Прайды из Техаса (№1) - Поединок страсти

— Стой и не двигайся, мерзавец! — Команчо взвел ружье.

Всякий нормальный человек на месте Детвейлера беспрекословно подчинился бы приказу. Но он даже бровью не повел.

— Да ведь ты все равно не будешь стрелять в безоружного! Ты же у нас совестливый, гордый…

Команчо буквально рассвирепел, глядя на уродливую физиономию этого монстра. Еще немного, и он нажал бы на курок. Слава Богу, в последнюю секунду ковбоя спасло воображение — он вдруг отчетливо представил себе, что случится, если пуля все-таки будет выпущена. Нет, нет и нет! Он не может убить человека. Подойдя к Кэйт, Команчо протянул ей ружье.

— Извини. Мне придется действовать несколько иначе, — он натянуто улыбнулся. — Нужно быть с ним на равных, Китти.

— Понимаю, — ответила она мягко. Потом повернувшись к незнакомцу, резко заговорила с ним:

— Этот день будет одним из самых черных дней вашей жизни. Черным и, может быть, даже последним. Но совесть моя чиста, я предлагала вам бежать.

Команчо был благодарен Кэйт за поддержку. После ее слов он знал, что победит. Хотя они с противником явно принадлежали к разным весовым категориям, ни у Кэйт, ни у него не было страха перед этим бугаем. Они не сомневались в победе.

«Когда боксируешь нельзя злиться, — говорил ему Байрон. — Держи себя в руках и старайся смотреть своему Противнику с глаза — это самый лучший способ читать его мысли».

«Байрон был прав», — подумал Команчо, как только началась драка. Он легко увернулся от Детвейлера и хорошенько, так что тот взвыл от боли, врезал ему в живот.

Блэкджек очень любил бывать в общественных местах, где ему легко удавалось завязывать полезные знакомства. Обычно для этого приходилось прилагать множество усилий. Теперь же на празднике у Кэйт, за бокалом шампанского, все шло легко и непринужденно. Правда, сенатор был, что называется, не совсем в духе. Он по-прежнему чувствовал опасность и с большим трудом поддерживал светскую болтовню, время от времени приторно улыбаясь в объективы назойливых фотографов.

Праздно шатаясь меж приглашенных, Блэкджек вскоре присоединился к группе людей, окруживших эксперта по экзотическим животным, Джима Фолейя. Мало интересуясь россказнями этого чудака, он глазел по сторонам. Его внимание привлекли Байрон Невилл и шериф, явно спешившие куда-то.

Блэкджек был удивлен и заинтригован. «Как бы подсуетиться и выяснить в чем дело», — подумал он.

Конечно, не стоит ввязываться в неприятности, но интуиция подсказывала сенатору, что случилось нечто затрагивающее его интересы.

Байрон и шериф уже садились в машину, когда Блэкджек наконец-то догнал их.

— Куда это вы торопитесь? Какие-нибудь проблемы?

— Пока не ясно, — ответил шериф. — Поступило сообщение о подозрительном грузовике на территории Аутбэка. Надо проверить. Может быть, ничего серьезного.

— Я еду с вами!

— Вряд ли это разумно, сенатор, — Байрон никак не мог понять, почему Морган так взволнован.

— И все же я с вами. Мне, а не вам отвечать за безопасность вице-президента, — не дожидаясь разрешения, Блэкджек распахнул заднюю дверцу и сел в машину.

— Хорошо, сенатор, — сказал шериф, усаживаясь за руль. — Но вы должны обещать, что останетесь в машине до тех пор, пока я не разрешу вам выйти.

«Этот молокосос дерется как профессионал», — подумал Детвейлер, утирая разбитый нос и подволакивая зверски разболевшуюся ногу. Вопреки здравому смыслу, Дет прекрасно понимал, что не сможет уложить своего противника, — он решил драться до конца. Так и былобы, не появись в решающий момент машина с шерифом.

