Чары любви

      – Вы только что признали, что мы будем поддерживать отношения. Я рассматриваю это как прямой шаг в мои объятия.
      – Я совсем не то имела в виду! – Этот дьявол нашел-таки способ затуманить ей мозги и вывернуть наизнанку все, что она сказала.
      – Каждый имеет право на собственную интерпретацию. – С той волнующей улыбкой, от которой волна возбуждения пробегала по ее телу, Стивен просунул руку Фиби себе под локоть и направился к Элизабет. – Отлично, теперь можешь повернуться. Пора идти. Уинстон, по-видимому, не может пробиться сквозь толпу.
      После короткого размышления над всем сказанным, Фиби в конце концов призналась себе, что Стивен прав. Ее сердце и тело в какой-то мере убедили ее мозг, что нужно рискнуть, невзирая на оставшиеся без ответа вопросы о его прошлом. И в этом не было ничего удивительного, если вспомнить всех тех мужчин, с которыми она познакомилась за последнюю неделю. Ни один из них ни в малейшей степени не привлекал ее. Закусив губу, Фиби пробиралась между стоявшими вдоль грязной дороги экипажами, из которых пассажиры намеревались смотреть гонки, мимо торговцев, старавшихся распродать свой товар, и маленьких мальчиков, сновавших по большому полю, на котором были расстелены одеяла и располагались веселые компании. Если она всерьез собиралась выйти за него замуж, ей необходим план. «Хороший план», – покачав головой, продолжила Фиби свои размышления. Невероятно, но люди верили, что этот человек способен на убийство. А проклятие? Вздор, совершеннейшая чушь. Если это дурацкое старинное проклятие было единственным препятствием, стоявшим между ней и браком с этим мужчиной, то она просто-напросто убедит Стивена в нелепости его опасений.
      На берегу реки, почти у самой воды, стоял Уинстон и махал им рукой. Рядом с ним было расстелено шерстяное одеяло, а в большой плетеной корзине были аккуратно уложены четыре хрустальных стакана, бутылка красного вина, фрукты и небольшой ящичек с хлебом и сыром.
      – Когда начнется гонка? – спросила Фиби, загнав свои мысли в самый дальний угол и усаживаясь напротив Элизабет.
      – Скоро, – ответил Стивен, разливая вино. Он сидел рядом с Фиби, опираясь на один локоть и вытянув перед собой длинные ноги. – На самом деле мы будем присутствовать при окончании гонки. Участники стартуют у Лондон-Бридж и гребут изо всех сил на протяжении почти четырех с половиной миль, чтобы завоевать право носить герб Ганноверов.
      – А кто это такие? – поинтересовалась Фиби, отпив из своего стакана.
      – О дитя! – Уинстон, сидевший в позе, практически зеркально отражавшей позу Стивена, прижал обе руки к сердцу в притворном изумлении. – Если вы собираетесь замуж за британца, мы обязаны просветить вас. В 1715 году род Ганноверов унаследовал трон, и в честь этого знаменитого события Томас Доггет, простой актер, устроил гонку.
      – Сегодня вы будете свидетельницей исторического события и сугубо мужской традиции, – добавил Стивен. – Взрослые мужчины соперничают между собой и с моряками со всем неистовством, демонстрируемым их мускулами.
      – Тогда я постараюсь не отвлекаться.
      – Извини, Стивен, – мягко улыбнулась Элизабет. – По-моему, там лорд Тьюксбери и лорд Хатауэй?
      – Да, верно.
      – Фиби, это великолепно! – воскликнула Элизабет, едва не захлопав в ладоши и ни на мгновение не спуская глаз со Стивена. – Я знаю, что Тьюксбери ищет себе жену. Он хотя и не второй сын, но чудесный кандидат в мужья. Лорд Хатауэй, правда, больше подходит, он младший сын и у него два старших брата, но я бы призадумалась – говорят, он распутник.
      Несколько мужчин остановились неподалеку и, шумно приветствуя друг друга, обменивались рукопожатиями.
      – Кто из них кто? – спросила Фиби, удивленная неожиданным интересом Элизабет к возможным кандидатам ей в мужья.
