Меч космонавта

      Но, прежде чем я смог чего-нибудь сообразить, на нас с казачком налетело с десяток ордынцев, среди коих были сипахи из самой Туркии в красных тюрбанах. Мы успели выстрелить из пищалей, положили двоих, но тут казачка срубили, а мне в грудь направилось сразу три копья с длинными и широкими наконечниками.
      Перед этим пару минут я уже слезно обращался к процессору трансквазера, но тот отделывался равнодушными ссылками на низкий энергозапас и бессмысленными советами - типа "сесть с нукерами за стол переговоров".
      Впрочем, когда меня должны были уже нанизать на вилки, сконденсировался-таки черный вращающийся диск.
      Из-за этого вражеские всадники и заструились вдоль канала хроноволнового преобразования. А я стал играть хрональными линиями, пытаясь перенаправить свою кривую в лучшую сторону и завязать жуткими узлами вражеские хронопотоки. На сей раз быстро выпутался из положения, может потому что неподдельный ужас усилил все мои способности. Между прочим, я не дрейфил даже при виде вражеского крейсера, ощерившегося гразерами, которые превращают в радостный свет все живое и неживое на расстоянии миллиона кэмэ вокруг. Но от этих оскаленных ртов, выпученных глаз и засохших трофейных голов, подвешенных к нукерским поясам на манер орденов, меня явно пробрал мандраж.
      Когда пейзаж вновь стал объемным и ярким, вблизи меня никого не оказалось. Я перескочил в телегу, установил на ее бортике три пищали. Успел хорошо прицелиться, когда в мою сторону поспешило четверо ордынских нукеров. Выстрелил метко, трое тюрков выпали из седел и давай бороздить башками землю, запутавшись ногами в стременах. Когда подлетел ко мне последний, его единорог не смог добраться до меня - телега мешала. А мне было сподручно крутануть мечом-секирой, и попал я по горлу самому туркийскому сипаху, так что брызнули алые фонтанчики артериальной крови.
      Затем я перескочил на мелкую, но крепкую лошадку и двинул в лес, по дороге засадив пику в еще одного ордынца. Путь пролегал среди деревьев и доставлял массу острых ощущений: каждая низко расположенная ветвь угрожала снести мне кочерыжку. Только через пару часов решился я притормозить своего конька-горбунка. Тут и ворон Саша, сев на облучок, мигом обгадил его.
      На привале решил я теперь пробираться до левого берега Обского пролива, а там уже найти способ переправиться через двухсотмильный водный простор - на правый берег. Нынче у меня были коняга, пищаль, берендейка с кремнями, порохом и пулями, плюс еще пика. По шляхам и торным тропам я старался не ехать, предпочитая обочины и темное время, так что долгое время ни один дозор не пытался меня прихватить. В итоге, со своим поводырем преодолел еще километров триста к северу-западу.
      Но к концу недели я попался разъезду черных стражей, причем ночью. Не помогло тепловое зрение, потому что сидели она в дупле гнилого таежного великана. Не помогла и история о побеге из ордынского плена. Было признан я дезертиром от царской службы и клонилось вроде к тому, чтобы отсечь мне башку.
      Пока тянулось неспешное разбирательство в каком-то приказе, я сидел колодником в столичном кандее, где крысы были лучшие друзья человека. Однако Саша проникал через вентиляционное отверстие, гонял нахальных грызунов и даже приносил мне кое-какую еду, включая красную рыбу с неведомого праздничного стола. Иммунитет мой уже достаточно укрепился, чтобы я мог обойтись без инъектора, который у меня естественно отобрали. Сохранилась только единственная шприц-ампула с гипноделиком. Едва ее не потратил, когда на меня кинулся какой-то сокамерник с криками: "Беса споймал". Задушить он меня не задушил, только сопли выдавил, а затем Саша его угомонил профилактическим ударом клюва в глаз. Над поверженным телом пернатый друг произнес эпитафию: "Плохо, когда голова не варит, а руки делают."
