Притяжение космоса

Валерий Шаров, Олег Газенко

Притяжение космоса

© О. Г. Газенко, В. Ю. Шаров, 2011

© В. М. Монетов, обложка и дизайн, 2011

© Д. И. Ланских, рисунки, 2011

© Издательство «РТСофт», 2011

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

При написании этой книги, помимо упомянутых в тексте фантастических произведений, использовалась следующая литература:

Рынин Н. А. Межпланетные сообщения. Мечты, легенды и первые фантазии. Ленинград, 1928.

Рынин Н. А. Космические корабли (Межпланетные сообщения в фантазиях романистов). Ленинград, 1928.

Ляпунов Б. В. В мире фантастики. Москва, 1975.

Энциклопедия фантастики. Минск, 1985.

Мифы народов мира. Москва, т. 1, 1987; т. 2, 1988.

Когда, где, как и почему это произошло. Москва, «Издательский дом Ридерз Дайджест», 1998.

В оформлении использованы фрагменты атласа звёздного неба Яна Гевелия

Книга «Притяжение космоса» в сокращённом виде была напечатана отдельными главами в альманахе «Лазурь», Москва, 2007–2009 и в виде очерка в книге «Космонавтика XXI века. Попытка прогноза развития до 2101 года» под редакцией академика РАН Б. Е. Чертока, Москва, издательство «РТСофт», 2010.

Посвящается всем мечтающим о звёздах и верящим в мечту

О моём соавторе и истории появления этой книги

Признаюсь сразу, я никогда не мечтал о космосе – ни о полёте туда, ни как о сфере приложения своих каких-либо профессиональных навыков, среди которых биология и журналистика. Но непредсказуемая судьба распорядилась так, что сначала мне довелось стать профессиональным космонавтом-исследователем, а затем заняться журналистским и литературным осмыслением этой необычной сферы человеческой деятельности. На этом пути и произошла очень важная, бесценная для меня встреча с академиком Олегом Георгиевичем Газенко – одним из основоположников космической биологии и медицины, готовившим в полёты за пределы Земли первых животных и многих космонавтов, удивительным человеком, учёным и романтиком. Результатом этой счастливой для меня встречи и стала наша с ним необычная совместная работа, завершившаяся созданием этой книги.

Наш первый разговор о пилотируемой космонавтике состоялся в конце 2003 года в его домашнем кабинете академического дома на улице Петровского, куда я пришёл для подготовки интервью с ним по проблемам и перспективам освоения космоса человеком. Я сразу был очарован интеллигентными манерами, обширными знаниями этого человека, его умением неторопливо, обстоятельно и доходчиво излагать свои мысли, слушать собеседника.

Но задолго до этой встречи произошёл мой неожиданный, сумасшедше интересный и плодотворный поход в космонавтику, который начался в 1989 году. Тогда в нашей стране был объявлен открытый профессиональный конкурс для журналистов, желающих полететь в космос на работающую советскую орбитальную станцию «Мир» в рамках проекта с очень странным названием «Космос – детям». Успешно пройдя творческий, медицинские и прочие отборы, осенью 1990 года я оказался в Звёздном городке на общекосмической подготовке в отряде космонавтов. Полёт советского журналиста не состоялся из-за развала Советского Союза, но полуторагодовое пребывание в столь необычном месте, закончившееся получением квалификации «космонавта-исследователя», и погружение в эту малодоступную для журналиста область деятельности я использовал для сбора информации и написания в дальнейшем книги «Приглашение в космос», которая увидела свет летом 2003 года. В ней я рассказал о жертвах, которые понесли земляне в освоении космического пространства; через свой собственный опыт – об испытаниях, выпадающих на долю тех, кто решит стать космонавтом; о малоизвестных эпизодах наиболее драматичных советских полётов; о практически неизвестных космических испытателях, которые приняли на себя самое тяжёлое бремя определения возможностей человеческого организма, и о своей версии того, для чего человек стремится за пределы Земли.

Естественно, эту свою книгу о космосе – с соответствующими словами на титульном листе и с трепетом в душе – я подарил Олегу Георгиевичу Газенко в первый к нему визит. Подготовленное с ним интервью напечатали в двух центральных российских изданиях, и, получив их в редакциях, весной 2004 года я снова пришел к Олегу Георгиевичу. Вот тут-то я понял большую пользу написания книг! В какой-то момент нашего непринуждённого разговора, когда Газенко с благодарностью принял у меня печатные тексты своего интервью и очень хорошо отозвался о моей книге, он осторожно проговорил:

– Знаете, у меня для вас есть одно предложение…

– Слушаю вас, Олег Георгиевич, – ответил я, застигнутый врасплох такими словами и совершенно не представляя, какое мне может поступить предложение от академика Газенко.

И тут он каким-то загадочным и почти заговорщическим тоном поведал, что на протяжении своей жизни, помимо сугубо профессиональной деятельности, связанной с космической биологией и медициной, очень интересовался фантастической литературой на темы полётов в космос и собирал по мере возможности эти произведения.

– Нет-нет, речь идёт не только и скорее даже совсем не о современной фантастике, – прервал он меня, когда я попытался подхватить разговор, вспомнив любимых мною Уэллса, Брэдбери, Лема, Стругацких, – я имею в виду фантастические произведения, написанные в самые разные периоды человеческой истории, в том числе и очень древние. Такие, например, как «О лике видимом на диске Луны» греческого философа Плутарха или «Икароменипп» сирийского писателя Лукиана, созданные ими в начале первого тысячелетия. Ну, и другие, появившиеся до и после этих. Но главное в них то, что эти произведения, поначалу наивно фантастические, потом фантастические и, наконец, научно-фантастические, подготовили научную мысль, а в итоге – и реальный полёт человека в космос.

И он начал выкладывать передо мной явно заранее извлечённые из стеллажей с бумагами и книгами к нашей встрече оригиналы и ксерокопии, распечатанные из Интернета тексты практически неизвестных для меня авторов разных времён.

– Было бы очень важно написать об этом какой-то обзорный очерк, чтобы люди узнали об огромной и разнообразной мыслительной работе, которую проделали писатели разных стран и времён для того, чтобы человечество в определенный момент своей истории вышло в космос, – перешёл он к главной части своего предложения, – но я чувствую, что не смогу этого сделать. Не получится у меня… А вот у вас, я читал вашу книгу, несомненно, получится. Так, может быть, если вам интересно, мы сделали бы это вместе?

Больше всего мне запомнилось и понравилось в том разговоре именно это деликатное «…если вам интересно». Он не просил, не завлекал чем-либо, не давил своим авторитетом и не интриговал, а ненавязчиво увлекал меня и пытался заинтересовать тем, чем определённо болел и был озабочен долгое время. Тем, что, очевидно, считал очень важным и чем очень хотел поделиться со всеми людьми, но не знал точно, как это лучше сделать. Вместе с текстами возникла загадочная красная коробочка из-под фотобумаги «BASF», явленная передо мной с какой-то особой благоговейностью и любовью, на которой рукой Газенко было написано «Космонавтика и научная фантастика». Боже, что это была за коробочка! О ней следует сказать особо.

Как старый добрый волшебник, он стал извлекать оттуда волшебные вещи. Первой появилась с научной педантичностью и аккуратностью – в цвете нарисованная таблица эпох развития человечества с обозначенными на ней узловыми событиями и именами мыслителей, учёных, писателей. Нашествие монголов и бубонная чума, малый ледниковый период и падение Константинополя, Аристотель и Бэкон, Данте и Леонардо, Коперник и Ньютон, Лютер и Циолковский, Эйнштейн и Фридман. Следом – столь же скрупулезно и красочно выполненная таблица под названием Динамика числа авторов Н.Ф., в которой был построен график изменения динамики произведений научной фантастики за все времена: от античности до конца XХ века, усреднённый за период в 20 лет. Далее шли две программные цитаты, крупно начертанные на отдельных листах. Первыми были слова Циолковского: «Сначала неизбежно идут: мысль, фантазия, сказка. За ними следует научный расчёт. И уже в конце концов исполнение венчает мысль». Вслед за ними шла цитата из Брэдбери: «Фантазия – это мечта, а мечта – это сильнейший стимул. Именно поэтому люди сумели овладеть огнём, создать орудия труда и начертать петроглифы. Фантастика – это эстетика будущего, ощущение и предвосхищение будущего». Также передо мной оказалась схема взаимоотношения литературных жанров и схема появления различных литературных произведений древности от Гомера до Лукиана, озаглавленная цитатой из «Одиссеи» Гомера «Жажда вечная неба коснуться». Затем – не менее наглядные и подробные характеристики отдельных писателей с разбором их произведений на фантастические космические темы: Плутарха из Херонеи и Лукиана из Самосаты, француза де Бержерака и англичанина Годвина, немца Кеплера и русских писателей Левшина, Богданова, Циолковского. Отдельные листы были посвящены хронологии становления научной фантастики: от американца Эдгара По и француза Жюля Верна до англичанина Герберта Уэллса и русского Александра Богданова. Особо глубокого разбора на нескольких листах в коробочке Газенко удостоился Константин Циолковский и его главное фантастическое произведение «Вне Земли». Присутствовали в ней и более близкие к современности фантасты – американцы Эдгар Берроуз, Мак Рейнолдс и Карл Саган – оттисками обложек их книг. Причём все эти цветные иллюстрации выполнены были не на бумаге, а на плотной прозрачной кальке, под которую подкладывался чистый белый лист.

