Боевые роботы - BattleTech (№44) - Сумерки Кланов-8: Соколиная заря

— Только попробуй бросить все сейчас! Можешь догадаться, что с тобой потом будет! — пригрозила Джоанна с редким для неё спокойствием.

— Вы меня прикончите, — усмехнулась девушка.

— Как пить дать, Диана.

— Борьба с вами создала бы для меня хоть какой-то стимул. Все это ожидание, без настоящего боя, странно воздействует на мой ум… Я не могу сосредоточиться, в голове все путается, хочется просто пойти куда-то и… не знаю… постучать кулаками в дерево, попинать бетонную плиту, сделать что-то с кем-то.

Джоанна кивнула:

— Мне знакомо это чувство, Диана. Я живу с ним большую часть своей воинской карьеры.

— Снова оскорбляете? Намекаете на то, что я становлюсь такой же, как вы?

Джоанна пожала плечами:

— Как хочешь, так и думай.

— Для вас это было бы почётно — ну, если бы я была такой, как вы?

— Едва ли.

— Никто не может быть таким, как звёздный командир Джоанна, — послышался чей-то голос.

Обе женщины обернулись и увидели прислонившегося к двери небритого коренастого Жеребца.

— Чтобы быть такой, как она, Диана, тебе необходимо долго и нудно выращивать у себя ядовитые зубы, — насмешливо сказал он.

— Знаю. Я просто немного раздосадована. Больше всего меня делает раздражительной ожидание, а тут ещё эта Джоанна, которая заставляет вкалывать до седьмого пота!

Жеребец бросил взгляд на Джоанну.

— Чему-чему, а этому я верю легко. Джоанна нахмурила брови. Жеребец улыбался.

— Сахан назначил Равиля Прайда Главой Дома Прайда, — сообщила Джоанна после долгой паузы.

Жеребец вытаращил глаза:

— Равиль Прайд — Глава Дома?! То есть… А как же Риза Прайд?

— Ризы Прайд не стало. Ушла из жизни естественным путём, вот такие дела.

— То есть вот так просто взяла, да и ушла из жизни… Не в бою, не после драки или аварии?

— Просто умерла, — повторила Джоанна. — Заснула и не проснулась.

— Наверное, так бывает… Но я думал, что только солама уходят из жизни естественным образом, да и то редко.

— Вольнорожденные умирают в своих постелях, насколько мне известно.

— Да, конечно, но я имел в виду только воинов… Жеребец выглядел очень озабоченным.

— Наверное, теперь нам не обойтись без ещё одной войны, — задумчиво сказал он.

— Неплохая идея. Ну так и начните её, Жеребец. Джоанна, которая испытывала к Ризе Прайд такую сильную симпатию, на какую только была способна, вспомнила, что Глава Дома выглядела особенно усталой во время своего визита на тренировочный полигон, и тут же задалась вопросом, не было ли это как-то связано с последующими событиями. Помолчав, Жеребец спросил:

— Равиль Прайд будет председательствовать на состязаниях? В том числе и с участием Дианы?

— Да.

— Трудно себе представить…

— Трудно.

— Надеюсь, ничего особенного не случится…

— Чего особенного?

Жеребец с мрачным видом пожал плечами:

— Не знаю, но чего-то не очень хорошего.

— Перестаньте недоговаривать, вы же знаете, что я не выношу этого. Особенно когда нам угрожает опасность.

— Опасность?.. Какая?

— Не знаю. Наверное, мне во всем теперь видятся мрачные предзнаменования.

* * *

Известие о кончине Ризы Прайд быстро разнеслось по всему Айронхолду.

Нефритовые Соколы всех каст удивлялись тому, как вообще могло произойти, что воин ушёл из жизни естественным путём. Однако народ согласился с тем, что иногда медицина Кланов была бессильна против тяжёлой болезни, или просто организм не выдерживал, или ещё по какой-то естественной причине человек оказывался в могиле.

