Как-то раз Платон зашел в бар… Понимание философии через шутки

Томас Каткарт, Дэн Клейн

Как-то раз Платон зашел в бар… Понимание философии через шутки

Plato and a platypus walk into a bar…

Thomas Cathcart & Daniel Klein

Переводчик Екатерина Милицкая

Редактор Юлия Быстрова

Руководитель проекта И. Серёгина

Корректор Е. Чудинова

Компьютерная верстка О. Морозова

Дизайнер обложки О. Галкин

© 2007 Thomas Cathcart and Daniel Klein

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина нон-фикшн», 2012

© Электронное издание. ООО «Альпина Паблишер», 2013

Каткарт Т., Клейн Д.

Как-то раз Платон зашел в бар…: Понимание философии через шутки; Пер. с англ. – М.: Альпина нон-фикшн, 2012.

ISBN 978-5-9614-2579-6

Все права защищены. Никакая часть электронного экземпляра этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Нашему деду (с философской точки зрения)

Гручо Марксу,

которому удалось сформулировать нашу идеологию в одной фразе:

«Вот мои принципы. Если они вам не нравятся – у меня есть другие».

Философские интермедии

Введение

Димитрий: Если Атлант держит мир на своих плечах, то что держит Атланта?

Тассо: Атлант стоит на спине у черепахи.

Димитрий: А на чем тогда стоит черепаха?

Тассо: На спине другой черепахи.

Димитрий: А та черепаха – она на чем стоит?

Тассо: Мой милый Димитрий, там, внизу, этих черепах без счета!

Этот отрывок из диалога древних греков прекрасно иллюстрирует философскую концепцию бесконечного регресса, всплывающую всякий раз, когда заходит разговор о первопричине всего сущего – жизни, Вселенной, времени и пространства и, что самое важное, создателя всего этого. Кто-то должен был создать самого Создателя, так что на каком-то парне – или черепахе – дело не может остановиться. Равно как и на следующем за ним существе. Создателей должно быть без счета – там, внизу, или, скорее, наверху: наверное, это все же более подходящее направление для поисков создателей.

Если вы уже поняли, что концепция бесконечного регресса быстро уводит вас в никуда, вы можете стать сторонником доктрины creatio ex nihilo – сотворения из ничего. В несколько ином контексте ее неплохо изложил Джон Леннон, заявив: «До Элвиса ничего не было».

Но давайте вновь прислушаемся к старому Тассо. Его аргумент: «Там, внизу, этих черепах без счета!» – не только дает ответ на вопрос, но и звучит, как развязка анекдота. Па-ба-ба-бам!

Это неудивительно. Фабула и развязка анекдота очень похожи на построение и выводы философских концепций. Они схожим образом путают наше сознание. Ведь философия и анекдот растут из одного стремления: запутать наши представления об окружающих вещах, вывернуть наш мир наизнанку и вытащить наружу тайную, часто неприятную, правду о жизни. То, что философы называют «озарением», гангстеры зовут «хорошей шуткой».

Прочтите, к примеру, следующий известный анекдот. На первый взгляд он кажется очаровательной глупостью, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что он затрагивает наиболее актуальный вопрос британской эмпирической философии – вопрос о том, на какие источники информации мы склонны полагаться:

Придя домой, Морти обнаруживает свою жену в постели со своим лучшим другом Лу. Морти изумленно открывает рот – и тут голый Лу, выскакивая из постели, говорит:

– Морти, друг! Прежде, чем ты что-нибудь скажешь, признайся, чему ты веришь – мне или своим глазам?

Подвергнув сомнению ценность сенсорного опыта, Лу поднимает вопрос о том, чему можно доверять и почему. На самом ли деле наблюдать за жизнью самому – к примеру, фиксируя происходящее посредством зрения – более надежно, нежели проявить смелость и довериться восприятию Лу?

Вот еще один пример философской интермедии. На сей раз он касается доказательства по аналогии, основанного на том, что у двух схожих результатов должна быть сходная причина:

Девяностолетний старик говорит своему врачу:

– Доктор, моя восемнадцатилетняя жена ждет ребенка!

– Послушайте, – говорит врач в ответ. – Я хочу рассказать вам историю. Как-то раз один человек отправился на охоту, однако по ошибке вместо ружья взял с собой зонтик. Когда на охоте на него неожиданно напал медведь, он выхватил зонтик, выстрелил и убил хищника.

– Это невозможно! – заявляет пациент. – Должно быть, выстрелил кто-то другой?

– Вот и я о том же! – восклицает доктор.

Невозможно найти лучшую иллюстрацию доказательства по аналогии – философской уловки, постоянно – и ошибочно – используемой в спорах о Высшем Разуме (мол, если у нас есть глаза, которыми вы смотрите в небеса, значит, в небесах имеется Создатель глаз).

Мы можем продолжать бесконечно. И сейчас мы этим займемся, последовательно двигаясь от агностицизма к дзен-буддизму, герменевтике – далее везде. Мы покажем вам, как анекдоты проливают свет на философские концепции, и как много анекдотов содержат в себе поразительные философские откровения. Постойте, кажется, эти два утверждения – об одном и том же? С вашего позволения, мы к этому еще вернемся.

Студенты, забредающие на занятия по философии, обычно надеются узнать что-нибудь, к примеру, о смысле жизни и всего прочего. Однако обычно на кафедру залезает какой-то помятый человечек в твидовом костюме, который сидит на нем, как на чучеле, и начинает вещать о смысле понятия «смысл».

«Начнем сначала, – говорит он. – Перед тем, как мы попытаемся найти ответ на тот или иной вопрос, мы должны разобраться, в чем смысл вопроса». Поначалу мы слушаем неохотно, однако вскоре становится понятно, что этот парень говорит чертовски интересные вещи!

Таковы они – философия и философы.

Вопросы порождают новые вопросы, из которых, в свою очередь, вырастают новые множества вопросов. Там, внизу, этих вопросов без счета!

Мы можем начать с базовых вопросов – таких, как «В чем смысл всего сущего?», «Есть ли Бог?», «Как быть честным с самим собой?» и «Похоже, я ошибся аудиторией?» Однако вскоре мы понимаем, что в поисках ответов на них нам предстоит найти ответы еще на целую кучу вопросов. Именно этот процесс дал жизнь бесчисленному множеству философских дисциплин, каждая из которых ищет ответы на собственный Главный Вопрос, для чего ей необходимо разрешить – или хотя бы попытаться разрешить – множество иных вопросов, составляющих его Главного. Итак, у вас есть вопросы?

Получается, вопрос «В чем смысл всего сущего?» относится к ведению метафизики, а вопрос «Есть ли Бог?» – к дисциплине, называемой философией религии. На вопрос «Как быть честным с самим собой?» пытается дать ответ экзистенциализм, а «Похоже, я попал не в ту аудиторию?» можно отнести к ведению новой философской дисциплины – метафилософии, которая пытается ответить на вопрос «Что такое философия?». Таким образом, различные сферы философии занимаются разными типами вопросов и идей.

Мы не стали строить эту книгу в хронологическом порядке. Вместо этого мы предпочли организовать содержание в соответствии с теми вопросами, которые волновали нас к моменту посещения того самого первого занятия по философии, и привязать их к соответствующим философским дисциплинам. Это построение кажется особенно логичным потому, что, как оказалось, понятия, охватываемые той или иной дисциплиной, иллюстрирует отдельная группа анекдотов (чистая случайность? Или за этим все же стоит некий Разумный замысел?) Есть и более значительная причина, придавшая книге ясность. Дело в том, что, когда мы вышли с того занятия по философии, мы были совершенно смущены и сбиты с толку, пребывая в полной уверенности, что нашим головам никогда не вместить все эти зубодробительные концепции. Именно в этот момент к нам подошел студент-старшекурсник и рассказал тот самый анекдот про Морти, который, явившись домой, обнаружил свою жену в объятиях своего друга Лу.