Забегая вперёд, скажу, что эта коробочка стала центром нашей работы, поскольку в ней тезисно и хронологически была сформулирована концепция грядущего труда. Уже она одна, на протяжении многих лет собираемая Олегом Газенко коробочка эта, явилась бы несравненным вкладом учёного в нашу совместную работу, в которой мне оставалось лишь прочитать энное количество произведений, осмыслить всё и написать друг за другом несколько очерков. Но мой соавтор самым активным образом участвовал и в обсуждении общего плана работы, и в разработке очередного очерка, и в редактуре его после написания. То есть был настоящим, полноценным и бесценным моим соавтором!

Просматривая первые тексты, записи и с любовью составленные красочные таблицы Олега Георгиевича, которые он выложил передо мной из этой коробочки, я каким-то шестым чувством ощутил важность происходящего. Осознал далеко тянущиеся от него нити. Но, заворожённый очень спокойным тоном моего собеседника и верный профессиональному подходу, который всегда требовал от меня максимально детального ознакомления с любой новой темой, даже самой интригующей, не стал торопиться.

– Да, Олег Георгиевич, мне это интересно, – ответил я ему через несколько минут, – но мне надо взять с собой ваши материалы и дома в спокойной обстановке более подробно ознакомиться с ними.

– Конечно, конечно. Берите всё, что считаете нужным, – ответил он, загадочно улыбаясь и сделав лёгкий жест рукой не только по направлению к разложенному передо мной на столе, но, как мне показалось, и в адрес огромного стеллажа с книгами во всю стену и до потолка за его спиной…

Потом выяснилось, что удивительный стеллаж этот с не менее удивительными книгами, нередко подписанными удивительными же людьми, продолжался и в спальне Газенко. Как позже оказалось, я был недалёк от истины в понимании этого жеста. Олег Георгиевич не только открыл передо мной огромный мир самых невероятных книг, собравшихся у него в течение долгой и потрясающе интересной жизни, – бывало, я уходил от него, с трудом унося заполненный ими рюкзак за спиной, а потом, закончив работу над очередным очерком, нёс всё назад. Продолжением этого открытия стали мои многодневные бдения в Ленинской библиотеке, где я находил недостающие в библиотеке Га-зенко книги и внимательно читал их, прежде чем составлять план очередного очерка и идти с ним на обсуждение к своему соавтору. Бывало, когда я знакомил его со списком прочитанной мною литературы к очередному очерку, он искренне удивлялся, что удалось найти то или иное интересное произведение автора, о котором он даже и не слышал. Тут меня охватывала законная гордость и радость, оттого, что смог чем-то дополнить составляемую им многие годы грандиозную картину и внести новые краски в общий труд. Олег Георгиевич с редкой щедростью и любовью открыл передо мной и мир своих мыслей о космосе, о человеке в нём, о том, как постигали его писатели и учёные разных времён, как и он сам пришёл к этой необычной профессии. Благодаря счастливой судьбе, я знакомился с помощью Газенко с этим миром, бывало, часами, хотя предварительно мы договаривались о получасовой встрече.

И когда передо мной стал открываться совершенно незнакомый мне доселе и удивительный мир древней фантастики, я быстро понял, что этот мир, в который вдруг решил меня ввести Олег Георгиевич, не просто интересен мне. Но это именно то, чего мне не хватает для составления полноценной картины освоения космоса человечеством, самую последнюю и короткую часть которой я в деталях описал в своей книге «Приглашение в космос» и к которой мне посчастливилось прикоснуться с попаданием на общекосмическую подготовку в отряд космонавтов. И эта, нынешняя удача, конечно же, связанная с первой, была не менее ценная. Потому что гидом в этом завораживающем путешествии был необыкновенный человек Олег Георгиевич Газенко.

В истории человечества ничего просто так не происходит – любое реальное событие готовится первоначально мыслью человека на эту тему. А фантазия – одна из наиболее ярких и свободных форм мысли. Вот с середины ХХ века, с запуском первого искусственного спутника Земли и полётом в космос первого человека началась новая эра в истории человечества. Но это новое в то же время является и естественным, логическим завершением некоего огромного мыслительного процесса, который проходил в умах разных людей разных эпох для того, чтобы в конце концов появились научные открытия, а затем – возможности техники, позволившие осуществить самую дерзкую мечту землян. А первой частью, растянутой во времени на тысячелетия, является именно та человеческая фантазия на космические темы, с которой начал меня знакомить Газенко. Разве мог я отказаться от такого предложения?!

И работа наша началась. Прежде всего, на основании знакомства даже с небольшим количеством литературы, полученной от моего соавтора, и того, что он мне поведал устно, стало ясно, что одним очерком столь большое дело ограничиться не может. Решено было разбить всю человеческую историю на ряд периодов, в каждый из которых входило бы некоторое примерно одинаковое число фантастических произведений на тему полёта человека в космос, появившихся в это время. Выходило, что нам предстоит написать от четырех до шести довольно объёмных очерков, охватывающих человеческую цивилизацию примерно со второго тысячелетия до нашей эры до середины ХХ века – до полёта Гагарина. Основными точками опоры в анализе таких произведений мы выбрали способ передвижения от Земли и цель этого путешествия. Как только определился метод, стало ясно, что нужно делать, и уже через пару месяцев, когда я прочитал все вошедшие в первый период произведения (или получил краткую информацию о них), первый очерк был готов.

Естественно, во время наших творческих встреч разговор съезжал с конкретной темы начатой работы. Он мог коснуться и проблемы существования инопланетян, и пределов физических, физиологических возможностей человека в связи с его продвижением в космос, и увлечения самим Газенко горами, а моей семьей – горными лыжами, и разведения нашими женами цветов на даче. А как-то раз речь вдруг зашла о музыке Вселенной.

– Вы знаете, – сказал тогда Олег Георгиевич, – что она наполнена звуками? И не просто звуками, а гармоничными звуками. Это музыка космоса, которая не всегда и не всем слышна на Земле…

Потом, при подготовке очередного очерка о фантастической литературе 20-х годов ХХ века, я вдруг встретил практически эту же фразу о музыке космоса в «космическом» рассказе одного из самых необычных русских писателей Андрея Платонова. Во время другой беседы он рассказал мне о том, как пришёл к своей профессии и как в середине ХХ века начинались первые работы по подготовке животных к полётам на ракетах. Уже тогда было понятно, что всё идет к полёту в космос человека, и многие из тех, кто были задействованы в этих работах, написали заявление о своём желании участвовать в таком полёте.

– Вы тоже написали такое заявление? – спросил я Газенко.

– Нет, – ответил он.

– Почему?

– Я боялся…

Это было сказано таким доверчивым тоном и с такой почти детской непосредственностью, что я пристальнее вгляделся в сидящего передо мной 86-летнего маститого ученого – прошедшего всю войну и имеющего три ордена Красной Звезды военврача, генерал-лейтенанта, академика, стоявшего у самых истоков космической биологии и медицины. Да, он был совершенно искренен и естественен в этом ответе, он оставался в нём до конца честным человеком и учёным, относящимся и к себе как к объекту исследования! От этой, на первый взгляд, слабости, его человеческий и научный масштаб только вырос в моих глазах. И я совершенно понял его, вспомнив, как испытывал подобное чувство страха в отдельные экстремальные моменты своей космической подготовки, и, бывало, оно появлялось у меня, когда думал о предстоящем полёте на космическом корабле. В другой раз наш разговор сместился на специфические ощущения космонавтов от пребывания в космосе, и я спросил его:

– А если бы вам всё же довелось полететь туда, то какую сверхзадачу вы поставили бы прежде всего перед собой в этой миссии?

Он совсем немного подумал и ответил:

– Увидеть нашу Землю со стороны…

В какой-то момент, кажется, это было во время обсуждения третьего очерка, я понял, что, собранные вместе и, быть может, слегка расширенные, наши очерки могут стать книгой и сказал об этом Олегу Георгиевичу. Он безоговорочно поддержал меня и тут же начал высказывать идеи о важных с его точки зрения иллюстраций к ней. Что, например, неплохо было бы подготовить большую сводную таблицу всех способов фантастических путешествий в космос и разместить их в порядке хронологии, параллельно с основными научными открытиями и техническими достижениями человечества. А также поместить в книге портреты наиболее значимых писателей-фантастов всех времён.

Совместная наша с Олегом Газенко работа над этими очерками, начавшаяся в марте 2004 года, продолжалась практически до последних его дней. Конечно, он сильнейшим образом цементировал эту деятельность и всякий раз заставлял меня проникаться чувством восторга и важности от вроде бы несерьёзных фантазий людей о космических полётах и вообще от того, за что мы с ним взялись. Кроме того, его участие в этом нашем труде, его научный багаж, интеллект, знания и общечеловеческий кругозор создавали ощущение совершенной легкости и изящности, с которой выстраивалась сама работа и окончательный ее продукт, воплощенный в словах, предложениях, страницах и очерках-главах. Мы успели написать четыре очерка, последний из которых я закончил и приготовился нести на окончательный просмотр своему соавтору за два дня до его смерти в ноябре 2007 года…

Этот необычный труд, на который меня подвигнул Олег Газенко и над которым мы самозабвенно трудились три с половиной года, пришлось заканчивать уже без него. Но мы так много говорили с ним о космонавтике и о фантазиях людей на эту тему, так много успели вместе написать и обсудить на будущее, что порой мне казалось, будто я слышу его голос и оцениваю ту или иную пришедшую мне в голову мысль с его позиции. Теперь работа полностью завершена, и наша книга выносится на суд читателей.

Валерий Шаров

Предисловие

Запуск первого рукотворного космического тела (искусственного спутника Земли) в октябре 1957 года произвёл ошеломляющее впечатление и вызвал огромный энтузиазм людей на всей планете. Вскоре последовали другие поразительные достижения, определившие начальный, романтический этап развития космонавтики – первое живое существо в космосе (собака Лайка), первый орбитальный полёт Юрия Гагарина, первый выход в открытый космос Алексея Леонова, первая орбитальная станция, первый шаг на поверхность Луны Нейла Армстронга и многое другое.

