История Византийской империи - Время до крестовых походов до 1081 г.

      Одновременно с военными столкновениями на востоке шла упорная борьба империи с западными арабами. Северная Африка, с большим трудом завоеванная арабами в VII веке, очень быстро освободилась от власти восточных халифов, так что после 800 года, например, аббасидские халифы уже не оказывали никакого влияния на страны к западу от Египта, где в Тунисе образовалась с 800 года сильная самостоятельная династия Аглабитов, владевшая большим флотом.
      Византийские владения в Средиземном море подвергались со стороны арабов серьезной опасности. Уже в самом начале IX века, при императоре Никифоре I, африканские арабы помогали жившим в Пелопоннесе славянам во время их восстания и осады города Патр (Патраса). В царствование Михаила II Византия потеряла важный в стратегическом и торговом отношении остров Крит, захваченный арабскими выходцами из Испании, нашедшими убежище сначала в Египте и оттуда уже переправившимися на Крит. Арабский предводитель основал на острове новый город, окруженный глубоким рвом, по-арабски хандак, откуда и произошло другое название острова Кандия. Со времени завоевания острова арабами Крит сделался гнездом пиратов, грабивших и разорявших острова Эгейского моря и прибрежные местности и наносивших этим большой ущерб политическим и экономическим интересам империи.
      Еще ощутительнее для Византии была потеря Сицилии. Последняя уже в VII и VIII веках подвергалась иногда арабским нападениям, не имевшим серьезного значения. Но в эпоху Аморийской династии обстоятельства изменились. В конце правления Михаила II в Сицилии поднял восстание и был провозглашен императором Евфимий. Однако, убедившись, что собственными силами ему нельзя будет справиться с правительственными войсками, Евфимий призвал к себе на помощь в Сицилию африканских арабов. Последние, прибыв в Сицилию, начали овладевать островом. Евфимий между тем был убит сторонниками императора. С точки зрения итальянского историка Габотто, Евфимий был мечтателем, идеалистом, мужественным борцом за независимость своей страны и продолжателем традиционной политики создания в Италии независимого государства «Римской итальянской империи» (Impero romano italiano). Характеристика Евфимия, даваемая Габотто, не подтверждается источниками. Арабы укрепились в Панорме (Палермо) и постепенно заняли большую часть Сицилии, включая Мессину, так что к концу правления Аморийской династии из всего большого количества сицилийских городов, только Сиракузы остались в руках христиан. Естественным переходом для арабов из Сицилии было продвижение их в византийские владения в Южной Италии.
      Аппенинский полуостров оканчивается на юге двумя полуостровами, из которых юго-восточный в древности назывался Калабрией, а юго-западный – Бруттиумом. В византийское время в этих названиях происходит перемена. С середины VII века название Бруттиум становится все менее и менее употребительным и заменяется названием Калабрии, которое стало таким образом обозначать оба полуострова. Одним словом, под Калабрией стали разуметь совокупность византийских владений в Южной Италии вокруг Тарентского залива.
      Политическое положение Италии в IX веке представляется в таком виде. Византия удерживала за собой Венецию, большую часть Кампании с герцогством Неаполитанским и другими герцогствами и два южных полуострова. Венеция и Кампания находились лишь в некоторой зависимости от Византии, имея автономное управление. Юг Италии был прямо подчинен империи. Большей частью Италии владели лангобарды, которые в конце VII века, в лице герцога Беневентского, завоевали у Византии Тарент, т. е. дошли до берега Тарентского залива, и этим отрезали друг от друга оба византийских южных полуострова. С тех пор последние могли сообщаться между собой исключительно морем. После итальянских завоеваний Карла Великого и его коронования в Риме весь Аппенинский полуостров, за исключением византийских владений, перешел формально в руки западного императора. В действительности же власть его не заходила южнее границ папского государства и Сполетского герцогства. Герцогство Беневентское осталось самостоятельным.
