Реальные истории - Он украл мои сны

Федор и Татьяна Московцевы

Он украл мои сны

Глава 1

Петербург, февраль 2004 года

Сидя в своём кабинете в офисе на набережной Мойки, закинув ноги на стол и двигая носками темно-коричневых ботинок, с зачесанными назад волосами, в окружении дорогой офисной мебели, выглядя, как потерпевший в милицейском участке и в то же время невероятно самодовольно, Андрей Разгон говорил о своих планах развития аптечной сети.

– … десять аптек нам передал горздравотдел, плюс я планирую выцарапать ещё три проходных точки… три аптеки в Казани, ну и не мешало бы выиграть михайловский тендер на двенадцать миллионов долларов! Главное – пора добиться, чтобы аптечное направление стало самостоятельной, самоокупающейся деятельностью, а не сливной ямой для моих денег, или же какой-то операцией прикрытия. И надо всё делать быстро. Опоздать – значит остаться позади.

Говорил он горячо, воодушевленно – так, будто выступал перед многочисленной аудиторией, тогда как его единственным слушателем был Ренат Акчурин, его двоюродный брат, трудоустроенный в его компании «Северный Альянс». Голова Андрея была заполнена массой идей и проектов, которые того и гляди начнут осуществляться благодаря его растущей кредитоспособности.

Тому, кто с ним общался, было довольно сложно концентрироваться на справедливости отдельно взятых его слов: когда разговариваешь с ним, всё вокруг буквально кричит о том, как совершенен Андрей и всё, к чему он притрагивается. Чего только стоит его внешность: широкие плечи, светлые волосы, лицо, замечательное своими правильными чертами, глаза голубого цвета, мечтательный взгляд, ровный ряд белых зубов, благородная осанка, беззаботная улыбка – он окружен аурой спокойствия и уверенности. Одевался он как сам дьявол, и его экипировка – mega-cool, также как внешность, способствовала его успеху. Недаром сказано: уметь одеться – всё равно что к месту вставить умное слово.

– Ира сказала, ты хочешь взять в Казани помещение с арендной платой 90 тысяч в месяц? – спросил Ренат.

– Ну да.

– Но это нереально дорого! И знаешь, я такое скажу: твоя затея с аптеками – это просто… – Ренат фыркнул и сделал вид, что онанирует.

У Андрея зазвонил телефон. Побеспокоил Вадим Второв, его друг, удивленным тоном сообщивший, что не увидел сегодня на своём расчетном счете процентных платежей по займу. Андрей скорчился, как от зубной боли:

– Вадик… я проверю, деньги ушли вчера в твою сторону.

– Офигительно, дружище! Номер платежки и название фирмы, от кого ушли деньги?

– Я перезвоню!

Закончив разговор, Андрей озадаченно посмотрел на картину с изображением Исаакиевского собора. Как можно было забыть про эти чертовы проценты?

Вошла Урсула Лейтис, офис-менеджер, высокая худощавая девушка со скандинавской внешностью. Она принесла документы. Андрей убрал со стола ноги. На то место, где только что покоились туфли Raschini, легли банковские выписки и договор с таможенным брокером. Андрей принялся изучать бумаги. К выпискам не были приложены платежные поручения, и он ткнул пальцем в цифру 648,000 рублей в графе «Кредит»:

– Это от кого?

– Шестьсот сорок восемь тысяч… а-а-а… поступили от AL&Co.

Он посмотрел на неё и улыбнулся той улыбкой, которая способна на раз остановить рабочий процесс, а может быть, и само время.

– О! Позвони Андрису… скажи, что фуры затаможены и выйдут на Ригу… сегодня… нет, я лучше сам позвоню. И пожалуйста, приноси мне выписки со всеми расшифровками.

Андрей приступил к изучению договора с таможенниками. С минуту длилось молчание. Не получив никаких указаний, Урсула удалилась. В приложении к договору были перечислены оказанные услуги по затомаживанию партии аккумуляторов и указана стоимость этих услуг.

– Надо срочно оплатить, – сказал Ренат.

Андрей инстинктивно поморщился.

– Да, кстати, тут в договоре указана твоя фамилия. Скажи, чтобы переделали на меня. Этот счет я буду оплачивать с Экссона.

Забрав договор, Ренат вышел из кабинета. Развернувшись в кресле, Андрей посмотрел в окно. За стёклами было то же, что на картине: Исаакиевская площадь, серая громада собора, хмурое петербургское небо. Правда, на картине в зависимости от угла зрения цвет неба выглядел по-разному – в диапазоне от серого до светло-голубого. Полотно сочетало множество оттенков синего, белого и серого, из которых как бы струился таинственный свет.

До сих пор никаких четких планов у Андрея не было, всё, к чему он до сей поры стремился – это продавать как можно больше, наращивать обороты своей компании. После того, как он перебрался из Волгограда в Петербург, куда его пригласили друзья, чтобы стать соучредителем фирмы Экссон, дилера аккумуляторного завода Балт-Электро, основной задачей было закрепиться и удержаться на новом месте. В Волгограде у него осталась фирма Совинком (по продаже медицинского оборудования и медицинских расходных материалов), и здесь в Петербурге он организовал аналогичный бизнес – компанию «Северный Альянс», и, несмотря на трудности управления всеми этими предприятиями, его доходы каждый год удваивались – вот уже три года подряд. И если так пойдёт и дальше, к концу этого года он сможет выйти на $50,000 в месяц.

До сих пор он действовал спонтанно, наобум, и сейчас задумался, как упорядочить свою деятельность: создать систему, структуру, в которой у всех сотрудников были бы четко прописанные должностные обязанности, наладить учёт – в общем, создать условия, при которых бы организация функционировала сама по себе, при минимальном его участии, чтобы у него высвободилось время для… чего-то более интересного и приятного…

Его мысли были прерваны звонком. Увидев знакомый номер, он радостно ответил:

– Привет, Танюш, рад тебя слышать!

– Алло, ну ты чего-о, где?

– Всё там же, в Питере.

– А что так, когда приедешь? В пятницу мама уезжает на два дня за город, могу тебя пригласить к себе.

Андрей улыбнулся, обнажая свои влажно поблескивающие клыки.

– О-о-о… Мне не терпится поцеловать тебя между… – тут он осёкся: в кабинет вошёл Ренат.

Сказав Тане, что перезвонит, Андрей спрятал трубку в карман, и, пробежав глазами поданный Ренатом документ, сказал:

– Я хочу, чтобы ты поехал в Волгоград и проверил, что там делает Ярошенко.

Речь шла за нового исполнительного директора Совинкома, Дмитрия Ярошенко, который, помимо административных вопросов, занялся развитием аптечной сети. Рената не очень обрадовала идея поехать в Волгоград нюхать пыль тамошних улиц, но он покорно кивнул. – Кроме десяти аптек, которые мы получили от горздравотдела, Ярошенко взял в аренду ещё два помещения. Надо проконтролировать, как он там осваивает наши денежки, – продолжил Андрей.

Ренат взволнованно приподнял голос:

– А позволительно спросить: что с Давиденко? Может и к нему наведаться с проверкой?

Андрей задумался и озабоченно сдвинул брови. После некоторого раздумья ответил:

– А что Давиденко… с ним-то как раз всё тип-топ. У нас наладилось взаимодействие и пошла нормальная работа.

На этот раз Ренат не стал изображать акт рукоблудия, но Андрей был уверен, что его брат об этом думает. Дав подробные указания, Андрей стал собираться – надо было заехать на Балт-Электро.

– Так мне затамаживать две фуры на Прибалтику или ехать Волгоград? – спросил Ренат.

Вопрос застал Андрея в дверях.

– А-а-а…

– Я всё понял: сделать и то, и другое.

Едва заметно кивнув, Андрей вышел. Ренат последовал за ним – чтобы помочь донести до машины тяжелый ящик, который доставили курьеры.

Глава 2

Когда Андрей приехал в офис Экссона, находящийся на территории аккумуляторного завода Балт-Электро, все его компаньоны были в сборе: Владимир и Игорь Быстровы, братья-близнецы, 43-х лет, и братья Ансимовы – 36-летний Артур и 31-летний Алексей, ровесник Андрея. Основным направлением деятельности компании была продажа заводу Балт-Электро сырья (свинец, полипропилен, медь, сурьма, и др) и покупка с последующей перепродажей готовой продукции завода – аккумуляторных батарей. Фактически Экссон являлся торговым домом аккумуляторного завода. Когда фирма обосновалась на предприятии, оно перестало сотрудничать со всеми остальными контрагентами – поставщиками и покупателями. Их отжали (не обошлось без суровых разборок). Точно так же, как принадлежащая Андрею фирма Совинком, обосновавшись в Волгоградском областном кардиоцентре, вытеснила всех конкурентов и замкнула на себе все поставки в это медучреждение, которое финансируется лучше всех остальных больниц города.

У Экссона было два кабинета, 30 и 20 квадратных метров соответственно. В большой комнате обитали Карина, бухгалтер, и Вероника, секретарь. В малом кабинете собирались учредители. Ни у кого из них не было собственного рабочего места – стола, тумбочки, шкафа. Приходя в офис, каждый располагался где придётся. Вызывающая простота и презрение к условностям было фирменным знаком Экссона. Доставшаяся от заводчан мебель почти вся поломалась, а новую никто не покупал. Кое-как девушки выпросили элементарные удобства: микроволновку, телевизор, холодильник, стереосистему и кондиционер, а иначе совсем пришлось бы туго.

