Наш десантный батальон.

      Как в тумане, рядом падает Володя. Он сидел позади меня, над вторым правым колесом, дальше Болендрусь - пулеметчик, наверху, с левой стороны, Осетров, тогда еще командир отделения, и отделение:
      Пермыкин, Утемов, Бурнышев, Соколов… У Володи вырвало пол грудной клетки в районе сердца, поломало руки, ноги, снесло заднюю часть черепа. Еще с минуту мучался, а потом умер.
      Рядовой Болендрусь из Белоруссии один после этого подрыва попал в госпиталь на пару месяцев, у остальных только осколки повыковыривали в медпункте батальона.
 
      Александр:
      _О ГИГИЕНЕ._
 
      Вши заели всех и спасения, кажется, от них не было, мыла хозяйственного, стирального порошка тоже не было. Поэтому, как в старые времена стирали глиной. Первую баню в батальоне построили артиллеристы. У них и выходов меньше было, и после каждой стрельбы ящики оставались, да еще и "ГРАДовцы" помогали, там снаряд - ящик.
      Арык, который протекал вверху батальона, не замерзал. Вода для стирки и купания была постоянно. Правда, артиллеристы, баню сделали исключительно для своих офицеров и управления батальона. Несколько раз и нам перепадало там париться. Как во всякую баню, без пивка не суйся, правда, пивка не было - брагу брали, а у Валеры Ларионова
      (командир артбатареи), самогон постоянно был. Благое дело всегда заканчивалось пьянкой.
      Когда брага и самогон подходили к концу - поступала команда слить противооткатную жидкость из гаубиц, тут же она перегонялась на наших глазах в необъяснимого цвета, запаха и консистенции вещество.
      Закрывались глаза - чтобы не видеть, что пьешь. Закрывались уши - чтобы не слышать крика оттого, что заливалось внутрь. Затыкался нос
      - чтобы не чувствовать, что в тебя текло. Отравлений, к счастью, не было. Потом начинался концерт "пьяных офицеров". Валера чудесно играл на гармошке. "Лучше нету войск на свете, чем десантные войска", Машина времени "Мы в такие ходили дали…", "Желтоглазая ночь", "Три аккорда" - неполный перечень нашего репертуара, и, конечно, "застольная классика", без нее никак нельзя. Потом все стихало - господа офицеры изволили отдыхать после разваги.
      Скважину с водой пробурили в начале марта 1983 года, рядом с ней хозвзвод построил свою баню, а рядом на сварные рамы поставили цистерны от подбитых наливников, промыли их, продезинфицировали, и сделали умывальники для батальона.
      Долго ли, коротко ли, но потихоньку и мы начали строить баньку, ко 2 августа 1983 года, уже парились в "своей". Взвода были разбиты по дням: понедельник - первый, вторник - второй… суббота - офицеры, воскресенье - кого бог пошлет.
 
      Александр:
       ЗЕНИТЧИКИ_
 
      В июне 1982 года, по замене, приехал Сережа Листопад из
      Забайкалья, командир зенитно-ракетного взвода, он долгое время командовал двумя взводами - ЗРВ и АГС. С командиром взвода АГС отдельная история: еще в Кундузе взводом командовал старший лейтенант Володя Молчанов, его от нашего батальона в 1980 году представляли к Герою, но из-за того, что он был "двухгодичником", он только досрочно стал старлеем и орден получил. Тогда в бригаде лишь единицы были награждены. Мусульман ненавидел, хотя всю жизнь прожил в Ташкенте, в ущелье сбрасывал "духов", кладя им в карманы гранаты, те даже до земли не долетали… По ранениям в Союз улетел. На его место назначили снятого замполита восьмерки - старшего лейтенанта
      Сиротенко, он в Кундузе покрышками торговал - но Сиротенко тоже по замене ушел в феврале 1982 года, на место замполита восьмерки прислали старшего лейтенанта Кацоева.
      Сережа Листопад практически был вечным дежурным по батальону, а зенитчики и связисты, обслугой штаба батальона.
      Кажется, летом 1982 года, Сереже поступили ЗУ-23-2, это спаренные зенитные пулеметы. Первый и последний раз при мне зенитчики выехали с нами "на колонну". Пулеметы установили на
      ГАЗ-66, построились и пошли. Пока до ущелья шли, они поливали
      "зеленку" - было внушительно. Ребята броники поснимали - жарко, на прогулку выехали, командира рядом нет; за ущельем, после воронки, мне Саша Коняев (позывной "Замок", всегда колонны замыкал) потом рассказал:
      - Они выехали из ущелья, остановились на обочине, и начали перезаряжать пулеметы, стволы задрали вверх, "духи" точно поджидали, из гранатомета по кабине, а из стрелкового по пулеметчикам, всех снесло, последние машины колонны прошмыгнули не останавливаясь, а я прямо на духов вылетел. Покрошили их, вертушки довершили, а что толку: пятерых ребят потеряли, пятый в госпитале скончался, притащили искореженный ГАЗон. Ты его, наверное, видел на свалке.
 
