Имперский Ястреб - История бастарда

Стихия откликнулась сразу же, напитав мое сознание своей свежей силой. Произнеся заклятие, я почувствовал, как под ногами, в лоне земли, сдвигаются пласты. "Глубокий провал", пожалуйста, Луг, пусть он подействует! Удар сотряс пустыню изнутри, песок вокруг твари осел, и на какое-то безумное счастливое мгновение мне показалось, что сейчас этот уродливый кусок розовой плоти обрушится в увеличивающуюся яму. Но руки (лапы? щупальца?) монстра глубоко вонзились в песок и удержали огромное, как гора, тело. Туша перевалилась через край провала и воздвиглась перед нами во всей своей невероятной мощи. У существа не было ног, их заменяло что-то вроде раздвоенного хвоста, которым оно отталкивалось и, опираясь на рукообразные отростки, передвигалось вперед. Один такой прыжок - и половина роты была бы раздавлена в лепешку, не успей солдаты вовремя отбежать.
      Что ж, значит, без этого не обойтись, с какой-то холодной отстраненностью подумал я. Придется впустить в себя Мрак. До последнего момента я надеялся на то, что Артфаал сделает это сам. Но демон не торопился на помощь. Я же не знал ни одного Темного заклятия. Что толку прикасаться к источнику, если ему нечего будет питать? Тем не менее я решил попробовать. Что будет, если произнести обычное, Светлое боевое заклятие, но при этом воззвать к источнику Мрака? Что там говорил лорд Феррли про разное направление векторов силы?… Некогда было размышлять о возможных последствиях, все равно выбор был невелик: или попробовать, или позволить этой вонючей туше высосать нас как мух. Уж если так, то лучше б я Дэви позволил это сделать. Все умирать приятнее… На этой оптимистической ноте я и призвал Мрак. Он пришел сразу, послушно хлынул в меня, затапливая сознание, изменяя слух и зрение. И я увидел… ЭТО не было существом из нашего мира. Оно чем-то напомнило мне Дитя глубин, но было много, много могущественнее. Где оно зародилось, и откуда пришло? Почему-то я был уверен, что внешний вид этого создания - всего лишь оболочка, которая в любой момент могла быть заменена другой. Просто существу было удобно выглядеть сейчас вот так. От него исходила какая-то тупая, огромная, абсолютно лишенная разума сила - древняя, намного древнее самой Аматы. Точнее, оно само и было этой силой - сгустком предвечной, первобытной, непобедимой мощи.
      - Лейтенант, сделай же что-нибудь! - выкрикнул гном. - Уж больно помирать неохота…
      Я с равнодушным, ленивым сожалением подумал: "А видно, придется!" - и сплел заклятие "Стального клинка", в надежде, что напитанная Мраком волшба хотя бы пробьет поросячью розовость существа… Впрочем, у существа есть душа, или хотя бы ее подобие. У этого - не было ничего, я чувствовал. Заклятие ринулось к монстру, но тот лишь лениво отмахнулся отростком извивающейся конечности и ухватил еще одного обреченного. А, Мрак, да что ж и ты подводишь?! "Железный кулак"! Давай, Артфаал, давай! Поганое розовое дерьмо даже не пошевелилось под ударом, способным рассеять в прах десяток троллей… "Стальная сеть", стрелу Тарантуса тебе в зад, если он у тебя есть! Ну! Заклятие опало, рассыпавшись на тысячи составляющих… Хладнокровия, полагавшегося настоящему магу, как не бывало, зато уж сосредоточенности имелось на десятерых. Обезумев от ненависти и страха, я раз за разом метал в бессмысленную тушу щедро напоенные Темной силой чары. Хоть бы хны… И отдаленным, затухающим в уголке сознания шепотом пронеслось:
      - Простите, барон, я обессилен…
      - Я… тоже, - вытолкнул я из пересохшего рта, падая на песок. У меня было такое чувство, словно тварь вытянула из меня всю магию.
