О, малышка!

– Джейк… Джейк Честейн! Я не видел тебя с тех пор, как мы окончили школу.

Джейк так резко Убрал руки с талии Энни, как будто обжегся о горячую картофелину.

– Смитти, рад тебя видеть. Мужчины пожали друг другу руки.

Смитти, взглянув на Энни с откровенным любопытством, посмотрел на Джейка.

– Как твои? – спросил Джейк.

– Отлично. Они недавно переехали в Аризону. А твои? Джейк помрачнел.

– Их нет – умерли. Смитти окаменел.

– О! Мне так жаль. Когда это случилось?

– Два года назад, автокатастрофа. Рейчел… Рейчел была вместе с ними.

Смитти открыл рот и быстро закрыл его.

– Она… Она… – В его голосе был вопрос. Джейк мрачно кивнул.

– О, извини. Я не знал. Я последние пять лет жил в Далласе и…

– Ничего.

Смитти еще раз с любопытством посмотрел на Энни. Джейк прокашлялся.

– Энни, это Даррел Смит, старый товарищ по школе. Смитти, это Энни… Энни Холлистер.

Холлистер? Она носит теперь фамилию Честейн. Энни вопросительно посмотрела на Джейка.

– Приятно познакомиться, – сказал Смитти, пожимая ее руку. – Друг Джейка – мой друг.

Энни, улыбнувшись ему, хотела исправить ошибку:

– Вообще-то мы…

Джейк взял ее руку и предупреждающе сжал.

– Мы… э… идем обедать, – прервал он ее.

– Ну, не буду вас задерживать. Был очень рад увидеться. – Мужчина пожал Джейку руку и кивнул Энни: – Приятно познакомиться. – На его лице, когда он повернулся к Джейку, было написано сочувствие. – Мне действительно очень жаль и Рейчел, и твоих родителей.

Джейк мрачно кивнул. Смитти вышел через медные двери, оставив Энни и Джейка наедине в ярко освещенном холле.

– Ты не хотел, чтобы он знал, что мы женаты? – прямо спросила она.

– Да, не хотел. – Джейк поднес руку к щеке. – Было как-то неловко говорить об этом.

Он вздохнул, избегая смотреть ей в глаза.

– Он знал Рейчел. Мы все учились в одной школе. То, что я так быстро женился, кажется… ну как будто бы я проявил неуважение к ней. Как будто бы не любил ее.

Где-то глубоко в душе Энни возникла боль, она становилась все острее и глубже и наконец вырвалась на поверхность. Когда она заговорила, голос ее звучал резко:

– Я не знала, что для тебя так важны внешние моменты. Джейк сжал зубы:

– Да, когда это касается Рейчел.

– Думаю, что тебе и в голову не пришло сказать ему правду.

– Послушай… Я не видел Смитти пять лет. Я не хотел рассказывать ему о всех этих донорских делах.

Это можно было понять, но легче от этого Энни не стало.

– Я обидел тебя, – сказал Джейк мягко.

Энни и не отрицала этого, но слова не соответствовали той боли, которую она испытывала.

– Я не хотел огорчать тебя. – В голосе Джейка слышалось раскаяние. – Я просто решил, что не стоит посвящать его в ненужные детали.

Значит, для него их брак – это ненужные детали? Энни снова почувствовала, как ей больно.

– Ты хочешь сохранить наш брак в тайне от твоих друзей и знакомых? Тогда я не понимаю, зачем мы вообще поженились.

– Ради Маделин. Мы сделали это для Маделин.

Конечно! Как она могла забыть об этом? Глупо надеяться, что у них может быть настоящая семья, союз двух любящих людей и союз между ними и их ребенком, что Джейк действительно может заинтересоваться ею и даже влюбиться в нее так, как она влюбилась в него.

– Будь же благоразумна, Энни. Пройдет какое-то время, и объяснить это будет проще. Все, что надо знать кому бы то ни было, – мы были недолго женаты и что у нас общий ребенок.

Логично и благоразумно, но ей от этого не легче.