      С тех пор меня никто не пытался обидеть, однако все попытки дать деру с помощью трансквазера заканчивались ничем. Тюрьма представляла из себя катакомбы и каждый раз хрональный канал заводил меня в один из углов этого заколдованного подземелья. Я еще раз убедился, что на Земле хрональные линии, ниточки судьбы, то ли менее податливы, то ли находятся под чьим-то более сильным воздействием. Можно было назвать это магией, можно бесовщиной, можно - истощением энергии трансквазера. Его процессор вскоре перестал реагировать на просьбы и только вежливо намекал, что, дескать, поищите другой более простой и экономичный выход из положения. А простым выходом из положения, даже в лучшем случае, являлось усекновение моей повинной головы. И вообще тут быстрый снос башки считался мягким наказанием - так сказать, легко бы отделался. За серьезные проступки сажали на кол и вешали за ноги. Один зек-колодник с раскосыми глазами, сказывал, что это еще ничего - в красном Шэне за непочтительность к властям преступника помаленьку скармливают рыжим муравьям или бросают в яму с черными скорпионами. А вот в Орде беглым рабам ломают позвоночник или снимают кусками кожу. В Туркии любят варить "неверных собак" в больших котлах. В вот в Верхней Германии специализируются на медленном поджаривании "ведьм" и "еретиков". Это мне поведал немец-контрабандист по имени Ахмет, человек с большими смоляными усами и в кепке-самолете. Кроме того, из-за голодухи так свистело в моих кишках, так надолго пропал стул, что и казнь не воспринималась особо огорчительно.
      В общем, меня собирались "слегка" наказать, но тут понадобились весельные рабы для морского похода вдоль западного побережья Теменского моря. И, забыв даже выпороть батогами, меня усадили на скамью галеры-кадорги. Вместе с другими штрафниками я работал веслом (слава космическому ветру к той поре моя мускулатура достаточно окрепла), или же тянул суденышко батрачьим образом. Река Тура довольно быстра закончилась Теменским морем, и после недельного перехода мы вышли в Обский Пролив. Там состоялось решительное сражение с шэньским флотом, во время которого линия теменских кораблей была рассечена громоздкими джонками, наша галера оказалась пробита ядрами с ближней дистанции и оперативно отправилась на дно. Надсмотрщик оказался милым человеком - он освободил меня от кандалов, чтобы я помог ему добраться до берега: плавать мастеру кнута еще не приходилось. И я бы честно помог, но его проглотил морской змей, который на мой взгляд был все-таки очень длинной и зубастой рыбиной типа мурены.
      По счастью я не ознакомился с этими зубами, каждый из которых напоминал кривой меч, меня направлял парящий над водами ворон Саша. А затем подобрали китаи-шэньцы, которые хотели вдоль правого берега Обского Пролива выйти в Северный Океан.
      У них после битвы был большой недостаток матросов, поэтому пришлось мне полазать по вантам и походить по гафелям на высоте пол ста метров от бушующего моря, причем еще в наручниках - высота с мачт этой джонки выглядела весьма впечатляющей. Ободряли меня только Сашины слова, который устроил себе гнездо в "вороньем гнезде" на топе грот-мачты. И еще я старался не вспоминать, что при тутошней силе тяжести лучше лишний раз не падать.
      Тем временем навигацкий прибор, вмонтированный в мой зуб мудрости, показал, что я не так уж далеко от места назначения. Ночью я ручным образом всадил шприц-ампулу гипноделика в китайского надсмотрщика и он немного посопротивлявшись, покорился мне. Помог мне украсть и спустить на воду ялик, отчего я смог проплыть милю, отделяющую джонку от вытянутого в море мыса. Причем я ежесекундно ожидал, что меня волна опрокинет или появится один из белых медведей, которые здесь тянули на размер касатки и охотились на синих китов, а то и кашалотов. (Я однажды видал их битву с борта джонки - это не для слабонервных. Кит взмывает, падает обратно в воду, а в спину впился и кромсает ее мишка. Кит ныряет и выныривает уже без медведя, но зато его оплел гигантский морской спрут.) Но ничего, обошлось без встречи с крупными зверями и я благополучно добрался до берега.