      В связи с постепенным завоеванием Сицилии арабский флот начал производить нападения на итальянское побережье. Взятие арабами Тарента при Феофиле сразу явилось серьезной опасностью для византийских южноитальянских владений. Пришедший на помощь императору в Тарентский залив венецианский флот потерпел сильное поражение. Между тем арабы хитростью захватили на восточном берегу полуострова укрепленный важный город Бари, откуда стали производить дальнейшие завоевания внутри страны. Пришедший туда с войском западный император Людовик II потерпел неудачу и должен был отступить. С другой стороны, арабские пираты в сороковых годах IX века появились в устьях Тибра, угрожая Риму, и, завладев богатой добычей, удалились. Во время этого нападения особенно пострадали римские базилики св. Петра и Павла, находившиеся за городскими стенами.
      Подведя итоги арабо-византийским отношениям за время Аморийской династии, мы должны признать, что на западе Византия понесла крупные неудачи. Она потеряла Крит и Сицилию, – первый до 961 года, а вторую навсегда, – и ряд важных пунктов в Южной Италии, хотя в последней арабы в половине IX века и не занимали еще больших сплошных территорий. Иные результаты борьбы с арабами были для императоров Аморийской династии на восточной границе, где империя при них почти целиком смогла отстоять свои пределы; происшедшие незначительные изменения не имели на общий ход дела какого-либо влияния. В этом отношении Аморийская династия имеет немалое значение для империи: на протяжении сорока семи лет она сумела выдержать наступательные действия восточных арабов, иногда очень серьезные, как например, Аморийский поход, и сохранить в общем целостность византийской территории в Малой Азии.

Византия и болгары в эпоху Аморийской династии

      В начале IX века в Болгарии сидел на престоле энергичный воитель и внутренний организатор страны Крум, явившийся грозной опасностью для Византии. Император Никифор, чувствуя в нем сильного врага, который мог привлечь на свою сторону славянское население Македонии и Фессалии, переселил туда из других частей империи большое число колонистов. Этой мерой, вызвавшей, судя по источнику, большое раздражение среди переселенцев, император надеялся предотвратить опасность перехода живших там славян к болгарам.
      После нескольких столкновений с болгарами Никифор в 811 году предпринял против Крума большую экспедицию, но, будучи завлечен в засаду, потерпел страшное поражение. Сам Никифор пал в битве; его сын Ставракий был тяжело ранен; войско со всеми начальниками было перебито. После известной битвы при Адрианополе в 378 году, где пал император Валент в борьбе с варварами-вестготами, не было до Никифора ни одного случая, когда бы император пал в войне с варварами. Из черепа убитого императора Крум сделал чашу, из которой заставлял пить «болгарских боляр».
      В 813 году Крум опять же разбил Михаила I, который двигался против него во главе большой армии: даже части с азиатской границы были сняты для ее укрепления. Однако, численное превосходство византийских войск решающей роли не сыграло. Они были разбиты и обращены в бегство, кончившееся только тогда, когда достигли они стен Константинополя. В том же году, вскоре после провозглашения императором Льва V Армянина, Крум предпринял наступление на Константинополь и осадил его, желая «вонзить копье в Золотые ворота» (в константинопольской стене), как утверждает один источник. Однако овладеть столицей Круму не удалось. Дальнейшая опасность для Византии временно была устранена благодаря неожиданной смерти Крума.
      Еще при жизни Льва V, один из непосредственных преемников Крума, Омуртаг – «одна из самых выдающихся фигур ранней истории Болгарии», заключил с Византией мирное соглашение по меньшей мере на тридцать лет, одним из главных условий которого было определение границы между двумя государствами во Фракии. Следы этой границы в виде остатков земляных окопов сохранились до наших дней. После заключения мира с болгарами, Лев V отстроил разоренные города Фракии и Македонии. При нем же была возведена в столице новая стена для лучшей защиты города против возможных в будущем болгарских нападений.
      После этого в болгарско-византийских отношениях не было никаких выдающихся событий до начала пятидесятых годов IX века, когда болгарский престол перешел в руки Бориса (Богориса, 852–889), с именем которого соединяется известие об обращении Болгарии в христианство.