      – Блондин – это лорд Хатауэй, а тот, что пожимает ему руку, – лорд Рикленд, граф Тьюксбери, вдовец. Стивен, ты просто обязан представить нас.
      – Нет, не обязан.
      Элизабет насупилась, Стивен, как самодержавный деспот, приподнял одну бровь, с вызывом глядя на нее, а Фиби, спрятав улыбку, отвернулась и принялась разглядывать джентльменов. Одежда лорда Тьюксбери – темно-синяя куртка и темные панталоны – подчеркивала его широкие плечи и стройные мускулистые ноги, лорд Хатауэй был одного роста с ним, но несколько худее. Оба они были красивы, но, увы, ни один из них не заставил ее сердце учащенно забиться, как это бывало только от одной улыбки Стивена.
      – Уинстон, позови Тьюксбери.
      – Элизабет, оставь лорда в покое. – Все это явно раздражало Стивена.
      – Что они делают? – поинтересовалась Фиби.
      – Как я понимаю, – ответил молчавший до этого Уинстон, – и Тьюксбери, и Хатауэй поставили на новичков по одной из своих гоночных лодок. Я думаю, они договариваются об условиях пари.
      – Однако! Целиком лодку? – Фиби, вероятно, ослышалась. Кто станет делать такую колоссальную ставку?
      – Совершенно верно. – Уинстон, порывшись в плетеной корзине, достал яблоко и вытер его о рукав куртки. – Для лорда Хатауэя это обычное дело, но я удивлен, что Тьюксбери принял пари: как правило, он весьма бережно относится к собственности.
      – Как интересно, – заметила Фиби.
      – Я бы назвал его рыжим болваном. – Стивен выпрямился и, выхватив из корзины хлеб, вытянутой рукой помахал им в воздухе.
      – Хм-м… – Фиби сжала губы. Она не была знакома с участником пари, но могла бы поклясться, что Стивен ревнует. – Его волосы и правда восхитительного цвета.
      – Уверен, этот цвет называется «рыжий». – С каждой минутой тон Стивена становился все более раздраженным.
      – Да нет же, – сладким голосом возразила Фиби, вложив в эти слова все свое обаяние южанки, – он больше похож на черный, слегка тронутый корицей. Интересно, а какого цвета у него глаза?
      – Должно быть, голубые, – отозвался Уинстон.
      – Уинстон. – Стивен отломил кусок хлеба. – Тебе так необходимо поддерживать эту «содержательную» беседу?
      В ответ Уинстон пожал плечами – это был его любимый жест, как успела заметить Фиби, – и принялся за яблоко.
      – Я просто обожаю голубые глаза, – промурлыкала Фиби.
      – Довольно, – буркнул Стивен. – Я здесь вовсе не для того, чтобы обсуждать цвет глаз какого-то парня. Оставим эту дурацкую тему.
      Элизабет отмахнулась от Стивена салфеткой и с улыбкой повернулась к Фиби:
      – Он очень богат и жертвует на различные благотворительные…
      – Я тоже очень богат, – перебил ее Стивен, с большим трудом сдерживаясь, чтобы не потерять самообладания, потому что нарочитое восхищение Фиби эткм мужчиной отнюдь не способствовало уравновешенности, а Элизабет, кажется, вообще собиралась причислить Тьюксбери к лику святых.
      – Но не забывай о нашей задаче, Стивен, – обиженно улыбнулась Элизабет. – Мы ищем Фиби мужа.
      – Ты что, хочешь испортить мне сегодня настроение, Элизабет? – Прищурившись, Стивен, нельзя сказать, чтобы совсем легонько, дернул ее за ленты шляпы. – Сводничество годится для беззубых матрон и невоспитанных молодых девиц, которым больше нечем заняться. Отстань от нас с Фиби.
      – Это почему же? – Отработанными годами движениями Элизабет приподняла светлые брови и недовольно надула губки.
      – Хватит. Мы идем смотреть гонку. – Стивен встал и повернулся к Темзе.