Напрасно она надеялась завоевать сердце Джейка. Он никогда не будет любить ее так, как любил Рейчел. Энни всегда будет на втором плане. У них не брак, а деловая договоренность.

Она ведь сознательно пошла на это. Глупо с ее стороны считать, что можно что-то изменить.

– Пойдем пообедаем и все обговорим.

А что тут обговаривать? Энни надеялась, что этот уикэнд станет поворотным моментом в их отношениях, что их брак станет настоящим. Теперь она видит, что этого не произойдет.

Джейк не хочет, чтобы у них было общее будущее. Для него она уже пройденный этап.

К ее глазам подступали слезы, она пыталась удержать их.

– Пойдем пообедаем, – настаивал Джейк. Энни отрицательно покачала головой:

– Я больше не голодна. Я бы хотела зарегистрироваться и пройти в номер.

– Как скажешь, – кивнул Джейк. – Но я подумал, что теперь ты не захочешь…

О Господи! Неужели он думает, что она предлагает близость? Энни выпрямилась во весь рост.

– Будет лучше, если мы проведем ночь в разных местах, – холодно сказала она. – Ты можешь заехать за мной завтра вечером, и мы вместе заберем Маделин?

Глаза у Джейка стали грустными.

– Я не хотел обидеть тебя, Энни. Если у меня это не получилось, извини.

– И ты прости меня, Джейк.

Глава 19

– Я не понимаю, что тут вообще обсуждать. – Келли красила ногти. – Ты сказал мне, что не спишь с женой вот уже больше года. Она же не ждет от тебя обета безбрачия.

«Да уж, Сьюзен не ожидает от меня подобного обета», – с чувством вины подумал Том, бросив карандаш на стол. На протяжении последних нескольких месяцев Сьюзен не раз достаточно ясно давала ему понять, что хочет, чтобы он вернулся к ней в постель. И делала это достаточно искусно – дефилировала перед ним в шелковом белье, подстраивала так, что он заставал ее раздетой, бросала на него призывные взгляды, которые в свое время так на него действовали.

Действуют и сейчас. Он отчаянно желал свою жену, несмотря на то что злился на нее. А это вынуждало его злиться уже на самого себя.

Что с ним происходит? Если бы он был нормальным полнокровным мужчиной, то давно бы уже ответил на призывы Келли. Какому бы мужчине пятидесяти лет не польстили заигрывание и откровенные предложения молодой красивой женщины?

Черт! Он действительно польщен и испытывает похоть, как шестнадцатилетний подросток. Но, как ни странно, все его мысли и фантазии концентрировались на Сьюзен. Чем больше он старался убедить себя, что вправе оставить ее, тем больше ее желал.

«Наверное, это просто привычка», – угрюмо размышлял он. Тридцать три года со счетов не сбросишь, желание появляется у него уже просто автоматически. Он чувствует, как напрягается его плоть при виде Сьюзен. В сексуальном смысле он ведет себя как собака Павлова.

Ну вот, например, этот уик-энд. Видит Бог, как он хотел свою жену. Он заехал домой после соревнований по гольфу, чтобы переодеться к ужину, и нашел ее на кухне, где она на полу с ребенком Джейка катала туда-сюда мяч. Девочка смеялась и была так похожа на Рейчел, когда та была маленькой, что у него перехватило дыхание. Как будто он, войдя, переместился на тридцать лет назад. Он вспомнил это прекрасное время, свою радость, веселье, страсть – в этой комнате как будто сосредоточилось все лучшее в его жизни, стало почти осязаемым и, казалось, он мог до всего этого дотронуться.

Дотронуться до нее.

На какой-то момент он почувствовал, что вот сейчас положит ребенка в кроватку, отнесет Сьюзен наверх в спальню и займется с ней любовью, медленно, страстно, нежно. И если он погрузится в нее, то исчезнут все недоразумения, вся накопившаяся боль. Это было, конечно же, нелепо. Все гораздо сложнее. И потом, он не знает, как к этому приступить, как разрушить стену непонимания, выросшую между ними.