      Потом был еще стокилометровый марш-бросок по болотистой лесотундре, где все кишело пресноводными коркодилами, гигантскими медузами, трупоедками и было полно клейковины - даже более незаметной, чем на Ганимеде. Один раз я таки вляпался в нее, но Саша вовремя закаркал. Она не успела пустить свои щупала-волоски в мои нервные центры, поскольку я прижег ее факелом, заодно обжарив пол ноги.
      Когда добрался до нашей базы, меня долго признавать не хотели, особенно группа безопасности в лице ее начальницы К911. Все считали меня за варвара - впрочем и говорок, и запашок, и внешний вид у меня были соответствующие. Они считали, что хоть у меня Анима имеется, все равно я из каких-то резервных нелегалов. Только ментально развитый Саша убедил коллег в обратном. Он, в отличие от меня, еще помнил словосочетания: "пренебрежение человеческим фактором" и "преступная халатность". Кстати, начальница группы безопасности Мара К911 вскоре сменила гнев на милость. Большую чисто женскую милость.
      БЛОК 8. КАЖДЫЙ - ЛИШНИЙ
      (Четкий прием. Дуплекс)
      Сверхсекретная база службы "Алеф" располагалась под поверхностью болота в торфяных слоях. И структуру имела типа звездочка-радиолярия, вернее ее составляли несколько таких радиолярий, нанизанных на общий осевой ствол. В центре одной из "звездочек" находился испытательный блок. Я догадывался, что там испытывают Икс-структуру, но обилия мыслей по этому поводу не возникало. В горизонтальных и идущих под уклон тоннелях-лучах "звезд" располагались все системы жизнеобеспечения, мониторинга, связи, безопасности и так далее. Здесь же находились жилые отсеки. Концентрически расположенные коридоры соединяли "лучи" по диаметру. Работенка у меня была мелкая техническая, типа наладки аппаратуры для наблюдений в области геофизики. Дезинтеграторы-интеграторы белковой жрачки тоже лежали на мне, так что приходилось вставать пораньше во имя обеспечения завтракающих псевдокашами.
      Долго капал я начальнице группы безопасности, что выпивать надо не под белковый пластилин, а под дичь. Наконец добил коллегу. Разрешено мне было выходить раз в неделю в варварской одежке - которую правда пропитали квазиживым защитным веществом - и охотиться. Коркодилье мясо было ничего на вкус, а особенно народу нравились яички - я имею ввиду то, что лежало в кладках на болотных кочках. Но самое главное объедение заключалось в олешках. В выслеживании рогатых животных мне изрядно Саша помогал. Кстати, больших трудов стоило сохранить его при себе. Ворон мужественно выдержал все дезинфекции и все анализы, и наконец получил справку о своей идеальной чистоте.
      Спустя пару месяцев мне поручили кое-какую работу в испытательном блоке, где содержалась эта самая "Икс-структура". Довольно странную работенку пришлось выполнять. Я вносил в демонстрационную камеру разные предметы, устанавливал их на штативах или фиксировал в точках зависания гравитационного поля. Переборки помещения имели тьму мелких отверстий, каждое из которых снабжено было сверхпроводящим регистратором магнитных и электрических возмущений, а в пол и подволоку были вмонтированы датчики квантов и частиц. Но доступны мне были только мелкие частности, а общего я понять не мог, хотя вместе с руководителем эксперимента наблюдал за происходящим в камере визуально и с помощью гвизор-мониторов. Где-то с полчаса глазел и даже дольше, причем меня, как и прочих людей, отделял от самой рабочей зоны сверхмощный антихрононовый барьер. Надзирающая кибероболочка сообщала на экранах о каких-то трансформациях и конвертациях, но ее кодированный язык был для меня птичьим языком.