      Сотни раз Стивен попадался на это простодушное выражение и уже научился разбираться в тактике Элизабет, но сегодня, попался в ловушку, как несмышленый заяц. Быстро объяснив свою оплошность присутствием Фиби, он решил, что ее поведение было грубым, бестактным проявлением дурных манер – леди не должна даже смотреть на другого мужчину, когда рядом с ней сидит ее спутник. Он напомнил себе, что при удобном случае, когда они останутся вдвоем, должен разъяснить ей это нехитрое правило. Почувствовав облегчение, Стивен стал смотреть на приближавшиеся пятнадцать лодок, три из которых шли практически кос к носу. Когда же моряки, сделав поворот, направились к линии финиша у Королевского госпиталя Челси, возбуждение публики вылилось в оглушительный рев, и Стивен потянул Фиби за руку.
      – Сюда идет Тьюксбери, – радостно объявила Элизабет.
      Стивен оглянулся, чтобы удостовериться, так ли это. Заметив, что Фиби тоже смотрит на приближающегося графа, он намеренно встал рядом с ней, гораздо ближе, чем допускали приличия.
      – Не обращайте на него внимания. Смотрите, лодки прибывают.
      – День добрый, Тьюксбери, – поднявшись, Уинстон с улыбкой приветствовал графа.
      – Рад вас видеть, Пейли, Бэдрик, – поклонился тот Стивену, с возмутительной откровенностью оценивая Фиби.
      «Проклятие, – выругался про себя Стивен, кивнув в ответ, – все утро на меня одна за другой сваливаются всякие неприятности». Ему хотелось – и не важно, насколько выполнимым было его желание, – чтобы этот человек развернулся и ушел, причем немедленно, еще до того, как будет представлен. Но мечты не всегда сбываются.
      – Уверен, вы знакомы с моей женой Элизабет, – сказал Уинстон.
      Тьюксбери галантно поздоровался с Элизабет и выжидательно повернулся в сторону Фиби.
      – А это, должно быть, знаменитая колонистка? – Стивен был вынужден представить Фиби, и, когда она слишком охотно протянула графу руку, он чуть не поддался порыву схватить ее пальцы и спрятать их под своей курткой. Представив себе, как ее рука касается его груди, он почувствовал, что его тело ответило непроизвольной физиологической реакцией, абсолютно неуместной в данной ситуации, и болезненно поморщился. День получался совсем не таким, как был задуман. Вообще-то ни одна из его встреч с Фиби Рафферти не проходила так, как он планировал, вот и сейчас он должен был напомнить ей о своем присутствии.
      – Извините нас, Тьюксбери, но мы пойдем смотреть гонку. – Стивен, придвинувшись еще ближе к Фиби, взял ее под локоть и устремил взор на реку, но Фиби, стараясь освободиться от его хватки, отвернулась от Стивена и улыбнулась лорду Тьюксбери:
      – Как я поняла, вы сделали колоссальную ставку. Ваш матрос впереди?
      – Нет, ко, к счастью, юнга лорда Хатауэя еще дальше, чем мой, и поэтому я получу небольшую компенсацию.
      – Слава Богу. Я с ужасом подумала о том, что вы потеряете гоночную лодку.
      – Вы чрезвычайно добры.
      Чтобы не быть посмешищем, Стивен решил не удерживать Фиби и убрал руку. Как разъяренный бык, готовящийся к нападению, он выдохнул носом воздух и наконец проворчал:
      – Я бы сказал, слишком пылки.
      – Следите за собой, лорд Бэдрик, – шепнула Фиби, обменявшись взглядами со Стивеном, и повернулась к реке смотреть гонку.
      Темза искрилась на солнце, и мужчины, напрягаясь всем телом, налегали на деревянные весла, с каждым гребком продвигая лодки вперед. Возбуждение публики достигло предела, когда молоденький участник состязаний – Фиби дала бы ему лет восемнадцать – сделал последний рывок, и его крошечная лодочка, на несколько футов опередив соперника, пришла к финишу. Зрители продолжали громко аплодировать и кричать, пока последний гонщик не пересек финишную линию. После этого поставленные на кон деньги обрели новых хозяев, и торговцы принялись снова предлагать свои товары.
      Стивен и Тьюксбери обменялись почти враждебными взглядами, как будто, не произнося ни слова, вели между собой какой-то тайный мужской разговор, и Фиби знала, о ком шла речь – о ней.
