Темный меч (№4) - Наследие Темного Меча

— Хорошо, — согласился Мосия, подумав ещё немного. — Я останусь в аэрокаре. Но пусть Тёмный Меч будет со мной — по крайней мере до тех пор, пока вы не убедитесь, что пленники живы и невредимы. Если техноманты попытаются украсть меч, я буду его охранять — они этого не ожидают.

— Хороший из тебя охранник, — усмехнулась Сцилла. — У тебя же нет ни жизненной силы, ни другого оружия.

Мосия улыбнулся — пожалуй, впервые с тех пор, как я с ним познакомился.

— Но ведь техноманты этого не знают.

Сцилла удивлённо вскинула брови, потом рассмеялась.

— В этом что-то есть. Если Элизу устроит твой план, то я тоже согласна.

Элиза не ответила. Я сначала не понял, слышала ли она вообще, о чём говорили Сцилла и Мосия, но потом девушка медленно кивнула.

— Да благословит вас Олмин, — сказал Мосия.

— И тебя тоже, — отозвалась Сцилла и дружески хлопнула его по плечу. — Готовы? — Она была такой оживлённой, как будто мы отправлялись на бал-маскарад.

Бледное лицо Элизы чётко выделялось в сумерках. Девушка протянула руку, чтобы прикоснуться к Сцилле или Мосии, но не решила, к кому именно, и положила ладонь на спинку переднего сиденья.

— Мой отец поступил правильно? — спросила Элиза, и моё сердце сжалось — такая боль звучала в её голосе. — Все эти люди умерли… Я совсем не понимала… Мне нужно знать.

Мосия отвернулся. Он смотрел сквозь окно аэрокара на город, превратившийся в огромную братскую могилу.

Сцилла больше не улыбалась. Она серьёзно посмотрела на Элизу и накрыла её ладонь своей. Прикосновение, которое могло быть таким грубым, оказалось очень нежным.

— Разве мы можем это знать, Элиза? Брось камешек в озеро, и круги разойдутся по воде очень далеко от того места, куда он упал, и гладь воды будет волноваться ещё долго после того, как камень опустится на дно. Каждое наше действие, и самое незначительное, и самое великое, приводит к последствиям, о которых мы никогда не узнаем. Мы должны поступать только так, как считаем нужным и правильным. Твой отец так и сделал. Учитывая обстоятельства, он принял лучшее решение, какое только мог, — может быть, это и было единственное правильное решение.

Но Элиза говорила не только о своём отце. Она говорила и о себе. Правильное ли решение она принимает, отдавая Тёмный Меч техномантам? Те круги на воде, которые разойдутся от этого её поступка, — утихнут ли они незаметно на глади озера времени или разрастутся в сокрушительную приливную волну?

Элиза вздохнула. И решилась окончательно.

— Я готова, — сказала она. И прикрыла Тёмный Меч одеялом.

Мы открыли дверцы аэрокара и вылезли наружу, все, кроме Мосии, который остался в машине, на переднем сиденье. Тёмный Меч по-прежнему лежал на полу перед задним сиденьем.

У Сциллы были с собой инфракрасные очки. Надев их, она внимательно изучила странный лес, который не разросся за установленные для него пределы, хотя невидимая преграда вроде бы должна была исчезнуть давным-давно. Насколько я мог судить, перед нами были Восточные Врата. Не так-то просто найти невидимые ворота в невидимой стене.

— Никого, — сообщила Сцилла, снимая очки.

— Мне кажется, что на меня кто-то смотрит, — сказала Элиза. Она дрожала, хотя ночь была тёплая.

— Да, и мне тоже, — призналась Сцилла. Она снова стала всматриваться в темноту, выискивая опасность.

— Что мы будем делать? — спросила Элиза. Её голос предательски дрогнул. Волнение и постоянное напряжение начали утомлять её. — Почему здесь никого нет?

— Потерпи, — посоветовала Сцилла. — Они играют по своим правилам. Нам придётся подстраиваться под них. Помните — мы должны своими глазами увидеть, что пленники живы и невредимы. Посмотрите на Врата. Видите там что-нибудь?