Вместо того чтобы подойти к Сьюзен, он остановил свой взгляд на ребенке. Он думал, что девочка не вызовет у него никаких чувств, но она мигом очаровала его. Ребенок был точной копией Джейка и так радостно, так весело улыбался ему, что невозможно было не улыбнуться в ответ. Она заковыляла к нему, держа в руках книжку с картинками, и подняла на него карие отцовские глаза. Не успев подумать, Том уселся на пол и, посадив ребенка на колени, стал читать ей книжку.

Келли снова переставила ноги, сознательно подняв свою юбку еще выше.

– Я записалась на конференцию в Новом Орлеане.

– Правильно сделала, это хорошо для твоей карьеры.

– Надеюсь. – Ее губы скривились в медленной сексуальной улыбке. – Я попросила своего секретаря позвонить твоему, и нам забронировали билеты на один и тот же самолет.

«О Боже!» – ужаснулся про себя Том.

– Но я опоздала с заказом номера, а отель переполнен.

– Где же ты остановишься?

– Хотелось бы в твоем номере. Сердце Тома бешено забилось.

– Келли…

– Я буду осторожна. Никто, кроме горничной, ничего не узнает.

– Келли, там останавливаются все приехавшие на конференцию. Нас увидят, когда мы будем входить в лифт и выходить из него вместе.

– Ну и что? Подумают, что наши номера на одном этаже. Никто и не поверит, что ты осмелился поселить у себя любовницу. – Она улыбнулась. – Вся эта ситуация будет нас только больше возбуждать.

Том заерзал в кресле:

– Послушай, Келли, я женатый человек. Я не могу это сделать, пока не порву с Сьюзен.

– Так порви.

– Это не так просто.

Келли наклонилась вперед. Жакет ее распахнулся.

– Тебе будет это легче сделать после того, как проведешь время со мной в Новом Орлеане. – Она пробежала пальцем по своему декольте. – И потом, ты неправильно на все смотришь. Если мы побудем вместе, то ты окажешь своей жене услугу.

– Как это, черт возьми?

Она улыбнулась, как котенок:

– Она почувствует, что как жена для тебя не годится. Дело в том, что она скорее всего тоже испытает чувство облегчения, если ваш брак распадется. Держу пари, она так же несчастна, как и ты.

Том постучал ручкой по столу. Может, Келли и права. Ее груди напряглись под шелковой блузкой с глубоким вырезом. Он видел кружево ее бюстгальтера.

– Я мечтаю о том, что я сделаю для тебя, Том. О том, что мы сделаем вместе. Мы хорошо проведем время. Просто отлично.

Том поднял глаза, в дверях стоял Джейк. Джейк посмотрел на Келли, и губы его жестко сжались.

– Извини. Я не знал, что ты не один. Тома захлестнуло чувство вины.

– Келли и я… мы обсуждаем кое-какие деловые вопросы.

Брови Джейка приподнялись.

– Я думал, вы все уже утрясли.

– Ты прав. Мы обсуждали конференцию в Новом Орлеане.

Келли призывно улыбнулась:

– Тоже едете, Джейк?

– В этом году – нет.

Том нахмурился. Для него это новость, и ему это не нравится, ну совсем не нравится. Он хотел это сказать, но Келли поднялась на ноги. Он автоматически тоже встал, чтобы проводить ее.

– Спасибо, что уделили мне время, – сказала Келли деловым тоном. – Я ценю ваши рекомендации в отношении конференции.

– Думаю, что вы получите там удовольствие.

– Надеюсь. – Она улыбнулась ему кошачьей улыбкой и пошла к дверям, покачивая бедрами. Том открыл перед ней дверь и посмотрел вслед.

– Она все еще преследует тебя?

– Она меня не преследует. – Том обошел письменный стол и сел. – Она собирается на конференцию по своему профилю работы. И тебе, хотел бы я сказать, тоже следовало бы это сделать.

Джейк, положив локти на подлокотник кресла, скрестил руки на груди.