      – Лорд Тьюксбери, хочу спросить у вас, – досадуя на Стивена, обратилась она к графу, – почему вы назвали меня знаменитой колонисткой?
      – Я не хотел оскорбить вас, мисс Рафферти. Я имел в виду, что молва о вашем необычном положении опережает вас. По всей вероятности, после сегодняшних происшествий, связанных с вашим именем, многие сочтут, что вы вполне заслуживаете такое определение. И газеты так пишут.
      – Я, кажется, пропустил что-то важное, – вмешался Уинстон, явно ожидая объяснений. – Кто-нибудь просветит меня?
      – Не волнуйтесь, Уинстон, – успокоила его Фиби. Она знала, что каждое действие имеет свои последствия. Предвидя предстоящее объяснение с Хильдегард, она чувствовала, что этот разговор будет полнейшим вздором и от него не следует ожидать ничего, кроме неприятностей. Бросив быстрый взгляд на Стивена, чтобы узнать его отношение к этой новой информации, по его мрачному виду Фиби поняла, что он, как и она сама, недоволен этим.
      – Ну и ну, я скажу, что вы, британцы, умеете создавать такого размера слухи, что ими и корова подавится.
      – Дорогая мисс Рафферти, – засмеялся Тьюксбери, – познакомившись сегодня с вами, я всецело присоединяюсь к мнению своих друзей – вы восхитительны.
      – Спасибо за вашу откровенность, Тьюксбери, – остановил его Стивен, сложив руки на груди. – По-моему, вас ищет Хатауэй. Всего доброго.
      Уинстон чуть не захлебнулся вином, а Элизабет прикрыла рукой рот, пряча то ли усмешку, то ли зевок – Фиби не могла точно определить, что именно, да это и не имело значения. Она сама была настолько ошарашена грубым поведением Стивена, что лишь молча смотрела на него.
      – Лорд Бэдрик прав. – После показавшейся необычайно длинной паузы Тьюксбери, слегка согнувшись в талии, поднес к губам руку Фиби. – Я могу кому-то понадобиться. Между прочим, я решил устроить во вторник небольшой импровизированный обед и сегодня же разошлю приглашения. Надеюсь, вы посетите ею. До будущей встречи.
      Оставаясь внешне спокойной, Фиби с трудом сдерживала возмущение; барабаня пальцами одной руки о ладонь другой, она повернулась к Стивену, который имел наглость самодовольно улыбаться.
      – Какое замечательное прощание! Вы ведете себя так вызывающе, что дальше некуда, – высказалась Фиби, дождавшись, когда Тьюксбери отошел на несколько шагов.
      – Я? Ха! После того как я выслушал ваше громогласное восхваление достоинств этого мужчины, мне только не хватало смотреть, как он у меня на глазах бросает на вас влюбленные взгляды. Любой с трудом такое выдержит.
      – У вас нет права предъявлять мне претензии.
      – Да, пока нет.
      – И никогда не будет, если такое поведение – пример того…
      – Извините, друзья, – кашлянув, перебил ее Уинстон, – если вы не хотите дать повод добавить новые пункты в перечень хороших манер Фиби, полагаю, стоит перейти к другой теме.
      Фиби хотелось затопать ногами или, на худой конец, как следует ударить Стивена. Этот негодяй приводил ее в ярость и, судя по скривившемуся уголку его рта, был очень доволен собой, ну просто очень! Это открытие постепенно навело ее на мысль, которая затем, как проросший из семени саженец, оформилась у нее в голове: это был план, тот самый план, который она искала, способ провести со Стивеном много времени и все узнать из его собственных уст, способ доказать этому мужчине, что он единственный, за кого она может выйти замуж.
      – Кто бы возражал! – Притворяясь возмущенной, Фиби всплеснула руками. – Но могу ли я попросить у Уинстона одолжения?
      – Все, что угодно, – отозвался он.
      – Вам хорошо известно, что я ищу мужа. Мой список возможных кандидатов сузился до нескольких человек, но, по правде говоря, я очень мало знаю об этих людях.
      – Список кандидатов? – Стивен в растерянности наморщил лоб. Нет, он определенно неправильно понял. Стоило оставить ее без присмотра на три дня, и уже появился какой-то чертов список. – С каких это пор?