Все эти события не только стали определённым итогом эволюции биологической жизни (земной цивилизации), подведением важной черты под пониманием устройства окружающего нас мира, но ещё и точкой отсчёта новой – космической эры существования человечества. Эры выхода за пределы своей колыбели Земли, в которой люди, несомненно, еще лучше поймут этот мир и, возможно, осознают и выполнят своё вселенское предназначение.

«Космонавтика» (от греческих слов ?????– «космос» – Вселенная и ??????? – «наутика» – кораблевождение) в прямом смысле этого слова означает полёты в космическое пространство, а по сути является использованием совокупности открытий науки и техники для освоения внеземного пространства и его объектов с целью получения новых знаний и удовлетворения нужд человечества. Хотя фактически космонавтика началась в середине ХХ века, становление её идей имеет древнюю и занимательную историю. В ней причудливым образом переплетаются стремления человека познать и описать окружающий мир с поиском средств и способов его проникновения в околоземное пространство. Эти идеи отражались в древних мифах, сказках, легендах, религиозных догмах и литературных творениях. С развитием цивилизации часть из них в силу тех или иных причин исчезла, другие сохранились в виде древних текстов, позднее – в фантастических и научно-фантастических произведениях и, наконец, обрели в ХХ веке стройную систему научно-технических знаний.

Нам, двум авторам, по-разному связанным с космонавтикой, показалось интересным и, возможно, поучительным проследить ход зарождения и развития её идей, особенно в части, касающейся способов и мотивов полёта человека за пределы Земли. Мы решили показать подготовленность новой эры земной цивилизации эволюцией человеческой мысли в этом направлении с самых ранних, доступных для обозрения времён, используя дошедшие до нас литературные и прочие источники на эту тему. Для чего написать серию очерков под общим названием, каждый из которых охватит свой временной интервал. В них будут не только названы и в том или ином объёме пересказаны написанные в этот период фантастические произведения, но и проведён их короткий или более подробный анализ с сопоставлением с реальными научно-техническими и общественными событиями, происходившими в это время в мире.

Предполагалось, что получится три-четыре очерка. Но когда началась работа и мы стали открывать для себя всё новых и новых авторов, погружаться в удивительный мир человеческой фантазии на космическую тему, бьющую сильнее и сильнее от века к веку с разных континентов и из разных стран нашей планеты, то количество их стало возрастать, достигнув в итоге семи. К моменту написания последних очерков естественным образом сложилось понимание того, что выходит у нас пусть необычное, не совсем понятное по жанру, но вполне самостоятельное, практически законченное произведение с уже готовым общим названием и названием отдельных глав, получившихся из каждого очерка. Оставалось лишь слегка причесать весь текст, написать вступление, заключение и найти художника, понимающего замысел авторов. Так родилась эта книга, которая, мы надеемся, поможет понять истоки того, что произошло с человечеством накануне третьего тысячелетия – истоки того, что мы сейчас называем космонавтикой.

Вступление

Для того чтобы окинуть умственным взором окружающее нас небесное пространство – «дотянуться рукой до неба», как мечтал Овидий, – а тем более оторваться от поверхности родной планеты и подняться ввысь, человечеству потребовалось немало времени. По крайней мере, как полагают археологи, около двух миллионов лет ушло на превращение предшественников человека (древних гоминидов) в человека современного вида – кроманьонца, который появился на Земле примерно 60–80 тысяч лет назад. В условиях непрерывной борьбы за существование, шаг за шагом он совершенствовал средства выживания, обретал более эффективную общественную организацию, развивал способности накапливать внегенетическую информацию, передавая мысли с помощью слов от поколения к поколению.

Однако ещё очень долго древние люди проводили свою жизнь в неустанной заботе об элементарном выживании и едва ли успевали надолго отрывать свой взор от поверхности планеты, на которой появились и вели свой трудный век. Главными объектами их постоянного внимания были предметы, с которыми напрямую связывалась обыденная жизнь: животные и растения, коренья и плоды, мужчины и женщины, дождь и холод. Мы не имеем каких-либо достоверных свидетельств о помыслах наших давних предков, но можем с большой вероятностью утверждать, что не было в их помыслах ничего, связанного с желанием оторваться от поверхности Земли и устремиться в небо к смотрящим на них оттуда Солнцу, Луне или звёздам – ни в реальности, ни в фантазиях на эту тему. Не до того было людям в те далёкие времена!

^{Древний человек перед звёздным небом}

Ситуация изменилась с появлением на Земле первых цивилизаций, примерно после четвёртого тысячелетия до нашей эры, когда такая возможность им предоставилась и потребность в этом появилась. Переход к земледелию и скотоводству, зависящим от погоды и времён года, возможность путешествий без постоянных помыслов об охоте и собирании подножного корма позволили нашим более близким предкам чаще и дольше смотреть на небо.

Там, если не было облаков, они видели то же самое, что видим сейчас и мы: ослепительное Солнце днём, загадочную Луну и россыпи звёзд ночью, а иногда – едва движущиеся непонятные хвостатые точки. Далёкие от истинного понимания открывающейся им странной и завораживающей картины, они толковали её по-своему – в силу сложившихся у них к тому времени понимания окружающего мира и способности абстрактно мыслить. Так рождались представления, которые оформлялись в устойчивые картины мира, называемые мифами. Полагают, что мифы стали складываться в сознании людей несколько десятков тысяч лет тому назад. А те из них, которые в общих чертах дошли до нас, датируются примерно четвёртым-пятым тысячелетием до нашей эры.

Очень древни и чрезвычайно разнообразны мифы о происхождении Солнца (солярные), Луны или месяца (лунарные) и звёзд (астральные). В одних небесные объекты изображаются людьми, некогда жившими на Земле и по какой-то причине затем поднявшимися на небо, в других – их создание приписывается какому-либо сверхъестественному существу. У народов с развитыми мифологическими представлениями центральную группу составляют мифы о происхождении мира, Вселенной (космогонические) и человека (антропогонические). Интересно, что в них наряду с идеей творения мира неким высшим существом присутствуют и такие, в которых мир постепенно развился, эволюционировал из какого-то первобытного состояния – хаоса или мрака, воды или некоего яйца и т. п.

В астральных мифах созвездия и планеты чаще всего представляются предметами или явлениями из непосредственного окружения людей, причём у разных народов они сильно различаются. Например, в древней Вавилонии была создана система из 12 знаков зодиака, которая описывала видимое звёздное небо – позднее она была перенята греками («зодиак» в переводе с греческого означает «животное»). В шумеро-аккадской мифологии – это уже божества, а в кеттской и селькупской – корни деревьев. У тех же греков звёзды и планеты представлялись переместившимися на небо после смерти людьми и даже следами движения мифологических героев.

Довольно развитые астрономические познания доказаны историками для эпохи, начиная именно с четвёртого тысячелетия до нашей эры, когда в Западной Европе и на Востоке появились сооружения, напоминающие древние обсерватории. Помимо пышного мифотворчества, расширение знаний о звёздном небе привело к развитию астрологии – учению о воздействии светил как на судьбы всего человечества, так и отдельных людей. С другой стороны, новые знания о небе над головой подтолкнули к созданию первых материалистических представлений о макромире: появилась ставшая основной на долгие годы система устройства Вселенной Птолемея с Землёй в центре и всего остального вокруг неё.

Однако ни в одной из существовавших картин организации и существования Вселенной не было места реальному, живому человеку вне Земли! Боги, полубоги, ангелы, духи – это, пожалуйста. По-видимому, нет ни одного древнего народа, который не наделял бы подобные создания в своей религиозной фантазии способностью носиться над Землёй и дальше. И языческое, и христианское, и мусульманское небо буквально заселено ими. А вот человеку до поры до времени там места не было.

Возможность путешествия человека за пределы родной Земли, в межпланетное пространство было, видимо, давнишней мечтой, появившейся в отдельных головах представителей человеческого рода. Вероятно, она столь же древняя, как сама астрономия, берущая начало со времён Вавилона и древнего Китая. Образным, возможно, подсознательным выражением этой ранней мечты об ином существовании людей, стремлением и потребностью вырваться за пределы своей планеты, по-видимому, первоначально стали боги и ангелы, изображаемые в мифологии с крыльями и способные легко оторваться от Земли, покинуть её. Сознательно человек тогда ещё не мог позволить себе подобную дерзость. Но она, несомненно, появилась в нём на определённом этапе развития и росла, пока не вырвалась в наивных и примитивных поначалу, потом всё более усложняющихся и детализированных фантазиях, которые впоследствии, с появлением более глубоких представлений об окружающем мире и точных законов его существования, переросли в научную фантастику. Далее – в разработку научных теорий космических полётов, и, наконец, человечество пришло к реальным полётам за пределы Земли, начавшимся, как известно, в апреле 1961 года полётом Юрия Гагарина на реактивной ракете «Восток». Именно этот год, ставший началом космической эры человечества, в нашем обзоре фантастических произведений на эту тему является конечной точкой.

Итак, нам, современникам Юрия Гагарина и Нейла Армстронга, – очевидцам первых подвигов человечества в освоении космического пространства и последующих впечатляющих в этой области шагов – представляется очень интересным и важным проследить, как в сознании людей появилась и эволюционировала дерзкая мысль о возможном уподоблении человека сверхъестественным созданиям. Мысль об отрыве его от родной планеты и путешествии к другим космическим телам, которая в том или ином виде запечатлелась в письменности и дошла таким образом до нас. Коротко или подробнее рассказывая о том или ином герое, брошенном фантазией автора на подобное деяние, мы, помимо следования хронологии появления этих произведений, постараемся делать акценты в первую очередь на мотивах и средствах такого путешествия. При этом, конечно, не будет оставлена без внимания и никакая другая характерная или просто интересная деталь каждого попавшего в поле нашего зрения вымышленного полёта человека за пределы Земли.

