Убойный сюжет

Тюрин Александр
Убойный сюжет

      Александр ТЮРИН
      УБОЙНЫЙ СЮЖЕТ
      1
      Свердловск-37 - это душевный городок, если подумать. Может потому, что с послевоенных лет закрытый. Восемь пятилеток подряд был он пристойным и благополучным островком на фоне среднеуральского запоя, бесколбасицы и грязюки. Здесь, претворяя сказки философа Платона в реальность, жил-был себе коммунизм для высшей вэпэкашной касты.
      Полупроводники, редкоземельные металлы и платина, высокотехничные узлы для бомб, ракет, систем наведения и обнаружения. Вот такой прочной и надежной была основа местного коммунизма, который начался когда-то с бериевских атомных шарашек, где ученые зэки удовлетворяли научные потребности начальства. Благополучие включало спецснабжение всеми положенными калориями и витаминами, приличные зарплаты, двухсемейные двухэтажные особняки и исключало, во-первых, стометровые очередины за говядиной и другой съедобной плотью, во-вторых, лежащие и заполненные бормотухой мужские тела, в третьих, кишащие людьми и тараканами коммунальные кухни.
      Мой батяня, можно сказать, питерец. Однако угодил в Свердловск-37 не по линии Лаврентия Павловича. В сорок третьем году его доходягу-огольца, сына репрессированного раввина Шмуэля Шварца и до смерти истощившейся ребейну Леи, загребли, невзирая на вредное происхождение, в эвакуационный эшелон. Эшелон тянулся в Тюмень, однако на уральской станции Камышлов на носатого пацана так хорошо пахнуло картошкой, что он сошел в поисках еды и отстал от поезда.
      Это могло стать последним неверным шагом в его биографии, однако юный Шварц отыскал поедателя овощного продукта. То была местная деваха, чья курносость весьма контрастировала со шнобелем моего папаши. Опуская прочие детали, отмечу лишь, что девушка поделилась харчами с моим папашкой, потому что происходила из бедной шоферской семьи, но все-таки не из колхозной босоты и голытьбы. Даже повела его домой навстречу орущей мамке. Мамка хоть поорала, но пацана не выгнала, посчитав за мужскую особь, способную к нормальному труду, - что было ценно в отсутствии основного кормильца, занятого войной с фашистским гадом. Так прибился мой папаша к новой семье. Никто отвадить его и не пытался, потому что основного кормильца фашистский гад все же отнял. Впоследствии юный Шварц женился на девахе, некогда угостившей его картохой, то есть на моей мамаше (она сейчас, к сожалению, уже не в живых). Впоследствии закончил Уральский Политехнический, стал специалистом по резке твердого тела, перебрался в Свердловск-37, где тридцать с довеском лет назад встретился с этим миром я.
      Я-то после института прижился в самом Свердловске, но по делам бизнеса навещаю папашины края. Иногда помогаю всяким редким элементам вроде индия и осмия попасть в Гонконг или султанаты-эмираты. Я знаю, многим гражданам это не по вкусу, но считаю: пускай редкий металл вместо того, чтобы осесть в какой-нибудь бомбе, принесет доход товарищам-господам из Свердловска-37. И мне заодно, само-собой. Закрытый городок уже несколько лет как раскрылся, директора и специалисты все, что можно, приватизировали, вытурили лишних вояк и подсобный персонал, ну и за счет базара пытаются худо-бедно дотянуть до времен, когда государство снова разбогатеет и примется соображать насчет бомб и ракет. Кстати, не так уж худо-бедно тянут наши свердловцы-тридцатьседьмовцы. Улицы, конечно, пообшарпанее стали, но редкий житель не на "иномарке" катается и не торчит каждый вечер, вперившись в видюшник.
      В тот погожий августовский денек я приехал в Свердловск-37 к полудню (никакая "железка" туда не ведет, так что приходится личные шины изнашивать). Деловых планов у меня не имелось, поскольку всю интересную коммерцию в городе, кажется, подмял под себя фонд "Спасем Урал". Просто хотелось окунуть задницу в озеро Долгое, да прошвырнуться по части грибков в лесу. Ну и навестить Люську. Я хороший семьянин, больше пяти раз в год жене не изменяю, но школьную "лавстори" бережно храню в сердце. А от сердца к "перцу" всего один шаг.