Я вспомнил то, о чём читал. В прежние времена все, кто проходил через Врата, превращались в каких-нибудь животных — жутковатая перспектива. Ведь если Кан-ханар, хранители Врат, обнаруживали, что человек проник за стену незаконно, его могли навсегда оставить в зверином облике и присоединить к прочим обитателям зоопарка.

Это правило сохраняло неприкосновенность зоопарка. Вид какого-нибудь толстого торговца, топающего через поляну, на которой резвятся кентавры, наверняка испортил бы все впечатление. Стоит ли говорить, что кентавры — самые настоящие, не иллюзорные — вполне могли бы пообедать этим самым толстым торговцем. Поэтому торговцам придавали облик кентавров, и только так они могли — если шли по дорожкам — благополучно проследовать через зоопарк.

Конечно, высокопоставленные волшебники, которые жили в Зит-Эле или наведывались сюда по своим делам, прибывали в город, следуя по магическим Коридорам. Им не приходилось подвергаться унизительной процедуре превращения, как тем, кто проходил через Врата. Эта участь ждала крестьян, студентов, странствующих торговцев, полевых магов и простых каталистов.

— Я ничего не вижу внутри Врат, — сказала Элиза. — Вообще ничего. Очень странно. Похоже на огромную дыру, вырезанную из леса.

Я кивнул, давая понять, что вижу то же самое.

— А ведь предполагается, что магия исчезла, — заметила Сцилла.

— Нет, если твоя теория верна, — знаками показал я. Не знаю, поняла она меня или нет — в такой темноте трудно было общаться на языке жестов.

— Мы что… Мы что, должны встретиться с ними там, внутри… этого? — спросила Элиза. Она боялась входить в тёмный провал, который зиял перед нами.

— Нет, — успокоила её Сцилла. — Они говорили о том, что встретят нас перед Восточными Вратами. Если техноманты обосновались внутри Зит-Эля, мне думается, они придумали какой-то способ входить туда, минуя зоопарк.

Вполне могу поверить, что техномантам совсем не хотелось наведываться в зоопарк. Стоять перед Вратами было так же жутко, как перед входом в неизведанную пещеру. Холодный воздух из глубин ледяными пальцами скользил по коже. Изнутри доносился специфический запах — едва уловимый, он то появлялся, то исчезал. Это был запах живых существ, экскрементов, гниющих остатков пищи, смешанный с запахом прелой листвы и перегноя, и вместе со всем этим — смрад разлагающейся плоти.

Мы ждали, наверное, минут пятнадцать. Терпение наше было на исходе. Если техноманты намеревались взвинтить нам нервы, у них это получилось — по крайней мере, что касается Элизы и меня. Не знаю, что понадобилось бы, чтобы заставить волноваться Сциллу. Она стояла рядом с нами, уперев руки в бока, и спокойно улыбалась.

Элиза снова вздрогнула. Я предложил сходить к аэрокару и принести что-нибудь тёплое, но Сцилла остановила меня.

— Смотрите! — тихо сказала она, указывая вперёд. К нам кто-то приближался. Судя по одежде, женщина, и она была одна. Она находилась по ту же сторону невидимой стены, что и мы, и не шла, а словно парила по воздуху. Элиза ахнула и всплеснула руками.

— Мама! — прошептала она.

Да, это была Гвендолин. Она приближалась к нам, скользя над землёй. Я вспомнил, что она была волшебницей и могла летать, когда остальные вынуждены были ходить. Но я также вспомнил, что ни разу не видел, чтобы она применяла магию у себя дома. Наверное, она не делала этого из уважения к Джораму.

Гвендолин скользила к нам по воздуху и с любовью смотрела на свою дочь.

— Мама? — спросила Элиза со страхом и надеждой. Гвендолин изящно опустилась на землю и протянула руки к дочери.

— Дитя моё! — произнесла она чуть сдавленным голосом. — Как же ты, наверное, испугалась!

Элиза не бросилась к ней в объятия.

— Мама, почему ты здесь? Ты сбежала от них? А где папа?

Гвендолин шагнула к дочери и взяла её за руку.

— С тобой все в порядке, милая?