      Александр:
      _СТРОГИЙ ВЫГОВОР._
 
      За всю службу в Афгане у меня было одно взыскание - строгий выговор: "За нетактичное обращение с военнопленными".
      В июле 1982 - ротный в отпуске - я за него, завтра колонна, необходимо перед ней прошерстить близлежащие кишлачки. Каждой группе дали направление, удаление от батальона не более десяти километров.
      Утром прямо от КПП я с группой перебрался через речку, потом прошли зеленку, это где-то метров 300-400, а затем на горное плато. Вдалеке кишлак виднеется, подходим к нему, слева очередь, как учили в автошколе: "Противник слева, справа - слева перебежками по одному в направлении…". Подскакиваем к расщелине, там два красавца коня стоят, а людей нет, я даю команду на поиск, через пару минут вытаскиваем из ниши в горе двух духов, кричат: "Дуст, дуст!", какой на хер дуст, разрываю одному рубашку на плече, а там след от приклада, а потом еще и оружие нашли. Бойцы - разрешите нам его кончить! У меня удар послабже, я одного со всей дури в дыню, и говорю Махметкулову Эрику, замкомвзводу: "Бери коней, духов свяжи и в батальон, доложишь по связи, что добрался".
      К ужину приходим в расположение, Эрик на крыльце меня встречает: "Комбат злой, сразу сказал, чтобы к нему". Я думаю, что такое? - оружие принес, духов взял - не к чему прикопаться. Захожу, докладываю.
      - Ты духов брал? Дежурный по штабу, привести пленных.
 
      Вводят, а у моего челюсть отвисла, раздулась - минимум двойной перелом, тот, что слева, сфотографированы напротив нашей караулки.
      - Лейтенант, это главарь банды. Если его не допросишь тебе строгач, понял?
 
      Какой там допрос, он, наверное, забыл как самого звать, я на взыскание и согласился. Коней стреножили и отправили пастись. В часа два ночи прибегает посыльный по штабу: "Вас комбат вызывает", - думаю, наверное опять в засаду? А у комбата в кубрике офицер сидит, уже оба довольно поддатые, служили вместе в Союзе. И такой разговор идет:
      - Вот мои офицеры со ста метров в пятак попадут.
      - А мои… с одного удара духа мочат!
 
      Дает мне кружку самогона:
      - Не обижайся за взыскание. Вас всех е..ть надо.
 
      Думаю, засадой тут не пахнет. Показал, что могу, и пошел спать. В четыре часа взрыв за арыком на минном поле, конь перепрыгнул и подорвался на мине, батальон со всех дежурных средств, шквал огня - минут десять ничего слышно не было, затем затихло все.
 
      Ночью, после спора комбатов, у того "духа", после моего удара пульс не прощупывался, сколько дежурный по штабу водой не обливал…
      А второго ХАДовцы расстреляли через пару дней, после допросов. А допрашивать оне могли, СС (господин Гиммлер) - отдыхает.
 
      Утром колонна, комбат инструктирует:
      - Идете в Кабул, продай коня, перед Днем ВДВ надо браги наделать.
 
