Маски иллюминатов

КРОУЛИ

[Торжественно]:

В моем безумном сердце призрака

Тридцать девять лет назад я выл

От смеха и ярости: хлеб и вино Призрачной Массы.

[Масса исчезает; они начинают плавать в воздухе.]

ДЖОЙС

[Литургически]:

В моем высокогорном сердце

Тридцать два года назад я смеялся

От глупости и презрения: плоть и кровь

Призрачного Времени.

[Время исчезает; они входят в вечность.]

ЭЙНШТЕЙН

[Точно]:

В моем ясном и прозрачном уме

Тридцать пять лет назад я все выражал

Числами и линиями: кожа и кости

Призрачного Пространства.

[Пространство исчезает; они входят в бесконечность.]

КРОУЛИ

[Неистово]:

Пока непокорность не найдет в себе

Истину менее скучную, чем истина смерти,

Мое призрачное сердце будет хулить

Как призрачного Бога, так и призрачного Человека.

ДЖОЙС

[Печально]:

Да, пока наше сердце не найдет в себе

Истину более яркую, чем истина жизни...

[Появляется Исида; все смотрят на нее.]

БЭБКОК

[Восхищенно]:

Мое призрачное сердце наконец пронзила

Серебряная пуля божественного взгляда.

КРОУЛИ

[Похотливо]:

Мое призрачное сердце наконец пронзила

Серебряная пуля божественных глаз.

Я — Зверь, на котором восседает Блудница.

Я — звезды в ее волосах.

[Исида и Осирис соединяются, превращаясь в Апопа.]

МЕСКАЛИТО

[зеленый, с заостренными ушами, пританцовывая]:

Тебе пою хвалебную песнь

Я есмь тот, кто я есмь.

МАСТЕР-МАСОН

Слава Тебе, кто превыше всего,

Источник семени моего!

[Фаллос в форме пирамиды поднимается снова.]

ЛОЛА ЛЕВИН

Вечному Солнцу славу поем,

Единому в Трех, Тройному в Одном!

МАСТЕР-МАСОН

И направо, и налево

Тебя славим, Чудо-Древо!

[Появляется Святой Ангел-Хранитель. ]

ЭЙНШТЕЙН

[Видя Ангела]:

Единое поле...

ДЖОЙС

[Видя Ангела]:

Вечный круговорот...

БЭБКОК

[Видя Ангела]:

358:Мое тайное «Я», мой неприятель,

мой дьявол, мой спаситель...

КРОУЛИ

[Уважительно, обращаясь к Ангелу]:

Роза и Крест, вечное объятие!

[Кукарекает петух, наступает Золотая Заря.]

ДЖОЙС

[Интуитивно постигая суть времени]:

Дети... Бесконечное воспроизведение самих себя...

ЭЙНШТЕЙН

[Аналитически постигая суть пространства-времени]:

Единство... Плюс один и минус один...

БЭБКОК

[Ощущая Силу]:

Секс... Это все время любить самого себя...

КРОУЛИ

АРАРИТА. АРАРИТА. АРАРИТА.

[Фён перестает дуть. Актерами, как уже говорилось, были духи, и в воздухе прозрачном, свершив свой труд, растаяли они.]

ДЖОЙС

Цветы каждую весну расцветают снова. Земля к земле, прах к праху, merde к merde. Каждую весну цветы расцветают снова.

ЭЙНШТЕЙН

Круговорот азота в природе.

БЭБКОК

Через темный подземный мир — к Золотой Заре.

КРОУЛИ

[С усмешкой]:

К новому и неизвестному...

XXVIII

Джойс проснулся первым и долго лежал, слушая звонкое пение птиц в саду. Лучи солнца нежно грели ему лицо, и он понял, что день уже в самом разгаре.

Еще не совсем веря в то, что ему удалось выбраться из бесконечности в реальный мир, он очень осторожно поднялся на ноги и подошел к окну. Трава в саду показалась ему ядовито-зеленой и светящейся — одно из неприятных последствий приема наркотика. С улицы доносились голоса, где-то громко пел соловей, который, по-видимому, его и разбудил. Был солнечный весенний день, ведьмин ветер наконец выпустил Цюрих из своих отвратительных объятий.

— Боже мой, — сказал Джойс очень тихо. Мир был таким, каким его увидел обнаженный и удивленный Адам: во всем чувствовалось присутствие и любовь Творца.

— Уже утро? — сонно спросил Бэбкок, пошевелившись в своем кресле.

— Уже день, и в этот день мир отдыхает, — задумчиво сказал Джойс.

Бэбкок протер глаза и сказал:

— Боже мой.

— Да-а, — сказал Джойс. — Неплохо мы повеселились вчера вечером, не правда ли?

— А вы тоже видели Святого Ангела-Хранителя? — спросил сэр Джон, вскакивая на ноги и потягиваясь.