Подвыпивший Номад, сидя в баре сектора служащих, с ухмылкой думал о нелепости этой кончины. Саманта, которая плохо знала Ризу Прайд, досадовала на несвоевременность её ухода из жизни. Находившаяся на Стране Мечты Марта Прайд вообще плохо помнила Ризу.

После ухода Саманты Равиль Прайд подумал о том, что, несмотря на все свои амбиции и честолюбие, он все-таки чувствовал себя на новом посту не в своей тарелке. И все из-за того, что занял он его в результате кончины Ризы Прайд.

Это не могло считаться его личной заслугой — подобный путь наверх был сильно похож на окольную дорогу. Сахан сказала Равилю, что ему недолго предстояло занимать этот пост, и он искренне надеялся, что это так.

Только один день многие нет-нет, да и вспоминали о том, что Ризы Прайд не стало, а уже назавтра все о ней почти забыли. Даже Равиль Прайд был слишком занят, чтобы задумываться о том, благодаря кому он, собственно, оказался на этом сулящем только одни хлопоты новом посту.

XIV

Центр образования и научных исследований

Айронхолд-Сити

Айронхолд

Кластер Керенского

Пространство Кланов

19 февраля 3060 года

Этьен Бальзак никогда не повышал голоса. Собственно, начальнику касты учёных Клана Нефритового Сокола и не нужно было этим заниматься. За него это могли сделать подчинённые.

Когда Бальзак нагнулся поближе к Пери Уотсон, ей показалось, будто от него донёсся едва заметный душок, слабый запах химикатов.

— Эти дети — не ваша забота, так же как и любой другой проект, к которому вы не откомандированы.

Бальзак раздался вширь ещё сильнее с момента их последней встречи и стал бледнее обычного — возможно, потому, что редко выходил из Центра образования и научных исследований. Большую часть времени Бальзак проводил в своём рабочем кабинете или в своей квартире неподалёку от него, изучая проекты, над осуществлением которых трудилась каста учёных, одновременно изыскивая дополнительные возможности для упрочения своей власти.

— При всем к вам уважении, я все же считаю, что это моя забота, — сказала Пери. — Генетические материалы Эйдена Прайда не должны использоваться не по назначению, и я полагаю…

— Довольно, Пери Уотсон. Не понимаю, почему вам везде мерещатся заговоры. Учёные разных Кланов не взаимодействуют друг с другом по целому ряду секретных проектов. Мы мало контактируем. Да и то только с целью обмена полезной информацией на открытых симпозиумах. Все наши открытия, которые могут быть полезными для всех Кланов, доступны всем. Учёные Нефритового Сокола работают на благо детей Керенского. Вот и все. Кстати, я понимаю ваше молчание как акт неповиновения.

Он относится к своему руководящему положению слишком серьёзно, — подумала Пери. — Даже его кабинет отражает это. Все на своём месте. Письменные принадлежности, расположенные в строгом порядке. На стене соответствующие моменту исторические голограммы. Мебель, больше отвечающая аскетическим запросам воинов…

— Это не есть неповиновение, Генерал-Учёный. Если бы я не была преданной моему Клану научной единицей, то не сидела бы здесь. Как учёный я желаю продолжать служить Соколу. В данный момент я без работы, провожу собственные изыскания, поэтому официально прошу начальство приписать меня к Учебному Центру сиб-группы 111.

Бальзак отвернулся, возвращаясь к своей аккуратной полированной конторке.

— В просьбе отказано. Вы свободны.

Пери отметила про себя агрессивность тона Бальзака. Этот человек был слишком напыщенным, чтобы не сказать больше.

— Какое задание вы бы предложили?

— Вам известны соответствующие каналы. Воспользуйтесь ими.

— Я думала, что…

— Вы ошиблись, — отрезал Бальзак. — Повторяю, вы свободны. Если мне придётся повторить это ещё раз, то вы будете выпровожены в сопровождении охраны, Пери Уотсон.

