Зимняя встреча

Аня ничего не ответила, не понимая, как в наше время могут сохраниться такие странные отношения. Перевела разговор на другое.

– А ты что, служил в армии?

– Конечно! Правда, после универа, лейтенантом, но отпахал честно. А как еще может быть, если у тебя отец потомственный военный? – погладил нывшее колено и спросил: – Мать предупредила?

Она обречено кивнула. Антон звонко щелкнул пальцами и скомандовал:

– А ну, выше нос! Тебе понравится, вот увидишь! И голодом себя морить я тебе не дам!

Она ехидно попросила уточнить, кого он не даст ей морить голодом – ее или себя. Он гордо заявил:

– Меня голодом морить ни у кого не получится. Так что это ты готовься к обильной откормочной диете. А то костями уже гремишь, как тысячелетний скелет!

Аня хмуро поинтересовалась, зачем он ее с такой помпой вызвал, поиздеваться не над кем было, что ли?

– Да нет, не столь уж я кровожаден. Просто меня выписывают послезавтра. Вот и хотел тебя предупредить. Навещать меня завтра не надо, приедешь послезавтра прямо ко мне. Помнишь мой дом?

Аня поморщилась. Антон довольно хохотнул.

– Ага, вижу, что помнишь. Так вот, третий подъезд, там консьержка внизу сидит, скажешь, что к Коврову в пятидесятую квартиру. Я ее предупрежу, у нас без разрешения не пускают. В общем, жду с вещичками в семь вечера. В это время я уж точно буду дома. Можешь сразу обеспечить высококвалифицированный уход. Ты ведь наверняка корочки медсестры получила?

Она тяжело вздохнула, чувствуя навалившуюся на сердце тяжесть, встала, и, едва кивнув на прощанье, вышла из бокса под пристальным взглядом парня.

В пятницу Аня, стоически вытерпев беспардонное разглядывание любознательной вахтерши, доложила ей о своем прибытии и поднялась на лифте на пятый этаж. В противоположных концах квадратного коридора располагалось всего две квартиры.

Минут десять топталась со здоровенной дорожной сумкой в руках перед дверью пятидесятой квартиры, не находя в себе силы позвонить. Обитая темно-коричневой кожей дверь угрожающе поблескивала устремленным на нее золотистым номером, как дулом пистолета. Внезапно она распахнулась, и Аня чуть не столкнулась с отцом Антона, широкими шагами выходящим из квартиры.

Узнав ее, генерал учтиво склонился и обрадовано произнес:

– Это вы, Анечка! А мы вас ждем! Антон сказал мне, что вы должны подъехать. Я ему еще попенял, что он заставил вас тащиться с вещами в такую даль. Сказал бы мне, и я немедля заехал бы за вами к вам домой.

Наклонившись, подхватил ее сумку и занес в комнату. Простился и поспешил домой.

Аня вошла в квартиру следом за ним, и услышала зычный голос Антона:

– А, явилась, пропажа! Времени уже восемь! Я уж думал папашу отрядить на твои поиски. Иди в первую комнату, она будет твоей. Обживайся.

Аня сняла пуховик, повесила его во встроенный шкаф из красивого, похожего на отбеленный дуб, дерева. Прошла в предназначенные ей апартаменты. Комната была огромной. Метров двадцать пять, не меньше. Аня, всю жизнь прожившая в десятиметровой комнатке и искренне считавшая, что ей ужасно повезло, растерялась от обилия пространства и света.

Возле окна на компьютерном столе стоял большой черный системный блок с жидкокристаллическим монитором на двадцать четыре дюйма. Вдоль стены – несколько застекленных книжных шкафов с забитыми книгами полками. Напротив окна – широкий кожаный диван, как она догадалась, место ее основного обитания. Рядом с книжными шкафами стоял небольшой шифоньер. Открыв дверцы, увидела вешалки для одежды и пустые полки. Вздохнув, разложила свои вещи и вышла в коридор, оглядываясь вокруг.

Квартира начиналась с большой вместительной прихожей, из которой был вход в ее комнату, дальше коридор вел на кухню, ванную, туалет, и замыкался еще одной дверью. С опаской постучав, вошла в огромную светлую комнату, еще большую по размерам, чем ее.

Антон с удобством расположился в черном кожаном кресле, пристроив больную ногу на стоявшую рядом банкетку, и держал на коленях ноутбук на высокой подставке. Окинув Аню пристальным взглядом, предложил:

– Можешь идти на кухню и приготовить чего-нибудь. Надеюсь, готовить ты умеешь.