      На мой взгляд, в камере ничего особенного не происходило. По-крайней мере поначалу. Предметы упорно оставались теми же самыми предметами. Впрочем, спустя полчаса на них направлялись мощные разрушительные лучи антихрононовых бластеров и тут глаз подмечал чудеса и диковинки. Некоторые подопытные предметы вдруг приобретали подвижность, оплывали, превращались в какой-то первобытный орнамент из извивающихся макарон, в арабески из ползучих нитей, которые, немного погодя, завивались колечками причудливой вязи и исчезали без остатка. Насколько я разбирался в показаниях дозиметрической аппаратуры, не отмечалось ни электромагнитного излучения, ни тебе потока быстрых частиц. Нарушение базового закона сохранения энергии - иначе не назовешь это бесследное исчезновение. Да уж, кому-то за такие фортеля придется отвечать.
      В камере проходили испытания и разные минералы, и пластики, и детали из сверхпрочных волоконных сплавов титана и неодима - все рассопливливалось.
      А потом настала очередь и живых объектов. Сперва это были микробы - с ними почему-то никаких изменений не происходило, но бластеры бесхитростно истребляли несчастных. С крупными растениями было иначе. Их постигала трансформация, каковую мы сразу воспринимали по магнитной ауре. Какой-нибудь преобразованный кактус мог достаточно долго противостоять десятикиловаттному бластеру, а потом, еще сохраняя облик растения, принимался увиливать от разрушительных импульсов: изгибался, ползал, даже прыгал. Ну, а в итоге все равно превращался в червивую узорчатую кашу.
      То же самое случалось и с малоподвижными улитками - они просто скакали, как лошади.
      С крысами творились еще более странные вещи. Сперва преобразование затрагивало только часть из них - наиболее пассивных и унылых особей. Так вот трансформировавшиеся крысы активно приманивали обычных, причем, как правило, противоположного пола. Кончалось это тем, что трансформанты поглощали обычных собратьев и сосестер. Происходило это так. Одна крыса оседлывала другую, словно для копуляции, потом раздувалась и одновременно расплывалась, превращаясь как будто в странный густой вихрь. (И опять-таки нечто подобное я видел в музее первобытного искусства, в орнаментах неолитических кувшинов.) Вторая крыса не могла освободиться от объятий первой, как не билась, но постепенно сникала и давала себя впитать. После этой процедуры сильно разбухший трансформант делился совсем как микроб на две особи. Две новые особи, получившиеся после деления, какое-то время напоминали пузыри с отростками, шипами, зубчиками, но довольно быстро оформлялись во вполне взрослых крыс. После этого они могли пройти еще одну фазу деления.
      Так что, верь не верь, а все процессы у крыс-трансформантов проходили как бы на манер микробов и простейших. Получалось, что наша лаборатория создавала каких-то оборотней. По крайней мере, существ способных к активной мимикрии.
      Потом были еще жуткие опыты с волками. В одном случае самец-трансформант впитал волчицу. Она на глазах истончилась, сплющилась и втянулась в бок оборотня, который напоминал какой-то водоворот. В другом случае отчаянно визжащую самку с помощью телескопического сеточного захвата вовремя отделили от трансформанта, но она успела потерять зрение, большую часть полезных рефлексов, значительную часть веса и гемоглобина в крови. Еле потом выпестовали бедное животное. Еще я услышал, как руководитель эксперимента шепнул своему помощнику насчет потери двух десятых секунды на хрональный канал.
      Впрочем, был случай, когда матерый волк и не поддался волчице-трансформантке.
      Когда я поглядывал на эти поглощения, конечно вспоминал то, что случилось с моим родным домом. Похоже, есть тут что-то общее.
      Икс-структуры и тут и там. Страшные твари, вызывающие дрожь зубовную и слабость в коленках, даже в том случае, когда находятся за мощным силовым барьером.
