История одной сенсации

      - Ну как, не возражаете, что я подправил ее чуть-чуть? спросил Каннинг, с рассеянным видом перебирая какие-то бумаги у себя на столе.
      - Как же я могу возражать, - восхищенно проговорила Керри, - если это "чуть-чуть" сделало посредственную статью мастерским произведением!
      - Ну-ну, - добродушно усмехнулся Чарльз Каннинг, - не надо превращать меня в газетного мага и чародея. Я всего лишь немного опытнее вас. А теперь перед нами стоит еще одна задача. Мы должны написать письма некоторым членам Конгресса. В письмах этих мы снова сошлемся на статью в "Сирене" и сообщим уважаемым конгрессменам, что наша разведка снабдила своих тайных агентов "нейтронными детонаторами" и заслала их в Советский Союз с целью диверсии в хранилищах советского ядерного оружия. Того самого оружия, которое, может быть, помогло бы нам избавиться от непрошеного небесного гостя.
      - Ну, а если они потребуют доказательств? - спросила Керри. - Не поверят же они нам на слово.
      - Пусть это вас не тревожит, Керри. Они запросят об этом не нас, а разведывательное управление. Конгрессменам разведчики, может быть, и не раскроют свои карты, но главе правительства и мистеру Кэсуэлу, конечно же, придется им признаться, что в Советский Союз действительно послан тайный агент или даже несколько агентов с "нейтронными детонаторами". Есть логика в моих рассуждениях?
      - Есть, мистер Каннинг.
      - Ну, а если так - будем действовать!
      Они трудились до позднего вечера, а когда работа была завершена, Каннинг решительно заявил:
      - А теперь, дорогая Керри, берите мою машину и поезжайте ко мне домой. Вы ведь знаете, где я живу? Мою Мери вы тоже знаете. Вот и переночуйте у меня.
      Керри подняла на Каннинга недоумевающие глаза.
      - Не хотелось мне объяснять, почему я вам это предлагаю, - смущенно проговорил редактор, - но ничего не поделаешь, придется рассказать. У меня есть сведения, что за вами ведется наблюдение. Кое-кто из наших друзей предупредил меня об этом... Видимо, столь повышенный интерес к вашей особе результат встреч ваших с дядей, за которым, конечно же, была установлена слежка. Может быть, они и не тронут вас, но лучше все-таки поостеречься. Позвоните матери и предупредите ее, что уезжаете в срочную командировку.
      Керри хотела что-то возразить, но Каннинг сердито замахал на нее руками.
      - Нет, нет, никаких возражений! Ко мне вы тоже должны будете поехать так, чтобы вас никто не смог выследить.
      Когда Керри уехала, наконец, Каннинг набрал номер телефона Джона Мунна.
      - Извините, что беспокою вас в такое позднее время, сказал он, услышав голос Мунна. - С вами говорит редактор газеты, в которой работает Керри Демпси. Разговор этот нужно было бы провести поделикатнее, но вы уж извините меня за прямоту. Я наблюдал вас как-то в обществе Керри, и у меня сложилось впечатление, что вы к ней неравнодушны.
      Джон пробурчал что-то невнятное, но Каннинг не обратил на это никакого внимания.
      - Если я не ошибся в своем предположении, - продолжал он, - то вам нужно возможно скорее жениться на этой чудесной девушке и увезти ее в свадебное путешествие.
      На этот раз Джон ответил ему с явным неудовольствием:
      - Спасибо за совет, мистер Каннинг, только я и сам отлично знаю, что мне делать. А вот вы, видимо, очень плохо знаете характер своих сотрудников.
      - Догадываюсь, на что вы намекаете, - усмехнулся Каняинг. - С Керри поссорились? Только не время сейчас для обид. Речь ведь идет о безопасности Керри. Об этом-то я и хотел предупредить вас. Спокойной ночи, мистер Мунн.
      - Постойте же вы, ради бога!.. - заволновался вдруг Джон. - А где сейчас Керри?
      - Перебралась временно ко мне, - ответил Калнинт, Грин-стрит, 125. Учтите, однако, что для нее это далеко не безопасное место.
      - Спасибо, мистер Каннинг, - теперь уже с теплотой в голосе отозвался Джон. - Я учту это.