      Что-то обожгло кожу на груди, я посмотрел за ворот рубахи: амулет из железа, охраняющий мои магические способности, раскалился чуть ли не докрасна, а деревянный оберег от злых духов рассыпался в прах. Впору было молиться вместе с Хамаром, тем более что чудище дожрало солдата и потянулось к следующему. Воины с воплями отскакивали от беспорядочно метавшихся щупалец. Дрианн начал взывать к Лугу, и на этот раз никто ему не препятствовал. Вдруг он прервал свою молитву на полуслове и изумленно воззрился куда-то за мою спину. Следом за ним застыл Лютый, и я впервые увидел на лице полукровки что-то похожее на удивление. Решив, что они в одночасье сошли с ума от ужаса, я все же проследил за их взглядами.
      Багровый воздух зарябил, и в нем образовалось большое прозрачное пятно, от которого в разные стороны расходились разноцветные концентрические круги, напоминающие отражение радуги в капле росы. Это было как прорыв в пространстве, как странный, невозможный коридор, тянущийся сквозь время… И по нему шла Айшет. Лицо девушки было спокойным и сосредоточенным, взгляд черных глаз не отрывался от извивающегося монстра, хрупкие руки вытянуты вперед в извечном женском жесте защиты. За ее спиной виднелись очертания шатров затана.
      - Заклинающая пустыню… - благоговейно прошептал Хамар, молитвенно складывая ладони.
      Я открыл было рот, чтобы крикнуть Айшет: "Уходи!", - но тут призрачный туннель сомкнулся, оставив шаманку здесь, среди обезумевших людей, прямо перед содрогающимся в приступе кровожадности чудовищем. Я вскочил на ноги и устремился к ней, чтобы защитить ее, такую маленькую, тонкую, беззащитную, как былинка. Луг с ней, с магией! Не действует, так я оружием… Рука легла на рукоять Честного, но тут кто-то мастерски выполнил подсечку и свалил меня на песок. Сверху взгромоздилась пахнущая потом и рамсом туша.
      - Пусти! Пусти, сволочь, убью, - хрипел я, извиваясь не хуже конечности монстра.
      - Нельзя, лейтенант! - с трудом удерживая меня, сипел Хамар. - Нельзя ее останавливать, все погибнем!
      - Да заткнитесь вы! - снова призвал к порядку Ом, теперь уже нас двоих. - Слушайте лучше!
      Над мертвой пустыней плыл чудесный голос, выпевающий без слов какой-то необыкновенный мотив. Я не могу сейчас сказать, была ли та песня красива, или нет, и вообще, песня ли это… Иногда мне казалось, что я улавливаю ритм и мелодию, но они вдруг причудливо изменялись, становясь совсем иными. Голос шаманки то взмывал, захватывая высокие, недоступные человеческому горлу, ноты, то опускался, рокоча, словно бархат морских волн. Ни на миг не прерывая пения, Айшет подходила все ближе к твари, и та, застыв, внимала девушке, постепенно впадая в оцепенение. Древняя, очень древняя волшба творилась у нас на глазах… Наконец розовая гора заколыхалась прямо над головой шаманки. Мое сердце колотилось где-то у висков, дыхание сбилось. Каждую секунду мне казалось, что монстр вот-вот ухватит Айшет своими щупальцами… Но этого не происходило, напротив, раздвоенный хвост сомнамбулически шевельнулся и опустился в яму, образованную моим неудачным заклятием. Не опуская рук и продолжая петь, девушка подошла к твари почти вплотную. Та, покорившись чарующим звукам волшебного голоса, стала вдруг видоизменяться. Щупальца и хоботы втянулись внутрь тела, закрылись жадные пасти, и вскоре перед девушкой бился, пульсируя, как огромное сердце, бесформенный ком чистой энергии. Причем настолько мощной, что ее хватило бы для уничтожения большого города. В следующее мгновение древняя сила заколыхалась, потекла, переливающимся потоком послушно скользнула туда, откуда появилась, и исчезла. Айшет замолчала.
      - О-о-о, - выдохнул Дрианн.
      - Прости, лейтенант, - повинился Хамар.