Глава 1. Крылья орлов и воля богов

Первая глава охватывает очень продолжительный период человеческой истории протяжённостью несколько тысячелетий, начинающийся примерно с момента появления первых письменных источников (третье тысячелетие до нашей эры) и до времён, предшествующих великим астрономическим открытиям (XVI век нашей эры). Однако за такой огромный период времени было написано всего-то чуть более двух десятков произведений на тему фантастических космических путешествий. Часть фактов, упомянутых в этой главе, приведена по энциклопедическому труду профессора Николая Рынина «Межпланетные сообщения. Мечты, легенды и первые фантазии», вышедшему в 1928 году в Ленинграде.

Видимо, древнейшим повествованием о путешествии человека за пределы Земли, нашедшим отражение в письменности, является эпос неизвестного поэта о полёте на небо царя Этаны, героя шумеро-аккадского предания, дошедший до нас в версиях начала – конца второго тысячелетия до нашей эры. Одна из них была найдена во время раскопок в Ниневии в библиотеке вавилонского царя Ассурбанипала, и в ней рассказывается о событии, якобы имевшем место за три тысячи лет до нашей эры.

Согласно преданию, жена Этаны была бесплодна, а царь очень хотел иметь ребёнка. Поэтому обратился он со своей проблемой к богу Солнца Шамашу, и тот направил его к орлу, знающему, где найти траву плодородия. Орёл поведал Этане, что искомая трава находится на небе бога Ану, и предложил отправиться туда, для чего сесть на него, крепко прижавшись к спине и обхватив руками шею. Поднявшись на несколько миль и достигнув неба, они травы не обнаружили, а бог Ану посоветовал им лететь выше, к матери богов, богине Иштар. Согласно эпосу орёл с Этаной поднялся ещё выше, на такую высоту, откуда уже не было видно Земли. Видимо испугавшись, Этана попросил своего возницу возвратиться назад. Из этого произведения неизвестно, нашёл ли первый мифический космический путешественник искомое на небе, однако данные археологических раскопок подтверждают, что Этана имел сына. О принадлежности же описанного факта вымыслу (если кто-то сомневается в принадлежности подобного творения именно фантастическому жанру и допускает, что древние люди и впрямь могли путешествовать в космос верхом на орле) можно судить по исследованию историков, обнаружившим древние записи, согласно которым Этана был первым царём после Всемирного потопа и правил страной… 635 лет.

^{Полёт царя Этаны на орле выше неба}

Так же с помощью сильных хищных птиц – по версии иерусалимского Талмуда – поднялся в небо другой царь, Александр Великий (Македонский). В очерке из этого писания, появившемся в третьем веке до нашей эры, Александр велел запрячь в трон четырёх сильных птиц, которым три дня не давали еды. Затем он сел на трон и высоко поднял над головой два копья, к которым были привязаны куски мяса. Стремясь к желанной пище, орлы начали поднимать от Земли трон с македонским правителем. На большой высоте ему встретилась птица с лицом человека и приказала вернуться на Землю. Взглянув в этот момент вниз, Александр увидел её в виде маленького помоста, окружённого змеёй – морем. Тогда он опустил вниз копья с мясом, и орлы опустили его на Землю, правда, как гласит предание, настолько далеко от места взлёта, что путешественнику с большим трудом удалось добраться до своего войска. В очерке не говорится о мотивах путешествия, но, судя по всему, таким необычным образом Александр Македонский ещё выше поднял и без того свой почти божественный авторитет в глазах своих подданных, да и в собственных глазах тоже.

В отрыве мифических героев от Земли с помощью птиц нет ничего удивительного – это говорит о конкретно-предметном образе мышления людей того времени. Ведь именно птиц видели они ежедневно и ежечасно легко поднимающимися с земли и исчезающими в небе. Потому птицы или крылья и стали первыми способами полёта, который поначалу, конечно же, не идентифицировался как космический или воздушный. Но всё же по таким признакам, как продолжительность, степень проникновения ввысь и уменьшение размеров Земли во время полёта, мы можем отнести их к космическим.

Пожалуй, нет ни одного хоть в малой степени образованного человека, который не знал бы красивую и трогательную легенду об Икаре, бежавшем вместе со своим отцом Дедалом с острова Крит с помощью самодельных крыльев, скреплённых воском. Дедал благоразумно держался невысоко над водой, к чему призывал и сына, но горячий молодой человек не послушал отца и, получив благодаря крыльям власть над передвижением не только по горизонтали, но и по вертикали, вознамерился взлететь не просто высоко в небо, а прямо к космическому объекту – Солнцу. Поднялся довольно близко к нему, но жаркие лучи Светила растопили скрепляющий крылья воск, и Икар упал с неба, погибнув в море. Об этом в первом веке поведал миру в своих «Метаморфозах» римский писатель Овидий.

Но мало кто знает (особенно это касается европейцев), что Икар имел очень далёких предшественников в древних индийских сказаниях. В великой эпопее «Рамайяна», написанной в середине первого тысячелетия до нашей эры и включающей ещё более древние мифы, рассказывается о двух братьях Сампати и Эатайюсе, которые, соперничая в безумном честолюбии и ища всемирной славы, взлетели с помощью крыльев в пространство по пути Солнца. Летели так довольно долго, но вскоре обессилили, ими овладел страх, началось головокружение, слабость, и они упали на Землю, измождённые и с обожжёнными крыльями, но живые.

Быть может, миф об Икаре более запомнился и остался в памяти большинства людей потому, что в нём герой погибает, а индийские братья – нет? Здесь, пусть на мифическом уровне, но мы имеем жертву космического деяния человечества, а, как известно, отдавшие свои жизни герои остаются в нашей памяти прежде всего.

Впрочем, было бы несправедливо говорить лишь о птицах и крыльях, ставших в первых человеческих фантазиях на тему космических путешествий способом достижения поставленных целей. Древние люди имели дело и с другими предметами, напрямую связанными с полётом или могущими его обеспечить в силу своих видимых или приписываемых возможностей. И авторы фантазий не обходили их в своем выборе.

Так, древнегреческий историк Геродот в пятом веке до нашей эры поведал о полётах в любое место Вселенной гиперборейца Арабиса, которые тот осуществлял с помощью волшебной стрелы. Упомянутый выше римский писатель Овидий написал в первом веке в «Метаморфозах» о герое Фаэтоне, который решил подняться в небо на колеснице, запряжённой конями, но был низвергнут вниз громом и молнией бога Юпитера. И совсем уже необычный способ неземного вояжа дошёл до нас с Дальнего Востока, где, согласно преданию первого века, великий китайский врач и мистик Ма Тсе-ян отправился на небеса средь бела дня, приняв какой-то таинственный «эликсир жизни». Что ж, загадочный и древний Китай и в этой сфере человеческой деятельности демонстрирует свой особый, ни на кого не похожий путь.

Подводя некоторый промежуточный итог под обзором человеческих фантазий в отношении полеётов на небеса и в космос за период от самых далёких времён до начала нашей эры, следует отметить следующее. Несмотря на довольно-таки обширное географическое представительство этих полётов и некоторое разнообразие отрыва в них человека от Земли, все эти повествования носят отчётливый характер мифов, преданий или пересказов оных. Мы не можем привести ни одного ярко выраженного литературного произведения, написанного в это время, где была бы присущая этому жанру развёрнутая фабула с детальным изложением действия. Не можем найти ни одного источника, хотя бы отдалённо напоминающего литературную фантастику, из которой много позднее появится научная фантастика.

Первый шаг в этом направлении сделал греческий писатель и философ-моралист Плутарх из Херонеи в своём произведении – диалоге «О лике, видимом на диске Луны» в конце первого века. Хотя в его творении и нет путешествующего в космос человека, оно заслуживает своего места в нашем списке, потому что этот автор впервые в художественной форме построил космогоническую концепцию окружающего людей мира с определением в ней места человека. Это оригинальное литературное изложение различных научных теорий того времени о природе мира, свойств Луны, Солнца, а также взглядов на природу и свойства индивидуальной человеческой души. В произведении Плутарха (он, кстати, был членом знаменитой платоновской Академии) трём уровням вселенской иерархии Солнце – Луна – Земля соответствуют три уровня человеческого существа ум – душа – тело. Солнце занимает главенствующее положение, выполняя функцию бога, – даёт и забирает ум. Луна состоит из звёздного и земного вещества – она получает от Солнца ум и даёт человеку душу. Земля занимает нижнее место в этой иерархии – она бездушна, пассивна и находится в подчинении. Она не даёт ничего, забирая себе и возвращая Солнцу и Луне то, что взяла для порождения человека: ум и душу. В этом произведении с Земли на Луну путешествуют только человеческие души, однако намечается отчётливая картина взаимодействия трёх космических тел, определяется место человека среди них и как бы даётся система координат для грядущих фантазий о космических подвигах человека.