      18. Начальник разведывательного управления
      встревожен
      Генерал Гоуст внешне оставался все таким же: с равными по рангу любезным, с подчиненными приветливым, даже с недоброжелателями своими корректным. И ходил он все той же неслышной походкой не только по мягкому ковру своего кабинета, но и по паркетным полам коридоров управления. И никто, кроме полковника Чэндлера, не знал, как нелегко было ему в эти дни.
      Вот и сегодня полковник Чэндлер пришел доложить Гоусту, что от Дэвиса все еще нет никаких известий.
      - С Чепстоном и Хинсеем мы уже связались. Им дан приказ возвращаться. А Дэвис, получивший самостоятельное задание, прямо как сквозь землю провалился... - сокрушенно заключил свой доклад Чэндлер.
      - Но в Россию он прибыл, - задумчиво проговорил Гоуст. Это нам достоверно известно по первым двум радиосеансам с ним. Где же он теперь, однако?.. Не пошел же с повинной к советским чекистам, хотя это, кажется, становится теперь модным.
      - Ну, с Дэвисом этого не случится. Он скорее покончит самоубийством, - убежденно заявил Чэндлер. - Мы предусмотрели возможность такой ситуации и вшили ампулы с ядом в воротнички его рубашек.
      Гоуст прошелся несколько раз по кабинету, постоял у карты Советского Союза, висевшей на одной из стен, потом обернулся к Чэндлеру и спросил:
      - А вы всех предупредили об отмене задания Дэвису?
      - Да, конечно, сэр.
      - Ну, а как обстоит дело с бывшим начальником базы тяжелых бомбардировщиков, Джессепом? Взяли его наконец?
      - Да, сэр. Он арестован полицией как раз в тот момент, когда собирался удрать из города. Официально он обвинен пока лишь в пьяном дебоше.
      - А его племянница, с которой он встречался несколько раз?
      - Она работает в газете "Прогресс". Полагаем, что не без ее участия проникли в печать сведения о "нейтронном детонаторе". А ей, конечно же, выболтал их этот спившийся тип Джессеп. За племянницей его мы уже установили наблюдение.
      - А кто был с нею в "Геракле" во время последней ее встречи с Джессепом?
      - Астроном Джон Мунн.
      - Это тот самый, что обнаружил астероид, из-за которого поднят теперь такой шум?
      - Тот самый.
      - Тогда будьте с ним поделикатнее. Он сейчас слишком популярная личность. Журналистку эту тоже оставьте пока в покое.
      Отпустив Чэндлера, Гоуст долго еще прохаживался по мягкому ковру своего просторного кабинета. С каждым днем все с большей тревогой думал он о Дэвисе. Гоуст почти не верил теперь в возможность благополучного исхода его миссии. А неприятности в связи с этим, видимо, только еще начинались.
      Всех тайных агентов, засылаемых с серьезным диверсионным заданием по ту сторону "железного занавеса", Гоуст в последнее время вообще уподоблял игрокам в крэпс. Поставив на двух тузов и полагая, что вероятность появления этих карт при следующей сдаче равна одной тридцатой, они считают себя счастливчиками, если эти тузы появятся при одной из сдач. Но они считали бы себя еще более счастливыми, если бы знали, что степень вероятности выхода намеченных ими карт составляет в среднем один раз на миллион шестьсот семьдесят тысяч шестьсот пятнадцать сдач. С помощью электронных машин это установлено теперь совершенно точно.
      Вот он, оказывается, каков процент удачи!
      Раньше, до того, как теория вероятности стала столь модной в разведывательном управлении, Гоуст смотрел на все эти вещи гораздо проще и оптимистичнее. А теперь приходилось подходить ко всему с точки зрения категорий этой теории.
      Гоуст был человеком консервативного склада ума, хотя и старался скрыть это и от своих подчиненных, и от своего начальства, а может быть, даже и от самого себя. Изучению теории вероятности он, однако, очень долго и почти открыто противился.
      Один из его коллег, имевший ученую степень, в споре с ним по этому вопросу заявил как-то:
      - Теория вероятности является незаменимым пособием в практической работе. Люди могут обходиться без специального изучения ее лишь потому, что интуитивно чувствуют ее законы.
      Гоусту как раз хватало этого интуитивного чувства. Он даже полагал, что у каждого прирожденного разведчика должно быть особое чутье, дающее ему возможность учитывать вероятные явления. Но ведь теперь в разведку идут не только по призванию, да и где возьмешь столько людей с призванием, когда разведка становится все более тотальной?