      Я изо всех сил тер ладонями лицо, чтобы хоть как-то прийти в себя. Потом поднял голову. Айшет стояла на краю ямы и смотрела на меня. Тяжело поднявшись, я подошел к ней. Воины куда-то исчезли, а может быть, они и оставались на месте, просто мы их не замечали. Смотрели друг другу в глаза, я обнимал ее хрупкие плечи, а она доверчиво прижималась ко мне. Как у тебя это вышло, девочка? Такая юная, такая маленькая - и покорила существо, собиравшееся уничтожить роту здоровых мужиков. Кто ты? Как жаль, что мы не можем понять друг друга. И вдруг… Не знаю, как, но я услышал ее голос, произносящий:
      "Я пришла. Отец не хотел отпускать меня, но я пришла…"
      "Твой отец…"
      "Нет, тогда он не заставлял меня. Я сама"
      "Прости меня, но я все равно не могу остаться с тобой"
      "Я понимаю, любимый. Это ничего, ведь у меня навсегда останется частица тебя"
      "Значит, это правда, и у нас будет сын?"
      "У нас будет дочь…"
      "Дочь, Айшет?"
      "Дочь, Заклинающая пустыню, как я"
      "Айшет…"
      "Мне пора идти, любимый. Легкой дороги тебе. Пусть не страшит пустыня - теперь она отпустит тебя"
      "До свидания, Айшет"
      "Прощай…"
      Девушка ласково отстранила меня и взмахнула руками, словно птица, собирающаяся взлететь. Пространство снова расслоилось, и перед ней открылся туннель. Не оглядываясь, Айшет шагнула в него и двинулась туда, где угадывались очертания шатров. Почему-то теперь я точно знал, что она ушла из моей жизни навсегда. Но у меня будет дочь… Эта мысль вдруг ни с того ни с сего наполнила таким счастьем, что я радостно рассмеялся. Оказавшийся неподалеку Ом посмотрел на меня с искренним интересом, не понимая, чем вызвана такая веселость.
      - У меня будет дочь! - поделился с ним я.
      Лютый недоверчиво вытаращил светлые глаза, потом, широко улыбнувшись, подтвердил:
      - Ну да, очень даже просто! - видимо, решил, что у лейтенанта что-то с головой приключилось после схватки с чудищем.
      - Хамар! - в этот момент я всех любил, и ссориться с капралом не хотелось.
      - Лейтенант, я…
      - Ничего, Хамар. Скажи только, кому ты молился.
      - Я вырос в Солнечном крае. Моя семья - выходцы из Андастана. У нас есть древняя легенда о Песчаном боге, появляющемся в пустыне раз в несколько тысячелетий. И справиться с ним могут лишь Заклинающие пустыню.
      Андастан? А, да, там тоже есть какие-то пески. Видимо, предки Хамара были кочевниками, или караванщиками.
      - Каждый андастанец с детства знает охранную молитву, в которой просит Песчаного бога пощадить его племя и не являться ему. Но я думал, это лишь сказка, дань традициям…
      - А что ты знаешь о Заклинающих пустыню?
      - Да ничего толком, до этого момента тоже считал их красивой сказкой.
      - Что за сказка?
      - У нас есть предание, что где-то живет старинный род Заклинающих, которые обладают знаниями Древних. Лишь они способны укротить Песчаного бога и вернуть его обратно.
      - Куда обратно? Откуда он вообще вылез-то?
      - Говорю же, лейтенант, не знаю я ничего! У нас никто и никогда не видел ни бога этого самого, ни Заклинающих.
      Простите, и вот это, ужасное, тупое и уродливое - бог?! Я только теперь осознал, что Хамар упорно именует сгинувшее в песчаных глубинах чудовище этим громким титулом. Нет, не может такого быть! Бог - он мудрый, всезнающий, бог - это высший разум, а не просто сгусток энергии, облаченный в кусок изменяющегося мяса! Больше, сколько я ни пытал капрала, ничего узнать не смог.