Этими координатами полвека спустя блестяще воспользовался сирийско-греческий писатель-сатирик Лукиан из Самосаты. В созданном им новом литературном жанре сатирическом диалоге «Икароменипп, или Заоблачный полёт» он красочно описал путешествие человека на Луну. Охваченный сомнениями о мире, именуемом философами космосом, его герой Менипп избирает, как он полагает, единственный способ избавиться от невежества – вооружившись крыльями, самому подняться на небо и посмотреть, как там всё устроено. Для чего он взял крылья орла (правое) и коршуна (левое), привязал крепкими ремнями к плечам, а к концам их приладил петли для рук. Потренировавшись в полётах и постепенно усложняя их, стал летать не хуже птиц и поднялся выше их – на Олимп. Оттуда, запасшись самой лёгкой едой, герой Лукиана и отправился прямо на небо. Когда прорвался сквозь густые облака, то очутился возле Луны, где встретил философа Эмпедокла, который попал туда после того, как бросился в вулкан Этна и тот забросил его на это небесное тело. Мудрый философ научил космического путешественника, как обрести орлиное зрение, и тот стал с неба рассматривать все скрытые от него ранее человеческие пороки. Насмотревшись на них, полетел выше, и Луна попросила его обратиться к Зевсу, чтобы тот покарал философов, возмутивших её вздорной болтовней о её природе. На третий день, миновав Солнце и летя меж звёзд, Менипп приблизился наконец к небу и попал к Зевсу. Поведал ему о цели своего путешествия и о просьбе Луны. После чего Зевс вынес это предложение на общее собрание богов, и в итоге они решили всех философов вместе с их диалектикой истребить, а у Мениппа отобрать крылья, дабы он более не смел являться к богам. О решении богов относительно философов герой с удовольствием поведал последним, вернувшись на родную Землю.

^{Путешествие Мениппа к Луне и Солнцу}

Лукиана можно считать центральной фигурой в производстве фантазий о космических путешествиях людей за весь рассматриваемый нами период человеческой истории длиною в четыре тысячелетия. Не только из-за того, что этот писатель находится примерно в его хронологической середине, но и потому, что подобных его искромётным и разнообразным произведениям на эту загадочную тему мы не сможем найти ни у кого более. Помимо всего прочего этот автор весьма плодотворно вобрал в своём творчестве лучшие приёмы предшественников и продолжил традиции наиболее ярких писателей античности.

Так, первым зафиксированным литературным произведением в человеческой истории о стремлении людей к расширению познаний об окружающем их пространстве является «Илиада» Гомера. Этот знаменитый грек за 750 лет до нашей эры воспел легендарный поход корабля «Арго», по назвнию которого стали называться оказавшиеся на его борту морские путешественники, а впоследствии уже от «аргонавты» пошли названия и воздухоплавателей, и исследователей океанских глубин, и космических путников: аэронавты, акванавты, космонавты и астронавты. А Лукиан, продолжая эти традиции, написал поразительное произведение о путешествии в космос целого морского корабля с экипажем, который не только достиг Луны, но и оказался вовлечённым в настоящую космическую войну. И это во втором веке нашей эры! В своём необычном для того времени произведении, нарочито названном «Правдивая история», он с самого начала предупреждает, что всё это – чистой воды вымысел, и далее, явно пародируя некоторые приёмы и персонажей своих знаменитых предшественников, даёт такую волю фантазии, что у неискушённого читателя голова может пойти кругом.

^{Космический вояж морского корабля с экипажем посредством штормового вихря}

На морской корабль с несколькими десятками человек на борту налетает во время плавания страшный вихрь, который забрасывает его на высоту в 100 лье, где судно подхватывает ветер, и через семь суток путешественники попадают на Луну. Её правитель ведёт войну с правителем Солнца за возможность переселения на Утреннюю звезду самых бедных своих подданных. В звёздные сражения вовлечены и жители Млечного Пути, и Большой Медведицы, и некоторых других звёзд. Приняли в ней участие и путешественники с Земли. Размаху космических баталий, названиям и внешнему виду их участников, а также приёмам ведения ими боёв позавидовали бы иные режиссёры современных фильмов о звёздных войнах! Хотя, кто знает, может быть, именно «Правдивая история» Лукиана из Самосаты, написанная почти две тысячи лет назад, и подсказала некоторым из них сюжеты умопомрачительных фантастических кинолент, как на самого этого писателя, несомненно, оказало влияние бессмертное произведение писавшего задолго до него Гомера.

Между тем нельзя не заметить, что лукиановские космические путешественники – нетипичное явление в анализируемом нами долгом периоде человеческой истории от появления письменности до середины второго тысячелетия нашего времени. На каком бы континенте нашей планеты и на какой бы стадии развития общества мы его ни рассматривали, заметно сильное влияние религиозных представлений. Потому в населённое богами, ангелами или демонами надземное пространство или к космическим объектам летают либо обожествлённые представители рода человеческого, либо цари, либо приближённые к богам люди. В крайнем случае – особо выделяющиеся или героические личности. Как тут не вспомнить героя Фаэтона, сурово наказанного богом Юпитером за попытку оторваться от Земли?! Поэтому естественным образом воспринимается целая вереница космических миссионеров из религиозных книг разных времён и разных народов.

Удивительный способ космического путешествия описывается в «Бхагаватгите» (Божественной песне) – философичном разделе древнеиндийской эпической поэмы «Махабхарата», появившейся в письменном виде где-то в середине первого тысячелетия до нашей эры. Её герой переносится на Луну с помощью силы своего духа, который позволяет ему дематериализовываться на Земле и затем материализоваться на другом космическом теле. Не правда ли, прослеживается довольно опредёленная параллель с дошедшей до нас с примерно той же части азиатского континента историей покидания Земли китайским врачом и мистиком Ма Тсе-яном?

^{Космические перемещения дематериализацией тела}

Христианская Библия, написанная во втором веке нашей эры, даёт сразу несколько персонажей, покидающих Землю и отправившихся на небеса. Это пророк Илья, Богоматерь и, конечно же, Иисус. Первый поднялся туда на огненной колеснице, запряжённой огненными конями, другие же просто вознеслись.

Не остался в стороне и мусульманский Коран, описавший семью веками позднее путешествие пророка Магомета из Меккского храма в Иерусалимский. А затем – через семь небес к трону бога. Согласно Корану, он был проведён через небесные страны ангелом Гавриилом верхом на крылатом существе Борак, которое имело голову женщины, туловище лошади и хвост павлина.

Своё место в начавшемся задолго до наступления нашей эры великом деле фантастического освоения космоса наивными методами занимают сказочные персонажи из преданий различных народов, появившихся в более близкие к нам исторические времена.

Две арабские сказки, датируемые десятым веком, знакомят нас с персонажами, которых фантазия авторов отправляет в небо каждого своим способом. Один из космических вояжей совершает знаменитый Синдбад-мореход в своём седьмом путешествии, где он попадает к людям, у которых каждую весну отрастают крылья и они обретают способность летать. Герой упрашивает одного из них взять его с собой и поднимается с ним от Земли, уцепившись руками за пояс. Они поднялись так высоко в глубину небесной лазури, что Синдбад отчётливо начал слышать пение ангелов. Восхищённый таким явлением, он произнёс имя Аллаха, и тогда возница, оказавшийся на поверку демоном, стремглав спустился к Земле и сбросил своего седока у высокой горы. В другой сказке «Волшебная история коня из эбенового дерева» мы узнаем о новом, поистине сказочном способе космического путешествия. Персидский царевич сел верхом на волшебного деревянного коня, нажал на нём особый гвоздик, и тот понёс человека ввысь. Летели они так долго, что почти долетели до Солнца. Видя, какая его ждет ужасная участь в небесных краях, царевич нашел другой гвоздик, нажал на него и благополучно возвратился на Землю.

К сказочным героям – покорителям космоса примыкают персонажи персидского поэта Фирдоуси и арабского историка Табари, о которых они рассказали в своих произведениях в одиннадцатом веке. Фирдоуси в сборнике «Шахнамэ» знакомит нас с персидским шахом Кэй-Каусом, который, подчинив себе всю Землю и духов на ней, решил по наущению главы злых духов Иблиса завоевать ещё небо, Солнце и Луну. Соорудив аппарат в виде трона со стойками, к которым привязали четырёх голодных орлов (привет от Александра Македонского!), он сел в него, поднял над головой шест с кусками мяса, и орлы понесли его в нужном направлении. Высоко взлетев, Кэй-Каус, однако же, умерил свой воинственный пыл и, ограничившись выстрелом в небеса из лука, спустился на Землю. Герой Табари, арабский правитель Нимврод точно так же – на троне, поддерживаемом четырьмя грифами, – поднимался в небеса для сражения с богами, и дело у него тоже закончилось стрельбой в их сторону из лука.

Оригинальное и довольно красивое сказание о космических деяниях человека содержится в монгольской сказке, написанной, очевидно, чуть позже и дошедшей до нас, благодаря сборнику графа А. Беннингсена «Легенды и сказки Центральной Азии». В ней описывается, как семеро монголов научились летать, покинули Землю и улетели на небо, где образовали созвездие Большой Медведицы из семи звёзд. Согласно сказке, в те времена было очень холодно, поскольку в созвездии Плеяд было шесть звёзд. Монголы отобрали у них одну, и тогда на Земле стало гораздо теплее. Взятая ими звезда – это та самая маленькая звёздочка, которая примыкает ко второй звезде хвоста Большой Медведицы.

Не теряются в ряду сказочных похождений к космическим объектам и герои русских народных сказок, появившихся в книжном виде в середине восемнадцатого века, но сложенных, видимо, в начале второго тысячелетия. Героям этих произведений свойственны довольно простые, но нередко и своеобразные способы достижения Луны, Солнца или звёзд. В сказке «Солнце, месяц и Ворон-Воронович» старик налегке, пешком отправляется к Солнцу и Месяцу, которые женаты на его дочерях. В сказке «Ведьма и Солнцева сестра» Иван-царевич сначала, спасаясь от ведьмы, достигает терема Солнцевой сестры верхом на коне, а в следующий раз умело использует для этого путешествия тёмную силу. Герой затевает с ведьмой спор: кто больше потянет на весах, тот другого и убьёт. Он первым садится на весы, а когда на противоположную чашу ступает ведьма, заведомо более тяжелая, Ивана подбрасывает вверх с такой силой, что он прямиком попадает на небо к Солнцевой сестре.