      А куда его, в десант не лезет, к минометчикам в БТРД тоже не помещается, привязал его сзади к своему БТРу. И пошли. После
      Мухамедки попали под перекрестный огонь, я командую:
      - Стволы "елочкой", скорость "триста", - это когда "цепочку" ведешь, по связи: "Скорость - пять… десять… сорок… триста…", - это кто как может. Броне прикрыть коробочки, второй взвод постом в месте обстрела.
 
      Проскочили, потерь нет, в колонне только пробоины по машинам.
      В пустыне перед Кабулом остановились передохнуть:
      - Екарный бабай, Махметкулов, а где же конь?
      - Товарищ лейтенант, когда вышли, все было нормально, а при обстреле, когда скорость увеличили, он километра два бежал, а потом по асфальту стерся, одни постромки остались. На связь не выходил, потому что не боевые потери.
 
      Вдалеке отара паслась, говорю Саше Козлову:
      - Ты своими минометами по краю отары отработай так, чтобы никого не зацепить.
      - Сделаем.
 
      Прибегают пастухи:
      - Командор, спасай! Душманы стреляют, помоги.
      - Только в обмен на барана.
 
      Написал им мандат на разрешение пасти отару от командования
      Советских войск, он бумагу в чалму завернул, мы пока поразмялись, постреляли, они нам барана в БТРД.
      Пошли дальше. В Кабуле, около скотного двора, это ближе к аэродрому, Саша Козлов начал торговать. Как налетели на него афганцы:
      - Афган баран, Афган баран!
      - Узбек баран, только из Термеза, с аэропорта.
 
      Это надо было видеть, мы покатываемся со смеху, все руками машут, кричат - восточный базар. Короче, продали. По ходу купили сахара, прибыли в "Теплый стан", оставили колонну, назад вернулись без происшествий.
 
      Александр:
      _"Водник", я "Калина" - ПРИЕМ._
 
      Мой позывной был "Водник", позывные офицеров, согласно наставления СУВ (скрытого управления войсками), менялись периодически, нас начальник штаба бригады майор Масливец за это драл на каждой операции. Позывными занимался у нас Женя Сиваков - начальник связи батальона.
 
      В дни ПХД (парко - хозяйственные) мы выезжали машины мыть сразу за мостом на Гардез. Справа и слева носами утыкались в воду как, на водопое, и драили технику от пыли и грязи, а наверх на сопки пулеметчиков выставляли для охраны.
      В один из таких дней мой БТР N377 сорвался с ручника, плюхнулся в воду, и по течению поплыл к духам. В машине были я, Серега Ткаченко - водитель и Играев
      - наводчик. Постепенно БТР набирал воду - люки все были открыты.
      Через метров 300 мы сели на мель, я с Играевым начали нырять за своим оружием - достали. БТР затопило по пулеметы, я вплавь добрался до берега и к нашим, соединили лебедки в полиспаст с техником роты
      Сашей Коняевым, и, с богом, вытащили БТР с ребятами. На сцепке притащили в батальон, за двое суток отчистили от ила, движки не загубили.
      После этого я и получил позывной "Водник", а Серега Ткаченко с
      Играевым, стали в роте "юнгами".
      - полиспаст - При помощи лебедок, которые забиваются анкерами в землю, один крюк закрепляется на вытаскиваемой технике, а другой тянет лебедка. Можно вытащить любой груз, даже с помощью руки: на гражданке это называется система блоков, у нас - а, именно, военных технарей, ПОЛИСПАСТ. - Прим. автора.
 
      Все населенные пункты были закодированы. Ну, вот один пример: до ущелья - все названия фруктов, а после - овощей. Ведем мы колонну, доклад комбату: голова ниточки в "арбузе", середина огибает "банан", хвост в "помидорах". Комбат слушает эту фигню, а потом сам как заорет "ЗАЕ…! Говори, где конкретно! Ты опять начинаешь… ", -
      Ильченко мне: "Ты только до базы дойди, я тебе все помидоры на яблоне оборву!"
 