— Хорошо, — ответила Пери, понимая, что у неё нет другого выбора.

После того как она ушла, Бальзак долго о чем-то думал, невидящим взглядом уставившись на картину, где была изображена битва при Токкайдо.

Замысел художника состоял в том, чтобы передать напряжение последних мгновений битвы с участием Эйдена Прайда, — той самой битвы, после которой он получил официальный статус героя Клана Нефритового Сокола.

Бальзак сомневался в том, что все выглядело именно так, как это изобразил художник — Эйден Прайд в своём «Лесном Волке», лупящий в белый свет как в копеечку голубыми лучами лазеров и окружённый штабелями поломанных вражеских боевых роботов, выглядел довольно глупо.

Что-то в его «Лесном Волке» было преувеличенным. Машина была чуточку выше и немножечко шире, чем нужно, и вообще…

Ну что же, такова авторская концепция, решил Бальзак и, включив переговорное устройство, вызвал начальника своей охраны Олана.

Высокий и худой Олан стоял по стойке «вольно» перед Бальзаком. Даже в накрахмаленной строевой форме внешний вид этого человека не внушал доверия. Что ж, он действительно какое-то время был бандитом.

— Вам надо будет провести ещё один акт нейтрализации, Олан. Я хотел бы, чтобы вы выбрали для этого двоих самых лучших ваших людей.

Олан кивнул. Обычно он помалкивал, а если и говорил, то очень кратко.

— Объект? — спросил он.

— Пери Уотсон.

— Та, что только что вышла…

— Да. Но запомните: ни я, ни каста учёных вообще не должна быть замешана в этом деле. Я думаю, что исполнителям не стоит брать с собой документы — на тот случай, если что-нибудь пойдёт не так.

— Естественно.

— Готовьтесь тщательно, но выполняйте поскорее.

— Слушаюсь.

— Можете идти.

Олан молча поклонился и вышел.

Пару секунд Бальзак сожалел о необходимости произвести эту нейтрализацию, но вскоре возвратился к своим обычным служебным обязанностям — тщательной экспертизе научных работ и встречам с учёными, работающими над различными проектами. Погружение в работу было для него лучшим средством избавиться от нежелательных мыслей, и к концу дня он совсем позабыл о Пери Уотсон.

Умение расставлять все по полочкам было главным коньком Главного Учёного, помогло ему посредством подковерной борьбы добиться своего поста и помогало жить дальше.

Мало кому из его предшественников удавалось оставаться пожизненно на этом посту. Бальзак давно понял, что в касте учёных добиться успеха можно только интригами, и в этом ему теперь не было равных — настолько, что едва ли кто-нибудь когда-нибудь мог уличить его в нечестности.

И все же эта Пери Уотсон раскусила его, и, когда Бальзак это понял, женщине был вынесен приговор.

XV

Арена схваток за родовое имя

Айронхолд

Кластер Керенского

Пространство Кланов

26 февраля 3060 года

Джоанна не находила себе места, наблюдая за концовкой Большой Свалки.

Хоть ей было и не очень интересно, но что поделать — Большая Свалка была начальным этапом состязаний за родовое имя Дома Прайда. Существовала вероятность, что Диана могла встретиться в бою на одном из этапов с победителем Свалки. А Джоанна считала, что чем больше знаешь о возможных соперниках, тем лучше.

В основном Большая Свалка не соответствовала своему громкому названию — по крайней мере, на намётанный глаз Джоанны. Как бывшему сокольничему ей с первого взгляда были видны все недостатки дерущихся — словно бы у боевого робота, бронированной машины с его конечностями и чем-то вроде головы, имелся язык телодвижений — такой же, как и у пилотирующего его воина.