Сейчас компаньоны собрались в малом кабинете. Алексей с Игорем разговаривали по телефону с клиентами, Владимир с Артуром возле окна обсуждали покупку коммерческой недвижимости в строящемся торговом центре в Московском районе. Андрей поздоровался со всеми за руку и встал возле Владимира, неформального лидера компании – обычно именно он давал указания и распоряжения.

– Витиеватый, ты оказывается у нас одиозный пильщик государственного бюджета! – прервавшись, Владимир обратился к Андрею.

– Ха! АндрейСаныч навёл нех??вый шорох в Казани! – с этими словами Артур взял со стола распечатанную из интернета статью и передал Андрею.

«Чудит Минздрав на денежки бюджета – и всё с подачи Госсовета…», – прочитал Андрей. В статье разоблачительного характера шла речь о выявленных некими искателями правды нарушениях в сфере госзакупок; по мнению автора, Министерство здравоохранения Татарстана в обход законодательства об открытых конкурсах заключает государственные контракты на крупные суммы с фирмой Совинком, и это темное дело подлежит тщательному расследованию. (Совинком работал по всему Южному региону, особенно большие успехи были достигнуты в Казани).

Мельком просмотрев статью, Андрей положил её обратно на стол:

– Происки конкурентов!

– Ты затаможил фуры на Латвию? – спросил Алексей.

– Да.

– Нет, другие 50 комплектов 32ТН450?

Андрей утвердительно ответил и на это и обратился к Владимиру:

– Надо декларантам заплатить. Можно перечислить с Экссона?

И протянул полученный от Рената договор.

– Как ты всё успеваешь? – изумленно вскинул брови Владимир. – У тебя и фармация, и медицина, госконтракты, аптечные сети! И таможня с возвратом НДС! Да еще сайты: razgon.net, razgon.name!

– Джедай экономики! – хохотнул Артур.

Древний паркет заскрипел под безупречными ботинками Андрея. Он подошёл к шкафу, взял с полки папку с документами и приступил к своей рабочей рутине: управленческий учёт компании Экссон.

Глава 3

Вечером Андрей позвонил жене в Волгоград. Первым вопросом было, когда она, наконец, приедет к нему в Петербург.

– Мариам, ты взяла билеты на Питер? Когда, наконец, вы с Аликом ко мне приедете?

– Хочешь, чтобы мы к тебе приехали? – парировала она, будто этот вопрос ни разу не стоял на повестке дня.

– Но мы каждый день только об этом и талдычим!

Она принялась его пенять:

– На минуточку, мы уже приезжали к тебе, и не раз. И что мы видим: тебя то нет, то ты приходишь домой холодный, как собачий нос, и равнодушный, как нож правосудия. Семья тебе не нужна!

– Ну, привет, снова ты утрируешь, пытаешься меня унизить. Но я тебя прощаю, хоть ты меня и не просишь об этом.

– Я одна, всегда одна, никто мне не помогает управляться с малолетним ребенком!

Андрей терпеливо отвечал:

– Перестань смотреть в бинокль с обратной стороны – и ты увидишь на месте «никто» армию нянек и коллектив детского садика, за который мне приходиться платить, несмотря на то, что Алик туда не ходит!

Мариам нехотя сказала, что завтра пойдёт на вокзал и возьмет билет на Петербург. Андрей улыбнулся, её решение ни в чём не противоречило его тончайшим намерениям: теперь, приезжая в Волгоград, он сможет оставаться у Тани с ночевкой.

Далее, Мариам пятнадцать минут наставительным тоном выговаривала ему, как плохо он относится к своей семье, попросила дать команду бухгалтеру Совинкома выдать ей энную сумму денег, после чего они в течение часа обсуждали разные бытовые вопросы.

Он так и не обсудил с ней покупку Renault Megan Cabrio с откидным верхом, и, закончив разговор, долго рассматривал буклет. Точно такой же они с Таней брали напрокат в прошлом году на Кипре. Андрей давно мечтал купить эту совершенно непрактичную машинку, и вот теперь подвернулся недорогой вариант – Ренат через знакомых вышел на латвийскую фирму, торгующую автомобилями с очень приемлемыми ценами.

Теперь такой вопрос начинался: как отреагирует жена?! Когда Андрей в прошлом году, не посоветовавшись с ней, купил Мицубиси Паджеро, она устроила грандиозный скандал. Если бы он с ней обсудил покупку заранее, она бы одобрила выбор, но это отняло бы массу времени. Чтобы принять решение, ей бы понадобилось провести анализ рынка, сравнить Паджеро с другими аналогичными внедорожниками. Она бы задалась вопросом: почему Паджеро, а не Лэнд Крузер? Пришлось бы вести с ней выматывающую полемику. А результат был бы тот же: Андрей всё равно приобрёл бы то, что запланировал.

И так всегда, причём, Андрею казалось: чем незначительнее приобретаемый предмет (диван, чайник, утюг), тем больше вокруг этой покупки споров. И он бы отдал жене на откуп мелочевку, но она требовала, чтобы он принимал участие в выборе (если конечно он «настоящий мужик» и ему дорога семья) и искусно втягивала его в изнурительные дискуссии.

Вспомнив про оставшуюся в машине кладь, Андрей спустился во двор, раскрыл багажник, и распечатал коробку, которую доставили в офис курьеры. Внутри среди упаковочной стружки покоилась кованая ваза для цветов на могилу. Он просил Рената отвезти её в Волгоград, но тот полетел самолетом, а с таким перегрузом будет слишком дорого. Ренат не ездил на поездах, так как не мог долгое время находиться в антисанитарных условиях, не имея возможности принять ванну, да еще среди грязных пассажиров. За ним были и другие странности, но Андрей смотрел на всё это сквозь пальцы, хотя такие вещи, как авиаперелет вместо поезда, дорого обходились компании.

Глава 4

Ренат проснулся задолго до рассвета. Волнение Рената было настолько велико, что он не ощущал его. Он, казалось ему, не думал о том, что к полудню должен доложить Андрею, своему двоюродному брату и работодателю, результаты проверки волгоградской аптечной сети. Он, казалось, не ощущал трясину, в которую с таким упорством, не видя опасности, влазил Андрей. Он, казалось, не продумывал текст доклада, в котором, вместо отчета по аптекам, приведёт тысячу и один довод не затевать новый бизнес, свернуть дело, а уже вложенные деньги списать на убытки. И если просто про новый бизнес можно сказать: ваши доходы всегда будут меньше ожидаемых, а расходы – всегда больше; то про дело, в которое ввязывался Андрей, можно сказать, что его расходы намного превысят доходы и в конечном счёте погубят фирму.

Ренат, казалось, не размышлял над тем, чтобы предложить себя в качестве соучредителя фирмы. У него были кое-какие сбережения, и он хотел вложить их в дело брата, фирму Совинком и управлять ею вместо того, чтобы прозябать на вторых ролях. А вообще, у них большая семья, еще трое двоюродных братьев, почему бы не сколотить семейный бизнес, сильный клан. Он уже достаточно много сделал для фирмы сверх того, что обязан согласно должностной инструкции, в частности, привлёк перспективного клиента из Латвии и пробил поставки аккумуляторов на петербургский метрополитен. И сделает гораздо больше, но только если будет уверен, что получит справедливое вознаграждение. Ренат связывал своё будущее с Совинкомом, поэтому его не могли не беспокоить финансовые просчёты Андрея. Который был настолько многогранен, что Ренат порой терялся, не зная, кто перед ним: Андрей-бизнесмен, Андрей-кутила-бонвиван-ловелас, Андрей-кидала-аферист, Андрей-с-зависимостями, Андрей-неугомонный-по-поводу-всевозможных-бюджетоёмких-проектов, или Андрей-кто-нибудь-ещё. В нем уживалось гораздо больше разных Андреев, чем хотелось бы Ренату, который не успевал за переменами настроения брата, в одну минуту в порыве сентиментальности распоряжающегося насчет благоустройства и без того богато убранной могилы подруги, погибшей семь лет назад, а в следующую минуту без видимой причины устраивающего очередной локаут, и, по-садистки улыбаясь, объясняющего причины увольнения: «С этой минуты нам не по пути, мы больше не можем быть вместе».

– Чай будешь, или кофе? – в комнату заглянула мать.

(Ренат, как и Андрей, переехал в Петербург из Волгограда, и, приезжая в родной город в командировки, останавливался у родителей).

Он уже давно заправил постель и сидел на подоконнике, глядя на качающуюся тополиную ветку за окном.

– Да, хочу яичницу.

– Какую?

Ренат помолчал, задумался, и матери показалось, что сын погрузился в размышления, не слышит вопроса.

– С беконом и помидорами, – сказал он и посмотрел на часы.

Он не думал о том, что профазанил время и прокатал деньги, выданные на командировку. Ведь правильнее было бы сразу, там, в Петербурге поговорить с Андреем начистоту и не ехать сюда, в Волгоград. Нажать на упрямца, привести доводы. Уж Ренат знал, какими словами можно переубедить брата. Однако, понимая бесполезность поездки, а также то, что не сможет заставить себя делать дурную работу, будет сидеть в офисе или слоняться по городу, он всё же приехал сюда. Странно, зачем?