– Это и есть философия! – заявил он.

Мы назвали это философской интермедией.

Томас КаткартДэниел Клейн

1. Метафизика

Главные вопросы метафизики: что есть бытие? Какова природа реальности? Обладаем ли мы свободой воли? Сколько ангелов могут танцевать на конце иглы? Сколько человек требуется, чтобы поменять лампочку?

Димитрий: Тассо, в последнее время меня беспокоит один вопрос.

Тассо: И какой же?

Димитрий: В чем смысл всего?

Тассо: Чего именно – всего?

Димитрий: Ну, всего – жизни, смерти, любви – всей этой житейской начинки?

Тассо: Почему ты думаешь, что во всем этом есть какой-то смысл?

Димитрий: Потому что его не может не быть. Если бы его не было, это означало бы, что…

Тассо: Что?

Димитрий: Мне нужно выпить. Рюмку анисового ликера.

Есть ли цель у существования вселенной?

Если верить Аристотелю, все на свете имеет собственную цель, которой необходимо достигнуть. У желудя, к примеру, есть цель – стать дубом. Это его «предназначение». Цель есть и у птиц, и у пчел. В Бостоне, говорят, цель есть даже у бобов. Это часть мироустройства.

Если вам эти рассуждения кажутся слишком абстрактными, – предлагаем анекдот, в котором мистер Голдштейн объясняет все это земным, доступным языком.

Мистер Голдштейн шел по улице с двумя внуками. Шедший навстречу знакомый спросил, сколько лет мальчикам.

– Врачу – пять, а юристу – семь, – ответил мистер Голдштейн.

Есть ли цель у человеческой жизни?

Аристотель полагал, что да. Он считал, что цель человека – достичь счастья, хотя другие философы на протяжении всей человеческой истории оспаривали это утверждение. Семью столетиями позже святой Августин заявлял, что цель человеческой жизни – возлюбить Бога. Если же верить экзистенциалистам ХХ столетия, к примеру, Мартину Хайдеггеру, цель человека – жить, не отрицая истинной человеческой природы, в особенности – смерти. Счастье? Как мелко!

Анекдоты о смысле жизни множились наперегонки со смыслами, которых, в свою очередь, оказывалось тем больше, чем больше становилось философов.

Один человек, искавший смысл жизни, проведал, что самый мудрый гуру во всей Индии живет на вершине самой высокой индийской горы. Он шел через города и холмы и в конце концов добрался до знаменитой горы. Склоны ее были чрезвычайно круты, он не один раз срывался и падал. Когда он достиг вершины, то весь был покрыт синяками и ссадинами. И вот, наконец, он увидел гуру, сидевшего, скрестив ноги, на пороге собственной пещеры.

– О, мудрый гуру! – воскликнул путник. – Я пришел, чтобы узнать у тебя тайну бытия.

– Ах, да, тайна бытия, – произнес гуру. – Тайна бытия – чайная чашка.

– Чайная чашка?! Я проделал весь этот путь сюда, чтобы узнать смысл жизни, а вы говорите мне, что это – чайная чашка!

– А может, и не чайная чашка, – пожал плечами гуру.

Таким образом, гуру признал, что формулировать смысл жизни – дело скользкое. И не каждому дано наполнить эту чашку чаем.

Есть разница между смыслом жизни – тем, что предназначено людям, – и целями, которые ставит перед собой каждый индивидуум. Как вы думаете, Сэм – дантист из следующего анекдота – действительно ищет универсальный смысл бытия или просто решает личные проблемы? По крайней мере, его матушка точно имеет свои собственные соображения насчет смысла его жизни.

Сэм Липшиц, дантист из Филадельфии, отправился в Индию в поисках смысла жизни. За несколько месяцев его мать не получила от него ни единой весточки. В конце концов она сама полетела в Индию и спросила, где там живет главный мудрец. Ее отправили в ашрам – монастырь, где жил мудрый гуру. Там охрана сказала ей, что увидеться с мудрецом она сможет лишь через неделю, причем во время аудиенции ей разрешат сказать лишь три слова. Она ждала, тщательно готовила слова. Когда ее наконец впустили к отшельнику, она сказала:

– Сэм, возвращайся домой!

Посмотрев в словаре значение слова «метафизика», вы узнаете, что оно происходит от названия одного из сборников трактатов Аристотеля и что данный раздел философии занимается абстрактными вопросами, лежащими вне сферы научных наблюдений (часть слова «мета-» происходит от греческого слова, означающего «после» или «за»). Однако, как выясняется, в этом случае имел место казус, называемый на латыни post hoc hokum, или «позднейшая уловка». В реальности Аристотель не давал своему трактату название «Метафизика», да и название это не имеет никакой связи с тем, что обсуждаемые в трактате вопросы находятся за пределами научного свода знаний. На самом деле название было дано в I веке редактором сборника работ Аристотеля, и связано оно было с тем, что в сборнике данный трактат шел после – или «за» – трактатом «Физика».

Какова структура реальности? Какие характерные признаки делают вещи такими, каковы они есть? Или, как обычно выражаются философы, какие характерные признаки делают вещи тем, чем они не являются?

Аристотель проводил различия между сущностными и акцидентными, или случайными свойствами вещей. По его мнению, сущностные свойства – те, без которых вещь не могла бы быть такой, какова она в действительности, а случайные – те, что определяют, как эта вещь будет существовать, но не что она есть. К примеру, Аристотель считал способность мыслить сущностной чертой человеческой особи. Следовательно, если Сократ – человек, значит, способность мыслить – его неотъемлемое свойство, позволяющее ему быть Сократом. Не обладая мышлением, Сократ попросту не был бы Сократом. Он не был бы даже человеком – как, в таком случае, он мог бы оставаться Сократом? С другой стороны, по мнению Аристотеля, то, что Сократ был курнос, относилось к его акцидентным свойствам. Курносость определяла то, как будет проявлять себя Сократ, но не имела отношения к тому, кем он являлся. Другими словами, отними у Сократа мышление – и он больше не будет Сократом, тогда как если бы он прибег к услугам пластических хирургов, то остался бы Сократом, подвергшимся косметической операции на носу. Это напомнило нам следующий анекдот.

Когда Томпсону исполнилось 70, он решил полностью изменить образ жизни, чтобы прожить подольше. Он сел на строгую диету, стал совершать пробежки, плавать и принимать солнечные ванны. За три месяца он похудел на 30 фунтов, его талия стала yже на шесть дюймов, а грудь, напротив, раздалась. Стройный, гибкий и загорелый, он решил завершить создание нового облика новой спортивной стрижкой. Когда он вышел из парикмахерской, его сбил автобус. Умирая, он возопил:

– Господи, как ты мог так поступить со мной?

И тут он услышал голос откуда-то сверху:

– Честно говоря, Томпсон, я тебя не узнал.

Итак, бедняга Томпсон изменил некоторые свои акцидентные свойства, хотя мы понимаем, что по сути он остался все тем же Томпсоном. Сам Томпсон также не сомневался в этом. Оба этих условия для анекдота важны. Шутка в том, что единственным, не узнавшим его, оказался Господь Бог, которому, по идее, полагается быть всеведущим.

Различия между сущностными и случайными свойствами можно проиллюстрировать целым рядом сходных анекдотов.

