Фэнтези или научная фантастика? (сборник)

      – Давай, парень… Бедам нашим конец, и целы остались, видишь… Теперь все будет «бархатом»… Теперь уж точно…
      – Долго… еще? – спросил Станко, переводя дыхание.
      Илияш рассмеялся, будто услышав удачную шутку:
      – Нет… Еще чуть-чуть… Ты не отставай, а то еще потеряешься в темноте…
      Тем временем дождь перестал; в сплошной пелене туч кое-где появились просветы.
      – Уже утро скоро, – сказал Станко капризно. – Несет тебя… Или подожди, пока луна выйдет…
      Будто отвечая на его слова, из-за туч выглянул тусклый лунный серп. Стало чуть-чуть светлее.
      – Ну вот, – Станко вздохнул с облегчением, теперь видна была Илияшева фигура в десяти шагах перед ним – неимоверно высокая, никогда Станко не замечал, что Илияш так высок, может быть, это игра теней?
      – Идем, – забормотал проводник еще радостнее, еще поспешнее, – идем, что стоишь, на ходу засыпаешь… Идем, уже близко…
      И он снова заскользил вперед, но и Станко теперь стало легче – отводя от лица ветки, он почти догнал проводника.
      Луна спряталась.
      – Все, почти пришли, – шептал Илияш совсем рядом, – еще чуть-чуть…
      Станко замешкался было – но луна вышла опять, засветила ярче, будто собравшись с силами, и в бледном свете ее Станко разглядел, как изменилась походка проводника – он будто крался, полусогнув колени, вытянув вперед руки, причем пальцы постоянно и сложно шевелились; время от времени он нежно, ласково поглаживал себя по бедру, и что-то нехорошее было в этом странном, таком несвойственном ему движении.
      Станко споткнулся и стал. Ему вдруг стало страшно.
      – Не медли, парень…
      И Станко снова пошел, но каждый шаг давался ему через силу. Теперь он заметил, что кинжал Илияша висит не на левом боку, а на правом.
      – Идем же, парень… – Илияш обернулся, поторапливая, но Станко будто в землю врос – такой нестерпимой жутью повеяло вдруг из темных проемов между стволами.
      – Ну же! – Илияш готов был плясать от нетерпения, – ну…
      Он вдруг шагнул к Станко, и тусклый лунный свет упал на его лицо.
      Волосы зашевелились у Станко на голове.
      Стоящий перед ним не был Илияшем. Это был некто, носящий личину. Искусную маску на чужом одутловатом лице. Из прорезей маски…
      Станко затрясся.
      – Идем, парень… Идем…
      – Н-не… – выдавил Станко, не в силах сойти с места. Тот, кто не был Илияшем, укоризненно качнул головой и мягко погладил себя по длинной шее. Личина, вероятно, собралась улыбнуться – полускрытые бородой губы принялись вдруг растягиваться, как тугое тесто. Маска исказилась, как отражение в кривом стекле.
      Добрые духи!
      И тогда Станко наконец-то обрел способность кричать и бегать.
      Он несся через тьму, подгоняемый розгами веток, спотыкаясь, падая, задыхаясь, пугая лес хриплыми воплями, вымещая в беге, в крике весь свой холодный ужас. Потом, запнувшись о корень и угодив лбом в твердое, он ощутил мгновенную боль и перестал себя помнить.
      Первое чувство, пришедшее на смену забытью, оказалось снова-таки болью – тупой, тяжелой, надежно поселившейся в голове. Он застонал – без умыслу, без надежды, просто от жалости к себе.
      – Станко… Станко…
      Его осторожно трясли за плечо. С трудом повернувшись, он увидел над собой ясное утреннее небо в путанице ветвей и склонившегося Илияша.
      Ночной кошмар вернулся. Станко бросило в жар; дернувшись, он сел – боль в голове толчком усилилась. Добрые духи, чего он хочет? Чего хочет этот… это…
      – Станко… Это я… Не бойся…
      Голос был хриплый, усталый, не было в нем ни давешней бодрости, ни веселья. Станко смотрел, широко раскрыв глаза.
      – Не бойся… Это я, посмотри…
      Склонившийся над Станко человек ткнул пальцем в свое лицо. Это было лицо Илияша – бледное, измученное, с темными кругами вокруг глаз и травинками в бороде, но живое, человеческое, ничуть не похожее на ту страшную личину:
      – Это я, да я же…
      Станко вдруг ослабел. Невиданное облегчение отобрало последние силы; локти подломились, он тряпочкой растянулся на траве, и сразу вернулась забытая было боль.
      – Это призраки такие, мары… – Илияш попробовал усмехнуться. – Мне тоже… привиделось… Ты мне привиделся, Станко… – и проводник передернулся.
      Станко лежал и смотрел на него почти с любовью. Жесткая борода, красные, припухшие веки, глаза с остатками былого куража… Это Илияш. Добрые духи, это действительно Илияш, и как он, Станко, рад его видеть, ни одному человеку в жизни он так не радовался…
      Он засмеялся – тихо и глупо, от смеха голова заболела сильнее.
      Илияш, который, похоже, вполне разделял его чувства, засмеялся тоже:
      – Надо же… Ну, парень, и ночка выдалась… Ну и ночка…
      Он помог Станко подняться – осторожно, тоже, по-видимому, удивляясь и радуясь тому, что парень-то настоящий. С трудом встав на ноги и справившись с головокружением, Станко увидел рядом – в двух шагах – отвесный обрыв. Внизу, поодаль от каменистого склона, трепетала листьями изящная березовая рощица. Станко подобрался к краю – в камнях под обрывом белели чьи-то кости.
      – Да, – Илияш все еще смеялся, – это они… Промышляют так, да…
      Не оборачиваясь, путники побрели прочь.

* * *

      Они шли и шли, и счастье, что дорога была легкой – оба вконец измучились и едва переставляли ноги.
      – Молока хочу, – сказал Станко запекшимися губами.
      Илияш удивился:
      – Что?
      – Молока… С ржаной поджаристой корочкой.
      – Понятно, – Илияш скептически улыбнулся, – а сдобной булочки с кремом?
      – Нет, – сказал Станко трагическим голосом. – С кремом я в жизни не пробовал.
      – Плохо, – отрывисто посочувствовал Илияш и вытащил из-за пазухи карту.
      За время пути карта еще больше истрепалась и вытерлась, Илияш подносил ее к самым глазам, страдальчески морщился и водил пальцем по дырам и пятнам; утвердившись в некой важной мысли, проводник поднял на Станко довольные глаза:
      – Завтра выйдем к замку. С пути бы не сбиться… Тут овражек должен быть, прямой, как стрелочка… Смотри по сторонам, ладно?
      Станко рассеянно кивнул. Ему как-то сразу стало не до того.
      Завтра. Всю жизнь готовился – и завтра. Радоваться бы… Откуда же это тягучее, холодное, тяжелое чувство?
      – Молока хочу, – сказал Станко печально. Илияш сочувственно усмехнулся.
      Днем, окончательно выбившись из сил, путники устроили привал. Доедали остатки сухарей, лежали, вытянув ноги, бездумно глядя в небо.
      – Илияш, – сказал наконец Станко. – Илияш.
      Тот чуть поднял бровь.
      – Я хочу поговорить с тобой… Только… серьезно. Без смеха, ладно?
      – Без смеха кисло будет, – протянул проводник, жуя травинку. – А впрочем, давай…
      Станко собрался с духом:
      – Послушай, ты воин… Тебе наверняка случалось… убивать.
      – Я охотник, – сказал Илияш после паузы. – Я убиваю зайца, чтобы съесть его.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.