      Христианство было известно в Болгарии еще задолго до Бориса, главным образом благодаря христианским византийским пленным, захваченным болгарами во время войн с империей. Языческие болгарские ханы сурово преследовали «совращенных и совратителей». По словам Ф. И. Успенского, «нет сомнения, что христианство в Болгарии стало распространяться весьма рано… даже в VIII веке при дворе князей были христиане. Борьбой между христианской и языческой партией объясняются многие смуты, в болгарской истории и частая смена ханов «.
      Обращение Бориса в христианство обусловливалось преимущественно политическими условиями страны, которые заставляли его искать теснейшего сближения с Византией. Греческое духовенство отправилось в Болгарию для проповеди христианства. Около 864 года царь Борис принял христианскую веру с наречением во святом крещении Михаилом; за ним крестились и его подданные. Непосредственное участие в деле обращения Бориса знаменитых братьев, славянских первоучителей свв. Кирилла и Мефодия не подтверждается достоверными свидетельствами. Итак, Болгария получила крещение из рук византийского духовенства, что для увеличения влияния империи на Балканском полуострове имело немаловажное значение. Борис, однако, видя, что Византия не соглашается дать болгарской церкви полной независимости и хочет сохранить за собой право на руководство духовной жизнью Болгарии, а также опасаясь попасть одновременно и в политическое подчинение империи, решил искать церковного союза с Римом и отправил к папе Николаю I посольство с просьбой прислать латинских священников. Папа с радостью отозвался на эту просьбу. Присланные латинские епископы и священники явились в Болгарию, откуда греческое духовенство было изгнано. Однако торжество папы было непродолжительным: Болгария снова обратилась к греческой церкви. Последнее событие относится уже ко времени Македонской династии.
      Хотя отношения между Константинополем и Римом были очень натянуты во время церковных колебаний Бориса, церковного разделения еще не было. Поэтому в его обращениях к греческому и латинскому духовенству нельзя видеть его выбора между православием и католичеством. В те годы официально существовала еще единая вселенская церковь.

Второй период иконоборчества и Восстановление Православия. Разделение церквей в IX веке

      Первые государи периода 802–867 годов не являлись сторонниками иконоборчества и поэтому казалось, что иконопочитание, восстановленное Ириной, может постепенно укрепиться и не будет подвергнуто новым испытаниям. Император Никифор придерживался политики религиозной терпимости, сочетавшейся с идеей временного господства над церковью. Признавая постановления Никейского собора и победу иконопочитателей, он в то же время не был ярко выраженным иконопочитателем. Подобная терпимая политика Никифора в глазах истинных ревнителей почитания икон граничила с ересью. По всей вероятности, религиозные вопросы интересовали императора весьма незначительно. Они имели для него значение лишь с точки зрения государства. Монашество при нем переживало иногда тяжелые моменты, особенно когда весьма уважаемый и любимый народом патриарх Тарасий был заменен новым патриархом Никифором, который был поставлен волей императора непосредственно из мирян. Этому назначению сильно воспротивился знаменитый Феодор Студит и его последователи студиты, которые были позднее отправлены в ссылку.
      Михаил I Рангаве правил только короткое время (811–813) и был под постоянным влиянием патриарха и монахов. Он был послушным сыном церкви и защитником ее интересов. Во время его правления Феодор и студиты были возвращены из ссылки.
      Четверть века прошло с тех пор, как при Ирине было восстановлено иконопочитание. Однако иконоборческое направление продолжало жить в восточных областях Малой Азии и в рядах войска. В 813 году Лев, военачальник, по происхождению армянин, сделался императором. Будучи вынужденным скрывать свои иконоборческие взгляды во времена предшествовавших государей, при которых он пользовался большим влиянием как энергичный и талантливый военачальник, как только он низложил Михаила Рангаве и укрепил свое положение на престоле, стал проводить открыто свою иконоборческую политику. Источник вкладывает в уста императора такие слова: «Вы видите, что все государи, которые признавали иконы и поклонялись им, умерли или в изгнании, или на войне. Только не почитавшие иконы (государи) умерли своей смертью на престоле и, будучи с почетом перенесены в императорские усыпальницы, были погребены в храме Апостолов. Я также хочу им подражать и уничтожить иконы, чтобы после долгой жизни моей и моего сына царство наше удержалось до четвертого и пятого поколения «.