      В штате одного только центрального разведывательного управления, например, работало уже более двадцати тысяч человек. Численность же контрразведки за последние годы по сравнению с первым послевоенным годом увеличилась в двенадцать раз. А ведь были еще и разведывательные управления авиации, флота, государственного департамента и многих других ведомств. Да, разведка действительно становилась с каждым днем все более тотальной!
      Но не об этом думал теперь Гоуст, расхаживая по своему кабинету. Из головы его не выходил злополучный Дэвис...
      "Что же получается, однако, - подвел он итог своим невеселым размышлениям. - Раз шанс осуществления диверсии Дэвисом невелик, то как будто бы нечего особенно беспокоиться за осложнение отношений с Советским Союзом... Но существует ведь и другая опасность-Дэвис может попасть в руки советской контрразведки, ибо не всегда же ему выходить сухим из воды. А это было бы, конечяо, самым худшим вариантом исхода операции..."
      Нужно, значит, еще раз попробовать предпринять все возможное, чтобы связаться с Дэвисом во что бы то ни стало!
      19. Мистер Кэсуэл срочно вызывает
      генерала Рэншэла
      Если еще совсем недавно о предстоящем падении астероида писали главным образом центральные газеты, то теперь заговорила об этом пресса всей страны, высказывая самые противоречивые предположения. А для рядовых читателей этих газет становилось все несомненнее одно - родине их грозила серьезная опасность, предотвратить которую можно было лишь совместными усилиями наиболее могущественных в техническом отношении государств. К тому времени было известно также, что наиболее эффективными средствами борьбы с непрошеным космическим гостем являлись межконтинентальные баллистические ракеты, серийное производство которых уже было налажено русскими. Объединение усилий с Советским Союзом становилось в связи с этим для многих граждан заокеанской республики вопросом жизни или смерти.
      Неизвестность точного места падения лишь осложняла обстановку. Никто не чувствовал себя в безопасности. Тревога была всеобщей. Государственных деятелей и Конгресс засыпали письмами, коллективными обращениями и даже категорическими требованиями. На принятии решительнейших мер и совместной обороне от вторжения космического тела настаивали теперь не только все левые партии республики и большая часть профсоюзов, но и некоторые крупные промышленники. К тому же во вчерашних вечерних газетах было опубликовано письмо группы виднейших ученых с такими доводами за совместные действия, не считаться с которыми было уже невозможно.
      Мистер Кэсуэл в те дни имел весьма конфиденциальный разговор с главой правительства, который предложил немедленно вызвать для консультации помощника военного министра - генерала Герберта Рэншэла.
      - Мне не очень-то нравится слишком вольный образ мыслей этого генерала, - сказал о Рэншэле глава государства, - но нельзя не считаться и с тем, что он один из способнейших деятелей нашего военного министерства. К его трезвому мнению следует прислушаться.
      А как только помощник военного министоа явился к мистеру Кэсуэлу, тот тотчас же приступил к существу дела.
      - Надеюсь, вы догадываетесь, для чего я пригласил вас к себе в столь поздний час, генерал? - спросил он Рэншэла.
      - Догадываюсь, - коротко ответил Рэншэл, усаживаясь в предложенное кресло.
      - Не буду объяснять обстановку - она и без того вам ясна, - продолжал мистер Кэсуэл, угощая генерала сигарой. - Хотелось бы только знать вашу точку зрения на совместные, действия с русскими. Неизбежно ли это? - Или, может быть, мы все-таки справимся с этим небесным камнем собственными силами?
      - К сожалению, собственными силами не справимся, - убежденно заявил Рэншэл, закуривая сигару. - Без помощи русских нам не обойтись.
      - А вы понимаете, чего это будет нам стоить? - нахмурился мистер Кэсуэл. - Посудите-ка сами, что получается: русские все время утверждали возможность мирного сосуществования, и даже необходимость его, а мы теперь вынуждены будем не только подтвердить все это, но и пойти гораздо дальше - провозгласить, так сказать, неизбежность этого сосуществования!
      - Что поделаешь, сэр, - тяжело вздохнул генерал Рэншэл. Мы живем в такое время, когда сосуществование действительно неизбежно. Рано или поздно, а придется это признать. И лучше уже пойти на это добровольно, чем быть вынужденными сделать это по независящим от нас обстоятельствам.
