История журналистики Русского зарубежья ХХ века. Конец 1910-х – начало 1990-х годов: хрестоматия

Эта перспектива чуется в тумане будущего, и все теснее и прочнее связывается она с идеей единой великой свободной демократической России.

П.Б. СТРУВЕ

Петр Бернгардович Струве (1870–1944) – экономист, социолог, публицист, редактор. В конце 1890-х годов редактировал ряд марксистских журналов, с 1902 г. – либеральный журнал «Освобождение», затем петербургский журнал «Полярная звезда», среди авторов которого преобладали члены конституционно-демократической партии. С 1906 г. руководил журналом «Русская мысль». После его закрытия весной 1918 г. Струве эмигрировал, а вернувшись в страну с сентября 1919 г. сотрудничал с Советом государственного объединения России и активно печатался в «органе русской государственной и национальной мысли» – основанной В.В. Шульгиным газете «Великая Россия». Здесь, как и вскоре в зарубежье, одной из главных забот Струве было отстаивание государственной целостности России.

Интересно было бы знать, учел ли Ллойд Джоржд, произнося 17 ноября свою речь по русскому вопросу в палате Общин, то впечатление, которое эта речь произвела в России.

Ибо трудно преувеличить все отрицательное действие этой речи на русское общественное мнение.

В самом деле, стоит вдуматься только в ход мысли Ллойд Джорджа для того, чтобы понять это действие. С одной стороны, он самым суровым образом осуждает большевизм и клеймит его, как политическую и социальную систему, а с другой стороны, он, по меньшей мере, колеблется в самом отношении к главному результату деятельности большевиков – к расчленению России. Едва ли можно даже рассеять то основное впечатление, которое, несмотря на намеренную неясность и неопределенность слов Ллойд Джорджа, остается у читателей его речи, а именно, что английский премьер, с точки зрения интересов Британской империи, положительно приемлет факт разрушения, в процессе революции, империи Российской.

Непонятно, как Ллойд Джордж может не уяснить себе, что сама постановка вопроса в этой форме, с русской точки зрения заключает в себе самое решительное осуждение всей кооперации России с западными державами в мировой войне. Если в результате этой кооперации получилось разрушение и расчленение России и если британская политика склонна признавать этот результат приемлемым и даже желательным для Великобритании, то в каком свете предстает перед русскими патриотами все участие России на стороне «Согласия»⁷ в мировой войне, все то упорство, та донкихотовская верность, с которой все русские антибольшевистские элементы боролись против сепаратного мира с Германией, когда она еще не была побеждена и когда ей был так нужен государственно устроенный русский тыл?

Я напомню далее те рыцарские и справедливые слова, в которых английские политические деятели, если не ошибаюсь, Бальфур и Бернар Лоу после отречения императора Николая

II восхваляли его абсолютную верность союзническим обязательствам. Разве слова Ллойд Джорджа не внушают неотразимо той в корне разрушительной для англо-русской близости мысли, что верность союзникам и, в частности, Англии – Царя, всех «временных правительств», Корнилова, Алексеева и т. д. и т. д., была, с точки зрения интересов России, роковой исторической ошибкой?

Тот, кто сейчас со скамьи британской Палаты Общин говорит о расчленении России так, как это сделал Ллойд Джордж, ставит для русских наново и, в сущности, сначала всю проблему мировой войны.

Если наши союзники полагают, что результатом этой войны может быть расчленение России и что русская нация примет этот результат, то они совершенно не понимают того, что происходит в России и в русских душах. Самая борьба с большевизмом есть для русских патриотов в основе своей именно борьбы за Великую и Единую Россию. В этом оправдание великих жертв, которые мы приносим, нестерпимых мук, которые мы испытываем. Большевизм наш враг, именно потому, что он суть орудие разрушения и расчленения России. Если бы большевизм, как некогда французский якобинизм, объединял и сплачивал Россию, а не разлагал и разрушал ее, русские патриоты, каковы бы ни были их воззрения на внутренние вопросы, их политические и социальные симпатии, нашли бы пути соглашения с большевизмом. Но таких путей нет именно потому, что, повторяю, большевики, первые расчленители России. Это есть то в большевизме, что делает его и малейшую мысль о соглашении с ним абсолютно неприемлемыми. На челе большевизма выжжена Каинова печать антипатриотизма и интернационализма.

Никакие недомолвки и неясности в этих вещах для нас невозможны. И потому, резюмируя рассуждения настоящей статьи, я скажу:

С точки зрения союзнической ориентации русского общественного мнения действие таких заявлений, как речь Ллойд Джорджа, нужно прямо характеризовать, как опустошительное.

Часть вторая

Между войн. 1920-1940

В 1921 г. за пределами страны оказалось более двух миллионов русских. Среди них деятели Совета министров, Государственного совета и Государственной думы, дипломаты, промышленники, епископы Русской православной церкви, высшие офицеры армии, ученые, инженеры, философы, писатели и артисты, музыканты и художники. Они основывали русские университеты, институты, гимназии, театры, библиотеки, издательства и архивы, поддерживали боеспособность русских войск. И, конечно, создавали десятки и сотни редакций газет и журналов – в Берлине, Праге, Белграде, Софии, Париже, Харбине, других городах. Эту систему русских учреждений, которые обеспечивали жизнь, связи и развитие русских в эмиграции, уже в 1920-е годы стали называть «Россия № 2», «Зарубежная Россия», «Русское Зарубежье».