      Поначалу все вроде складывалось по программе. И грибы, и озеро. Только вот отец меня немножко насторожил. Мол, с утра к дому подъехал белый "мерседес", из него вывалилось трое гастролеров, и давай пялиться на жилье, огород и садик. Батяня не выдержал, подгреб к забору и вежливо напомнил, что не надо так пристально смотреть, никакого представления не будет. Так эта тройка имела нахальство интересоваться про отопление в доме и сколько лет яблоням, как будто она назавтра собралась сюда вселятся. Мой старик Шварц несколько демонстративно побежал за ружьем, а тройка плюхнула свои задницы на мягкие сидения и укатила с ухмылками. Папаша не поленился пройтись вдоль улицы и собрать информацию. Оказывается мерзавцы, раскатывающие на "мерсе", приставали с наглыми вопросами ко всем, кто их пытался проводить подальше.
      Ладно, я это в мозги не стал впитывать. Противных нахалов у нас хватает, и половина из них - бывшие гладкие мальчуганы из райкомов комсомолов, которые долго себя "под Лениным чистили". Впрочем, мне известен способ как отваживать таких нахалят, не делая излишних украшений на лицах.
      Настроение, в общем, не испортилось, заскочил я в лабаз, купил пару шоколадок "Милка" и бутылочку "Мартини Драй" - и уже двинулся в сторону Люськи. Но тут вспомнил очевидное обстоятельство - по дороге к моей "зажигалочке" будет место проживания Степы Неелова, моего однокашника и корешка. Я же у него всегда списывал контрольные по алгебре и геометрии. Правда, взамен физически оборонял от всяких надоедливых гадов и давал скатывать сочинения по литературе. Впрочем, мы оба никогда больше трояка по этому предмету не имели. Вот такой был у нас странный симбиоз.
      Я дал задний ход, приобрел в собственность еще бутылочку "Распутина", - надеюсь чутье не подвело меня насчет подделок, - и через пять минут въехал в нееловские ворота.
      Думал, что человек сразу выскочит проверить, кто у него по двору катается, а тут полная безмятежность. Лишь из окна второго этажа вылетают постукивания и позвякивания пишущей машинки.
      Решил я тогда стать полным сюрпризом, в дверь не позвонил, а сунул бутылку за пояс, потом вскарабкался на дождевую бочку, с нее перемахнул на козырек крыльца, прошелся по карнизу, раз-два и в окне.
      Степка увлеченно садировал свою машинку, сидя спиной ко мне. Мне, конечно, пришло в голову, что какой-нибудь злодей запросто может повторить мой путь и увлеченного писаниной Неелова - шарах со спины. Молотком, например, по умной голове.
      Я, продолжая свою игру, подвалил поближе и глянул через Степкино плечо на то, что он там кропает. И вот что прочел:
      "...Я не люблю терять времени даром и, кроме того, любой орган, который уважаешь, нуждается в постоянном упражнении. Что это означает? Это означает, что пора навестить Маринку, несмотря на то, что вчера я ее уже навещал. Решил заехать в магазин за деликатной провизией, но еще с дистанции в сто метров заметил неладное. Очередь, которая пыталась втиснуться вовнутрь лабаза аж с крыльца. Таких людских цепочек не видать было с 91 года. А сейчас-то какая неурядица могла случиться? Я с утра и телек и радио вкушал, никаких вроде государственных перетрясений и перехода от политики нехватки денег к политике нехватки товаров. Так может случилось что-то в локальном масштабе? Я вышел из машины, протиснулся мимо очереди в дверь и крикнул поверх теснящихся голов знакомой продавщице.
      - Почему они так кинулись на тебя, цыпленок?
      А женщина была рада отвлечься от тяжелой работы несмотря на требовательные вопли толпы.