      - Но ведь и в нынешних обстоятельствах не очень-то добровольным будет наше признание этой неизбежности, - невесело усмехнулся мистер Кэсуэл.
      Генерал Рэншэл никогда не считал мистера Кэсуэла ни очень умным, ни даже достаточно просвещенным, но он уважал его за прямоту и бесхитростность. Ему понравилось это горькое признание.
      А мистер Кэсуэл, помолчав немного, добавил, будто спохватившись:
      - Да, генерал, а почему это шум такой подняли из-за наших разведчиков? Они действительно посланы в Россию с целью крупной диверсии?
      - Действительно, сэр.
      - И это может осложнить нам переговоры с русскими?
      - Вне всяких сомнений.
      - Ну так отзовите их.
      - Часть уже отозвана, но остался еще один, самый энергичный, и с ним никак не удается связаться.
      - А чем вы это объясните?
      - Теряюсь в догадках, сэр, - развел руками Рэншэл. - А главное, что бы с ним ни произошло - неприятностей все равно не избежать.
      - Не понимаю, что вы хотите этим сказать?
      Генерал Рэншэл положил в массивную пепельницу недокуренную сигару и пояснил:
      - Если он взорвет там у них что-нибудь, русским вряд ли это понравится, ибо им не трудно будет сообразить, что сделать это могли только наши агенты. Если его поймают до того, как он осуществит свой замысел, тоже не миновать осложнений. В случае же добровольного его прихода в госбезопасность неприятностей будет еще больше.
      - Значит, нужно его вернуть во что бы то ни стало! - заключил мистер Кэсуэл. - Кто там у вас в министерстве ведает тайными агентами? Гоуст, кажется?
      - Гоуст, сэр.
      - Ну так я лично поговорю о нем с вашим министром.
      Разговор мистера Кэсуэла с военным министром состоялся на следующий же день, но министр не смог сообщить ему ничего утешительного, ибо Гоуст все еще не имел никаких сведений о Дэвисе...
      20. Каннинг призывает к благоразумию...
      Чарльз Каннинг возвращался с собрания сторонников мира в мрачном настроении. Каким оно было малолюдным, это собрание! Несколько профессоров и священнослужителей, группа врачей, около десятка писателей и журналистов, горсточка учителей и художников. Больше всех, как всегда, оказалось студентов. Конечно, это была лишь незначительная часть интеллигенции, которую не так-то просто было подключить к начинающему нарастать движению прогрессивной общественности столицы. Каннинг знал, однако, что сочувствовали этому движению многие, но открыто примкнуть к нему не решались, опасаясь привлечь к себе внимание комиссии по расследованию антипатриотической деятельности.
      Были, конечно, и такие, которые просто не верили в возможность новой войны или не давали себе отчета, чем она может грозить человечеству в том случае, если будет все-таки развязана. Не заблуждался Каннинг и в том, что кое-кто из представителей интеллигенции совершенно сознательно был за продолжение холодной войны. Им казалось, что только это может сдержать наступление "мирового коммунизма". Они были и за продолжение испытаний ядерного оружия, заявляя, что "лучше быть атомизированными, чем коммунизированными". Жупел коммунизма, по мнению Каннинга, лишал этих людей рассудка.
      Что же, однако, так расстроило сегодня редактора "Прогресса"? Не только малолюдность собрания, конечно. Хотя и это было досадно, так как рабочие, служащие и многие профсоюзные деятели собирались теперь куда более активно! Деятельность вообще всех прогрессивных организаций значительно оживилась в связи с угрозой падения астероида. Вот это-то непонимание некоторыми интеллигентами связи последних событий с борьбой против подготовки новой воины и огорчало более всего Каннинга. Он поспорил сегодня из-за этого с одним известным профессором, но ничего, кажется, ему не доказал.
      - Зачем же вы связываете вместе подобные события, мистер Каннинг?! - недоуменно воскликнул профессор. - Это лишь вносит элемент предвзятости, а стало быть, и несерьезности. Нельзя же всякое явление общественной жизни, а тем более такое явно космическое явление, как падение астероида, притягивать к делу борьбы за мир. Ведь этак мы можем дойти до того, что и пр.иливы с отливами попытаемся использовать каким-либо аргументом против поджигателей войны, тем более, что они, эти приливы и отливы, тоже космического происхождения.