Принимая душ с новым гелем L’Occitan, он, казалось, не думал об этих странных перипетиях в своей жизни, в которой всё происходило по расписанию. Но всё то, о чём он не думал, было в нём.

Он думал: надеть ли новые туфли или ехать на работу в кроссовках, не забыть бы блокнот, думал: мама подала чай в пакетиках, тогда как он специально просил заваривать в чайнике привезенный им иммуностимулирующий чай Эхинацея-плюс; он ел яичницу и куском хлеба старательно снимал растопленное масло со сковороды.

С улицы донёсся автомобильный сигнал.

– Раньше приехал, – посмотрев на часы, Ренат сделал глоток чая и пошёл одеваться.

Напротив подъезда стоял бежевый жигулёнок Афанасия Тишина, старожила Совинкома, верного помощника Андрея. Всегда собранный, как сторожевой пёс, Тишин мог бы давно стать замдиректора, но сознательно оставался на ролях помощника по разным вопросам – лицензии, договора, таможня, развозка, и так далее.

Переднее сиденье оккупировала Таня Кондаурова, обладательница хрипловатого тембра, детских интонаций и привлекательной внешности – изящная брюнетка, похожая на принцессу из аниме. В Волгограде всегда хватает сексапильных девушек, но та, кто выделяется на их фоне, представляет серьёзную угрозу для общества. Она, как и родители Рената, жила в центре, и Тишин по пути сначала заехал за ней.

– Привет! – повернулась она к нему, когда он уселся на заднем сиденье.

– Привет, – ответил Ренат сразу обоим, ей и Тишину, и пожал протянутую ему руку.

– А позволительно спросить, Татьяна Викторовна, почему это вы не возите петербургских гостей на своём Пассате? – по-свойски осведомился Ренат, как бы намекая на то, что встречал её и возил по Петербургу (правда по поручению Андрея) на своей машине.

– То ма-а-мина, – протянула Таня.

– Ма-а-амина-аа! – поддразнил Ренат.

– У меня своей нету.

Её глаза, такие рассеянные и отчуждённые вчера, сегодня показались ему милыми и немного тревожными. Казалось, она что-то такое хотела сказать ему, но при водителе стеснялась. Заговорили о делах, и он забыл о своих наблюдениях, не придал им особого значения, поскольку слишком часто его умозаключения насчёт девушек оказывались ошибочными.

Глава 5

Ренат не боялся работы, по-настоящему его пугало лишь две вещи: грязь и запахи, к которым он был очень чувствителен. В офисе Совинкома было достаточно чисто… но у Рената возникли новые причины не заниматься аптечными вопросами и хотя бы по-тихому саботировать данный проект. Смета на ремонт 256-й аптеки зашкаливала, так же как и планируемые расходы на ремонт убитого помещения 19-й аптеки, которая находится в горсаду и как аптека вряд ли когда-нибудь будет приносить прибыль. Это место вообще не проходное, возможно, там пойдёт бистро, игровые автоматы, но однозначно не аптека. Когда-то, в советские времена, при плановом хозяйстве, эта розничная точка функционировала исправно, но сейчас, когда коммерческие аптеки буквально на каждом углу, 19-я аптека пришла в запустение, стала убыточной, потому-то начальник горздравотдела навязал её Андрею вместе с десятком других аналогичных объектов. Да ещё получил за это комиссионные.

Освоение выделенных на аптечный проект денег с удовольствием взял на себя 35-летний Дмитрий Ярошенко, новый исполнительный директор Совинкома, увертливый человек-таракан, чья морда прямо просилась, чтобы по ней как следует треснули. Так думал Ренат. Но у Андрея и у Ирины Кондуковой, его заместителя, были другие соображения. Они возлагали на Ярошенко большие надежды.

Ренату показалось неудобным сидеть без дела в жужжащем офисе, в котором все чем-то заняты, звонят, проводят переговоры, печатают документы, суетятся, бегают, и он незаметно удалился, сел на маршрутку и уехал из кардиоцентра (офис Совинкома находился в ВОКЦ – Волгоградский областной кардиологический центр). Выйдя в центре, он побродил по набережной и вернулся домой.

Глава 6

Ренат так и не решился позвонить Андрею. И в ожидании самолета не изложил на бумаге аргументы против аптечного проекта (Ренат планировал этим вечером вернуться в Петербург; он выбил себе право пользоваться более дорогим авиатранспортом, так как в поездах в нём неизбежно поднимался страх – страх от длительного соприкосновения с немытыми массами, с ужасными, покрытыми бактериями, распространяющими инфекции пассажирами; он и в самолете чувствовал себя неуютно, но два с половиной часа это не двое суток).

Он читал, смотрел фильм, встретился с волгоградскими знакомыми. Его мучили угрызения совести: он занимается какой-то ерундой в рабочее время, находясь в командировке. Но он ничего не мог с собой поделать.

Вернуться в Питер, не выполнив задание? Но это полный бред.

Звонить Андрею, объяснять на пальцах нецелесообразность затеи с аптечной сетью? Но Ренат мог объяснять такие важные вопросы лишь с глазу на глаз, лично. Ему нужно было видеть собеседника. Он не понимал тех, кто заключает серьёзные сделки по телефону.

Кроме того, общаясь с Андреем, он частенько чувствовал тревогу от ощущения, что брат умнее его. Ренат наперёд знал, что если позвонит, то Андрей двумя-тремя убедительными фразами растолкует всю перспективность аптечного проекта, успокоит, а он, Ренат, не сможет на расстоянии, говоря в трубку, грамотно возразить и привести свои доводы. А оставаться здесь, выполнять тупую работу, он не может. Он готов работать в поте лица где угодно, на каком угодно направлении, но только чтобы в этом был какой-то толк. Такая получалась замкнутая загогулина.

И он решил оставить всё до более благоприятного момента. А вечером позвонил Тишин и предупредил, что завтра не сможет заехать, так как с утра должен забрать товар из транспортной компании, который нужно срочно отгрузить кардиоцентру.

Глава 7

Утром, позавтракав, Ренат вышел на улицу и увидел девушку, стоявшую на тротуаре напротив подъезда. Он не сразу узнал в ней Таню, на ней было пальто, которого он не видел раньше. В котором её длинные ноги смотрелись ещё длиннее.

– Привет, решила поехать со мной за компанию? – весело спросил Ренат.

Она несколько мгновений молчала, глядя на него. Потом, покачав головой, сказала:

– Мне нужно сказать тебе кое-что.

Он смутился, слегка развёл руками.

На мгновение сердце упало, ему показалось – она сейчас сообщит ему что-то очень страшное, может известие о гибели родственников.

– Ренат… я хочу поговорить.

По её тону он понял, что ничего серьёзного, и успокоился.

– А, это всегда пожалуйста.

Он предложил вызвать такси, всё-таки неудобно везти такую девушку в маршрутке.

– Я не поеду в офис, мне нужно в институт, – сказала она.

И они пошли рядом, и могло показаться, что идут два незнакомых человека. Вышли на 7-ю Гвардейскую улицу. Рената стесняло её молчание, и, искоса поглядев на Таню, он сказал:

– Моё вчерашнее отсутствие не осталось незамеченным?

– Да, Ренат. Я понимаю, что заставило тебя поступить таким образом.

Он быстро посмотрел на неё.

Она сказала:

– Ты беспокоишься за судьбу фирмы.

Он кивнул.

Потом она сказала:

– Против тебя здесь настроены… некоторые.

– Некоторые? Кто же это?

– Ярошенко.

– Не удивлён. У нас это взаимно. Теперь-то я точно займусь им и проверю, как он распоряжается бюджетом фирмы.

– Дело не в нём. Андрей не будет никого слушать, даже если весь волгоградский офис станет на тебя стучать, ты знаешь. Меня беспокоит другое. Андрей стал какой-то другой. Он швыряет деньги направо налево, зачем? Взял бы вместо джипа купил… квартиру что ли.

Ренат не стал говорить ей, что Андрей уже купил квартиру в районе элитной застройки на Васильевском острове – пусть это она узнает от него самого. Но в целом, то, что она говорила, было ему близко: неразумная финансовая и кадровая политика, неправильный выбор стратегических партнеров.

Они уже дошли до молодёжного центра, здесь начинался Центральный парк культуры и отдыха, и Ренат предложил пройтись по аллеям. Ему хотелось расспросить подробнее о планах Андрея, который наверняка рассказывает своей любовнице что-то такое, что не говорит брату. В пустынном парке им никто не помешает. Таня сразу поймёт всю важность этого разговора. Он чувствовал, что может говорить с ней свободно и доверчиво обо всём тревожащем его, что и она будет с ним откровенна.

Накануне началась оттепель. Из-под растаявшего снега кое-где выглядывали мокрые прелые листья, но в овражках снег был плотным. Над головой стояло облачное унылое небо.

– Какой хороший день, – сказала Таня, вдыхая сырой, холодный воздух.

– Да, хорошо, народу никого, как за городом.

Они шли по грязным дорожкам. Когда попадалась лужа, он протягивал Тане руку и помогал ей перейти.

