегда приходилось делать хотя бы один переход (а обычно и больше) между гравитационными потоками, и эти переходы производились – со всеми предосторожностями – на импеллерной тяге.

И уж в «Провале Селкира», подумал Кардонес, без этого точно не обойтись.

Главные межзвездные маршруты были проложены так, чтобы избегать крупных провалов. Это зачастую удлиняло путь, но считалось оправданным с точки зрения безопасности и экономических затрат. Провала же Селкира, однако, было невозможно избежать. Просто никакого обходного пути для судов, курсирующих между империей и Силезией, не существовало. И вдобавок ко всем неприятностям, это место было родиной так называемого «бродячего» гравитационного потока, известного под названием «Разлом Селкира».

Большинство гравитационных потоков «фиксированы», то есть являются частью системы взаимосвязанных между собой формаций, что заставляло их сохранять позиции относительно друг друга. Они двигались так годами, а если изменялись, то медленно и постепенно, как единое целое, и всегда были предсказуемы.

«Бродячие» потоки вели себя по-другому. Эти потоки были ответвлениями или протуберанцами, отброшенными другими потоками, и не входили в общую систему. Они могли появиться и исчезнуть без предупреждения или с невероятной скоростью изменить положение – хотя большинство гиперфизиков полагало, что нестандартные потоки на самом деле были цикличными явлениями и время их появления можно будет предсказывать тогда, когда будет собрано достаточно информации о них. Капитаны торговых судов более всего хотели получить и менее всего желали собирать подобную информацию.

Но «Провала Селкира» нельзя было избежать, поэтому суда, курсирующие между империей и Конфедерацией, пересекали его на импеллерном двигателе, с исключительно низкой скоростью (порядка 0,16 с), чтобы иметь шанс уклониться, если их датчики внезапно засекут приближение «Разлома Селкира». Это означало, что им требовалось целых пять дней, только для того чтобы пересечь Провал, зато появлялась гарантия, что они останутся целы.

– Вы думаете, хевы могут устроить засаду конвоям в Провале?

Вопрос Кардонеса был риторическим, и Хонор кивнула.

– Почему бы и нет? – спокойна спросила она. – К настоящему времени все в Конфедерации знают, что мы используем для охраны наших конвоев только эсминцы, этого достаточно, чтобы удержать от нападения обычных пиратов, но не тяжелые или линейные крейсера. И плотность частиц в Провале необычно низкая. Если установить там дозорную линию, то диапазон действия датчиков в таких условиях будет намного больше, а низкая скорость потенциальной жертвы позволит перехватить любое судно, вползающее в поле зрения. Более того, он может идти за ними на импеллерном двигателе, с включенной бортовой защитой, с ракетами наготове. Тяжелые суда могут полностью уничтожить сопровождающую охрану и затем беспрепятственно переловить транспорты.

– И за один раз уничтожить целых сорок-пятьдесят торговых судов, – тихо сказал Кардонес.

– Вот именно. Однако, – Хонор закинула ногу на ногу и переплела руки на правом колене, – все это только предположение. Нам нельзя игнорировать возможность, что Жискар решит продолжить охоту в прежних угодьях, или попытается претворить в жизнь обе концепции разом… хотя мне кажется, что это не так. Подобная тактика слишком расходится с его упорной идеей о концентрации силы.

– Я не думаю, что надо сразу отметать эти догадки, мэм.

– И я так не думаю. – Хонор, нахмурившись, посмотрела на голографическую карту и вздохнула. – Ну что ж, я вижу только один выход. Мы будем проходить Саксонию послезавтра. Я собиралась сделать простой облет планеты и двигаться прямо в систему Марш, но теперь я склоняюсь к решению задержаться. Возможно, внутри этой системы у андерманцев или конфедератов есть какие-нибудь боевые единицы, которые захотят присоединиться к нам в Марше.

– Вряд ли, мэм, – отозвался Кардонес. – Когда мы шли сюда, подразделение конфедератов готовилось выступить против сепаратистов Психеи, а если там сейчас не проходит ни одного конвоя, то самое большее, что будет в распоряжении андерманцев, это один-два эсминца.