Элиза сперва отстранилась, но как будто успокоилась, увидев, что мать смотрит на неё с любовью и заботой.

— Со мной все хорошо, мама. Только я очень волновалась за вас с папой! Мне сказали, что он ранен. Как он?

— Элиза, ты принесла Тёмный Меч? — спросила Гвендолин, поправляя непослушные чёрные локоны дочери.

— Да, — ответила Элиза. — Но как же папа? С ним все в порядке? А отец Сарьон? С ним ничего плохого не случилось?

— Конечно, дитя моё. Иначе я не пришла бы к тебе, — сказала Гвендолин и ободряюще улыбнулась. — Папа очень злится на тебя за то, что ты взяла Тёмный Меч, но если ты отдашь меч обратно, он тебя простит.

— Мама, я боюсь за папу. Я видела кровь на полу! И они убили всех овец. Все овцы погибли, мама!

— Ты же знаешь, какой крутой нрав у твоего отца, — Гвен вздохнула. — Техноманты застали его врасплох, когда вошли в дом. Но их предводитель признал, что они действовали опрометчиво, и твой отец принял его извинения. Отец был слегка ранен, ничего серьёзного. Ты огорчила его гораздо сильнее, Элиза. Он думает, что ты его предала!

— Я не собиралась его предавать, — сказала Элиза дрогнувшим голосом. — Я думала, что, если отдать им меч, они оставят нас в покое и мы снова будем счастливы! Вот и все, чего я хотела!

— Я понимаю, дочь моя, и твой отец тоже поймёт. Пойдём со мной, ты сама ему все расскажешь, моя крошка! — Гвендолин протянула руку. — У нас очень мало времени! Отдай мне Тёмный Меч, и наша семья снова воссоединится.

Я посмотрел на Сциллу, гадая, напомнит ли она Элизе о том, что сперва мы должны своими глазами увидеть пленников, целых и невредимых. Не то чтобы я не доверял Гвендолин, но мне вдруг пришло в голову, что, возможно, она действует по принуждению.

Элиза вздохнула с облегчением, словно избавившись от тяжёлого бремени.

— Хорошо, мама. Я отдам тебе Тёмный Меч.

Она повернулась и пошла обратно к аэрокару. Гвендолин осталась стоять у стены, не спуская глаз с дочери. Я думал, Сцилла начнёт возражать, но она промолчала. В конце концов, это Элиза должна была принять решение.

Открыв дверцу аэрокара, Элиза взяла меч. Я подумал, что Мосия станет её отговаривать, но, если он и говорил что-то, разговор закончился очень быстро. Элиза резко захлопнула дверцу и пошла к нам. Она несла Тёмный Меч остриём вниз, сжимая рукоять обеими руками.

Мосия выбрался из аэрокара и пошёл следом за Элизой, быстро и бесшумно.

Элиза не оборачивалась, она смотрела на мать. А Гвендолин смотрела только на дочь. Мосия же в своей чёрной мантии был почти невидим в темноте. Я заметил его только потому, что предвидел нечто подобное. Я нисколько не сомневался, что он обманул нас и попытается отнять Тёмный Меч силой. Сцилла заметила Мосию, но стояла и ничего не предпринимала, только смотрела и улыбалась.

Что ж, она почти открыто признавалась, что Мосия ей очень нравится. Но как же тогда её клятва верности, которую она принесла Элизе? Очевидно, мне нельзя было доверять никому из этих двоих. Может быть, они даже сговорились между собой.

Я очень разволновался.

Если бы я мог, я бы крикнул, чтобы предупредить Элизу. Но крикнуть я не мог, только издал сдавленный звук и принялся отчаянно жестикулировать, указывая на Мосию.

Элиза услышала мой невнятный вопль и посмотрела на меня. Она удивилась и встревожилась.

Я снова и снова указывал на Мосию.

Элиза уже собралась обернуться, но тут Мосия настиг её и схватил Тёмный Меч.

Даже захваченная врасплох, Элиза отважно пыталась удержать оружие, но Дуук-тсарит оказался сильнее и легко вырвал меч из рук девушки. А потом, к моему немалому удивлению, он повернулся и изо всех сил отшвырнул Тёмный Меч как можно дальше от себя. Он бросил меч прямо в зияющий провал Врат.