Они долго шли молча, и ему не хотелось начинать разговор, – ни о фирме, ни о сумасшедших проектах Андрея – аптечном и еще каком-то непонятном медицинском центре, ни об Иосифе Григорьевиче Давиденко, ни о своих опасениях, предчувствиях, подозрениях, хотелось молча идти рядом с красивой эффектной девушкой, вышагивающей, покачивая бёдрами, с неуклюжей грацией отвыкшей от подиума модели, и эта неуклюжесть лишь добавляла ей прелести. Он испытывал чувство бездумной лёгкости, покоя, непонятно почему пришедшее к нему. Но вместе с этим он ощущал прилив смутного волнения, приступы которого случались с ним и раньше, и причины этого не всегда были понятны.

И она ни о чём не заговаривала, шла, немного опустив голову.

Они вышли на набережную, на реке стоял тёмный лёд.

– Хорошо, – сказал Ренат.

– Да, очень, – откликнулась она.

Асфальтированная дорожка на набережной была сухой, они зашагали быстро, как два путника в дальней дороге. Им встретились военный, лейтенант, и невысокая плотная девушка в китайском пуховике. Они шли в обнимку и время от времени целовались. Поравнявшись с Ренатом и Таней, они снова поцеловались, оглянулись, рассмеялись.

Таня оглянулась на парочку и сказала:

– Скажи, когда он бросит Экссон и уедет из Питера?

– Андрей? Бросит Экссон и уедет из Питера?

Этот вопрос удивил Рената. И в эту минуту он осознал всю необычность их прогулки. Если бы Андрей их сейчас увидел…

Он поделился своими наблюдениями насчет Экссона. Недавно ему показалось, что у Андрея возникла напряженность с компаньонами. И судя по тому, что он стал вести какие-то тайные дела, сложилось впечатление, что он собирается от них отколоться. Это безотносительно Северного Альянса, медицинской фирмы, которую он учредил в Петербурге втайне от компаньонов. Точнее, всё начиналось с их ведома, при их участии, но потом они, осознав бесперспективность проекта, приказали ему всё бросить, но он не захотел увольнять народ (хоть и был недоволен многими сотрудниками), да и вообще останавливаться на полпути. Решил рискнуть.

– Как ты понял, что он решил «отколоться»? – уточнила она.

Ренат пояснил. Андрей довольно смело перехватывается деньгами компании, которые обращаются во Внешторгбанке. Основной счёт Экссона находится в ММБ (Международный Московский Банк), управляемый программой Банк-Клиент из офиса, расположенного на аккумуляторном заводе Балт-Электро. Экссон работает со многими крупными государственными и полугосударственными структурами, осуществляющими закупки товаров и услуг посредством открытых конкурсов (например Управление железной дороги). В отделах снабжения работают свои люди, все они сидят на откатах, и чтобы победа одной фирмы на протяжении ряда лет не вызывала подозрений, на конкурс выходят несколько фирм, все свои, но побеждает каждый раз разная. Счета всех этих аффилированных вспомогательных фирм находятся во Внешторгбанке на Большой Морской улице, Андрей выбрал этот банк, потому что там на сегодняшний день наименьший процент обналичивания – 0,3 %(для сравнения – в ММБ за обнал берут 1 %). А все эти подставные конторы, кроме участия в тендерах, используются для обналичивания. Так вот по этим счетам нет программы Банк-Клиент, и Андрей управляет счетами лично – приезжает в банк, забирает выписки, отдаёт операционисту платёжные поручения либо снимает по чеку деньги. Обычно он с завода приезжает в офис Северного Альянса, который находится тут же в минуте ходьбы от банка, на Исаакиевской площади, отдаёт распоряжение Урсуле, она идёт в банк и проводит платёжки, а если надо снять крупную сумму денег, то берёт с собой Рената.

В последнее время Андрей стал пользоваться деньгами Экссона, которые приходят на Внешторгбанк, в своих личных целях – чтобы закрыть долги Совинкома. Ренат сначала подумал, что у Экссона и Совинкома существует какой-то взаимозачёт, поэтому Андрей так свободно оперирует чужими деньгами. Но он дважды приказывал Урсуле подделывать выписки, – очевидно, чтобы предъявить своим компаньонам, и она же подсчитывала точную сумму возврата на расчетный счет (то есть, когда на счёт Совинкома поступали средства от клиентов, то Андрей возвращал позаимствованные деньги копейка в копейку). По ряду признаков стало ясно, что он просто берёт чужие деньги, не раздумывая, надеясь на авось, что завтра-послезавтра, а может, через неделю, придут деньги от клиентов и он закроет недостачу. А если его компаньоны вдруг проверят счёт или им понадобится срочно перечислить эти деньги, то Андрей будет уличён в растрате и его ждут серьёзные неприятности. Видимо, он уже не очень дорожит отношениями со своими компаньонами по Экссону. Он же не полный идиот, чтобы так рисковать.

– Неужели он так рискует? – удивилась Таня.

– Да, Тань! Мои друзья держат казино, и я бы понял Андрея, если бы, например, он вечером снял деньги и под мои гарантии пустил бы их в какую-нибудь схему с этими каталами, у которых выигрыш гарантирован, еще ни один игрок не уходил из казино с крупным выигрышем. А утром бы вернул обратно на расчетный счет взятые деньги, навар оставил себе. Я бы это понял. Но он пускает чужие деньги черт знает на что, на свои дурацкие проекты, в том числе на аптеки.

Ренату хотелось рассказать, сколько труда он вложил в фирму своего брата, сколько сможет сделать ещё при поддержке всесильного Коршунова… если только Андрей по достоинству оценит эти усилия; но промолчал, – подумал, что Таня в его словах ощутит желание порисоваться.

Когда они подходили к 7-й Гвардейской, Ренат сказал:

– Вот и кончилась наша прогулка. Жаль, у нас только одна проблема для обсуждения. Не устала?

– Нет-нет, я привыкла, много хожу пешком.

То ли она не поняла его слов, то ли сделала вид, что не поняла их.

– Я так и не поняла, почему ты решил, что Андрей решил остаться в Питере.

Ренату хотелось развить высказанную им мысль, и ему пришлось перенастроиться, чтобы ответить на Танин вопрос.

– Почему он не уедет из Питера? А-а… Так это… Мариам, жена его, окончательно переезжает к нему в Питер. Она там даже работу нашла по специальности – психиатр. А их волгоградскую трёхкомнатную квартиру планирует сдавать.

– Она уехала к нему? – Таня была шокирована этим известием. Андрей никогда ничего не говорил о своей семье, и вёл себя как холостяк, будто бы семьи не существует вовсе. Проводил с ней, с Таней, достаточно много времени, ездил на море, за границу, она подолгу гостила у него в Петербурге. Своим поведением он создал иллюзию, будто бы когда-то женился, но уже давно не живёт с женой, и осталось только оформить развод официально – чтобы создать новую семью с ней, с Таней. И это было похоже на правду, так как Мариам почти постоянно находилась в Волгограде.

– Я думал ты в курсе, – ухмыльнулся Ренат и сам подивился своему коварству. – Мариам слишком продуманная, слишком. Я ему это говорил еще до свадьбы. Она делает только то, что гарантированно на миллион процентов. В отличие от него. Четыре года они жили порознь в разных городах, она всё смотрела, получится у него в Питере или нет. Первый год был особенно опасен, Андрей сильно рисковал… возможно даже жизнью. И если она наконец к нему переехала, значит, его положение в Питере стабильно. Значит он никуда не собирается оттуда уезжать.

Таня ничем не выдала своего смятения. Лишь сказала, опустив голову: «Ну… чтож».

Ренат воспользовался паузой, чтобы докончить свою мысль:

– Знаешь, Тань, почему-то наши с тобой встречи всегда зависят от твоих встреч с Андреем, моих дел по Совинкому.

– Да-да, – безжизненно ответила она. – А как же иначе?

До Рената только сейчас дошло, что они давно вышли из парка, и шум города охватил их, разрушил прелесть молчаливой прогулки. Они находились на пересечении 7-й Гвардейской и проспекта Ленина, недалеко от дома Рената.

Глядя на него снизу вверх, как девочка на взрослого, она сказала:

– В общем я тебя предупредила насчет Ярошенко… еще там Писарева что-то подвякивала. И… спасибо за информацию. Информирован – значит вооружён.

– Спасибо, Тань, буду иметь в виду. Спасибо не только за это.

– Ну, мне пора в институт.

Она ускользала, и Ренат уже чувствовал приближение внезапной пустоты.

– Мы с тобой прощаемся почти в том же месте, где встретились.

Она уже собиралась пойти, но вынуждена была остановиться.

– А… ну так что, ты здесь будешь ловить маршрутку?

Он шутливо сказал:

– Недаром древние говорили – и в конце пребывает начало!

Прозвучало как-то выспренно и тяжеловесно, но он выглядел довольным. Она наморщила лоб, вдумываясь в его слова, и сказала, просто чтобы закрыть тему:

– Не поняла.