Длинный путь человеческой истории, на котором родились и развивались первые примитивные фантазии человечества о космических путешествиях, поочередно выражаемые то в мифических, то в религиозных, то в литературных, а то и в сказочных формах, плавно и логично завершает герой сочинения представителя зрелого итальянского Возрождения знаменитого итальянского писателя Людовико Ариосто – Астольфо. В поэме «Неистовый Роланд», написанной им в начале XVI века, этот достойный рыцарь совершает полёт на Луну, где якобы находится всё, потерянное на Земле. Отправляется он туда вместе со святым угодником Иоанном на колеснице пророка Ильи, запряжённой четвёркой коней. И решается на такое предприятие для того, чтобы найти там разум главного героя поэмы Орландо и часть своего разума. Они успешно поднимаются в небо, где оказываются сначала в области огня, зной которого умеряется присутствием святого мужа, а затем попадают «в обширный мир Луны, поверхность которой блестит, подобно светлой стали…». Там он находит искомое и привозит пузырёк с утраченным разумом своему другу.

^{Колесница с Астольфо и Иоанномна Луне}

Плавно – потому что по прошествии столь продолжительного отрезка земной цивилизации, как охваченные нами почти четыре тысячи лет, в течение которых каких только способов путешествия в космос древние фантазёры нам не являли, можно было бы ожидать чего-то более оригинального, нежели колесница. А логично – поскольку автор из Центральной Европы Ариосто использовал уже применённый за полтора тысячелетия до него Овидием этот же способ покидания Земли Фаэтоном, правда, на этот раз всё закончилось благополучно – без разящих стрел богов и неудавшейся космической миссии. Впрочем, в очередной раз не обошлось без помощи святого.

И всё это – одна из характерных черт большинства «космических» произведений прошедшего перед нами огромного куска истории от появления на Земле письменности, которая показывает, на каком уровне познания окружающего его мира находилось человечество в течение этого срока. Другой его очевидной особенностью является то, что, несмотря на довольно-таки приличное внешнее разнообразие способов покидания Земли, придуманных авторами, есть совершенно отчётливое единое игнорирование ими вполне реальных физических проблем (за исключением, пожалуй, осознаваемой время от времени опасности от солнечного огня), с которыми неминуемо должен столкнуться человек, покидающий свою родную колыбель. Но о чём тут говорить, если о Земле, о космосе и о себе люди знали еще так мало?! Главное же, несмотря на неоднородность развития разных континентов и разных народов, на расцветы цивилизаций и уничтожение многих из них в страшных войнах, на большие религиозные различия, мысль о неземном существовании человека, раз появившись в сознании людей и запечатлевшись в письменности, больше уже не покидала их. Она беспокоила авторов, будоражила их фантазию, рождала всё новые и новые произведения и постепенно готовила новый этап в человеческой истории, который наступил в XVII веке, с эпохой первых великих астрономических открытий.

Глава 2. Гении и монгольфьеры

Начиная вторую главу книги об истории идей космонавтики, мы хотим напомнить читателям о нашей главной цели. Нами движет желание проследить, как в процессе развития человеческой цивилизации в сознании людей появилась и эволюционировала дерзкая мысль об отрыве от родной планеты и путешествии к другим космическим телам, которая в том или ином виде запечатлелась в письменности и дошла до нас. Особое внимание мы уделяем способам и мотивам полётов человека за пределы Земли.

Если первая глава охватывала огромный период истории примерно с двух с половиной тысячелетий до нашей эры (с того момента, когда родилось первое фантастическое повествование о путешествии человека за пределы Земли и дошло до нас в письменном виде) до начала XVI века нашей эры, то второй период будет намного короче. Всего-то от начала XVII века до середины XIX века. При этом количество произведений (соответственно, и количество авторов, что подарили нам подобные произведения), ставших предметом нашего упоминания или подробного анализа, окажется примерно таким же. Это связано прежде всего с тем, что общее количество фантастических произведений (а вместе с ним и космических) с определенного момента начало быстро расти. Однако описание путешествий в космос в этот период имеет существенные отличия от того, что было ранее. В первую очередь это касается понимания авторами сложностей подобных путешествий и новых способов их осуществления.

Как ни странно, но примерно за столетие, отделяющее окончание нашего первого условного периода от второго, не было написано ни одного «космического» произведения. Видимо, не до того было людям в последние десятилетия Средневековья. Чем же оказались заполнены для них эти годы?

Мы не будем останавливаться на таких значительных и, без сомнения, интереснейших событиях для отдельных народов, государств и даже целых континентов, как раскол в христианской Европе, внесённый прогрессивным богословом Мартином Лютером, и последующая реформация церкви на этом континенте. Как столкновение цивилизаций в Америке (европейцев с ацтеками) и в Азии (монголов с индийцами). Как чудовищные зверства Ивана Грозного и расширение им российской державы. Как религиозные войны в Европе и даже рождение там современного театра. Войны, жестокости и культурные достижения всегда сопровождали людей в их земной жизни.

Для нашего понимания эволюции человеческой мысли в области продвижения в космос намного более важно то, что к концу XVI века, благодаря великим географическим открытиям, стала понятна структура поверхности планеты. Вслед за этим взоры наиболее пытливых исследователей обратились к небесному своду – к манящей и загадочной картине звёздного неба, которая столь же сильно приковывала к себе внимание и первобытного человека, и людей ранних цивилизаций, мыслителей античных времён и Средневековья. Только тогда плодом их наблюдений и мыслительной деятельности являлась картина устройства мира с Землёй в его центре, а творческий процесс в части описания небесных путешествий заканчивался созданием различных мифов или наивными фантазиями вроде полёта к Луне или Солнцу на орлах да колесницах.

Теперь человек имел более широкие и объективные представления как о своей родной планете, так и о физических законах, а на вооружении у него был замечательный инструмент – телескоп. Потому и стал он пристальнее и продолжительнее наблюдать звёздное небо, желая составить объективную картину этого удивительного и во многом непонятного для него явления. И результат пришёл очень быстро. Наступила эпоха великих астрономических открытий. Люди впервые смогли внимательно рассмотреть поверхность Луны и пятна на Солнце, обнаружили другие планеты нашей Солнечной системы, определив их размеры и удалённость от нас, получили представление о чудовищных расстояниях до звёзд. В результате чего стало ясно, что Земля наша вовсе не является центром, вокруг которого обращаются видимые планеты и звёзды, в том числе и Солнце. А последовавшие вслед за этим открытия законов небесной механики заставили людей пересмотреть ставшие религиозной догмой теории Аристотеля и Птолемея и осознать сложность окружающего их мира. Вот имена этих первых исследователей космического пространства: поляк Николай Коперник, итальянец Галилео Галилей, датчанин Тихо Браге, немец Иоганн Кеплер. Тем не менее устоявшаяся и очень удобная для церкви ложная картина устройства Вселенной долго еще не пересматривалась ею и насаждалась в умы людей. Итальянский мыслитель Джордано Бруно был в 1600 году сожжён инквизицией за еретическое, по её мнению, утверждение, будто Земля вращается вокруг Солнца.

Да только так уж устроен думающий человек, что если разумная мысль сформулирована им и получает объективные подтверждения, то ничто уже не остановит его в продвижении к истине и отстаивании её – никакие трудности и опасности. Поразительно совпало, что именно в это время другой выдающийся европейский мыслитель и учёный, открывший чуть позже законы движения планет, писал необычное произведение, в котором не только опрокидывались религиозные догмы относительно устройства мира, но и совершалось удивительное даже для начала XVII века путешествие на естественный космический спутник Земли Луну.

Это сравнительно небольшое по объёму, но чрезвычайно насыщенное уникальными расчётами и разнообразными закодированными посланиями сочинение знаменитого немецкого астронома и математика Иоганна Кеплера, названное им «Сон, или Посмертное сочинение о лунной астрономии». И хронологически, и по смыслу оно заслуженно стоит первым в нашем очерке о фантастических космических творениях людей с начала XVII и до середины XIX века. Автор писал его с 1593 года, подверг первоначальную рукопись серьёзной переработке после прочтения диалога «О лике, видимом на диске Луны» Плутарха, сопроводил подробными примечаниями с 1620 по 1630 год. А впервые «Сон» был напечатан только после смерти Кеплера в 1634 году. В каком-то смысле его можно считать предтечей научной фантастики, и уж во всяком случае, это произведение является первым астрономическим сочинением, в котором окружающий мир (в том числе и наша Земля) и происходящие в нём явления описываются такими, какими их видит наблюдатель, находящийся на другом космическом теле (Луне).

Последовательный пифагореец, Кеплер всегда искал гармонию в устройстве мира, и открытые им законы движения космических тел не только соответствовали этой гармонии, но и дали строгое научное понимание движения планет нашей Солнечной системы. Он был учёным до мозга костей. Потому, задумав изложить свою фантазию на космическую тему, не мог позволить себе использование для вымышленного им путешествия человека за пределы Земли такие явно бредовые идеи, как крылья птиц, божественные колесницы или силы стихии, которые с успехом эксплуатировали его литературные предшественники. Научные познания того времени не давали даже слабых намёков на реальные способы передвижения в космическом пространстве, и Иоганн Кеплер, интуитивно понимая, что если это и возможно, то только на основании научных достижений, связывает свой способ именно с ними. Он осторожно (время-то ещё какое – в Европе жгут людей за гелиоцентрические идеи) называет науки духами, указывая, впрочем, в примечании ко «Сну», о каких науках идёт речь: в числе девяти основных называет метафизику, медицину, этику, астрономию, геометрию, арифметику.