Меч исчез, словно растворившись в темноте.

Гвендолин протянула руку, собираясь схватить Элизу.

Мосия набросился на женщину, грубо сбил её с ног и повалил на землю.

Элиза пронзительно закричала, но крик её оборвался, перейдя в сдавленный возглас изумления.

Гвендолин исчезла. Мосия боролся с женщиной в короткой белой тунике, белых сапогах и белых перчатках.

Лицо под белым капюшоном было закрыто маской в виде ухмыляющегося черепа.

— Следователь! — ахнула Сцилла.

— Бегите! — крикнул Мосия, прижав одетую в белое женщину к земле. — Она здесь не одна!

И в самом деле, мы увидели, как замерцали в темноте серебристые одежды — Дкарн-дарах поднимались из высокой травы. Они окружили нас со всех сторон и бросились к нам.

— Куда бежать? — спросила Сцилла. Дкарн-дарах отрезали нам путь к аэрокару. Они были уже совсем близко. Мосия тряхнул женщину-Следователя, ударил её головой о землю. Маска в фирме черепа упала и откатилась в сторону. Мосия вскочил на ноги и рванулся к нам.

— Врата! — крикнул он. — Бегите к Вратам!

Дкарн-дарах неумолимо приближались, хотя и не очень быстро. Они как будто специально подгоняли нас к Вратам, которые остались для нас единственным путём к отступлению.

Элиза стояла, окаменев от потрясения, и смотрела на отвратительное создание, которое притворялось её матерью. Я схватил девушку за руку и потащил, едва не сбив с ног. Сцилла схватила её за другую руку.

— Ваше величество, мы должны увести вас в безопасное место, подальше от этих злых людей, — твёрдо сказала Сцилла. — Сюда! Через Врата!

Элиза кивнула и побежала, путаясь в длинных юбках. Мы со Сциллой подхватили её и потащили к порталу. Мосия уже догнал нас. Мы были всего в паре футов от Врат и собирались войти, как вдруг Мосия громко вскрикнул и раскинул руки, преграждая нам путь. Он указал на блестящий серебристый кружок размером с монету, лежащий на земле.

— Осторожно! Это стазисная мина! Не наступите на неё!

Я оглянулся и увидел, что Дкарн-дарах заторопились. Они рассчитывали, что стазисная мина нас остановит, а когда поняли, что уловка не сработала, решили напасть на нас. Оставалось надеяться лишь на то, что нам удастся оторваться от них и затеряться в лесу. Но, поскольку преследователи были слишком близко, на это вряд ли стоило рассчитывать.

Конечно, теперь я знаю, что подтолкнуло меня вперёд. Хорошо, что не знал этого тогда, иначе ни за что бы не поверил. Но в тот момент раздумывать было некогда. Я вошёл через Восточные Врата в город Зит-Эль и сразу понял: теория Сциллы была верна.

Магия на Тимхаллане вовсе не умерла.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Магия есть суть и основа Жизни — такова философия этого мира и тех, кто в нём обитает. Жизнь и магия — это одно и то же. Они неразделимы и неразличимы.

«Приключения Тёмного Меча»

Я не помнил, чтобы терял сознание, но мне показалось, как будто я очнулся после сна. Потом пришло пугающее ощущение — меня словно сжимало со всех сторон, из лёгких выдавило весь воздух, и какая-то сила как будто старалась сплющить меня. Это ощущение пропало, прежде чем я успел его полностью осознать. Вокруг меня бушевал невероятный, мерцающий водоворот разноцветных красок. Звуки стали приглушёнными, неясными.

Я почувствовал, что падаю, — как иногда бывает во сне. Но падение было медленным и плавным, и когда я коснулся земли, то побежал, спасаясь от погони. И почти сразу же зацепился за край длинной мантии. Я упал и ободрал колени, к тому же рассадил правую руку о торчавший из земли корень дерева.