Эйб: Сол, я хочу загадать тебе загадку. Что это – зеленое, висит на стенке и свистит?

Сол: Сдаюсь.

Эйб: Селедка.

Сол: Но селедка не зеленая.

Эйб: Но ее же можно покрасить в зеленый цвет!

Сол: Селедка не висит на стенке!

Эйб: Надень ее на гвоздь – будет висеть.

Сол: Но селедка не свистит!

Эйб: Правда? Значит, она висит и не свистит.

Следующая версия этого анекдота, возможно, не годится для комедийного шоу, однако на ежегодном заседании Американской философской ассоциации она, несомненно, позволит вам заработать несколько дополнительных очков.

Эйб: Сол, скажи, какой объект обладает следующими свойствами: зеленый цвет, расположение на стене в висячем положении и способность свистеть?

Сол: Мне не приходит в голову ничего, что удовлетворяло бы описанным условиям.

Эйб: Это селедка.

Сол: Но зеленый цвет не является свойством селедки.

Эйб: Сущностным свойством – безусловно, не является. Однако она может случайным образом обрести зеленый цвет, который в результате станет ее свойством, ведь так? Попробуй ее покрасить, и ты в этом убедишься!

Сол: Однако селедка не обладает свойством располагаться на стене в висячем положении.

Эйб: А что, если ты случайно прибьешь ее к стене?

Сол: Как можно случайно прибить к стене селедку?

Эйб: Поверь мне, все возможно. Это же философия.

Сол: Хорошо, но селедка не может свистеть, даже случайно.

Эйб: Хорошо, тогда подай на меня в суд.

Сол и Эйб поворачиваются к сидящим в зале членам Американской философской ассоциации. В аудитории царит гробовое молчание.

Сол: Эй, это что, съезд стоиков? Да Ницше больше улыбался, когда нападал на католическую церковь!

Иногда объект может обладать свойствами, которые на первый взгляд кажутся случайными, однако на самом деле оказываются такими лишь до определенной степени. Это иллюстрирует следующая шутка.

Почему слон – большой, серый и морщинистый?

Потому что, если бы он был маленьким, белым и круглым, – это был бы аспирин!

Мы можем изобразить слона небольшого размера – и назовем его «маленьким слоном». Мы можем изобразить и тускло-коричневого слона, назвав его «слоном тускло-коричневого цвета». Слон, у которого нет складок на шкуре, будет назван «гладким слоном». Иными словами, такие свойства, как величина, серый цвет и морщинистость не удовлетворяют требованиям Аристотеля, определяющим, что именно является сущностью слона. Вместо этого они описывают проявления слона – как общие, так и случайные. Тем не менее из анекдота следует, что это справедливо лишь до некоторой степени. Нечто маленькое, белое и круглое, вроде аспирина, не может быть слоном, и если мы столкнемся с подобным объектом, нам не придет в голову спрашивать: «Боб, что это ты отправил в рот – аспирин или слона-мутанта?»

Дело в том, что величина, серый цвет и морщинистая кожа – недостаточно точные термины, чтобы их можно было воспринимать как сущностные свойства слона. Лишь определенный диапазон размеров и оттенков, в ряду прочих свойств, определяет, является ли нечто слоном. А вот морщинистый слон – это то же самое, что зеленая селедка – или даже свистящая селедкой.

Теперь давайте сменим тему и поговорим о метафизической философской школе, ставшей мишенью для многих толп сатирически настроенных авторов. И причем, заметьте, безо всякой помощи с нашей стороны. Есть лишь одна проблема: все без исключения шутники упускали из виду главное.

Когда философ-рационалист XVII века Готфрид Вильгельм Лейбниц произнес свою знаменитую фразу: «Это лучший из возможных миров», он тут же сделался мишенью для бесконечных насмешек. Все началось в XVIII столетии – с «Кандида», чрезвычайно смешного романа Вольтера о добросердечном юноше Кандиде и его наставнике в философских занятиях, докторе Панглоссе, в образе которого Вольтер изобразил Лейбница. В своих странствиях юный Кандид вынужден пережить порки, несправедливое наказание, эпидемии и землетрясение, в описании которого можно угадать лиссабонское землетрясение 1755 года, которое стерло город с лица земли. Однако ничто не может поколебать убежденность доктора Панглосса в том, что «все к лучшему в этом лучшем из миров». Когда Кандид хочет спасти тонущего новообращенного Якова, Панглосс останавливает его, заявляя, что Лиссабонский залив «на то и был создан, чтобы этот религиозный человек здесь утонул».

Еще два столетия спустя саркастическое отношение к рационалистичному оптимизму Лейбница усугубил мюзикл «Кандид», созданный Леонардом Бернстайном в 1956 году. В самой известной композиции мюзикла, «Лучший из всех миров», написанной на стихи Ричарда Уилбура, доктор Панглосс в сопровождении остальных персонажей восславляет войну как не понятое человечеством благо, ведь она объединяет нас всех – в качестве жертв.

^{«Неприятно признавать это, однако все на самом деле происходит безо всякой причины».}

Терри Сазерн и Мейсон Хоффенберг присоединились к сонму шутников, написав собственную непристойную версию «Кандида» – «Кэнди». Героиня книги – наивная юная девушка. Несмотря на то, что ее неискушенностью пользуются все встречные мужчины без исключения, она остается все такой же невинной и веселой. В 1964 году по этому произведению был снят фильм со звездным актерским составом, в котором, в том числе, сыграл философ Ринго Старр.

Все это очень забавно – однако, к сожалению, все без исключения авторы неверно истолковывали тезис Лейбница. Лейбниц был рационалистом, а это философское направление выбирают для себя те, кто уверен: именно разум – главный инструмент познания (в противоположность, к примеру, эмпирикам, утверждающим, что узнавать мир лучше всего при помощи чувств). Лейбниц пришел к выводу, что мы живем в лучшем из возможных миров, при помощи исключительно логических построений.

1. Если бы Бог не решил создать мир, никакого мира вовсе не было бы.

2. Закон достаточного основания требует, чтобы при наличии более чем одного варианта существовало обоснование преимуществ каждого из вариантов.

3. Что касается того, почему Бог решил создать именно такой мир, – обоснование следует искать в отличительных свойствах самого Бога, поскольку к моменту создания мира более ничего не существовало.

4. Поскольку Бог всемогущ и совершенен, он, несомненно, должен был создать лучший из миров. Если подумать, в данных обстоятельствах это был единственно возможный вариант мира. Будучи сам всемогущим и нравственно совершенным, Бог не мог создать мир, который не был бы лучшим из возможных.

Вольтер, Бернстайн с коллегами, Сазерн и Хоффенберг высмеивали мысль Лейбница, как они ее понимали: «Все хорошо, прекрасная маркиза». Однако Лейбниц вовсе не считал, что в мире не существует зла. Он лишь полагал, что если бы Бог создал мир иным, зла в нем было бы еще больше.

К счастью, у нас есть в запасе пара анекдотов, способных пролить свет на истинный смысл философии Лейбница.

Оптимист полагает, что мы живем в лучшем из миров. Пессимист опасается, что так оно и есть.

Согласно этому анекдоту, оптимист одобряет тот факт, что мы живем в лучшем из миров, а пессимист – нет. С рационалистической точки зрения Лейбница, мир таков, каков он есть. Анекдот проясняет, в сущности, простую истину: оптимизм и пессимизм – это варианты личного отношения к реальности, которые не имеют ничего общего с нейтральным, рациональным описанием мира, предложенным Лейбницем.

Оптимист утверждает: «Стакан наполовину полон».

Пессимист полагает: «Стакан наполовину пуст».