      – В этом нет ничего удивительного. – Ликующий взгляд Элизабет перескочил со Стивена на Фиби, потом на Уинстона и снова вернулся к Стивену. – Стивен, ты же должен был заметить экипажи, выстроившиеся у дома Хильдегард. Как я уже сказала Фиби, сейчас она гвоздь сезона, и я могу понять, что ей нужен совет, а Уинстон как раз подходит для этой цели.
      – Ах вот как? – Растерянность быстро сменилась раздражением, и Стивен выбрал Элизабет новой целью своих нападок.
      – Извините меня. – Словно обращаясь к неоперившемуся юнцу, Фиби покровительственно похлопала Стивена по руке. – Я хочу поговорить с Уинстоном. – Она снова отвергла услуги Стивена. – Итак, вот что меня интересует. Не будете ли вы добры дать совет, насколько подходит мне тот или иной джентльмен? Я хочу сказать, что совсем не доверяю мнению Хильдегард. Она настоятельно рекомендует мне выбирать похожих на сэра Леммера, который уже сейчас ведет себя так, будто мы помолвлены.
      – Держитесь от него подальше, – не пытаясь больше сдерживаться, предупредил Стивен, наклонившись вперед.
      – Знаете, это мне решать. – Фиби выпрямилась. – Во всяком случае…
      – Этот маленький фокус не пройдет.
      – Фокус?
      На Стивена снизошло спокойствие, и, уверенный в своем даре предвидения, он скривил губы в столь любимой им самоуверенной улыбке.
      – Я имею в виду это глупое перебирание ваших возможных женихов и попытку возбудить во мне ревность, – ответил он, заложив руки в карманы и покачиваясь на каблуках.
      – С какой стати мне это делать? Вы уже сказали, что не женитесь на мне.
      – Сказал? – полюбопытствовала Элизабет. – Когда?
      – Не твое дело, – оборвал ее Стивен, не спуская глаз с Фиби. – Вам же известны мои намерения, Фиби.
      – Конечно, а вам мои, – с долей вызова откликнулась Фиби. – Если Уинстон может помочь в моем деле, пусть так и будет.
      – Великолепная идея! – с избытком восторга воскликнула Элизабет. – Кстати, Уинстон, я пригласила Фиби на наш прием, там будет много холостяков.
      Стивен не сомневался, что Фиби затеяла с ним игру, какую-то интригу, в которую Элизабет вцепилась всеми зубами. Теперь у него было только две возможности: или совсем все бросить, или выступить в роли посредника Фиби, чтобы, обратив в свою пользу время и обстоятельства, убедить ее стать его любовницей.
      – Почему Уинсток? – спросил он.
      – Он всех знает. – Прильнув к мужу, Элизабет стиснула его руку.
      – Я всех знаю, – эхом повторил Уинстон.
      – Стивен, – Элизабет поцокала языком и отрицательно покачала головой, – ты слишком много времени проводишь у себя в поместье.
      – Ничего подобного.
      – О, Стивен. – В задумчивости выпятив губки и сморщив носик, Фиби чертила на земле невидимый узор. – Если бы я не знала вас, я бы решила, что вы предлагаете свои услуги.
      Прижав одну руку к груди и приглаживая другой усы, Стивен внимательно смотрел на Фиби, отмечая малейшие изменения в ней, любое подергивание мышц, каждую искорку в глазах. То, что она предлагала, было чрезвычайно соблазнительно, – он как тень будет следовать за Фиби, всегда готовый раскрыть перед, ней грешки могущественных великосветских лордов, и в конце концов сам станет призом, который стоило бы завоевать.
      – Я существую, чтобы исполнять ваши приказания. Помните об этом. Трофеи принадлежат победителю. Заодно я решу и свою задачу.
      – Что это за задача? – поинтересовалась Элизабет, опускаясь на колени рядом с Уинстоном.
      – Не твое дело, – быстро пресек ее любопытство Стивен.
      – Какой смысл подслушивать, если никто не собирается высказываться до конца? – Элизабет швырнула салфетку в корзину.
      – Когда потребуются мои услуги? – Не обратив внимания на раздражение Элизабет, Стивен улыбнулся Фиби.