Ничего не сказав, Аня развернулась и отправилась выполнять первое трудовое поручение на почетной стезе домработницы, не заметив, с каким напряжением Антон посмотрел ей вслед.

На кухне, поразившей ее своими масштабами, открыла морозилку и вынула замороженную упаковку, на этикетке которой было написано: зразы с грибами; из холодильника достала шесть ровных картофелин, масло и молоко. Быстро очистив картошку, нарезала ее длинными дольками, уложила на стеклянное блюдо, поставила в аэрогриль. Чтобы не терять зря драгоценное время, установила наверх круглую металлическую подставку и выложила на нее зразы, которых оказалось четыре штуки. Поставила на семь минут, включила и занялась поиском сладкого.

Что приготовить на десерт? Найдя в холодильнике пачку творога и взбитые сливки, растерла творог, добавила в него промытый горячей водой изюм, украсила щедрой шапкой сливок. Не успела поставить вазочку с десертом на стеклянный сервировочный столик, как радостно запищал аэрогриль, докладывая о выполненном задании.

Пошла к Антону, сидевшему всё в той же позе, сосредоточено уставясь в ноутбук.

– Мне с тобой есть или на кухне? – она приниженно теребила пальцы рук и разглядывала рисунок на ковре, не поднимая глаз.

Как она и ожидала, Антон немедленно разозлился.

– Издеваешься? Что у тебя за любовь к ссорам? Конечно, есть будем вместе! Я один не ем, если в доме гости!

Она уничижительно уточнила:

– Но ведь я не гость, а обслуга.

Он внимательнее посмотрел на нее и фыркнул, разгадав шитую белыми нитками уловку.

– Надеешься довести меня до белого каления, чтобы я отказался от твоих услуг? Не получится, моя милая! Давай тащи сюда всё, что приготовила. Надеюсь, ты не думаешь меня отравить?

Они быстро съели ужин, причем Антон в одиночку справился с тремя зразами. Покончив с десертом, он задумчиво заметил, с новым интересом разглядывая повариху:

– Надо же, сколько приятного несет с собой присутствие в доме хорошей хозяйки.

Аня решила, что перестаралась. Если она будет слишком хорошо выполнять возложенные на нее обязанности, то ее пребывание в этом доме затянется на неопределенный срок. К своему изумлению, эта мысль не породила паники. Наоборот, вызвала странные, томительные ощущения, далекие от унизительного чувства страха.

– Тебе эту квартиру отец купил?

Парень даже подавился какао и замахал руками.

– Ну, до чего же ты далека от реалий нынешней жизни! Откуда у простого военного, пусть даже и генерала, такие деньги! Это же элитное жилье! Если бы папаша взятки брал за отмазки там всякие, а то честный он! Это мне мать подарила на двадцатилетие. У нее второй муж бизнесмен, да и сама она в бизнесе вертится. Она теперь в Москве живет.

Ей послышалась в его голосе затаенная печаль, и она внимательнее взглянула на него. Но на его лице никаких чувств не проявилось, всё та же ироничная насмешливость. Она пожала плечами, собрала грязную посуду и унесла на кухню.

На следующий день Аня кромсала на салат филе кальмара, когда требовательно зазвонил телефон. Она не обращала на него внимания, ведь Антон вполне мог ответить и сам, вторая трубка валялась рядом с ним на журнальном столике. Но тот трубку не брал, а телефон аж раскалился от надрыва. Не выдержав, вытерла руки и ответила.

В уши сразу полился раздраженный девичий голос:

– Антон, почему не берешь трубку? Сколько можно звонить?

Аня процедила сквозь зубы, мысленно пообещав себе, что больше в этом доме к телефону подходить не будет.

– Я не Антон, и почему он трубку не берет, не знаю.

Голос немного опешил, но потом завибрировал на сверхвысоких частотах, Ане даже пришлось отодвинуть трубку от уха, чтобы не быть захлестнутой волной негодования и ярости, льющейся из трубки.

– А ты кто такая? Я его подруга, а ты кто?

Не отвечая, Аня пошла в комнату к Антону. Он, как обычно, сидел на кресле, уставясь в экран ноутбука и озадаченно почесывая в затылке. Она сунула ему в руку трубку и агрессивно произнесла:

– Это твоя подруга.

Скривившись, Антон поднес телефон к уху.