      Иконоборческим мероприятиям Льва V со всей решимостью воспротивился патриарх Никифор, который позже был низложен императором. Ранг первосвященника Константинополя был возложен на Феодота, который был в полном согласии с религиозной политикой Льва. В 815 году второй иконоборческий собор собрался в храме Св. Софии в Константинополе. Акты этого собора были уничтожены после восстановления почитания икон, но постановление собора сохранилось в одном из апологетических сочинений патриарха Никифора и было опубликовано.
      Собор, «укрепив и утвердив услышанное Богом учение святых отцов и следуя шести Вселенским соборам», «осудил несогласное с преданием или, еще вернее, бесполезное производство икон и поклонение им, предпочитая этому служение в духе и истине». Указав далее на то, что во время правления, перешедшего от мужчины к женщине, т. е. Ирине, «благодаря женской простоте», было восстановлено почитание «бездушного дерева», «бездушных икон», возжигание перед ними свечей и курение благовоний, собор запретил «не имеющее за собой никакого основания производство лжеименных икон католической церкви», отменил поклонение иконам, установленное патриархом Тарасием, и осудил возжигание свечей и светильников и приношение благовоний. В конце своего определения собор 815 года, подтвердив иконоборческий собор 754 года, и еще раз провозгласив запрещение поклоняться иконам и бесполезность их производства, «воздержался от названия их идолами: ибо одно зло отличается от другого». Итак, собор 815 года, восстановив в общем решения предыдущего иконоборческого собора, высказал, однако, сравнительно с последним, некоторую умеренность. Недавно, однако, было выдвинуто мнение, что второй период иконоборчества, особенно при Льве V и Феофиле, не был ни более умеренным, ни более терпимым, чем при Льве III и Константине V, но «только интеллектуально более бедным».
      Императоры-иконоборцы второго периода. Лев V Армянин, Михаил II Косноязычный и Феофил, должны были проводить свою политику уже в иных условиях, по сравнению с теми, что преобладали в первом периоде. Второй период длился только около тридцати лет (815–843). Это объясняется отчасти тем, что иконоборцы первого периода настигли, так сказать, иконопочитателей врасплох. Последние не были ни достаточно организованы, ни объединены. Беспощадная борьба против икон заставила их сплотиться, укрепиться в вере, выработать приемы борьбы, собрать весь их догматический и полемический материал. Иконоборцы второго периода встретили поэтому гораздо более сильное сопротивление, чем их предшественники. Борьба для иконоборцев стала гораздо труднее. Особенно упорное противодействие им оказывали игумен Студийского монастыря Феодор и его последователи студиты, убежденные защитники икон, имевшие большое влияние на народ. Мало того, Феодор открыто говорил и писал против вмешательства императорской власти в дела церкви, отстаивая начала церковной независимости и свободы веры. Император, разгневанный взглядами Феодора и его деятельностью, отправил его в дальнюю ссылку. Высланы были и многие из его последователей.
      Согласно сохранившимся источникам, которые практически все без исключения враждебны иконоборцам, преследование икон и их почитателей было весьма жестким (severe) во времена Льва V. Эти источники называют мучеников, которые пострадали в это время. С другой стороны, даже самые непримиримые противники Льва V признают, что его деятельность была очень эффективной и искусной по защите империи и мудрой в его административной деятельности. Согласно одному историку, патриарх Никифор, низложенный Львом, «сказал после смерти Льва, что государство ромеев потеряло весьма великого, хотя и нечестивого правителя». Однако другие современники называли Льва «пресмыкающейся змеей» и сравнивали его время с «зимой и густым туманом».
      Мнения очень различаются между собой, когда речь заходит о религиозных взглядах преемника Льва, Михаила II. Тогда как одни историки считают его нейтральным, индифферентным человеком, который «стал на дорогу веротерпимости и провозгласившим свободы совести», другие называют его «убежденным иконоборцем, хотя и не фанатичным», «решившим поддерживать иконоборческую реформу Льва, гармонировавшую с его личными убеждениями, но в то же время отказавшимся от дальнейшего преследования иконопочитателей». Современный исследователь полагал, что политическая программа Михаила состояла в попытке усмирения религиозного спора, хотя бы путем принудительного замалчивания спорного вопроса, и терпимости к каждой из споривших сторон.