– Я знаю. Именно поэтому я собиралась идти в обход, пока все не прояснится. Тогда мы могли бы задержаться, сделать довольно длительную остановку, чтобы разослать через наше посольство новые сообщения для остальной части эскадры. Я отправлю для Элис приказ продолжать операцию, но переключиться на андерманский или конфедератский опознавательные коды и обеспечивать себе маскировку при любом перехвате до тех пор, пока она не удостоверится, с кем имеет дело. Кроме того, – продолжала Хонор, снова откинувшись на спинку кресла, – пошлю донесения на Грегор и в Адмиралтейство. Если Жискар действует в этом районе, то нам нужны еще корабли, и срочно. Я не знаю, где адмирал Капарелли найдет дополнительные единицы, но ему придется придумать, где их взять.

– А атака на Варнике?

– Мы доведем это дело до конца, независимо от того, получим мы поддержку андерманцев или нет, – решительно сказала Хонор. – Лучший способ положить конец деятельности пиратов – это уничтожить их в самом логове, а Марш – основная база, которую мы смогли установить. Главное: Варнике намного опаснее обыкновенного пирата с большой дороги. Мы должны как можно быстрее ликвидировать его.

– А потом, мэм?

– Потом, я думаю, нам надо присмотреться к Провалу. В случае необходимости мы можем позаботиться о себе лучше любого торгового судна. Я собираюсь совершить облет этого района – используя андерманский опознавательный код – и посмотреть, не удастся ли нам обнаружить признаки дозорной линии. Для них будет неожиданностью, что на борту торгового судна установлены датчики военного образца, но если у них есть приказ помогать андерманскому космическому судоходству, они не должны к нам цепляться. Нам надо без лишних сложностей облететь весь район, и если мы засечем слабые излучения военных кораблей, устроивших засаду, то для Адмиралтейства это станет подтверждением нашей гипотезы.

– Что мы будем делать, если засечем их, мэм? – Мы должны избегать одного – вступать с ними в бой, – твердо сказала Хонор. – Если в их распоряжении есть линейные крейсера, то они окажутся быстрее нас. И в конечном счете даже в Провале, где мы можем использовать наши кассеты, они нас уничтожат. В самом лучшем случае нам повезет вначале справиться с одним-двумя их кораблями, но ведь если они собрали там целую дозорную линию, кто-то обязательно заметит что соседей бьют… – она покачала головой. – Адмиралтейство не имело никакого намерения посылать нас сражаться с крупными военными кораблями, и в этом отношении я не хочу проявлять инициативу. Возможно, с «Бесстрашным» или «Никой» я была бы более агрессивной, но на «Пилигриме» я испытываю острое желание выглядеть как можно более безобидной при встрече с хевенитской эскадрой.

– Гм… – Кардонес в течение двух секунд мысленно прокрутил все сказанное и усмехнулся. – Пожалуй, я соглашусь с таким подходом, мэм, – бодро сказал он.

Глава 29

– Ну что, ребята…

Хонор спокойно оглядела капитанскую рубку, затем перевела взгляд на многоканальный коммуникатор, с экранов которого смотрели на собравшихся Гарольд Чу и Жаклин Армон. Она сожалела, что у саксонского командующего АИФ не нашлось ни одного корабля, готового присоединиться к ее экспедиции. Самое большее, что мог пообещать коммодор Блом, – это в течение трех месяцев организовать эскадру для высадки десанта, но до того Хонор будет предоставлена сама себе.

– Давайте приступать? – продолжала она. – Двигателисты готовы, Гарри?

– Так точно, мэм. Гарантирую, это будет захватывающее зрелище, шкипер.

– Дух уже захватывает. Только бы нам и правда не потерять альфа-узел.

– Не беспокойтесь, мэм.

– Постараюсь. Вы проинструктировали своих людей, Джекки?

– Так точно, мэм, – отозвалась коммандер Армон из командирской рубки «Петра», и ее темные глаза на экране заблестели.

– Хорошо.

