Жизнь вдребезги

Но он догадался, что портфель украдут, и в полицию попадет человек без документов. Или когда наемник принесет портфель заказчику, тот найдет в портфеле документы Тибса и будет уверен, что убили того, кого надо! Но тогда зачем он поехал кататься по стране в поисках Тибса и наткнулся на меня? Стоп. Но портфель не попал к нему в руки. Он не знал, что в нем находится. Он искал Тибса и нашел его, а Тибс оказался другим Тибсом. Вот почему он месяц наблюдал за мной, пока для него собирали справки и вели расследование. Но так ли это? Я в большей степени верил в подлог! Если он послал курьера для передачи денег, то нет смысла вместе с деньгами класть свидетельство о рождении, карточку социального страхования. Значит он знал о покушении и подставил парня вместо себя. И если в убийстве замешан отец девушки, то она могла узнать об этом и предупредить возлюбленного. Они смогли бы жить, а ее отец считал бы Тибса покойником. Но это примитив! На самом деле такой волк, как папаша Сибилы, опознал бы труп и распознал бы подставку. В этом случае Тибс терял деньги, оставаясь на мушке у гангстеров. Папаша ищет беглецов и нарывается на меня. За то, что я увел их по ложному следу, с меня требуют неустойку. Справедливо требуют, надо признаться, но мне нечем отдать. Придется выкручиваться.

На месте преступления я переговорил с патрулем, дремавшим в машине у рассадника проституток, которые не давали прохода. В тот вечер, когда произошло убийство, улица опустела в секунду. У каждой ночной бабочки здесь имелась своя щель. Почему такой не имел убийца? Наняли чужака? Глупо!

Полицейские объяснили мне, что по тому убийству вел дело лейтенант Клеменс из окружного управления.

Мне повезло, и я застал Клеменса на месте, в эту ночь он дежурил по округу. Лейтенант относился к той категории офицеров, которые ждут не дождутся отставки и сносной пенсии, на которую можно прожить, если успел скопить кое-что на черный день. Загорелый, поджарый, седовласый, с холодными, умными глазами, он был почтителен, вежлив, но сразу дал понять, что не посвятит мне всего дежурства без остатка. Когда он сидел в кресле, в нем светилась некоторая зрелая снисходительная ленивость и неподвижность. Этот человек давно уже не рыщет, как ищейка, а учит, как это делать.

— И что же вы хотите?

— Я понимаю, что труп кремировали, но, возможно, что остались вещи, фотографии экспертов. Я не теряю надежды напомощь со стороны властей. Я пролистал все подшивки газет трехмесячной давности и выписал все несчастные случаи. Мой брат вышел из дома три месяца назад, и его никто больше не видел. Я вынужден цепляться за каждую соломинку. В трех местах я уже был, но безуспешно.

— Садитесь.

Я осторожно сел на край стула и скромно перебирал в руках шляпу.

— У вас есть фотография брата? Такому парню, как лейтенант, палец в рот не клади. Я пожал плечами.

— В доме есть снимки, когда был жив отец и он фотографировал нас. Отец умер пятнадцать лет назад и я решил, что в старых отпечатках нет смысла.

— А был ли он под следствием, отбывал ли срок?

— Боже, упаси.

— Мне трудно вам помочь. Я покажу вам его вещи; фотографии, сделанные в морге.

Лейтенант нажал кнопку звонка, встроенную в столе.

Появился человек в штатском, положил на стол несколько снимков и высыпал из пластикового пакета ключи от машины, нож и немного мелочи. Я осмотрел нож. Он был очень большим. Я нажал на кнопку, и из рукоятки выпрыгнуло очень острое лезвие.

— Это нож убийцы? — спросил я.

— Утверждать я это не могу. Но убит он был этим ножом.

Второй связки ключей не было. Ее взяли те, кто проник в квартиру Тибса. Но я же видел это убийство, и никто по карманам трупа не лазил. Убийца бросил нож или обронил его, потому что его интересовал портфель, который отлетел в сторону.

— Убийца найден?

Я положил нож и принялся за фотографии.

— Нет. Убийца ушел. Мы знаем, что он выхватил у жертвы какой-то портфель, и они скрылись.