Для своего космического путешествия учёный избрал весьма необычную форму. Он последовал совету чародейки: закончив долгие наблюдения звёзд и Луны, отправился спать. И во сне ему привиделось, будто он читает принесённую с ярмарки книгу, в которой герой совершает путешествие на наш спутник через рассказ одного из духов. Напомним, что под словом «дух» или «даэмон» автор подразумевает вовсе не какое-либо сверхъестественное создание, а одну из названных им в примечании наук – науку о небесных телах астрономию, поскольку слово это происходит от созвучного греческого слова, переводимого, как «знать». Выясняется, что духи частенько помогают людям путешествовать на наш космический спутник и большое внимание уделяют проблеме их доставки на Луну (коих переносить туда чрезвычайно трудно и опасно для их жизни), определяя физические параметры потенциальных космонавтов: «Мы не берём с собой в компанию людей вялых, тучных или болезненных, но охотно берём с собой тех, кто проводит время, непрестанно упражняясь в верховой езде, или часто совершает плавания в Индии, кто привык питаться сухарями, чесноком, вяленой рыбой и прочей малоаппетитной провизией». Далее Кеплер устами духа ставит физические и физиологические проблемы такого космического путешествия: расстояние до Луны, сила притяжения Земли и Луны, разрежённый воздух, температура. А затем, наделив наш спутник атмосферой и жителями, автор красочно и математически точно описывает, как видятся наблюдателю с Луны (причем из разных её зон) Земля, Солнце и звёзды, какой протяженности там дни, ночи и т. п. «В одних местах Вольва (Земля) стоит прямо над головой, – пишет он в своём произведении, – в других склоняется к горизонту, но для любого места высота её (над горизонтом) остаётся неизменной. Тем, для кого Вольва всегда склоняется к горизонту, она всегда кажется горой, объятой пламенем».

Появление этой предельно завуалированной и загадочной книги о реальном космическом пространстве и человеке вне Земли имело самые разнообразные последствия и значение. Во-первых, оно послужило поводом для обвинения в то время матери автора в колдовстве. Во-вторых, книга оказала серьёзное влияние на многих последующих авторов этого жанра. И, наконец, именно такой, какой описал её Иоганн Кеплер, увидели нашу Землю американские астронавты, ступив на поверхность Луны в 1969 году – через 350 лет после написания им этих строк.

Луна и соблазн хотя бы в фантазиях побывать на нашем космическом спутнике не давали покоя не только учёным мужам. Представители той самой христианской церкви, которая сожгла в 1600 году за космическую ересь Джордано Бруно, тоже брались ради этого за перо. В двадцатые годы XVII века, в то время когда Кеплер составлял примечания к своему «Сну», английский прозаик и епископ Герифордский Фрэнсис Годвин написал выдающееся для церковного деятеля произведение «Человек на Луне, или Описание путешествия туда».

^{Такой увидел герой Кеплера Землю с Луны}

^{Лунное путешествие Гонзалеса на лебедях}

Его герой испанец Доминго Гонзалес совершает полёт на наш спутник с помощью прирученных диких лебедей, соорудив для них специальную упряжку и удобное сиденье – для себя. Следуя завоёвывающей все большее количество умов науке того времени, в частности гелиоцентрической модели мира Коперника (в чём автор признаётся отдельной строкой), Годвин обозначает в этом путешествии некоторые его физические особенности, в том или ином виде согласующиеся с реальным полётом к Луне. Дорога туда и обратно занимает у него 12 и 9 дней соответственно. Поднимаясь всё дальше от Земли, Гонзалес обнаруживает, что наступает момент невесомости. Все небесные тела вращаются у него вокруг своей оси. Земля с Луны показалась путешественнику больше, чем Луна с Земли. Сила притяжения на Луне оказывается меньше земной.

Вместе с тем в лунной утопии английского епископа присутствует масса фантастики, свойственной этому жанру и духу того времени. Он наделяет Луну пригодной для жизни атмосферой и населяет жителями-гигантами, которые весьма преуспели в устройстве своего общества. В частности, больших успехов добилась их медицина и вообще естественные науки. Найден «философский камень», а мир и спокойствие достигаются ранней диагностикой потенциальных преступников и высылкой их сразу после рождения на Землю, в Северную Америку. Одним словом, это рай, о котором можно только мечтать: в природе царит вечная весна, всё там растёт без стараний человека, самые смертельные раны у людей заживают сами собой, и умирают они, когда приходит пора, без страданий. Видимо, поиски и описание такого рая, столь желанного и недостижимого на Земле, и стали главным побудительным мотивом для создания Фрэнсисом Годвином своего произведения, которое впервые увидело свет только после его смерти, в 1638 году.

Куда более консервативным в отношении возможных способов полёта на Луну оказался другой английский богослов и философ, епископ Честерский Джон Уилкинс. Он написал два философских трактата, давших рождение жанру научной популяризации. В «Рассуждении о новом мире и другой планете», вышедшем так же, как и сочинение Годвина, в 1638 году, он тоже высказывает предположение об обитаемости нашего спутника и о полётах к нему в будущем. В другом произведении, «Магии», напечатанном десять лет спустя, Уилкинс разрабатывает способы подобных космических путешествий: с помощью ангелов, мысленных усилий, летающих колесниц и взобравшись на спину гигантских птиц с острова Мадагаскар. Как видим, всё это – перепевы методов фантастических вояжей в космос, неоднократно встречавшихся в аналогичной литературе в античные времена, а затем и в Средние века.

Настоящий прорыв в способах достижения космоса осуществил известный военный прозаик, драматург и поэт, один из самых ярких, острых и парадоксальных сатириков-гуманистов французского Возрождения Сирано де Бержерак. В своей философской утопии «Космическая история государств и империй Луны», написанной в 1656 году, он являет красочный фейерверк фантастических вариантов полётов на Луну, о каждом из которых следует сказать особо, поскольку неукротимая фантазия этого человека того заслуживает.

Первый из них основан на принципе полёта тела легче воздуха, когда обнажённый человек натирает росой своё тело и поглощающая росу Луна притягивает заодно и этого человека. Второй – на аэроплане с пружинным мотором, приводившим в действие его крылья. Третий – с использованием заправленных воспламеняющейся селитрой ракет, загорающихся ступенчато. Надо сказать, что ни один из трёх этих способов не помог путешественнику добраться до Луны. Свалившись на землю со своим аэропланом и получив ушибы, он для излечения ран намазался бычьими мозгами. Когда же после этого полетел на ракетах и горючее вещество всех его тридцати шести ракет быстро сгорело, он должен был снова упасть на родную землю. Но вдруг выяснилось, что вместо этого необъяснимым образом поднимается ввысь, в то время как машина его упала вниз. Удачным оказался четвёртый способ – притяжение ущербной Луной… бычьих мозгов, которыми был обмазан наш герой. Таким образом он и достиг желаемого.

^{Попытка Бержерака достичь Луны на 36 ракетах}

^{Притяжение Луной человека, обмазанного бычьими мозгами}

Однако фантазия Сирано на этом не успокоилась, и он описывает еще несколько удачных способов достижения Луны. Так, встреченный им там святой Энох попал на Луну с помощью двух сосудов, которые он наполнил дымом от огня, герметически закупорил и привязал себе под мышками. Дым, устремляясь кверху, но не имея возможности проникнуть сквозь металл, стал толкать сосуды вверх и вместе с ними поднял святого человека. Приближаясь к Луне, он освободился от этих сосудов, начал падать на нее, но от удара его спасла широкая одежда, в которую врывался раздувающий её ветер. Еще один, крайне оригинальный способ достижения Луны использовал пророк Илия. Он извлёк из огромного магнита притягивающее вещество, превратил его в шар среднего размера и, расположившись в лёгкой железной колеснице, стал бросать этот шар вверх – магнит притягивал к себе колесницу вместе с седоком, и так он продолжал делать много раз, пока не достиг сферы притяжения Луны. Третий встреченный им там землянин – европеец из Кастильи – добрался с помощью птиц (несомненное свидетельство знакомства автора с космическим произведением Фрэнсиса Годвина, героя которого он, видимо, просто перетащил в своё сочинение). И, наконец, возвращение Сирано де Бержерака с Луны на Землю состоялось при помощи чёрта – когда тот схватил богохульника на Луне, а автор ухватился за него, чтобы вырвать из опасных объятий, и они втроём понеслись к Земле.

Цель же путешествия Сирано на Луну и то, что он там нашёл, не отличаются особой оригинальностью. Сделал он это для разъяснения людям, что Луна – это обитаемый мир. Его он там и обнаружил в виде истинного райского общества, лишённого пороков и преступлений, обитатели которого занимаются писанием стихов (ими же и расплачивались за всё, а питались запахами) и философствованием. С некоторыми из тамошних мыслителей-философов путешественник с Земли ведёт беседы на материалистические (о структуре окружающего мира) и идеалистические (о Боге, душе) темы. В лунном рае, помимо прочих занятных и удивительных персонажей, оказались и упомянутые выше богоугодные земляне Энох и Илия.

В другом, незаконченном космическом произведении «Государства и империи Солнца» Сирано де Бержерак использует ещё четыре способа внеземного путешествия. Полёт по примеру облаков – обвязанный множеством склянок, наполненных росой и нагретых Солнцем, человек притягивался к Светилу. Подъем с использованием принципа разрежённого воздуха – создав герметичный аппарат, внутри которого солнечные лучи производили разрежение, а впускаемый туда снизу воздух толкал всю конструкцию вверх. Передвижение силой воли – нечаянно повредив в полёте свой герметичный аппарат, автор продолжил движение, обращая к Солнцу свои печальные взоры и напряжённые помыслы. И, наконец, последний способ путешествия на Солнце французского сатирика, который оказался стар, как мир: одно из путешествий туда он совершил при помощи четырёх орлов, которые схватили его за руки и за ноги и перенесли в нужное место.