      Во всяком случае, несмотря на свои иконоборческие склонности, Михаил не открывал преследований иконопочитателей, хотя, когда Мефодий, ставший впоследствии патриархом Константинопольским, доставил императору послание от папы и взывал к восстановлению иконопочитания, последний был подвергнут жестокому бичеванию и заключению в гробнице. Сравнивая время Льва V и царствование Михаила II, современники употребляли такие фразы: «огонь погас, но дым остался», «с пресмыкающейся змеей еще не был умерщвлен хвост ереси и корчился», «зима прошла, но не наступила совершенная весна» и т. д. При Михаиле скончался знаменитый защитник икон и свободы церкви Феодор Студит.
      Феофил, преемник Михаила II и последний иконоборческий император, был человеком хорошо образованным в теологических вопросах, отличавшимся ревностным почитанием Богородицы и угодников и автором нескольких церковных песнопений. В исторической литературе мнения о Феофиле очень противоречивы, начиная от самых отрицательных, до очень хвалебных. С точки зрения иконоборчества царствование Феофила было самым суровым временем во вторую эпоху этого движения. Главным советником и руководителем иконоборческой политики императора был будущий константинопольский патриарх Иоанн Грамматик, ученейший человек своего времени, обвиненный, что часто случалось с просвещенными людьми в Средние века, в чернокнижии и сношении с темными силами. Монахи, среди которых было немало иконописцев, подверглись жестоким преследованиям. Например, руки монаха-иконописца Лазаря были сожжены раскаленным железом. За ревностную защиту икон два брата, Феофан и Феодор, подверглись палочным ударам и выжиганию на их лбах определенных оскорбительных греческих стихов, которые были специально для этой цели сочинены самим Феофилом. С этих пор они получили прозвание «начертанных».
      Однако более критическое рассмотрение сохранившихся источников по Феофилу может заставить историков отказаться от утверждения, что преследования в его время были чрезвычайно суровы. Известий о жестоком обращении с иконопочитателями мало. Дж. Б. Бьюри полагал, что религиозные преследования Феофила не выходили за определенные границы, так как император настаивал на уничтожении икон только в столице и в ближайших окрестностях. Бьюри также полагал, что в течение всего второго периода иконоборчество процветало в Греции, на островах и на побережье Малой Азии. Этот факт не был полностью оценен историками. Английский исследователь также полагал, что только в исключительных случаях император прибегал к суровым наказаниям. Для надлежащей исторической оценки второго периода, периода иконоборческого движения, еще далеко не все сделано и выяснено.
      Феодора, супруга Феофила, была ревностной сторонницей иконопочитания и ее религиозные взгляды были хорошо известны ее мужу. Когда Феофил умер в 842 году, Феодора сделалась официальной правительницей государства за малолетством их сына Михаила. Первой задачей Феодоры было восстановить иконопочитание. Очевидно, сила сопротивления иконоборцев была гораздо менее значительной, чем в эпоху первой восстановительницы иконопочитания, так как Феодоре понадобился всего год с небольшим, чтобы созвать собор по данному вопросу для подтверждения ее религиозных устремлений, в то время как Ирина вынуждена затратить семь лет для той же задачи. Патриарх Иоанн Грамматик был низложен с патриаршего престола и константинопольская кафедра была предоставлена Мефодию, который очень пострадал во времена Михаила. Акты собора, созванного Феодорой, не сохранились, однако другие источники показывают, что они подтвердили каноны Никейского собора и восстановили иконопочитание. Когда собор закончил свою работу, в храме Св. Софии была Проведена торжественная служба в первое воскресенье Великого Поста, II марта 843 года. Этот день до сих пор отмечается как Праздник Православия в греческой православной церкви. До недавнего времени истинной датой восстановления иконопочитания, Как правило, рассматривался 842 год.