— Они?

— На другой стороне улицы его поджидал сообщник. Стоял на подстраховке. Убежали они вместе. Свидетели его хорошо запомнили.

— Я ничего не знаю о портфеле, но мой брат ездил на машине, а не ходил пешком.

— Машина найдена. Она принадлежит местному гаражу, и у нее пробит бензобак. Очевидно, гвоздем. Весь бензин вылился по дороге. А убийцы преследовали машину и ждали момента. Но вторую машину никто не видел. Тут было не до машин. Эта версия не имеет твердой почвы. В нашем районе поножовщина — дело нередкое. Здесь живут выходцы из Кубы, Ямайки, пуэрториканцы, одним словом. Они неспокойный народ.

Я положил фотографии на стол.

— Нет. Это не мой брат.

— Я рад. Может быть он еще найдется среди живых. У нас эти случаи — повседневная работа, и репортеры сюда не слетаются. Вот если бы кого-то уложили в «Хилтоне» или на пляжах Ориентале — это другое дело.

Лейтенант протянул мне протокол.

— Распишитесь. Мы оформим ваш визит, как протокол опознания. Лишняя галочка.

Я расписался и ушел.

Не знаю, почему, но я решил пойти в тот кабак, куда направлялся с деньгами Тибс. Я шел по ночной улице и не видел драк, насилия, резни. Лейтенант преувеличивал. Шлюх и сутенеров здесь хватало, но они были безвредны. Фотография трупа, которую мне показал Клеменс, совсем не походила на Тибса. Их схожесть заключалась в плаще, шляпе и машине. Скорее всего убитым был обычный бродяга из чужого района, которого подкупили для передачи портфеля человеку в ресторане.

«Красный петух» не зря так назывался. Здесь вертелись мулаты в ярких гавайских рубашках и девицы в обтянутых шелковых юбках, едва прикрывавших трусики, если они на них были. За столиками сидели типы с мордами гангстеров из старых голливудских лент и пили шампанское. В такой шарашке опасно интересоваться чужими делами. Чужаков здесь чуют за милю.

Я сел за стойку и заказал джин.

Не успел я получить свой заказ, как ко мне подсела красотка с пышными формами. Ее перекрашенная физиономия могла вызвать только отвращение, но шикарные черные волосы и высокая грудь компенсировали недостатки.

— У меня есть райский уголок на соседней улице, красавчик. И джин у меня имеется не хуже этого и в обилии. Бесплатно.

— Бесплатно?

— Он входит в тариф обслуживания. Я осмотрелся по сторонам. Возле колонны, пытаясь удержать ее от падения, стоял мулат в белом костюме и косился в нашу сторону.

— А мне голову не проломят в райском уголке?

Девица загоготала низким голосом. Нет, красавчик! Я держу марку. Ты останешься довольным.

— И во что мне это удовольствие обойдется?

— За раз — десятка, за ночь — четвертной.

— Ты местная?

— Странный вопрос. Из Вашингтона на ночь прилетела с тобой повидаться.

— Ладно, пойдем.

Она провела меня сквозь несколько подворотен, где я спотыкался обо все подряд, и так мы ушли на целый квартал. Возле шатающиейся лачуги она кивнула мне на открытую лестницу, и мы поднялись на самый чердак. Здесь все были такими, и я не стал возмущаться. В ее понятии это могло называться раем. Само гнездышко представляло собой комнату, в которой с одной стороны, где мы вошли, находилась дверь, с другой — окно, остальное занимала кровать. Обойти ее можно только боком, вдоль стеночки, и рассчитана она не на одну пару.

— Ныряй, котик!

Красотка закрыла за собой дверь и задвинула щеколду.

Я сел на край кровати, достал бумажник и вытащил две десятки и пятерку. Положив деньги на кровать, я сказал:

— Ты моя на всю ночь! Не успел я и рта открыть, как блузка и юбка полетели на пол.

— Не торопись, красавица. Еще вся ночь впереди. Это я заплатил за беспокойство. И ты получишь столько же, если…

— Ты что извращенец?