Рационалист заявляет: «Стакан вдвое больше, чем нужно».

Вот теперь все стало прозрачным, как стекло того самого стакана.

Неважно, прекрасен этот мир или нет, – так или иначе, мы приходим в него лишь с кратким визитом. Однако в сравнении с чем он краток? С вечностью??

Лейбниц стоит на противоположной Богу точке зрения. Будучи рационалистом, Лейбниц вовсе не желал признавать, что то или иное событие «просто случается», и вместо него с легкостью могло бы произойти нечто совершенно иное. Он чувствовал, что должна существовать причина, делающая ту или иную ситуацию необходимой. Почему в Сиэтле дожди идут чаще, чем в Альбукерке? Потому что условия А, В и С делают противоположную ситуацию невозможной. В этом большинство из нас согласится с Лейбницем, – особенно жители Сиэтла. Однако Лейбниц идет дальше, утверждая, что эти самые базовые основания А, В и С также не могли быть иными. И даже те основания, которые привели к появлению А, В и С, а также основания этих оснований, и так далее, и так далее, до бесконечности. Именно это Лейбниц называл законом достаточного основания, имея в виду, что любое существующее положение дел является таковым потому, что по-иному просто не могло быть. Мир, где в Сиэтле нет частых дождей, а также отсутствует вся совокупность причин, приводящих к этому, в итоге не будет миром, который мы знаем. Это будет хаос, в котором отсутствуют универсальность и единство.

Понятие бесконечности приводило метафизиков в замешательство… гм, целую вечность. Те, кто не разделяет метафизических концепций, робеют перед ним гораздо меньше.

Две коровы стоят на выгоне. Одна поворачивается к другой и говорит:

– Хотя обычно число «пи» сокращают до пяти знаков, в действительности оно продолжается до бесконечности.

Другая, повернувшись к товарке, отвечает:

– Муууу!

Следующий анекдот объединяет понятие вечности с другой знаменитой философской идеей – относительностью пространства и времени:

Врач сообщил женщине, что жить ей осталось шесть месяцев.

– Неужели ничего нельзя сделать? – спрашивает она.

– Кое-что можно, – отвечает доктор. – Вы можете выйти замуж за бухгалтера.

– И как это поможет мне справиться с болезнью? – интересуется пациентка.

– С болезнью – никак, – заявляет врач. – Но в этом случае шесть месяцев покажутся вам вечностью.

Этот анекдот поднимает философский вопрос: как нечто конечное, вроде шестимесячного срока жизни, можно сравнивать с чем-то бесконечным, с вечностью? Тому, кто задается этим вопросом, никогда не приходилось жить с бухгалтером.

Обладаем ли мы, здесь и сейчас, властью над собственной судьбой?

За истекшие столетия философы разбрызгали по бумаге море чернил, пытаясь найти ответ на вопрос: волен ли человек принимать решения и действовать по собственной воле, или же наши поступки определяются внешними силами – наследственностью, окружением, историей, судьбой, компанией Microsoft?

Авторы греческих трагедий подчеркивали, что герои совершали неизбежные ошибки из-за предопределенности хода событий.

Когда писателя ХХ века Исаака Башевиса-Зингера спросили, верит ли он в свободу воли, он с усмешкой ответил: «Приходится! У меня нет выбора». Именно такую позицию многие философы отстаивают с совершенно серьезными физиономиями: они полагают, что мы вынуждены верить в свободу собственной воли, поскольку иначе у нас нет причин следовать моральным обязательствам, ведь в противном случае моральный выбор окажется вне сферы ответственности человека.

В последнее время представления о том, что поведением человека руководят психологические силы, которые он не в состоянии контролировать, окончательно размыли саму идею моральной ответственности. В результате в судах мы можем слышать самые невероятные оправдания совершенных преступлений: подсудимый легко может заявить, что избыток сахара, положенного в его десерт, заставил его совершить убийство. Это все то же старое доброе утверждение: «Меня толкнул на это дьявол!», одетое в современные психологические одежды.

С другой стороны, существуют детерминисты, которые вполне в состоянии заявить: «Бог заставил меня сделать это. Ведь именно Бог определил все, что происходит во вселенной, вплоть до мельчайших деталей». Барух Спиноза, еврейско-голландский философ XVII века, и Джонатан Эдвардс, американский теолог XVIII столетия, были поборниками подобного догматического детерминизма. А вот орел, лягушка и водитель грузовика из следующего анекдота, возможно, полагали, что действуют каждый по собственной воле:

Моисей, Иисус и бородатый старик играют в гольф. Моисей наносит сильный удар, мяч летит далеко, но катится по земле прямо в пруд. Моисей поднимает клюшку, воды расступаются, и мяч спокойно выкатывается на другой берег.

Иисус тоже сильно бьет в том же направлении. Мяч, уже готовый упасть прямо в центр пруда, вдруг зависает над поверхностью воды. Иисус спокойно идет по воде и коротким ударом отправляет мяч в лунку неподалеку.

Бородатый старик наносит мощный удар, мяч, пробив забор, вылетает на дорогу, однако отскакивает от проезжающего грузовика и снова летит в сторону поля, направляясь все к тому же пруду. Мяч падает – однако не на воду, а на плавающий в ней лист кувшинки. На листе сидит лягушка, которая тут же хватает мяч ртом. Тут же с небес падает орел, хватает когтями лягушку и взмывает ввысь. Когда орел с лягушкой в когтях пролетает над полем, та выпускает мяч, и он падает прямо в лунку.

Моисей, повернувшись к Иисусу, говорит:

– Ненавижу играть с твоим папашей!

Когда-нибудь это должно было случиться. Должен был появиться философ, который оспорит идею о вездесущем Боге, сующем нос во все дела. Философ ХХ столетия Альфред Норт Уайтхед заявил, что Бог не только не может определять будущее, но и сам зависит от того, что произойдет в будущем. Согласно философии бытия, предложенной Уайтхедом, Бог вовсе не всемогущ и не всеведущ, и к тому же сам видоизменяется по ходу разворачивающихся событий. Сторонники идей нью-эйдж сказали бы: «Этот Бог – он такой изменчивый!»

Элвин работал у себя в магазине, когда вдруг услышал рокочущий голос с небес:

– Элвин, продай свой бизнес!

Сначала он просто игнорировал услышанное, однако все тот же голос изо дня в день продолжал повелевать:

– Элвин, продай свой бизнес за три миллиона долларов!

Через несколько недель Элвин, сдавшись, продал магазин. После этого голос потребовал:

– Элвин, отправляйся в Лас-Вегас!

– Зачем? – поинтересовался Элвин.

– Элвин, возьми свои три миллиона и отправляйся в Вегас, я сказал!

Элвин, подчинившись, поехал в Лас-Вегас и отправился в казино.

– Элвин, иди за стол, где играют в «блэк джек», поставь все деньги!

Элвин в нерешительности делает, что ему сказано. С раздачи он получает 18. Крупье открывает свою верхнюю карту – это шестерка.

– Элвин, возьми еще одну карту! – приказывает голос.

– Что?! Ведь у крупье…

– Возьми карту!

Элвин просит у крупье еще одну карту, и получает туз. Девятнадцать. Он облегченно вздыхает.

– Элвин, возьми еще одну! – повелевает голос.

– Что?!!

– Возьми еще одну карту, я сказал!!

Элвин вновь просит карту. Снова туз. У него на руках двадцать.

– Элвин, еще карту! – грохочет голос.

– Но у меня же на руках двадцать! – возопил Элвин.

– ВОЗЬМИ ЕЩЕ КАРТУ!