      То, что профессор умышленно оглуплял его мысль, Каннинга не очень удивляло. Он знал, что профессор не такой уж борец за мир, каким хочет казаться. Досадно было другое - смех, прозвучавший в зале. Смеялись, правда, главным образом студенты, но Каннинг стал опасаться, что и более серьезным людям доводы профессора могут показаться убедительными.
      - Но, позвольте, - возразил профессору Каннинг, стараясь сохранять хладнокровие, - а "марсиане" генерала Хазарда не использовались разве для разжигания войны? А ведь и они "космического" происхождения.
      Теперь студенты готовы были аплодировать уже Каннингу, и он поспешил закрепить свой успех:
      - Тогда трюк Хазарда был придуман с целью увеличения ассигнований на военный бюджет. Теперь же сама действительность, то есть реальная угроза падения астероида, помогла утверждению дополнительных ассигнований на производство ракетного оружия.
      - Но ведь это же не для военных целей, - не очень уверенно подал кто-то реплику из зала.
      - А для чего же? - спросил Каннинг. - Вы что думаете как только астероид будет раскрошен, наши генералы все ракетное оружие утопят в океане?
      - А что же вы предлагаете? - вызывающе бросил профессор. - Сидеть и ждать, пока эта, небесная штука обрушится нам на голову?
      - Предлагаю не я, предлагают это крупнейшие наши ученые, и вы хорошо знаете, что именно они предлагают.
      - Просить помощи русских? И тем самым подтвердить неизбежность мирного сосуществования? - сделал кислую мину профессор.
      - А что же еще можно сделать? Все равно ведь ничего другого не остается. Выбор, к сожалению, небольшой - либо сосуществовать, либо вовсе не существовать.
      И тут началось. В спор включилось еще несколько человек, которые так все запутали, что Каннинг при всем своем желании уже не смог внести ясности. К тому же профессор все время мутил воду и сбивал всех с толку. Каннинг почти не сомневался, что он делал это умышленно.
      А ведь какой простой, ясной и даже поучительной стала ему казаться сложившаяся обстановка теперь, когда он, успокоенный ходьбой по притихшим ночным улицам Грэнд-Сити, хладнокровно взвесил все факты. Рисовалась ему при этом такая картина: вот существуют две различные социальные системы. Обе обладают такими военными средствами, что в случае войны неизбежны колоссальные потери с обеих сторон. Что диктует разум в такой обстановке? Попробовать решить спор иным путем, без применения оружия. Как будто бы просто?
      Просто, да не очень. А многие годы недоверия друг к другу? А боязнь, что кто-то окажется нечестным и нарушит соглашение? Что же делать в таком случае? Может быть, подождать?
      Да, пожалуй, лучше подождать, подумать и присмотреться друг к другу повнимательнее, а, чтобы не оказаться в дураках, продолжать вооружаться, авось удастся получить такой перевес в оружии, что другая сторона без боя поднимет руки и сдастся...
      И вот начинаются поиски нового разрушительного средства. Наконец кто-то находит его, и почти тотчас же находят другие. А может быть, и одновременно обе стороны находят это новое средство, в сравнении с которым термоядерная бомба кажется безобидной детской хлопушкой. Теперь, в случае применения этого средства, на земном шаре не останется уже не только людей и животных, но и вообще ничего живого, вплоть до бактерий. Может быть, даже атмосфера вступит в какуюнибудь дьявольскую цепную реакцию и перестанет существовать...
      Каннинг даже вспотел от этой страшной перспективы, но продолжал развивать свою мысль.
      Неужели и после этого не поймут люди, что хочешь не хочешь, а придется соглашаться на мирное сосуществование? Тогда, видимо, поймут. А сколько времени может это протянуться? Год или, может быть, десятки лет? И все это время - гонка вооружения, тревога, опасные эксперименты с новыми видами оружия, дальнейшее увеличение радиоактивности атмосферы, рост раковых заболеваний, сокращение рождаемости...
      Да, было от чего бедному Каннингу покрыться холодным потом. Он не был марксистом и не представлял себе возможности таких социальных изменений внутри самого капиталистического общества, которые значительно сократят путь человечества к взаимопониманию. К тому же он явно недооценивал все более возрастающего значения лагеря социализма.