      - Да очумели, сметают все подряд... - Продавщица мощным рычанием подавила какого-то особо настойчивого покупателя и продолжила. - В нашей газетке чиркнули, мол, какой-то английский мудрец вычислил, что на наши макушки метеорит должен шлепнуться, прямо на наш городок... А утром представитель администрации выступал, дескать, все так и будет, поэтому покупатели и взбесились...
      Ага, понятно, значит, запуганное народонаселение кинулось за харчами и нацеливается умотать из города. Чушь какая-то, дребедень, параша, откуда далекому английскому мудрецу может быть известно про наш Новосвердловск?.. Так, не забыть бы про шоколадку-то при всех тягостных раздумиях.
      Я протянул к продавщице над толпою не только свой веский голос, но и руку с тысчонкой.
      - Киска, завтра я буду твоим, а сейчас дай мне вон ту шоколадку, с орешками... - Очередь, конечно, сразу возбухла на меня. - Мне без сдачи, товарищи... да в гробу я видел вас и ваши орешки... мне свои требуются...
      - Слушай, такая шоколадка три штуки сегодня стоит, - говорит киска. Оползень на шоссе, из-за него нового подвозу нет. Да еще эта подлая очередина.
      Пришлось без всякого писка втрое переплатить, но ничего - завтра вечерком киска своей натурой мне разницу возместит..."
      - Шварц, не торчи за моей спиной, она у меня нервная, - бросил Степа, не оборачиваясь и не отвлекаясь от работы.
      - Так ты меня видел, стервец? Третьим глазом что ли?
      - Первым. Еще в полдень, через бинокль. А ночью я с его помощью за небесными телами наблюдаю. Я со скуки много чего умного делаю...
      Я отвинтил крышку у "Распутина", вытащил каких-то два пыльных стакана из серванта.
      - А я, Стив, в основном наблюдаю за земными, если точнее - бабьими телами. Кстати, есть тут у тебя какая-нибудь сожительница, супружница там или рабыня, которая может притащить тарелку соленых огурчиков или грибков?
      - Сожительница ушла и огурчики с грибочками унесла, - вяло отозвался Степа, наконец-то прекратив трудиться. - Потому что нет зарплаты.
      - Бедствуешь, значит. Уволили, выходит, тебя, с твоего химического цеха, где ты помешивал палочкой всякие подгаживающие, прованивающие и пытательные вещества. Демогады проклятые, даже отраву не дают сделать... Слушай, а все-таки огурчики можно было в огороде вырастить, и грибочки в лесу пособирать.
      - Ну их, это все - радость для задницы. Кроме того, у меня в огороде ничего не хочет расти кроме лебеды и других лекарственных растений... А вообще я в духовном мире проживаю, прозой занимаюсь, астрономией, краеведением, историей Золотой Орды, монгольский язык стал изучать...
      - Ну если в духовном мире обитаешь, значит, употреблять должен лишь духовные огурчики. Надо понимать, сидишь ты сиднем дома, гуляешь только от стула до унитаза. Однако, насчет монгольского я - пас, знаю только что наши матерные слова оттуда пришли. Но с прозой, кажется, у тебя неплохо. Хотя впечатление такое, Стив, что ты по-прежнему передираешь мои школьные сочинения. А кому-нибудь еще нравится, кроме тебя и меня?
      - Стасику. Помнишь, из нашего класса. Правда, он только эротическими эпизодами интересуется. Еще знакомой одной. Кстати, она весьма интересная дама, - Неелов поморщил лоб и добавил: - Цокотухину немножко нравится. Это матерый детективщик из Свердловска, у нас здесь на даче живет.
      - Если бы ты был танцор или певец, я бы не знал как тебя раскочегарить. А так мой рецепт прост: опубликуй свои бредни. Типография в городке-то есть. Ну та, которая газетку и прочую муру выпекает. В этой типографии миллион раз слово "жопа" напечатают, - только плати, - не говоря уж о твоей талантливой прозе.