Падение потрясло меня. Но проход через Врата потряс ещё больше. Я присел на корточки, переводя дыхание, и огляделся. Первым делом я подумал об Элизе: все ли с ней в порядке? Вторая моя мысль вся состояла из вопросительных и восклицательных знаков. Во имя Олмина, что со мной произошло?!

Мои синие джинсы и свитер куда-то пропали. Вместо привычной одежды на мне была длинная, до лодыжек, мантия белого цвета, сделанная из очень тонкого, мягкого и гладкого бархата. Покрой мантии был совсем простой, и, несмотря на явно дорогую ткань, на ней почти не было никаких украшений, не считая алого канта вдоль ворота, по краям рукавов и по подолу.

Почувствовав необычную прохладу на голове, я поднял руку и обнаружил, что мои длинные волосы исчезли — я был коротко острижен, а на макушке была выбрита тонзура! Я ужаснулся и осторожно ощупал голову. Волос осталось совсем немного, они росли кружком вокруг выбритой макушки и были такие короткие, что даже не прикрывали уши.

Я растерялся, но потом сообразил, что, наверное, обязан этим превращением магии Врат. Правда, в справочнике по Зит-Элю, который я недавно читал, говорилось, чтоВрата превращают проходящих сквозь них людей в животных, обычных обитателей зоопарка. Я нигде не читал, что в зоопарке Зит-Эля содержали каталистов, однако был почти уверен, что выгляжу сейчас как каталист из Тимхаллана.

Но ведь в Тимхаллане уже давно нет никаких каталистов!

Я попытался поразмыслить над этой странной, поразительной ситуацией. Кроме того, нужно было решить, что делать дальше. Я был один в тёмном, густом лесу. Если бы я не споткнулся о подол своей мантии, то с разбегу врезался бы в большой дуб. Повсюду вокруг меня были деревья — в основном дубы, но кое-где виднелись сосны, а под ними — заросли папоротника. Молодые деревья тянулись к солнечному свету, пробивавшемуся сквозь зеленую толщу дубовых крон. Я едва успел обрадоваться, что нигде не видно тёмных сердцевидных листьев лианы Киджа, и только тогда до меня дошло, что я вижу солнечный свет.

А ведь когда мы подбежали к Вратам, была уже почти ночь.

Я медленно встал и почувствовал, что белая мантия легла свободными складками вокруг моих ног. Я не мог окликнуть своих спутников, чтобы дать им знать, где я. Но это, наверное, было даже к лучшему. Ведь меня могли услышать преследователи. Я огляделся, надеясь увидеть какие-нибудь следы моих спутников. И почти сразу же, как только я шевельнулся, послышался негромкий голос:

— Ройвин! Это ты? Иди сюда.

И другой голос произнёс озабоченно:

— Ваше величество! С вами все в порядке?

Спотыкаясь, я побрёл через заросли подлеска на первый голос, в котором я узнал голос Мосии, и вскоре вышел на небольшую прогалину. Мосия стоял ко мне спиной, потому что повернулся на звук другого голоса. Он напоминал голос Сциллы, только произношение казалось немного странным.

Лязгнул металл, звякнула кольчуга, затрещали кусты, через которые продирался кто-то массивный, а потом раздался голос Сциллы, снова обращавшейся к её величеству.

Я тронул Мосию за руку, чтобы привлечь его внимание.

Он повернулся ко мне, и его брови взлетели вверх, глаза широко раскрылись. Мосия уставился на меня, разинув рот от удивления. Так я понял, что белая мантия и выбритая на голове тонзура мне не привиделись — на что я очень надеялся.

— Ройвин, это ты? — с недоверием, осторожно спросил Мосия.

— Полагаю, да, — знаками ответил я. — Хотя вообще-то не уверен. Вы понимаете, что происходит?

— Понятия не имею! — ответил Мосия. Он сказал это так искренне и с таким чувством, что я сразу поверил ему. Поначалу я подумал, что меня преобразили другие Дуук-тсарит. Теперь понял, что это не так.

Моё внимание привлёк солнечный блик на полированном металле, в кустах неподалёку.