Ренат смотрел ей вслед: стройная, фигуристая, из тех, на которых встречные мужчины всегда оглядываются… но редко кто решается подойти познакомиться. Принцесса. Все, с кем ему до этого приходилось иметь дело, выглядели перед ней простушками. Девушки такого уровня, как Таня, изысканно красивые, утонченные, обеспеченные (что даёт им возможность быть чересчур разборчивыми при выборе мужчин), встречались ему нечасто, и лишь в компаниях тех, кто мог себе позволить содержать такую дорогую игрушку. У самого Рената никогда не было ни одной такой. Поэтому сегодняшняя прогулка была для него дороже всех ночей, проведенных с простушками, на которых мужчины не оглядываются, потому что не дожидаются пока те пройдут мимо, а подходят сразу и прямо предлагают что хотят и никогда не получают отказа.

Спокойное существование Рената стало нестабильным. И после того, как он стоял целый час на остановке и пялился на маршрутки, он наконец-таки принял решение – вернулся домой и сделал то, что обычно делал, когда сталкивался с недоступными девушками, занимавшими его мысли настолько, что уже невмоготу.

Глава 8

– Знаете, о чём я вас попрошу, дамочки! – сказал Ренат, стоя у окна на директорской половине офиса Совинкома и не обращаясь ни к кому конкретно.

– Знаю-знаю, – отозвалась Аня-секретарь, с которой он больше всех любезничал. – Кофе послаще со сливками побольше а под него сладкий пончик.

Он осклабился.

– Другой бы затребовал прибавку к зарплате за такую работу. Другой, но не я. Это моя слабость, а не сила.

И он принялся рассуждать, прохаживаясь по офису Совинкома, не обращая внимания на зарывшихся в бумагах сотрудников.

– … вот три дня назад перед вылетом сюда в Волгоград великий и могучий наш шеф Андрей Александрович много говорил со мной за нашу фирму. Он говорит: аптеки, розница… Но у меня другой взгляд, другая точка. Я считаю основной упор надо сделать на то, в чем получается, тендеры, родной мой метрополитен…

Он хотел добавить какое-нибудь эффектное сравнение, как вдруг взгляд его встретился с напряженно-выразительным взглядом Ирины.

– Ну знаешь, – сказала она, оторвавшись от составления коммерческого предложения для Ставропольской краевой больницы. – Открой свою фирму и там командуй!

Ренат ужасно смутился.

– Да-да, Ириша, ты права, зарапортовался, – пробормотал он иевольно попятился обратно на директорскую половину, отгороженную от остальной части офиса высокими, под потолок, шкафами и там плюхнулся в кресло за хозяйским столом.

«Вот надо ей при всех подчеркивать значимость Андрея», – зло подумал он.

Снова он остался один. Он просматривал записи в блокноте: позвонить Ярошенко, проконтролировать строительную фирму; и одновременно думал о сегодняшнем дне. Почему ему стало приятно, когда Ирина ушла вместе с менеджерами? У него в их присутствии возникало ощущение собственной несостоятельности – здесь, в офисе, принадлежащем брату Андрею, в его кресле. И ощущение собственной фальшивости. В его просьбах к сотрудникам, которые он пытается произносить как приказания, в его желании работать была фальшь. Видимо, все это чувствуют. И он, рассуждая о неразумности инвестиций в аптечный бизнес, ощущал, как фальшиво, деревянно звучит его голос. Боясь, что его заподозрят в любовании собой, он старался вести будничные разговоры, но в этой подчеркнутой будничности, как и в проповеди с амвона, тоже была своя фальшь.

Но ведь он дело говорит. Кому, как не ему, проработавшему с Коршуновым столько времени, доподлинно известно, что бизнеса как такового не существует. А уж Коршунов поумнее Андрея Разгона. Элита. Даже сверхэлита.

На самом деле, бизнеса как такового нет, есть временные схемы. Вот аптека в кардиоцентре – это схема. И она приносит реальную прибыль. А тот бизнес с инвестициями в убитые помещения, который затеял Андрей – это похороны Совинкома.

Беспокойное, неясное чувство тревожило Рената, он не мог понять: чего-то не хватает ему. Несколько раз он вставал, подходил к окну, прислушивался к голосам куривших на улице сотрудников.

Ему не хотелось заниматься аптеками, он с самого начала старался отмежеваться от этого проекта, чтобы родственники потом не обвиняли его, что вовремя не остановил брата, не отговорил от авантюры. Он предупреждал, да что толку. Андрей всегда был упрям, а шальные деньги сделали его упрямым вдвойне.

Вернувшись в Петербург, Ренат напишет отчёт, в котором укажет несостоятельность аптечного проекта. Последнее предупреждение. Вот, собственно, и всё. Он умывает руки. Он всегда готов быть полезным в той мере, в какой может, и отказывается участвовать в делах, которые могут погубить фирму.

– Кофе готово! – позвала Аня, и Ренат прошёл на людскую половину и уселся на диван, находившийся слева от двери.

Они непринуждённо болтали о том о сём, но чувство беспокойства не проходило, он нетерпеливо поглядывал на дверь. Может быть, ему хочется есть? Рановато, только одиннадцать часов.

Тут распахнулась дверь, сквозняком смело бумаги со столов, Ренат стремительно поднялся и почувствовал свинцовую тяжесть в ногах – на него смотрели встревоженные Танины глаза.

– Ты здесь!

И закрыла дверь.

«А где же мне ещё быть!» – подумал он.

Аня вперёд закрыла окно, чтобы не сквозило, потом стала собирать бумаги.

Помогая Тане снять куртку, ощущая руками тепло её шеи и затылка, которое передалось воротнику куртки, Ренат внезапно догадался – вот её он ждал, в предчувствии её прихода он прислушивался, поглядывал на дверь.

Он понял это по чувству лёгкости, радостной естественности, которую сразу ощутил, увидев её. Это, оказывается, её хотел он встретить всякий раз, когда приезжал в Волгоград, он тревожно всматривался в прохожих, оглядывал женские лица за окнами машин. И когда, приходя в петербургский офис, он спрашивал у сотрудников: «Никто не звонил?» – он хотел знать, не звонила ли Таня. Всё это давно уже существовало… Они разговаривали по телефону, или общались лично, шутили, потом расставались, и он, казалось, забывал о ней. Она появлялась в его памяти, когда он разговаривал с Андреем, когда секретарша передавала ему факс из Волгограда. Казалось, Таня не существовала помимо тех минут, когда он видел её или заказывал для неё билет, когда она приезжала к Андрею в Петербург.

Ренат ходил с ней по улице, в Волгограде, и в Петербурге, встречал на Московском вокзале чтобы отвезти её к Андрею, по его поручению возил её по городу, и ему было приятно смотреть на неё, ему нравилось, что она легко, сразу, никогда не ошибаясь, понимает его, его трогало детское выражение понимания, с которым она слушала его. Потом они прощались, и он переставал думать о ней. Потом он вспоминал о ней, и снова забывал. И эти моменты появления Тани в его поле зрения совпадали с приступами необъяснимой тревоги и волнения.

И вот сейчас он ощутил, что она являлась причиной его волнений и тревог. Ему только казалось, что он не думает о ней, на самом деле он был встревожен её отсутствием… но её присутствием он был взволнован в не меньшей степени. Теперь он по-особому глубоко понимал себя и, всматриваясь в лицо Тани, он понял своё чувство к ней. Он радовался, видя её, тому, что постоянное томящее ощущение её отсутствия вдруг прерывается… но вместе с тем беспокоился, потому что не знал, как себя с ней вести. С подругой Леной проще – она старше него на шесть лет, и с ней как-то комфортнее. Рядом с Таней он ощущал себя солдатом на передовой, которому страшно и хочется обратно в тыл.

Каждый раз, когда Ренат влюблялся – это заканчивалось для него душевной катастрофой. И надо же такому случиться, что они стали чаще видеться с Таней благодаря гибельному для Совинкома аптечному проекту, ради которого Андрей сюда присылает Рената!

Ренат хотел и одновременно боялся встречи с Таней, и в день, когда он особенно сильно ощущал её отсутствие, его чувство вырвалось из глубины на поверхность и стало достоянием его мысли. Тут же, возле шкафа для одежды, хмурясь и глядя на неё, он тихо сказал:

– Я всё время думал, что голоден, как волк, и всё смотрел на дверь, кто придёт, чтобы вместе сходить в буфет… а оказалось ждал… тебя.

Она ничего не сказала, казалось, не расслышала и прошла к секретарскому столу.

– Кто-нибудь звонил?

Аня поняла, что никого здесь не интересуют ни звонки, ни бумаги, и пошла заново включить чайник.

Ренат сидел на диване рядом с Таней и переводил глаза с её рук на лицо, потом на ноги. Как она красива! В этот день Танино лицо казалось особенно хорошо. Суровость, портившая его, отступила. Её большие серо-зелёные глаза смотрели мягко, с грустью.

Таня поправила волосы и, чувствуя на себе взгляд Рената, сказала:

– Что не так? Я вроде вымыла сегодня голову.

Оглянувшись на Аню, громко разговаривашую по телефону, Ренат тихо произнёс:

– Тань… я не представлял себе, что девушка может быть так красива. Твоё лицо, руки, пальцы… шея, волосы.

Он хотел сказать: изгиб бёдер, грудь (у него были её пляжные фото, которые он тайно скопировал с ноутбука Андрея), но сдержался.

– Да что я тебе, кобыла!? – простодушно ответила Таня. – Нужно? мне это всё.