Лунная утопия Сирано де Бержерака, стала яркой предшественницей всех произведений сатирической научной фантастики и оказала влияние на многих последующих авторов этого жанра. Кроме того, высказанная им идея передвижения по воздуху с использованием нагретого воздуха предвосхитила реальные подъёмы на монгольфьерах почти на сто лет. А описанная возможность космического путешествия человека с помощью многоступенчатых ракет блестяще реализовалась через триста пять лет и продолжает служить людям в освоении космоса в третьем тысячелетии.

Впрочем, возможно, приоритет в идее использования ракет для подобных целей принадлежит не ему. В Китае существует предание о местном чиновнике Ван Ху, жившем в начале XVII века и обладавшем горячим желанием исследовать небеса. С этой целью он смастерил нехитрую конструкцию, состоящую из двух больших воздушных змеев и каркаса в форме седла между ними, где было размещено 47 ракет, которые поджигали 47 рабочих. На этой машине, вместе со всем своим имуществом любопытный китаец с шумом взлетел в небо и исчез в чёрном дыму навсегда.

Один из предложенных Бержераком способов космического путешествия почти столетие спустя оригинально использовал и развил немецкий автор Эберхард Киндерман. В 1744 году вышла его книга с длинным названием «Быстрое путешествие на воздушном корабле к небесам, дабы узнать, правда ли, что Марс 10 июля этого года явится в первый раз за время своего существования с некоторым спутником или Луною». В ней он отправляет пятерых своих героев (названных по именам органов чувств) в космос на корабле из легкого сандалового дерева, подъёмную силу которому обеспечивали шесть металлических шаров. Из них первоначально воздух удалялся нагреванием, а внизу располагались краны, через которые в шары подавался наружный воздух, толкавший всю конструкцию вверх. Любопытно, что кроме воды и пищи, необходимых в столь долгом путешествии, автор оригинально позаботился о решении проблемы разрежённого на больших высотах воздуха. Для этого его герои берут с собой грибы, пропитанные водой, которые надо держать на большой высоте у носа при дыхании. Путешественники благополучно достигают спутника Марса, спускаются на него, знакомятся с местными жителями, живут там некоторое время и таким же образом возвращаются на Землю.

Вообще, полное или частичное заимствование идей о способе космического полёта, как мы уже видели и не раз ещё увидим, является вполне нормальным и весьма продуктивным явлением в мире литературной фантастики, поскольку идеи эти не просто механически повторяются, но чаще всего творчески развиваются авторами. Так, похоже, случилось и у русского писателя, переводчика, учёного Василия Левшина, написавшего в 1784 году «Новейшее путешествие, совершенное в городе Белеве». Это, по-видимому, первое серьёзное фантастическое произведение на космическую тему, появившееся в России. Его герой Нарсим осуществляет во сне полёт на Луну с помощью крыльев орла, приспособленных к ящику из буковых дощечек, – такими можно было управлять руками с помощью петель и пружин. Перед этим он обдумывает идею создания воздушного исследовательского флота, который вело бы не златолюбие, а лишь желание просвещения, и вооружен он был бы только оптическими орудиями, перьями и бумагой. Создав упомянутое летательное сооружение, он отправляется на Луну, дабы узнать «…для наших ли тварей создан кружок сей и нет ли в нём животных, равномерно мыслящих, что Земля наша есть их месяц и не для иного плавает на воздухе, чтобы ночи их были не так темны?». По пути он задумывается о проблеме дыхания, но эфир оказывается подходящим для этого. Благополучно достигнув Луны, он обнаруживает там поля, селения, людей и, известное уже дело, более справедливое социальное устройство, чем на Земле.

^{Махолёт Левшина}

Однако мы немного забежали вперёд и чуть не упустили целую серию фантастических космических путешествий, которые были написаны на протяжении полутора столетий разными авторами из разных стран, но объединены одним, мистическим способом путешествия в космос – с помощью неких таинственных гениев или полёта души человека отдельно от тела. Последний способ вроде бы перекликается с аналогичными лунными путешествиями душ людей, описанными Плутархом в конце первого столетия в его знаменитом диалоге «О лике, видимом на диске Луны». Однако теперь, в XVII и XVIII веках, появилось принципиально новое качество: души отделяются не от умерших, а от живых людей. По окончании же космического странствия они возвращаются в свои тела.

Открыл эру подобных космических экспедиций немецкий монах и учёный Анастасиус Кирхер произведением «Экстатическое небесное путешествие на Луну и ряд планет после превращения в дух при помощи гения Космиэля», которое было напечатано в Риме в 1656 году. Его герой Теодидактис посещает в таком виде несколько планет нашей Солнечной системы, включая Сатурн, и везде находит разумную жизнь.

В 1692-м вышла книга отца Даниэля «Путешествие в мир Декарта». Автор якобы узнает у Декарта дивный секрет разделения души с телом и как она, на время покинув свою оболочку, может уноситься на далёкие расстояния, а потом возвращаться к телу, которое в это время будто бы спит. И его душа совершает полёт на Луну.

Аналогичную экспедицию предпринимает и душа шведа Эммануэля Сведенборга в его философском трактате «Миры нашей Солнечной системы и миры звёздного неба», написанном в 1758 году. Она летает по звёздному небу, посещает Луну и планеты Меркурий, Венеру, Марс, Юпитер, в то время как тело автора в ожидании души остаётся в Стокгольме.

Семью годами позже выходит объёмное произведение голландки Марии де Румье «Путешествие милорда Сетона по семи планетам на крыльях одного духа и на атомах» в семи томах. В нём англичанин Сетон и его сестра Манима посещают известные планеты, а также Луну и Солнце при помощи гения Захиэля, который для облегчения перелёта обращает их в мух, а затем на каждом космическом теле придаёт путешественникам вид местных жителей. К Юпитеру они летят на группе цепких, сплотившихся между собой атомов. По возвращении на Землю оказывается, что Манима вовсе не сестра Сетона, а грузинская принцесса, и он женится на ней.

И, наконец, в 1808 году во Франции появляется сочинение Кофрин-Рони «Путешествие Гиперболюса на планеты» в пяти томах, в которых герой – сын мага и персиянки – также посещает различные планеты нашей Солнечной системы, начиная с Луны и кончая Сатурном, при помощи гения.

Особняком стоит написанное в 1750 году необычное космическое творение выдающегося деятеля французского Просвещения, философа, историка, прозаика и поэта Вольтера – философско-сатирическая повесть «Микромегас». В ней автор описывает космическое странствие гигантского (ростом в 32 километра) обитателя звезды Сириус Микромегаса на разные планеты Солнечного мира, в том числе на Землю. Пользуясь силами их тяготения, законами притяжения и отталкивания небесных тел, при помощи луча света и кометы он достигает Сатурна. Там встречает местного жителя ростом в 3 километра и приглашает его к дальнейшему путешествию. Они перепрыгивают на кольцо Сатурна, затем – на проходящую мимо комету. Пролетев на ней около 600 миллионов километров, космические странники встречаются со спутниками Юпитера, а затем высаживаются на саму гигантскую планету. Через год они достигают Марса и вскоре оказываются на нашей Земле, на берегу Балтийского моря. Хотя в этом произведении и отсутствует какое бы то ни было космическое деяние человека, являющееся главным объектом нашего литературного исследования, оно заслуживает внимания потому, что это одно из первых в мировой литературе описаний концептуального переворота в сознании, связанного с прибытием на нашу планету инопланетян-гигантов. Выведенное в «Микромегасе» столкновение с космическими масштабами даёт читателям возможность более трезво, объективно оценить место человека во Вселенной и начать всерьёз задумываться о проблемах возможного контакта с другими космическими цивилизациями, что через два столетия станет одной из главных тем научно-фантастических произведений о космосе.

На противоположном полюсе стоят несколько произведений различных авторов (в том числе не менее знаменитых, чем Вольтер), которые в своих литературных творениях на внеземную тему вернулись к сказочным формам.

Оригинальную космическую историю путешествия на Луну подарил нам в 1781 году немецкий автор Рудольф Распе в знаменитых «Удивительных путешествиях барона Мюнхгаузена». Его герой, находчивый и удачливый барон Мюнхгаузен, запустил в медведя топориком, который в итоге залетел на Луну. Раздосадованный такой потерей барон вспомнил про турецкий боб, имеющий свойства расти очень быстро и высоко. Посадил боб в землю, и тот вырос так высоко, что зацепился за один из рогов Луны. По стеблю боба Мюнхгаузен проворно вскарабкался на неё, нашёл топорик, но, собравшись назад, обнаружил, что солнечный зной сильно засушил гигантское растение и по нему невозможно спускаться. Тогда он сплёл из найденной на Луне соломы верёвку, один конец которой прикрепил к Луне, и начал спуск. Достигнув нижнего конца верёвки, зацепился за него левой рукой, в правую взял топор, отрубил им верхний конец верёвки от Луны и привязал его к нижнему концу. И так делал много раз, пока не спустился на Землю. Герой Распе совершает и второе сказочное путешествие на Луну с помощью урагана, поднявшего его корабль на тысячу миль над водой. Но оно, напротив, не отличается оригинальностью и является прямым повторением «Правдивой истории», написанной Лукианом из Самосаты во втором веке нашей эры. Здесь мы ещё раз убеждаемся в воздействии творчества писателей разных эпох друг на друга. Тем более что способ возвращения героя первого путешествия с Луны на Землю отчасти перекликается с одним из способов достижения Луны, предложенным неистовым Сирано де Бержераком, – тем способом, при котором космический путешественник движется в пространстве с помощью выставленного вперед магнита, притягивающего железную колесницу.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.