Механический рай

Он исчез в мертвом мире, а потом, через несколько десятков лет, когда подошел срок, вновь появился. Такие люди, как он, не умирают, они возрождаются во времена наивысшего греха и мучений, их отпускают, чтобы они могли идти впереди войска. И они идут, зная, что их невозможно убить. Если проигрывают, то ждут нового часа. Борьба не кончается, лишь затухает. Вот и сейчас мы возвращаемся обратно, но кому предназначен кристалл, я не знаю. Нас ждут… Везде… По всему миру… Смотрите, смотрите! Это иду я!..»
      На улице уже бушевал такой ураган, что окно с треском распахнулось, будто разорвался снаряд, и Карину отбросило в сторону. Она ухватилась за стол и метнулась назад, чтобы закрыть окно, оно не поддавалось: дождь и ветер били в лицо, секли его, словно на Карину напал сумасшедший с бритвой.
      — Давайте я приведу ее в чувство, — сказал Колычев, вновь подходя к Драгурову, который все еще продолжал держать Снежану на руках. Они уложили ее на ковер, и, пока Карина боролась с окном, Колычев влил девушке в приоткрытые губы содержимое пузырька.
      — Вот и все, — произнес он, вставая. — Сейчас начнется подъем сил. Ну, а потом… — И сценарист развел руками, улыбнувшись.
      Драгуров не понял его, да и разговаривать сейчас не хотелось. Он видел, как Снежана понемногу оживает, розовеет лицо, губы шевелятся. Наконец она открыла глаза, посмотрела на них и слабо кивнула.
      — Он здесь, — сказала она. — Мы не убили его.
      И вновь Владислав не понял, о чем она говорит. Но зато догадался Колычев.
      — Я почему-то так и думал, — отозвался он, щелкнув пальцами. — Проклятье! Я чувствовал, что он жив. Всей кожей, каждой клеточкой. Но… Как?
      — Мы ошиблись. Я сама не знаю… В темноте или… Или он внушил нам. Но умер другой. И с этим надо смириться. Он все еще сильнее и хитрее тебя.
      Снежана говорила путано, отрывисто, но Драгуров начал постигать смысл, заключенный в ее словах.
      Подошла Карина и встала рядом.
      — В его постановке этот фильм получился лучше моего, — насмешливо сказал Колычев. — Не мы, а он играл нами. Одно утешение: он такая же марионетка, как и все мы. Может, чуть более самостоятельная. Но и его кто-то дергает за ниточки.
      — И он идет сюда, — добавила Снежана.
      — О чем они говорят? — спросила Карина, взяв мужа за руку.
      — Помолчи, — отозвался тот. — Значит, вы давно знакомы?
      — Пожалуй, с детства, — призналась Снежана. — Но тебя это не должно касаться. Хотя и странно, что мы все встретились именно здесь. Пойми, если я тебя и обманывала, то не в главном. Я люблю тебя. Все остальное — игра. Придуманная им, — она кивнула в сторону Колычева, который сердито расхаживал по комнате.
      Карина не выдержала:
      — Он вообще большой любитель сочинять разные истории, — сказала она. — Не знаю, какие сети вы все плетете, но чувствую я себя ужасно. Будто меня долго топили в болоте, а потом зачем-то вытащили. Что тебе было нужно?
      Колычев остановился перед ней и пожал плечами.
      — Ничего. Я даже не сразу начал догадываться, что он — твой муж. Все настолько переплелось… само собой… настолько запуталось… Жизнь преподносит сюрпризы, которые человек не способен понять. Любой роман — ничто в сравнении с загадками судьбы. Я написал сценарий, а он оброс мясом и плотью. Так бывает. Предыдущая жизнь соединилась с нынешней. И вымышленная — с реальной. Что же в этом удивительного? Разгадки надо искать внутри нас. В каждом сидит то, что потом вырывается наружу. И это самое страшное, что может произойти в жизни. Зверь — внутри.
      Драгуров бросил взгляд на сумку и, открыв, вытащил куклу.
      — Вам был нужен этот металлический мальчик? — спросил он.
      Колычев отвел взгляд и усмехнулся.
      — Это всего лишь один из элементов игры, — произнес он. — Не придавайте слишком большого значения символам или идолам. Они — последнее прибежище для тех, кому уже некуда идти.
      — Но внутри него спрятано то, что Вы ищете, — ответил Владислав. Он поставил игрушку на стол и вынул из ящика инструменты. Затем быстро отвернул верхнюю половину металлического туловища и стал развинчивать механизм. Все наблюдали за его работой. Никто не проронил ни слова, пока Владислав не начал стамеской отбивать от внутренней стенки корпуса впаянные часы.
      — Осторожней! — вырвалось у Колычева.
      — Терафим там, — добавила Снежана.
      — Осколок Чантаманы, магического кристалла? — усмехнулся Драгуров. — Как же, слышали… Очевидно, для твоего деда этот кусок метеорита имел особенное значение, коли он так его замуровал.
      Колычев подошел к Снежане и сердито спросил:
      — Значит, ты знала? И не могла сказать?
      — Зачем? Ты и так почти сумасшедший. — Она пошатнулась, и Карине пришлось поддержать ее.
      — Вам плохо? — спросила Карина, подводя побледневшую девушку к креслу, и тут взгляд ее упал на пузырек, валявшийся на ковре. И она все поняла.
      Драгуров закончил работу, небрежно бросив на стол сверкающий черный камешек — с голубыми и бледно-желтыми прожилками, в форме капли.