      Какой-то путь в том или ином случае пришлось бы все-таки пройти. Но тут сама природа пришла людям на помощь, грозя им падением астероида. Она как бы говорила этим:
      "Вот я посылаю вам испытание. Не только четверть века, но и всего каких-нибудь пять лет назад вы были бессильны против такого крупного астероида. Он упал бы на одну из ваших пустынь или на один из ваших городов, и вы ничего не смогли бы с этим поделать, не успели бы даже покинуть этого города. Но теперь вы стали могущественны. Вы уже можете предсказать не только время, но и место его падения. Мало того, вы можете предотвратить это падение, но сообща. Только совместными усилиями. Что же вы, люди, достигшие такого технического совершенства, будете делать?"
      Наверно, найдутся философы, которые скажут, что вторжение в наши земные дела космической силы - чистейшая случайность, нарушающая процесс естественного развития человеческого общества и что это вроде не по правилам. Но ведь человек всегда умел использовать случайность в свою пользу. Даже будучи совсем еще первобытным, случайно загоревшееся дерево от попавшей в него молнии использовал он таким образом, что не только достиг господства над определенной силой природы, но и окончательно отделился от животного царства. Так почему же такую случайность, как падение астероида на наши головы, не обратить теперь человечеству для достижения взаимопонимания?
      Раз люди научились логически мыслить, не могут же они оказаться неразумнее своих волосатых предков? Ведь это же дико будет - позволить стихийной силе полностью разрушить какой-нибудь город, а может быть, даже столицу государства, не попытавшись совместными усилиями спасти его. Разве простят когда-нибудь здравомыслящие люди такое варварство тем, кто помешает объединению усилий для предотвращения подобной катастрофы?
      Вот примерно как размышлял Чарльз Каннинг, возвращаясь с так огорчившего его собрания. В ходе этих размышлений он все более проникался желанием написать обо всем этом статью в свою газету. Он понимал, конечно, что в рассуждениях его многое было упрощено и даже наивно, но ведь он хотел написать статью для очень неискушенных читателей, отученных от серьезных размышлений продукцией таких газет, как "Сирена".
      Чем больше Каннинг думал об этом, тем сильнее убеждался в необходимости написать именно такую статью. Он, пожалуй, не станет даже откладывать это на завтра, а сядет за нее тотчас же, как только придет домой.
      21. Экстренное заседание сената
      Обстановка с каждым днем все более накалялась. Всем политическим партиям стало совершенно ясно, что медлить было невозможно - нужно срочно созывать сенат. А когда сенат был созван наконец, зал заседания тотчас же превратился в арену такого ожесточенного сражения, какого в стенах этого почтенного законодательного учреждения республики не происходило, видимо, еще ни разу. Никто никого не слушал, все разговаривали, кричали и даже вопили. Тщетно председатель призывал к порядку - и голос его, и - стук молоточка тонули в шуме и гаме.
      Лишь с появлением мистера Кэсуэла, отсутствовавшего некоторое время по ряду важных обстоятельств, восстановился некоторый порядок.
      - Я вижу, джентльмены, - обратился мистер Кэсуэл к собравшимся, пристально вглядываясь в раскрасневшиеся физиономии, - вижу, что вы ни до чего пока не договорились.
      Переведя взгляд с физиономий на состояние галстуков и пиджаков почтенных сенаторов, он добавил с укоризной:
      - Вижу также, что договориться едва ли удастся.
      Снова по залу прокатился рокот, но мистер Кэсуэл решительно поднял руку и повысил голос:
      - А, между тем, положение таково: по предварительным данным, астероид упадет либо в центр нашей столицы, либо в западной части центрального штата, то есть в районе сосредоточения значительной части промышленных предприятий нашей республики. Точные данные о месте его падения будут получены только через два-три дня.
      - Вот тогда и будем принимать решение, - раздался чей-то голос.
      - А не блеф ли это опять, подобный "космической агрессии" генерала Хазарда?! - прохрипел в тон ему толстяк с багровым лицом и выпученными глазами. В пылу полемики кто-то так затянул его галстук, что он до сих пор не мог привести в порядок свое горло.
      И снова забурлило все вокруг. Отдельные реплики слились в сплошной гул. Председатель на сей раз так стукнул своим молоточком, что рукоятка его сломалась. Наводить порядок было уже нечем, и председатель, махнув на все рукой, беспомощно опустился в кресло, глядя на происходившее вокруг уже безучастными глазами.