— Сядь рядом. Мы с тобой будем разговаривать. Меня интересует совсем другое.

— Ты что легавый? — ее глаза вспыхнули, а ноздри раздулись.

— А что, похож?

— Нет.

— Что тебе надо?

— Меня интересует парень, которого зарезали три месяца назад в двух кварталах к югу. Меня интересует парень, который зарезал того парня. Я плачу за информацию. Разборки я буду устраивать в другом городе, никто тебя или кого-то еще не заподозрит. Я, как и ты, даю гарантии, если имею с кем-то дело.

— Но ты кого-то держишь на крючке. Иначе не пришел бы в наш кабак?

— Высокий, крупный тип, лет пятидесяти, с крашенными волосами. На галстуке булавка с черной жемчужиной. В Южной Азии можно такие достать за большие деньги. Возможно, что он бывал там, выправка осталась офицерская. При нем холуй есть. Носит усы в ниточку. Думаю, что эти ребята имеют отношения к убийству-Что скажешь? Знаешь, о ком идет речь?

— Знаю.

Девица скрипнула зубами.

— Вижу, что и тебе от них досталось?

— Не твое дело. Но кое-что рассказать могу. За риск возьму сотню. Деньги вперед. После этого ты смотаешься из города. Навсегда! Или попадешь в морг!

— Круто! Согласен!

Пришлось выложить сотню. Хозяйка, блеснув браслетами, смела деньги и сунула их в бюстгальтер.

— Зовут его Брамма. Дэвид Брамма. Где он воевал, я не знаю, но шрамов у него на теле хватает. Он переспал со воегли шлюхами города. Шестерку его зовут Большим Дэ. Он содержит здесь несколько плавучих борделей, которые никто не может вычислить, и крупную банду пуэрториканцов, с помощью которой обложил налогами всю южную часть города. Его прикрывает лейтенант Клеменс из полиции округа. Влиятельная сволочь. В паре они творят, что хотят. Мэр в их дела не лезет. В свое время он по недомыслию вручил Клемеису «Золотой значок» лучшего полицейского, и теперь ему глупо обвинять Клеменса в коррупции. Так в свое время они с моим парнем расправились, а меня пустили на панель.

— У Брамма есть дочь?

— Была, да вся вышла. Умная девка. Обвела папашу вокруг пальца и упорхнула. Большой Дэ до сих пор кусает локти. Ищет ее по всей стране. Но плохо ей будет, если он ее найдет. Сибила — его слабое место.

— Он мог давать кому-нибудь деньги под проценты, в долг, на дело? — Шутишь, дружок? Брамма за цент удавиться готов. Он снимает огромную дань, но ему мало. Теперь он отлавливает нелегалов и торгует ими.

— Ты права. Это похоже на выкуп?! Это не долг.

— О чем ты?

— Что ты знаешь о покойничке, которого нашли с ножом на улице?

— Про нож могу тебе рассказать. Большой Дэ хотел забрать нож у лейтенанта, но тот не отдал. Дэ предложил ему тысячу баксов, но тот только разозлился. Все знают, что люди Браммы носят такие номси. Он привез их из армии. Оружия у него хватает.

— Откуда ты знаешь?

— Разговор слышала. Лейтенант и Дэ вели переговоры в «Красном петухе» в отдельном кабинете. А Сэм послал меня подслушать. Рядом есть каморка со слуховым окошком.

— Кто такой Сэм?

— Хозяин кабака! Он давно зуб точит на Брамму. Брамма тянет с Сэма немало зеленых. Короче говоря, Врамма решил забрать нож у лейтенанта. Он не хочет, чтобы легавые имели улики, а Клеменс ему сказал: «Ты цапнул двадцать штук, а мне предлагаешь одну. Я еще сам хозяин на своей территории. И передай Крикету, что он у меня на крючке.»

— Крикет? Это кличка убийцы?