– Я и пришел поговорить об этом. Я все еще хочу поменять направление своей работы.

– Я уже сказал тебе, что думаю по этому поводу. Этот вопрос для меня закрыт.

– Но я предлагаю вариант, который позволит нам совместить наши планы. – Джейк наклонился вперед, глаза его были серьезны. – Мы можем создать отдел, который будет заниматься исключительно защитой потребителей. Он, конечно, должен быть первоклассным. Мы можем пригласить нескольких хороших адвокатов, у которых уже есть опыт в этой области и…

Том наклонился вперед, жилы на его шее напряглись.

– Нет.

– Послушай, Том. Это разумная, жизнеспособная идея.

– Не для меня. – Том так резко сжал в руках карандаш, что чуть не переломил его. – Фирма занимается корпоративным законодательством, а не вопросами благотворительности, рабочими претензиями или разборками по поводу опоздания «скорой помощи». Корпоративное законодательство – это наш профиль. Единственный. Так было на протяжении двадцати пяти лет, так будет и в дальнейшем.

– Хорошо, тогда как ты отнесешься к тому, что я займусь интересующими меня вопросами в каком-нибудь другом месте?

– Ты не можешь одновременно находиться на двух работах полный день. Если тебе не хватает нагрузки, то, поверь мне, здесь масса работы. Я отклонил на прошлой неделе два предложения.

– Том, это не прихоть. Я много думал об этом. Я уже весь выгорел. Я стал заниматься юриспруденцией, потому что хотел служить справедливости, что-то изменить, помогать людям. И скажу тебе правду – я не чувствую, что делаю это, помогая жирным котам стать еще жирнее.

Том молча уставился на него. Он просто не узнает этого парня.

Он любил Джейка как сына, но тот настолько изменился, что стал ему чужим.

А может, это он сам изменился? Может быть, он, Том, стал совсем другим человеком?

Он отодвинул в сторону лежавшие на столе документы, стараясь отделаться от этой мысли.

– Ты сам на себя не похож. Все из-за этой женщины? Я прав? Это она заставляет тебя онанизмом заниматься? Из-за нее у тебя сердце не на месте?

Глаза Джейка стали жесткими и холодными, как льдинки.

– Пусть лучше не на месте, но все-таки это сердце. У некоторых его вообще нет.

– Тебя что-то заносит, сынок. Ты что – малость не в себе?

– Это ты не в себе. Во всем – в жизненных ценностях, в твоем отношении ко всему, в этических вопросах.

– Мои этические принципы никогда не подвергались сомнению.

– Что ж. Значит, я усомнился в них сейчас. Я вижу, что происходит у вас с Келли, не слепой. – Джейк в упор посмотрел на него. – Как и Сьюзен.

Сердце Тома дрогнуло.

– Достаточно.

– Ты прав. – Джейк поднялся. – Более чем достаточно. Я подаю заявление об уходе. Больше не хочу быть твоим партнером. – Он пошел к двери, затем, обернувшись, остановился. – И твоим другом тоже.

– Ты ушел с работы? – изумилась Энни. Она стояла возле цветочной клумбы с лопаткой в руках в коротких шортах и больших не по размеру сапогах, на голове – соломенная китайская шляпа. Вид у нее был нелепый.

Вид у нее был очаровательный! Сердце Джейка подпрыгнуло, когда он, въехав на дорожку, ведущую к дому, увидел, как старательно она сажает цветы. Энни подняла голову и, увидев его, так радостно улыбнулась, что сердце его подпрыгнуло еще раз.

Маделин с лопаткой и ведерочком в руках со счастливой улыбкой на мордочке побежала ему навстречу.

– Инк! Инк! Инк!

Джейк, улыбаясь, поднял ее на руки.

– И что ты собираешься делать? – спросила Энни.

– Ну, во-первых, я бы хотел отдохнуть недельку-другую и провести ее с Маделин. – «И с тобой», – добавил он про себя. – Если ты не возражаешь.