Она была польщена. Хоть она и была достаточно сообразительна для того, чтобы понять, как выглядит со стороны их милый флирт (а доброжелательные сотрудники передадут хозяину значительно приукрасив происществие), но она была женщина, а женщины не могут оставаться спокойными к поклонению, будь то гендиректор или рядовой исполнитель. Посмотрев Ренату в глаза, она улыбнулась довольной улыбкой, и тут они оба рассмеялись, едва не расплескав чай из кружек, которые держали в руках. Закончив с чаем, они прошли на директорскую половину и устроились за приставным столом, друг против друга. Ренат не переставал любоваться ею.

– Ты можешь стать моделью – для этого нужно просто вымыть голову и получать зарплату президента.

Таня сидела прямо, гордо подняв голову.

– Заманчиво, но у моделей проблемы с созданием нормальной семьи.

Она стала пересказывать светские новости: Брэд Питт скорее всего бросит Дженнифер Энистон, потому что она никак не родит ему ребёнка – что же она, дура, ведь дети – это так важно; и каждое её слово казалось Ренату, было полно ума, некоей значительности, каждое движение выражало грацию, мягкость. Она не заговаривала о делах фирмы, которыми она, так же как и он, пришла сюда заниматься. Пересказала последний просмотренный фильм, поведала, что хочет в Париж, и рассказала, что было вчера в гостях у маминых знакомых.

– Жанна живёт с парнем, у которого сын от предыдущего брака, мы его зовём бамбино, он проводит у него два-три раза в неделю. Вчера он заявил, что ему пора собирать игрушки. Мы удивились, зачем? Неужели хочешь все к маме перевезти? Во что же ты играть будешь? Нет, говорит, у Жанны, это скоро малыш появится, он у меня будет все отбирать, так что пора все прятать. Я сказала, что если будет сестренка, то ей машинки не интересны, а если братик, то будете вместе играть, зачем все прятать? Согласился. Даже, говорит, я братику все отдам, а себе только компьютер оставлю.

Ренату понравился выбранный Таней ход разговора. По его мнению, она как бы специально подчеркивала, что нет силы, способной помешать людям строить новые отношения, что даже всемогущий Андрей, хозяин фирмы, её любовник, бессилен вторгнуться в их круг, и их маленькая победа в том и выражается, что даёт им право говорить не о том, что навязано извне – об аптеках, тендерах, о прибыли – а о том, что существует внутри. А когда пришли сотрудники – бухгалтер, руководитель отдела закупок, менеджеры, то Ренат сидел молча и немного пришибленно, не участвуя в общем разговоре, чувствуя, как свет, что зажегся в нём, яростно взметнулся ослепительными вспышками, горит ярко, угрожая сжечь всё дотла.

– Ренат, а, Ренат, – насмешливо окликнула его Ирина, бросая на стол сумку и усаживаясь в хозяйском кресле во главе стола.

Он опешил от неожиданного обращения, а особенно проницательного, а вместе с тем высокомерного взгляда.

– Нам нужно проверить целесообразность заявленной Ярошенко сметы на аптеки, и что там с возвратом НДС по Экссону, – продолжила она, всё так же смотря на него.

Сказанное ею дублировало приказ Андрея и напоминало Ренату, чем он тут должен заниматься вместо того, чтобы кадрить хозяйских девочек. С видом человека, святая святых которого нагло попрали, он встал из-за стола и направился к бухгалтеру, чтобы взять копии необходимых документов. Получив все бумаги, он пошёл в бункер (цокольное помещение, в котором находился склад), чтобы сотрудники не видели его эмоций, которых он не мог скрыть.

Глава 9

«СЕВЕРНЫЙ АЛЬЯНС

Компания «Северный Альянс» – оптовый поставщик электротехнического оборудования и спецодежды.

Наличие на складах г. Москвы и Санкт-Петербурга широкого перечня предлагаемой продукции обеспечивает оптимальные сроки отгрузки клиентам. Среди наших клиентов – железные дороги России и ближнего зарубежья, предприятия химической и металлургической промышленности, предприятия тяжелого машиностроения.

Настоящим предлагаем следующую продукцию:

электроустановка, светильники, лампы отечественного и импортного производства;

спецодежду в широком ассортименте, белье.

Гарантия высокого качества поставляемой продукции и своевременность поставок.

С уважением……………….Акчурин Ренат».

Закончив диктовать, Ренат понаблюдал за Таней, как она набивает на компьютере письмо. Конечно, он мог бы напечатать сам. Больше того, сюда, в Волгоград, он был отправлен для инспекции, и главной задачей было проследить за тем, как новый исполнительный директор занимается организацией аптек – ремонт, закупка товара, запуск розничных точек, и так далее. Это письмо – коммерческое предложение, он мог бы составить дома и отправить по элекронной почте заместителю начальника петербургского метрополитена (с которым договорились о закупках через Коршунова), минутное дело. Здесь же, в офисе, это заняло сорок минут, включая милую беседу с Таней.

Распечатав, она подала ему письмо, он некоторое время изучал его, сверял со своими записями в блокноте – совсем уже лишняя процедура, затем важно кивнул:

– Отправляй по электронке, вот адрес.

Сидя в офисе Андрея, за его хозяйским столом, наблюдая за его любовницей (которая находилась здесь с аналогичным заданием – контролировать, как идёт работа), Ренат думал о том, чем сейчас занят Андрей. Да, надо отдать должное, он никогда не сидит вот так вот, милуясь с офисным планктоном, он всегда занимается стратегическими вопросами. Его рабочее время расписано по минутам. Ренат же, получив задание, для выполнения которого требовалась некоторая самостоятельность, вдруг расслабился, попав сюда, в этот офис и встретившись с Таней.

Это пустячное письмо, которое, вообще должна была составить и отправить Урсула, вдруг превратилось в важную задачу, для выполнения которой первые лица фирмы тратят драгоценное рабочее время.

– Письмо ушло, – доложила Таня.

Ренат важно закивал.

– Ты будешь заниматься продажами аккумуляторов? – спросила она. Она решила ему подыграть, ей пришлась по душе его несколько форсированная крутизна. Она была честна сама с собой: Ренат смутил её душу и усладил слух своими комплиментами. Она не могла любить его, но находила его красивым и не умела это скрыть.

– Да, я пробил эту тему на петербургском метрополитене. Буду продавать туда батареи и электротехническое оборудование.

– Как Андрей?

– Как Андрей? – переспросил он и вдруг расхохотался. – Нет, немного не так.

В ответ на её удивлённый взгляд он рассказал, как по поручению Андрея возился с Алевтиной Самойловной, исполнителем с управления Октябрьской железной дороги, по должности инженер отдела комплектации. Октябрьская ж.д. – клиент Экссона, и этим клиентом занимается Владимир Быстров, он решает вопросы на уровне руководства: договоривается насчет объемов поставок, носит комиссионные. Алевтина Самойловна, одинокая 42-летняя женщина, выполняет рутину – собирает заявки с депо и контролирует поставку на Главный материальный склад. Чувствуя её неудовлетворенность, Владимир перепоручил её Андрею, представив его как «порядочного молодого человека, которому нужна материнская забота зрелой женщины». Андрей, хоть и знал за Владимиром подобные фокусы, был застигнут врасплох. В один из дней она попросила забрать её с работы и повозить по городу (её машина была в ремонте). (На Экссоне, как и на Совинкоме, проводилась политика по максимальному сближению с клиентами – неформальные отношения, проникновенные беседы, оказание всяческих услуг. Это правильная политика для бизнеса, позволяющая выигрывать тендеры и выбивать лучшие условия для фирмы). «Забрать с работы» было предлогом – Андрей еле отбился от этой дамочки, у которой, что называется, сильно чесалось. И на следующий день поручил её Ренату. Которому досталось по полной программе – он заехал за ней со своей подругой Леной, Алевтина Самойловна после корпоратива была изрядно навеселе, и стала домогаться до Рената, невзирая на присутствие его подруги. Вместо запланированных двадцати минут он потратил два с половиной часа, пока возил её и отбивался от её притязаний. Грубо отшить не мог – Андрей предупредил, что это важный клиент, и пришлось сначала повозиться, а потом оправдываться перед своей подругой.

Не получив то, чего хотелось, Алевтина Самойловна пожаловалась Владимиру. Тот учинил Андрею допрос – что за посторонние люди вмешиваются в выполнение поручений. Андрей не признался компаньонам, что не закрыл Северный Альянс (фирма была учреждена с с их участием, но они решили что это бесперспективный бизнес и потребовали прекратить его, но Андрей не смог бросить начатое дело и распустить нанятый народ), и объяснил, что попросил брата подстраховать, так как сам не успевал.

Поскольку ни Андрей, ни Ренат, не смогли дать Алевтине Самойловне то, что требовала её ненасытная плоть, Владимиру пришлось искать других кандидатов. Неожиданно откликнулся Игорь, его брат. Который в последнее время резко снизил планку и стал приходовать даже уборщиц с завода Балт-Электро. Приняв эстафету, он в первый же вечер выполнил задание (правда, пришлось воспользоваться Виагрой). С тех пор его прозвали «секс-символ всех пьющих железнодорожниц». Однако, его хватило ненадолго. После третьего свидания он заявил, что всё, хватит, пускай теперь кто-то другой занимается с сотрудницами Главного материального склада. Андрей сказал, что, конечно же, будет возить документы и согласовывать номенклатуру и поставки, что же касается интимных вопросов – тут он пас. Владимир отмахнулся – мол, выкручивайся сам, главное, чтобы Алевтина Самойловна не буксовала и делала то, что от неё требуется по работе. Андрей снова стал ездить к ней с деловыми вопросами, а когда она просила забрать её на машине после работы, присылал Рената. У которого опять возникли осложнения.