— Я увидел… очень многое, — сказал Джойс. — Самое главное: я увидел, каким должен быть мой новый роман, о котором я постоянно думал.

— Мне кажется, — сказал Бэбкок, — что я увидел Бога и умер.

Пока они разговаривали, Эйнштейн тоже проснулся и поднялся из своего кресла.

— Помните, Джоунз говорил вам что-то о встрече со Святым Ангелом-Хранителем? — спросил он сэра Джона. — Если я не ошибаюсь, он говорил, что после этой встречи человек может создать новую научную теорию или произведение искусства, или просто стать более сострадательным и религиозным? Боже мой, — добавил он.

Джойс отвернулся от окна. Его глаза, огромные за толстыми стеклами очков, были полны удивления.

— Мне кажется, мы все увидели Бога и умерли, — сказал он.

— Каждый по-своему.

— Когда ушел Кроули? — спросил Эйнштейн.

— На заре, — сказал Бэбкок. — Вы двое уже задремали. Я помню, что вы уже похрапывали, когда мы ним с еще разговаривали.

— Да? — сказал Джойс. — И о чем же вы с ним разговаривали, если не секрет?

Бэбкок посмотрел в окно и улыбнулся золотому солнечному свету.

— Я рассказал ему о докторе, которого встретил в поезде два дня назад. Этого доктора зовут Юнг — да вы и сами его знаете, так как уже не раз о нем упоминали. Я сказал, что хочу некоторое время побыть здесь и пообщаться с Юнгом, прежде чем отправиться в Лондон и начать следующий этап Посвящения.

— Так вы собираетесь продолжить Посвящение? — спросил Джойс.

— Как только буду готов, — ответил Бэбкок. — То есть, когда доктор Юнг сочтет, что я готов.

Эйнштейн то ли присвистнул, то ли глубоко вздохнул.

— «Ибо Он словно огонь расплавляющий», — процитировал он.

Джойс повернулся к Эйнштейну.

— А что дало вам наше вчерашнее приключение?

— Наконец-то все стало на свои места, — ответил Эйнштейн. — Теперь я вижу всю теорию как единое целое, вижу все связи между частными явлениями. Мои статьи об относительности — только начало. Как только я закончу статью об относительности ускорения, начну работать над теорией единого поля. — Он ликующе улыбнулся. — На эту теорию у меня уйдет лет двадцать или даже больше, но она того стоит. Наши представления о пространстве так же примитивны и смешны, как представления древних, которые утверждали, что Земля плоская. Пространство тоже искривляется. Любое движение есть движение по орбите, вокруг какой-то массы. Инерция и сила тяжести — это материальные проявления искривлений пространства. И это только начало, фундамент для моей будущей теории…

— То есть вы не обижаетесь и не злитесь на Кроули за то, что он использовал наркотики и прочие штучки первобытных шаманов? — спросил Джойс.

— Ни в коем случае, — сказал Эйнштейн. — По-моему, за эти несколько часов я узнал о физике гораздо больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. А что скажете вы?

— Я тоже не обиделся, — признался Джойс, — но если я увижу Кроули на улице, то повернусь и пойду в обратном направлении. Одной ночи в пещерах Элевсиса хватает на всю жизнь, и греки это знали.

Эйнштейн начал медленно расхаживать по комнате.

— Такое чувство, как будто наши мозги вымыли с мылом, — сказал он. — Как будто — mein Gott — мы родились заново.

— Точно, — сказал Джойс, родились заново. Кстати, это выражение восходит еще к элевсинским мистериям, о которых я только что упомянул. Дигенами, или «дважды родившимися», называли тех, кто целую ночь проходил посвящение в пещере Деметры. Ни одному из историков не известно доподлинно, что происходило в этой пещере, но я думаю, что теперь нам будет нетрудно предположить.

— А заклинания, которые пел Кроули, — вспомнил Эйнштейн. — Неужели это те же заклинания, которые использовались две с половиной тысячи лет назад?

— Не думаю, — сказал Джойс. — Это был довольно плохой греческий, с вкраплениями египетского и латыни. Скорее всего, эти заклинания сначала использовали гностики, потом другие еретические секты, искажая и дополняя их… Бэбкок, — неожиданно сказал он, — я не прошу вас нарушать клятву, но все же не могли бы вы ответить на два нескромных вопроса. Во-первых, правда ли, что в Масонском Слове восемь букв?

— Да, — сказал Бэбкок.

— А его каббалистическое значение — 72? — продолжал Джойс.

— Да.

— Спасибо, теперь я знаю все, что хотел узнать. Я думаю, Джойс говорил правду, утверждая, что вашему ордену четыре с половиной тысячи лет. — Джойс улыбнулся. — Точно так же слово «Дур» превратилось в сначала в «Турикум», а потом в «Цюрих». Это слово — ключ ко всему.