В этой поражающей неряшливостью Большой Свалке Джоанна видела только слабую подготовку, дурные привычки, полузабытые навыки да сборище пилотов боевых роботов, которые, хотя и были, наверное, отважными воинами в реальном сражении, теряли весь свой боевой запал и выглядели вяло и неуверенно в ограниченном рамками правил состязании.

Наверное, большего и не следовало от них ожидать.

В этой свалке — уже с маленькой буквы — Джоанна не могла даже выделить победителя. Воин, оставшийся последним из всех, кто состязался, непременно вылетал в следующем туре.

Рядом с Джоанной в то время, когда из всей Большой Свалки осталось лишь четверо участников, стоял Равиль Прайд. С момента своего назначения Главой Дома Прайдов Равиль выглядел ещё угрюмее и беспокойнее, чем обычно.

Джоанна почувствовала на себе его пристальный взгляд, хоть и не смотрела в его сторону. Ей было интересно, что же Равиль увидел: старческое лицо под седыми волосами… и все, наверное.

Воины — из тех, что помоложе, — часто не скрывали своего отвращения к возрасту Джоанны, и ей пришлось преподать нескольким таким соплякам болезненный для них урок.

И все же, по мнению большинства, она редко проявляла свой возраст в манере ходить или держаться, так что Джоанне обычно давали намного меньше, чем на самом деле.

Статус героя, победителя легенды Клана Волка Наташи Керенской, значительно поднял реноме Джоанны в глазах молодых воинов, и она даже слышала, что были и такие, кто основал нечто вроде кружка её тайных почитателей. Трудно было понять такое, и она думала, что это, скорее всего, были тоже какие-нибудь отверженные воины.

Внезапно до Джоанны дошло, что Равиль только что что-то сказал ей.

— Простите, Хранитель Клятвы, я отвлеклась.

Ей нравилось называть его по должности: от этого маленький хорёк делался ещё беспокойнее.

Равиль посмотрел на неё с неудовольствием.

— Я только заметил, — терпеливо сказал он, — что воинам, которые ковыряются в этой свалке, совсем не помешал бы ваш курс ускоренной подготовки.

— Я не занималась подготовкой сиб-групп вот уже лет десять, — слегка удивилась Джоанна.

Равиль кивнул.

— Знаю, но, как я заметил, на Айронхолде вы довольно знамениты — как сокольничий и герой войны.

— Это почётно для меня, Хранитель Клятвы.

Снова переключив внимание на Свалку, Джоанна принялась наблюдать за тем, как два финалиста неуклюже топчутся в своих боевых роботах, словно бы понимая, что совсем не важно, кто победит.

Она опять подумала о своём ненормальном положении среди воинов. Джоанна доказала всем, что являлась лучшей среди неаттестованных воинов, и сейчас очень хотела, чтобы состязания поскорее закончились и она смогла бы возвратиться в своё боевое звено.

Марта Прайд пообещала Джоанне, что, если она возвратится в родные миры для подготовки Дианы, то не потеряет своей должности боевого офицера в оккупационных войсках Нефритового Сокола. Ей было обещано, что её не переведут в звено солама в родных мирах, но с каждым днём, проведённым вдали от передовой, беспокойство Джоанны росло — тем более что Равиль Прайд был здесь, на Айронхолде.

Равиль очень хотел выжить Джоанну из Гвардии Сокола, которой он руководил, и не скрывал этого. Не прояви Джоанна себя с наилучшей стороны во второй битве за Туаткросс, её давно бы выслали куда подальше, на какую-нибудь отдалённую жалкую планетку.

— Ну вот и все, — внезапно сказал Равиль.

Джоанна поняла, что просмотрела весь финал Большой Свалки. Проигравшего воина уже уносили на носилках. Насколько было видно Джоанне, нога бойца была серьёзно повреждена, а живот распорот так, что вывалились сизые внутренности.

Наставница не могла отделаться от мысли, насколько это было уродливее, чем внутренности боевого робота, где все было красиво и эстетично.

— Что скажете, Джоанна?