Хонор развернула кресло и посмотрела на своих необычных гостей. Стоявшим у обзорного экрана Уорнеру Кэслету и Дени Журдену не хватило кресел с системой ремней безопасности, но одеты они были в скафандры. На схеме зеленая бусинка «Пилигрима» продолжала ползти вперед, приближаясь к точке альфа-перехода в систему Марш. Хонор кивнула Кэслету, когда хевенит через плечо посмотрел на нее, и глубоко вздохнула.

– Поехали, – сказала она.

Когда лифт остановился, адмирал Раина Шерман – некогда действительно чуть не ставшая адмиралом в формировании, которое уже можно было считать почти флотом, – собравшись с силами, подавила чувство непреходящего отчаяния. К тому моменту, когда лифт открылся и она вышла на палубу флагманской рубки, лицо ее не выражало абсолютно ничего. Вахтенные офицеры уважительно приветствовали командира, но без отточенной четкости кадровой флотской команды, и она, подавив знакомый прилив горечи, коротко кивнула им в ответ.

Она подошла к голосфере и всмотрелась в нее. Не обнаружив никаких изменений (какие могли быть изменения!), Раина прошла к командирскому креслу. Флагман продолжал медленный монотонный полет. Это было смешно. Ее собственный корабль «Президент Варнике» (вот уж скромное название!), а также эскортные «Виллис», «Хендриксон», и «Джармон» (названные в честь трех звездных систем, входящих в скопление Чаши, которой им больше не видать как своих ушей, чего не понимал только полный идиот) представляли собой треть «флота» Андре Варнике. К тому же они являлись самыми мощными его боевыми единицами, и держать их здесь было нелепо и бессмысленно. Шерман давно поняла, как глупо она поступила, когда подписала контракт с Варнике. Но если уж она здесь оказалась (и застряла намертво; правда, люди Варнике не без оснований подозревали ее в желании дезертировать, но правительство Конфедерации заочно приговорило адмирала Шерман к смертной казни, так что деваться ей было некуда), то предпочла бы действовать эффективно. Эскадра должна действовать как эскадра – в полном составе двигаться по определенному маршруту; тяжелым крейсерам полагалось уничтожать эскорты торговых караванов, а более легким – захватывать призы и вообще разгуливать по всему силезскому пространству. Особенно теперь, когда от монтийских эскортов в зоне остались только рожки да ножки. Весь смысл отступления в систему Марш заключался в том, что она совершенно никого не интересовала. Основной защитой Варнике служила удаленность от всех, а уж если кто-то однажды узнает, где они находятся, и прибудет с визитом, четыре крейсера Шерман вряд ли смогут остановить пришельцев.

Кроме того, Шерман находилась здесь для поддержания порядка. Чтобы «коммодору» Арнеру и его свиньям ничто не мешало предаваться любимым развлечениям. Большинство былых соратниц Андре Варнике сбежали, как только он показал себя в истинном свете, и Шерман хорошо понимала, почему ее и почти весь оставшийся женский персонал перевели на корабли, которые никогда не покидали Марш.

Она внутренне содрогнулась, стараясь, чтобы лицо не выдало ее чувства. По крайней мере, торчать здесь лучше, чем наблюдать за работой кого-нибудь Арнера, мрачно подумала она. Эскадра Арнера должна была сейчас грабить караваны в Познани, и мысль о том, как он позволяет своей команде развлекаться, вызывала у Шерман отвращение. «Почему все скатилось к этому? – в который раз спрашивала она себя. – Я ведь и в самом деле когда-то верила в наше общее дело и думала, что оно действительно изменит жизнь в Чаше к лучшему. Теперь я просто не вижу никакого выхода… а „вождь“ день ото дня становится все безумнее. И прежде, до того как нас выгнали из Чаши, дела обстояли скверно, но теперь… – ее передернуло. – Варнике, может, и вправду верит, что когда-нибудь вернется, но я в этом сомневаюсь. Я думаю, он просто разозлился на весь мир. И хочет найти равновесие, уничтожив как можно больше людей… а я оказалась прямо в центре этого безумия…»