Аня хотела развернуться и уйти, но он схватил ее за руку и удержал.

– Алло? Кто это? – услышав ответ, пренебрежительно пожал плечами. – Ну, и что ты мне названиваешь, голубушка? Слушай, если для тебя это что-то и значит, то для меня ничего. Я тебе никаких обещаний не давал. Чего ты от меня хочешь? Знаешь, я тебе откровенно сейчас ничего сказать не могу, тут со мной рядом моя хозяюшка стоит, кормилица-поилица.

При этих словах Аня дернулась, пытаясь уйти, но он лишь крепче сжал ее руку и подмигнул.

– А уж это понимай как знаешь, кто она мне. Ну, пока!

Не слушая больше воплей огорченной девицы, отключил телефон. Негодующая Аня забрала трубку и проговорила, угрожающе помахивая ею над его головой:

– В следующий раз сам отвечай на звонки, я тебе не секретарь!

С удовольствием посматривая на ее раскрасневшееся лицо, он возразил:

– Ты домработница, и брать телефонную трубку входит в твои обязанности! Кстати, ты вполне могла бы избавить меня от досадной необходимости объясняться с надоедливыми особами. Сказала бы, что живешь здесь, глядишь, в следующий раз они бы больше и не звонили.

Ане очень хотелось рявкнуть что-нибудь неприличное, но она сдержалась. Гордо развернувшись, ушла на свое рабочее место.

В последующие дни было несколько телефонных звонков. Один от Юрия Андреевича, пару раз звонила мать Антона, и с десяток звонков поступило от настойчивых девиц, причем каждый раз названивала другая. Все они терялись, услышав женский голос, но довольно напористо требовали Антона.

Аня с нескрываемым злорадством объясняла:

– Не могу, он велел всем сообщать, что, поскольку я здесь живу, звонить ему больше не стоит! – и, не дожидаясь ответа, давала отбой.

Возможно, среди отшитых столь жестоким образом девиц были и ценные для Антона экземпляры, но как она могла их отсортировать? Сам потом пусть извиняется, как может. Не ее это проблемы. Она лишь выполняет его указания, и ничего больше.

За пару недель до Нового года Аня пришла домой (хотя какой это для нее дом, место рабства) уже в шестом часу вечера. Морщась, соображала по дороге, что же приготовить на ужин. К ее изумлению, он встретил ее у порога в нормальном спортивном костюме без торчащих из ноги штырей. Хотя сумку из ее рук не взял.

– Не волнуйся, через месячишко я, как положено нормальному мужику, сам буду носить тяжелые сумки, тебе больше не придется.

Она вскипела.

– Естественно, не придется – я сегодня же уезжаю домой! Дальше ты вполне справишься и сам!

Он укоризненно покачал головой, и снисходительно, как с несмышленым ребенком, усовестил:

– Ну, дорогая, нельзя же постоянно думать только о себе!

От этих наглых слов Аня опешила. Воспользовавшись моментом, Антон, театрально приложив руку к груди, продолжил:

– Мне еще долго нельзя будет напрягаться. А сколько километров в день делает домохозяйка по кухне, чтобы приготовить примитивный обед? – он закатил глаза и трагическим тоном, будто полжизни потратил, выверяя статистику, заявил: – Пять километров!

Аня унесла покупки на кухню, недовольно бормоча под нос:

– А никто не заставлял такую квартирищу отхватывать. Вот у меня никаких километров наматывать не надо. Любое блюдо можно приготовить сидя, дотянувшись до любого угла кухни. Сплошная экономия жизненной энергии.

Войдя на кухню, остановилась, пораженная, – на обеденном столе стояло блюдо с куриными рулетиками, три вида разных салатов и приготовленные приборы. Антон самодовольно пояснил:

– Мы с дядей Колей, отцовским водителем, после больницы заскочили в универсам. – Достал из холодильника бутылку французского вина и ловко вытащил пробку. – Это в честь превращения меня в нормального человека. Иди мой руки.

Аня вымыла руки, а заодно и переоделась в простенькое синее платье. Выпендриваться перед придирчивым работодателем она принципиально не желала.

Сели за стол. Магазинные салаты были, конечно, похуже, чем свои, но, в принципе, ничего. Антон был в ударе, без конца сыпал анекдотами, смешными случаями из жизни, и относился к собеседнице внимательно и предупредительно. Ане даже показалось, что он к ней немного неравнодушен. Самую малость, но всё же…

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.