      Конечно же, служба "Алеф" обязана привлекать к борьбе с ними даже извергов плутонов. Но она, похоже, взялась и за то, чтобы искусственно выкармливать "свою" карманную Икс-структуру. Это означает, что либо "Алеф" сама спродуцировала гадину, напавшую на мой дом, так сказать провела испытание на собственных сотрудниках, либо просто попала под удар каверзного противника...
      И зачем в меня вживили трансквазер? Затем, чтоб в один прекрасный момент я начал общаться с Икс-структурой на одном языке и узнал бы от нее много интересного, прежде, чем она меня бы схарчила. Насколько я врубаюсь, и Икс-структуры, и подаренный плутонами прибор имеют одно общую способность: умеют превращать пространство, вещество, излучения в чистое время, в судьбу, которую можно изменить и исправить.
      Короче, в результате незрелых размышлений накопилась куча вопросов, не имеющих ответов. Все попытки подольститься к руководителю эксперимента Штейну Е749 и его помощникам потерпели облом. С таким же успехом можно было бы вопрошать гору Олимп. Эти высокоученые козлы-брахманы смотрели на меня как на примитивное млекопитающее. Что уж говорить о более значимых персонах, вроде начальника научной части и командира базы. У меня были некоторые неформальные связи с начальницей группы безопасности (собственно через нее я получил право на охоту), но строгая кавалерист-девица, произведенная на свет в военном инкубаторе на Каллисто, никаких вольностей не позволяла.
      А вот задавать вопросы через кибероболочку означало немедленно засветиться. Впрочем, пока я бороздил на брюхе вентиляционную систему базы, проверяя фильтры, то приметил, что у испытательного блока есть другие входы, другие демонстрационные камеры и другие пультовые. Вот если бы пробраться в одну из них и выведать, что же за тварь находится в активном секторе блока и с чем ее едят.
      В ночь, свободную от вахты, я покинул свою каюту, хотя Саша настоятельно советовал мне ничего не предпринимать. Я прополз по лучевому вентиляционному тоннелю номер 5А12 до самого испытательного блока и оказался перед кодированным люком, за которым, как мне казалось, находится еще одна пультовая.
      На удивление легко мне удалось взломать защиту при помощи небольшого ключ-процессора, который я притащил с собой. Через открывшийся люк я действительно угодил в резервную пультовую. Запасная демонстрационная камера не была отрезана от пульта антихрононовым полем, поэтому я сразу увидел, что она ничем не отличается от основной. На потолке и полу имеются ячеистые излучатели гравитаторов, на пористых переборках смонтированы регистраторы электрических и магнитных полей.
      Я врубил терминал, собираясь поработать на самом низком уровне, без участия кибероболочки испытательного блока. Для отвода ее глаз пустил блокировочные оповещения, что, дескать, идет техосмотр аппаратного хардвера. Кстати, удалось лапшу на ее кибер-уши повесить - она слабо вякнула, но тут же заткнулась и больше не возникала. Под флагом ремонтных работ я отсек накопитель с приличной базой данных. Уже подключался к ней через нейрошунты своей Анимы, уже полетел по глубоким ущельям каталогов, как вдруг почуял неладное.
      Оторвался от базы данных и... припух от неожиданности. Демонстрационная камера-то уже перешла в рабочее состояние, а силового барьера нет как нет.
      Мне естественно захотелось немедленно покинуть испытательный блок. И тут облом, люк уже не пускал меня в обратную сторону, как я не вертел ключ-процессором. Похоже, придется торчать здесь, пока не появится утренняя вахта, и тогда сполна принять наказание. Интересно, что мне выпишут: карцер, пяток дополнительных нарядов или выстрелят мой ненужный организм в космос.