– Еще карту! – с отчаянием говорит Элвин крупье. Тот передает ему карту – еще один туз. Двадцать одно!

И тут голос сверху вновь громыхает:

– Ну не фига себе!!!

Согласитесь, есть нечто симпатичное в идее Бога, который способен удивить сам себя.

В философии всегда существовало антиметафизическое направление, достигшее кульминации своего развития одновременно с триумфом научного мировоззрения в последние два столетия. Рудольф Карнап и Венский кружок (нет, это не диско-группа 1970-х, как многие ошибочно полагают) дошли до того, что объявили о конце метафизики – совершенно иррационального собрания идей, успешно побежденного наукой.

Руди и его компания из Венского кружка черпали вдохновение у теолога XIV столетия Уильяма Оккама, первым выдвинувшего принцип простоты, известный как «Бритва Оккама». В соответствии с этим принципом, «теория не должна быть сложнее, нежели это необходимо». Или, как выражался Оккам, теории не должны «плодить сущности без необходимости».

Представим, что Исаак Ньютон увидел падающее яблоко и воскликнул: «Я все понял! За яблоки ведут ожесточенную борьбу гремлины и тролли! Гремлины тянут их вверх, а тролли – вниз, и тролли сильнее!»

Оккам тут же резко возразил бы на это: «Хорошо, Исаак, твоя теория объясняет все наблюдаемые факты, но сделай теперь самое необходимое – упрости ее!»

И Карнап бы его поддержал.

– Как-то вечером после ужина пятилетний мальчик спрашивает папу:

– А куда пошла мама?

– Мама – на вечеринке посудной фирмы Tupperware, – ответил отец.

Объяснение удовлетворило мальчика лишь на несколько секунд, после чего он переспросил:

– Пап, а что это такое – вечеринка посудной фирмы Tupperware?

Отец решил, что самое простое объяснение будет наиболее подходящим.

– Понимаешь, сынок, – сказал он. – Вечеринка посудной фирмы Tupperware – это когда много женщин собираются вместе и продают друг другу пластмассовые миски.

– Да ну тебя, папа! – расхохотался мальчик. – Так не бывает!

На самом деле вечеринка посудной фирмы Tupperware – это действительно сборище женщин, которые продают друг другу пластмассовые миски. И лишь маркетологи из Tupperware – настоящие метафизики – хотят заставить нас поверить, что это нечто куда более сложное.

Димитрий: Я задаю тебе один простой вопрос, а ты даешь мне десять различных ответов. Не сказал бы, что мне это помогает.

Тассо: Если тебе нужна помощь, обратись в службу соцзащиты. Вон, в Спарте, говорят, их полно.

Димитрий: Нет, я просто хочу понять, какой из ответов истинный.

Тассо: Ага! Теперь ты, кажется, кое-что понял.

2. Логика

Без логики разум бессилен. Вооружившись логикой, вы сможете победить кого угодно.

Димитрий: Вокруг развелось полно философов, и все они спорят друг с другом. Как мне понять, кто из них говорит истину?

Тассо: А кто сказал, что истина вообще существует?

Димитрий: Ну вот, опять! Почему ты вечно отвечаешь вопросом на вопрос?

Тассо: Тебя это раздражает?

Димитрий: Я сам не знаю, зачем задал тебе этот глупый вопрос. Истинные утверждения существуют просто потому, что они существуют. К примеру, два плюс два – четыре. Это истина, и все тут.

Тассо: Почему ты в этом уверен?

Димитрий: Потому что я довольно сообразительный афинянин.

Тассо: Ну, это еще вопрос. Однако ты можешь свято верить в то, что два плюс два равно четырем, поскольку это утверждение соответствует неопровержимым законам логики.

Тассо прав.

Давайте-ка начнем эту тему со старого анекдота, ярко иллюстрирующего Аристотелеву логику.

Рабби вершит в деревне суд. Первым встает Шмуэль и излагает свое дело:

– Рабби, Ицхак каждый день гоняет своих овец через мою землю. Его животные уже вытоптали весь мой урожай! Это моя земля. Это несправедливо!

– Ты прав, – говорит рабби.

Но тут встает Ицхак и заявляет:

– Но, рабби, через его землю проходит единственная дорожка к озеру, из которого мои овцы пьют воду. Без воды они умрут. Всю жизнь пастухи могли свободно проходить через земли вокруг озера, а я ничем не хуже их, и значит, тоже имею на это право!

– Ты прав, – отозвался рабби.

Тут служанка, слышавшая все это, воскликнула:

– Но, рабби, они оба не могут быть правы одновременно!

– И ты тоже права, – промолвил рабби.

Служанка обвинила рабби в том, что он нарушил Аристотелев закон непротиворечивости. Это, конечно, не такое страшное преступление, как нарушение заповеди «Не возжелай служанки соседа своего», однако тоже не слишком здорово. Принцип непротиворечивости гласит, что одна и та же вещь не может обладать определенным свойством и одновременно не обладать им.

Алогичные рассуждения – настоящий бич всех философов, но, бог свидетель, иногда они могут оказаться весьма полезными. Быть может, именно поэтому они пользуются такой популярностью.

Ирландец заходит в дублинский бар и заказывает три пинты «Гиннесса». Получив заказ, он делает глоток сначала из первой кружки, потом из второй, затем из третьей, – и продолжает пить тем же манером, пока кружки не пустеют. После этого он повторяет свой заказ.

– Может, лучше заказывать по одной? Тогда пена не успеет осесть, – предупредительно замечает бармен.

– Я знаю, – отзывается посетитель. – Но, видите ли, в чем дело: у меня есть два брата, один из них сейчас в Австралии, а другой – в Америке. Когда мы расставались, то поклялись друг другу, что будем пить именно так – в память о тех днях, когда мы выпивали вместе. Так что две пинты я беру для братьев, а третью – для себя.

– Какая прекрасная традиция! – восклицает растроганный бармен.

Ирландец стал в этом баре постоянным посетителем, всякий раз делая один и тот же заказ. Однако как-то раз, в очередной свой визит, он заказал всего две пинты. Это заметили другие завсегдатаи, и над баром повисла тишина. Когда ирландец подошел к стойке за следующей порцией, бармен произнес:

– Примите мои соболезнования!

– Не волнуйтесь, все в порядке! – отозвался ирландец. – Просто я стал мормоном, и мне пришлось бросить пить.

Другими словами, используя логику в своих интересах, вы никогда не будете страдать от голода и жажды.

_{ИНДУКТИВНЫЙ ПРОРЫВ?}

^{«Что же это за вор, который взял лишь собачью миску?»}

Индуктивная логика движется от частностей к общему. Именно таким способом ученые ищут подтверждение своим научным теориям. Если вы будете достаточно долго наблюдать за падающими с деревьев яблоками, вы неизбежно придете к заключению, что яблоки всегда падают вниз, а не вверх и не в стороны. Вы даже можете затем вывести из этого более глобальную теорию, касающуюся других падающих предметов – к примеру груш. Таков он, научный прогресс.

В истории литературы не было персонажа, более прославившегося своими дедуктивными способностями, нежели неустрашимый Шерлок Холмс. Увы, на самом-то деле деятельность Холмса не имела никакого отношения к дедуктивной логике. Напротив, он использовал индуктивную логику. Для начала он тщательно изучал конкретную ситуацию, и лишь потом делал общий вывод, опираясь на свой предыдущий опыт, используя аналогии и рассматривая возможные варианты, – как, к примеру, в следующем анекдоте:

Холмс с Ватсоном отправились в поход. Ночью Холмс, проснувшись, будит Ватсона:

– Ватсон, посмотрите на небо и скажите, что вы видите! – требует он.