— Наверное. Он утверждал, что Крикет снял большой куш, а Брамма все себе захапал. Брамма вяло оправдывался, что кто-то окрутил Крикета. Однако Клеменс не поверил ему. Разговор ничем не кончился. Сэм остался доволен. Он давно хочет рассорить их. Но Клеменс не дурак. Он знает, что один ничего не сделает. А Сэм что-то знает о Брамме и готовит ему ловушку. Но Сэм знает, что ударить он сможет только один раз. Промах — это смерть. Сэм ложится спать, а его охраняет дюжина мордоворотов. Отставники из морской пехоты. Он воевал в Корее. Я даже видела у него мундир с медалями.

— Офицер?

— Наверное. Две шпалы, как у шефа полиции.

— Капитан.

В моей памяти начали всплывать давно забытые эпизоды. Начальник арсенала и коммуникационных служб, куда входило подразделение планирования строительства объектов, носил чин полковника и имя Брамма. Я даже растерялся от такой неожиданной вспышки памяти. Это еще ни о чем не говорило, но к этой мысли меня толкали булавка с черной жемчужиной, которую я заметил в день появления этого человека в моем гараже. Обожженное лицо. Почему о нем никто не говорит?

— Ну, хватит с тебя, приятель. Тебе пора сваливать. Большего ты от меня не услышишь!

Я встал и хотел послушно выйти, но она указала мне на окно.

— Вылезай там и спускайся по пожарной лестнице. С этой стороны тебя поджидает мой дружок. Ему показалось, что у тебя пухлый кошелек.

Я не возражал и выбрался на улицу через окно. На дворе стояла ночь, и деваться мне было некуда, Сэм оставался моей последней надеждой. Я знал очень много, но проку в моих знаниях никакого. Я не имел в руках действенного оружия, которым можно хотя бы напугать, а не размахивать.

С большим трудом мне удалось выбраться из трущоб на улицу и разыскать кабак «Красный петух».

Веселье продолжалось полным ходом. Играл оркестр, танцевали самбу, пили, шумели, но ребят с выправкой морских пехотинцев я нашел в дальнем углу зала. Их стояло трое. Они были трезвыми, а за ними виднелась дверь, укрытая бархатными занавесками. Я подошел к ним, но мой вид их не встревожил.

— Я хочу, чтобы кто-нибудь из вас, мальчики, доложил Сэму, что его очень хочет видеть человек, который побывал на тридцать восьмой параллели в то же время, когда там был Брамма. И добавьте к этому, что Брамма мне очень не нравится.

Ребята переглянулись, и один из них скрылся за занавеской. Я сел за ближайший столик и попросил подавальщицу принести мне бутылку пива. Глотка у меня и впрямь пересохла.

Я успел выпить пинту пива, пока дождался ответа. Мне повезло. Этот человек согласился принять меня. Пока меня сопровождала пара молодцов, я встретил еще десяток таких же. Мы поднимались наверх. Второй этаж был отведен под игровые столы. Тут была рулетка, карты, кости и автоматы. Мы миновали этот зал и поднялись еще выше. Там располагались номера с девочками. На четвертом этаже находилась только одна дверь и та была железной. Неведомого мне Сэма хранили в сейфе, как золотой запас страны в Форт-Ноксе.

Меня встретил широкоплечий парень с грубыми чертами лица, узкими губами, но с открытым прямым взглядом человека, которому нечего скрывать.

— Меня зовут Самюэль Коллинс. Капитан запаса. Тебя я не помню. Сколько ты пробыл в Корее?

— Год. В строю — два месяца.

— Садись и рассказывай.

Я сел на стул с высокой спинкой. Коллинс встал у камина ко мне спиной и, уставившись на огонь, замер.

— Что у тебя есть на Брамму?

— Пока только у него есть на меня ком-промат. Я ношу имя парня, который удрал с его дочерью.

Коротко я рассказал ему суть дела.

— Что ты от меня хочешь?

— Я вспомнил вас, капитан Коллинс. Мы виделись однажды. — У кого ты служил?

— В подразделении полковника Соллерса. Но встретились мы позже. Вы возглавляли следственный отдел. Тогда я попал в плен с косоглазыми и меня ждал трибунал. Вы зашли в клетку и сказали: «Желторотых расстрелять, а этого я лично повешу, но после суда!»

Коллинз резко обернулся.

— Так ты жив?