      - Леня, ты прав, как граф. Кстати, эта интересная дама свела меня уже с нужными людьми из газеты, - там же еще и издательство, - они готовы почти бесплатно произвести подготовку рукописи к печати. Но деньги на саму типографию все равно отсутствуют. Или ты собрался предложить? - как бы невзначай поинтересовался Степан.
      Я несколько опешил, хотя и скрыл это тонкое чувство. Но впрочем, отчего не предложить. Я не столь уж много на этом потеряю.
      - В натуре, Неелов. Иначе давно свернул бы толковище в другую степь. Надеюсь, трех "лимонов" тебе хватит? Ну, хотя бы два с полтиной мне вернешь. Пол "лимона" спишем на внутренние нужды российской словесности, так сказать, на метаболизм.
      - А чего вдруг расщедрился? Совесть закушала, Шварц?
      - Ошибаешься, меня совесть лишь ласково лижет. Я приторговываю тем, что иначе просто ушло бы ржаветь на какой-нибудь секретный склад. Мне просто надоело слышать вопли: "Культуру обижают, культуре не дают, культура не дает." А чего я буду снабжать финансами какие-нибудь танц-машины, прозываемые балеринами, или горлопанов, известных как оперные певцы. Я лучше на тебя инвестицию сделаю. Авось смутируешь в Пушкина или Толстого Льва... Все, айда заключать договор с твоей типографией, пока я не забыл номер своего счета...
      2
      Степа тогда еще немного покочевряжился, но все дела мы обстряпали в течение двух часов. А уже через неделю я половину денег перечислил, вторую половину, как нынче водится, собирался пустить по предъявлению сигнального экземпляра.
      Я думал, деньков через двадцать позвонит радостный Стив и будет взахлеб щебетать, что держит в руках сигнальный экземпляр своей книжульки, такой пахнущий, такой яркий. Но Неелов не прозвонился. Тогда я, плюнув на солидность, набрал номер этого лоха. Степа откликнулся сопливым скудным голосом.
      - Леня, они даже не приступали к работе.
      - Но я проверял, проплата произведена, денежки поступили на их счет две недели назад.
      - И с моей стороны все тип-топ. Техред из газеты произвел разметку рукописи. Когда я ее притащил, директор типографии кинулся меня поздравлять и чуть ли не обнимать, дескать, наконец, у нас в городе писатель объявился, текст-де немедленно пойдет в горячий набор... А потом началась всякая ерунда, наборщик то болеет, то пьяный лежит, то в декрете, печатная машина то неисправная, то несмазанная. Короче, кто-то меня тормозит, Шварц.
      - Все ясно, кто. Раз директор-обнимальщик не является хозяином этого заведения, он хочет еще и на лапу получить... Погодка сегодня хорошая стоит, значит, сегодня и приеду. Этот гад типографский будет у нас с тобой еще за водкой бегать.
      Несмотря на погожий день, настроение было поганое. Не дали мне красивый жест красиво сделать. Этот говнюк директор хоть и получил свою приличную долю акций предприятия, а рефлексы сохранил советские обязательно надо что-нибудь урвать под прилавком. А в Свердловске-37 никуда кроме него не сунешься. В Екатеринбурге же печать устраивать хлопотно и дорого.
      Радио тоже портило настрой. У меня дома или на работе табу на всякие масс медиа и медиа для масс, особенно на болванский телек и газеты. Раньше они были запроданы с потрохами партийным паханам, теперь же партийные паханы стали просто паханами, а к ним добавились "темнилы" со стороны. Да еще репортерам можно собственную дурь беспрепятственно качать наружу.
      Но в разъездах я все-таки радиоголосами пользуюсь, чтобы не отключаться от такого монотонного дела как вождение.
      "...Директор фонда "Спасем Урал" Алексей Гуняков заявил, что в условиях, когда правительство удушает налогами заводы и фабрики, его организация остается единственным спасительным плотом для детских домов и домов престарелых..."