— Руки вверх! — воскликнул Шумакер, выскакивая из машины.

Детвейлер обернулся: перед ним стоял проклятый полисмен и чуть поодаль — Байрон Невилл, этот гад, дрянь и подлец.

— Руки вверх! — повторил шериф.

Увидев направленный на него револьвер, Детвейлер. повиновался. Кто будет спорить с пушкой? Он, мягко говоря, не ожидал увидеть представителя властей. Управляющий, Невилл, кто угодно, но только не шериф. Едва соображая, Детвейлер слушал, как Шумакер говорит ему о правах задержанного. Он видел подобные сцены по телевизору сотни раз и теперь никак не мог поверить, что это происходит на самом деле и с ним. Как же так получилось?

Кэйт, управляющий и белый охотник стояли рядом, но задержанный не обращал на них никакого внимания. А вот выходящий из машины Морган безмерно удивил и озадачил его. Что, черт побери, делает здесь сенатор?! Неужели он с ними заодно? Нет, быть этого не может! Блэкджек ни за что на свете не стал бы выслеживать своего друга.

— В чем дело? — строго спросил сенатор, подойдя к шерифу. — Почему вы задержали этого субъекта?

— Он нарушил границы частных владений, — ответил Команчо.

— Это тот самый болван, который приставал к Кэйт в «Сауз Стар», — добавил Байрон.

Будь Блэкджек человеком более импульсивным и впечатлительным, он бы незамедлительно бросился бы бежать и бежал бы без передышки до самого дома. Неужели Детвейлер окончательно рехнулся? Что он делает здесь, когда давно должен быть в Элгине?!

Едва сдерживая ярость, сенатор перевел взгляд на Детвейлера. Дет всегда был недалеким парнем. Но Блэкджек не мог и предположить, что он настолько глуп.

— Я думаю, вам следует вернуться в машину, сенатор, — говорил шериф. — У меня еспвсе основания полагать, что это опасный преступник. Если мистер Киллиан не ошибается, то именно он организатор как минимум двух нападений на ранчо Прайдов.

Блэкджек рад был сесть в машину и уехать отсюда как можно скорее, но прежде стоило выяснить, насколько он может оказаться втянутым в эту историю.

— О каких нападениях идет речь? — спросил сенатор.

— Кто-то очень старательно вредил Прайдам: разрушил загоны, выпустил из клеток львов.

— Вы подозреваете его? Почему?!

Шумакер нахмурился;

— Я видел его до этого при плачевных обстоятельствах. Несколько месяцев назад в одном из ночных кафе он приставал к мисс Прайд.

— Черт, сенатор, — не выдержал Детвейлер, — да скажи же им наконец, почему я здесь! Скажи, что ты меня нанял!.

Блэкджек опешил. Еще немного и все погибнет: его репутация, его карьера, вся его жизнь.

— Если ты еще в своем уме, то лучше воздержись от ложных обвинений, — шериф строго посмотрел на задержанного. — Для тебя будет лучше говорить правду.

— Но я не вру! — заносчиво выкрикнул Детвейлер. Неважно, нравится сенатору или нет, но не будь тогда этого проклятого телефонного звонка, он бы преспокойно потягивал сейчас пиво в одном из элгинских баров. — Мы с сенатором старые друзья. Ведь правда, Блэкджек? Мы не расстаемся с самого Вьетнама. И он просил меня сделать так, чтобы у Кэйт Прайд ничего не вышло с Аутбэком.

Блэкджек побледнел. Может ли кто-нибудь поверить в его связь с Детвейлером? Черт! Номер телефона в записной книжке и этот проклятый чек могут сильно его подвести, если он тут же не объяснит их возникновения.

— Я знаю этого человека. Он служил во Вьетнаме под моим командованием… — сенатор говорил спокойно, заставляя слушателей поверить, что он действительно разговаривал со своим бывшим сослуживцем по телефону много месяцев назад и делал это исключительно из беспокойства о его умственном здоровье.