Она закрыла глаза. Тебе нельзя так думать, сказала она самой себе. Он может быть сумасшедшим, но это делает его лишь более опасным. Если он только подумает, что ты больше «не заслуживаешь его доверия»…

Она открыла глаза. Одно утешает: ей не приходится проводить много времени на планете. Это уже плюс. «Вождь» сумел впихнуть на борт кораблей, покидавших Чашу более четырех тысяч своих «отборных гвардейцев», и все они находились сейчас на Сайдморе. Один бог ведает чем они там развлекались, и у Шерман не было ни малейшего желания узнавать. Ее ночные кошмары и без того были ужасными. Не то чтобы…

– След гиперперехода!

От неожиданности Шерман выпрямилась. Старший тактик «Президента Варнике» уже склонился над своим пультом, и Шерман крепко сжала губы. Сейчас он доложит все, что ему удастся выяснить, и она заставила себя терпеливо ждать ответа – но офицер-наблюдатель опередил тактика.

– Господи! – выдохнул лейтенант Чанга. – Это выброс энергии паруса Варшавской, адмирал, и какой большой! Похоже, кто-то потерял целый альфа-узел, а может, и два, когда выходил из гипера.

– Выброс? – Шерман встала и подошла к Чанге. Лейтенант показал на каскадный экран.

– Видите, мэм? Выход энергии подскочил как минимум на четыре тысячи процентов, как только он прошел последний энергетический барьер. Кто бы он ни был, ему чертовски повезло, что парус выдержал переход.

– Он не может принадлежать кому-то из наших? – спросила Шерман, переведя взгляд на тактиков.

– Никоим образом, – ответил коммандер Трюит. – На ближайшие девять дней по местному времени у нас не было никаких запланированных возвращений. Кроме того, эта штука намного больше любого нашего корабля. Я бы сказал, это торговец.

– Система слежения подтверждает, – доложил Чанга. – По импеллерному следу я бы дал ему по меньшей мере мегатонн шесть или семь. Может, чуть побольше, если он потерял не один альфа-узел.

– Расстояние и направление?

– Он выполнил мягкий переход, – ответил Трюит. – Что понятно, если он терял контроль над парусом. Он находится в тридцати световых минутах отсюда, только выше эклиптики, вектор ноль-восемь-два. Скорость в данный момент… скажем, девятьсот километров в секунду. Ускорение примерно восемьдесят g. Сдается мне, он потерял часть импеллерного отсека, если это все, что он может выдать.

– Направление?

– Похоже, он направляется на Сайдмор, – сказала астрогатор. – Если он не сможет увеличить ускорение, его можно перехватить часов через тринадцать.

Шерман кивнула и медленно возвратилась к своему креслу. Незнакомец находился на расстоянии чуть более одиннадцати световых минут от ее кораблей. Даже если он знает об их присутствии, потребуется время, чтобы его радиообращение преодолело это расстояние. Однако она недоумевала: кто это такой и какого черта здесь делает. Может быть, это трофей, отосланный домой одним из кораблей, находящихся на операции? Но это было совершенно против принятого порядка действий. Контакты «вождя» в Силезии делали бессмысленной и неудобной пересылку через Марш (изоляция имеет свои недостатки), и его капитаны обычно отсылали трофеи прямо к скупщикам краденого. Это усложняло возвращение трофейной команды на корабль, но именно поэтому Варнике и держал «Сайласа». Захваченный грузопассажирский паром имел приличную скорость и был занят на челночных маршрутах между Маршем и… ну, куда придется.

Все же если это не трофейное судно, то что оно здесь делает? Марш никто никогда не посещал. Это был основной критерий, по которому Варнике выбирал звездную систему, чтобы залечь на дно. А если бы кто-то и появился здесь, то совершенно точно, это было бы небольшое грузовое судно, не работающее на постоянных рейсах, Но уж точно не огромный торговец.

Парус Варшавской. Скорее всего, дело в том, что бедолаги поняли, что вот-вот потеряют парус, а мы находимся недалеко от самого короткого маршрута между империей и Саксонией. Им срочно нужна была какая-нибудь обитаемая система, и мы оказались самым близким «безопасным портом», до которого они могли доползти… бедные ублюдки!