      Я предавался дисциплинарным мыслям, пока не понял: есть напасти пострашнее, чем карцер и наряд на камбуз. Почувствовалась какая-то тянущая сила, с каждой секундой мощнеющая, все более действующая на зрение и сознание вообще. Неужели в камеру стала проникать магическая Икс-структура, намереваясь превратить меня из нормального номерного космика в трансформанта? Как же быть? И так я был незначительной личностью, близкой к нулю, а теперь рискую сделаться отрицательной величиной, каким-то патогенным микробом - и все люди будут рукоплескать, когда мне конец настанет.
      Опять я в ловушку попался!
      Быстро меня сегодня закупорили. И не верю я ни в какие случайности. Мне помогли без особых хлопот проникнуть в испытательный блок и отмазаться от кибероболочки. В итоге, из меня получился отличный, чисто человеческий материал для проведения смелого эксперимента.
      Тяжесть нарастала, накатывала волнами, вызывала тошноту и жар, сменяясь легкостью необычной, меня как будто придавливало каменной плитой, а затем уносило быстрой рекой. В моменты смягчения я вроде получал сигнал от КОГО-ТО: дескать, ты ведь хотел быть со со мной, поэтому не сопротивляйся, я дам тебе легкость, я дам тебе радость.
      А потом пытка начиналась по-новой. Множество мелких клещей как будто выдергивали ядрышки из моих клеток, а может даже и атомов, а заодно изнуряли душу.
      На месте одной из стенок камеры я, несмотря на дурноту, увидел голубое сияние, которое уже протягивало ко мне свои лучи. Они ветвились и извивались в стиле первобытного орнамента. Сквозь полосы и узоры тумана обозначилась медуза. Это она, та самая Тварь, которая украла мой дом! Или ее близняшка, искусственная Икс-структура, отчего не легче.
      Она пыталась сформировать положительный образ светозарного облака, в котором найдутся и легкость, и успокоение, и сладость. В котором я перестану отвечать сам за себя, но меня будет постоянно окружать вполне вещественная забота. В то же время можно было понаблюдать как расплываются мои ботинки, как один из них обвивает шнурками и жадно поглощает другой. Как получившийся слитень начинает делиться на два, а потом на четыре новых башмака. Следом я почувствовал, что и куртка на мне начинает шевелиться, ползти и как-то слишком тесно меня обхватывает. Я пытался морально не поддаваться напасти, потому что знал - это имеет большое значение.
      - У тебя плохие манеры, чертова структура. Ты многое потеряешь из-за этого.
      И я как будто получил ответ типа того, что иначе действовать она не умеет, но не откажется от хороших советов. Дескать, вместе мы сможем переделать весь мир, по крайней мере, лучшую часть мира. Уже замелькали образы грядущих преобразований и деяний - дескать, я стану повелителем хрональных волн, буду ходить по воде аки посуху, и проникать сквозь горы, стану перекидывать огромные мегалиты словно пинг-понговые шарики и воздвигать невиданные доселе пирамиды.
      Впрочем, фантазия у Икс-структуры оказалась не слишком богатой, да и налаживать дружеский контакт не было времени.
      На моей груди сконденсировался черный крутящийся диск трансквазера, откликнулся-таки строгий процессор на мое горюшко. Хронолинии, с которыми стали работать мои виртуальные руки, были очень неподатливы, тварь разрубала все нити судьбы, которые я пытался использовать. Но я связывал их по-новой, пытаясь проложить себе путь к отступлению, распутывал хитросплетения перед собой и устраивал их позади себя.
      В конце концов, управляемый хрональный канал заставил камеру расплющиться, даже размазаться по сторонам, и лопнуть - можно было уматывать. Но пришлось сперва отодрать от себя ставшие чужими и хищными ботинки и куртку, которые тут же принялись резвиться.
      Когда выбирался, мог еще полюбоваться, как внезапно включившийся антихрононовый бластер охотится на конвертированные детали моей одежды. Ботинки прыгали словно в мультике, а куртка носилась повсюду как очумелая - будто была одета на человека-невидимку. И даже успела разделиться на две куртки: одну побольше с внушительными карманами, другую поменьше, но с огромным рукавом, похожим на хобот или копулятивный член. И этот орган похотливо тянулся во внушительный карман, который стыдливо застегивался. Я не успел досмотреть, чем это закончится. Надо было удирать через развалившийся люк, пока вахтенные и дежурные не примчались, тем более, что на аппаратуре из-за хрональной чехарды уже замелькали язычки пламени.