— Неважное выступление. Эти воины недостойны служить Клану Нефритового Сокола.

Равиль кивнул:

— Вполне с вами согласен. Надеюсь, что с этого момента будет поинтереснее.

Джоанна недоумевала. Неужели тщательно спланированная евгеническая программа Клана имела результатом все более и более слабые генерации воинов? Доказательство стояло перед ней: Равиль Прайд — своего рода генетическая мутация среди Соколов. В нем смешались гены Сокола и Волка.

Конечно, Равиль был довольно храбрым воином, но что-то в нем было не так, присутствовала некоторая испорченность. Какой-то он был не такой…

Правда, остальные этого как будто и не замечали.

Почему же все реже встречались эйдены прайды и все чаще такие вот равили? Несколько лет назад глава Стражи, Каэль Першоу, поручил Джоанне расследовать некие злоупотребления в области генетики, обнаруженные его тайной агентурой. Джоанне удалось выяснить, что каста учёных постоянно проводит незаконные опыты, иногда даже скрещивая гены представителей разных Кланов.

Наставница пришла к выводу, что слишком много было потеряно воинов в дорогостоящих и опустошительных войнах во время вторжения во Внутреннюю Сферу. Армия была ослаблена. Странные танцы вокруг генетических программ не играли роли.

Диана не была бы допущена к состязаниям, если бы не нехватка подходящих воинов. На взгляд Джоанны, и нынешняя ситуация была драматичной. Если бы она в своё время столкнулась с таким составом участников в состязаниях, путь к родовому имени был бы для неё лёгкой прогулкой. Джоанна вполне заслуживала родовое имя, и никто это не знал лучше её самой.

Но сейчас речь не об этом. Самое главное теперь — остаться воином и возвратиться на поле боя. Я использую свой шанс, когда вторжение возобновится.

Равиль Прайд продолжал что-то бубнить, но Джоанна не слушала его.

— Мне нужно идти и поздравлять победителя Большой Свалки. Хотя это было настолько неприглядное зрелище, что слова наверняка застрянут у меня в горле… — произнёс Глава Дома и ушёл.

Когда он скрылся, к Джоанне подошёл Жеребец.

— Интересные слухи, — сказал он. — Говорят, что на Стране Мечты Марта Прайд проводит учебные бои, имитирующие вторжение во Внутреннюю Сферу. Учения призваны устранить ошибки, допущенные во время первой нашей атаки. Марта, как говорят, гоняет своих бойцов до изнеможения — как мы не даём послаблений Диане. Да, ещё Саманту Клис непременно вскоре отзовут.

— Я не стану скучать по ней, — пожала плечами Джоанна.

Сейчас ей хотелось только поскорее убраться отсюда и заняться тренировками Дианы всерьёз, доведя её до пика формы, — ведь схватки за родовое имя наконец-то начались.

Если в скором времени Кланы не предпримут что-нибудь серьёзное во внешней политике — вроде широкомасштабного вторжения в пределы Внутренней Сферы, — то кто-нибудь может снова попытаться перевести её в звено солама. Но в планы Джоанны совершенно не входило стать солама: с гораздо большим желанием она погибла бы в бою на передовой.

— Завтра поединок, в котором участвует Диана. У нас есть ещё остаток дня, чтобы задать ей как следует перцу…

XVI

Рыночная площадь Гирфалкон

Айронхолд-Сити

Айронхолд

Кластер Керенского

Пространство Кланов

27 февраля 3060 года

Обычно на знаменитом рынке Гирфалкона все было тихо и спокойно — торговцы выставляли свои товары, покупатели спокойно занимались своим шопингом, совершенно уверенные в высоком качестве товара. Но когда в городе стали проводиться схватки за родовое имя, появились какие-то левые торговцы с товаром не всегда хорошего качества.

В итоге между конкурентами вспыхивали стихийные потасовки. Как правило, их устраивали торговцы-аборигены, которые нападали на кого-то из чужаков с желанием набить морду и уничтожить нелицензированные товары.