      Или такая довольно типичная история:
      Что такое аппаратура ЗАС и как на ней работать знает каждый.
      Говорить надо внятно и очень медленно, чтобы слова разбирать, а если нет, то идет сплошное бульканье.
      Мы в Кабуле на сопровождении, а в батальон бригадное начальство прилетело, что-то как обычно "накопали". И вот наш разговор с комбатом:
      - "Водник", я "Калина" - ПРИЕМ.
      - Я "Водник" - ПРИЕМ.
      - Буль-буль, буль-буль, буль-буль, буль…. Я "Калина" - ПРИЕМ.
      - Г-о-в-о-р-и м-е-д-л-е-н-н-е-е, В-а-с н-е п-о-н-я-л.
      Я "Водник" - ПРИЕМ.
      - Буль-буль, буль-буль, буль, буль, буль…. Я "Калина" - ПРИЕМ.
      - Г-о-в-о-р-и м-е-д-л-е-н-н-е-е, В-а-с н-е п-о-н-я-л.
      Я "Водник" - ПРИЕМ.
      - П-р-и-й-д-е-ш-ь в б-а-т-а-л-ь-о-н я т-е-б-я в-ы-е-б-у-уууууу. Я "Калина" - ПРИЕМ.
      - В-а-с п-о-н-я-л-ллл, я т-е-б-я в-ы-е-б-у-уууууу. Я
      "Водник" - ПРИЕМ.
      - Буль-буль, буль-буль, буль, буль, буль…. Н-Е Т-Ы
      М-Е-Н-Я, А ЯЯЯЯ, я "Калина" - ПРИЕМ.
 
      Но в переговоры по средствам связи и сама жизнь вносила свои коррективы, в уставные положения. Помню, после "разбора полетов" очередной вылазки, начальник штаба и говорит:
      - Я Вас, ребята, очень прошу, побольше матов в эфире.
      - …???
      - "Духи" нас начали "пасти", в Гардезе "слухачей" поставили.
      Они весь эфир прослушивают. А вот когда по связи отборный русский мат идет, не один дешифровщик мира не сможет разобрать нашу
      "непереводимую игру слов".
 
      Действительно, никогда на это внимания не обращаешь. Пока спокойно, все по уставу: позывные, порядок слов, доклады, а как только жаренный петух клюнет, все - тормоза сорвало, и понеслась душа… Только НАШ человек все это может понять.
 
      Александр:
      _2 АВГУСТА 1982 ГОДА. ДЕНЬ ВДВ._
 
      В засаду ушла 8 рота во главе с командиром 3 взвода Кожиновым и, кажется, командиром 2 взвода Серегой Лещишиным.
      В 4 утра долбанули караван, это буквально за мостом на Гардез было, налево километрах в двух с половиной. Засада получилась -
      "классика", как в учебниках: "Огневой мешок", МОНки на путях отхода и т.д. Не подумав о последствиях, спустились за "результатами", и в этот момент попали под шквал огня (Кожинов погиб сразу). Бронегруппа под руководством Саши Борщука пошла на помощь, но его БМД из гранатомета подбили (у Сани ноги оторвало), остался только прапорщик
      Вася Лебедь - техник роты, он взял командование ротой на себя, и попросил подмоги. Через минуту сорвалась наша рота, девятая осталась в резерве, она была в нарядах. Когда мы вылетели на помощь восьмерке, я впопыхах по тревоге в тапочках выскочил, так до вечера в них по верблюжьим колючкам и пробегал, потом занозы вытягивал.
      До обеда добивали "духов", гоняли их по пустыне, не давая им зайти в
      Бараки, помогали артиллерия и реактивщики. Потом при помощи агентуры стали ясны подробности. Саша Кожинов зацепил боковое охранение, а основная банда до 300 человек с оружием шла в километре левее, услышав бой, она втянулась в него, поэтому такие потери у нас были.
      В тот день двое убитых (второй боец умер в госпитале) и семь раненных. Взяли много оружия и мин, после этого почти в каждом кубрике сделали из мин люстры.
      Вообще, в батальоне при мне восьмая рота считалась засадной, Серега
      Лещишин прошел сборы по проведению засад в Герате, а потом нам взводным передал опыт.
 