      На Ближнем Востоке второй период иконоборчества был отмечен публикацией совместного послания в защиту икон за подписями трех восточных патриархов девятого века – Христофора Александрийского, Иова Антиохийского и Василия Иерусалимского.
      Подводя итоги всему иконоборческому движению, можно прийти к таким заключениям: иконоборческая партия черпала свои силы в придворной партии и армии, включая ее ведущих военачальников, некоторые из которых сделались императорами, как Лев III, Лев V и Михаил II. Иконоборческие настроения армии объясняются некоторыми исследователями тем фактом, что большая часть солдат была набрана среди восточных национальностей, по преимуществу армян, которые, как известно, были переселены в большом количестве в западные провинции, в основном во Фракию. Поэтому в своем большинстве войско было настроено иконоборчески по убеждению. Согласно одному исследователю, «на восточных солдат православный культ производил впечатление чуждой религии, и им казались законными всякие насилия против тех, кого они называли идолопоклонниками». Что же касается придворной партии и высшего духовенства, то гражданские власти и часть епископов меняли, по большей части, свои взгляды не по убеждению, а из-за страха или честолюбия. Население Константинополя и большая часть духовенства были на стороне иконопочитания. Императоры-иконоборцы, талантливые вожди и администраторы, победители арабов и болгар, про некоторых из них даже можно сказать, что они были спасителями христианства и зарождавшейся западной цивилизации, преследовали иконы не во имя политических целей и амбиций. Они действовали так во имя искреннего убеждения, что работают во благо церкви и христианства. Религиозные реформы этих императоров были в то время губительными для исполнения их мудрых политических решений. Борьба с иконопочитателями привела к большим внутренним неурядицам и ослабила политические силы империи. Борьба эта привела также к разрыву с западной церковью и к постепенному отдалению Италии от Византийской империи. Только политическими причинами можно объяснить политику императоров-иконоборцев по отношению к монахам и монастырям. Очень трудно составить детальное представление о теологической доктрине иконоборцев, так как практически вся литература, касающаяся иконоборческого учения, была уничтожена иконопочитателями. Однако даже среди иконоборцев были как люди умеренные, так и крайне радикальных позиций. Изображение икон рассматривалось как потенциальный источник двух опасностей: возврата к язычеству или возврата к какой-либо из ересей, осужденных Вселенскими соборами. В связи со вторым периодом иконоборчества валено подчеркнуть, что если в течение VIII века императоры Исаврийской династии всегда поддерживались восточными провинциями Малой Азии, то в IX веке ситуация меняется.
      Во время второго периода иконоборчества «интерес к иконоборческим идеям начал повсеместно ослабевать. Движение было идейно исчерпанным «.
      Партия иконопочитателей состояла из населения западных провинций, Италии и Греции, всех монахов и большей части клира, большей части жителей Константинополя, хотя иногда под влиянием обстоятельств они вынуждены были делать вид, что поддерживают иконоборчество, и, наконец, из населения различных других областей империи, таких как острова Эгейского моря и прибрежных провинций Малой Азии. Главной основой теологической доктрины иконопочитателей, развитой такими ее лидерами как Иоанн Дамаскин и Феодор Студит, было Священное Писание. Они рассматривали иконы не только как средство для просвещения народа. Они полагали также, что, благодаря сохранению святости и заслуг первообраза – Христа, Богородицы и святых – иконы обладают чудесной силой.