      – Можно начать с вечера у лорда Тьюксбери. У меня остается всего четыре недели, так что время очень ценно, а вскоре я уезжаю в Марсден. Я не собиралась ехать туда до свадьбы, но получила от своего поверенного странное послание. Честно сказать, я с удовольствием проведу несколько дней вдали от владений Хильдегард.
      – Где ваше поместье? – поинтересовалась Элизабет.
      – Где-то на южном побережье, недалеко от небольшого городка под названием Сент-Маргарет-Клифф. Там, должно быть, чудесно.
      – Это недалеко от Дувра, – уточнил Стивен. – Оттуда можно видеть Францию.
      – Фиби, у меня есть предложение. – Элизабет приложила палец к нижней губе. – Мы устроим небольшое путешествие, я и Уинстон с радостью составим вам компанию и сможем помахать старине Бонапарту.
      – Не думаю, что он вам ответит, – проворчал Стивен.
      – Я собиралась сказать, но меня бесцеремонно перебили. – Элизабет бросила на Стивена убийственный взгляд. – Я хотела сказать, что давным-давно не была на побережье. А во время поездки мы сможем обсудить всех подходящих холостяков. Что скажете, Фиби?
      – Со мной поедет моя компаньонка, но… вы уверены, что можете потратить столько времени? Путешествие займет несколько дней. Я даже не знаю, что…
      Пока Элизабет и Фиби продолжали разговор, Стивен обдумывал пришедшую ему в голову идею. Побыть наедине с Фиби вне Лондона, без всяких посторонних мужчин в поле зрения, если не считать Уинстона, у которого была любимая жена, было настолько соблазнительно, что от этого невозможно было отказаться.
      – По-моему, предложение выше всех похвал, – объявил Стивен.
      – Правда? – удивилась Фиби.
      – Несомненно. Теперь ведь я занимаюсь вашим сватовством, верно? Так что у меня будет достаточно времени, чтобы уяснить себе, какой тип мужчин больше всего подходит вам в мужья.
      – Великолепно, – промурлыкала Элизабет. – Таким образом, Фиби, общими усилиями мы в мгновение ока составим для вас список, затем уик-энд в провинции, и обручальное кольцо будет на вашем пальце в кратчайший срок.
      Стивен был уверен, что мог бы добавить к этому и еще кое-что, потому что эти пять дней он был намерен использовать в своих интересах, ухаживая за Фиби и склоняя ее к согласию принадлежать ему.
      – Я уже предвкушаю, как мы будем вместе проводить время. – Он сжал ее руку и поцеловал в ладонь.

Глава 7

      Фиби спрятала в карман домашнего платья приглашение Уинстона на загородный прием, поблагодарив небеса за то, что Сиггерс догадался отдать его ей, а не Хильдегард. После того злополучного происшествия с ослом, которое оставалось неизвестным для Хильдегард в течение лишь каких-то шести часов, с тетей стадо совершенно невозможно жить, теперь ее единственной целью было сделать жизнь племянницы еще более невыносимой. Из-за неослабного надзора и постоянно меняющегося настроения Хильдегард Фиби совсем отказалась от своих утренних верховых прогулок в Гайд-парке. Она радовалась, что через два дня уедет в поместье Марсдек, но до этого ей пришлось молча выслушать нудную тираду тетушки но поводу еще одной опубликованной в «Таймс» пикантной новости, связавшей имена Фиби и лорда Бэдрика. Точнее говоря, там была нарисована карикатура, на которой Фиби с американским флагом над головой тащила осла, а Стивен с британским флагом тянул животное в другую сторону, и над всем этим был заголовок: «Снова война? Или близкие свадебные торжества для мисс Ф. Р., нашей знаменитой колонистки, и герц. Б.?»
      Приобретенная Фиби скандальная известность докучала ей на каждом шагу, но число ее поклонников удвоилось. Это должно было бы радовать ее, потому что чем больше поклонников, тем больше возможностей для выбора, а ей ведь нужно найти себе мужа – единственное «но»: среди стоявших у ее дверей не было Стивена.