      Поменьше бы таких "плотов". Гуняков - это наш, из Свердловска-37. Когда главпахан (тот Михаил, что со звездой на лбу) дал партейцам добро на коммерцию, первый секретарь горкома Гуняков сорганизовал этот самый фонд, через который потекли на биржу цветметаллы, а также всякие перекопленные запасы с госпредприятий, ну и пошла обналичиваться безналичка. Жить стало лучше и веселее не только Гунякову, но и десятку других товарищей. Но на то они и лучшие представители народа. За всю свою историю Гуняков и копейки налога не заплатил, и не детдомам он помогает, а своей женке, которая командует местным собесом. Пришлет, например, ей парочку 486-х компьютеров, якобы для обучения старперов в богадельне высококлассному программированию.
      "...наш матерый писатель-детективщик Вячеслав Цокотухин заканчивает новую книгу под названием "Беспредел районного масштаба", в которой рассказывает о диких нравах так называемых "новых русских"..."
      Как-то проезжал я мимо особнячка "старого русского" Цокотухина - мне Степа пальцем указал на изящное строение стиля "сталинский теремок". Раньше там успешно проживал глава местного ГБ Остапенко (шутниками прозываемый Гестапенко), Цокотухин же у него просто гостил. А заодно собирал материал про "кристально чистых чекистов" и пробивал гэбэшную визу на издание своих баек. Потом гуняковский фонд в награду за кристальную чистоту улучшил гэбэшнику жилищные условия, а тот, в свою очередь, загнал свою прежнюю хатку любимому писателю.
      "...известный английский ученый профессор Джейсон Хок заявил, что под воздействием программирующих высокочастотных лучей из космоса компьютерные вирусы вскоре приобретут достаточную разумность, чтобы сразиться с родом человеческим. Только антивирусные программы высокого уровня могут полностью обезопасить наше будущее..."
      По-моему, это просто скрытая реклама производителей антивирусных пакетов, а Дж. Хок - профессор кислых щей, раз дает использовать свое имя в мелкокалиберном рекламном ролике.
      А это что за зараза! Толпятся гаишники, один другого внушительнее, стоят запрещающие знаки. Безропотно замер разный транспорт от груженых фургонов до катафалков. Проезд закрыт?
      - Проезд закрыт, - всунулась в мою кабину усатая морда, мигом втянув в себя все пространство и всю атмосферу.
      - Что ж мне теперь - разворачиваться в обратную сторону?
      - Вот именно, и побыстрее, - лениво подтвердил гаишник.
      Я все-таки выбрался полюбоваться гадостной ситуацией.
      С двух сторон от дороги - овраги, буераки, еще дальше - лес, а участок шоссе метров в двадцать превратился в ямину, на дне которой бултыхаются обломки асфальта и плещется мутная водичка.
      - Говорят, подземные воды размывали-размывали и вот, наконец, размылили насыпь, - пояснил кто-то из шоферюг. - А у меня пять тонн курятины для Свердловска-37. Ее подземные воды не волнуют, протухнет назло, а мне потом зарплаты не видать.
      - Товарищ лейтенант, дайте мне справку, что здесь не проскочить было, - обратился другой водила к гаишнику, - я ведь яйца в Свердловск-37 должен доставить.
      - У тебя их сколько? - вежливо спросил офицер.
      - Пять тысяч, - с готовностью отозвался шофер.
      - По-моему, двух тебе вполне достаточно, - громыхнул гаишник.
      - При демократах даже земля проваливается, до чего землю довели, сказанул гражданин с седым аккуратным хохолком, выпавший из черной несколько потрепанной "Волги", по повадке видно, что отставник.
      - А чего-от страдаете? - вмешался какой-то старичок из местных. - Я вообще не по шоссе хожу, а левее по тропке.
      - Ну и иди по своей левой тропке как можно дальше, - посоветовал кто-то местному жителю.
      - Широкая ли тропка? - поинтересовался я.
      - Ага, - старикан охотно заобъяснял, - по ней две коровы рядышком, не задевая друг дружку боками, прогуляться могут.
      А что, у меня же не груженный КАМАЗ, но вполне аккуратная "хондочка". И старичок, надеюсь, не леший, чья функция сводится к заманиванию "иномарок" в чащобу или болото.