      На реализацию данных мы выдвигались в пешем порядке или на броне, я с группой только пару раз выходил на вертушках. И как мы, командиры взводов, завидовали восьмерке, когда почти на каждый выход за ними вертушки приходили. ЗКР Саня Медведев с командиром второго взвода Серегой Лещишиным, а потом и командир первого взвода лейтенант Лобов (после выпуска из училища в 1982 году), ходили всегда по два офицера, перед выходом проверятся и отдыхают возле своей курилки до подхода бортов. Потом из ХАДа привозят наводчика местного, переодевают в расположении его в маскхалат, только глаза оставляли, чтобы никто не узнал.
 
      Рассказ Сереги Лещишина:
      "Взлетели, идем в направлении перевала Терра и забираем влево.
      Ближе к границе "дух" засуетился, что-то вниз показывает, на дувалы пальцем в стекло тычет, я к командиру борта, говорю что какие-то проблемы. Вертолетчик, не долго думая, заходит на боевой, второй борт повторяет то же, отработали, "дух" успокоился.
      На третьем зависании покинули борт, и в район дневки. Когда отдышались, заняли позиции, я спрашиваю у таджимона - переводчика (в каждой роте таджик был, у нас в 7-ке рядовой Норматов): "Что дух - то суетился?". После перевода вся группа полчаса закатывалась от смеха - он показал дом, где жил".
 
      Александр:
       УЧЕНИЯ_
 
      В начале августа 1982 года к нам в батальон прибыл из Ташкента майор - проверяющий. Цель его командировки заключалась в проверке ограничения расхода боеприпасов при проведении операций, до этого нам на совещании зачитали директиву: "… в связи с необоснованным расходом боеприпасов, а также экономного их расхода при "проведении учений" в частях и соединениях ТуркВО ПРИКАЗЫВАЮ:
      Для рот…
      Для батальонов….
      Для полков…
      Для артиллерии… и так далее.
      Хотя все нормы расхода по проведению стрельб и учений даны в наставлениях и директивах, но это в мирное время; поэтому для нас дико было слушать эту чепуху, которую состряпали в Союзе люди далекие от войны. Хотя, с точки зрения государства, Афган накладно сказывался на экономике страны, но это абсолютно не дело военных. А посему господа… извольте, вы меня сюда прислали, а я лучше лишнюю
      "феньку" в РД положу, чем буду докладывать духам, что ограничен в средствах. Мы постоянно смеялись, когда читали очередной номер окружной газеты "Фрунзевец": "При проведении учений, рота подавила несколько вражеских точек противника, в результате захвачено…, такие-то представлены к гос. наградам. А вот и интервью с кавалером
      …, Расскажите, пожалуйста, дорогой, как Вы добились таких замечательных результатов в боевой и политической подготовке…?".
 
      Так вот. Утром вызывает нас с ротным комбат и приказывает в присутствии этого майора - вооруженца провести "спецоперацию" по оказанию интернациональной помощи соседнему кишлаку. Майора пошли готовить к "операции", а сам потом без него добавляет: "Детюк, надо сделать так, чтобы эти "чудаки" на большую букву "М", больше таких директив не спускали в войска".
      Задача поставлена, надо выполнять, пошли готовиться к "цирку".
      Посмотрев на нашего майора, я подумал, что Юрий Алексеевич Гагарин свободнее чувствовал себя в скафандре, чем наш "орел" в амуниции.
      Взгромоздили его на командирское место в БТРе, дали ему шлемафон, чтобы все команды слышал, и на шести машинах вышли за батальон в направлении Гардеза, а потом вдоль Баракинской "зеленки". Заранее договорившись с ротным, я на двух машинах ушел в сторону и начал изображать "противника". Услышав первые очереди, а затем и цоканье пуль по броне, проверяющий из люка больше не выглядывал, в эфире стояли маты да команды на открытие и прекращение огня, навели артиллерию - отработали, а потом ротный прекратил стрельбу. Я продолжал работать "противником", пару выстрелов из "Мухи" перед
      БТРом, затем из стрелкового. А рота молчит, визг и вопли в ларингофонах:
      - Почему рота молчит? Немедленно огонь всем!!!
      - Лимит выработали, извольте, директива не дозволяет.
      - Я Вам приказываю, под мою личную ответственность!
 