— Да, Судьба пощадила меня. Но я никого не выдавал. Я был пленником корейцев. Дважды я попадал к ним в лапы и дважды уходил. Но суда от своих я не выдержал бы. Когда меня повели в штаб, я спрыгнул с подвесного моста.

— Но там же больше двухсот футов!

— У самой речки скалы поросли густым кустарником. Я получил сотню плетей в наказание, но остался живым.

— Фантастика! Ты мне и нужен! Ко мне в руки попал донос от перебежчика, что полковник Брамма информировал противника о месте расположения наших арсеналов. Корейцы взрывали один объект за другим, а мы не могли понять, в чем наша ошибка. Да. Тогда я рассчитывал на тебя. Корейцев я расстрелял. Те умеют молчать, но я готовил процесс против Браммы, и ты был моим единственным свидетелем. То, что я собирался тебя казнить, это был блеф. Я не хотел настораживать Брамму. Единицы знали о том, что процесс готовится против него. Я вызвал всех репортеров, которые могли оперативно прибыть на место. Зал был забит до отказа, но тут входит конвоир и докладывает, что подследственный бросился в пропасть, Весь план полетел к чертям. Одного доноса перебежчика недостаточно для возбуждения дела. Пока я копил новый материал, война кончилась. Мы вернулись домой, и здесь все пошло по-другому. Но что же с тобой случилось дальше?

— Не знаю, Я бежал с полуострова, как последний трус, а сейчас превратился в бродягу, который украл чужое имя.

— У тебя были ранения?

— Да. Легкое, в предплечье, но кость не задета.

— Ты был в госпитале?

— Неделю.

— Значит нетрудно будет восстановить архивы. Недели две на это уйдет, но ты останешься тем, кем был. С твоим командиром я налажу связь, и он опознает тебя. К счастью, полковник Соллерс жив. -Мы его найдем через министерство. Главное, что мы сможем возобновить уголовное дело против Браммы— У меня имеется его шифровка, о которой он тоже ничего не подозревает. Вкупе это веревка на шею!

— Но Брамма дал мне три дня. Один уже прошел.

Капитан усмехнулся.

— Тибс и Сибила скрываются на моей яхте. На рассвете я отвезу тебя к ним. Тибс составит заявление, что никаких векселей Брамме не давал и напишет заявление в прокуратуру, что тот требовал с него двадцать тысяч за согласие отдать за него дочь, но не собирался этого делать. Он решил хапнуть деньги, а парня пришить. Брамма не упускает момента, когда ему в руки катится монета. Он не поленится нагнуться за центом. Но Сибила слышала" как отец отдавал команду Крикету и предупредила Тибса. Они составили очень хитроумный план.

Через двое суток, во всеоружии я поджидал гостей в своем гараже. Брамма и его адвокат не заставили себя долго ждать. Они явились в обещанное время, Большой Да чувствовал себя хозяином. Он уселся в мое кресло за письменным столом и закурил сигару. Откинувшись на спинку, он начал свой краткий монолог.

— Твое время истекло, приятель! Если ты не выкладываешь деньги на стол, тебя поджарят на горячем стульчике. Ты меня понял?