На лице у Энни появилось слегка ошарашенное выражение.

– Нет, конечно.

– Затем займусь делами. Поговорю с другими адвокатами, со старыми друзьями из прокуратуры, встречусь с парочкой судей. Могу даже подумать о том, чтобы преподавать в юридическом колледже.

– У тебя это хорошо получится.

– Не знаю, насколько хорошо, но это лучше, чем то, чем я занимался.

Энни улыбнулась:

– Это надо отметить.

– Отметить то, что я ушел с работы?

– Конечно, черт возьми, – усмехнулась она. – Первый раз, насколько я знаю, ты поддался велению сердца.

– Нет, не первый.

– Не первый?

– Нет. Еще когда поцеловал тебя. Энни покраснела:

– Это нам лучше не обсуждать.

– Согласен. Обсуждать не надо. Надо сделать. Наклонившись к Энни, он поцеловал ее в губы. Даже при том, что между ними находился ребенок, поцелуй буквально пронзил его до самых пят.

– Вот, – сказал он. – Еще один спонтанный поступок.

Он думал об Энни с одержимостью с тех пор, как поцеловал ее тогда в Талсе, вспоминая, как она сказала ему, что хотела бы заняться с ним любовью.

Он ворочался ночами на кровати, изнывая от желания. В ушах у него звучали ее слова.

– Я думала о тебе, – сказала она, – и хотела тебя так, что испугалась, что потеряю рассудок.

Изогнув шею, он хотел поцеловать ее еще раз. Ее губы были такими мягкими, нежными, теплыми. Но тут его схватила за нос маленькая ручонка.

– Эй, – отодвинулся от нее Джейк. Рот ребенка расплылся в улыбке, обнажая четыре зубика и голые десны.

Джейк нарочито укоризненно посмотрел на Маделин:

– Я запомню это, юная леди. Вот когда тебе будет шестнадцать, и парень, к которому ты отправишься на свидание, попробует на прощание поцеловать тебя перед домом, тут-то я и отомщу.

Энни засмеялась. Щеки у нее горели, в глазах было какое-то странное выражение. Отступив назад, она стащила с рук садовые перчатки.

– Можешь недолго присмотреть за Маделин?

– Я за этим и приехал.

– Если мы будем праздновать, то мне надо пройти на кухню и кое-что приготовить.

Празднование вылилось в парадный обед в столовой – со свечами, тонким бабушкиным фарфором и гостями. Были приглашены Бен и Хелен, Генри и Перл. Энни заставила Джейка готовить в саду на гриле мясо, а сама отправилась на машине в дом инвалидов за своими гостями.

– Похоже, что собирается дождь, – сказала она, – поэтому мясо лучше приготовить сейчас.

Она оказалась права. Джейк едва успел поджарить его на гриле в саду, как пошел сильный дождь. Он почувствовал облегчение, когда Энни загнала машину в гараж. Он удивился тому, что она привезла не только старого адвоката, с которым он разговаривал по телефону, и пожилую, кудрявую, как пудель, женщину, но еще и Шипа, и молоденькую брюнетку с вытатуированной на плече розой, колечком в носу и проколотыми бровями.

Энни, разложив портативное инвалидное кресло Генри, помогла ему сесть в него и представила его Джейку.

– Ты помнишь Шипа, Джейк? – спросила она, когда они вошли в гостиную. – Он получил работу на кухне в инвалидном доме, а его подружка Лорен работает там няней. У них закончилась смена, поэтому я пригласила их к нам.

– Рад видеть тебя, Шип, – сказал Джейк, делая шаг навстречу.

– О! – воскликнул Шип. – Все в порядке? У тебя стоит?

Девушка толкнула его локтем:

– Когда ты в гостях, то такие вопросы не задают. Пожилая дама, опирающаяся на металлическую трость, вмешалась в их разговор:

– Почему? Меня это интересует. Этот парень напоминает мне моего мужа, а у него… – Она посмотрела на молнию на брюках Джейка. – У него, по-моему, да, потому что…

Энни торопливо взяла ее под руку:

– Перл, дорогая, почему бы тебе не присесть, а я принесу тебе что-нибудь выпить.