      А она тосковала по этому наглецу, по его хамским замечаниям и всему его виду, говорившему «делай-как-я-сказал». После гонки Доггета Фиби не видела Стивена, но каждую ночь он вторгался в ее сны, и безнравственные фантазии заканчивались жгучими поцелуями и бурными ласками. Прежде ей никогда не приходили в голову такие греховные мысли, и в том, что она не находила себе покоя, был виноват, конечно же, Стивен. Сейчас Фиби чувствовала, что ей нужно куда-нибудь уйти, непременно нужно, и, стараясь найти повод покинуть дом без разрешения тети, она, выходя из столовой, задержалась на пороге.
      В холле была только Ди, которая в этот момент вытащила из-под своего фартука с красными цветами дохлую мышь и бросила ее на столик с тремя ножками, где Хильдегард обычно держала свои самые любимые вещи – вышивание, очки и «Таймс».
      – Ди, что ты делаешь?
      – Я просто мечтаю, чтобы эта женщина никогда не возвращалась, – прокудахтала Ди, очевидно, очень довольная собой, и накрыла мышь газетным листом с разделом светской хроники. – Она еще более злая, чем был вдовец Уэбстер в тот день, когда проиграл в покер твоему отцу большую часть своей конюшни.
      – Должна признать, что моя тетя не самая добрая из женщин. – Фиби сморщила нос. – А где она?
      – Она потащила бедную девочку на какой-то урок пения. Даже пекарь-подмастерье понимает, что у Чарити нет голоса. Обидно за девочку и странно, что она не запрется у себя в комнате и не откажется вообще выходить оттуда. – Ди взяла Фиби за подбородок и приподняла ее голову. – Почему такое грустное лицо?
      – Я, наверное, и дня больше не вынесу этих визитеров. На следующей неделе праздник у Уинстона, а мне еще нужно придумать, как сказать об этом Хильдегард, и убедить ее разрешить мне поехать туда.
      – Ты обязательно что-нибудь придумаешь, Сладкий Горошек. – Ди шутя ущипнула Фиби за нос. – Тебе это всегда удается, просто нужно немного солнца, а не этой серости. Никогда не видела такого мрачного места, как этот город. Но уже и то хорошо, что по крайней мере не идет дождь. – Подхватив одной рукой корзину вещей для починки, Ди придвинула другую к Фиби и направилась в кухню. – Знаешь, детка, я обещала Сиггерсу сходить к мяснику, но у меня что-то разболелись ноги. Осмелюсь спросить, не сходишь ли ты вместо меня?
      – Ты же знаешь, что схожу.
      Ура, можно уйти! Пусть всего лишь на короткое время – все равно это счастье. Фиби почувствовала, словно все ее тело заулыбалось, если только такое доступно человеческому организму. В считанные минуты она набросила накидку, надела соломенную шляпку, украшенную ослепительно белыми маргаритками, и, взяв список покупок м деньги, вышла через парадную дверь. Солнце едва просвечивало сквозь влажный туманный воздух, но для Фиби это не имело значения; главное, у нее была свобода, по меньшей мере на целый час, и не было дождя. И Фиби чуть ли не вприпрыжку побежала по дорожке в направлении Гайд-парка, где, радуясь перемене погоды, прогуливался народ – няньки добросовестно присматривали за своими подопечными, дамы в каретах демонстрировали себя и свои наряды, а джентльмены – своих лошадей. Фиби замедлила шаг, приглядываясь, не видно ли Стивена.
      Но ей не повезло, вместо него она увидела сзра Леммера, одетого в своем обычном кричащем стиле, восседавшего верхом на вороном жеребце. Бедная лошадь была вся в мыле, ее бока тяжело вздымались, а на шкуре виднелись отметины от постоянного грубою пришпоривания. «Красивые перья еще не делают птицу красивой», – подумала Фиби и чуть не рассмеялась собственной шутке. С каждой встречей с этим человеком ее неприязнь к нему возрастала, и Фиби отвела взгляд, надеясь, что он проедет мимо.
      – Что мы здесь делаем? Девушке, несомненно, нужна помощь.
      – Добрый день, сэр.
      Кивнув на ходу, Фиби двинулась дальше, а Леммер направил жеребца вперед, прямо на ее дорожку. Взмыленный конь пустился галопом, и Леммер с грубым криком натянул поводья.