– Я вижу мириады звезд, Холмс! – восклицает Ватсон.

– И что же это означает?

Ватсон ненадолго задумывается:

– С астрономической точки зрения это означает, что во Вселенной существуют миллионы галактик и, вероятно, миллиарды планет. С точки зрения астрологии я вижу, что Сатурн находится в созвездии Льва. Если говорить о времени, можно прийти к выводу, что сейчас четверть четвертого. С точки зрения метеорологии завтра, скорее всего, будет прекрасный день. Ну, а если рассуждать, подобно теологам, мы можем прийти к выводу, что Бог всемогущ, а мы мелки и незначительны. А вы что думаете об этом, Холмс?

– Ватсон, вы идиот! У нас украли палатку!

Нам сложно с точностью судить о том, каким образом Холмс пришел к своему заключению, однако мы можем предположить, что рассуждал он примерно следующим образом.

1. Я лег спать в палатке, однако сейчас я вижу звезды.

2. Я интуитивно догадываюсь, опираясь на мой предшествующий опыт, что кто-то украл нашу палатку.

3. Чтобы проверить эту гипотезу, я рассмотрю альтернативные гипотезы:

А. Возможно, палатка по-прежнему на месте, но кто-то через проектор транслирует на ее потолок картину звездного неба. Это мало похоже на правду, если опираться на мой опыт касательно людского поведения. Кроме того, насколько я понимаю, в этом случае здесь должно было быть установлено кое-какое оборудование, а я его как раз и не наблюдаю.

Б. Возможно, палатку унесло ветром. Это тоже маловероятно, поскольку, как подсказывает мне мой опыт, ветер такой силы непременно разбудил бы меня (хотя, возможно, Ватсон так и продолжал бы спать).

В. И т. д., и т. п.

4. Похоже, моя первоначальная гипотеза верна. Кто-то украл нашу палатку.

Вот она, индукция. Оказывается, все эти годы мы восхищались искусством Холмса, используя неверный термин.

Пациент: Прошлой ночью мне приснилось, что я лежу в постели с Дженнифер Лопес и Анджелиной Джоли, и мы втроем всю ночь занимались любовью.

Психотерапевт: Несомненно, вы испытываете подспудное желание переспать со своей матерью.

Пациент: Что?! Ни одна из них даже отдаленно не напоминает мою мать!

Психотерапевт: Ага, формирование реакции! Вы определенно пытаетесь подавить свои истинные желания!

Нет, это не анекдот. Именно так рассуждают многие адепты фрейдизма. Однако в их рассуждениях есть один изъян: невозможно подобрать реальные факты, которые могли бы опровергнуть их теорию Эдипова комплекса. Карл Поппер, философ XX столетия, в критической статье, посвященной индуктивной логике, утверждал: если теория состоятельна, непременно должны существовать условия, в которых она окажется ложной. В истории, приведенной выше, не существует такой ситуации, к которой психотерапевт – поклонник Фрейда признал бы свою неправоту.

А вот и настоящий анекдот, который еще более ярко обрисовывает точку зрения Поппера.

Двое мужчин готовят завтрак. Один из них, намазывая масло на хлеб, произносит:

– Ты замечал, что бутерброд всегда падает маслом вниз?

– Нет, не замечал, – отвечает другой. – Думаю, так только кажется, потому что, когда бутерброд действительно падает маслом вниз, бывает очень неприятно затем оттирать полы. Я лично полагаю, что бутерброд столь же часто падает маслом вверх.

– Ты так считаешь? – восклицает первый. – Тогда смотри!

С этими словами он бросает на пол свой бутерброд, который благополучно приземляется маслом вверх.

– Ну, что я тебе говорил? – усмехается второй.

– Ну и что? – пожимает плечами первый. – Просто я намазал маслом не ту сторону!

Да, этого парня никакие доказательства не заставят отказаться от своей теории!

Дедуктивная логика следует от общего к частному. Суть дедуктивной логики выражена в силлогизме: «Все люди смертны. Сократ – человек, следовательно, Сократ смертен». Удивительно, однако, сколь часто люди ставят все с ног на голову, произнося утверждения вроде: «Все люди смертны. Сократ смертен, следовательно. Сократ – человек». Подобные рассуждения нелогичны. Это все равно, что утверждать: «Все люди смертны. Хомячок, которого мы купили сынишке, смертен, следовательно, его хомячок – человек».

Кроме того, вы можете ошибиться в дедуктивных умозаключениях, если будете исходить из неверной предпосылки.

Старый ковбой заходит в бар и заказывает выпивку. Он сидит за столиком, потягивая виски, и тут к нему подсаживается молодая девушка. Обернувшись к нему, она спрашивает:

– А вы правда настоящий ковбой?

– Ну, я всю жизнь прожил на ранчо, – перегонял лошадей, чинил изгороди, клеймил скот, – отвечает тот. – Так что, наверное, я и вправду настоящий ковбой.

– А я лесбиянка, – отвечает девушка. – Я целыми днями думаю о женщинах. Едва я успеваю проснуться, как начинаю думать о женщинах. Неважно, смотрю ли я телевизор или принимаю душ – все наводит меня на мысли о женщинах.

Чуть позже к ковбою подсаживается пара и спрашивает:

– А вы правда настоящий ковбой?

– Раньше я думал, что я действительно настоящий ковбой, – вздыхает тот. – Но я только что понял, что, оказывается, я – лесбиянка.

Согласитесь, занятно разобраться, где же именно ошибся ковбой. А может, и нет. Но мы в любом случае этим займемся.

В первый раз, отвечая на вопрос о том, действительно ли он – настоящий ковбой, парень рассуждал примерно так:

1. если человек всю жизнь занимается тем, что полагается делать ковбоям, он – настоящий ковбой;

2. я всю жизнь провел за ковбойскими занятиями;

3. значит, я действительно ковбой.

Его собеседница, в свою очередь, рассуждала следующим образом:

1. если женщина все время думает о женщинах, значит, она лесбиянка;

2. я женщина;

3. я все время думаю о женщинах;

4. значит, я – лесбиянка.

Когда ковбой вслед за ней пришел к аналогичному выводу, он включил в свои рассуждения положение, которое в его случае оказалось ложным, а именно – «Я женщина».

Что ж, мы не обещали вам, что философия и анекдоты – это одно и то же.

Нет ничего лучше рассуждения по аналогии, – разве только вам удастся вовсе уйти от дискуссии. Один из примеров утверждения по аналогии касается вопроса о том, кто создал Вселенную. Некоторые мыслители утверждают: поскольку Вселенная подобна часам, где-то должен существовать и Часовщик. Британский философ-эмпирик XVIII века Дэвид Хьюм, однако, указывал на несостоятельность этого утверждения: он говорил, что невозможно подобрать полностью корректную аналогию для целой Вселенной. Такой аналогией может быть лишь другая Вселенная, но не предмет, являющийся частью этой Вселенной. В самом деле, почему часы? – задавался вопросом Хьюм. Почему не сказать, что Вселенная похожа, к примеру, на кенгуру? В конце концов, и то и другое, – системы со внутренними связями. Однако, если использовать в качестве аналогии кенгуру, мы придем к совершенно иным выводам относительно возникновения Вселенной: мы решим, что она была рождена от другой Вселенной после того, как та вступила в половую связь с третьей Вселенной. Утверждение по аналогии основано на предположении, что, если некоторые свойства объекта А аналогичны свойствам объекта Б, то и сам А аналогичен Б. Однако в реальности так бывает далеко не всегда.