      А баталия разгорелась тут по той причине, что сенаторы, представлявшие штаты, лежащие за пределами района предполагаемого падения астероида, энергично возражали против совместных действий с Советским Союзом. Они полагали, что лучше пойти на жертвы, чем подтвердить "доктрину русских" о возможности мирного сосуществования двух различных экономических систем и необходимости ведения совместной борьбы со стихийными бедствиями.
      Сенаторы же, которые вынуждены были нетолько защищать избирателей центрального и соседних с ним штатов, но и являлись к тому же владельцами многих предприятий этих штатов, были за немедленные переговоры о совместных действиях.
      - Джентльмены! - снова поднял руку мистер Кэсуэл, призывая к тишине. - Не будем же терять времени даром и вынесем наконец свое решение. Кто из вас желает высказаться?
      Первым попросил слова сенатор Твифорд, представитель южных штатов.
      - Я категорически против соглашения с русскими, - решительно заявил он, подкрепляя свои слова энергичным жестом мясистой руки. - Русские так просто не придут к нам на помощь. Разве сами мы на их месте согласились бы помогать кому-нибудь бескорыстно?
      Зал одобрительно загудел. Ободренный этим, Твифорд продолжал уже с большей уверенностью:
      - Не надо в таком случае считать русских глупее нас. Они, конечно же, за свою помощь поставят перед нами ряд политических требований. Думаю, во-первых, что они предложат нам ликвидировать наши военные базы в Европе и Азии. Во-вторых, могут настоять и на выходе из некоторых военных пактов.
      - Позаботятся, конечно, и о неграх! - неистово выкрикнул сенатор, владелец плантаций на юге страны.
      - Не забудут и коммунистов! - раздался еще чей-то голос.
      - Насчет негров и коммунистов не знаю, - продолжал Твифорд, - но первые два требования предъявят непременно. А это будет означать почти безоговорочную нашу капитуляцию. Стоит ли идти на такие жертвы из-за падения какого-то камня, пусть даже весьма солидных размеров?
      Твифорда сменил сенатор, представляющий центральный штат.
      - Можно ли рассуждать более легкомысленно, чем это делает уважаемый мистер Твифорд? - раздраженно начал он. - Вы же знаете неустойчивую психику наших сограждан. Они и сейчас уже живут в трепете и страхе. Газеты и радио постарались довести их до такого состояния. Однако точно они еще не знают пока, куда упадет астероид, а это ведь не просто солидный камешек, как уверяет нас мистер Твифорд, а целая маленькая планетка. Они надеются, что с помощью русских мы уничтожим ее еще за пределами нашей атмосферы. Вы представляете, что произойдет,если нашему народу станет известно и место падения астероида, и то, что мы откажемся от помощи русских?
      Следующим взял слово профессор Стэнли Уолдс - представитель университетских кругов Грэнд-Сити.
      - Я целиком присоединяюсь ко всему, что мы услышали только что от мистера Адамса, - заявил он очень внушительным голосом. - Хочу добавить еще и то, о чем все мы думаем в последнее время, но не решаемся произнести вслух. Меня тревожат некоторые замыслы нашей разведки. Дай бог, чтобы они не были осуществлены прежде, чем мы попросим помощи у русских. Вот и все, джентльмены, о чем считал я своим долгом напомнить вам и поторопить с принятием решения о совместных действиях с Советским Союзом.
      Сенаторы сменяли друг друга, высказывая самые противоречивые мнения. Заседание длилось уже восемь часов и неизвестно, когда кончилось бы, если бы в зал сената не вошел одив из секретарей мистера Кэсуэла и не вручил ему какую-то бумагу. Мистер Кэсуэл торопливо пробежал ее глазами и, прервав очередного оратора, торжественно объявил:
      - Внимание, джентльмены! Только что получено важное Послание русских нашему правительству. Я опускаю вступительную часть в читаю вам самую суть его:
      "Наши ученые, как и ваш астроном Джон Мунн, обнаружили тот же астероид. Вычислительным центром при Главной астрономической обсерватории Академии Наук Советского Союза окончательно установлено теперь, что должен он вторгнуться в атмосферу нашей планеты 21 мая будущего года. Место падения его определено в районе столицы вашего государства Грэнд-Сити. (Более точные расчеты, с указанием объема, массы и скорости движения астероида, так же как и его атмосферная траектория, даны в специальном приложении.)