В Русском зарубежье стремились сохранить язык, национальные обычаи и традиции, в том числе журналистские – в области языка, тематики, проблематики, жанров и даже названий. После «Вечернего времени» в Петербурге-Петрограде, а потом в Харькове и Ростове-на-Дону (1919) Б.А. Суворин возродил эту газету в Париже (1924–1925), преобразовав затем в «Русское время» (1925–1929). Его брат М.А. Суворин издавал в Белграде «Новое время» (1921–1930). П.Б. Струве наладил в Праге-Берлине-Париже выпуск журнала «Русская мысль». Деятели партии социалистов-революционеров основали журнал «Современные записки», позаимствовав название из истории прессы своей партии – под таким названием в годы первой русской революции возрождалось неонародническое «Русское богатство», закрытое цензурой.

В Русском зарубежье журналистика сохранила многопартийный характер.

В.В. ШУЛЬГИН

Это эссе Шульгин написал в Турции близ города Галлиполи в палаточном лагере русских войск, эвакуированных из Крыма. Примечательна не только вера в торжество белой идеи, но и надежда на примирение после Гражданской войны. Мысль о возрождении единой России через «безумие Красных» Шульгин пронесет через десятилетия (См.: Шульгин В.В. Размышления.

Две старые тетради // Неизвестная Россия. XX век.

М., 1992. Кн. 1. С. 171, 172). Первый сдвоенный номер «Русской мысли» вышел в Софии. Как во время Гражданской войны, Шульгин и Струве объединили усилия в отрицании большевизма и в защите территориальной целостности страны.

Близится время, когда на исполинских Часах Господних (они помещаются в сердце вселенной, но где – неизвестно) пробьется двенадцатью ударами смерть Старому и рождение Новому. Проще говоря, кончается 1920 и наступает 1921 год.

В такие дни хочется подвести итог.

Впрочем, его, итог, нечего подводить: вот он у меня перед глазами.

Яркое солнце. Долина. Вдоль речки-ручья выстроились белые домики. Я знаю, что это палатки. Но издали они кажутся домиками. Они стоят аккуратненькими кварталами и кажутся городком. Вот, по ту сторону реки – Корниловцы, Марковцы, Дроздовцы, Алексеевцы… По эту кавалерия…

Все это появилось здесь среди совершенно пустынных гор словно по волшебству… Этот сказочно-игрушечный белый городок – это и есть «итог»… Итог трехлетних страданий, борьбы, пламенной Веры, неугасимой Надежды и неисчерпаемой Любви…

Любви к России.

* * *

Что же это – много или мало? Рыдать ли, или благодарно молиться? Смерть ли Старого или рождение Нового этот белый городок?

Здесь умирает наш Старый Грех… Здесь нет места ни Серым, ни Грязным… Их мало пришло сюда… Они остались где-то… A те, что еще есть, – уйдут.

Здесь умирает наш старый грех: Серость и Грязь.

* * *

Здесь рождается Новое.

Здесь рождается Белый Городок, где в белых домиках будут только настоящие белые, – белоснежные…

* * *

Много ли это или мало? Что же это… «большой» итог?

* * *

Большой…

* * *

Эта горсть в течение трех лет смогла бороться одновременно на три фронта. Красные засыпали ее снарядами. Серые своим тупым равнодушием создавали вокруг нее вязкую гущу, сковывавшую движения… Грязные грязью залепливали глаза; уши, рот. И все же эта горсточка белых не дала себя сломить, не дала себя задушить, не позволила себя загрязнить…

Вот они здесь.

Их мало, но они белые.

Они белые, как и прежде. Они белее прежнего.

И это – много.

Это итог не только большой, это итог величавый.

* * *

Эта горсточка белых, эта новая столица на берегах безымянной речки, этот белый городок, – он или уже победил, или победит.

* * *

Он уже победил в этом случае, если России суждено возродиться… через безумие Красных…

* * *

Скажут: что за вздор!

Нет, это не вздор – это так…

* * *

Вы никогда не замечали, что Сыпной Тиф и Белая Мысль свободно и невозбранно переходят через фронт?

* * *

Странно, как вы этого не заметили. Вы говорите: «сыпной тиф – да, но наши идеи – ничего подобного!»

* * *

А я вам говорю, что наши идеи перескочили к Красным раньше, чем их эпидемии к нам. Разве вы не помните, какова была Красная Армия, когда три года тому назад ген. Алексеев положил начало Нашей? Комитеты, митинги, сознательная дисциплина, – всякий вздор! А теперь? когда мы уходили из Крыма? Вы хорошо знаете, что теперь это была армия, построенная так же, как армии всего мира. как наша.

Кто же их выучил? Мы выучили их, – мы, Белые. Мы били их до тех пор, пока выбили всю военно-революционную дурь из их голов. Наши идеи, перебежав через фронт, покорили их сознание.

Белая Мысль победила и, победив, создала Красную Армию.

Невероятно, но факт.

* * *

Но отчего, скажут, мы все-таки в Галлиполи, а не в Москве?

Почему мы не воспользовались тем временем, когда Красные в военном отношении еще не мыслили «по белому» и потому были бессильны?

Потому, что нас одолели Серые и Грязные… Первые – прятались и бездельничали, вторые – крали, грабили и убивали не во имя тяжкого долга, а собственного ради садистского, извращенного, грязно-кровавого удовольствия…

* * *

Но ведь Красная Армия под своим красным знаменем работает ради «Интернационала», т. е. работает для распространения по всему Mиру Красного Безумия!

* * *

Это или так или не так…

* * *

Допустим первое. Допустим, что это так. В таком случае мы еще с ними скрестим оружие. Белая Армия (наша русская), в союзе с другими белыми армиями, будет вести бой, чтобы сломить, уничтожить Красное Безумие.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.