— Я не буду выкупать у тебя фальшивые расписки, Большой Дэ. Ты решил, что сможешь помешать счастью своей дочери, убрав с ее пути Тибса, а заодно и забрать у него деньги. Ведь мертвецу деньги не нужны. Не так ли, полковник Брамма? При твоих расчетах ни один цент не пропадает зря! Но тебе помещала твоя же дочь! Каким надо быть отцом, чтобы родная дочь тебя возненавидела. Она слышала, как ты давал поручение Крикету. Их спас один бродяга наподобие меня. Он умирал от чахотки и попросил Тибса позаботиться о его малолетней дочери. Ради этого он согласился прожить на пару недель меньше. Это избавило его от лишних мучений. Тибс передал бродяге деньги и ключи, но он забыл сказать ему, чтобы тот достал из портфеля документы и переложил их в карман. Тибс жил в Мей-Луисе, и никто в Майями не знал его в лицо, кроме портье, с которым он общался, когда приезжал в центр по делам. Любой труп с документами Тибса попадал в морг, и лейтенант Клеменс докладывает Большому Дэ, что с парнем покончено. Крикет приносит портфель Боссу, и лейтенант с этого получает долю. Но тут происходит непредвиденное! Крикет теряет нож. Убегает. Ему дают по костылям, отнимают портфель, и все это делает чужак. Это тот случай, когда стреляет разряженное ружье, висящее на стене. Ты в это время сидел за столом и играл в карты в обществе уважаемых граждан. Железное алиби. Ради этого Крикет и перенес свидание на два часа раньше. Но кто же знал, что вместо Тибса едет двойник, и помимо денег ты упускаешь ненавистного жениха своей дочери и ее вместе с ним! Кому нужны были эти расчеты с проколом бензобака? Прикрытие лейтенанта. Крикет все сделал, как надо, но он не думал, что на другой стороне улицы стоит человек, который ненавидит смерть! Насильственную смерть. Будь я на костылях, я все равно догнал бы этого подонка. Итак, портфель остался у меня, и я сам разберусь со своими деньгами, Тибс готов ждать, сколько угодно. У них все сейчас есть, и даже дитя. Они удочерили девочку бродяги после того, как обвенчались.

— Обвенчались?! — вскрикнул Брамма.

— Конечно. Люди всегда так делают, когда любят друг друга. Это называется актом доброй воли. Ну, а что касается меня, то я отдал Тибсу его документы и теперь намерен жить под своим именем и венчаться тоже под своим именем. Оно будет восстановлено в течение двух недель. А все началось с того, что тебе пришлось взглянуть на труп. Ты не получил денег. И ты понял, что тебя надули. Ты даже не был уверен, что тебе отослали деньги. Если бы не я, то все вышло бы по-твоему, но с той лишь разницей, что план Тибса удался бы, и все остались бы довольны— Мне жаль, что я вмешался, и тебе пришлось броситься на поиски обманщика и дочери. Но ты их не найдешь, Брамма, и времени у тебя на это не будет. Когда я побывал в доме Тибса в Мей-Луисе, меня поразила истоптанная фотография. Кто-то колошматил по ней каблуками. В тот самый момент я понял, что Тибс жив. Кто-то его ищет. Тот, кто ненавидит. И я тебя вычислил. У меня уже не оставалось сомнений, что тебе не я нужен и не деньги. Это сбор налога по ходу поезда. Ты искал Тибса и нашел меня. Ты вынудил меня искать Тибса, и я его нашел. Он составил документы для прокуратуры, где обвиняет тебя в вымогательстве. И подпись Тибса на документах не имеет ничего общего с той, что на фальшивых векселях-Поторопились. Да и откуда тебе знать, как Тибс расписывается. Ни один суд ваших расписок не примет, но зато трибунал примет дело о вредительских действиях полковника Брамма во время Корейской компании. И опять тебе не повезло, Большой Дэ. Ты искал Тибса, а нашел свидетеля, который по твоему доносу попал в окружение и случайно остался жив. Материалы на тебя уже готовятся, и я думаю, что на горячем стуле поджарят тебя, а не меня. Военные преступники караются высшей мерой наказания, бывший полковник Брамма.

Коттон замолчал. Он видел торжествующие лица Бада Экрайза и миссис Мери-ленд. Вот она победа! Осталось лишь добавить: "В эту минуту вошли полицейские и Большой Дэ со своим адвокатом отправились в фургон, где окна имели решетки. Тут прибежала Луиза и, обняв героя, сказала: «Милый, где же ты пропадал эти дни? Папе стало лучше. Врачи говорят, что он встанет на ноги!»

Но Коттон решил, что этот финал он оставит для Сидни Уотерса, которому пора составлять смету. В этом доме финал должен звучать иначе. С какой стати он бросился под машину? На радостях что ли? У него нет другого выхода.

Коттон надел скорбную маску на лицо.

— Брамма ничего мне не ответил. Он усмехнулся и кивнул своему адвокату. В разговор вступил шакал. Иначе я его не могу назвать. И голос у него был заунывный, тягучий, а глазки блестели, словно он выжидал момент для укуса.

— Сколько времени вам понадобится, чтобы восстановить свое имя, мистер Икс?