Она откинулась на спинку кресла и потерла висок. Если у них неприятности, они начнут звать на помощь, как только увидят кого-нибудь, к кому можно обратиться и что она тогда сделает? Потеря одного паруса не лишала судно возможности входить в гиперпространство, она лишь означала, что если при входе туда их накроет гравитационный поток, корабль будет разрушен. А если нет, то судно все же способно будет ускоряться там и выйти на среднюю скорость в тысячу раз больше скорости света. Так что, если эти люди выскочат назад в гиперпространство, они, в конечном счете, смогут оказаться где-нибудь в другом месте, хотя им и придется активно маневрировать, чтобы избежать в пути всех гравитационных потоков. Такой полет будет, конечно, чертовски мозголомным занятием, но и он возможен.

Значит, если они заметят что-нибудь подозрительное и уйдут в гипер, у нее не будет иного выхода, кроме как последовать за ними. Теоретически это не должно стать проблемой, потому что их ускорение и предельная скорость намного ниже, чем у Шерман. Но одной из причин, по которой Марш так редко посещали суда, было то, что рядом с системой проходил один-единственный гравитационный поток, и тот довольно слабый. Вероятно, это и повлияло на решение незнакомца вынырнуть здесь, потому что более слабый поток оказывал меньшую нагрузку на альфа-узлы. Но это также означало, что торговец мог драпануть отсюда на импеллерных двигателях почти в любом направлении, а местные условия гиперпространства для работы датчиков были просто отвратительными. Если кто-то из ее эскадры не окажется прямо за ним, когда они будут совершать переход, он с успехом сможет удрать от нее. И в следующий раз беспарусное судно обратится уже к конфедератской эскадре.

Нет, ей надо подойти к ним поближе, чтобы быть уверенной, что они не смогут уйти. Лучше бы перехватить их на гипергранице Марша, чтобы они вообще не могли вернуться в гиперпространство, а эта линия находилась на расстоянии менее девятнадцати световых минут от центрального светила – звезды класса G6. Но им туда добираться долго, так долго, что хватит времени передумать и сбежать, если они действительно заметят что-нибудь подозрительное. Итак, первый вопрос на повестке дня: не дать им поводов для подозрений.

Далее. Если это торговое судно, у него должны быть датчики гражданского образца, которые вряд ли увидят ее суда на расстоянии более восьми световых минут, а они не пошлют ей сообщение, если не увидят ее. Так что ей, прежде всего, нужно держаться на дальней дистанции, пока они не окажутся в точке, откуда уже не будет возврата. Это также даст ей возможность проверить, насколько их датчики лучше, потому что они, конечно, пошлют ей сообщение, как только заметят. Следовательно, отсутствие сообщения означает, что они не догадываются о присутствии других кораблей. Но в таком случае они должны связаться прямо с Сайдмором, что означает…

Шерман еще сильнее потерла висок и, приняв решение, развернула кресло к астрогатору.

– Новый курс эскадры, Сью. Мы должны держаться в трех световых минутах от радиуса действия их датчиков. Я хочу незаметно зайти им за корму после того, как они сделают поворот на Сайдмор, а пока идем прежним курсом в течение еще… – она сверилась со временем, высвечивающимся на главной схеме, – десяти минут.

– Не беспокойтесь, – ответила астрогатор. – У нас ускорение в шесть раз больше, чем у них. Хватит с запасом.

– Отлично. – Шерман повернулась к офицеру связи. – установите связь с Сайдмором. Скажите им, что я буду маневрировать, чтобы не попасть в диапазон действия датчиков нашей жертвы, пока мы не отрежем их от границы, и пошлите им координаты нашего курса. Сью его проработает. Если эти люди выйдут на связь, пусть им скажут, что неподалеку находится антипиратский патруль конфедератов и что их сообщение будет передано военным, а они пусть следуют прежним курсом. Пусть скажут им, что «подразделения космического флота» встретят их, координаты точки встречи вам даст Сью. Ясно?