Он рассказал о душевной болезни Детвейлера, о его выходках во Вьетнаме, поведал о том, что упрашивал беднягу полечиться и даже дал ему чек на довольно кругленькую сумму, чтобы покрыть больничные издержки.

Детвейлер почти не слушал Блэкджека, заметив лишь, что шериф, слушая сенатора, опустил свою пушку. Это был шанс довести операцию до конца. Забыв о возрасте, хромоте и ноющем теле, он бросился к грузовику, не обращая никакого внимания на предупредительный выстрел. Пуля просвистела у виска. Но Детвейлер, подволакивая больную ногу, успел добежать до грузовика и выпустить кабана.

Кабан, ослепнув от яркого света, мотал головой из стороны в сторону.

— Беги, черт тебя дери, беги! — кричал Детвейлер, хлопая ладонями по ляжкам.

Русский кабан особенное животное. Он силен как бык, умен как обезьяна и зол как сам сатана. Животное возненавидело человека, державшего его без еды и света. Очутившись на свободе, кабан бросился на знакомый голос и запах — на своего мучителя.

С ужасом Кэйт смотрела, как клыки кабана вонзились в грудь Детвейлеру. Человек и зверь вместе упали на землю. Работая клыками, как палач топором, кабан вспорол своей жертве живот.

Команчо выхватил у Кэйт ружье и прицелился в кабана.

— Я не могу стрелять! Я попаду в Детвейлера! — выкрикнул он.

— Ради Бога, сделай же хоть что-нибудь! — выдавила из себя Кэйт.

Она ненавидела и боялась этого человека, но даже своему врагу не пожелаешь такой ужасной смерти! Зажав уши руками, чтобы не слышать, как шериф и Команчо стреляют по кабану, Кэйт не двигалась с места. Звуки выстрелов перемежались с ревом животного и предсмертными хрипами человека. Затем наступила мертвая тишина.

— Все кончено, — шептал Команчо, крепко прижимая к груди Кэйт. — Все кончено…

Глава 24

Впервые за три дня ранчо будто замерло: ни бесконечно подъезжающих автомобилей, ни беспрестанно снующих официантов и праздно прогуливающихся посетителей. Следующий заезд через десять дней, а значит, есть время передохнуть. Кэйт расправила плечи, но перед тем, как подняться к себе, следует заглянуть к отцу.

Хэнк сидел на своем привычном месте, рядом стоял телескоп. Кэйт на цыпочках прошла через комнату и поцеловала его в лоб.

— Здравствуй, папочка! — сказала она весело.

— Ну что? Наконец-то перерыв? — Хэнк улыбнулся, и улыбка преобразила его осунувшееся лицо.

Кэйт быстро закивала Головой и, чтобы скрыть набегающие слезы, схватила отцовскую руку и прижалась к иен щекой. Сердце ее трепетало от предчувствия страшной потери. С каждым днем она все меньше и меньше верила в оптимистичные прогнозы доктора Вильямса.

— Я не знаю, как тебя благодарить… — сказала она.

— За что, родная?

— Благодаря тебе мне удалось доказать, и себе, и всем остальным, что во мне есть гораздо больше, чем смазливая мордашка. Спасибо за веру в меня, спасибо за все!

— А для чего еще нужны отцы? Я счастлив, что все-таки успел сделать свое дело.

— Знаешь, мне не верится, что самое трудное позади, — Кэйт не нравилось настроение отца. Она изо всех сил старалась отвлечь его от грустных мыслей. — Славно, что среди гостей было много газетчиков. Сюзи Куэй и Барбара Варк из «Вояжа», Джон Теш из «Энтертаймент Тунайт» и репортеры из «Пипл». С такими именами мы можем рассчитывать на хорошую рекламу… А что бы случилось, не смотри ты в свой телескоп?

— Не нужно еб этом. Я был рад тебе помочь… Мне грустно оставлять тебя одну, но дни мои сочтены, и ничего не поделаешь.