      После клоунады вернулись в батальон. Показуха удалась, сразу пришли вертушки, а мы забыли про директиву.
      Где-то, зимой комбат, улыбаясь, говорит: "Ребята, помните майора из отдела РАВ (ракетно-артиллерийского вооружения), так вот теперь подполковник. По штабу округа со звездой ходит. Красной".
 
      Александр:

_Портреты: МАЛЬЦЕВ_

      Старший лейтенант Володя Мальцев - "молчи, молчи". Особист. Он жил в казарме семерки, только вход к нему в кубрик со стороны плаца
      - отдельный. Как-то, после нескольких месяцев в Бараках, он вызывает меня к себе:
      - Товарищ лейтенант…, - и начинает пургу нести о моих бойцах, обо мне.
      - Володя, - говорю, - у тебя своя свадьба у меня - своя.
 
      На выходе, после подрыва со Шлепкиным (комбатом), он резко поменялся, и в дальнейшем, по крайней мере, мне, никаких пакостей не делал.
      Мне надо было сдавать подорванный БТР, пришли трайлеры, они тянули из бригады и из батальона всю подбитую технику, а ее можно было списывать только после подписи особиста. Володя подходит и говорит: "Что-то классно твой БТР выглядит, как новенький, неси
      Мухи". Ротный спрашивает: "Зачем?", я говорю: "Пойдем, потешимся".
      А один и второй заканчивали танковые училища, БТР выволокли к
      Мечети за батальон - один выстрел, второй - рикошеты: "Говно, а не противотанковое оружие!", я отошел на метров семьдесят, и сам выстрелил - башня подпрыгнула на метра два, говорю: "Ребята изучайте мат. часть - взрыватель взводится после пятидесяти метров".
 
      Александр:
      _МИРОВАЯ СЛАВА._
 
      5 сентября 1982 года я, и командир нашего хозвзвода прапорщик
      Вареньев, уехали в отпуск. Вместе до Кишинева, Вареньев жил в
      Дубоссарах. В Ташкенте встретили нашего комбата после ранения, майора Шлепкина, он ехал тоже домой, но уже на комиссацию. Очень хорошо посидели в ресторане аэропорта.
      Шлепкин спрашивает: "Что Вы там, в Бараках натворили?". Мы же ничего не знали, что про наш батальон по "вражьим" радиостанциям молва идет (Би-Би-Си и т.д.).
      А дело было так: 28 августа было у нас очередное сопровождение, основные усилия батальон сосредоточил на участке дороги от Мухамедки до расположения, практически прошли спокойно, сняли две мины в ущелье, да в районе разрушенной школы завязался огневой бой.
      Пока колонна стояла возле батальона, разгружали продукты, боеприпасы, сливали топливо, восьмую роту отправили, после снятия с блокпостов на дороге, на расчистку "зеленки" за сопкой с
      "Ласточкиным Гнездом", в сторону Гардеза, с полкилометра до пустыни
      (до кишлака Акундхейль, где сухое русло реки Логар, где Сашу
      Кожинова потеряли). Там было много кяризов.
      После разгрузки в батальоне наша рота повела колонну к перевалу Терра. Мы на перевале передавали ее 1 ПДБ из бригады.
      Начали движение, прошли километра полтора, когда из кяриза выскакивает дух, и из гранатомета - в наливник. Граната вошла в двигатель, топливо не вспыхнуло, НШ командует: "Бензовоз к кяризу и слить с него топливо". Я притаранил бензовоз ко входу, развернулся и стал догонять колонну. Через минут двадцать, мы уже были в пустыне, взметнулся факел. Потом Серега Лещишин рассказывал: после того, как слили бензовоз, ракетницей подожгли вход, под землей гудело страшно, а факел поднялся на метров семь.
      К вечеру в батальон делегация от афганцев. Оказывается, в кяризе находилось 52 "мирных" дехканина. НШ ставит нам, 7-й роте, задачу, чтобы с утра проверили кяриз. Мы с ротным подъехали туда, а смрад стоит неимоверный! Я попытался спуститься с бойцами, но, дальше, вглубь, ниже четвертой ступеньки можно было только задохнуться.
      Мы уехали, ГРУшники (группа в нашем батальоне была) потом довели данные: в кяризе находилась банда, которая как раз набрала к себе добровольцев - "мирных", и с ними находился главный банкир логарских "духов" с деньгами, но афганцы всех представили мирными.
      Сколько потом было выпито кишмишовки, самогона комбатом и НШ с афганцами, чтобы в списке присутствовали только "духи", я был на подвозе спиртного в ХАД…
      В общем, конфликт замяли, но "Голоса" это разнесли по всему миру.
 