…Сейчас Ренат испытал странное чувство удовлетворения, рассказывая все эти драматические перипетии Тане и нарушая при этом святая святых – мужскую круговую поруку. Он был чрезвычайно щепетилен на этот счёт и жил «по понятиям», но в данный момент не отдавал себе отчет в своих действиях, подставляя брата перед его любовницей, в его офисе, в оплаченное братом рабочее время.

Развалившись в хозяйском кресле, Ренат играл роль босса, Таня ему подыгрывала, выполняя его мелкие поручения, какие он мог тут дать – сварить кофе, написать письмо, найти и принести какие-то документы. Он втайне мечтал о ней – уже давно, как любой мужчина грезит, увидев хорошенькую девушку, и тут же забывает, увидев другую. Но то были просто мимолетные мысли, он никогда всерьёз не рассматривал её как сексуальный объект, весь правильный и на понятих, он и думать не мог о посягательствах на собственность брата. Никогда… до сегодняшнего дня. «Женился на одной, живёт с другой, а любит кого придётся», – неприязненно думал про Андрея Ренат. Он мысленно обвинял брата за то, что тот обманывает чистые девичьи мечты, будучи не в состоянии устроить её судьбу, и теперь Ренат решил, что Таниным принцем будет он (с его подругой Леной в последнее время возникли непримиримые противоречия, наметился разрыв). И сейчас он выкладывал одну пикантную подробность за другой, точно зная, чем можно поразить эту прелестную слушательницу.

– … Самойловна, пьяная в дымину, говорит мне в машине: «Отсосу тебе прямо сейчас!» А я такой отвечаю: «Окей, давайте до дома доедем!» А сам веду машину, и думаю про себя: «Сколько же микробов, наверное, у неё во рту!»

Его увлекательное повествование прервала Ирина Кондукова. Ворвавшись в офис, она, выслушивая одних и отдавая поручения другим, прошла на директорскую половину, отгороженную от людской высокими шкафами, раскрыла шкаф, стала перебирать рекламные буклеты.

– Где у нас информация по Стеррадам?

Никто не отозвался, тогда она, не оборачиваясь, громче повторила свой вопрос. Прибежали сразу двое, секретарь и менеджер по поставкам, и принялись искать требуемые материалы.

– Где Ярошенко, почему сотовый отключен? – вопрос предназначался Ренату.

Тот пожал плечами, раздосадованный тем, что нарушили приятную беседу.

– Мне подготовили документы по Ставрополю? – последовал новый вопрос.

И снова недоуменный взгляд Рената – чего привязалась, спроси у менеджера по поставкам. Ирина прошла на людскую половину и стала разбираться с сотрудниками.

– И что, они там на Экссоне со всеми клиентами так работают… ну, забирают тёток с работы, возят на машине по вечерам? – заинтересованно спросила Таня.

– Я точно не знаю, но с Октябрьской дорогой это вообще жесть, – промурлыкал Ренат, любуясь ею и продумывая конкретные шаги по её соблазнению.

Он укрепился в уверенности, что она воспринимает его гораздо больше, чем друга. И хотя она стала более скованной, почти официальной вечером, когда он проводил её домой, он почти освоился с мыслью, что она будет принадлежать ему. Вечером, засыпая, он мечтал о том, как будет заниматься с ней любовью, и эти мечты имели продолжение во сне. Следующий день он провёл так же, как предыдущий – в офисе. Дела его продвинулись – после обеда они с Таней долго, около часа, гуляли в парке позади кардиоцентра, а после работы сходили в кафе.

На прощание она спросила, когда он снова приедет в Волгоград, и он окончательно уверовал, что завладеет ею.

– Скоро, – ответил он. – Теперь мы будем часто видеться.

Она протянула ему крепкую руку. Ренат чуть дрогнувшими пальцами пожал её. Ответила Таня легким пожатием. Он не осмелился приблизиться и поцеловать её, хотя продумывал этот шаг целый день. Он всё больше поддавался её обаянию и в то же время, оставаясь с ней наедине, не мог объяснить своей робости. Он даже коснуться боялся Тани, только пальцы тревожно сжимались в кулак. А в висках так пульсировало, что приходилось сжимать их, чтобы унять пляску сосудов.

Её кажущаяся покорность (наигранная, вызванная дружеской симпатией, и больше ничем) сделала с Ренатом чудо и превратила его молчаливое обожание в безрассудную уверенность, что обладание этой принцессой – вопрос времени. Он уже не испытывал прежнего смущения (пока только на людях) и точно плавал в волнах несказанной эйфории. Менее чем за сутки в его представлении это безупречное сокровище из гарема какого-то инопланетного шейха превратилась в одну из тех простушек, на которых мужчины не оглядываются, потому что не дожидаются пока те пройдут мимо, а подходят сразу и прямо предлагают что хотят и никогда не получают отказа. С одним лишь отличием: если простушки уступают сразу, то с Таней надо чутка повозиться – технично пройти несколько обязательных уровней, первый из которых – конфетно-букетный период.

Глава 10

Андрей анализировал свои инвестиции. На оборудование и ремонт аптек, переданных горздравотделом, в феврале было израсходовано свыше двух миллионов рублей, и, несмотря на то, что под векселя было взято много аптечного товара, потребовались дополнительные расходы на приобретение медикаментов для аптек. (В прошлом году Андрей ввязался в авантюру с необеспеченными векселями банков – без пяти минут банкротов, схема была организована инсайдером из Центробанка, под эти векселя были взяты медикаменты для аптек и расходные материалы для оптовой продажи, за счет этой схемы планировалось преодолеть сложную финансовую ситуацию, но средств оказалось недостаточно, они были израсходованы на текущие нужды). Итого Совинком заключил договора аренды десяти муниципальных аптек, когда-то принадлежавших «Городскому аптечному складу» (эта полугосударственная структура, через которую осваивали бюджетные деньги, пришла в упадок, разорилась, и её функции передали Совинкому). Всё это хозяйство требовало содержания и первоначальных инвестиций, которые неизвестно когда отобьются. И Андрей должен был показать себя, как управляется с аптеками – за его действиями следил Евгений Карман, начальник горздравотдела, сверставший под Совинком бюджет 2004 года, и Иосиф Григорьевич Давиденко – бывший начальник ОБЭП, а ныне начальник юридического отдела и заместитель директора компании «Волга-Трансойл», который помимо официальной работы, использовал свои связи, мощный административный ресурс, чтобы решать сложные вопросы с различными госучреждениями в пользу компаний, которые ему платили.

Как ожидалось, Давиденко с нового года поднял тариф за свои услуги до 60 тысяч рублей в месяц, мотивируя тем, что вынужден тратить слишком много времени, занимаясь делами Совинкома, и все эти дела слишком сложны и хлопотны. Для оперативного взаимодействия Андрей сориентировал на него Ирину, и та, получив доступ к человеку, решающему серьезные вопросы, закидала его заданиями. Андрей был вынужден предупредить её: советоваться прежде чем обращаться к особисту (или «старому седому полковнику», как Иосиф Григорьевич сам себя называл) с той или иной просьбой – во-первых во избежание утечки информации, а во-вторых чтобы он ещё раз не поднял тариф.

Давиденко действительно делал серьезные дела. Помимо обеспечения победы на городских и областных тендерах (механизм был такой: вброс на тендерный комитет писем от УВД о том, что участники конкурса находятся в разработке ОБЭП; и УВД не гарантирует безопасность сделок, если госконтракты подпишут с кем-то, кроме Совинкома), он пробил в областной администрации важное решение – отмену для Совинкома открытого конкурса при поставках в кардиоцентр целого ряда позиций, составлявших более 90 % всех поставок. На имя губернатора было написано хитрое письмо:

Главе администрации

Волгоградской области

Н.К.Максюте

№ 15 от 22.02.2004

Уважаемый Николай Кириллович,

ООО «Совинком» более шести лет является поставщиком изделий медицинского назначения для нужд Волгоградского кардиологического центра. Основными поставками нашей фирмы являются медицинские изделия компании «Джонсон и Джонсон», такие как расходный материал «Cordis» для эндоваскулярной хирургии, шовный материал «Этикон» для кардиохирургических операций (производство «Джонсон и Джонсон»), устройства Amplatzer производства Ega Med (США) для рентгеноэндоваскулярных операций, расходный материал для эндоваскулярных операций производства фирмы Guidant (США).

ООО «Совинком» является авторизованным дистрибьютором компании «Джонсон и Джонсон» и Ega Med (США) по Южному федеральному округу имеет прямой контракт с производителем и растамаживает медтехнику на Волгоградской таможне, и поэтому отпускные цены, по которым мы отгружаем товар, самые низкие. По основным позициям закупки Волгоградского кардиологического центра (это «Кордис», «Этикон», «Амплатц», «Guidant») мы предоставляем отсрочку платежа сроком до шести месяцев. На складе нашей фирмы, расположенном на территории областного кардиологического центра, всегда имеется резервный запас (необходимые размеры) расходных материалов, необходимых для бесперебойной работы основных отделений центра.