      Мы похоронили солдата, обескровленное изуродованное тело которого осталось лежать неподалеку от ямы. Потом отошли как можно дальше от места бойни, и разбили лагерь. Сил, чтобы продолжать путь, ни у кого не было. Казалось, Песчаный бог выпил из людей всю энергию. Впрочем, может, так оно и было. Постепенно солнце, спустившееся к горизонту, и небо обрели свой прежний цвет, и даже жара немного спала. Подул слабый, но все же хоть чуть-чуть освежающий ветерок. Наступил вечер, но призраки так и не появились. Видимо, их тоже напугал розовый урод, а может, они сочли, что после пережитого ужаса люди не воспримут их появление всерьез.
      - Жизнь налаживается! - констатировал мастер Триммлер.
      - Ты-то что в нашей жизни понимаешь? - привычно отозвался Добб. - Того, этого, кроме шахт своих ничего и не видел.
      - Я не видел? Да ты по сравнению со мной просто сосунок! Вы, люди, ужас какие высокомерные! Почти как Белоглазые!
      - А все гномы жадные и трусливые! - безапелляционно заявил капрал, обиженный сравнением с эльфами.
      - Что-о-о? - на этот раз он сумел достать сына гор. Действительно, уж чего-чего, а таких грехов как алчность и пугливость за мастером явно не водилось.
      Оскорбленный напраслиной, гном подскочил к Доббу, старательно жующему полосу вяленого мяса, и отвесил ему звонкий подзатыльник. Не ожидавший столь стремительного натиска капрал подавился и зашелся в хриплом кашле, жестами прося постучать его по спине. Что мастер Триммлер и выполнил с превеликим удовольствием. Кусок полупрожеванной снеди вылетел из Добба, и удивительно, что вслед за ним не последовали легкие.
      - Того, этого, - откашлявшись, вполне добродушно удивился он. - Что на тебя нашло-то, борода?
      - А ты думай, что говоришь! Б'хойч никогда не были трусами! И жадности за нами не водится, мы просто бережливые, и деньги считать умеем!
      - Ладно, ладно, - пробормотал Добб, который и сам уже не рад был, что завел этот разговор. - Да только, - не удержался он, чтобы не подкусить друга. - Что ж ты, раз смелый такой, сбежал с волшбинковой шахты? А из Санмы, небось, сразу на корабль - и дай Луг ноги! А мы дерись там…
      - Это - не моя война, - посуровел мастер Триммлер. - У меня есть дела в Гольтенвейер, б'хойч не вмешиваются в людские распри.
      - Да пошутил я, борода!
      Однако гном нахмурился и отошел от костра, всем своим видом демонстрируя оскорбленное достоинство. Он уселся поодаль и принялся полировать тряпочкой свой и без того до блеска начищенный топор, периодически исторгая из себя истошные визги и рыки, которые упорно продолжал считать пением. Исподтишка наблюдая за ним, я заметил, что мастер Триммлер время от времени о чем-то задумывается, потом, словно прогоняя нежелательную мысль, взмахивает головой, трясет бородой и вроде бы успокаивается. Но проходило какое-то время, и сын гор снова погружался в мрачные размышления.
      Я немного посидел у костра, пожевал сухарей и мяса, сделал пару глотков старки, по которой уже успел изрядно соскучиться за последние дни (в жаре пустыни не больно-то разбежишься с горячительными напитками). И отправился на боковую. Меня беспокоил Артфаал, заявивший во время битвы с чудовищем, что он обессилен. Я даже боялся, что демон не явится. Но он выпал из воздуха, и на кошачьей морде было написано искреннее раскаяние. Не думал, что когда-нибудь увижу нечто подобное. И как ему удавалось передавать свои эмоции при помощи звериной физиономии?
      - Мне жаль, барон, но я ничего не мог сделать, - сразу же сказал он. - Эта тварь высосала все мои энергетические запасы, и даже пребывание в Ядре Мрака не помогло мне восстановиться до конца.
      - Может, вы объясните мне, кто это был? - спросил я.
      - Пожалуй, нет. Дело в том, что о богах Бездны никто ничего не знает.
      - Даже Высшие демоны? - не поверил я.
      - Даже они. Эта сила намного древнее любой расы, всех богов Аматы, и самого Мрака. Раньше к ней обращались орочьи шаманы, но теперь у них остались лишь некоторые ритуалы, смысл которых уже давно забыт и утрачен.