Из подлеска выбрался рыцарь в сверкающих серебристых доспехах и длинной кольчуге, вооружённый мечом. Рыцарь склонился над чем-то, лежащим на земле, и быстро убрал меч в ножны.

— Ваше величество! — воскликнул рыцарь голосом Сциллы. — Вы ранены?

— Со мной все в порядке, сэр рыцарь. Всего несколько синяков и ушибов и некоторый урон для моего достоинства — не более того.

— Позвольте помочь вам, ваше величество.

Рыцарь протянул руку в металлической перчатке.

Тонкая, изящная рука, на которой блестели драгоценные украшения, поднялась из зарослей папоротника и ухватилась за руку рыцаря. Женщина в длинной юбке и старомодном костюме для верховой езды встала на ноги. Это была Элиза. По крайней мере, раньше это была Элиза, а кем она стала теперь, я не знал, как не знал и того, кем стал я сам. Рыцарем в кольчуге и блестящих доспехах определённо была Сцилла.

— Благословенный Олмин! — прошептал Мосия, и я сказал бы это вместе с ним, если бы мог говорить.

— Что происходит? — знаками спросил я у Мосии. Он не ответил, пристально глядя на Сциллу.

Я снова попытался привлечь его внимание.

— Техноманты? Они погнались за нами?

Мосия огляделся, пожал плечами, потом покачал головой.

— Если они и погнались за нами, сейчас их поблизости нет, и это на них не похоже. Дкарн-дарах не любят ходить вокруг да около.

Из этого я заключил, что если бы техноманты прошли за нами во Врата, мы бы сейчас уже были их пленниками. Я сразу почувствовал себя лучше. Хоть что-то хорошее из этого всё-таки получилось, хотя мне в голову настойчиво лезла поговорка «из огня да в полымя».

Рыцарь почтительно отряхивал пыль с одежды Элизы — это был костюм из роскошного голубого бархата с чёрной отделкой. В чёрных кудрях Элизы блестела золотая корона, на руках сверкали драгоценные кольца с самоцветами. И я с изумлением понял, что узнал её. Именно такую Элизу я видел в мимолётных видениях из другой жизни. На ней было другое платье, но все остальное осталось таким же — её волосы, искусно заплетённые и уложенные в красивую причёску, её манера держаться, драгоценные украшения на пальцах. Элиза уныло выбирала ветки и листья из своих волос, отряхивала пыль с платья, вытирала грязь с рук — и каждое её движение было изящным и царственным.

— Где наши колдун и священник? — озабоченно спросила она, оглядываясь по сторонам. — Надеюсь, им удалось благополучно убежать от толпы.

— Думаю, с ними все в порядке, ваше величество. Каталист находился слева от меня, когда мы входили во Врата, а Дуук-тсарит шёл сзади. Толпа была не так уж близко. Большинство собралось у Западных Врат и пыталось напасть на экипаж. Наша уловка сработала. Все подумали, что вы в экипаже, ваше величество. Никому не пришло в голову, что вы отважитесь пешком проследовать через Восточные Врата.

— Мои храбрые рыцари, — со вздохом сказала Элиза. — Мы опасаемся, что многие из них пострадают ради нас.

— Они поклялись защищать ваше величество даже ценой собственной жизни, как и я.

Мосия двинулся вперёд, бесшумно скользя сквозь заросли. Я последовал за ним, пытаясь ступать так же тихо. Но при первом же шаге наступил на сухую ветку, и она треснула так громко, будто рядом выстрелили из ружья.

Сцилла выхватила меч и развернулась в нашу сторону, защищая свою королеву. Элиза посмотрела на нас бесстрашно и с любопытством. Мы с Мосией вышли на свет, просочившийся сквозь кроны дубов. Я ожидал увидеть на лицах женщин такое же удивление, какое только что заметил у Мосии. Я думал, что они могут даже посмеяться над моим одеянием и странной стрижкой.

Но на лицах обеих женщин отразились только радость и облегчение, и те же чувства звучали в голосе Сциллы, когда она сказала:

— Хвала Олмину! Вы целы! — Потом Сцилла заговорила совсем другим, приказным тоном: — Колдун, кто-нибудь из толпы последовал за нами через Врата?