Старую женщину совершенно не смутило, что ее прервали. Видимо, это случалось часто.

– Хорошо, дорогая. Сделай мне двойную порцию.

Она устроилась на диване рядом с Генри. Энни представила Генри, Шипа и Лорен Бену и его жене. Минуты через две Перл, наклонившись к Энни, показала ей на Джейка:

– Еще раз скажи мне, это что за парень? Энни с улыбкой в глазах посмотрела на Джейка:

– Джейк. Мой муж.

– О, дорогая моя. Тебе повезло. И как он в постели?

Пухлые щеки Хелен порозовели. Она потрепала старушку по руке:

– Перл, дорогая, такие вопросы в приличной компании не задают.

– Вздор!

Хелен откашлялась:

– Ей опять дали другое лекарство – она всегда так ведет себя, когда начинает пить что-то новое.

Шип подмигнул Джейку:

– А старушка-то – крутая. Правда? Лорен опять толкнула своего бойфренда.

– Не говори что-то про людей, если они могут тебя услышать. – Она округлила глаза и с извиняющимся видом сказала Энни: – Эти парни иногда такие дебилы.

Перл поправила свой слуховой аппарат:

– Дебилы? Это что, так вафли называются? Энни приобняла старушку за плечи:

– Да, Перл, именно так.

Все засмеялись. Энни повернулась к Джейку:

– А почему ты нам не предлагаешь выпить? Перл, наверное, с удовольствием выпьет лимонада, а я пока пойду переоденусь.

Энни вернулась через двадцать минут, волосы ее были влажные после душа. На ней было длинное платье абрикосового оттенка без рукавов.

– Роскошно выглядишь, – сказал Джейк.

Ему было приятно, что от его слов щеки ее порозовели, а глаза засияли.

Энни отвернулась от него, видимо не желая, чтобы он видел, как подействовали на нее его слова.

– Шип, раз ты у нас такой специалист по питанию, может, поможешь мне сделать салат?

– Конечно.

Дождь продолжал стучать по крыше, когда они собрались в столовой. Еда была простой и вкусной, беседа оживленной и веселой. Джейк, подняв голову от тарелки с бифштексом и домашним хлебом, приготовленным Энни, оглядел стол. Шесть месяцев назад он ни за что бы не поверил, что будет обедать в столь странном и разнородном обществе: юнец с розовыми волосами и его девушка с татуировкой, выжившая из ума старуха, адвокат, практикующий в доме для инвалидов, рабочий на ранчо в комбинезоне и его жена, которые, казалось, только что пришли с поля. Еще более странным было то, что он от души наслаждался беседой.

«Все благодаря Энни», – подумал он. Только она способна собрать вместе таких разных людей. Она действительно необыкновенная – веселая, мудрая, причудливая, ласковая, нежная, сексуальная.

Мысль его застопорилась на последнем слове, и он посмотрел на Энни. И понял, что не может оторвать от нее взгляд.

В конце обеда Энни подняла бокал:

– Мы забыли произнести тост. За Джейка – за то, что он сделал решительный шаг к своей мечте.

– Внимание, внимание! – воскликнула Перл. Зазвенели бокалы.

Хелен тоже подняла свой бокал:

– А я хочу, чтобы мы выпили за Джейка и Энни, которые сегодня отмечают четыре месяца со дня своей свадьбы.

Джейк взглянул на Энни. Было ясно, что она тоже забыла про эту дату.

Четыре месяца. Остается всего один. Мысль об этом почему-то ударила его сильнее, чем дождь о крышу.

– О Господи! – На лице Перл появилась хитрая улыбка, глаза ее таинственно замерцали. – Юбилей новобрачных. Нам лучше убраться отсюда и оставить их заниматься тем, чем обычно занимаются новобрачные.

Энни чуть не поперхнулась.

– Боюсь, что этот ливень нас здесь на всю ночь задержит, – сказал Бен.