– Так точно, мэм, – ответила офицер связи, и Шерман снова откинулась на спинку кресла.

– Сейчас Сайдмор, должно быть, получает наше сообщение, мэм, – доложил Хонор Фред Казенс.

По маневрам каперов было ясно, что они уловили гравитационные излучения «Пилигрима». Очень не многие «грузовые суда» могли засечь пиратов на таком расстоянии, и они, очевидно, полагали, что «Пилигрим» их не засек. Их суда прошли по краю предполагаемого диапазона действия датчиков «Пилигрима», а потом легли на попутный курс за его кормой. Это было очевидное (и вполне логичное) стремление помешать любой попытке к бегству. Все четыре корабля продолжали держаться вместе. Это хорошо. Если Хонор смогла обмануть их с самого начала, ей не придется беспокоиться о том, что кто-то из них улизнет.

Она заставила себя откинуться на спинку кресла и излучать безмятежную уверенность в себе, а одетый в свой скафандр Нимиц свернулся клубком у нее на коленях. Выдумка Чу с парусом Варшавской получилась, как и было обещано, очень убедительной, и ему удалось (и это он тоже обещал) практически ничего не повредить. Но он все-таки подверг всю систему предельному напряжению, а такие вещи никогда не проходят для корабля бесследно. Для того чтобы произвести импульс нужной мощности, потребовалось задействовать все восемь передних альфа-узлов, и Хонор ожидала серьезного выговор представителей Бюро кораблестроения за сокращение ресурса ее корабля на добрую тысячу часов, но игра стоила свеч. Она мысленно поправила себя: пока стоила.

Кэслет подошел и встал рядом с Хонор. Взгляды встретились. Он и его старшие офицеры каждый вечер обедали вместе с ней, и между Хонор и хевенитским коммандером росло чувство взаимного уважения и даже какой-то осторожной симпатии. Она вспомнила Томаса Тейсмана, шкипера эсминца Народного Флота (а теперь адмирала), которого она захватила в плен в сражении на «Вороне», и еле заметно улыбнулась. У Тейсмана и Кэслета было много общего. Как, кстати сказать, и у Эдисон Макмэртри, Шэннон Форейкер и даже, как бы, она не относилась вначале к «народному комиссару», у Дени Журдена. Все они чертовски ответственно относились к своей работе, и были честными людьми.

– Четыре тяжелых крейсера взять намного сложнее, капитан, – тихо заметил Кэслет.

– Я сказала вам, что у нас острые зубы, – спокойно ответила она. – Я не столько беспокоюсь о количестве их кораблей, сколько о том, что мы двигаемся очень медленно. Если они отошлют хоть один корабль, он уйдет от нас.

Кэслет прищурился. Хонор беспокоило то, что тяжелый крейсер может «уйти» от переоборудованного торгового судна? Он охотно признавал, что на ее «крейсере» установлено чрезвычайно мощное энергетическое оружие, но у него были возможности убедиться, что «Пилигрим» изначально спроектирован как гражданское судно – а следовательно, очень уязвим и не располагает пространством, необходимым для размещения ракетных пусковых. Его оружие дальнего радиуса действия, следовательно, ослаблено, особенно учитывая, сколько пространства занимают эти проклятые гразеры, и корабль не способен вынести серьезные удары. Все это означало, что в любом длительном сражении обыкновенный военный корабль разнесет небронированный корпус «Пилигрима» на куски. Пусть у него есть эти ЛАКи, но сами они хрупки и слабо вооружены. Независимо от личного отношения к исходу сражения, Уорнер Кэслет ожидал, что «Пилигрим» выйдет из строя задолго до того как сможет уничтожить такое количество противников.

– Ну что же, кажется, пока они держатся вместе, – криво усмехнувшись, сказал он. – Так что, если это ваша главная забота, капитан, я бы сказал, что все выглядит пока очень даже ничего…

– Поступает сообщение, – сказала офицер связи «Варнике».