Мосия огляделся.

— Почему ты спрашиваешь у меня? Посмотри сама — ты видишь ничуть не хуже.

— Прошу прощения, колдун, — прохладным тоном ответила Сцилла. — Но у вас, Дуук-тсарит, есть магия, которой у меня нет.

— Простите меня, сэр рыцарь, — язвительно сказал Мосия. — Но неужели вы забыли, что у меня не осталось жизненной силы и я больше не могу колдовать?

Сцилла указала на меня кивком головы.

— Но ведь у вас есть каталист. Конечно, он домашний каталист и не обучен работать с боевыми магами, но мне думается, при крайней необходимости он может сделать то, что нужно.

И они все посмотрели на меня.

— Отец Ройвин, вы поранились! — Элиза указала на мою руку, и я только сейчас заметил, что по ней течёт кровь. Прежде чем я успел объяснить знаками, что это всего лишь царапина, Элиза взяла меня за руку и стала вытирать кровь платком, который достала из-за отворота длинного рукава. Платок был сделан из тончайшего полотна и украшен кружевами. Я отвёл руку.

— Не упрямьтесь, отец, это нелепо, — царственным тоном сказала Элиза. Сразу было понятно, что она привыкла, чтобы ей повиновались. Она снова взяла меня за руку и вытерла с неё кровь и грязь своим платком. — Как только мы завершим наше дело и попадём в город, я сразу же пошлю за Телдара.

Она прикасалась ко мне нежно и осторожно, стараясь не причинять боли. Но её прикосновения всё-таки заставляли меня страдать от боли — не телесной, а душевной, и я весь дрожал.

Элиза сказала:

— Рана не глубокая, но в неё попала грязь, и она может нагноиться, если ею пренебречь.

Я склонил голову, смиренно принимая её повеление и благодаря за проявленную ко мне доброту. Я заметил, что Элиза старалась не смотреть мне в глаза и что её рука, державшая мою, слегка дрожала.

— Отец Ройвин? — переспросил Мосия. — Почему вы назвали его так?

Элиза удивлённо посмотрела на Мосию.

— Ты заговорил, колдун, хотя тебя никто не спрашивал? Наверное, мы действительно были в опасности, если ты так забылся! Однако ты прав. — Щеки Элизы мило порозовели, и она взглянула на меня из-под полуопущенных ресниц. — Нам следовало сказать «лорд-отец» — ведь теперь Ройвин повышен в ранге. Вы должны простить нас, лорд-отец Ройвин, — добавила она. — Ваше продвижение по службе произошло столь недавно, что мы ещё не привыкли к вашему новому титулу.

Моя рука словно сама собой передала знаками:

— Я обязан этим вашему высочайшему покровительству, оказанному мне перед епископом Радисовиком.

Элиза сдержанно улыбнулась, но в её глазах заискрилась совсем другая улыбка — сияющая, радостная. Она поняла меня! Она понимала язык жестов, как будто разговаривала на нём много лет, а не взяла всего несколько уроков от нечего делать во время полёта в аэрокаре. И я знал, что она меня поймёт, ещё до того, как обратился к ней.

Как бы мне ещё хотелось понять самого себя! Кто был этот епископ Радисовик, которого я упомянул? Единственный известный мне Радисовик вернулся на Землю с королём Гаральдом. Но какая-то часть меня понимала, о чём речь, и направила мою руку, чтобы показать эти слова. Если я загляну глубоко в себя, наверняка все увижу и пойму.

Но я испугался и отвернулся. Я был не готов узнать и принять правду. Пока.

Мосия чуть повернулся ко мне — его движения были незаметны под просторным чёрным одеянием — и одними губами спросил:

— Ты понимаешь, что происходит?

Я медленно покачал головой.

Сцилла посмотрела на голубое небо, которое едва виднелось сквозь прогалины в дубовых кронах.

— Уже за полдень, близится время встречи. Мы должны идти к условленному месту, не задерживаясь. Говорят, в этом лесу ещё бродят кентавры. Но сначала, — она посмотрела на Мосию, — нужно убедиться, что нас никто не преследует.