      - Хорошо, но тогда хотя бы расскажите мне, кто такая Айшет, и почему она сумела справиться с этим существом?
      - Кто такая… человек, как и вы. Под благословенным небом Аматы существуют места, в которых время от времени появляются подобные чудовища. Очень редко, настолько редко, что память об этих событиях сохраняется лишь в народных преданиях. Большинство людей считает богов Бездны просто сказкой, легендой. Но есть те, кто знает и хранит в своей крови память о них, передавая ее потомкам. Как ученый и маг могу лишь предположить, что эти существа, если можно так называть скопления нестабильной энергии, обитают в другом мире. Пустыня призраков - одно из мест, где материя междумирья слишком тонка. Вот они и прорываются сюда раз в несколько сотен, или даже тысяч лет. Кстати, с одним из них вы, барон, успешно разделались в Океане слез.
      - Дитя глубин?
      - Да, именно. Согласно легенде, в последний раз его видели две тысячи лет назад, и, конечно же, почти никто в него не верит. Кроме моряков. Но не нужно обольщаться: скорее всего, со временем обрывки энергии воссоединятся, и Дитя глубин вернется в свой мир до нового прорыва.
      - Вернемся к Айшет, - попросил я.
      - Да, крошка Айшет… Все просто: она принадлежит к единственному в Амате роду Заклинающих пустыню. Так называют волшебников, умеющих покорять Песчаного бога. Из рода в род, от отца к сыну, на протяжении тысячелетий передаются Древние знания. Кстати, среди саймаров есть род Заклинающих океан, а у гномов имеется род, знающий, как справиться с Вьюгой недр. У эльфов своя напасть - Зеленый огонь, и Дом Жемчужного тумана является правящим именно потому, что обладает умением его укрощать. Но пока, слава Лугу, все это остается для б'хойч и Первозданных лишь страшным мифом, а Древние знания - странноватым ритуалом. А вот маленькой Айшет пришлось применить их на практике. И насколько я понял, она сделала это во имя чувств к вам.
      - Да… - я вспомнил странный безмолвный разговор, состоявшийся между нами. - А как получилось, что мы поняли друг друга?
      - Хотел бы я сказать, что это - то самое, знаменитое и воспетое поэтами чудо любви, - хмыкнул Артфаал. - Но все гораздо проще, видимо, девочка владеет навыками мыслеречи.
      Н-да, вот тебе и дикарка, вот тебе и шаманка…
      - А тот затан, он почему обезлюдел?
      - Вы разве ничего не чувствовали сегодня? Изменения в пустыне, быть может, необъяснимую тревогу, страх?
      - Конечно, - и не я один, все солдаты были охвачены непонятным ужасом.
      - В затане, скорее всего, имелся неплохой шаман. Не Заклинающий, конечно, но умеющий понимать язык здешней природы. Вот он и увел свое племя. Думаю, сейчас они уже возвращаются.
      - А вот тараканы эти… Салим все талдычил о том, что они - предвестники Песчаного бога.
      - Более мелкие сущности Бездны… вернее, даже не так. Сгустки энергии меньшего размера, это будет точнее.
      - Понятно…
      - Если вопросов больше нет, барон, может быть, мы ляжем спать? - зевнул демон. - Сегодня тренировка не будет иметь никакого смысла. Ну, да нет худа без чуда - обессилены не только мы с вами, но и ваш кайлар. Сущности Бездны отличаются способностью поглощать любые виды энергии. Так что…
      Он еще раз зевнул и сделал попытку запрыгнуть мне на грудь, но я мягко остановил его. Меня давно уже интересовала история жизни и, главное, смерти лорда Феррли, и я счел момент подходящим для расспросов.
      - Расскажите о себе. Если, конечно, воспоминания для вас не слишком тягостны.
      - Да нет, - Артфаал немного похрюкал, что, видимо, должно было обозначать демонический смех. - Мне даже приятно. Но позвольте все же устроиться со всеми удобствами.
      Он свернулся клубком на моей груди и начал свой удивительный рассказ. Приведу его полностью, потому что он поясняет появление Бродяги в моей жизни.