Пришлые появлялись на рынке со своими телохранителями — как подозревали, телохранители эти были из касты уголовников, поскольку куда-то пропадали при одном появлении блюстителей порядка.

Пери вряд ли знала об этом, когда перебирала пальцами платочки из газа, разложенные торговцем на прилавке. Узор приглянувшегося ей платка был неказист, но строчка была плотной, и трудно было сказать, где один цвет нити переходил в другой.

Продавец начал было называть ей цену, но она положила ткань и быстро отошла. Пери не столько хотелось что-нибудь купить, сколько нравилось бродить по рынку

Это успокаивало её, и она с удовольствием внимала звукам, запахам, ярким краскам, которых имелось в совершённом избытке.

Пери остановилась у лавочки, где торговали мебелью из дерева, выполненной под старину, и долго разглядывала дубовый стол, который она с удовольствием поставила бы у себя в кабинете. Только теперь у неё не было кабинета.

Имея в виду враждебное отношение к ней Этьена Бальзака и стремление касты учёных удалять своих несговорчивых и непокорных членов на самые задворки периферии, Пери понимала, что не было смысла засматриваться на такую изящную вещь, как этот стол. Ходили слухи, что Бальзак снова был готов заслать её куда-нибудь подальше от Айронхолда с новым назначением. Да и стол был ей не по карману. Дубы были очень давно привезены с далёкой Терры и считались редкостью в мирах Кланов.

Чтобы не ввязываться в торг с продавцом, Пери выглянула из тёмной лавки на ярко освещённую улицу. Привыкнув к свету, она увидела чью-то фигуру, показавшуюся ей смутно знакомой.

Пери шагнула ближе к порогу лавки и прищурилась.

Это была её дочь, Диана, задумчиво изучавшая прилавок с разложенным на нем оружием странного вида.

Пери было известно, что Диана состязается на Айронхолде за родовое имя, и поэтому она решила не беспокоить её своим присутствием. Она помнила Диану плаксивым и всем недовольным ребёнком, а потом смышлёной любознательной девочкой, которой Пери прочила карьеру учёного, однако слишком сильно дали о себе знать гены Эйдена Прайда.

Тем не менее как мать Дианы, даже несмотря на то, что её вернорожденность не способствовала проявлению глубоких материнских чувств, Пери гордилась успехами Дианы, в чьём характере, как в зеркале, отражался героизм её отца. Пери восхищалась смелостью Дианы и была рада тому, каким замечательным воином стала её дочь, но все же ей было неловко при мысли о том, что вольнорожденная претендует на родовое имя. Она испытывала довольно противоречивые чувства по этому вопросу, считая, что Диане не следовало бы состязаться, хотя и желала ей победы.

Пери сочла за лучшее не видеться со своей дочерью, пока шли состязания. Она так и простояла в тёмной лавке, пока Диана наконец не ушла, со знанием дела выторговав у продавца оружия нож с ручкой из слоновой кости.

Как давно это было, когда они получали друг от друга весточки? Все эти годы мать и дочь посылали друг другу сообщения, столь же холодные и безучастные, как экран, на котором они высвечивались. Диана обычно выглядела замечательно — высокая, сильная и красивая. Огонёк в её взоре был точно таким же, какой светился в глазах её отца. Этот огонёк был всегда, вопреки всему — горечи, подавленности, отчаянию, даже в самые тяжёлые моменты жизни он горел — лучик света в беспросветной темени.

Хватит думать об этом. Слишком много глупой сентиментальности, всякой нежности и так называемой доброты. Чувства вообще таят в себе большую опасность…

Вдоволь нагулявшись по рынку, Пери захотела вернуться в свой номер в гостинице, которую каста учёных содержала для своих командированных членов или официальных гостей. Там у неё была крошечная комнатёнка: Пери попросила дать ей самый маленький номер из имевшихся, и кастелянша постаралась в точности исполнить её просьбу.