– Почему? – спросил Генри.

– Речка быстро разливается. Во время такого сильного ливня она может залить дорогу.

– Может, послушаем погоду по телевизору? – предложила Хелен.

Джейк включил в гостиной телевизор, и все уселись перед ним. Прогноз, мелкой строкой бежавший под изображением на экране, подтвердил, что в трех округах объявлено предупреждение о возможном разливе реки. Ожидалось, что дождь продлится еще несколько часов.

Бен направился в сторону кухни:

– Съезжу посмотрю, что там такое. Оставайтесь здесь.

Он вернулся через двадцать минут, его ковбойская шляпа вся промокла. Он стряхнул с нее в гараже воду и вошел в кухню, где Энни, Джейк и Хелен мыли посуду.

– Дорогу залило. Боюсь, что уехать сегодня ночью никто не сможет.

Шип и Лорен пожали плечами.

– Забот-то тебе с нами, – посочувствовала Хелен.

– Без проблем, – ответила Энни. – У меня еще от бабушки осталась упаковка зубных щеток. И потом, ты знаешь – у нас три комнаты для гостей.

– И как ты нас расселишь? – спросила Перл.

– Ну, в одной будут спать Бен и Хелен, – начала перечислять Энни.

– Мы с Генри займем вторую, – подхватила Перл. – Бог мой, представляю, как об этом будут сплетничать.

На лице Генри появилось выражение тревоги.

– Может, поселим Генри в одной комнате с Шипом? – быстро предложила Энни.

– Хорошо, – согласилась Перл. – Тогда Лорен и я будем вместе. Я умираю от желания рассмотреть ее татуировку и наколки. Хочу себе тоже сделать.

Джейк не смог удержаться от смеха.

– А куда нас с Шипом? – спросил Генри.

– Надеюсь, что вам будет удобно в комнате в конце коридора, – сказал Джейк. – Там две кровати.

В этой комнате Джейк всегда спал сам. Энни взглянула на него, широко открыв глаза. Свет мигнул и погас. Столовую освещали лишь свечи на столе.

Перл недоуменно покрутила головой:

– Что случилось?

– Свет выключили, – пояснил Джейк. Перл тупо посмотрела на Джейка:

– Еще раз скажите, кто вы такой?

– Я Джейк.

– А где вы будете спать? – спросила она.

– С Энни, конечно, – сказала Хелен. – Они ведь женаты. Забыла?

Перл улыбнулась:

– Ну да, они-то уж…

– Перл, – предупреждающе произнес Генри. Она, закрыв рот ладошкой, захихикала.

– Иногда я говорю то, что не положено. Это возрастное, – поделилась она, наклонившись к Шипу. – Это лучшее из того, что несет с собой старость.

Энни показалось, что наступил важнейший момент в ее жизни, когда она, войдя через час со свечой в руке в спальню, увидела там Джейка на своей кровати, босого и голого по пояс. От вида его обнаженной груди у нее подогнулись колени, а сердце забилось, как мотылек около лампы.

– Все устроились? – спросил он.

– Да, пожалуй. – Энни покончила с раздачей полотенец, зубных щеток и фонарей. Пламя свечи в ее руке заколебалось, пока она закрывала дверь.

Рот Джейка скривился в улыбке.

– Отдаю тебе должное, Энни. Когда ты устраиваешь празднество, у тебя это интересно получается.

– Я не могу отвечать за непредвиденное.

Джейк усмехнулся. Последовала долгая пауза. Свет свечи и стук дождя по крыше делали комнату похожей на сторожку в лесу.

– Вечер был славный.

Энни поставила свечку на туалетный столик:

– Отмечать серьезные события в жизни очень важно. А решение бросить работу, чтобы заняться тем, о чем мечтаешь, – это серьезное событие.

Джейк невесело улыбнулся.

– Хотел бы я знать, о чем мечтаю. – Покачав головой, он откинулся на подушку. – Энни, как ты думаешь, теряет ли человек право на мечту, если его мечта губит еще чью-то мечту?