— Что ж, джентльмены, — сказал Бэбкок, беря свой чемодан, — мне было очень приятно общаться с вами, и я благодарен вам за помощь. Но теперь мне нужно как можно быстрее увидеться с доктором Юнгом.

— Вы будете для него просто бесценной находкой, — сказал Джойс, смеясь. — Как минимум половина вашего бессознательного уже вышла на поверхность.

— Нет, — сказал Бэбкок, — все не так просто. Как сказал Кроули, цитируя «Упанишады», «из этого можно вычесть бесконечность, и бесконечность останется».

— Да, — сказал Джойс. — Бесконечность останется…

— Всегда есть еще один горбун, — с улыбкой заметил Эйнштейн.

— Желаю вам удачи, Бэбкок, — сказал Джойс, снова принимая чопорный вид.

— Удачи, сэр Джон, — сказал Эйнштейн, пожимая молодому человеку руку и провожая его до двери.

Джойс остался один в комнате. Он стоял и смотрел на книжный шкаф.

— Цветы, — произнес он. — Blumen. Блум?

Вернулся Эйнштейн.

— Итак, Джим, что за чертовщина с нами произошла?

— Я не химик, — медленно произнес Джойс, — но мне нравится ваша метафора насчет мытья мозгов. Мне кажется, что эти химические вещества и есть тот универсальный растворитель, который тщетно искали алхимики. Они растворяют в мозгу рефлекторные дуги, поэтому наши старые идеи и старое «Я» просто тонут в океане новых сигналов.

— Что-то вроде того, — сказал Эйнштейн. — Скажите, вы теперь и вправду думаете, что сможете написать тот роман, о котором мечтали?

— Иначе и быть не может, — убежденно сказал Джойс. — Я наконец-то нашел структуру, которая лежит в основе всего — «Одиссеи», «Гамлета», Моисея, скитающегося по пустыне, в основе цветов, искусств, органов тела и всех остальных аллегорических структур. Простая человеческая истина — вот на чем все это держится. — Он снова рассмеялся. — Критикам понадобятся десятилетия, чтобы это понять.

— О чем это вы? — спросил сбитый с толку Эйнштейн.

— О теме своей будущей книги, теме, которую я месяцами пытался сформулировать и которая месяцами медленно росла на задворках моего сознания, — сказал Джойс и лучезарно улыбнулся.

— И что же это за тема?

— Притча о добром самаритянине, — сказал Джойс. — Простая жизненная история, которая настолько обычна, что люди ее не замечают, пока не ткнешь их носом.

— Обычна, — повторил Эйнштейн. — Я так и думал, что вы выберете что-нибудь совершенно обычное.

— Так и есть, — сказал Джойс. — Эту ночь мы запомним навсегда, потому что она была необыкновенной. Но предположим, что она была обычной. Просто собралось четверо мужчин, которые говорили о том, о сем. И предположим, что наутро один из нас был убит кирпичом, который свалился с крыши. Разве остальные трое не вспоминали бы эту ночь так же ярко, как мы сейчас вспоминаем ее из-за посвящения, которое устроил нам Кроули? Вы еще не поняли? Никто не видит обычного, пока не становится слишком поздно. Я — клянусь Богом, Иисусом и Аллахом — заставлю их увидеть, пусть даже мне потребуется на это столько же времени, сколько вам — на вашу теорию единого поля.

— Значит, — сказал Эйнштейн, — каждый из нас нашел то, что искал. Но все мы искали разное. Думаю, так бывает всегда.

— Мне тоже пора идти, — неожиданно сказал Джойс. — Я должен вернуться прежде, чем Нора начнет волноваться и думать, что я умер пьяным где-нибудь в сточной канаве.

— Не забывайте обо мне, когда вернетесь в Триест.

— Не забуду, профессор, — Джойс остановился у двери. — Кстати, который час? — спросил он и, спохватившись, добавил: — Я имею в виду: в этой системе отсчета.

Эйнштейн достал из жилетного кармана часы и внимательно посмотрел на циферблат.

— Одиннадцать часов тридцать две минуты ровно.

Примечания

1

Лэрд — титул помещика в Шотландии.

2

Острота (фр.)

3

Я не знаю, что это значит (нем.).

4

Ein stein (нем.) — здесь: одна кружка.

5

Гогарти, Оливер Сент-Джон (1878 — 1957) — ирландский прозаик и поэт, хирург по профессии, друг Джойса.

6

Дерьмо (фр.); восклицание досады.

7

«Смерть французам — вот клич Италии!» (ит.)

8

Bahnhof (нем.) — вокзал.

9

Гомруль (англ. Home Rule) — программа самоуправления Ирландии в рамках Британской империи.

10

См. Лук. 10: 30-35.

11

Марвелл, Эндрю (1621 — 1678) — английский поэт, политический и государственный деятель.