      - Итак, я родился пятьсот тридцать лет назад в семье герцога Мерелла Ассиввайн, одного из самых богатых и знатных людей Западных земель, как тогда назывался Галатон и соседствующие с ним маленькие государства. Я был младшим сыном своих дражайших родителей, и наверное поэтому самым любимым и избалованным. С детства я обнаруживал недюжинные способности к магии, как, в общем-то, и полагалось последнему отпрыску дворянского рода. Как правило, почему-то именно младшие наследуют этот дар. Будь это нынешнее время, меня ждала бы слава, карьера в Совете магов, еще большее богатство, почет и всеобщее уважение. Но как вы, несомненно, знаете, барон… ведь вы же знакомы с историей Галатона, не правда ли? - в те времена волшебники подвергались жестокому преследованию. Уличенных в применении чар - неважно, Светлых, или Темных - прилюдно сжигали на костре. Поэтому моя милая матушка день и ночь пребывала в страхе за своего младшего, непутевого сына. Я же изо всех сил тянулся к новым знаниям, ничто, кроме волшбы, меня не интересовало. Отец мой, человек просвещенный и мудрый, решил учить меня в ущерб безопасности семьи, понимая, что запрет на волшебство - суть мракобесие и глупость, а таланты, загубленные с юности, ведут человека прямиком в пропасть отчаяния и ненависти ко всему миру. И вот, когда мне исполнилось семь лет, в подвале родового замка была оборудована тайная лаборатория, а все книги по волшебству, спрятанные в тайнике библиотеки еще во времена наших прадедов, были подняты из праха забвения.
      Не могу выразить, как я был счастлив! Я полностью погрузился в познание тайн чародейства! В этом мне помогал нанятый отцом старик-алхимик. Стража герцогства поймала несчастного, когда тот пытался всего-то навсего соорудить в своем доме перегонный куб для получения коньячного спирта. Но и это было тогда под запретом. Я вижу, вы улыбаетесь, барон. Да, сейчас, когда алхимия процветает, это по меньшей мере странно слышать. Но так было. Отец, который по закону раз в год мог пользоваться в суде правом вето, сохранил старику жизнь. С условием, что тот станет моим тайным наставником. Мастер Эллио, так его звали, конечно же согласился. И думаю, ни разу не пожалел об этом. Он жил в нашем доме и пользовался всеобщим уважением и любовью. Я относился к нему как к родному деду. Наставник был весьма и весьма сильным магом, он научил меня многим премудростям ремесла. Через четырнадцать лет, когда девяностолетний мастер Эллио, оплакиваемый всей семьей, отошел в Счастливые долины и вручил душу Лугу милосердному, я стал совершенствоваться самостоятельно. Не хвастаясь, могу сказать: лорд Феррли, герцог Ассивайн, был величайшим из волшебников своего времени! Правда, каюсь, я совершил три серьезные ошибки. Первая заключалась в том, что я практиковал только Светлую магию, считая Мрак воплощением зла и брезгливо отвергая даже самую мысль о нем. Вторая ошибка - недостаточная осторожность. Я помогал многим людям, и слава обо мне разнеслась по всем Западным землям. К тому времени я перебрался на жительство в Галатон, был представлен ко двору и женился на прелестной девушке из рода не менее знатного, чем мой. У нас был прекрасный дом в Лендсоне, который тогда являлся столицей. Я был молод, силен и счастлив. Однако тут совершил третью ошибку, ставшую для меня роковой.
      Как я уже говорил вам, барон, я очень люблю женщин. Они удивительные существа, абсолютно не такие, как мы. Каждая из них полна неизъяснимой притягательности, в каждой кроется своя, маленькая, но такая милая тайна. Эти блестящие глаза, нежные губы, мягкость кожи, волнующие линии тела… Мр-р-р, - разнежился демон, - так вот. О чем это я? Да! Но проблема вот в чем: разгадав тайну женщины, мы неизбежно понимаем, что результат не стоил затраченных усилий. Заполучив желанный плод, очень скоро начинаем находить его вкус излишне приторным, или, напротив, кислым… И спешим сорвать другой. Но берегитесь, барон! Рано или поздно вы сделаетесь обладателем плода, который станет для вас ядовитым! Такой была Арнелла…
      - Подождите, - запутался я. - Это ваша жена?