Дуук-тсарит повернулся ко мне и протянул руку.

— Открой канал. Даруй мне Жизнь, каталист, — приказал он с насмешкой в голосе, как будто хотел добавить: «И посмотрим, как закончится этот розыгрыш!»

Мне захотелось убежать. До сих пор ничто, даже техноманты, не пугало меня так, как этот приказ. Мне стало страшно не потому, что я не мог его исполнить. Напротив, я вдруг понял, что могу это сделать, — и потому испугался.

И я бы наверняка убежал, если бы Элиза не смотрела на меня с гордостью и симпатией. Я протянул дрожащую руку и принял руку Мосии. А потом отступил назад и позволил другому Ройвину выйти на свет.

— Олмин, даруй мне Жизнь! — взмолился он в моих мыслях.

И канал открылся. В меня хлынула магия Тимхаллана.

Я почувствовал, как Жизнь бурлит у меня под ногами, истекая из живых существ, обитающих под землёй. Я чувствовал, как корни дубов врастают в почву и высасывают из неё питательные вещества и воду. Я впитывал жизненную силу точно так же, как дубы впитывали воду.

Я вдыхал магию. Я слышал, как она поёт. Я обонял её и ощущал её вкус, когда она протекала сквозь меня. Я сосредоточил в себе магию, а потом передал этот чудесный дар Мосии.

Глаза Мосии расширились от изумления, когда он почувствовал хлынувшую в него Жизнь. Его рука дёрнулась, словно он хотел разорвать нашу связь. Ему не хотелось верить в это точно так же, как и мне. Но здравый смысл возобладал. Мосии нужна была жизненная сила, а я давал её ему. И он не отнял руку.

А потом все закончилось. Жизнь вытекла из меня. Будучи каталистом, я не мог ни использовать магию, ни удерживать её в себе. Я мог лишь служить посредником. Передача жизненной силы утомила меня. Пройдёт немало часов, прежде чем я отдохну и снова смогу открыть канал. Но я чувствовал на себе благословение Олмина, я чувствовал прикосновение этого мира и всех живых существ, которые в нём обитали, — и это ощущение останется со мной навсегда.

Пополнив запасы Жизни, Мосия огляделся по сторонам, явно растерянный. Он посмотрел на меня, утомлённого, но спокойного и безмятежного, на Сциллу, которая хмурилась и в нетерпении постукивала пальцами по рукояти меча, на Элизу, хладнокровную и отстранённую, стоящую чуть поодаль. Элизу озаряли солнечные лучи, тонкий золотой обруч блестел в её чёрных волосах.

— Хотел бы я знать, что за чертовщина тут происходит, — пробормотал Мосия, а потом пожал плечами, приложил ладонь к стволу ближайшего дуба и склонил голову, как будто разговаривая с деревом.

Ветви дуба у нас над головами заскрипели и стали раскачиваться, как от порыва ветра. Они растревожили соседнее дерево и таким образом словно завязали с ним беседу. Вскоре кроны всех дубов вокруг поляны раскачивались, роняя листья и тонкие ветки. Казалось, дубы протягивают сучья, стараясь прикоснуться к своим соседям.

Листья шелестели, тени на земле колебались. Мосия стоял возле дуба, прижавшись щекой к шершавой коре. Спустя какое-то время шелест листьев и скрип веток начал затихать.

— В этой части зоопарка сейчас безопасно, — сообщил Дуук-тсарит. — На некоторое время. Неподалёку обитает стадо кентавров, но сейчас они охотятся и вернутся сюда только к ночи. Из-за кентавров сюда не забредают никакие другие существа. Толпы это тоже касается, ваше величество, — добавил Мосия с оттенком цинизма. — Ваши рыцари благополучно вошли в город через Западные Врата, однако ваш экипаж, боюсь, уничтожен.

Элиза выслушала новости с невозмутимым спокойствием. Она лишь кивнула головой и улыбнулась, узнав, что преданные ей люди не пострадали.

— Кроме того, Тёмного Меча здесь не видели. Деревья даже не знают о таком оружии, — продолжал Мосия, внимательно наблюдая за реакцией всех присутствующих на это известие.