— Как ты себя чувствуешь?.. — Кэйт чуть было не разрыдалась.

— Хорошо. Если бы ты знала, как я рад, что мы вместе.

— Тебе чего-нибудь хочется?

— Полчаса назад Дельта меня уже спрашивала об этом. — Хэнк помолчал. — Ты лучше расскажи мне, что с этим, как его, Детвейлером. Удалось ли шерифу узнать о нем подробнее?

— Да нет, все то же. Кэрролл Детвейлер служил во Вьетнаме вместе с сенатором Морганом. Авери говорила мне, что ее отец до сих пор в шоке. Он во многом винит себя. — Кэйт запнулась. — Я знаю, ты недолюбливаешь сенатора и подозреваешь, что он причастен к случившемуся. Но это невозможно! Сенатор был так добр ко мне и так много сделал для Аутбэка! Шериф полагает, что Кэрролл Детвейлер — мой сумасшедший поклонник! — Она пожала плечами. — Не знаю, трудно представить такого человека читающим журналы мод. Мимс хотела узнать через своего секретаря, пытался ли Детвейлер связаться со мной раньше.

— Я не хочу тебя пугать, но между Детвейлерами и Прайдами много лет назад была серьезная ссора. Детвейлеры тогда проиграли. Может быть, в этом причина?..

— Сенатор говорил, что Детвейлер был тяжело ранен во Вьетнаме. Я думаю, жилось ему нелегко. Знаешь, мне становится его жалко.

— У тебя доброе сердце. Но Детвейлер не заслуживает жалости.

— Может, лучше отложить разговор до вечера? — видя, что отец устал, предложила Кэйт.

— Не стоит. Лучше ложись-ка пораньше спать.

— Да, наверное, так будет правильнее… Знаешь, у меня новости для тебя.

— Надеюсь, хорошие?

— Суди сам, — Команчо сделал мне предложение!

— Боюсь, у тебя не достало ума согласиться выйти за него замуж.

— Да нет, я согласилась. Я не могла во второй раз упустить своего счастья.

— Во второй раз?..

— В детстве я была без памяти влюблена в Команчо.

— Это хорошая новость. Просто замечательная! — Хэнк заулыбался, — Ты знаешь, как я отношусь к Команчо. Вы уже назначили день?

— Еще нет. Я думала, ты не одобришь моего выбора.

Кэйт попыталась улыбнуться. Ах, если бы Хэнк знал, почему они откладывают свадьбу! Если бы он только смог дождаться внуков!..

— Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала, — прервав размышления Кэйт, заговорил Хэнк.

— Все что угодно!

— Вы с Команчо рождены друг для друга. Такими же были мы с Лиззи. Мне будет легче, если я буду знать наверняка, что вы поженитесь.

— Да, я обещаю тебе. А теперь пора спать. Может, завтра доктор Вильяме разрешит тебе немного прогуляться. Позволь я расстелю постель.

— Иди спать, Китти. Я хочу еще немного посмотреть на звезды.

Кэйт встала и посмотрела на Хэнка.

— Не сиди долго, — выходя из комнаты, сказала она.

— Приятных сновидений, милая.

Кэйт была уже почти в дверях, когда вдруг остановилась, резко повернулась и подбежала к отцу.

— Я люблю тебя, папочка, — прошептала она ему на ухо.

«Как приятно вернуться в свою комнату, — подумал Байрон. — Правда, теперь придется самому менять белье». Стягивая старый пододеяльник, он вспоминал открытие Аутбэка.

Ах! Что за праздник! Все, начиная с горничных и кончая самой Кэйт, были просто великолепны. Даже животные будто сговорились и постоянно выбегали в нужном месте в нужное время: гости визжали от удовольствия. Голова шла кругом от того, что случилось в тот день: торжественные речи, коктейли, экскурсии и вдруг этот сумасшедший. Слава Богу, все обошлось. Кэйт не пережила, если бы отец Авери оказался бы ч сообщником, нет, хуже того, работодателем Детвейлера.