      Александр:
      _ВОСЕМЬ МИН В ВОЗДУХЕ._
 
      В Афгане я понял, что поступил не в то училище. Пока "пехота" шастает по горам и по лесам, артиллеристы от скуки умирают на огневых позициях, работа у них начиналась после наших целеуказаний или до проведения, как это слово по-новому звучит после Чечни,
      "зачисток".
      Наш НШ майор Барышников говорил обычно следующее: "Ну-ка
      Ларионов (командир артбатареи) или Комаров (командир нашей минбатареи), пизд…ни по этому кишлачку,…пехота, спешиться, и попизд…ли собирать калоши и чайники"… Слазишь к вечеру, а может через несколько дней с гор к пункту сбора - ноги до задницы стерты, голодные, грязные, зимой с обмороженными, летом с волдырями от солнца, не выспавшиеся, хорошо если без потерь! Короче - романтика:
      "С неба на землю и прямо в….", одно слово - ВДВ.
 
      Это было в октябре 1982 года, после моего отпуска, очередной раз вышли чесать "зеленку", не доходя до ущелья Вагджан, ушли вправо, прошли поперек зеленки километра три, рядом с той дорогой, где Володя Остяков на БТРД с ДШК подорвался, спешились и полезли в горы. Комбат со штабом встали лагерем у Малихейля, а артиллеристы заняли огневые позиции к северу от кишлака, наловили куриц, развели костры… бульон, каша с мясом, тушенка на подносах, чистые подворотнички, короче - лафа. Наблюдатель Комарову докладывает, что в горах наблюдает какие-то тени.
      Комаров: "Батарея к бою. Пристрелочным - ОГОНЬ!". У артиллеристов есть такой порядок - цель берется в вилку, а потом стрельба ведется на поражение. Первый всегда дымовой, но, это в
      Союзе, а у нас…
      Докладывает комбату, что после двух пристрелочных "духи" в горах засуетились, просит разрешения на беглый. Тот дает согласие, но предупреждает, чтобы своих случайно не зацепил, там седьмая рота работает. Тот на себе рвет тельник: "Ни в жизнь!".
 
      Я после спешивания заметил группу духов уходящих от кишлака в гору, ротному доложил, что начал преследование. Ротный оставался на бронегруппе, на машинах идти было невозможно, поставил задачи остальным нашим пешим группам: Фазылу и Саше Дмитриенко (Командир 1 взвода. Его сняли с первой роты в бригаде: послал на х.. на операции кого-то из политотдела - замполиты ему этого не простили - сняли, и вместо Лехи Зиновьева к нам прислали.) подтягиваться ко мне.
      Расстояние сокращалось очень медленно, да еще по ходу вели огневой бой. Санек доложил, что видит меня, я ему трассерами показал куда уходят духи, и попросил идти на перехват справа, а Фазик (вот кто бегал по горам как сайгак - в Ташкентском училище так учили) чтоб заходил слева.
      Вдруг в метрах ста впереди от меня взрыв, но не дымовой, через пару секунд сзади еще, понял: взят в вилку. Кричу своим хлопцам: "Кто не спрятался, я не виноват!", а сам по станции, спокойно так, рассказываю, что я думаю об огневой подготовке, про то, как хорошо у нас в батальоне поставлен вопрос артиллерийского сопровождения наступающих подразделений без артнаводчиков и корректировки, и скромненько так - прошу прекратить стрельбу…
      Получаю ответ: "Стрельбу прекратил - восемь мин в воздухе, подлетное время 34 секунды". Этот ответ у меня будет в ушах до конца дней моих!!!
 