      - Ну, что, наелись? - встретил меня Саша. - Не стоило изучать зверя со стороны его пасти.
      Утром, подслушивая разговор руководителя эксперимента с помощником, я узнал, что начальству базы хорошо известно о проникновении постороннего в испытательный блок, что едва не произошел прорыв чего-то малоприятного из испытательного блока, и что сейчас ведется служебное расследование на предмет наличия вражеского агента.
      После смены ко мне в каюту неожиданно заглянула офицерша Мара К911 и стала неуклюже кокетничать, заодно прознавая, какая у меня военная подготовка и где я был ночью с часу до трех. Я реагировал вяло и наконец она поперла напрямки:
      - Обнаружены ваши отпечатки пальцев на одном из входных люков испытательного блока.
      - Это ни о чем не говорит, коллега К911. Я мог их оставить днем, в рабочее время.
      - Фома работает за двоих, а кое-кто отдыхает за двоих, - вмешался "адвокат" Саша.
      - Не отнекивайтесь, вы побывали там, - сказала женщина-кшатрий строго, без снисхождения к моим заслугам, коих впрочем и не было.
      - Я не отнекиваюсь, только вы покамест ничего не доказали, коллега.
      - Если нет козырей, милая женщина, то ходите шестеркой, - посоветовал Саша.
      Бой-баба, ничего не добившись "в лоб", решила сделать фланговый обход. Она присела на край моей койки и внушительно произнесла:
      - Мы приняли вас, Фома, по настоянию одного ответственного лица нашей Службы. Однако касательно вашей персоны есть некоторые неясности.
      - Только даун является совершенно ясной персоной.
      Я уселся неподалеку от офицерши на табуретке-массажистке, а на карнизе расположился ворон Саша. Он и озвучил мои мысли:
      - Если, коллега, вам не открыли какую-то информацию о Ф.К123, то сам он, тем паче не должен болтать лишнего. Болтун - находка для врага.
      Мара К911 несколько замялась, возможно она в эту паузу общалась с киберсистемой, ответственной за безопасность. Кибероболочку тоже, кстати, прозывали Марой.
      Я обратил внимание, что Мара-телесная впервые за время знакомства переоделась из мешковатого комбеза в весьма обтягивающую "выходную" униформу с аксельбантами, более пригодную для офицерских тусовок где-нибудь в Новом Петербурге. В плечах она была пошире и в бицепсах пообъемнее, чем женщины из гражданских каст. Но чрезмерности в этом не было, а ладненькие немассивные косточки придавали ей и стройность, и даже аппетитность.
      - Послушайте, Фома, тот, кто побывал в демонстрационной камере, подвергал свою жизнь опасности. Он нуждается в срочном обследовании на предмет обнаружения очагов инфицирования.
      - А может быть не он подвергал, а его подвергали? - опять сделал верное замечание Саша.
      - Птица намекает, что кто-то хотел вас уничтожить? - уточнила офицерша.
      - Она хочет сказать, что вы ищете вражеского агента не там, где следует. Служба "Алеф" послала меня сюда, чтобы сохранить те сведения, которые имеются, скажем, в моей башке. Однако могут найтись некачественные людишки, которые пожелают меня спустить в унитаз. Дескать, нет человека и нет информации. Они ведь и раньше организовывали мне отпуск на том свете.
      - Вы задаете слишком много загадок, Фома.
      - Ваша база тоже, - каркнул Саша.
      - Ну, ладно, придется приоткрыть несколько карт, - сказала Мара и закинула ногу за ногу.
      - Отлично, под это дело предлагаю принять некоторое количество можжевеловой водки, - провозгласил я.