Байрон быстро принял душ, надел фланелевые брюки и бархатный жилет и пошел к Мимс. Мимс сидела на кровати в очаровательной голубой ночной пижамке. Бутылка шампанского и два бокала стояли на ночном столике.

— А я ждала тебя.

— И что же мы празднуем? — Байрон посмотрел на шампанское.

— Успех Аутбэка. Я так рада за Прайдов!

Открытие было трудным испытанием для всех, но его дорогая Мимс, как всегда, принимала все близко к сердцу. Ей с большим трудом удалось отвлечь гостей от инцидента с сенатором. Она даже умудрилась каким-то образом не подпустить газетчиков к телу Детвейлера.

Байрон откупорил бутылку и, разлив шампанское по бокалам, протянул ей один. Она взяла его своими тонкими пальчиками и пристально посмотрела на Байрона.

— Я хотела бы выпить не только за Аутбэк.

Байрон обнял Мимс. Но она отстранилась.

— Надеюсь, ты будешь рад, если я кое-что расскажу тебе. Я хотела поговорить об этом еще до открытия, но все никак не получалось.

— Знаешь, а ведь у меня тоже есть, что сказать.

— Дамам — дорога, дорогой! Если помнишь, я собиралась показать тебе кое-какие документы. Смотри, два месяца назад, я выставила на продажу свой особняк и Дом моделей. Я думала, что пройдет год или два прежде, чем их купят. Но и особняк, и Дом моделей были проданы на прошлой неделе.

У Байрона зазвенело в голове. Мимс решила изменить свою жизнь. Входит ли он в ее дальнейшие планы? Он боялся спросить.

— Звучит чертовски интригующе.

— Да, я решила начать все сначала. Как ты, как Кэйт. Что скажешь?

— Скажу: отлично! Если решила, то делай и делай с удовольствием. Я рад за тебя, родная, — весело заключил Байрон, но в глубине души ему было страшно. «А вдруг, расставаясь с прежней жизнью, Мимс расстанется и со мною», — подумал он.

— Я теперь все думаю о СПИДе. Люди так беспечно, так легкомысленно относятся к этой болезни! Я очень долго размышляла о том, что ты сказал мне в Рождество…

— Я о многом говорил в Рождество, — прервал ее Байрон, пытаясь отвлечь от грустных мыслей. — Например, я говорил, что очень тебя люблю.

— Помню. Ты еще сказал мне, чтобы я не беспокоилась о прошлом. И я очень старалась делать так, как ты говоришь. Но все, с кем мне приходилось общаться, так или иначе стали частью меня. Я не могу отказаться от работы с молодежью…

— И ты не услышишь от меня ни единого упрека за то, что делаешь.

— Я хочу начать программу борьбы со СПИДом. И пусть это будет в Хилл Кантри.

— В Кервилле? — Сердце Байрона екнуло. — Ты в самом деле думаешь, что сможешь быть счастлива в маленьком городе после того, как всю жизнь провела в Нью-Йорке?

— Думаю, смогу.

— Неужели из-за Кэйт ты так круто изменила свои взгляды на жизнь? Конечно, ей не будет хватать тебя, когда не станет Хэнка.

— Это одна из причин. — Мимс с нежностью посмотрела на Байрона. — Но главное — я больше не могу жить без тебя.

— Так значит, из-за меня?..

— Ради Бога, не молчи, скажи что-нибудь!

— Ты самая прекрасная, самая благородная, самая лучшая женщина на свете! И я обожаю тебя! Нет, я благоговею перед тобой! — Байрон полез в карман за обручальным кольцом, которое носил с собой со времени вечеринки, и с ужасом понял, что на этот раз забыл его на ночном столике в комнате Команчо. — О, черт! — пробормотал он.

— Что такое? Ты расстроен? Наверное, я перегнула палку…

— Глупости! С момента нашей первой встречи я мечтал только о том, чтобы ты стала моей женой. Перед вечеринкой я собирался сделать тебе предложение. Я очень боялся, думая, что ты решила уехать в Нью-Йорк.