      - Давай, дедуля, я тебя прокачу бесплатно, как спонсор, а ты меня проведешь своей партизанской тропой.
      Отъехали мы с дедом Макарычем назад, сползли по обочине, где не слишком отвесный склон был, и покатили по тропе, украшенной коровьими лепешками. Обе стороны дорожки обступали деревья, колеса все чаще спотыкались о корни, а старикан меня развлекал:
      - Свердловск-37 - он ведь до войны деревней был и прозывался Шайтанкопытовкой.
      - Знаю, дедуля, знаю, я ведь там родился.
      - Но не знаешь почему. Проезжал там некогда лютый хан Батый с воеводой своим Есугеем. Вон на месте нынешнего города ханский конь спотыкнулся так, что уронил татарина. Тот разорался, рассвирепел, проклял место это. Мол, как только в нем наберется народу побольше, оно вмиг и погибнет от огня и грома...
      - Погоди, дед, со своим лютым ханом, сейчас направо или налево сворачивать надо было? Я вот направо свернул.
      - А надо было налево. Я, что, не говорил разве? Так мы на крутой склон попадем. Одна буренка по нему как-то спустилась, так потом костей ее собрать не могли.
      И понеслись мы вниз по склону, погубившему буренку. Затормозить и карабкаться наверх я не решился, потому что ни мощности, ни сцепления мне бы не хватило. А так путешествие напоминало компьютерную игру. Перед тобой вдруг возникает то ствол лесного великана, то громадная каменюка и тебе надо совладать с рулем и вписаться в поворот. Только в отличие от компьютерной игры можно было легко превратиться в красные сопли, размазанные по лесному великану или громадной каменюке. Пару раз такой натюрморт едва не нарисовался, я только и успевал свернуть за счет сообразительности подсознания. Но ветки лупили по ветровому стеклу, угрожая высадить, и валуны скрежетали о борта, так что мандраж пробирал...
      Наконец, этот нелыжный слалом закончился, тряхомудие прекратилось и мы, выехав на ровный участок, увидали неподалеку пустынное шоссе. Нехоженный, неезженный его кусок, потому что из Свердловска-37 по нему некуда было стремиться. Я вылез из машин, со стрессом ожидая, что на месте своей "хонды" обнаружу погнутую консервную банку. Но ничего. Подвеска выдержала и на капоте лишь десятка три крупных вмятин, не считая мелких царапин.
      Меня даже развеселила победа в автокроссе. Гормоны умиротворения, пришедшие на смену адреналину, доставили тихую радость. Особенно, когда тараторящего старичка с его лютым ханом Батыем высадил.
      И вот уже щит с надписью "Свердловск-37". Когда-нибудь здесь будет намалевано более приятное название типа "Толстомордск" или "Сексоград", ну а пока имечко населенного пункта полностью соответствует эпохе.
      Но ничего, сейчас я начну приближать светлую будущность. Для начала надо забрать Стива. Даже я получу удовольствие, когда подмыленный и подмазанный директор типографии выйдет к Неелову, начнет свидетельствовать почтение и лично поведет в наборный цех, где труженики скопом кинутся в работу, как дикие звери на мясо.
      Впрочем, когда я еще по городку ехал, что-то проглядывалось настораживающее - для двух часов дня слишком много народу на улицах, да еще курсирует он с каким-то взъерошенным видом. Некоторые граждане тащат аж по две крутобоких авоськи - от такой нагруженности жратвой мой взор уже успел отвыкнуть.
      Улица Атомная, улица Электронная, а вот и Нейтронная, дом двадцать, где проживает в своем духовном мире Степа. Ворота почему-то закрыты. Я приткнул машину к забору, затем перелез через него. Когда сделал шагов пять по направлению к крыльцу, сзади раздалось кряхтение, а потом включился голос:
      - Ни с места. Руки вверх.
      Я, чуть повернув голову и скосив глаз, заметил, что сзади появилось два мента. Один старательно наставил на меня пушку, другой занялся личным досмотром и не без удовольствия вытащил газовый баллон.