      - При чем здесь жена! - Артфаал отмахнулся хвостом. - Она оказалась дамой довольно скучной и до банальности предсказуемой. Поутру приветствовала меня дежурным пресным поцелуем, бродила целыми днями по дому, допекая прислугу нелепыми замечаниями, к вечеру наряжалась и ехала на какой-нибудь прием. На ночь - снова поцелуй, такой же сухой и холодный, как она сама, а изредка, в виде огромного одолжения - унылое и однообразное исполнение супружеских обязанностей. Вот вам портрет моей жены. Я, впрочем, не особенно и огорчался, находя утешение и недостающую ласку в других постелях, гостеприимно распахнутых для молодого светского красавца. Меня печалило только одно: детей у нас не было. Но вот в моей жизни появилась леди Арнелла, графиня Тирстан, жена небогатого, но очень знатного дворянина. Он годился в отцы своей юной супруге, и часто болел… Собственно, из-за этого мы и сошлись. Арнелла не любила мужа, но питала к нему поистине дочернее уважение и преданно ухаживала за ним в дни недуга. Надо сказать, что обо мне шел слух, как о неплохом целителе. Это не было моим основным родом занятий, но я действительно составлял удачные микстуры и зелья. Нередко пользовал и приближенных короля, за это первые лица Галатона смотрели на мои упражнения в магии сквозь пальцы. Леди Арнелла обратилась ко мне по рекомендации одного из таких людей. Ее муж страдал застарелой спинницей, и во время приступов неделями не вставал с кровати, давно уже из супружеского ложа превратившейся в ложе страданий.
      Хм… графу я помог, конечно. И не только со спинницей… Не могу объяснить, что именно привлекло меня в леди Арнелле. Знавал я и красивей, и умней… Было в ней какое-то особое обаяние страстной натуры, накладывающее отпечаток на все, что она делала…
      Лорд Феррли замолчал, видимо, предаваясь дорогим для него воспоминаниям. Потом, встрепенувшись, продолжил:
      - В общем, барон, как говорится, сколь заклятье ни плетется, все равно ведь оборвется. Ее муж, не вовремя оправившись от очередного приступа, застал нас в самой пикантной ситуации… Конечно, вызвал меня на дуэль. Я не хотел драться против старика, но как же: дворянская честь! Не вдаваясь в подробности, скажу сразу: я его убил.
      - И за это вас сожгли…
      - Нет-нет! В то время дуэли были разрешены, дворяне дрались сплошь и рядом. Но дело в том, что у графа Тирстан был младший брат, который в отместку донес Храмовой страже о моих занятиях магией.
      - Храмовой страже?
      - Учите историю, барон! Это очень полезная наука. В те времена в Западных землях творилось Луг знает что: Смута, Война жрецов, Единобожие… Еще за триста лет до моего рождения Его высокопреосвященство Ио первый, Верховный жрец Луга всеблагого, угадав в развивающейся магической науке угрозу своей власти, объявил чародеев безбожниками и убедил в этом монарха. На протяжении трехсот лет волшебников безжалостно уничтожали. А занималась этим Храмовая стража, нечто вроде нынешних Имперских псов, только находящаяся под покровительством Верховного жреца. Ну, да об этом когда-нибудь потом. Вот меня и схватили. Сначала пытали, конечно, а потом сожгли.
      Ну, теперь мне стало понятно, почему лорд Феррли оказался во Мраке. Не за колдовство. У него иных грехов было предостаточно. Интересно, к кому из Семи владык попала его душа? Об этом я и спросил. Артфаал обиженно засопел:
      - Да чуть не передрались они там! С одной стороны, убийство - вотчина Варрнавуша, а с другой - налицо прелюбодеяние, что уже дело Хайниры. Но ведь я не только совращал чужих жен, но и обманывал свою - ложь и клятвопреступление. Так что Угелук мною тоже заинтересовался. Не знаю уж, как они там договорились, но победил Варрнавуш. Каждый из Высших был не прочь заполучить душу сильного мага и попытаться превратить ее в демона. Долго их издевательств я не выдержал - никогда не любил страданий - и согласился. Сейчас служу всем троим. Только не нужно меня осуждать! - воскликнул вдруг лорд Феррли.