С минуту она напряженно вслушивалась и, оглянувшись, посмотрела через плечо на Шерман. – База говорит, что это андерманское грузовое судно «Звездный свет». У них авария двух узлов переднего паруса, и они понесли тяжелые потери при взрыве. Им требуется техническая и медицинская помощь.

– Трюит, что у вас? – спросила Шерман.

– Идет проверка базы данных… – тактик несколько секунд следил за дисплеем, потом пожал плечами. – У нас в списке его нет, но наши андерманские списки никогда не были полными. Однако заголовок сообщения явно принадлежит андерманской торговой службе, и опознавательный код совпадает.

– Ясно. – Шерман закинула ногу на ногу и задумалась, потом снова посмотрела на офицера связи. – И что ему ответили?

– Я сейчас прокручу запись, – сказала офицер связи.

Из динамиков зазвучал мощный глубокий голос Андре Варнике:

–»Звездный свет», это Сайдмор. Ваше сообщение получено, и мы принимаем меры для оказания помощи. Я боюсь, нам не хватит средств технического обслуживания для восстановления ваших альфа-узлов в местных условиях, но у нас есть и хорошие новости. Два дивизиона крейсеров антипиратского патруля из Саксонии на этой неделе нанесли нам визит вежливости и все еще находятся внутри системы. Они, вероятно, тоже не смогут помочь вам с узлами, но у них на борту есть врачи, и они могут дать кому-нибудь знать о том, что вы находитесь здесь. Я попрошу их оказать вам срочную помощь. Они сейчас проводят маневры в нашем внешнем поясе астероидов, и им потребуется какое-то время, пока они доберутся до вас. Продолжайте следовать данным курсом. По моим оценкам, они встретятся с вами примерно через пять часов и дальше будут сопровождать вас. Сайдмор, конец связи.

– Неплохо, – прошептала Шерман.

Да, звучит очень убедительно. Интересно, как законченный сумасшедший может говорить так разумно и сочувственно? Она отвлеклась от своих мыслей и снова посмотрела на главную схему. Расстояние сократилось до десяти световых минут, ее эскадра обходила «Звездный свет», подбираясь к месту засады, но все еще находясь вне досягаемости датчиков грузового корабля.

– … сопровождать вас. Сайдмор, конец связи.

Хонор, подняв бровь, посмотрела на Рафа Кардонеса.

– О! Какую запутанную сеть мы плетем! – сказал он с улыбкой. – Во всяком случае, это подтверждает, что мы на верном пути. Если нас встретят крейсера конфедератов, я съем главную фазированную решетку наших датчиков.

– Присоединяюсь, миледи, – подхватила Дженифер Хьюз. – Кэрол замерила основные параметры излучений. Они полностью соответствуют тем, что мы вытащили из компьютеров той раздолбанной жестянки, и ясно как божий день, что ни в каких астероидных поясах никого нет.

– Отлично, – удовлетворенно сказала Хонор. Больших сомнений не было и раньше, но следовало убедиться в том, что именно эти корабли уничтожали ни в чем не повинных людей.

Она пристально вгляделась в экран, наблюдая, как бусинка «Пилигрима» неуклонно движется к планете, а крейсера обходят «ничего не подозревающее торговое судно» за кормой. Они все еще держались плотно друг к другу. Это было хорошо. Это могло одновременно ввести их всех в радиус действия оружия «Пилигрима», когда придет время.

– Отвечайте, Фред, – сказала она. – Поблагодарите их за помощь и скажите, что мы следуем прежним курсом. Для убедительности включите для их врачей описание доктором Райдер наших пострадавших.

Шерман подавила чувство вины, возникшее, когда она наблюдала, как несчастное грузовое судно плывет прямо в ее западню. Замена альфа-узлов такого судна будет гигантской задачей для их корабля технического обслуживания (придется импровизировать, потому что ни одно их судно не использовало узлы такой мощности), но они должны справиться. И Андре будет рад добавить в список своих трофеев еще одно судно. Кроме того, там есть целая команда обученных астронавтов, которых можно «убедить» оказать дополнительную техническую помощь, необходимую людям Варнике.