      Иконоборческая эпоха оставила глубокий след в художественной жизни этого времени. Немало прекрасных памятников искусства, мозаик, фресок, статуй, миниатюр было разрушено во время борьбы по поводу икон. Богато украшенные стены храмов были либо покрыты штукатуркой, или новыми орнаментами. «Словом, – пишет Н. П. Кондаков, – в церковной жизни столицы наступило то протестантское запустение, которое рано или поздно должно было вытеснить всю художественную жизнь Византии. Масса образованных и богатых людей перебрались с семьями в Италию, множество монахов основали на громадном пространстве в Южной Италии, а также в Малой Азии и в Каппадокии пещерные обители и скиты, расписанные греческими иконописными мастерскими. Таким образом, греческое искусство и иконопись VIII–IX столетий приходится искать вне Византии, в Малой Азии или же в Южной и Средней Италии». Однако, одновременно с разрушением художественных памятников с изображением Христа, Богородицы и святых, иконоборцы начали создавать новый тип искусства, обратившись к новым сюжетам. Они ввели орнаментику, стали изображать жанровые сцены, такие как изображение охоты, ипподрома, деревьев, птиц и животных. Некоторое количество прекрасных произведений искусства из слоновой кости, эмали и интересных миниатюр дошли до нас от времени иконоборческого движения. В целом художественные тенденции иконоборцев рассматриваются историками как возврат к классическим традициям Александрии и как очень существенная тенденция к реализму и изучению природы. Одним из важных результатов иконоборческой эпохи является исчезновение в восточной церкви скульптурных изображений святых или сцен Священной Истории. Официально ни церковь, ни государство этого не запрещали, так что подобное исчезновение произошло само собой. В этом некоторые историки усматривают частичную победу иконоборцев над неумеренными иконопочитателями.
      Иконоборчество отразилось также на византийских монетах и печатях. Один совершенно новый тип монет и печатей развился под влиянием иконоборческих идей в VIII веке. Новые монеты и печати ограничивались иногда только легендами, без каких-либо изображений Христа, Богородицы или святых. Иногда использовался крест или монограмма в виде креста. В целом же на монетах изображали только крест и императорскую фамилию. Человеческие изображения едва ли лучше, чем изображения святых в предшествующие времена. Они совершенно условны. Позже, когда иконопочитание было восстановлено, изображения Христа, Богородицы и святых опять появляются на монетах и печатях.
      Иконоборчество отдалило от империи Италию и папство, что явилось одной из основных причин разделения церквей в девятом веке. Коронование Карла Великого папой в 800 году еще более отдалило папу от Византии. Окончательный разрыв произошел во второй половине IX века при Михаиле III, когда в Константинополе разыгралось известное дело Фотия и Игнатия.
      Патриарх Игнатий, хорошо известный в свое время рвением в защиту иконопочитания, был низложен, после чего на патриарший престол был возведен светский человек, ученейший муж своего времени Фотий. В Византии тогда образовались две партии: одна за Фотия, другая за Игнатия, который не соглашался добровольно отказаться от патриаршества. Они постоянно анафематствовали друг друга, и их горячие споры заставили Михаила III созвать собор. Папа Николай I, который поддерживал Игнатия, также был приглашен, но послал вместо себя своих легатов. Последние, под влиянием подкупов и угроз, признали низложение Игнатия и избрание Фотия патриархом константинопольским. В противовес этому решению, папа Николай собрал собор в Риме, который предал анафеме Фотия и восстановил Игнатия. Михаил не обратил внимания на постановление римского собора и в резком письме к папе заявил, что константинопольская церковь не признает его притязаний на главенство во вселенской церкви. В это же время разыгралась история обращения болгарского царя Бориса в христианство, когда константинопольские и римские интересы также серьезно столкнулись. Созванный в год смерти Михаила (867) собор в Константинополе осудил и предал анафеме папу за его еретическое учение о прибавлении в символе веры filioque и за незаконное вмешательство в дела константинопольской церкви. Папа и патриарх в свою очередь предали друг друга анафеме. Таким образом произошло разделение церквей. В 867 году умер Михаил III, со смертью которого обстановка изменилась: новый император Василий I начал с того, что низложил Фотия и восстановил Игнатия.

Литература, просвещение и искусство

      Такое глубокое, сложное и интенсивное общественное движение, каким было иконоборчество, неизбежно должно было вызвать большую литературную активность. К сожалению, однако, литература иконоборцев была почти полностью уничтожена триумфаторами-иконопочитателями. Она известна в наши дни только по маленьким фрагментам, сохранившимся в трудах оппонентов иконоборцев, которые их цитировали с целью опровержения. Можно сказать, соответственно, что практически все сохранившиеся литературные произведения иконоборческого периода представляют только одну точку зрения.