Энни вопросительно посмотрела на него:

– Чью же мечту ты разрушил?

– Тома. Сьюзен. Рейчел. Своих родителей. Сердце Энни дрогнуло.

– Почему ты так говоришь?

– Этот несчастный случай. Я тебе никогда не рассказывал, но вести машину должен был я. – Даже при свете свечи она видела боль в его глазах. Не произнеся больше ни слова, Энни села на кровать, ожидая, что он скажет дальше.

Помолчав некоторое время, Джейк продолжил:

– Мои родители прилетали из Европы – возвращались с медицинской конференции, и я сказал им, что встречу их в аэропорту, но застрял на совещании. У Рейчел был выходной, и я позвонил ей и попросил сделать это вместо меня. – В окно ударил порыв ветра. – Это я должен был быть в той машине. Я, а не Рейчел. Рейчел осталась бы жива. У Тома и Сьюзен по-прежнему была бы дочь.

Энни положила ладонь ему на руку:

– О, Джейк, я уверена – они никогда так не думали.

– Они никогда не говорили это вслух, но как они могли об этом не думать? Я думаю об этом каждый день.

– А сейчас ты чувствуешь себя виноватым, потому что уходишь от Тома. – Все встало на свои места, разъяснилось. Она погладила его по плечу. – Джей, это был несчастный случай. Ты не должен винить себя за это.

– Нет, должен. – В его голосе звучала горечь, как в первый день их встречи.

– Ты чувствуешь себя виноватым в том, что остался жив. Я тебя понимаю. – Она дотронулась до его руки, и их пальцы переплелись. – Я была в колледже, когда у моего отца случился сердечный приступ. Я тоже потом винила себя за то, что меня в это время не было дома. Я ведь умела делать уколы. Если бы я осталась дома, то, может, спасла бы его.

– Это другое, Энни. Ты была там, где и должна была быть.

– И ты тоже. – Ее глаза были такими же яркими, как свеча на столике за ее спиной. – Почти все, кто потерял близких, чувствуют себя виноватыми. Ты думаешь: «Почему я жив, а он умер? Что я сделал, чтобы помешать этому?» Это нормально так думать. Но ответ всегда один и тот же – да ничего.

Джейк какое-то время сидел не шевелясь, позволяя ее словам врачевать его сердце и душу.

– Ты хочешь, чтобы все в жизни шло по плану. Но так бывает не всегда. Это потому, что нам не дано видеть картину в целом. – Она подобрала под себя ноги и ближе наклонилась к нему. – Вот послушай, что я об этом думаю. Жизнь как узор, который вышивается Богом, и каждая отдельная личность – это нитка. Мы должны довериться ему, пусть мудрая рука Господа управляет всем процессом, и позже мы поймем, почему наша нитка легла именно так, а не иначе.

Джейк покачал головой:

– Я не уверен, что верю в Бога.

– Ну и что? – Энни сжала его руку. – Он верит в тебя. Джейк улыбнулся: побыв с ней какое-то время, нельзя не улыбаться.

– Я тоже верю в тебя, – прошептала она. Глаза ее стали яркими, как пламя свечи. – Я верю в то, что ты хороший человек. И не сомневаюсь: если бы ты знал, что произойдет несчастный случай, то пожертвовал бы своей жизнью, чтобы предотвратить его.

Было непонятно, почему Джейк чуть не задохнулся от этих простых слов, но тем не менее это произошло.

– Спасибо, – сказал он.

– Не за что. Я ничего не сделала.

– Ты помогла мне. Я чувствую себя лучше. Энни пожала плечами:

– Тебе просто надо было выговориться. Это помогает.

– Ты помогаешь. – Протянув руку, он ласково коснулся ее подбородка. В груди у него стало тепло. Он дотронулся до ее щеки.

Глаза ее были нежными, губы полными и слегка раскрытыми. При воспоминании о том, каковы они на вкус, он потянулся к ним. Энни наклонилась к нему так близко, что он чувствовал на своем лице ее дыхание.