— Ты не мог бы повторить?

— Повторить что?

— Ну, насчет предложения.

— Я носил с собой кольцо моей матери, и теперь настало время отдать его тебе. Мне очень хотелось сделать это прямо сейчас, но я забыл кольцо в комнате у Команчо! Ну, да все равно, — Байрон встал на колени, — Мимс, дорогая, будь моей женой!

— Это большой бриллиант? — игривым тоном спросила Мимс.

— Между прочим, три карата. Мой отец получил его в подарок от владельца шахт в Кимберли.

Мимс соскользнула с кровати и обняла Байрона.

— В таком случае, дорогой, я согласна!

Хэнк сидел, отодвинув от себя телескоп и откинувшись на спинку стула. Ему нравилось смотреть на звезды. Так было легче не думать о смерти. Господи, как он устал от всего этого! Хэнк попытался глубоко вздохнуть, но резкая боль сжала грудь. Разноцветные блики — зеленый, красный, голубой — мельтешили перед глазами.

Лиззи, дорогая Лиззи! Скоро они будут вместе, и он расскажет ей о Китти. Она будет гордиться своей дочерью.

Уходя, Кэйт, как бы благословив, поцеловала его в лоб. Или это была уже Лиззи? Хэнк бредил. Яркие блики сменились тьмой, переполнившей его душу невыразимым трепетом. Где он? Ему никогда еще не приходилось видеть такого черного неба. Вдруг впереди себя Хэнк увидел, как приоткрылась дверь, и яркий свет, хлынувший из ниоткуда, ослепил его.

Внезапно он осознал, что происходит.

Настало время шагнуть в иной мир. Лиззи ждет его.

Хэнк умер. Кэйт знала, готовилась к этому. Но ей не стало от этого легче — ее несчастье было так велико, что несколько дней после смерти отца она не в силах была проронить и слова. Они слишком поздно поняли друг друга, теперь ей будет гораздо труднее научиться жить без него. На похоронах Кэйт стало очень плохо, но за столом на поминках ей удалось взять себя в руки.

— Я не вовремя, — обратился к Кэйт сидящий рядом с ней их семейный адвокат Сэнди Дэвис, — но думаю, Хэнк понял бы нас. Мне нужно поговорить с тобой о финансовой стороне дела. Хотя можно и завтра. — У него был очень несчастный вид.

— Нет, лучше сегодня, — ответила она.

— Ты копия своего отца. Хэнк тоже не любил прятаться от проблем, — вздохнул Сэнди.

Кэйт не отвечала. Сколько раз в детстве она видела, как долго по вечерам отец разговаривает с Бертом Макклейном о делах. Тогда ей казалось, что он совсем не замечает ее, что он думает только о ранчо, и она плакала, тоскуя по отцовской любви…

Если бы только можно было повернуть время вспять! Теперь ей остается только додумывать то, о чем они не договорили.

Кэйт вытерла слезы и взглянула на Сэнди Дэвиса. Прайды были давнишними клиентами Сэнди — много лет назад, окончив юридический колледж, он открыл свою практику в Кервилле.

— Извини, Сэнди, — сказала Кэйт, — я прослушала. Можно еще раз о налоге на наследство?..

Команчо стоял у камина и ждал Кэйт. Время от времени он раздраженно поглядывал на часы. Черт побери, что за проблемы Сэнди Дэвис собрался обсуждать нынче с Кэйт? Неужели он не видит в каком она состоянии?!

Команчо отчетливо вспомнил глаза Кэйт в тот момент, когда она бросила горсть земли на гроб Хэнка.

Еще четыре дня назад, когда они думали, на какое число назначить свадьбу, Кэйт спорила с ним, говорила, что Хэнк возьмет и не позволит им пожениться так «скоро. Тогда он удивился: разве его Китти из тех, кому можно что-нибудь запретить? Нелепо… Хэнк не дожил до свадьбы, и некому теперь подвести ее к алтарю.