      – Вы могли бы ласковее обращаться с лошадью, сэр. По-моему, преданность животного заслуживает этого.
      – Я расположен к доброте, когда она меня устраивает, – процедил Леммер сквозь зубы и, смерив взглядом девушку с ног до головы, уставился на ее грудь. Под его откровенно оценивающим взглядом Фиби почувствовала себя голой и нахмурилась. Этот отвратительный мужчина вел себя как свинья, и не просто свинья, а как свинья-победительница, завоевавшая на местной ярмарке кучу голубых ленточек. – Приведите мне убедительный довод, и я с величайшей охотой выполню все ваши пожелания.
      – Не слишком ли это самонадеянно? – Фиби хотелось отгородиться от него, и она скрестила перед собой руки.
      – Мисс Рафферти, вы так разговариваете со своим будущим мужем? – тихо, но с оттенком предостережения в голосе произнес Леммер.
      – Что-то не могу припомнить, чтобы вы делали мне предложение и я вам ответила «да». – Фиби чуть приподняла голову. Не желая быть грубой, разве она дала ему повод думать, что он может на что-то рассчитывать?
      – Это всего лишь вопрос времени. – Он проехал немного вперед. – Лорд Бэдрик не женится на вас. Он изображает из себя настоящего джентльмена, но мне-то лучше знать, каков он на самом деле. Считайте, вам повезло, что вы встретились со мной, я сумею защитить вас от него. Все жены Бэдрика, как и моя несчастная сестра Эмили, имеют привычку загадочным образом умирать.
      – Эмили была вашей сестрой?
      – Бэдрик не сказал вам? Ну, это неудивительно, он мало говорит о своем прошлом. Но не вините человека. Зачем он будет раскрывать перед кем-то нечто столь предосудительное, как совращение молодой девушки и убийство? Это проклятие сделало его совсем безумным. Советую вам держаться от него подальше. Если хотите, я прослежу, чтобы он больше не докучал вам.
      Переваривая неприятную новость о родственных связях Стивена и сэра Леммера, Фиби обдумывала, стоит ли пропустить мимо ушей полученное сообщение. Она уже слышала нелепое обвинение в убийстве, но часть, касающаяся совращения, безусловно, открывала новое окно в прошлое Стивена. Однако Фиби сомневалась, что сэр Леммер был наилучшим источником информации, и не собиралась оставаться здесь и спорить с этим человеком. Сделав шаг назад и оглянувшись по сторонам, Фиби обнаружила, что сэру Леммеру успешно удалось загнать ее в небольшой уединенный уголок, окруженный высокими зарослями самбука, и противные мурашки побежали у нее по спине, когда она поняла, что попалась в ловушку.
      – Мое терпение кончилось. – Фиби сделала шаг вперед и сжала в кулаке кошелек. – Дайте мне пройти.
      – И потерять первую представившуюся мне возможность побыть наедине с вами? – Он скривил уголок рта и рукояткой хлыста провел линию от ее плеча до вершины груди. – Ни за что. – Леммер покачал в воздухе ногой.
      Фиби вполне отчетливо сознавала, что Леммер задумал то, чего не должен был делать, но, судя но блеску его глаз, непременно попытается сделать, если она и дальше будет стоять здесь. Фиби содрогнулась, представив себе его руки на своем теле. Леммер приготовился спуститься на землю, и, когда у него в стременах осталась одна нога, Фиби, схватившись за кожаный хлыст, дернула его изо всей силы, так что Леммер потерял равновесие, а лошадь, шарахнувшись влево, сбросила седока на землю. С перекошенным от ярости лицом Леммер вскочил на ноги и принялся отряхивать грязь с бриджей.
      – Вы маленькая… Я должен…
      – У вас что-то с лошадью?
      Леммер застыл на месте, а Фиби, обойдя лошадь, направилась на знакомый и желанный голос. Атака сэра Леммера настолько выбила ее из колеи, что она буквально наткнулась на сапог Стивена. Стивен неподвижно сидел верхом на лошади, всем своим видом выражая спокойствие. Казалось, он даже не дышал, только волны гнева исходили от него, наполняя утренний воздух зловещей тишиной, и мрачный жесткий взгляд пронизывал Леммера, успевшего снова оседлать лошадь.