      И, как ни странно, она не отказалась, только попросила удалить Сашу.
      - Я могу и обидеться, - заявил ворон. - Фома, принеси мой плазмобой.
      Пришлось под протестующее карканье выгнать пернатого в коридор. Мара хлебнула можжевеловки и не стала закусывать - сразу видно, настоящий боец.
      - Ты участвовал в войнах с сатурнянами, Фома?
      - Два месяца на патрульном катере - во время большой войны. Я попал из подготовишек на действительную службу, когда все было в разгаре, наши уже прокакали сражение в секторе 10С-15 и как раз провели успешный рейд на черный Япет. Потом меня еще задержала учебка на астероиде Ахилл... Ты же знаешь, технарей не берут ни в космопехоту, ни тем более в десантно-штурмовые команды, только в корабельный состав. Но эти два месяца жаркие выдались. Наши генералы-минералы тогда думали, что возьмем Гиперион, тут и Титану капец. Но возле этой долбанной глыбы нас крупно потрепали - командиры как всегда проворонили подход целой эскадры, две боевые горы сгорели словно спички. Остатки оперативной группы сели на Япете, откуда уже убрались пехотные части Космики. Кажется, мы собирались в прятки играть среди черных кристаллов Кассини и Ронсеваля. Ну и доигрались. Сатурняне нас там скоренько "вычистили". Раскурочили катер, где я служил, уцелевшие космофлотцы спасались в аварийных капсулах, которые противник бил словно мух. Я еле срыл оттуда, а мог ведь запросто в ящик сыграть или попасть в лагерь военнопленных на Энцеладе, в кратер Аладдин, где из-под земли то и дело, как джинны, вырываются кипящие аммиачные гейзеры...
      - А я, Фома, обе войны протрубила в разведывательно-диверсионном подразделении. В том числе участвовала в самой отчаянной и глупой операции спецназа - ударе по мобильному Храму на Титане. Наше начальство до последнего момента было уверено, что это передвижная ставка сатурнян, в которой установлен гиперкомпьютер. На Титане мы хорошо поплавали в пропановом океане, где метановые бульки размером с дом, побродили по бурой липкий грязи из смеси формальдегида и синильной кислоты под проливным азотным дождем, потеряли большую часть личного состава и убедились в итоге, что Храм это - религиозное заведение. Мой личный ущерб - сожженное легкое, на месте которого теперь пластиковый пакетик стоит, плюс раскуроченное колено, взамен его смонтирован кибернетический шарнир.
      Жалко девушку. Крепко потрепали ее.
      - Насчет религиозного заведения все точно, Мара. Козлы-сатурняне, как известно, поклоняются какому-то темному божеству. Помню, замполит принес нам на крылышках, что мятежники-де - оголтелые фанаты, и вести с ними переговоры о мире и дружбе невозможно. Об этом сообщали и в СМИ. А еще кое-кто из начальства со временем понял, что наш военно-технический уровень не ахти, по крайней мере недостаточен, чтобы без оглушительных потерь подавить гадов. Об этом, кстати, попискивали неформальные сетевые информаторы.
      - Фома, ни через СМИ, ни через подпольный сетевой эфир не сообщали одну очень важную вещь. Божество сатурнян - не какой-то там символ. Это вполне материальное существо.
      - Да ну! Змей о двенадцати головах...
      - О миллионе голов. Это существо обитает в так называемой сырой материи. Иногда эту материю обзывают нитеплазмой, а ее обитателей плазмонтами. Видимо, там есть твари разной степени разумности. Однако нас волнует, в основном, сатурнянский демон, Плазмонт с большой буквы. Так вот, его материя не организована по-нашему, не структурирована на кванты, кварки, лептоны, и само собой на атомы, молекулы, кристаллы. Она состоит из вибрирующих энергоинформационных струн, стрингов. Нитеплазменные организмы на жаргоне службы "Алеф" кличутся икс-структурами, чтобы не всем понятно было.