— Немного. Недели две.

— На данный момент этот гараж вам не принадлежит. Это собственность мистера Тибса, если судить по документам. А документы подложные, потому что там стоит фальшивая подпись. Вы подставное лицо, нарушившее закон дважды. Это лишь при оформлении документов. Вы — человек без имени! Бродяга! Но, может быть, вас перевербовали в плену, и красные заслали вас нелегально. Иначе почему же вы не захотели вернуться под собственным именем? Пока ваши адвокаты будут нарекать вас каким-либо именем, вам еще в довесок ко всему предъявят обвинение в убийстве третьей степени, совершенном три месяца назад в Майями. Умышленное убийство с целью завладеть чужим ребенком и продать молодоженам за двадцать тысяч долларов и документы.

— Кто в это поверит? — спросил я со злостью.

— У лейтенанта Клеменса, если ты помнишь, остался нож, которым убит бродяга. На ноже твои отпечатки пальцев. Очень четкие.

— Это же подлог! Это было опознание!

— Опознание чего? У лейтенанта Клеменса не было никаких опознаний и визитов, но у него на столе лежит рапорт от патруля, который позавчера дежурил у ресторана «Красный петух». Сержант утверждает, что к ним подходил мужчина и интересовался следствием о том самом убийстве. Когда. мужчина исчез, то сержант вспомнил его. Это был тот самый человек, который ударил бродягу ножом и удрал с портфелем. В штате Флорида объявлен розыск, и уже составили фоторобот. Бармен забегаловки, где ты пил кофе перед убийством, тоже вспомнил тебя— И вот еще интересный факт. За день до убийства Тибс снимает со счета двадцать тысяч долларов и бесследно исчезает. Через несколько дней в Калифорнии объявляется убийца и, называя себя Тибсом, открывает счет на ту же сумму. Заказное убийство налицо. К тому же Тибс и его молодая жена удочерили девочку. А девочка является дочерью покойника. Тут все ясно и без следствия. Найти беглецов нетрудно. Только в муниципальном округе можно удочерить и усыновить ребенка. А это не часто случается. Имена родителей выяснить нетрудно, а значит нетрудно и выяснить, где они регистрировали свой брак. Мало того, они использовали подложные документы, и им грозит тюрьма!

— Какие документы? — закричал я.

— Фальшивку. Нельзя усыновить или удочерить ребенка, если у тебя нет на руках свидетельства о смерти родителей! Лейтенант Клеменс таких документов не выписывал, ибо не установлено имени погибшего! Но полиция найдет ребенка, и девочка опознает отца. Девочку отправят в приют, а что будет с новоявленными родителями, мы уже говорили. Если мистер Брамма простит свою дочь, то возможно ее пожалеют. Кстати, по поводу трибунала. Вы, как свидетель, уже отпадаете. Свидетелей, содержащихся в камере смертников, не признают. Все остальное — это клевета. Да и кто решится клеветать на заслуженного офицера, полковника! Кому поверит военная коллегия? Он — всеми уважаемый, гражданин. Орденоносец! Кто такой вы, мы уже знаем. Только две недели понадобится, чтобы имя вам дать. Дезертир? Перебежчик? Героев страна встречала с оркестрами. Их фотографии печатались на первых полосах, а не в колонке происшествий, где будет помещена ваша. Ну, а теперь мы рассмотрим план действий. Для начала мы известим Луизу, так, кажется, зовут вашу невесту, о том, что вы находитесь в розыске и живете под чужим именем. От убийц надо держаться подальше.