Специалисты ООО «Совинком» прошли обучение в Москве и за рубежом по продукции вышеуказанных компаний. Они оказывают квалифицированную консультационную помощь сотрудникам кардиоцентра.

В связи с вышеизложенным просим Вас утвердить компанию «Совинком» как единственного поставщика по позициям «Cordis», «Amplatzer», «Guidant», «Ethicon» для Волгоградского кардиологического центра без проведения открытого конкурса на данные позиции.

Генеральный директор…………Разгон А.А.

И Иосиф Григорьевич добился удовлетворения означенной просьбы – губернатор подписал письмо. Совинком получил преимущественное право поставок кардиоцентру указанной продукции. Теперь на законном основании кардиоцентр, крупнейшее медицинское учреждение области, мог выбирать этот товар на складе Совинкома и не проводить даже конкурс котировочных заявок. Который, хоть и подстраивали, но эта практика была опасна и чревата скандалами. Один из которых имел место в январе 2004 года и был улажен опять же при помощи старого седого полковника – Иосифа Григорьевича Давиденко.

По аналогии со скандалом 2003 года, в котором приняла участие журналистка «Городских вестей», в офис Совинкома с целью встречной проверки пожаловали проверяющие из областного КРУ, проводившие проверку кардиоцентра. Бухгалтер, принятая на работу вместо Елены Гусевой, раскрыла сейф и стала выкладывать на стол перед проверяющими все подряд документы, среди которых оказалась масса поддельных бланков фирм-участников конкурса котировочных заявок и много чего другого, что свидетельствовало о том, что кардиоцентр не рассылает, как положено, заявки на иногородние фирмы, а все документы конкурса изготавливаются в офисе Совинкома. То есть конкурс является фикцией – грубейшее нарушение законодательства! У одной из проверящих случилась форменная истерика. К счастью, она никак не засвидетельствовала факт наличия поддельных документов (секретарь утверждала, что если бы проверяющая захотела, то могла бы забрать все бумаги и составить любой акт выемки документов – бухгалтер была настолько напугана и растеряна, что сделала бы всё что угодно). Бухгалтер так до конца и не поняла свой промах, и впоследствии, когда её увольняли, твердила, как заведенная: «Мне же сказали показать бумаги для конкурса, вот я и показала». Проверяющие (в количестве двух человек) ретировались, секретарь тут же отзвонилась Ирине Кондуковой, та велела убрать все левые документы из офиса, примчалась сама, прогнала бухгалтершу, и встретила за бухгалтерским столом скандальную проверяющую, когда та нагрянула в сопровождении грозных сотрудников областного КРУ (её коллега-свидетельница, которая была с ней в первый раз, почуяла неладное и отказалась от дальнейшего разбирательства). Скандалистка-проверяющая потребовала раскрыть сейф и показать те самые документы, которые видела тут пару часов назад. Ирина послушно раскрыла сейф и вынула оттуда официальную бухгалтерскую отчетность Совинкома. У проверяющей глаза полезли на лоб, она стала требовать ТЕ САМЫЕ документы, стала перечислять названия фирм, но Ирина смотрела на неё непонимающим взглядом: «Вы что, женщина, вы находитесь в офисе Совинкома, какие еще другие фирмы?» Проверяющая потребовала сюда бухгалтера, но Ирина ответила, что является здесь единственным бухгалтером, больше никого нет и никогда не было. Тогда проверяющая заявила, что хочет видеть сотрудницу, сидевшую на этом месте два часа назад. Но ей ответили, что кроме Ирины здесь никого не было.

Позеленевшая от злости наивная проверяющая, думавшая что левые документы будут ждать её возвращения, не смогла ничего доказать. Но дело получило огласку, для расследования назначили несколько комиссий, и пришлось обращаться к Иосифу Григорьевичу, который уладил вопрос при помощи заместителя губернатора. По деньгам это вышло в сто тысяч рублей.

Кроме этой ситуационной задачи, было много других, в которых участие Иосифа Григорьевича оказывалось абсолютно необходимым. Он оказался настолько задействован и вовлечен, что за короткое время досконально узнал всю внутреннюю кухню Совинкома. Андрей больше всего боялся именно этого – тесного сближения со старым седым полковником. Но опасения его развеялись – Иосиф Григорьевич работал добросовестно, продуктивно, перестал присылать заказные проверки, чтобы самому их отозвать и таким образом показать работу. Больше того, по своей инициативе подсказывал, где какие тендеры играют и знакомил с нужными людьми. А о возросшей степени доверия, как он называл – рукопожатности, свидетельствовало то, что он дал Андрею номер своего домашнего телефона. В целом, их отношения стали чем-то большим, чем просто деловое партнерство, держащееся на холодной любезности.

Глава 11

Иосифу Григорьевичу Давиденко было за что благодарить Арину Кондаурову. Во-первых за дружбу и эмоции, получаемые при общении с этой приятной женщиной. Во-вторых за чисто женское участие, которое она приняла во время его развода, болезненного расставания с женой, и помогла, таким образом, преодолеть кризис. Они не стали парой только потому, что совместное проживание разрушило бы их взаимную приязнь, поломало дружеские отношения. Так старый седой полковник объяснял сам себе причины прекращения интимных встреч с Ариной.

Помимо этих причин, существовала еще одна (и не последняя) – фирма Совинком, которой Иосиф Григорьевич занялся по наводке Арины. Совинком был в тройке лучших компаний (в плане приносимого дохода), которых прикрывал бывший начальник ОБЭП, а ныне заместитель директора компании Волга-Трансойл по юридическим вопросам. А у её директора, Андрея Разгона были очень хорошие перспективы.

Помимо стабильного дохода, работа с Совинкомом сулила много других приятностей. Андрей проживал в Петербурге и приезжал в Волгоград примерно раз в месяц, чтобы оказать уважение (внести ежемесячный платёж) и обсудить стратегические вопросы. Для оперативного взаимодействия, решения каждодневных задач, нужен был человек на месте. И такие полномочия Андрей делегировал своему заместителю, Ирине Кондуковой.

Худая, невысокая, весьма энергичная и амбициозная 29-летняя блондинка привлекла самое пристальное внимание Иосифа Григорьевича уже во время первой их встречи, когда пришла хлопотать за тендер в горздравотделе.

После Арины у него было несколько других романов, и немолодой, но всё ещё явно погруженный в эротические размышления полковник уже чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы начать флирт с женщиной гораздо моложе себя. Его загородный дом превратился в место для встреч. Технология соблазнения была отточена настолько совершенно, насколько это возможно для влиятельного обеспеченного мужчины, который выглядит моложе своих 52-х лет. Когда Ирина позвонила с очередным вопросом, он назначил ей в конце рабочего дня. Во время беседы, выглянув в окно и увидев, что офисный водитель дожидается на стоянке, Иосиф Григорьевич сказал по-простецки: «Да отпусти ты мужика, чего мытаришь, а я тебя подброшу на своей телеге!» Его «телега», Мицубиси Паджеро, очень выигрывала по сравнению со стареньким жигулёнком, на котором приехала Ирина. Она отпустила водителя, и поехала с Иосифом Григорьевичем.

После этой поездки, во время которой старый седой полковник совершенно очаровал её своими обходительными манерами, она стала ежедневно выискивать повод, чтобы приехать к нему в офис в конце рабочего дня. Не в последнюю очередь здесь сыграл тот факт, что Иосиф Григорьевич был похож лицом на Андрея, которого Ирина уважала за деловые качества… на самом деле обожала, умом пытаясь оправдать свою влюбленность. В последних числах февраля нужда заставила её вопреки установившейся традиции, уже в обед примчаться в Центральный парк культуры и отдыха, где находился офис компании «Волга-Трансойл». В кардиоцентре разразился скандал – чиновники из КРУ, проверявшие кардиоцентр, пришли со встречной проверкой на Совинком, и бестолковая бухгалтерша показала им документы левых фирм, от которых делались альтернативные коммерческие предложения для конкурса котироваочных заявок, по которым кардиоцентр закупал расходные материалы. Ирина в тот момент отсутствовала (будучи на месте, она бы разрулила ситуацию и показала бы проверяющим только то, что нужно), ей позвонила секретарь, и она тут же приехала в офис. К счастью, проверяющие были настолько шокированы фактом фальсификации тендеров, что не изъяли документы у перепуганной бухгалтерши, которая готова была всё отдать и сама отдаться; а пришли позже в сопровождении целой комиссии. Ирина выгнала бухгалтершу, убрала компрометирующие документы, села на её место и встретила грозных визитеров безмятежной улыбкой: «Чего изволите?» Проверяющая потребовала раскрыть сейф и выдать документы, которые видела тут два часа назад. Ирина открыла сейф и выложила бухгалтерскую отчетность Совинкома. Позеленевшая проверяющая сказала, чтобы её не дурили и показали ТЕ САМЫЕ документы. Но Ирина заявила, что больше ничего нет. Поняв, что её обвели вокруг пальца, проверяющая вынуждена была уйти с зубовным скрежетом, выслушивая упрёки коллег в некомпетентности и провожаемая насмешливыми взглядами сотрудников Совинкома.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.