8

      Галя и Герасим ворвались в квартиру, даже не обратив внимания на то, что дверь открыта. Из комнаты доносились голоса, и они пошли прямо туда, к людям.
      — …Если он Вам не нужен, позвольте я заберу его себе? — произнес Колычев, протягивая к камешку руку. — Пригодится, знаете ли, в хозяйстве.
      Но Драгуров успел схватить терафим и подбросил его на ладони.
      — Насколько я понимаю, он принадлежит не Вам, — сказал Владислав. — Скорее всего — Снежане. И если он представляет какую-то ценность, то… — Он посмотрел на девушку. Она ничего не ответила, лишь слабо улыбнулась. — Что с ней?
      — Ее отравили, — сказала Карина и кивнула на Колычева. — У нас есть большой специалист по этой части. Достойный наследник своего прадеда.
      Драгуров побледнел. Не выпуская из руки терафим, другой рукой он схватил со стола металлическую игрушку и направился к Колычеву. Ему хотелось размозжить негодяю голову, но в этот момент в комнату вбежали Галя и Герасим. Оба выглядели испуганными и тяжело дышали.
      Никто еще не успел опомниться, как послышались чьи-то торопливые шаркающие шаги и противный скрипучий голос. На пороге комнаты появился безумный старик. Остановившись, он оглядел всех подслеповатыми красными глазками, и Драгуров узнал своего заказчика, который неделю назад принес металлическую игрушку. Лицо старика как-то странно изменилось, будто его окунули в кислоту, а потом нарумянили. Что-то шамкая, старик посмотрел на куклу в руке Владислава, потянулся к ней, но, сделав пару шагов, передумал. Продолжая бормотать, он задвигался, будто пританцовывал. Заметив Геру, направился к нему и опять остановился.
      — Это твоя дочь, — сказал Колычев, показав пальцем на Снежану, которая, казалось, уснула, сидя в кресле.
      Старик обрадованно закивал головой, но тут же с беспокойством принялся оглядываться, точно искал что-то.
      — Дочь? — с недоумением переспросил Драгуров.
      — Ну да, — отозвался Колычев. — И дочь, и внучка… И жена. Она, должно быть, поведала вам свою семейную тайну? Ее зовут не только Снежана, но и Селена.
      — Я ничего не знал!
      — Теперь это уже не имеет значения. Она умерла. — Алексей наклонился, заглянул девушке в лицо, выпрямился и с усмешкой посмотрел на Геру. — Старик разыскал своего сына. Отдайте кому-нибудь из них терафим. Лучше — младшему. Мне он не нужен.
      Сумасшедший быстро закивал и, протянув руку, направился к Драгурову.
      — Вот он, — произнес Владислав, разжимая ладонь. Искрящийся блеск завораживал, притягивал взгляды. — Обычный камень. Но, может быть, в нем скоплено ничуть не больше зла и порока, чем в поклоняющихся ему. Человек сам выбирает свой путь, пора бы об этом знать.
      — Не делайте этого! — предупредил Колычев. Но Драгуров уже подошел к окну, разбил стекло кулаком и, замахнувшись, с силой бросил кристалл.
      Старик завопил и полез на подоконник. Никто его не удерживал. Карина потрясение молчала. Владислав подошел к дочери и обнял ее.
      — Смотрите, смотрите! — закричал Герасим.
      Старик, ранясь об осколки, свешивался все ниже и ниже и вдруг исчез…
      Колычев захохотал, стискивая пальцы.
      Будто в ответ ему раздался гром, сотрясая стены. В разбитое окно летел поднятый ветром мусор, смешанный с градом, в небе продолжали сверкать молнии. Ураган уже надвинулся на Москву. Срывая с крыш листы железа, ломая деревья, как спички, переворачивая гаражи-ракушки и сбивая с ног не успевших спрятаться запоздалых прохожих. Эпицентр разбушевавшейся стихии находился где-то рядом. Дом напротив уже был объят пламенем. Казалось, стонет сама земля.
      — Скорее вниз, в подвал! — закричал Драгуров. Он схватил растерявшихся Карину и дочь за руки и потащил их к двери. За спиной он слышал безудержный хохот человека с соломенными волосами. Куда делся Гера, Владислав уже не видел. Надо было успеть спастись.

Эпилог

      К разбору завалов приступили лишь на следующий день, и конца работы было не видно. Слишком велика оказалась сила стихии, обрушившейся на Москву. Метеорологи, как всегда, опоздали со своими прогнозами. Последствия урагана были значительны. Вырванные с корнем деревья, поваленные линии электропередач, искореженные гаражи и машины… Несколько домов пострадало особенно сильно. Например, полностью было разрушено здание супермаркета «Барс», хотя число жертв оказалось не таким уж и большим.
      Примерно через пару недель после урагана, в солнечный день, возле дома, где шли восстановительные работы, остановились трое — мужчина, женщина и девочка-подросток. Неподалеку в куче строительного мусора копались дети.
      — Смотрите, смотрите! — вдруг воскликнул маленький мальчик, демонстрируя остальным какую-то находку.
      Дети обступили его, с завистью разглядывая блестящий черный камушек в форме капли. Мальчик подбрасывал его в воздух и ловил, подставляя ладонь.
      Он гордился своей находкой и посматривал на других свысока.
      — Теперь я буду у вас главным! — неожиданно заявил он. — А вы все станете меня слушаться…
      Мужчина, женщина и девочка взялись за руки и пошли прочь.