Еще одна сложность с аналогиями состоит в том, что у каждого они – свои.

Три студента-инженера обсуждают, кем был по специальности Господь, создавший человеческое тело.

– Бог – скорее всего инженер-механик, – сказал первый. – Посмотрите на суставы!

– Я думаю, Бог – инженер-электротехник! – заявил второй. – В нашей нервной системе – тысячи электрических связей!

– На самом деле Бог – инженер-строитель, – уверенно произнес третий. – Иначе как бы ему пришло в голову проложить сточную трубу с токсичными отходами прямо через зону отдыха!

Недавно теория часов и часовщика пережила второе рождение – на сей раз, в форме «теории разумного замысла», гласящей, что суперсложное устройство многих предметов, существующих в природе (таких, как снежинки, глазные яблоки, кварки), могло стать лишь результатом усилий супергениального творца. Когда Комитету по вопросам образования города Довер, штат Пенсильвания, предложили включить эту теорию в школьную программу как альтернативу теории эволюции, Джон Джонс, президент комитета, в свою очередь предложил авторам идеи самим сесть за парты. В своем остроумном письменном отзыве, Джонс не смог удержаться от насмешек над экспертами, защищавшими теорию разумного замысла. Так, один профессор заявил, что, хотя утверждения по аналогии, по большей части, несостоятельны, зато они «отлично работают в научно-фантастических фильмах». Упс! Защита, пригласите, пожалуйста, следующего свидетеля!

Как правило, доказательства по аналогии не слишком убедительны. Они не дают нам той бесспорной уверенности, которая необходима в столь важных вопросах, как, к примеру, вопрос о существовании Бога. Нет ничего хуже дурной аналогии, приведенной философом, – разве только те, что придумывают старшеклассники. Вот, к примеру, несколько отрывков, представленных на организованный The Washington Post конкурс «Худшие аналогии, когда-либо использованные в школьных сочинениях»:

• Надолго разлученные жестокой судьбой, несчастные любовники помчались навстречу друг другу через поросший травой луг, как два грузовых поезда, один из которых, выйдя в 18.36 из Кливленда, движется со скоростью 55 миль в час, а другой, отправившийся в 19.47 из Топики, идет со скоростью 35 миль в час.

• Джон и Мэри никогда не видели друг друга. Они были похожи на двух колибри, которые тоже никогда не видели друг друга.

• Маленькая лодочка тихо скользила по глади пруда, – так, как никогда не смог бы скользить шар для боулинга.

• С чердака слышались таинственные завывания. Все происходящее казалось нереальным и зловещим – как будто вы оказались на каникулах в другом городе, и вдруг вечерние новости вышли не в 9 девять вечера, а в полдевятого.

Для начала скажем пару слов о том, как этот логический парадокс можно использовать для повышения своего общественного статуса. В некоторых компаниях, если вы произнесете эту фразу со значительным выражением на лице, то сможете стать королем вечеринки. Кстати, в переводе она означает «после этого и, значит, вследствие этого». Однако если вы произнесете ее не на латыни, она может дать строго обратный эффект. Странно, правда?

Эта фраза описывает логическую ошибку, допускаемую, когда последовательные во времени события рассматриваются, соответственно, как причина и следствие. По понятным причинам, этот вид софизма особенно активно используется в политической и социальной риторике. К примеру: «Большинство людей, ставших героиновыми наркоманами, начинали с марихуаны». Это так, но еще большее их число начинали вообще с молока.

Этот софизм забавно трактуется некоторыми культурами: «Солнце встает после того, как прокричит петух, – следовательно, крик петуха заставляет Солнце вставать». Спасибо тебе, петушок! Или вот – история из жизни нашей коллеги:

Каждое утро она выходит на порог и торжественно произносит: «Пусть тигры никогда не потревожат этот дом!» После этого она вновь возвращается в комнаты.

В конце концов, мы спросили ее:

– Послушай, зачем ты это делаешь? Здесь на тысячу километров вокруг нет ни единого тигра!

– Вот видите? Значит, действует! – ответила она.

Анекдоты на эту тему множатся с той же скоростью, что и человеческие заблуждения:

Старый еврей женился на молоденькой девушке. Они очень любили друг друга, однако, как ни старался почтенный супруг, его жена никак не могла достичь оргазма. Поскольку каждая еврейская жена имеет законное право на сексуальное удовольствие, супруги обратились к рабби. Выслушав их, тот погладил бороду и произнес:

– Наймите крепкого молодого мужчину, и пусть он обмахивает вас полотенцем, когда вы занимаетесь любовью. Это пробудит в женщине фантазии, и она сможет достичь оргазма.

Супруги последовали совету рабби, наняв симпатичного паренька. Он обмахивал их полотенцем во время секса, но это не помогало: жена никак не могла достигнуть пика наслаждения. Озадаченные, они вновь отправились к рабби. Выслушав их, тот сказал супругу:

– Что ж, теперь поменяйтесь местами. Пусть тот молодой человек занимается любовью с вашей женой, а вы будете обмахивать их полотенцем.

И вновь супруги последовали совету рабби: на сей раз молодой человек лег в постель с женой, а муж принялся махать полотенцем. Юноша принялся за дело с энтузиазмом, и вскоре женщина закричала от нахлынувшего на нее мощного оргазма. После этого ее супруг, с улыбкой взглянув на парня, горделиво произнес:

– Ну что, дурачок, теперь ты понял, как надо махать полотенцем?

Ну и, как говорится, post hoc – последний анекдот на эту тему. Правда, последний.

В доме престарелых джентльмен «за 80» подошел к почтенной леди в розовых брюках-капри и произнес:

– Знаете, а ведь сегодня мой день рождения!

– Отлично! – ответила она. – А спорим, я смогу угадать, сколько вам стукнуло?

– Правда? И как же?

– Легко! Снимайте штаны!

Старик стянул с себя брюки.

– А теперь снимайте плавки!

Он вновь выполнил ее указание. Дама, взвесив в руке его мужские достоинства, уверенно заявила:

– Вам 84!

– Как же вы догадались?

– Очень просто: вы сами вчера сообщили мне об этом!

Пожилой джентльмен пал жертвой старейшей из описанных в этой книге уловок – post hoc ergo propter hoc: дама назвала его возраст после того, как подержала его за мужскую гордость, а он решил, что именно это и помогло ей догадаться… Ох уж эти причины и следствия, вечно в них все путаются!

Как правило, люди становятся жертвами этой логической уловки, если забывают, что у происходящего с ними могут быть и иные причины.

Мальчишка из Нью-Йорка в сопровождении своего двоюродного брата исследует болота Луизианы.

– А правда, что аллигатор не сможет напасть на тебя, если ты несешь в руках фонарик? – спрашивает он.

– Зависит от того, с какой скоростью ты несешь фонарик, – отвечает его кузен.

Вот так мальчик решил, что фонарик – причина, а спасение – следствие, тогда как на самом деле фонарик разве что осветит ему путь для отступления.

Игроки, несомненно, знают о ложном выводе Монте-Карло. Некоторые, однако, удивятся, узнав, что это ложный вывод, – они-то считают его «стратегией Монте-Карло». Что ж, именно на это и рассчитывают крупье.