Команчо успокаивал Кэйт, говоря, что Хэнку теперь хорошо. Теперь он и Лиззи наконец-то вместе. Но она была безутешна.

«Господи, дай ей сил», — думал Команчо, когда к нему подошла Дельта.

— С Кэйт все будет хорошо. У нее отцовский характер, — словно читая его мысли, сказала Дельта. Она кивнула на Мимс и Байрона, только что вошедших в гостиную. — Почему бы тебе не присоединиться к ним?

— Если не возражаешь, я лучше останусь здесь, у камина.

— Конечно, дорогой. — Она на мгновение задумалась. — Хэнку бы понравились эти похороны. Он ненавидел пышность и чрезмерную траурность.

— Ты права, — сказала Кэйт, неожиданно подошедшая к камину, — ему бы понравилось.

— Где Сэнди? — заглядывая ей в глаза, спросил Команчо.

— Он просил извиниться, — у него неотложное дело.

Прильнув к Команчо, Кэйт вдруг вспомнила, как когда-то Дельта сказала ей, что всем нужна помощь, и Прайды не исключение из правил. Да, не исключение. Сколько было сделано, сколько пережито! Неужели все зря?..

— Почему Сэнди так спешил поговорить с тобою?

Не в силах произнести и слова, Кэйт тяжело вздохнула. Ей трудно было сказать, что несмотря на успех Аутбэка, несмотря на обещания, данные Хэнку, она практически потеряла ранчо.

— Кэйт, дорогая, что случилось? — настаивал Команчо.

— Сэнди хотел поговорить со мной о налоге на наследство. Боюсь, выплатить мы не в силах.

— И это все? — удивился Команчо. — А я-то думал, с тобой плохо.

— Ты не понимаешь, — Кэйт горько рассмеялась. — Из-за Аутбэка стоимость ранчо возросла. Налоги должны быть уплачены через девять месяцев. Сэнди сказал, что постарается помочь собрать деньги… — Кэйт расплакалась.

— О какой сумме идет речь? — спросил Команчо.

— Все зависит от государственной стоимости, — утирая слезы, ответила она. — Налог на наследство от восемнадцати до пятидесяти пяти процентов. У нас получается сорок с небольшим.

Команчо только присвистнул. Свою жизнь они решили посвятить Аутбэку. Как же быть, если теперь у них не будет денег выкупить ранчо?

Услышав печальные новости, Мимс задумалась. После смерти Хэнка Кэйт пала духом, она даже не пыталась найти выхода из создавшегося положения. Но разве можно осуждать ее за это?

Мимс была бесконечно счастлива, что встретила Байрона. Но если у Кэйт ничего не выйдет с Аутбэком… Вдруг ее осенило! Она знала, как помочь подруге.

— Не думал, что ваше правительство такое жадное! — прервав ее размышления, воскликнул Байрон. — Я буду рад внести свои сбережения в общее дело. Но, боюсь, этого хватит только на то, чтобы вылечить зубы.

— У нас нет времени обо всем договориться, но думаю, ты меня поддержишь, — шепнула Байрону Мимс.

— Ты о чем? — удивился Байрон.

— Подожди минутку и увидишь, — Мимс украдкой чмокнула его в щеку и, вскочив с дивана, кинулась к Кэйт.

— Все это ужасно, дорогая, но я кое-что придумала.

— Ах, Мимс! Ты и так сделала для меня слишком много.

— Если бы я раньше знала о твоих денежных проблемах, то все было бы иначе. У меня на примете есть неплохой спонсор, заинтересованный в Аутбэке.

— Должно быть, он сумасшедший, — Кэйт вяло улыбнулась.