Отойдя на три-четыре квартала от рынка, она поняла, что пропустила нужный поворот и зашла не туда. Дойдя до угла перекрёстка, Пери осмотрелась по сторонам. Совершенно незнакомые ей улицы имели унылый вид; она не помнила, чтобы когда-нибудь бывала в этой части Айронхолд-Сити.

— Вы заблудились, воут, — раздался чей-то низкий и довольно мягкий голос позади неё.

Вздрогнув от неожиданности, Пери обернулась и увидела высокого худого человека, одетого в мундир воина Клана Нефритового Сокола. Его лицо было безучастным, а глаза до неприятности светлые, какие-то бледные и жутко пустые. Воин был из тех мужчин, что постоянно кажутся небритыми.

— Что-то мне незнаком этот сектор, — ответила Пери.

— Это товарные склады. А что вам нужно?

— Гостиница касты учёных.

— А, это тут недалеко.

— Вы не могли бы объяснить, как туда найти дорогу?

— Я провожу вас туда.

Воин внезапно тронулся с места, потом, на перекрёстке, свернул направо. Пери чуть приотстала от него, так как она была не готова к стремительности его шага и тому, что он даже не оглянулся, чтобы посмотреть, идёт ли она за ним. Она чуть ли не бегом пустилась за воином вдогонку, а тот даже и не взглянул в её сторону.

Различив на его рукаве нашивку — пикирующего сокола, Пери спросила:

— Вы из Гвардии Сокола? Я слышала, что Равиль назначен Главой Дома, но мне казалось, что Гвардейцы Сокола все ещё дислоцируются во Внутренней Сфере…

— Совершенно верно, — ответил воин, даже не удостоив её взглядом.

— Вы участвуете в состязаниях?

— Состязаниях?.. А, ну да, конечно, участвую.

То, как он это сказал, навело Пери на мысль, что он не понимает, о чем она говорит.

— Вы случайно не из команды пилота боевых роботов Дианы?

— Дианы? Какой Дианы?.. Ах, Дианы! Да, я из её команды.

— А что вы думаете насчёт самого факта выставления ею заявки на соискание родового имени?

— А это меня не касается.

Не совсем типичная реакция для вернорожденного воина Сокола. Тот мог бы быть или за, или против Дианы, но такое безразличие казалось странным.

— Не считаете ли вы, подобно некоторым, что она ещё не доросла до того, чтобы стать воином с родовым именем…

— Это меня тоже не касается. Пери остановилась.

— Конечно, это вас не касается, ведь вы не понимаете, о чем я говорю.

— К гостинице — сюда, — бросил воин, сворачивая в переулок, ранее не замеченный ею.

Пери какое-то мгновение колебалась, но любопытство заставило её последовать за ним.

— Вы не знаете, кто такая Диана, воут? — спросила она, заходя в переулок.

Мужчина продолжал идти впереди, не обращая на неё никакого внимания.

— Не важно, — ответил он на ходу.

— На вас мундир Гвардии Сокола, но вы не Гвардеец Сокола, воут?

— Не важно, — повторил воин и обернулся.

Хотя в переулке было темно, Пери все-таки разглядела его сжатые в кулаки руки. Позади неизвестного воина из темноты появились ещё два человека, и, если она не ошибалась, на них тоже были мундиры Нефритового Сокола.

Пери попятилась назад, споткнулась и, ткнувшись спиной в стену, с трудом сумела удержаться на ногах. Первый воин схватил её за плечи и приподнял над землёй. От него сильно пахло чем-то, чем воняло и в штаб-квартире Этьена Бальзака. Какое-то мгновение Пери всматривалась в глаза воина, но они были совершенно пусты.

После этого он бросил женщину в сторону своих товарищей, и те стали избивать её.

Пери били очень долго и жестоко, пока она наконец не потеряла сознание от боли.