      - Куда направляемся? - спросил тот, что с сержантскими нашивками, а другой уже высвистывал по рации товарища лейтенанта.
      - В гости.
      - А точнее, - сержант покачал дубинкой.
      - К Степану Парамоновичу Неелову.
      - Это уже интереснее.
      - Ничего интересного. Он мой одноклассник. А в чем собственно причина беседы?
      Тут появился лейтенант, который первым делом заглянул в мой паспорт.
      - Гражданин Шварц, вы надо полагать, проживаете в Свердловске. Когда пожаловали сюда?
      - Да только что.
      - Вранина. Движение на шоссе прекращено.
      Мне такая беседа уже начинает не нравиться.
      - Я вру только тогда, когда мне это очень нужно. И кроме того не улепетываю назад из-за какой-то ямки на шоссе. Я сделал объезд. Гляньте на мою машину, ее внешний вид вам о чем-то говорит?
      - Говорит, - неопределенно выразился лейтенант.
      - Послушайте, хватит этих тонких намеков. Где Неелов? Дайте его сюда и он расскажет вам, что я законопослушный гражданин, образцовый налогоплательщик (согласен, тут некоторое преувеличение) и если я изменяю жене пять раз в год, это еще не повод, чтобы со мной так обращаться.
      Лейтенант немного расслабился.
      - У вас с Нееловым были деловые отношения?
      - И дружеские и деловые.
      Так, неужели директор типографии решил обвинить Степу, что он издает книгу на деньги наркомафии?
      - Товарищ лейтенант, я спонсировал производство Степиной книги, свои доходы я регулярно декларирую, чтобы там ни говорила какая-то сволочь... Где все-таки Неелов?
      - В морге. Его убили сегодня ночью. Выстрел в лоб.
      Вот так так. Неужели злодей проделал тот же самый путь, что и я, когда наведался к Стиву в гости?
      - Кто это сделал?
      - А вы как думаете? - ответил лейтенант вопросом на вопрос.
      - По крайней мере не я. Зная ваши профессиональные рефлексы, добавлю, что ночью был еще в Свердловске, это может подтвердить сто человек. Ну, человек пять как минимум. Заказывать Степино убийство я бы тоже не стал, я что, круглый идиот или даун? Я даже не кредитор его, а спонсор, всего две недели как перевел деньги на издание Нееловской книжки в местную типографию. Сейчас вот приехал узнать, почему доброе дело торчит на месте... Послушайте, товарищ лейтенант, Неелова обчистили?
      - Ну откуда нам знать, что у него там имелось в наличии. На вид квартира не слишком презентабельная. Телевизор на месте остался. Соседи говорят, магнитофон у него был, так вот его унесли. И какие-то бумаги из письменного стола... Ладно, вам есть где тут остановится? А то могу предложить КПЗ.
      - Спасибо за заботу. Но у меня тут папаша живет.
      - Завтра утром, гражданин Шварц, зайдите ко мне. РУВД, комната 15. Тогда и получите назад свой паспорт. Скорее всего. А теперь до свиданья. И лейтенант повернулся ко мне равнодушной спиной.
      Я вышел обратно через открытую калитку и плюхнулся на сидение своей машины. Вот жопа. Что мне теперь делать? Отзывать свои денежки или нет? Я хотел подбодрить и поддержать живого Степу Неелова, но меня совершенно не интересует его книжка. Кого я должен теперь подбадривать? Его жену, которая ушла? Родителей его, которые давно померли от пьянки и курева. Я лучше памятник ему хороший закажу... Хотя, может, на Степин взгляд, эта книжка и стала бы ему лучшим памятником. Ну пусть будет так.
      Через двадцать минут я стоял в кабинете директора типографии.
      - У нас были объективные и субъективные причины, - ляпнул он в оправдание.
      - У всех они есть. Я собираюсь довести дело до конца. Триста тысяч вас лично устроят?
      - Прекратите, - сказал он, - как вам не стыдно.
      - Стыдно, и я горжусь своим стыдом. Но послушайте, за дверью не топчутся милиционеры. Давайте сделаем так, чтобы все были довольны в этот погожий денек.