— Возможно, она и сумасшедшая, но она безумно влюблена, — и Мимс посмотрела на Байрона, — влюблена в Байрона, в Хилл Кантри, в Аутбэк. Этот инвестор я, Кэйт. Я все забывала тебе сказать, что на прошлой неделе продала агентство. Как ты насчет партнера, который совершенно ничего не понимает ни в животных, ни вообще в сельском хозяйстве?

У Кэйт загорелись глаза.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Неужели не веришь?

— Это замечательно, дорогие мои! — воскликнула Дельта, обнимая их.

В следующие десять минут было столько радости и взаимных поздравлений, так много смеха и слез, что звонок в дверь услышали с третьего раза.

— Кто-то сейчас пойдет открывать дверь, — все еще смеясь, пригрозила Мимс.

— Это, вероятно, мне, я жду посылку, — сказал Байрон, выходя из гостиной.

Несколько минут спустя он вернулся, держа в руках крошечного рыжего щенка.

— А это еще что такое и откуда? — удивился Команчо.

— Посылочка от моей сестры из Англии, — ответил Байрон, как мальчишка радуясь своей выдумке. — Она разводит ридгебанов. После гибели Траубла я попросил ее прислать щенка. Это, конечно, не Траубл, но думаю, он тоже хорош. Почему бы не считать его подарком к свадьбе?..

Щенок барахтался в руках Байрона.

— Я думаю, он рвется обнюхать свое новое жилище, — сказала Кэйт.

Байрон опустил щенка на пол. Сначала щенок прохаживался, подрагивая лапами от наслаждения. Потом торжественно прошествовал к лучшему в доме ковру, присел на него и сделал лужу.

— Прошу прощения, — Байрон прокашлялся, — пес решил пометить территорию.

«Вот мы и вместе», — подумала Кэйт, беря под руку Команчо. Им было о чем поговорить, но теперь ей больше всего хотелось помолчать. С кем как ни с родными, близкими тебе людьми довольно и молчания?

— И как ты назовешь этого проказника? — спросила она Команчо.

— Он очень похож на Траубла. Тот тоже намочил ковер при нашей первой встрече, — ответил он. — Почему бы не назвать его Траублом-2?..

Эпилог

Июнь, 1995 год

Львица подняла морду, словно пытаясь запомнить нынешнее утро перед тем, как вернуться к себе в пещеру. Она знала, что делать, она была готова к своим первым родам, — природа позаботилась об этом.

Потянувшись, львица жалобно зарычала и легла у входа в пещеру. Уперев задние лапы в камень, она напрягла мускулы живота. Начались схватки. Немного погодя между лапами львицы показался кровавый комочек. Слегка приподнявшись, она принялась вылизывать новорожденного.

Во сне Кэйт заметалась на кровати. Через минуту внезапная боль в пояснице окончательно разбудила ее. Она обхватила свой огромный живот и замерла. Слыша, как шевелится ребенок, Кэйт подумала о Хэнке, о том, что ему так и не довелось увидеть своего первого внучка. Из него получился бы превосходный дед. Кэйт знала, как мечтал о новом наследнике Хэнк. Жаль, его не будет вместе с ними. После всех неудач, после безденежья и тревог за будущее, на ранчо воцарился мир. Мимс и Байрон жили вместе с ними, — вот-вот будет достроен их дом. Дельта и шериф Шумакер собирались расписаться со дня на день. Вопреки своему твердому решению быть неприступной деловой женщиной, Бобби Рэй, кажется, приняла предложение Марка Калхоуна.

Неожиданно у Кэйт начались схватки. Она удивленно охнула: ребенок должен был появиться на свет не раньше завтрашнего дня, но, видно, рожать ей придется сейчас. Лучше всего было бы разбудить Команчо. Боже мой, как же она любит его и как счастлива, что они наконец-то вместе!

Кэйт тронула Команчо за плечо и замерла на мгновение — она могла поклясться, что кто-то играет рахманиновскую «Рапсодию» на стареньком пианино в комнате Хэнка.

Как только затихли последние звуки музыки, Кэйт услышала тихий радостный женский смех…