12

Роберт Бернс, «Полевой мыши, гнездо которой разорено моим плугом» (пер. С. Маршака).

13

В. Шекспир, «Король Лир», Акт IV, Сцена 1 (пер. Б. Пастернака).

14

вписать имя

15

дается кандидату до начала ритуала

16

Игра слов: нем. Gashaus и англ. ghastly house.

17

Темура — методика каббалистического анализа древнееврейских слов, в которой одни буквы заменяются другими. Полученное новое слово используется для толкования исходного.

18

Нотарикон — еще одна каббалистическая методика, в которой одно слово анализируется как аббревиатура целой фразы.

19

Я никогда не отваживаюсь задавать вопросы (англ.).

20

У. Б. Йейтс, «Сентябрь 1913 года» (пер. Г. Кружкова).

21

Льюис Кэрролл, «Песня Садовника» (пер. Д. Орловской).

22

Железные гвозди вонзились в плоть (англ.)

23

Eutaenia — одна из разновидностей подвязочной змеи.

24

Позор тому, кто подумает об этом плохо (фр.)

25

Не буду служить (лат.)

26

Минковский, Герман (1864 — 1909) — немецкий математик и физик. Дал геометрическую интерпретацию кинематики специальной теории относительности (пространство Минковского).

27

Шекспир, «Отелло», акт 4, сцена 1 (пер. Б. Пастернака).

28

Утопиться, утонуть, ничего не чувствовать — вот высшая радость (нем.) — Р. Вагнер, «Тристан и Изольда».

29

Мысленные эксперименты (нем.)

30

Хаксли (Гексли) Томас Генри (1825 — 1895) — английский естествоиспытатель, ближайший соратник Дарвина.

31

Zwei Seelen wohnen, ach! in meiner Brust (нем.) — «Ax! две души живут в моей груди» (Гёте, «Фауст»).

32

Свинство (нем.)

33

Короли, церкви, глупость и свинство (нем.)

34

Вальпургиева ночь (нем.)

35

Простак, простофиля (нем.)

36

Только сумасшедший абсолютно уверен в себе (нем.)

37

Это произойдет в главном художественном произведении Уилсона — трилогии «Иллюминатус». Внучатый племянник егеря — Джордж Дорн.

38

Рим. 6: 14.

39

Иуд. 1: 12-13.

40

Иуд. 1: 7-8.

41

Иуд. 1: 18.

42

Каждому свое (лат.)

43

Благословен будь (лат.)

44

О Великом Делании (лат.)

45

«Комедия, разыгрываемая Паном» (лат.)

46

Рим. 1: 27.

47

Иоан. 3: 18.

48

Уильям Блейк, «Прорицания невинности» (пер. С. Маршака).

49

Псал. 18: 2.

50

Псал. 22: 4.

51

Дерьмо. Верное слово Канбронна (фр.)

52

Он сам себе светил, и было два

В одном, единый в образе двойного,

Как — знает

Тот, чья власть во всем права.

Данте, «Ад», песнь XXVIII (пер. М. Лозинского).

53

Прит. 16: 18.

54

«Томас-Рифмач» (перевод С.Маршака).

55

Откр. 12:7.

56

Об оке Гора (лат.)

57

См. прим. 27.

58

«Пес» по-английски — dog, «Бог» — God.

59

Вильям Блейк, «Сад Любви» (пер. В. Потаповой).

60

Сверхчеловек (нем.)

61

О, мрак среди сиянья, мрак бескрайный, Затменье без просвета и надеждыНа возвращенье дня. — Джон Мильтон, «Самсон-борец» (пер. Ю.Б. Корнеева).

62

Малах. 3: 2

63

Матф. 7: 16

64

«Что это значит — декдем? …Это греческое заклинание, чтобы заманивать дураков в заколдованный круг» — Шекспир, «Как вам это понравится» (пер. Т. Щепкиной-Куперник).

65

Автор этого четверостишия — сам Кроули.

66

Иоанн, 1: 5.

67

Исайя, 14: 12. В каноническом русском переводе Люцифер назван «денницей».

68

Шекспир, «Буря» (пер. М. Донского).

69

Что и требовалось доказать (лат.)

70

Вещь в себе (нем.)

71

Зубастое влагалище (лат.); этот латинский термин используется для обозначения страха кастрации в психоанализе, а также для пренебрежительного описания женщины, которая способна постоять за себя, дать отпор мужчинам.

72

Все в Двух; Двое в Одном; Одно в Ничто (лат.).

73

Эта книга — свинья (нем.)

74

Шварцшильд, Карл (1873 — 1916) — немецкий астроном, который в 1916 году на основе общей теории относительности Эйнштейна создал теорию черных дыр.

75

См.: Говард Ф. Лавкрафт, «Зов Ктулху» (1926).