      - Автору уже ничего не надо, - веско произнес директор.
      - Я его представляю.
      - Бросьте. Юридически вы Неелову никто, полный ноль. Вы даже не имеете права забрать тираж, потому что и такая операция лежит согласно договору на авторе.
      Эх, черт. Я же просто хотел этим пунктом избавить себя от лишних хлопот.
      - Насколько я в курсе, - продолжил директор, - у Неелова нет ни официального наследника, ни литагента, так что этот договор теряет силу, а новый я заключать не намерен - у меня производственные трудности.
      Значит, кто-то дал на директорскую лапу больше чем я - за неиздание книги.
      - Леонид Мерарьевич, можете не беспокоиться, деньги будут возвращены на ваш счет в течение пяти дней, - добавил этот индюк.
      - Ладно, вы меня совсем задолбали. Отдавайте по-быстрому рукопись, и я пошел в другую типографию, не такую хилую как ваша. Найду что-нибудь получше и почище.
      Директор закашлялся и немножко зарумянился.
      - Это мы тоже не можем. Рукопись пропала. У нас прорвало водопровод, и ее залило, так что пришлось выбросить. Знаете, какое тут у нас старье. И трубам и машинам по пятьдесят лет, есть даже ровесники Октября. Но демократы все равно виноваты, налогами душат...
      Я уже хлопнул дверью. Итак, с книжкой Неелова покончено. Мне даже второй экземпляр романа не найти, потому что и квартира Степина опечатана, и все бумаги грабителями-убийцами унесены прочь... Ладно, надо хотя бы папашу навестить, купить коробочку приличных конфет, бутылочку красненького, да и распить с расстройства.
      Зашел я в лабаз, а там непривычное столпотворение, года три такого не видел. Но пока в толпе маялся, стала ясна причина и возникновения очередины, и появления на улицах людей с авоськами. Мне бабки с охотой поведали, что из-за аварии на шоссе подвоза харчей не будет дня три, а то и больше. Вот все и спешат отовариться, причем прикупить побольше. Да только цены сразу подскочили раза в полтора.
      Оно и понятно, когда граждане по какой-то причине желают приобрести товара больше, чем его имеется в наличии, тот либо исчезает с прилавка и начинает перемещаться окольными путями (социалистический вариант), либо подскакивает в цене (рыночный вариант).
      Однако, когда я своей коробочки и своей бутылки добился, то мысли перешли на более высокий уровень. Кто все-таки моего дружка угробил? Был он человек тихий и безобидный, значит, не мог кого-нибудь смертельно оскорбить или отбить у кого-то красотку. И вообще у нас не Кавказ, особых проблем с честью не возникает. Имущество Степы тоже не должно было вызвать пристального интереса. Ни долларов, ни акций на предъявителя - Степа ничем кроме чтения и сочинительства последние пару лет не занимался, а значит жил бездоходно. Да, имелись классические приметы скромного советского благополучия - ковер на стене, "горка" с хрусталем, телевизор "Славутич" и магнитофон китайской сборки. Однако нынче они являются предметом вожделения разве что какой-нибудь сявки или бомжа. Но тут сразу возникают вопросы, откуда у сявки огнестрельное оружие, и почему бомж не содрал ковер с гвоздя и не вытащил хрусталь из "горки"? Зато были утащены не нужные ни одному здравомыслящему грабителю бумажки из стола. Из материальных ценностей просто схватили, что поближе стояло и полегче весило. Инсценировка что ли какая-то?
      Но как быть с похищенными бумажками, среди которых, возможно, имелся второй экземпляр книги? Кому мог понадобится роман? Только писателю-профессионалу. Признанному писателю, которому легко опубликоваться и выбить из издателя приличный гонорар. Признанному, но исписавшемуся, у которого уже своя башка не варит. А роман Неелова вполне мог быть бойким, хорошо сбитым и потенциально кассовым. Сейчас, говорят, детективчики, замешанные на родном материале, покупаются куда охотнее, чем заморские чейзы и спиллейны.