      Когда рассеялся дым, я на Эрика Махметкулова - замка, он на меня - живы, слева и справа заворочались камни, начали сползаться все ко мне - чудо, все живы! Саша и Фазик ушли выше. Я доложил, что возвращаюсь вниз. Никто мне слова не сказал, Серега Комаров не знал куда меня усадить. Бойцы, минометчики, чувствуя свою вину, а скорее вину за своих офицеров, моих накормили, обогрели, никаких слов никто никому не говорил…
 
      Дмитрий:
      _ПРИБЫТИЕ. В ОЖИДАНИИ ДЕЛ НЕВИДАННЫХ._
 
      Земля приближалась. В иллюминаторе показались огни вечернего города. Самолет сделал круг и пошел на посадку. Промелькнули несколько радиолокационных установок, и, после того, как Дубин успел заметить, как часовой в окопчике приветственно махнул рукой, шасси коснулись земной тверди.
      У трапа в нетерпеливом ожидании топталась очередь дембелей всех родов войск. Среди черного и красного цветов погон выделялись голубые погоны и береты десантуры, выглядевшие излишне броско на фоне серого неба, грозившего дождем, на фоне серых шинелей на сером бетоне взлетно-посадочной полосы…
      Наконец показались первые пассажиры, что вызвало неподдельный восторг у ожидающих посадки. Навстречу спускающимся молодым донеслись дружные возгласы, знаменующие собой радость улетающих в
      Союз, и некоторое злорадство по отношению к вновь прибывшим.
      "Вешайтесь!" - кричали дембеля, но, в сущности, им было уже все равно. Для них война окончилась. Мало кто из них мог сейчас похвастаться крепким здоровьем, но зато у всех уже было мировоззренье, и у многих на груди награды, которыми предстояло гордиться. Болезни и раны остались позади. Можно вздохнуть свободно.
      Теперь другие - не они, будут терять свои молодые жизни среди безразличных гор, теперь другие будут не спать по нескольку суток подряд на операциях, постоянно ожидая нападения, выстрела, мины, идиотского приказа требующего идти дальше когда из сухпая осталась одна банка перловки и боеприпасы на исходе, других, этих вот, которые спускаются сейчас по трапу с застывшими лицами, ждут здесь малярия, желтуха, тиф, гнойные раны от каждой царапины, дистрофия и опухоли, наркомания, ранения и смерть.
      Еще вчера эти молодые, отслужившие в учебке по полгода солдаты и сержанты, были в Союзе, на пересылке в Чирчике, где последние три ночи перед отправкой разбегались по городу в поисках удовольствий, женщин, вина, избегая многочисленных патрулей или избивая их, коль встреча была неизбежна. Все равно дальше Афганистана не пошлют. Да и что им, десантникам, эти чмыри из патрулей? Правда, на утро отправки ответственный офицер не досчитался троих человек, зависших на гаупвахте, но пришлось улетать без них.
      Но и эти трое скоро прибудут на таком же гордом авиалайнере, не отсидев даже положенный срок. Мясорубка войны втягивает в свою орбиту все новых и новых претендентов на посмертный орден, и на этот неверный огонь летят все новые и новые птахи, желая пролить кровь за
      Отечество в романтическом угаре. Но, где оно здесь - Отечество? К сожалению иллюзии, у кого они были, рассеиваются быстро. Но разомкнуть круг не может никто кроме смерти. Хотя, конечно, ко всему можно привыкнуть, лелея надежду дожить до приказа, который когда-нибудь да придет, черт побери!
 
      В Кабуле их ждал очередной пересыльный пункт перед распределением по частям в Джелалабад, Кандагар, Баграм, Гардез и еще черти куда.
      Пересылка находилась в пятнадцати минутах ходу от аэродрома, но за ними прислали машины - три ГАЗона, куда все 120 человек едва втиснулись. Уже через пять минут, повеселевшие после ухабов, по которым пришлось ехать, солдаты были построены на плацу, где их распределили по палаткам. Распределявший офицер дал несколько дельных советов, в частности, что спать нужно не снимая сапог, шинелей, ремней, а вещмешки лучше крепко держать в руках либо под головой, и вообще лучше с ними не расставаться никогда и нигде. Это прозвучало достаточно дико, но все приняли к сведению эти наставления.