Мы все знаем, что на колесе рулетки – половина черных и половина красных секций, а значит, мы имеем 50 % вероятности, что при повороте колеса выпадет красное. Если мы будем крутить колесо много раз подряд – скажем, тысячу, – и при этом оно будет исправно и на нем не будет никаких хитрых приспособлений, то красное выпадет примерно 500 раз. Соответственно, если мы покрутим колесо шесть раз, и все шесть раз выпадет черное, у нас появится повод думать, что, поставив на красное, мы повысим свои шансы на выигрыш. Ведь красное должно выпасть, правда же? Нет, неправда. На седьмой раз вероятность того, что выпадет красное, будет составлять все те же 50 %, – равно как и в каждый следующий раз. Это верно вне зависимости от того, сколько раз подряд выпало черное. Так что вот вам весьма разумный совет, основанный на ошибке Монте-Карло.

Если вам предстоит полет на самолете, ради собственной безопасности возьмите с собой бомбу: ведь вероятность того, что на одном и том же рейсе встретятся сразу два парня с бомбами, чрезвычайно мала.

Порочный круг в доказательстве – ситуация, при которой для доказательства некоего утверждения используется само это утверждение. Часто эта логическая ошибка сама по себе становится настоящим анекдотом: рассказчику даже не приходится выдумывать красочные подробности.

Осень. Индейцы в резервации интересуются у нового вождя, холодной ли будет предстоящая зима. Вождь, однако, был современным человеком и ничего не знал о том, как его предки узнавали, будет ли зима теплой или холодной. На всякий случай, он приказал всем индейцам запасать дрова и готовиться к холодной зиме. Через несколько дней ему в голову, хоть и с опозданием, пришла мысль позвонить в Национальную метеорологическую службу и поинтересоваться прогнозом на зиму. Метеорологи сообщили, что зима, действительно, ожидается очень холодная. Тогда он велел своим людям еще активнее заниматься заготовкой дров.

Через пару недель он решил уточнить прогноз у метеорологов.

– Вы все еще предсказываете нам холодную зиму? – поинтересовался он.

– Да, конечно! – ответили ему. – Зима, похоже, будет чрезвычайно морозной!

После этого вождь приказал индейцам тащить в запасы каждую щепку, которую им удастся подобрать. И вновь через пару недель он позвонил в Национальную метеорологическую службу, дабы узнать поточнее, что специалисты думают о предстоящей зиме.

– Мы предполагаем, что эта зима будет одной из самых холодных за всю историю наблюдений! – ответили ему.

– Неужели? – поразился вождь. – Откуда вы знаете?

– Да индейцы запасаются дровами, как сумасшедшие! – ответили метеорологи.

Итак, в качестве доказательства необходимости собрать как можно больше дров индейский вождь в итоге привел свое собственное указание запасать как можно больше дров. Порочный круг в доказательстве заставил индейцев напилить огромное количество деревянных кругляшей. К счастью, к тому времени у них уже были циркулярные пилы.

Утверждения, подкрепленные ссылками на высшие силы, любимы всеми без исключения начальниками. Впрочем, аргументация с опорой на авторитет сама по себе не является логической ошибкой: экспертное мнение ничуть не хуже других видов доказательства и имеет полное право на жизнь. Ошибкой, однако, будет держаться за мнение авторитета как за соломинку, подкрепляющую вашу правоту, невзирая на убедительные свидетельства обратного.

Тед, встретив своего приятеля Эла, воскликнул:

– Эл! Я слышал, ты умер!

– Это вряд ли! – расхохотался Эл. – Как видишь, я вполне жив!

– Это невозможно, – промолвил в ответ Тед. – Человеку, который сообщил мне о твоей смерти, я доверяю гораздо больше, чем тебе.

Апеллируя к экспертному мнению, всегда нужно понимать, кого именно вы полагаете авторитетом.

Покупатель в зоомагазине просит показать ему попугаев. Продавец подводит его к двум прекрасным птицам.

– Один из этих попугаев стоит 5000 долларов, а другой – 10 000, – сообщает он.

– Ого! – ахает покупатель. – Что же умеет тот, который стоит 5 тысяч?

– Он исполняет все арии из всех опер Моцарта!

– А второй?

– Он целиком воспроизводит «Кольцо Нибелунгов» Вагнера. Ах, да, у меня есть еще один попугай, он стоит 30 000.

– Ничего себе! И что же он умеет?

– Лично я от него пока ничего не слышал. Но эти двое называют его «маэстро»!

По нашему собственному экспертному мнению, некоторые авторитеты заслуживают куда большего доверия, чем другие. Проблема, однако, в том, что у вашего собеседника могут быть другие авторитеты, нежели у вас.

Четверо раввинов регулярно вели теологические споры, во время которых трое обычно объединялись против четвертого. Как-то раз пожилой раввин, как всегда, оставшийся в одиночестве и не сумевший выдержать спор с тремя соперниками, решил обратиться к высшим силам.

– Господи! – вскричал он. – Мое сердце говорит мне, что я прав, а они неправы! Пожалуйста, дай мне знак, чтобы они убедились в моей правоте!

Стоял прекрасный летний день. Однако после того, как раввин закончил свою молитву, на небе, прямо над головами четырех «коллег», появилась черная туча. Прогромыхал гром, и туча исчезла без следа.

– Вот он, божий знак! Я так и знал! Теперь вы поняли, что я прав? – воскликнул старый раввин.

Однако трое его товарищей не согласились с ним, заявив, что в жаркие дни такие тучи – отнюдь не редкость. И тогда раввин снова взмолился:

– Господи, мне нужен более ясный знак, который показал бы, что я прав, а они – нет! Господи, дай мне более внушительный знак!

На этот раз на небе появились сразу четыре черные тучи. Они мгновенно слились воедино, и молния ударила в вершину ближайшего холма.

– Я же говорил вам, что я прав! – вскричал раввин. Но его друзья вновь заявили, что все происшедшее можно объяснить вполне естественными причинами. Раввин уже готов был попросить Бога дать ему огромный, неоспоримый знак, но едва он успел произнести: «Господи!..», как небо почернело, земля содрогнулась и мощный громовой голос пророкотал:

– ОН ПРРРРААААВ!

Старый раввин, подбоченившись, торжествующе повернулся к своим товарищам:

– Ну, теперь-то вы видите?!

– Что ж, – пожал плечами один из раввинов. – Теперь нас трое против двоих!

Парадокс – это рассуждение, которое кажется вполне здравым и базируется на якобы адекватных доказательствах, однако, в итоге приводит к противоречивым или откровенно ложным выводам. Если чуть-чуть подправить это предложение, оно станет готовым определением анекдота – по крайней мере, под него подпадут большинство анекдотов из этой книги. Есть что-то абсурдное в том, как истинные утверждения превращаются в ложные, – а абсурд всегда заставляет нас смеяться. Если вы попытаетесь удержать в голове две противоположные идеи, вам не избежать головокружения. Но куда важнее то, что с помощью парадокса вы сможете рассмешить компанию на любой вечеринке.

Что касается шуток с двумя взаимно противоречивыми идеями, непревзойденным мастером по этой части был Зенон Элейский. Вы ведь слышали его хохму про забег Ахиллеса и черепахи? Поскольку Ахиллес бегает куда быстрее черепахи, ей предложили значительную фору. По свистку – или, как говорили в V веке до нашей эры, по броску дротика, – Ахиллес мчится к тому месту, откуда стартовала черепаха. Разумеется, пока он бежал, черепаха немного продвинулась вперед, и теперь ему предстоит попасть в ту точку, до которой она успела добраться. Но к этому моменту черепаха вновь успеет пройти некоторое расстояние. Неважно, сколько раз Ахиллес добежит до предыдущего пункта отправления черепахи, – да хоть несчетное число раз! Он все равно никогда не догонит черепаху, хотя и сумеет приблизиться к ней на бесконечно малое расстояние. Все, что требуется от черепахи, чтобы выиграть гонку, – не останавливаться.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.