XVII

Медицинский центр Элизабет Хейзен

Госпиталь

Айронхолд

Кластер Керенского

Пространство Кланов

28 февраля 3060 года

— Диана, она, может быть, не придёт в себя ещё много дней, может быть, даже недель, — проговорила Джоанна непривычно тихим голосом — вероятно, оттого, что в госпитале не разрешалось разговаривать громко. — Может быть, она вообще в коме.

Диана даже не обернулась в её сторону, продолжая стоять рядом с восстановительной капсулой, где тело Пери словно висело в воздухе, хотя и было ясно видно, что от запястий, шеи, затылка и груди отходили датчики и гибкие шланги, подсоединённые к оборудованию, совмещающему в себе блоки диагностики и снабжения лекарствами.

Все это выглядело жутковато: переплетённые друг с другом трубки различной толщины, которые извивались, скользили, висели и опоясывали многострадальное тело Пери, словно раздувшиеся от злости змеи, стремящиеся высосать её всю досуха… хотя и было понятно, что без них женщина не сможет прожить ни минуты.

Хотя на Пери и был просторный больничный халат, скрывавший тело почти целиком, на её руках, ногах и лице все ещё виднелись темно-синие, багровые и чёрные-синяки и ушибы, оставшиеся после того нападения. Медицинский персонал удивлялся тому, как женщина вообще выжила после такого.

Однако Пери хоть и медленно, но верно шла на поправку с момента её помещения в прозрачную капсулу.

Глядя на беспомощно повисшее между небом и землёй — точнее, полом и потолком — неподвижное тело, Джоанна с запоздалым лёгким раскаянием подумала о том, что за столько лет ни разу не вспомнила о Пери.

Когда они встретились в последний раз, Пери уже давно была исключена из той самой сиб-группы, что произвела Эйдена и Марту…

Эйден сбежал с Айронхолда, и Тёр Рошак послал Джоанну вместе со странноватым инженером по имени Номад за ним в погоню. Они в конце концов нашли его вместе с Пери на научной станции, на планете Токаша. К тому моменту, хотя ни Эйден, ни Джоанна об этом даже и не подозревали, уже была зачата Диана. Она родилась спустя несколько месяцев…

Джоанна почувствовала тошноту. Ей становилось прямо-таки дурно при мысли о естественных родах.

— Диана, завтра твоё первое испытание за родовое имя. Околачиваться здесь не…

— Замолчите, Джоанна.

В любой другой момент наставница должным образом отреагировала бы на подобную дерзость, но тут в ней заговорил инстинкт бывшего сокольничего, и она решила быть снисходительнее к чувствам девушки. Джоанне не хотелось, чтобы что-нибудь как-нибудь не так сказалось на боевом задоре Дианы, столь необходимом ей для борьбы за родовое имя.

Ну что тут сказать? В самом начале я не верила, что у неё что-нибудь получится. Да, я понимала, что, как у воина Нефритового Сокола и дочери Эйдена Прайда, у Дианы есть все необходимые качества для того, чтобы как следует сражаться. Неистовость, которой не всякий воин Клана может похвастать… Жеребец говорил, что в истории Терры были Кланы, которые назывались варварскими, славившиеся своей жестокостью, дикостью, умением не только продырявить шкуру ножом, но вслед за этим… а то и до того содрать её. В бою Диана именно такова — она истинный варвар, но не вернорожденный, а это серьёзный недостаток… Сначала я думала, что вольнорожденность будет для неё серьёзным препятствием, а вот теперь этот факт представляется сильной стороной. Диана способна победить, в этом я сейчас не сомневаюсь… если только она не станет постоянно крутиться у постели своей матери.

Джоанна недоумевала: что же могла чувствовать Диана здесь, в реабилитационной палате медицинского центра? Озабоченность состоянием этой искалеченной женщины, помещённой внутрь медкапсулы?..