— Не смейте произносить ее имени! Значит, Клеменс работает на вас. Как же я упустил этот факт. — Неужели вы думали, что мы дали вам три дня и пошли на пляж греть кости? Нет. Конечно же, за каждым вашим шагом наблюдали. Мы рассчитывали, что вы связаны с Тибсом и выведете нас на него и на дочь мистера Брамма, но этот момент выскользнул у нас из рук. Капитан Коллинз, бывший комендант и военный прокурор, нас обхитрил. Но не велика печаль. Мне жаль потерянного вами времени. Вся ваша суета ни к чему не привела. На сей раз мы даем вам сутки. И через сутки вы выложите на стол тридцать тысяч долларов, только после этого мы с вами простимся навсегда! Тут еще есть одна деталь. В аэропорту Майями одна из стюардесс опознает вас по фотороботу и заявит властям, что человек с похожей внешностью долетел до Лос-Анджелеса и вышел. Розыск перекинется на Калифорнию, и поиски займут пару дней, если не меньше. А вот что касается вашего нового друга и нынешнего соратника капитана Коллинза, то на его помощь вы не рассчитывайте. Он уже забыл о вас. Сегодня утром его арестовали. У лейтенанта Клеменса есть на него досье с картинками. Конечно, было время, и капитан блистал в орденах, но, вернувшись с войны, пошел кривой дорожкой. Он выбрал путь беззакония. Ему показалось мало одного ресторана. На втором этаже он открывает игорный дом, на третьем — бордель, но все это запрещено законами штата Флорида. Его предупреждали. Но он оказался упрямым парнем! Жаль! Итак! Завтра мы ждем в отеле «Альсидор» И не забудьте деньги!

Адвокат встал, выжидая хозяина. Брам-ма бросил на пол погасший окурок сигары и лениво поднялся с кресла. Он был равнодушен и спокоен. Он знал, что он никогда не проигрывает. Я должен был это знать. Мне нечего больше делать на этом свете. Вы должны извинить меня, что я подвел вас под статью. Но у меня ум зашел за разум, я ничего не понимал.

— Погодите, молодой человек! — торопливо заговорила пожилая дама с кружевным воротничком. — На общее счастье у моей машины хорошие тормоза, и все обошлось хорошо!

— Вы так считаете?

— Я уверена, что ваши дела не так плохи. Вам нужен хороший адвокат, и, отделавшись на время от Браммы, вы сможете вывести его на чистую воду. Ведь вам нужно две недели, чтобы восстановить свое имя, -а потом вы привлекаете этого капитана в качестве свидетеля против Браммы, Пока он не осужден, а лишь обвиняется в чем-то, он может выступать в качестве свидетеля в военном трибунале!

— Но как? Завтра вечером…

— Знаю! Деньги, это мелочь. Я вам дам денег, не такая уж огромная сумма. Но не кидаться же под машину из-за этого! Ведь дай вам время, и вы выиграете процесс. Я делаю на вас ставку. Вы мне понравились. Ты не хочешь побиться об заклад, Бадди?

Экройд походил по гостиной, почесал затылок и сказал:

— Согласен. Если вы проиграете, тетушка, те платите мне тройную ставку.

— Идет! Дай мне чековую книжку. Я уверена, что этот подонок Брамма будет наказан!

— Вам не следует платить свои деньги. Я могу оплатить деньгами фирмы. В любом случае мы их вложили, но я смогу еще и заработать на вас.

— Или проиграть, Бадди.

— Увидим. Итак, мы заключили с вами, мистер Тибс, фиктивный контракт, но деньги вы — получите настоящие— Так или иначе, но тетушка мне их восполнит. Тут уже дело переросло в азартную игру.

Коттон моргал, ничего не понимая. Он изгалялся, потел и кричал о трагедии, а на него делают ставку, как на лошадь.

Экройд сел за стол, достал из портфеля бумаги, чековую книжку и, макнув ручку в бронзовую чернильницу в виде рыбки с открытым ртом, спросил:

— Ваше имя?

— Я не хотел бы…

— Бросьте, молодой человек, эти мелочи никого не интересуют, но мой банк не оплачивает чеки на предъявителя.

— Даг Коттон.

Он ждал реакции, но ее не последовало. Он явно переоценивал свою популярность.

— Подойдите к столу.

Коттон подошел к столу.

Экройд вырвал чек и положил рядом.

— А теперь распишитесь здесь. Он указал на акт купли-продажи фирмы «Прометей».

— Оформили это, как поставку щебня из карьера.

Коттон расписался и взял чек.

— Вы должны держать нас в курсе дел, молодой человек, — волновалась старуха. — Я очень хочу, чтобы этот мерзавец сел в тюрьму.