      - Да я и не думал…
      - Вот-вот… к тому же, мною двигал чисто научный интерес… и еще немного жажда мести. Но, став демоном, я понял, что вновь допустил ошибку.
      - Вам не понравилось?
      - А чему там нравиться, милый барон? Мой вам совет: если вдруг Луг не призовет вас в Счастливые долины, оставив в царстве Сацеола - терпите пытки! Помучаетесь век - другой, и - здравствуй, Амата! Переродитесь снова. А ведь демон - это навсегда. Вы рожу мою видели? А теперь представьте: во Мраке все такие, а то еще и похуже. А я красоту люблю! Женщин… понимаете? Кроме Хайниры, все остальные - урод на уроде!
      - Как вы познакомились с дядей Ге?
      - Да очень просто! Двадцать лет назад ваш опекун заинтересовался Темной магией. И однажды решил вызвать демона. Но поскольку человек он умный и дальновидный, обращаться ни к Высшим, ни к Средним не стал. Это было чревато заключением договора, принесением Кровавой присяги… Нет, мастер Генериус обошелся упрощенным ритуалом вызова, без произнесения имени. Такие обращения обычно, пронизав Мрак, сваливаются на голову первого попавшегося Низшего. А с нами договориться гораздо проще. Мастер Генериус, к счастью, наткнулся на меня, что положило начало прекрасной дружбе, скрашивающей мою беспросветную жизнь.
      - А почему вы в облике кота?
      - Видите ли, в демоническом обличье мы являемся лишь иногда, когда хотим кого-нибудь напугать. В остальное же время принимаем внешний вид существ вашего мира. Как правило, животных - их сущность легче воспроизвести, чем человеческую.
      Я вспомнил фразу, сказанную Артфаалом в первую ночь нашего, так сказать, нового знакомства:
      - Вы называли себя отступником. Что это значит?
      - Это значит, что мне не нравится быть демоном. И что я не хочу заниматься тем, чем мне полагается заниматься. Мне неприятно терзать души, противно искушать людей, и злодеяния не приносят удовлетворения. Не потому что я так уж человеколюбив. Просто… скучно это, господин барон! Поэтому я охотно принял дружбу мастера Генериуса, единственного, кто понимает меня, единственного, в ком горит тот же огонь, кто одержим той же неизбывной жаждой знаний, кто день и ночь трудится ради поиска истины.
      Что-то этот демонический панегирик не вызвал у меня особого доверия. Ох, думается мне, лорд Феррли не способен на такие альтруистские порывы.
      - А какая вам от этого выгода?
      Артфаал немного смутился:
      - Возможно, когда-нибудь я сумею избежать Мрака и спасти свою душу для нового перерождения. Мой друг трудится над этой проблемой. Я же со своей стороны служу ему источником силы, даю сведения об устройстве нашего мира.
      Ну, вот, это другое дело! Взаимовыгодная сделка. Лорд Феррли добавил:
      - Ну, и еще я согласился быть вашим Оберегающим.
      Да, просто красота! У всех нормальных людей Оберегающие - А'нхелли, у кого они вообще есть, конечно. А у меня - демон, с ума сойти можно!
      - Ну-с, если вопросов больше нет, давайте спать, барон, - Артфаал водрузился мне на грудь, перестал светиться и закрыл желтые глаза.

19

       - Мой господин, я в смятении!
       - Что, не можешь выбрать подходящий способ самоубийства? Срок истек.
       - Мой господин, сегодня я видел бога Бездны!
       - И что же тебя так потрясло?
       - Но это уже второй за такое краткое время!
       - Хм, возможно, будет еще и третий, и четвертый… Мальчик, конечно, сумел выжить?
       - Нас спасла Заклинающая пустыню.
       - Та девчонка?
       - Да, мой господин!
       - Заклинающие никогда не вмешиваются в дела иноплеменников. Что же заставило ее изменить этому правилу?